Гришем Джон. Шантаж

   Губернатор Тэрри растерянно смотрел в объектив телекамеры и был похож в этот момент на старого оленя, который не знает, как скрыться от хищника. Сторонники Лэйка дружно захихикали, но не настолько громко, чтобы привлечь к себе внимание. Тэрри смахнул со лба крупные капли пота и стал судорожно листать свою записную книжку. Он никогда не был кабинетным губернатором, но все же привык полагаться на строго выверенные и зафиксированные на бумаге факты. Это имело свои преимущества, но сейчас от него требовались импровизация, умение быстро находить выход из сложной ситуации и молниеносно отражать доводы противника.
   Так и не отыскав в записной книжке нужной информации, Тэрри спросил Лэйка, почему тот в течение четырнадцати лет работы в конгрессе постоянно голосовал за введение пятидесяти четырех новых налогов.
   – Я не могу сейчас вспомнить все эти пятьдесят четыре налога, – спокойно отреагировал Лэйк, – но многие из них касались производства и продажи табачных изделий, крепких алкогольных напитков и азартных игр. Я также выступал против повышения подоходного налога, против увеличения налогов на корпорации, против увеличения общего федерального налога и налогов на поддержание системы социального страхования. Должен откровенно признаться, что не стыжусь этого и не сожалею об этом. Кстати, о налогах, господин губернатор. Чем вы можете объяснить тот прискорбный факт, что во время вашего первого срока правления в штате Индиана уровень подоходного налога был поднят в среднем на шесть процентов?
   Лэйк сделал паузу и продолжил, так и не дождавшись от губернатора ответа:
   – Сейчас вы хотите сократить федеральные расходы, однако во время вашего правления в Индиане расходы штата увеличились на восемнадцать процентов. Вы предлагаете сократить налоги на корпорации, а в своем родном штате увеличили их на три процента. Сейчас вы призываете демонтировать всю систему социального обеспечения, а в подведомственном вам штате без колебаний увеличили количество людей, получающих социальную помощь, на сорок тысяч человек. Как вы можете объяснить избирателям, мистер Тэрри, столь разительные несоответствия между словами и делами?
   Каждый удар достигал цели, вынуждая губернатора потеть и выкручиваться. Его лицо стало багровым от напряжения, а руки заметно дрожали.
   – Я не согласен с вашими выкладками, сэр, – неуверенно возразил он. – Мы создали в нашем штате много рабочих мест.
   – Вы уверены в этом? – с нескрываемым сарказмом спросил Лэйк. Он тут же открыл папку и вынул лист бумаги. – Возможно, вы действительно создали новые рабочие места, – продолжал наступать Лэйк, – но за четыре года вашего губернаторства более шестидесяти тысяч рабочих были выброшены на улицу.
   Тэрри молча уставился на соперника, не зная, что противопоставить подобному обвинению. Конечно, четыре года правления в Индиане не были беззаботным периодом его жизни.
   Ему не удалось улучшить тяжелое экономическое положением штата, но тому существовали объяснения. Обратившись к залу, Тэрри сказал, что может подтвердить свою правоту соответствующими документами, как не раз делал в прошлом. Однако недостаток времени не позволяет сейчас процитировать все имеющиеся в его распоряжении бумаги.
   – Дело в том, что речь сейчас идет не о выборах губернатора штата Индиана, а о выборах президента Соединенных Штатов, – устало произнес Тэрри с отчаянием обреченного. – То есть речь идет обо всех пятидесяти штатах, о миллионах рабочих и служащих, которым суждено платить все больше и больше налогов, чтобы вы, мистер Лэйк, могли выполнить свою чудовищную программу наращивания вооружений. Сейчас только сумасшедший может требовать удвоения расходов на нужды Пентагона.
   Лэйк придал лицу суровое выражение и вперился в оппонента.
   – Я не сумасшедший, мистер Тэрри. Я серьезен, как никогда. И вы тоже были бы серьезным, если бы задумались о состоянии наших вооруженных сил. – Лэйк снова достал бумагу и стал сыпать весьма убедительными фактами, доказывающими слабость американской армии и ее неспособность решать глобальные задачи по защите свободного мира и демократических ценностей.
   Когда он закончил, у многих слушателей создалось впечатление, что американские вооруженные силы чрезвычайно ослабли и не способны нанести поражение даже Бермудским островам. Однако тут Тэрри не сплоховал – у него были свои данные относительно чрезмерных аппетитов Пентагона, подготовленные его старыми друзьями из числа бывших адмиралов. Он стал размахивать перед телекамерами какими-то бумагами и доказывать, что чрезмерные военные расходы подорвут экономику страны и разрушат слабую систему социального обеспечения.
   В течение нескольких минут оба кандидата отчаянно спорили по поводу военных расходов и того, как именно можно их увеличить. У зрителей сложилось впечатление, что губернатор Тэрри опередил Лэйка на несколько очков, однако все сошлись во мнении, что последний обладает более полной информацией и знает гораздо больше, чем его оппонент. Свой самый сильный аргумент в споре с соперником Лэйк оставил на конец дебатов. Произнося заключительную речь, он подвел итог своим размышлениям по поводу безопасности страны, а потом вновь вернулся к штату Индиана, на примере которого убедительно продемонстрировал неэффективность политики губернатора Тэрри. Вывод из сказанного был простым и понятным: если губернатор Тэрри не может навести порядок в своем родном штате, то чего можно ожидать от него на посту президента?
   – Я ни в чем не упрекаю народ Индианы, – заявил Лэйк в самом конце выступления. – В конце концов он смог разобраться в ситуации и отказать губернатору в доверии, не избрав его на второй срок. Все знали, что он выполняет трудную и неблагодарную работу. Именно поэтому почти тридцать восемь процентов избирателей отдали ему голоса на выборах.
   Тридцать восемь процентов – это много или мало? Как бы то ни было, мы должны уважать мнение этих людей. Они хорошо знали этого человека, доверили ему управление штатом, но он не оправдал их надежды. Они ошиблись в своем выборе, и большинство избирателей отказало ему в доверии. Будет очень печально, если остальное население страны сделает подобную ошибку. Чтобы представить себе масштабы катастрофы, достаточно умножить мелкие просчеты губернатора Тэрри в рамках одного штата на количество штатов в стране. А теперь подумайте, нужен ли вам такой президент.
   Наспех проведенные опросы общественного мнения свидетельствовали о победе Аарона Лэйка. Комитет «Ди-пэк» опросил несколько тысяч человек, и почти семьдесят процентов из них отдали предпочтение Лэйку.
   А сам Лэйк, находясь поздно вечером на борту стремительно летящего из Питсбурга самолета, не скрывал радости и даже позволил членам команды откупорить несколько бутылок шампанского, чтобы отметить это событие. Результаты опросов продолжали поступать, и все они были не просто обнадеживающими, а в буквальном смысле слова триумфальными. А сам факт появления на столах шампанского лишь подтверждал искреннюю радость кандидата. Лэйк формально никогда не запрещал употребление спиртного во время предвыборной гонки, но все прекрасно знали, что он не одобряет подобных вещей.
   Однако Аарон Лэйк понимал, что чрезмерная строгость и пуританская щепетильность могут нанести вред его репутации, поэтому после каждой внушительной победы позволял открыть несколько бутылок шампанского и даже сам выпивал пару бокалов. Вот и сегодня он предложил выпить за очередную победу и от чистого сердца поблагодарил помощников за напряженную и в высшей степени эффективную работу.
   Вечеринка продолжалась не долго. Все были так измотаны подготовкой к дебатам, что просто валились с ног. Лэйк тоже был изрядно потрепан напряженными дебатами и после третьего бокала шампанского – чего не наблюдалось за ним уже многие годы – свалился на кожаный диван и попытался уснуть. Но сделать этого он не смог, как ни старался.
   После безуспешных попыток уснуть Лэйк протянул руку и включил свет над головой. Он заметил, что свет горел и в самом дальнем конце ряда. Вероятно, кто-то из помощников тоже не может справиться с бессонницей. К счастью, остальные тихо посапывали, укрывшись тонкими пледами. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Молодые люди редко страдают от навязчивых мыслей, все проблемы решают наспех, практически не задумываясь. Убедившись, что за ним никто не следит, Лэйк открыл брифкейс, вынул оттуда кожаную папку для личных документов, а из нее достал дюжину почтовых карточек с его именем и номером телефона. На первой он написал короткое письмо своему давнему приятелю по колледжу, который сейчас преподавал латынь в Техасе, на другой – благодарственное письмо ведущему теледебатов, а потом набросал еще несколько писем коллегам по конгрессу.
   Сложив карточки в папку, он достал оттуда чистый лист бумаги, еще раз осмотрел затемненный салон самолета и быстро написал:
   «Дорогой Рикки!
   Думаю, будет лучше, если мы прекратим переписку. Желаю тебе успеха и отличных результатов в лечении.
   Искренне твой, Эл».
   Он вложил короткое письмо в белый конверт и надписал по памяти адрес. Затем Лэйк написал еще штук двадцать коротких писем всем, кто так или иначе помогал ему в предвыборной борьбе. В конце концов он так устал, что прилег на диван и мгновенно уснул, даже не убрав со стола бумаги и не выключив свет.
   Проспал он не больше часа, когда его разбудили тревожные голоса в салоне. Лэйк открыл глаза и с удивлением увидел, что вокруг бегают испуганные помощники и журналисты, а из кабины пилотов валит Густой едкий дым. В ту же секунду раздался резкий звук сигнализации, свидетельствующий о серьезных неполадках в самолете. Лэйк вскочил на ноги и с ужасом обнаружил, что нос «боинга» направлен вниз, а самолет быстро теряет высоту. Откуда-то сверху на него свалилась кислородная маска, которую, как им часто повторяли перед взлетом, следовало надеть в случае экстренной посадки. Не раздумывая ни секунды, Лэйк схватил маску, надел ее и глубоко вдохнул.
   Пассажиры продолжали панически метаться по салону, наталкиваясь друг на друга и создавая невыносимую обстановку хаоса и животного страха. Через минуту один из пилотов сообщил по радио, что самолет вынужден совершить экстренную посадку в Сент-Луисе, и призвал всех к спокойствию.
   После этого предупреждения замигал, а потом и погас верхний свет. В салоне послышались душераздирающие женские крики. Лэйк хотел было подойти к кабине пилотов, узнать, в чем дело, и по мере возможности успокоить членов своей команды, но тут же сообразил, что маска не даст ему такой возможности, а без нее он не рискнул отправиться в другой конец салона.
   Дыма тем временем становилось все больше. Люди закрывали нос и глаза, а у некоторых даже начался приступ удушья.
   Именно в этот момент Лэйк вспомнил, что не успел собрать бумаги. Судорожно шаря рукой по столу, он сгреб их в кучу, а потом быстро сунул в дипломат. Верхний свет в салоне на мгновение включился и окончательно погас. Лэйк почувствовал, что едкий дым раздражает глаза и обжигает лицо. Паника на борту самолета заметно усилилась, охватив даже самых хладнокровных и храбрых. Все вдруг поняли, что самолет падает и никто им не сможет помочь.
   Лэйк вцепился в подлокотник кресла и подумал, что скоро его настигнет трагическая судьба Рокки Марчиано, Бадди Холли, Отиса Реддинга, сенатора Тауэра из Техаса, Микки Леланда из Хьюстона, Кеннеди-младшего и многих других, которые закончили свой путь столь же трагическим образом.
   Но в салоне вдруг повеяло холодом, и густой дым стал постепенно исчезать. Они находились на высоте десяти тысяч футов, и пилотам каким-то образом удалось проветрить кабину. Самолет продолжал быстро снижаться, и через несколько минут пассажиры увидели мерцающие внизу огоньки.
   – Пристегнитесь, пожалуйста, – послышался в темноте бодрый голос пилота, – и ни в коем случае не снимайте кислородные маски. Мы приземлимся через несколько минут. Предупреждаю, что посадка будет не совсем плавной.
   Не совсем плавной? Что бы это могло означать? Лэйк вжался в кресло и приготовился к худшему, подумав, что неплохо было бы сесть поближе к туалету. Странно, но эта нелепая мысль немного успокоила его.
   За иллюминаторами самолета быстро промелькнули огни взлетно-посадочной полосы. В то же мгновение «боинг» плюхнулся на землю, подскочил немного, а потом стал резко тормозить. Лэйк ничего не видел, но почувствовал, что самолет остановился. С шумом открылась дверь аварийного выхода.
   Через минуту к ним ворвалась целая бригада спасателей, которые стали энергично выводить пассажиров и усаживать в машины «скорой помощи». А багажное отделение самолета было все еще охвачено пламенем. Более того, когда очередь выходить дошла до Лэйка, огонь вырывался уже из-под правого крыла «боинга». Еще несколько минут, с ужасом подумал он, и все они оказались бы под обломками самолета.
   – Да, сэр, – подтвердил его догадку один из медиков, когда машина выехала за пределы аэропорта, – вам крупно повезло. Вас спасли какие-то несколько минут.
   Лэйк прижал брифкейс к груди и закрыл глаза. Только сейчас он в полной мере осознал весь ужас произошедшего.
   Чуть было не случившаяся с лидером предвыборной гонки трагедия и последовавшая за этим шумиха в средствах массовой информации мало что добавили к популярности Аарона Лэйка, но и не снизили ее. Сообщения об этом событии появились на первых страницах даже тех изданий, которые раньше не благоволили к чересчур ретивому кандидату. Все упоминали о его безусловной победе над губернатором Тэрри, а затем подробно описывали жуткие события в воздухе, чуть было не прервавшие его стремительный взлет к высотам политической власти.
   – Думаю, отныне какое-то время я буду ездить исключительно на автобусах, – со смехом комментировал Лэйк свой неудачный полет. Вообще-то врожденное чувство юмора здорово помогало ему. Он часто шутил, легко давал интервью и, казалось, не придавал случившемуся особенного значения. Все же остальные пассажиры злополучного рейса вовсю упражнялись в изображении нечеловеческого ужаса, который охватил их во время полета. Они подробно описывали кислородные маски, едкий дым в салоне, отсутствие света и быстрое снижение самолета, больше похожее на падение.
   А Тедди Мэйнард пристально наблюдал за всем происходящим из своего бункера и был в курсе того, что произошло на борту «боинга». Ведь там было трое его людей, и все они сразу позвонили ему из больницы. Самое странное заключалось в том, что он испытывал при этом весьма противоречивые чувства.
   С одной стороны, он все еще верил в восходящую звезду Аарона Лэйка и не сомневался, что именно он спасет страну от безмозглых либералов, пренебрегающих ее безопасностью.
   А с другой – не считал, что гибель Лэйка была бы катастрофой для страны и для него лично. Вместе с ним ушла бы в небытие и его двойная жизнь, доставлявшая сейчас директору ЦРУ множество хлопот. Заносчивый губернатор Тэрри на своей шкуре уже испытал силу наличных денег и, несомненно, стал бы более сговорчивым. В случае смерти Лэйка Тедди смог бы договориться с Тэрри и обеспечить ему победу на ноябрьских выборах.
   Однако Лэйк избежал ужасной участи и теперь чувствовал себя даже более уверенно, чем прежде. Его приятное загорелое лицо мелькало на первых полосах газет, не сходило с экранов телевизоров. Как ни странно, но его успех оказался даже более значительным, чем предполагал Тедди некоторое время назад.
   Так почему же он не радуется чудесному спасению своего протеже? Почему у него такое плохое настроение? Почему ему не хочется праздновать победу? Потому что он еще не решил проблему собратьев и мучительно искал выход из создавшегося положения. Не мог же он просто так взять и убить этих людей.

Глава 25

   Группа экспертов из отдела документации использовала для написания очередного письма Рикки тот же самый ноутбук, что и в предыдущем случае. На этот раз текст письма был составлен лично Дэвиллом и получил одобрение Тедди Мэйнарда. В нем говорилось:
   «Дорогой Рикки!
   Я рад хорошей новости, что ты скоро освобождаешься и переедешь в Балтимор. Дай мне несколько дней, и я надеюсь, что смогу найти тебе там подходящую работу. Думаю, это будет не очень высокая должность с небольшой зарплатой, но для начала и это неплохо.
   Полагаю, нам не следует форсировать наши отношения, как тебе того хочется. Может, для начала просто пообедаем где-нибудь, а потом посмотрим, что из этого получится. Я не привык торопиться в подобных делах.
   Надеюсь, у тебя сейчас все нормально. Напишу на следующей неделе и постараюсь подробно сообщить о твоей будущей работе. Не унывай.
   С наилучшими пожеланиями, Эл».
   Письмо было отпечатано на принтере, и только имя «Эл»написано от руки. На конверт прилепили почтовую марку со штемпелем округа Колумбия, и письмо полетело к Клокнеру на побережье Флориды.
   Тревор Карсон в это время находился в Форт-Лодердейле по своим адвокатским делам, и поэтому письмо пролежало в почтовом ящике около двух дней. А когда он вернулся, первым делом долго ругался с секретаршей, а потом сломя голову выскочил во двор, сел в машину и помчался на почту. К его радости, почтовый ящик был забит почти доверху.
   Отобрав и выбросив в корзину для мусора рекламную макулатуру, он тут же направился на Атлантик-Бич, где проделал ту же операцию.
   Когда вся корреспонденция была собрана, Тревор поехал в тюрьму «Трамбл», чем немало расстроил внимательно наблюдавшего за ним Клокнера. По пути Карсон позвонил букмекеру и с горечью узнал, что проиграл за последние дни почти две с половиной тысячи долларов. На этот раз Спайсер решил поставить на результаты хоккейных матчей, но, поскольку плохо разбирался в этом виде спорта, все продул вчистую, а вместе с ним и Тревор. Крепко выругавшись, он решил больше никогда не рисковать и ставить только на баскетбол, в котором Спайсер был большим знатоком.
   На этот раз с Тревором встретился не Спайсер, он был занят какими-то срочными делами, а судья Бич. Он препроводил адвоката в библиотечный конференц-зал, где они довольно быстро обменялись почтовыми отправлениями. Тревор вручил Бичу четырнадцать писем, а для отправки забрал восемь.
   – Как там насчет Брента из Аппер-Дарби? – поинтересовался Бич, когда обмен письмами был закончен.
   – А что с ним случилось? – не понял Тревор.
   – Кто он такой? Чем занимается? Дело в том, что мы уже готовы наехать на него.
   – А, понятно. Пока я ничего не выяснил, но сделаю это в ближайшее время. Мне пришлось отлучиться на несколько дней.
   – Да, займись этим как можно скорее. Парень может оказаться нашей самой крупной добычей.
   – Завтра же все выясню, – пообещал Тревор.
   Они расстались через двадцать минут. Хэтли Бич не играл в карты и к тому же совершенно не интересовался спортом.
   На этот раз собратья допоздна засиделись в дальнем конце библиотеки. Давно прошел ужин, и давно пора было закрыть библиотеку, а они все сидели и напряженно обсуждали неожиданно возникшую проблему, изредка поглядывая на стол, где лежали три письма. Одно было отпечатано на принтере и отправлено пару дней назад из Вашингтона, округ Колумбия, а второе написано от руки и отправлено три дня назад из Сент-Луиса. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: эти письма противоречили друг другу и, судя по всему, были написаны разными людьми. Похоже, в их тайную игру включился кто-то посторонний, и вот теперь они бились над решением этой непростой задачи.
   Но еще большее недоумение, если не сказать растерянность, вызвало у них третье письмо. Они перечитывали его много раз, рассматривали на просвет и даже тщательно обнюхивали, так как им показалось, что от него исходит легкий запах дыма. Но дело, разумеется, было совсем не в запахе дыма, а в том, что этот запах полностью соответствовал запаху второго письма, в котором Эл сообщал о прекращении контактов с Рикки. И еще большее удивление собратьев вызывало содержание письма. Оно явно было адресовано другому человеку, точнее, женщине по имени Кэрол, написано от руки и датировано 18 апреля. И говорилось в нем следующее:
   «Дорогая Кэрол!
   Какая чудная ночь! Дебаты прошли бы не столь успешно, если бы не твоя помощь и поддержка всех пенсильванских добровольцев. Огромное тебе спасибо! Давай еще немного поднажмем и выиграем эту гонку. Мы уже обскакали соперников в Пенсильвании, и надо удержаться на этом уровне.
   До встречи на следующей неделе».
   Под письмом стояла подпись Аарона Лэйка, и это же имя было указано в верхней части бланка. Сначала это вызвало у собратьев лишь удивление, но когда они сверили почерк этого письма с почерком Эла, то это привело их в состояние панического ужаса. Почерк был совершенно идентичным! Письмо на имя Рикки было вложено в большой белый конверт, и когда Хэтли Бич вскрыл его, он сразу не заметил, что под первым листом бумаги лежит второй, подписанный «Аарон Лэйк».
   Когда же лист выпал из конверта, они обнаружили странное, если не сказать пугающе тревожное, совпадение.
   Это произошло примерно в четыре часа дня, то есть вскоре после ухода Тревора. Вся троица в течение почти пяти часов исследовала письма, сверяя почерки, сравнивая лексические особенности, и в конце концов пришла к следующим выводам. Во-первых, отпечатанное на принтере ноутбука письмо, несомненно, является фальшивкой, а подпись «Эл» подделана довольно искусным мастером своего дела. Во-вторых, фальшивая подпись «Эл» была практически идентична настоящей, а из этого следовал ужасный вывод о том, что кто-то получил доступ к письмам собратьев. В-третьих, письма, адресованные Рикки и Кэрол, написаны рукой Аарона Лэйка – это очевидно даже без специальной графологической экспертизы. И наконец – адресованное Кэрол письмо попало к ним совершенно случайно.
   Самое же главное заключалось в том, что потенциальный клиент, на которого они возлагали так много надежд, на самом деле оказался Аароном Лэйком. К этому времени даже самые нелюбознательные заключенные тюрьмы «Трамбл» знали, что этот человек – один из самых известных политиков в стране и, вполне возможно, именно он станет президентом США. Поэтому сама мысль о том, что их мошенничество затронуло столь известного деятеля, приводила собратьев в ужас.
   Были и еще доказательства того, что они столкнулись именно с Аароном Лэйком. На его персональном почтовом бланке указан вашингтонский адрес в округе Колумбия. А именно там последнее время жил конгрессмен Аарон Лэйк. Теперь понятно, почему он скрывался под вымышленным именем.
   Будучи человеком достаточно известным в столичных кругах, он пытался обезопасить себя и скрыть от всех свои нетрадиционные пристрастия.
   Это открытие заставило их пролистать последние газеты и уточнить общественно-политический статус Аарона Лэйка.
   Вскоре они выявили удивительное совпадение. Письмо Лэйка было отправлено из Сент-Луиса в то самое время, когда его самолет загорелся и совершил вынужденную посадку в этом городе после проведения успешных дебатов с губернатором Тэрри в Пенсильвании. Теперь стало ясно, почему он решил прервать всяческие контакты с Рикки. Переписка началась незадолго до того, как Лэйк вступил в борьбу за пост президента страны, а потом, вероятно, он испугался огласки или шантажа и пошел на попятный.
   Собратья попытались определить свое отношение к Аарону Лэйку и выработать хоть какую-то стратегию. Однако после нескольких бесплодных часов работы они оставили эту пустую затею и теперь сидели молча.
   Первым тишину нарушил Финн Ярбер. Он предложил свою версию происходящего, основанную на предположении, что доступ к их письмам получил не сам Аарон Лэйк, а кто-то из членов его предвыборного штаба. Все мгновенно оживились и битый час горячо обсуждали эту идею. Они были готовы поверить, что Эл Кониерс тоже живет в Вашингтоне и работает на Лэйка. А что, если этот Лэйк, будучи чрезвычайно занятым человеком, поручил своему близкому помощнику написать пару писем от его имени?
   Тут же вмешался Хэтли Бич и добавил, что он ни за что на свете не поручил бы столь деликатное дело постороннему. Что же до Спайсера, то он вообще никогда в жизни не сталкивался с подобной ерундой и поэтому ничем не мог помочь своим друзьям.
   Однако через несколько минут их посетили совсем другие мысли. Разве можно себе представить то колоссальное напряжение, которое испытывает лидер предвыборной гонки? Конечно, они сами были когда-то довольно занятыми людьми и часами просиживали в зале суда, но это не идет ни в какое сравнение с теми нагрузками, которые должен испытывать баллотирующийся на пост президента политик. Предположим, это действительно один из многочисленных помощников Аарона Лэйка. Найти его непросто, так как он очень мало сообщал о себе и не выслал ни единой фотографии. Но почему он решил прервать переписку именно в этот момент?
   На этот вопрос они так и не смогли ответить, хотя спорили очень долго. Хэтли Бич и Финн Ярбер в конце концов пришли к выводу, что ни один нормальный человек, вступивший в борьбу за пост президента страны, не позволит кому бы то ни было писать подобные письма от своего имени. Разумеется, у кандидатов есть сотни помощников и консультантов, которые составляют тексты писем и речей, но только он один имеет право подписывать их.