Страница:
– А как же его работа? – недоумевал Ярбер. – Если не ошибаюсь, он трудится в правительственном учреждении.
– Да, он об этом писал.
– Так какое же отношение он может иметь к бизнесу в Балтиморе? – продолжал допытываться Ярбер.
– Мы ведь тоже работали на правительство, разве не так?
– Конечно.
– Каким был твой наивысший доход, когда ты был судьей? – полюбопытствовал Хэтли Бич.
– Ну, у меня выходило где-то около ста пятидесяти тысяч в год.
– А у меня примерно сто сорок тысяч. Многие правительственные чиновники получают гораздо больше. Он не женат, и расходов у него наверняка меньше.
– Да, но в этом-то как раз и загвоздка.
– Конечно, но не стоит бросать начатое дело. Надо оказать на него давление, а там посмотрим, что получится. Не следует забывать: у него, судя по всему, неплохая работа, которой он дорожит. Из этого следует, что у него есть начальник, много сослуживцев и друзей, какой-то авторитет в высших кругах Вашингтона и так далее и тому подобное. Думаю, мы рано или поздно найдем хоть какую-нибудь зацепку и сможем выдавить из него некоторую сумму.
– Действительно, что мы теряем? – мгновенно согласился Финн Ярбер.
Они посмотрели друг на друга и решили, что стоит попробовать. Терять им нечего. Если вдруг окажется, что Эл Кониерс струсил и выбросил их письмо в мусорное ведро, ну и черт с ним. А если все-таки он испугается разоблачения, то, может, найдет деньги, чтобы откупиться от вымогателей. Сейчас они начали получать весьма солидные доходы от своего бизнеса, и нет никакой необходимости ограничивать себя в средствах.
Стало ясно, что только агрессивная и наступательная тактика приносит желаемые результаты. Их почта увеличивается с каждым днем, как, впрочем, и счет в оффшорном банке. Что же до опасности всего предприятия, то она существовала лишь гипотетически. Ведь что ни говори, а их клиенты вели двойную жизнь и предавали своих близких, так что вряд ли им придет в голову жаловаться на мошенников, разбирательство с которыми чревато широкой оглаской их нетрадиционных сексуальных потребностей.
Оформление договора аренды не отняло много времени, так как рынок жилья на побережье в это время года был вялым. Ночи в Джексонвилле зимой довольно прохладные, а океан настолько холодный, что купаться практически невозможно. Сезон массового заезда отдыхающих должен был начаться по меньшей мере через месяц. Именно поэтому на Нептун-Бич и Атлантик-Бич были сотни свободных небольших домиков, доступных каждому. Однако привередливый клиент почему-то остановил свой выбор на самом плохом из них, расположенном напротив офиса Тревора. Мужчина средних лет из Бостона предложил весьма щедрую плату за арендованный дом – шестьсот долларов наличными за два месяца, несмотря на то что мебель в доме была старой и почти непригодной для использования.
Первым делом новый жилец почему-то наглухо заклеил все окна, а ночью в дом тайно въехали еще несколько человек с чемоданами, сумками, ящиками и коробками. Они распаковали электронное оборудование и подготовили его для работы с клиентом, который жил напротив. Вскоре они установили, что работой адвокат Тревор Карсон не обременен, о чем свидетельствовало почти полное отсутствие посетителей. Когда кто-то все же появлялся, то с ним легко справлялась секретарша, успевавшая за рабочее время прочитать массу толстых журналов. Подслушивающая аппаратура работала исправно, однако ничего интересного они не услышали. Иногда Тревор Карсон занимался по утрам со студентами третьего курса юридического колледжа, однако на сегодняшнее утро у него была запланирована лишь одна встреча с клиентом – в половине одиннадцатого.
Войдя в офис в девять часов, Тревор битый час листал утренние газеты, потом долго возился с клиентом, после чего почувствовал себя настолько уставшим, что решил наведаться в бар Пита и немного подкрепиться. Там он демонстративно положил на столик сотовый телефон и даже сделал несколько звонков своим друзьям-адвокатам, желая создать у владельца бара впечатление, что чрезмерно занят и от клиентов отбоя нет. Пообедав и выпив пару кружек пива, Тревор вернулся в офис. Не подозревая о том, что агенты ЦРУ тщательно фиксируют каждый его шаг, он уселся в мягкое кресло и вскоре громко захрапел.
Проснулся Карсон в три часа дня и почти до пяти возился с какими-то бумагами, после чего снова направился в бар Пита, где и закончил свой рабочий день привычной порцией пива.
А вечером неотступно следившие за ним агенты вынуждены были сопровождать его в поездке в тюрьму «Трамбл», откуда он вернулся с новой пачкой писем. Оставив дипломат в офисе, Тревор решил для разнообразия посетить бар на Атлантик-Бич, где заказал омаров с пивом и засиделся допоздна.
Агенты тем временем проникли в офис, вскрыли дипломат, вынули оттуда пять писем от Перси и Рикки, аккуратно скопировали их и вернули на место. Вся команда работала четко и слаженно. Впрочем, удивляться тут нечему: Тедди Мэйнард послал сюда лучших специалистов во главе с Клокнером, которого все считали непревзойденным мастером наружного наблюдения.
В тот же вечер все копии писем были доставлены в ЦРУ, где Дэвилл самым тщательным образом изучил их, прежде чем показать шефу. К его вящему удивлению, эксперты-графологи установили, что Перси и Рикки – не одно и то же лицо.
Примерно через час кропотливой работы, в результате которой были добыты образцы почерков почти всех судей федерального и окружного уровня, они установили, что от имени Перси письмо было написано бывшим федеральным судьей Финном Ярбером, а от имени Рикки – бывшим окружным судьей Хэтли Бичем. Заодно они узнали, что послания от Перси обычно отправлялись из почтового отделения на Атлантик-Бич, а Рикки почему-то предпочитал использовать для этой цели местное отделение почты в районе Алладин-Норс, что на Нептун-Бич.
Глава 17
– Да, он об этом писал.
– Так какое же отношение он может иметь к бизнесу в Балтиморе? – продолжал допытываться Ярбер.
– Мы ведь тоже работали на правительство, разве не так?
– Конечно.
– Каким был твой наивысший доход, когда ты был судьей? – полюбопытствовал Хэтли Бич.
– Ну, у меня выходило где-то около ста пятидесяти тысяч в год.
– А у меня примерно сто сорок тысяч. Многие правительственные чиновники получают гораздо больше. Он не женат, и расходов у него наверняка меньше.
– Да, но в этом-то как раз и загвоздка.
– Конечно, но не стоит бросать начатое дело. Надо оказать на него давление, а там посмотрим, что получится. Не следует забывать: у него, судя по всему, неплохая работа, которой он дорожит. Из этого следует, что у него есть начальник, много сослуживцев и друзей, какой-то авторитет в высших кругах Вашингтона и так далее и тому подобное. Думаю, мы рано или поздно найдем хоть какую-нибудь зацепку и сможем выдавить из него некоторую сумму.
– Действительно, что мы теряем? – мгновенно согласился Финн Ярбер.
Они посмотрели друг на друга и решили, что стоит попробовать. Терять им нечего. Если вдруг окажется, что Эл Кониерс струсил и выбросил их письмо в мусорное ведро, ну и черт с ним. А если все-таки он испугается разоблачения, то, может, найдет деньги, чтобы откупиться от вымогателей. Сейчас они начали получать весьма солидные доходы от своего бизнеса, и нет никакой необходимости ограничивать себя в средствах.
Стало ясно, что только агрессивная и наступательная тактика приносит желаемые результаты. Их почта увеличивается с каждым днем, как, впрочем, и счет в оффшорном банке. Что же до опасности всего предприятия, то она существовала лишь гипотетически. Ведь что ни говори, а их клиенты вели двойную жизнь и предавали своих близких, так что вряд ли им придет в голову жаловаться на мошенников, разбирательство с которыми чревато широкой оглаской их нетрадиционных сексуальных потребностей.
Оформление договора аренды не отняло много времени, так как рынок жилья на побережье в это время года был вялым. Ночи в Джексонвилле зимой довольно прохладные, а океан настолько холодный, что купаться практически невозможно. Сезон массового заезда отдыхающих должен был начаться по меньшей мере через месяц. Именно поэтому на Нептун-Бич и Атлантик-Бич были сотни свободных небольших домиков, доступных каждому. Однако привередливый клиент почему-то остановил свой выбор на самом плохом из них, расположенном напротив офиса Тревора. Мужчина средних лет из Бостона предложил весьма щедрую плату за арендованный дом – шестьсот долларов наличными за два месяца, несмотря на то что мебель в доме была старой и почти непригодной для использования.
Первым делом новый жилец почему-то наглухо заклеил все окна, а ночью в дом тайно въехали еще несколько человек с чемоданами, сумками, ящиками и коробками. Они распаковали электронное оборудование и подготовили его для работы с клиентом, который жил напротив. Вскоре они установили, что работой адвокат Тревор Карсон не обременен, о чем свидетельствовало почти полное отсутствие посетителей. Когда кто-то все же появлялся, то с ним легко справлялась секретарша, успевавшая за рабочее время прочитать массу толстых журналов. Подслушивающая аппаратура работала исправно, однако ничего интересного они не услышали. Иногда Тревор Карсон занимался по утрам со студентами третьего курса юридического колледжа, однако на сегодняшнее утро у него была запланирована лишь одна встреча с клиентом – в половине одиннадцатого.
Войдя в офис в девять часов, Тревор битый час листал утренние газеты, потом долго возился с клиентом, после чего почувствовал себя настолько уставшим, что решил наведаться в бар Пита и немного подкрепиться. Там он демонстративно положил на столик сотовый телефон и даже сделал несколько звонков своим друзьям-адвокатам, желая создать у владельца бара впечатление, что чрезмерно занят и от клиентов отбоя нет. Пообедав и выпив пару кружек пива, Тревор вернулся в офис. Не подозревая о том, что агенты ЦРУ тщательно фиксируют каждый его шаг, он уселся в мягкое кресло и вскоре громко захрапел.
Проснулся Карсон в три часа дня и почти до пяти возился с какими-то бумагами, после чего снова направился в бар Пита, где и закончил свой рабочий день привычной порцией пива.
А вечером неотступно следившие за ним агенты вынуждены были сопровождать его в поездке в тюрьму «Трамбл», откуда он вернулся с новой пачкой писем. Оставив дипломат в офисе, Тревор решил для разнообразия посетить бар на Атлантик-Бич, где заказал омаров с пивом и засиделся допоздна.
Агенты тем временем проникли в офис, вскрыли дипломат, вынули оттуда пять писем от Перси и Рикки, аккуратно скопировали их и вернули на место. Вся команда работала четко и слаженно. Впрочем, удивляться тут нечему: Тедди Мэйнард послал сюда лучших специалистов во главе с Клокнером, которого все считали непревзойденным мастером наружного наблюдения.
В тот же вечер все копии писем были доставлены в ЦРУ, где Дэвилл самым тщательным образом изучил их, прежде чем показать шефу. К его вящему удивлению, эксперты-графологи установили, что Перси и Рикки – не одно и то же лицо.
Примерно через час кропотливой работы, в результате которой были добыты образцы почерков почти всех судей федерального и окружного уровня, они установили, что от имени Перси письмо было написано бывшим федеральным судьей Финном Ярбером, а от имени Рикки – бывшим окружным судьей Хэтли Бичем. Заодно они узнали, что послания от Перси обычно отправлялись из почтового отделения на Атлантик-Бич, а Рикки почему-то предпочитал использовать для этой цели местное отделение почты в районе Алладин-Норс, что на Нептун-Бич.
Глава 17
Свой очередной визит Аарон Лэйк нанес в Лэнгли спустя несколько недель после предыдущего. Разительные перемены ощущались на этот раз повсеместно. Кавалькада черных сверкающих лимузинов и фургонов пронеслась по улицам столицы, явно превышая допустимую скорость, но остановить их никто из полицейских не решался. Автомобилям повсюду давали красный свет, освобождали дорогу и немедленно пропустили во двор огромного комплекса ЦРУ, где его встречали угрюмого вида парни с широченными плечами и крепкими руками. Кандидата в президенты тут же провели к всемогущему шефу, правда, на сей раз не в его привычный бункер, а в официальный кабинет. Все сопровождающие остались за дверью, и мужчины обменялись теплыми приветствиями.
– Поздравляю вас с убедительной победой в Виргинии, – не преминул вспомнить Тедди о недавних предварительных выборах.
Лэйк пожал плечами, словно сомневаясь в столь категоричном суждении.
– Благодарю вас, мистер Мэйнард, я сделал все, что смог.
– Это было впечатляющее событие, – продолжал улыбаться Тедди. – Ведь губернатор Тэрри обрабатывал этот штат в течение целого года, и еще пару месяцев назад его поддерживали почти все известные люди штата. Он казался несокрушимым, но теперь вынужден уйти ни с чем. Я всегда считал, что преждевременное начало кампании опасно для кандидата в президенты.
– Сила инерции в политике – очень странная вещь, – мудро изрек Лэйк.
– Да, несомненно, – ухмыльнулся Тедди и посмотрел на собеседника прищурившись. – Однако есть и более странные вещи. Сила денег, например. Губернатор Тэрри проиграл эти выборы во многом из-за того, что остался без цента в кармане.
А почему? Потому что все деньги потекли к вам. Сила инерции изменила ему и предпочла вас, а вместе с ней потекли и доллары.
– Да, мистер Мэйнард, – согласился Лэйк, – вы совершенно правы. Не знаю, как и благодарить вас за поддержку.
Вы предоставили мне возможность, о которой я не смел и мечтать.
– Вам удается сейчас хоть немного отдыхать? – быстро сменил тему разговора Тедди.
– Нет, пока не удается, но я не расстраиваюсь. Вот когда мы победим на выборах, тогда и отдохнем.
– Думаю, мистер Лэйк, что немного отдохнуть вы сможете уже в следующий вторник. Надеюсь, вы помните, что это будет не просто вторник, а супервторник! Нью-Йорк, Калифорния, Массачусетс, Огайо, Миссури, Мэриленд, Мэн, Коннектикут – и все в один день! Почти шестьсот делегатов! – Глаза Тедди Мэйнарда быстро забегали, будто он уже начал считать голоса потенциальных выборщиков. – А самое главное, мистер Лэйк, что вы лидируете в каждом из этих штатов.
Можете себе представить?
– Нет, сейчас мне это кажется невероятным, – откровенно признался Лэйк.
– И тем не менее это так. Правда, ваше лидерство в Мэне и Калифорнии не столь очевидно, как в других штатах, но все равно общая победа в супервторник будет за вами, в чем лично я нисколько не сомневаюсь.
– Ну, если верить опросам общественного мнения… – неуверенно начал Лэйк, будто сомневаясь в своем успехе.
На самом же деле никаких сомнений у него сейчас не было.
Лэйк часто просматривал данные опросов, которые говорили о его лидерстве даже в Калифорнии – самом густонаселенном штате страны. А все потому, что свыше ста сорока четырех тысяч рабочих и служащих там трудятся для военно-промышленного комплекса.
– А я им верю, мистер Лэйк, – продолжал восторгаться Тедди. – Как верю в то, что в следующий вторник вас ждет блестящая победа. Нет никакого секрета в том, что вас любят на Юге, мистер Лэйк. А почему? Прежде всего потому, что здесь любят оружие, любят крепких парней, и самым крутым из всех кандидатов они считают вас, мистер Лэйк. Да, следующий супервторник будет самым веселым, но самым шумным станет вторник после супервторника.
Аарону Лэйку понравилась шутка директора ЦРУ, и он весело рассмеялся. Он и сам видел, к чему идет дело, но из уст Тедди Мэйнарда слышать это было намного приятнее. В течение нескольких минут Лэйк и Мэйнард с интересом изучали последние данные опросов общественного мнения – все они единодушно показывали, что кандидат Аарон Лэйк опережает соперников как минимум на пять пунктов в каждом штате.
После весьма приятного обмена мнениями Тедди Мэйнард неожиданно нахмурился и перешел к более серьезному разговору.
– У меня есть для вас важная информация, – сказал он, открыв записную книжку. – Два дня назад русская ракета дальнего радиуса действия с ядерными боеголовками была перевезена на мощном грузовике на территорию Пакистана. А сейчас она находится на пути в Иран, где может быть использована бог знает для каких целей. Эта ракета имеет радиус действия не менее трех тысяч миль и может быть оснащена четырьмя ядерными боеголовками. Стоимость одной такой ракеты достигает тридцати миллионов долларов. Именно такую сумму наличными заплатили иранцы России через банк в Люксембурге. И эти деньги до сих пор находятся в этом банке на специальном счете, который, как нам стало известно, контролируется людьми Ченкова.
– А мне казалось, он только накапливает оружие, а не торгует им, – заметил Лэйк.
– Ему нужны наличные, и он их получает, продавая оружие. Откровенно говоря, это единственный человек в мире, который, как нам кажется, аккумулирует средства быстрее, чем вы.
Шутка Тедди показалась Лэйку не очень удачной, но, не желая показаться невежливым, он весело рассмеялся.
– И эта ракета в рабочем состоянии? – поинтересовался он, понимая, что задает глупый вопрос. Стали бы иранцы платить бешеные деньги за негодное оружие!
– Да, мы полагаем, это одна из наиболее современных русских ракет, которая была незаконно вывезена с военной базы близ Киева. Во всяком случае, никаких сбоев на пробных пусках у ракет этого типа не было. Да и зачем иранцам покупать какое-то старье, если мировой рынок оружия до предела заполнен новейшими образцами? Нет, эта ракета, несомненно, находится в прекрасном состоянии и полностью готова к применению.
– А это первая ракета подобного рода?
– Да. Конечно, нам известны случаи, когда в Иран, Ирак, Индию и некоторые другие страны поставлялись запасные части и даже ядерные материалы, но чтобы полностью собранная и готовая к действию ракета такого класса – такого еще не было.
– И они действительно намерены использовать ее в своих целях? – допытывался Лэйк.
– Нет, мы так не думаем, – успокоил его Мэйнард. – Похоже, вся эта операция с покупкой и переброской ракеты – инициатива самого Ченкова. Ему позарез нужны деньги для покупки другого оружия, вот он и продает все, что находится под его контролем и что ему не очень нужно в данный момент.
– А что же израильтяне? Неужели не догадываются об этом?
– Пока нет, – покачал головой Мэйнард. – И вам следует быть поосторожнее с ними, мистер Лэйк. Такой информацией нужно пользоваться с большим умом и не спешить делиться ею направо и налево. Настанет время, когда нам понадобится их помощь, и тогда мы предложим им эту сенсационную новость в качестве платы за их поддержку.
– Интересно, а что думают о моей предвыборной кампании русские? – поинтересовался Лэйк.
– Ну, сначала они вообще не обращали на вас внимания, а сейчас пристально следят за каждым словом. Но вы должны помнить одно: сейчас в мире больше нет такого явления, как русский фактор. Сторонники свободного рынка в России единодушно вас поддерживают, так как опасаются возвращения коммунистов, а самые твердолобые коммунисты боятся вас и, естественно, симпатизировать вам не будут. Так что русское общественное мнение слишком неоднозначно, чтобы рассказать о нем в двух словах.
– А Ченков? – не удержался Лэйк.
– Мне стыдно признаться, но мы так и не смогли пока достаточно приблизиться к нему, чтобы узнать о его настроениях. Но мы над этим работаем и непременно найдем подход к нему. Полагаю, уже в самое ближайшее время у нас там будут свои глаза и уши.
Тедди небрежно швырнул записную книжку на стол и наклонился к собеседнику. Лэйк впервые так близко увидел изрезанное глубокими морщинами лицо директора ЦРУ, его густые брови, грозно нависшие над грустными и оттого еще более мудрыми глазами.
– Послушайте меня, мистер Лэйк, – начал он тихим голосом, словно опасаясь, что его могут подслушать. – Вы уже почти выиграли эту кампанию. Разумеется, на пути в Белый дом еще могут попасться кое-какие колдобины, не все нам дано предвидеть и предотвратить, но вы уже на коне. Вместе мы преодолеем любые трудности и избежим любых неприятностей. Вы завоевали симпатии избирателей, и теперь вряд ли что-нибудь может помешать вам торжественно въехать в Белый дом. Продолжайте наступать в том же духе. Мир на грани раскола, он не столь безопасен, как казалось ранее, его можно спасти от чумы терроризма только решительными и бескомпромиссными действиями. Продолжайте убеждать людей в том, что именно вы являетесь сторонником таких действий, и вам поверят даже самые упрямые и тупые. А я позабочусь о том, чтобы вы не испытывали недостатка в наличных средствах.
Более того, я постараюсь сделать так, чтобы страна испугалась грозящей ей опасности и жаждала избавителя. Эта ракета в Иране оказалась как нельзя более кстати. Иранцы вряд ли рискнут ее запустить, но нашими усилиями она все равно сдетонирует, а волны от этого взрыва разойдутся по всей стране.
Вообще говоря, мы могли бы просто-напросто подорвать ее еще в пути. Представляете себе последствия взрыва четырех атомных бомб высоко в горах? Жертв в Пакистане могло бы быть не меньше пяти тысяч человек! Так что не волнуйтесь, мистер Лэйк, я знаю, как нагнать страху на людей и заставить их поверить в вашу спасительную миссию. А ваша задача – иметь чистые руки, чистые помыслы, незапятнанную репутацию и быстро продвигаться к намеченной цели.
– Да я и так делаю все возможное, – тоном оправдания промямлил Лэйк.
– Знаю, но надо удвоить усилия. Игра стоит свеч. И никаких сюрпризов, договорились?
– Разумеется, – охотно откликнулся Лэйк, так и не сообразив, что имелось в виду под словом «сюрпризы». Это было похоже на отцовское наставление сыну перед дальней дорогой. Отец должен был предупредить сына о всяческих опасностях, не имея в виду ничего конкретного.
После этого напутствия Тедди направил кресло к рабочему столу. Нажал кнопку, и на стене появился огромный экран. Минут двадцать они просматривали новые рекламные ролики предвыборной кампании Лэйка, а затем тепло распрощались. Машина Лэйка мчалась по городу с огромной скоростью, сопровождаемая двумя фургонами спереди и одним сзади. Вскоре кортеж свернул к аэропорту, откуда Лэйк и его команда должны были вылететь в северные штаты для продолжения успешной президентской гонки.
А Лэйку в этот момент хотелось вернуться в свой симпатичный домик в Джорджтауне, провести там спокойную ночь, немного почитать, принять теплый душ и вообще оставить всю эту чертову сцену за пределами своего жилища. Как надоело, что за ним повсюду ходят помощники и телохранители, что он не имеет возможности укрыться от посторонних глаз! Только сейчас Лэйк оценил все прелести частной жизни, когда можно совершенно спокойно ходить по улицам, иногда посещать арабскую пекарню на Мэйн-стрит, где пекут совершенно изумительные лепешки, или наведываться в книжный магазин на Висконсин-авеню, где он так любил рыться в книгах, или по крайней мере посидеть в небольшом уютном кафе, куда кофе доставляли прямо из Восточной Африки.
Будет ли у него когда-нибудь возможность повторить все это? Вернется ли он когда-нибудь к привычной жизни нормального человека, у которого могут быть слабости? Сможет ли он когда-нибудь снова делать все то, что ему нравится, а не то, чего требует от него сумасшедшая жизнь политика, рванувшегося к вершинам власти? Трудно сказать. Ясно одно – эти золотые деньки ушли, и, вероятно, безвозвратно.
Когда Аарон Лэйк был уже высоко в воздухе, в кабинет Мэйнарда бесшумно вошел Дэвилл и с порога сообщил шефу, что Лэйк улетел, не предприняв попытки проверить свой почтовый ящик. С некоторых пор Тедди каждый день выслушивал доклады своих подчиненных о поведении Лэйка и постоянно ловил себя на мысли, что понятия не имеет, как его протеже поведет себя в следующий момент.
Те пять писем, которые перехватили Клокнер и его группа, были проанализированы самым тщательным образом. Не оставалось сомнений в том, что в недрах тюрьмы «Трамбл»появилась самая настоящая группа мошенников. Первые два письма были написаны Финном Ярбером от имени Перси, а остальные три – Хэтли Бичем от имени Рикки. Все адресаты проживали в разных штатах и никак не были связаны между собой. Причем четверо из них использовали для переписки вымышленные имена, а пятый был настолько глуп и неосмотрителен, что подписался настоящим именем.
Что же до содержания писем, то они были практически одинаковыми. Перси и Рикки представлялись в них несчастными молодыми людьми, которые волею судьбы оказались пациентами реабилитационного наркологического центра, где весьма успешно проходили курс лечения от наркозависимости и всеми силами старались вернуться к нормальной жизни.
Самое удивительное для Тедди Мэйнарда заключалось в том, что во всех письмах не было даже намека на деньги. Только в одном из них Рикки просил у Питера из Спокана, штат Вашингтон, одолжить ему тысячу долларов, чтобы покрыть некоторые мелкие расходы. При этом он добавлял, что богатый дядюшка наотрез отказался поддерживать его материально.
Тедди Мэйнард прочитал эти письма несколько раз, но так и не понял, в чем суть мошенничества. Если бы речь шла о крупных суммах, то все стало бы на свои места. Но этого не было, если, конечно, не считать мизерной суммы в тысячу долларов. Одно из двух: либо собратья не рискуют связывать себя с большими деньгами и довольствуются малым, либо это подготовка к более серьезному вымогательству. Стало быть, нужно подождать их дальнейших действий и посмотреть, чем все кончится.
Помимо этого, было немало и других вопросов, но Тедди решил подождать, пока появятся новые факты. А в том, что это рано или поздно случится, он нисколько не сомневался.
Надо следить за почтой, и вскоре все прояснится.
Пока Спайсер стоял у двери и наблюдал за происходящим в библиотеке, Бич и Ярбер закончили работу над письмом Элу Кониерсу. В окончательном виде оно выглядело так:
«Дорогой Эл!
Спасибо за твое последнее письмо. Я безумно рад любой весточке от тебя. Иногда у меня создается впечатление, что я живу в клетке и месяцами не вижу белого света. А твои письма помогают мне держать дверь во внешний мир открытой. Умоляю, пиши мне как можно чаще!
Прошу прощения за то, что обременял тебя подробностями своей личной жизни. Я уважаю твою частную жизнь и надеюсь, что задавал не слишком много вопросов. Ты производишь впечатление человека, который предпочитает уединенную размеренную жизнь, не лишенную, однако, своих прелестей и минутных слабостей. Вчера вечером я смотрел старый фильм с Богартом и снова вспомнил тебя. Я даже ощутил во рту тонкий вкус китайских блюд. Правда, нас тут кормят не так плохо, но это ничто по сравнению с чудесами китайских кулинаров. Кстати, у меня есть блестящая идея. Через пару месяцев, когда я в конце концов выберусь на свободу, мы могли бы купить билеты на какой-нибудь туристический теплоход, например «Касабланку» или «Королеву Африки», и отправиться в романтическое путешествие. В нашем распоряжении будут уютная каюта, бутылка безалкогольного вина, вкусная еда и тихие приятные вечера на диване. Боже мой, я просто схожу с ума, когда представляю себе свободную жизнь и возможность снова заняться каким-нибудь интересным делом!
Прости, Эл, если я тороплю события, но это все от вынужденного безделья и страшной тоски по нормальной жизни. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, и не станешь осуждать меня.
Недавно я снова получил известие, что меня готовы принять в Балтиморе, но при этом мне сказали, что обязательно нужно устроиться на работу. Помню, ты говорил, что имеешь какие-то деловые интересы в этом городе. Не мог бы ты помочь мне найти что-нибудь подходящее? Возможно, тебе покажется, что я прошу слишком многого, ведь мы почти не знакомы. Но поверь, у меня просто нет другого выхода. Был бы до гроба благодарен тебе за такую помощь.
Пожалуйста, Эл, не забывай меня и пиши как можно чаще.
Твои письма, а вместе с ними и надежда на скорое освобождение и свободную жизнь в Балтиморе придают мне силы и помогают выдержать эти последние месяцы. Без тебя моя жизнь была бы тоскливой и совершенно невыносимой.
Спасибо, мой дорогой друг.
С любовью, Рикки».
Что же до письма Квинсу Гарбу, то оно было совершенно иным как по форме, так и по содержанию. Бич и Ярбер работали над ним несколько дней и в конце концов выработали окончательный вариант:
«Дорогой Квинс!
Твой папаша владеет банком, поэтому не надо морочить нам голову и пытаться убедить, что ты нашел только десять тысяч долларов. У меня есть все основания считать, что ты нагло лжешь. И это, мой дорогой, выводит меня из себя. Если хочешь знать, я с трудом удерживаюсь от соблазна плюнуть на все и отправить все письма твоим отцу и жене.
Так вот, меня устроит сумма в двадцать пять тысяч – ни центом меньше. Причем деньги должны быть отправлены по прежнему адресу и без проволочек. И не надо больше писать о самоубийстве. Мне плевать, что ты с собой сделаешь. Во-первых, мы с тобой никогда не встретимся, а во-вторых, ты трус и вряд ли пойдешь на это.
С нетерпением жду твоих денег, Квинс, и не вздумай тянуть резину!
Искренне любящий тебя Рикки».
А Клокнера в это время беспокоила одна мысль: Тревор может поехать в тюрьму «Трамбл» рано утром, взять там письма своих сообщников, а потом опустить их где-нибудь по дороге еще до возвращения в офис. И тогда всю группу ждет самый настоящий провал, поскольку перехватить письма на почте практически невозможно. Стало быть, надо сделать все возможное, чтобы корреспонденцию оставили в офисе на целую ночь и агенты могли снять копии. К счастью, Тревор Карсон не был ранней пташкой и начинал жить в нормальном темпе только после двух часов дня, когда просыпался после своих привычных двух кружек пива.
Однако сегодня Тревор решил сделать исключение, и когда он сообщил секретарше, что в одиннадцать часов собирается поехать в «Трамбл», все агенты в доме напротив мгновенно пришли в движение. Не долго думая Клокнер вызвал к себе одну из сотрудниц средних лет, и та тут же позвонила в юридическую контору мистера Карсона, потребовав у секретарши немедленно соединить ее с адвокатом. При этом она представилась как миссис Белтроун и заявила, что устала от неверного, хотя и очень богатого мужа и хочет как можно скорее оформить с ним развод. Секретарша попросила ее подождать у телефона и заглянула в кабинет Тревора. Тот спешно собирал со стола бумаги и складывал в дипломат. Миниатюрная видеокамера, встроенная в потолок его кабинета, дала возможность людям Клокнера увидеть его лицо, перекошенное гримасой недовольства, – все его планы рушились из-за какой-то надоедливой клиентки.
– Она говорит, ее муж очень богат, – попыталась вразумить Карсона секретарша, и этот аргумент возымел действие.
От его недовольства не осталось и следа. Он плюхнулся в кресло и стал терпеливо ждать, пока дама изложит суть дела.
Миссис Белтроун обрушила на секретаршу столько информации, что та не успевала записывать. Помимо всего прочего, она сообщила, что является третьей женой мистера Белтроуна, ее муж намного старше ее, они имеют огромный дом в Джексонвилле, но большую часть времени проводят на Бермудах, где у них есть еще один дом. Кроме того, они владеют несколькими домами в других городах страны, но редко появляются там. Она также добавила, что решение о разводе они приняли уже давно, но все никак руки не доходили приступить к делу. Никаких имущественных претензий у них друг к другу нет, и вся проблема заключается в том, чтобы найти расторопного и энергичного адвоката, который смог бы как можно скорее покончить с этим. И в заключение она пояснила, что мистера Карсона ей рекомендовали близкие друзья, сказав, что он все сделает быстро и без проволочек.
– Поздравляю вас с убедительной победой в Виргинии, – не преминул вспомнить Тедди о недавних предварительных выборах.
Лэйк пожал плечами, словно сомневаясь в столь категоричном суждении.
– Благодарю вас, мистер Мэйнард, я сделал все, что смог.
– Это было впечатляющее событие, – продолжал улыбаться Тедди. – Ведь губернатор Тэрри обрабатывал этот штат в течение целого года, и еще пару месяцев назад его поддерживали почти все известные люди штата. Он казался несокрушимым, но теперь вынужден уйти ни с чем. Я всегда считал, что преждевременное начало кампании опасно для кандидата в президенты.
– Сила инерции в политике – очень странная вещь, – мудро изрек Лэйк.
– Да, несомненно, – ухмыльнулся Тедди и посмотрел на собеседника прищурившись. – Однако есть и более странные вещи. Сила денег, например. Губернатор Тэрри проиграл эти выборы во многом из-за того, что остался без цента в кармане.
А почему? Потому что все деньги потекли к вам. Сила инерции изменила ему и предпочла вас, а вместе с ней потекли и доллары.
– Да, мистер Мэйнард, – согласился Лэйк, – вы совершенно правы. Не знаю, как и благодарить вас за поддержку.
Вы предоставили мне возможность, о которой я не смел и мечтать.
– Вам удается сейчас хоть немного отдыхать? – быстро сменил тему разговора Тедди.
– Нет, пока не удается, но я не расстраиваюсь. Вот когда мы победим на выборах, тогда и отдохнем.
– Думаю, мистер Лэйк, что немного отдохнуть вы сможете уже в следующий вторник. Надеюсь, вы помните, что это будет не просто вторник, а супервторник! Нью-Йорк, Калифорния, Массачусетс, Огайо, Миссури, Мэриленд, Мэн, Коннектикут – и все в один день! Почти шестьсот делегатов! – Глаза Тедди Мэйнарда быстро забегали, будто он уже начал считать голоса потенциальных выборщиков. – А самое главное, мистер Лэйк, что вы лидируете в каждом из этих штатов.
Можете себе представить?
– Нет, сейчас мне это кажется невероятным, – откровенно признался Лэйк.
– И тем не менее это так. Правда, ваше лидерство в Мэне и Калифорнии не столь очевидно, как в других штатах, но все равно общая победа в супервторник будет за вами, в чем лично я нисколько не сомневаюсь.
– Ну, если верить опросам общественного мнения… – неуверенно начал Лэйк, будто сомневаясь в своем успехе.
На самом же деле никаких сомнений у него сейчас не было.
Лэйк часто просматривал данные опросов, которые говорили о его лидерстве даже в Калифорнии – самом густонаселенном штате страны. А все потому, что свыше ста сорока четырех тысяч рабочих и служащих там трудятся для военно-промышленного комплекса.
– А я им верю, мистер Лэйк, – продолжал восторгаться Тедди. – Как верю в то, что в следующий вторник вас ждет блестящая победа. Нет никакого секрета в том, что вас любят на Юге, мистер Лэйк. А почему? Прежде всего потому, что здесь любят оружие, любят крепких парней, и самым крутым из всех кандидатов они считают вас, мистер Лэйк. Да, следующий супервторник будет самым веселым, но самым шумным станет вторник после супервторника.
Аарону Лэйку понравилась шутка директора ЦРУ, и он весело рассмеялся. Он и сам видел, к чему идет дело, но из уст Тедди Мэйнарда слышать это было намного приятнее. В течение нескольких минут Лэйк и Мэйнард с интересом изучали последние данные опросов общественного мнения – все они единодушно показывали, что кандидат Аарон Лэйк опережает соперников как минимум на пять пунктов в каждом штате.
После весьма приятного обмена мнениями Тедди Мэйнард неожиданно нахмурился и перешел к более серьезному разговору.
– У меня есть для вас важная информация, – сказал он, открыв записную книжку. – Два дня назад русская ракета дальнего радиуса действия с ядерными боеголовками была перевезена на мощном грузовике на территорию Пакистана. А сейчас она находится на пути в Иран, где может быть использована бог знает для каких целей. Эта ракета имеет радиус действия не менее трех тысяч миль и может быть оснащена четырьмя ядерными боеголовками. Стоимость одной такой ракеты достигает тридцати миллионов долларов. Именно такую сумму наличными заплатили иранцы России через банк в Люксембурге. И эти деньги до сих пор находятся в этом банке на специальном счете, который, как нам стало известно, контролируется людьми Ченкова.
– А мне казалось, он только накапливает оружие, а не торгует им, – заметил Лэйк.
– Ему нужны наличные, и он их получает, продавая оружие. Откровенно говоря, это единственный человек в мире, который, как нам кажется, аккумулирует средства быстрее, чем вы.
Шутка Тедди показалась Лэйку не очень удачной, но, не желая показаться невежливым, он весело рассмеялся.
– И эта ракета в рабочем состоянии? – поинтересовался он, понимая, что задает глупый вопрос. Стали бы иранцы платить бешеные деньги за негодное оружие!
– Да, мы полагаем, это одна из наиболее современных русских ракет, которая была незаконно вывезена с военной базы близ Киева. Во всяком случае, никаких сбоев на пробных пусках у ракет этого типа не было. Да и зачем иранцам покупать какое-то старье, если мировой рынок оружия до предела заполнен новейшими образцами? Нет, эта ракета, несомненно, находится в прекрасном состоянии и полностью готова к применению.
– А это первая ракета подобного рода?
– Да. Конечно, нам известны случаи, когда в Иран, Ирак, Индию и некоторые другие страны поставлялись запасные части и даже ядерные материалы, но чтобы полностью собранная и готовая к действию ракета такого класса – такого еще не было.
– И они действительно намерены использовать ее в своих целях? – допытывался Лэйк.
– Нет, мы так не думаем, – успокоил его Мэйнард. – Похоже, вся эта операция с покупкой и переброской ракеты – инициатива самого Ченкова. Ему позарез нужны деньги для покупки другого оружия, вот он и продает все, что находится под его контролем и что ему не очень нужно в данный момент.
– А что же израильтяне? Неужели не догадываются об этом?
– Пока нет, – покачал головой Мэйнард. – И вам следует быть поосторожнее с ними, мистер Лэйк. Такой информацией нужно пользоваться с большим умом и не спешить делиться ею направо и налево. Настанет время, когда нам понадобится их помощь, и тогда мы предложим им эту сенсационную новость в качестве платы за их поддержку.
– Интересно, а что думают о моей предвыборной кампании русские? – поинтересовался Лэйк.
– Ну, сначала они вообще не обращали на вас внимания, а сейчас пристально следят за каждым словом. Но вы должны помнить одно: сейчас в мире больше нет такого явления, как русский фактор. Сторонники свободного рынка в России единодушно вас поддерживают, так как опасаются возвращения коммунистов, а самые твердолобые коммунисты боятся вас и, естественно, симпатизировать вам не будут. Так что русское общественное мнение слишком неоднозначно, чтобы рассказать о нем в двух словах.
– А Ченков? – не удержался Лэйк.
– Мне стыдно признаться, но мы так и не смогли пока достаточно приблизиться к нему, чтобы узнать о его настроениях. Но мы над этим работаем и непременно найдем подход к нему. Полагаю, уже в самое ближайшее время у нас там будут свои глаза и уши.
Тедди небрежно швырнул записную книжку на стол и наклонился к собеседнику. Лэйк впервые так близко увидел изрезанное глубокими морщинами лицо директора ЦРУ, его густые брови, грозно нависшие над грустными и оттого еще более мудрыми глазами.
– Послушайте меня, мистер Лэйк, – начал он тихим голосом, словно опасаясь, что его могут подслушать. – Вы уже почти выиграли эту кампанию. Разумеется, на пути в Белый дом еще могут попасться кое-какие колдобины, не все нам дано предвидеть и предотвратить, но вы уже на коне. Вместе мы преодолеем любые трудности и избежим любых неприятностей. Вы завоевали симпатии избирателей, и теперь вряд ли что-нибудь может помешать вам торжественно въехать в Белый дом. Продолжайте наступать в том же духе. Мир на грани раскола, он не столь безопасен, как казалось ранее, его можно спасти от чумы терроризма только решительными и бескомпромиссными действиями. Продолжайте убеждать людей в том, что именно вы являетесь сторонником таких действий, и вам поверят даже самые упрямые и тупые. А я позабочусь о том, чтобы вы не испытывали недостатка в наличных средствах.
Более того, я постараюсь сделать так, чтобы страна испугалась грозящей ей опасности и жаждала избавителя. Эта ракета в Иране оказалась как нельзя более кстати. Иранцы вряд ли рискнут ее запустить, но нашими усилиями она все равно сдетонирует, а волны от этого взрыва разойдутся по всей стране.
Вообще говоря, мы могли бы просто-напросто подорвать ее еще в пути. Представляете себе последствия взрыва четырех атомных бомб высоко в горах? Жертв в Пакистане могло бы быть не меньше пяти тысяч человек! Так что не волнуйтесь, мистер Лэйк, я знаю, как нагнать страху на людей и заставить их поверить в вашу спасительную миссию. А ваша задача – иметь чистые руки, чистые помыслы, незапятнанную репутацию и быстро продвигаться к намеченной цели.
– Да я и так делаю все возможное, – тоном оправдания промямлил Лэйк.
– Знаю, но надо удвоить усилия. Игра стоит свеч. И никаких сюрпризов, договорились?
– Разумеется, – охотно откликнулся Лэйк, так и не сообразив, что имелось в виду под словом «сюрпризы». Это было похоже на отцовское наставление сыну перед дальней дорогой. Отец должен был предупредить сына о всяческих опасностях, не имея в виду ничего конкретного.
После этого напутствия Тедди направил кресло к рабочему столу. Нажал кнопку, и на стене появился огромный экран. Минут двадцать они просматривали новые рекламные ролики предвыборной кампании Лэйка, а затем тепло распрощались. Машина Лэйка мчалась по городу с огромной скоростью, сопровождаемая двумя фургонами спереди и одним сзади. Вскоре кортеж свернул к аэропорту, откуда Лэйк и его команда должны были вылететь в северные штаты для продолжения успешной президентской гонки.
А Лэйку в этот момент хотелось вернуться в свой симпатичный домик в Джорджтауне, провести там спокойную ночь, немного почитать, принять теплый душ и вообще оставить всю эту чертову сцену за пределами своего жилища. Как надоело, что за ним повсюду ходят помощники и телохранители, что он не имеет возможности укрыться от посторонних глаз! Только сейчас Лэйк оценил все прелести частной жизни, когда можно совершенно спокойно ходить по улицам, иногда посещать арабскую пекарню на Мэйн-стрит, где пекут совершенно изумительные лепешки, или наведываться в книжный магазин на Висконсин-авеню, где он так любил рыться в книгах, или по крайней мере посидеть в небольшом уютном кафе, куда кофе доставляли прямо из Восточной Африки.
Будет ли у него когда-нибудь возможность повторить все это? Вернется ли он когда-нибудь к привычной жизни нормального человека, у которого могут быть слабости? Сможет ли он когда-нибудь снова делать все то, что ему нравится, а не то, чего требует от него сумасшедшая жизнь политика, рванувшегося к вершинам власти? Трудно сказать. Ясно одно – эти золотые деньки ушли, и, вероятно, безвозвратно.
Когда Аарон Лэйк был уже высоко в воздухе, в кабинет Мэйнарда бесшумно вошел Дэвилл и с порога сообщил шефу, что Лэйк улетел, не предприняв попытки проверить свой почтовый ящик. С некоторых пор Тедди каждый день выслушивал доклады своих подчиненных о поведении Лэйка и постоянно ловил себя на мысли, что понятия не имеет, как его протеже поведет себя в следующий момент.
Те пять писем, которые перехватили Клокнер и его группа, были проанализированы самым тщательным образом. Не оставалось сомнений в том, что в недрах тюрьмы «Трамбл»появилась самая настоящая группа мошенников. Первые два письма были написаны Финном Ярбером от имени Перси, а остальные три – Хэтли Бичем от имени Рикки. Все адресаты проживали в разных штатах и никак не были связаны между собой. Причем четверо из них использовали для переписки вымышленные имена, а пятый был настолько глуп и неосмотрителен, что подписался настоящим именем.
Что же до содержания писем, то они были практически одинаковыми. Перси и Рикки представлялись в них несчастными молодыми людьми, которые волею судьбы оказались пациентами реабилитационного наркологического центра, где весьма успешно проходили курс лечения от наркозависимости и всеми силами старались вернуться к нормальной жизни.
Самое удивительное для Тедди Мэйнарда заключалось в том, что во всех письмах не было даже намека на деньги. Только в одном из них Рикки просил у Питера из Спокана, штат Вашингтон, одолжить ему тысячу долларов, чтобы покрыть некоторые мелкие расходы. При этом он добавлял, что богатый дядюшка наотрез отказался поддерживать его материально.
Тедди Мэйнард прочитал эти письма несколько раз, но так и не понял, в чем суть мошенничества. Если бы речь шла о крупных суммах, то все стало бы на свои места. Но этого не было, если, конечно, не считать мизерной суммы в тысячу долларов. Одно из двух: либо собратья не рискуют связывать себя с большими деньгами и довольствуются малым, либо это подготовка к более серьезному вымогательству. Стало быть, нужно подождать их дальнейших действий и посмотреть, чем все кончится.
Помимо этого, было немало и других вопросов, но Тедди решил подождать, пока появятся новые факты. А в том, что это рано или поздно случится, он нисколько не сомневался.
Надо следить за почтой, и вскоре все прояснится.
Пока Спайсер стоял у двери и наблюдал за происходящим в библиотеке, Бич и Ярбер закончили работу над письмом Элу Кониерсу. В окончательном виде оно выглядело так:
«Дорогой Эл!
Спасибо за твое последнее письмо. Я безумно рад любой весточке от тебя. Иногда у меня создается впечатление, что я живу в клетке и месяцами не вижу белого света. А твои письма помогают мне держать дверь во внешний мир открытой. Умоляю, пиши мне как можно чаще!
Прошу прощения за то, что обременял тебя подробностями своей личной жизни. Я уважаю твою частную жизнь и надеюсь, что задавал не слишком много вопросов. Ты производишь впечатление человека, который предпочитает уединенную размеренную жизнь, не лишенную, однако, своих прелестей и минутных слабостей. Вчера вечером я смотрел старый фильм с Богартом и снова вспомнил тебя. Я даже ощутил во рту тонкий вкус китайских блюд. Правда, нас тут кормят не так плохо, но это ничто по сравнению с чудесами китайских кулинаров. Кстати, у меня есть блестящая идея. Через пару месяцев, когда я в конце концов выберусь на свободу, мы могли бы купить билеты на какой-нибудь туристический теплоход, например «Касабланку» или «Королеву Африки», и отправиться в романтическое путешествие. В нашем распоряжении будут уютная каюта, бутылка безалкогольного вина, вкусная еда и тихие приятные вечера на диване. Боже мой, я просто схожу с ума, когда представляю себе свободную жизнь и возможность снова заняться каким-нибудь интересным делом!
Прости, Эл, если я тороплю события, но это все от вынужденного безделья и страшной тоски по нормальной жизни. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, и не станешь осуждать меня.
Недавно я снова получил известие, что меня готовы принять в Балтиморе, но при этом мне сказали, что обязательно нужно устроиться на работу. Помню, ты говорил, что имеешь какие-то деловые интересы в этом городе. Не мог бы ты помочь мне найти что-нибудь подходящее? Возможно, тебе покажется, что я прошу слишком многого, ведь мы почти не знакомы. Но поверь, у меня просто нет другого выхода. Был бы до гроба благодарен тебе за такую помощь.
Пожалуйста, Эл, не забывай меня и пиши как можно чаще.
Твои письма, а вместе с ними и надежда на скорое освобождение и свободную жизнь в Балтиморе придают мне силы и помогают выдержать эти последние месяцы. Без тебя моя жизнь была бы тоскливой и совершенно невыносимой.
Спасибо, мой дорогой друг.
С любовью, Рикки».
Что же до письма Квинсу Гарбу, то оно было совершенно иным как по форме, так и по содержанию. Бич и Ярбер работали над ним несколько дней и в конце концов выработали окончательный вариант:
«Дорогой Квинс!
Твой папаша владеет банком, поэтому не надо морочить нам голову и пытаться убедить, что ты нашел только десять тысяч долларов. У меня есть все основания считать, что ты нагло лжешь. И это, мой дорогой, выводит меня из себя. Если хочешь знать, я с трудом удерживаюсь от соблазна плюнуть на все и отправить все письма твоим отцу и жене.
Так вот, меня устроит сумма в двадцать пять тысяч – ни центом меньше. Причем деньги должны быть отправлены по прежнему адресу и без проволочек. И не надо больше писать о самоубийстве. Мне плевать, что ты с собой сделаешь. Во-первых, мы с тобой никогда не встретимся, а во-вторых, ты трус и вряд ли пойдешь на это.
С нетерпением жду твоих денег, Квинс, и не вздумай тянуть резину!
Искренне любящий тебя Рикки».
А Клокнера в это время беспокоила одна мысль: Тревор может поехать в тюрьму «Трамбл» рано утром, взять там письма своих сообщников, а потом опустить их где-нибудь по дороге еще до возвращения в офис. И тогда всю группу ждет самый настоящий провал, поскольку перехватить письма на почте практически невозможно. Стало быть, надо сделать все возможное, чтобы корреспонденцию оставили в офисе на целую ночь и агенты могли снять копии. К счастью, Тревор Карсон не был ранней пташкой и начинал жить в нормальном темпе только после двух часов дня, когда просыпался после своих привычных двух кружек пива.
Однако сегодня Тревор решил сделать исключение, и когда он сообщил секретарше, что в одиннадцать часов собирается поехать в «Трамбл», все агенты в доме напротив мгновенно пришли в движение. Не долго думая Клокнер вызвал к себе одну из сотрудниц средних лет, и та тут же позвонила в юридическую контору мистера Карсона, потребовав у секретарши немедленно соединить ее с адвокатом. При этом она представилась как миссис Белтроун и заявила, что устала от неверного, хотя и очень богатого мужа и хочет как можно скорее оформить с ним развод. Секретарша попросила ее подождать у телефона и заглянула в кабинет Тревора. Тот спешно собирал со стола бумаги и складывал в дипломат. Миниатюрная видеокамера, встроенная в потолок его кабинета, дала возможность людям Клокнера увидеть его лицо, перекошенное гримасой недовольства, – все его планы рушились из-за какой-то надоедливой клиентки.
– Она говорит, ее муж очень богат, – попыталась вразумить Карсона секретарша, и этот аргумент возымел действие.
От его недовольства не осталось и следа. Он плюхнулся в кресло и стал терпеливо ждать, пока дама изложит суть дела.
Миссис Белтроун обрушила на секретаршу столько информации, что та не успевала записывать. Помимо всего прочего, она сообщила, что является третьей женой мистера Белтроуна, ее муж намного старше ее, они имеют огромный дом в Джексонвилле, но большую часть времени проводят на Бермудах, где у них есть еще один дом. Кроме того, они владеют несколькими домами в других городах страны, но редко появляются там. Она также добавила, что решение о разводе они приняли уже давно, но все никак руки не доходили приступить к делу. Никаких имущественных претензий у них друг к другу нет, и вся проблема заключается в том, чтобы найти расторопного и энергичного адвоката, который смог бы как можно скорее покончить с этим. И в заключение она пояснила, что мистера Карсона ей рекомендовали близкие друзья, сказав, что он все сделает быстро и без проволочек.