Гришем Джон. Шантаж

   – Вы его секретарь? – спросила миссис Карсон.
   – Нет, я его помощник. Днем работаю здесь, а вечером учусь в юридическом колледже.
   – И вы ведете все его дела? – продолжала расспрашивать тетя Хелен.
   – Не совсем так, – уклонился от прямого ответа Чеп. – Откровенно говоря, я надеялся, что вы приедете и возьмете на себя его дело.
   – Нет, мы уже слишком стары для этого, – отмахнулась мать Тревора.
   – Скажите, пожалуйста, – не унималась ее сестра, – сколько денег он оставил?
   Чеп криво усмехнулся. Было похоже, что эта старая ведьма приехала сюда за деньгами, а не для того, чтобы почтить память племянника.
   – Понятия не имею, – сухо ответил он. – Я никогда не имел никакого отношения к его финансовым делам.
   – А кто этим занимался? – последовал строгий вопрос.
   – Его бухгалтер, кто же еще.
   – А кто он такой?
   – Не знаю, – недовольно буркнул Чеп. – Тревор никогда не распространялся на этот счет.
   – Да, он действительно был скрытным человеком, – согласилась с ним мать Тревора. – Даже в раннем детстве. – Она снова пролила кофе, но теперь уже на софу.
   – Насколько я понимаю, вы оплачиваете все его счета, не так ли? – допытывалась тетя.
   – Нет, мадам, – процедил Чеп. – Тревор никому не доверял деньги и сам решал все финансовые проблемы.
   – Послушайте, молодой человек, – грозно придвинулась к нему тетя, – от нас требуют шестьсот долларов, чтобы переправить его тело из Ямайки домой.
   – Почему он оказался на Ямайке? – сквозь слезы спросила мать.
   – У него был короткий отпуск, вот он, видимо, и решил провести его на теплом море.
   – А у нее нет этих проклятых шестисот долларов, – продолжала бубнить свое тетя Хелен.
   – Нет-нет, у меня есть деньги, – возмутилась мать, недовольно посмотрев на сестру.
   – Знаете, – вдруг оживился Чеп, – в ящике его стола есть небольшая сумма наличными.
   Тетя Хелен нервно заерзала и торжествующе посмотрела на сестру.
   – Сколько там?
   – Чуть больше девятисот долларов. Тревор всегда оставлял в столе немного наличных денег на мелкие расходы.
   – Принесите их мне, – решительно потребовала неукротимая тетушка.
   – Может, не стоит? – вяло возразила мать.
   – Нет-нет, берите, – поддержал ее Чеп. – Это же деньги вашего сына. Если они останутся здесь, то скорее всего уйдут на погашение долгов по аренде здания.
   – А что еще мы можем потерять? – насупилась тетя Хелен.
   – Все, что вы здесь видите, – невозмутимо ответил Чеп, обводя рукой помещение офиса. Затем он подошел к столу, открыл ящик и вынул оттуда конверт с деньгами, которые принес сюда утром из дома напротив.
   Тетя Хелен вскочила и, почти вырвав у него конверт, быстро пересчитала старые помятые купюры.
   – Здесь девятьсот двадцать долларов с копейками, – предупредил ее Чеп.
   – В каком банке Тревор хранил деньги? – не отставала от него тетушка Хелен.
   – Затрудняюсь ответить. Я уже сказал, что он никого не посвящал в свои финансовые дела.
   В этом Чеп был совершенно прав. Не мудрствуя лукаво Тревор перевел девятьсот тысяч долларов с Багамских островов на Бермудские, а дальше их след мгновенно затерялся. И сейчас эта весьма приличная сумма лежала в каком-то банке, реквизиты которого были известны одному лишь Тревору.
   Правда, они знали, что он направлялся на остров Большой Кайман, но местные банки славились умением скрывать тайные счета своих клиентов. Два дня интенсивных поисков так ничего и не дали. Человек, который застрелил Тревора, обыскал все его карманы и забрал с собой бумажник и ключ от номера в местной гостинице, а пока полиция осматривала место преступления, он перерыл все вверх дном в этом номере, но так ничего и не нашел, кроме восьми тысяч долларов наличными, которые были спрятаны в бельевом шкафу. И сейчас целая бригада специалистов ЦРУ из кожи вон лезла, чтобы найти исчезнувшие деньги.
   В конце концов в Лэнгли пришли к выводу, что Тревор подозревал, что за ним следят, и решил надежно укрыть деньги в банке, который не разглашает свои секреты. И тем не менее было совершенно непонятно, почему человек, который находится в бегах, подозревает о слежке и переводит деньги из одного банка в другой, не имеет при себе абсолютно никаких указаний на реквизиты счета.
   Пока тетя Хелен тщательно пересчитывала полученные от Чепа деньги, Уэс сидел неподалеку, не вмешивался в разговор и думал о затерянных на далеких островах больших деньгах, которые теперь неизвестно кому достанутся.
   – Что же нам теперь делать? – взмолилась мать Тревора.
   Чеп с сочувствием посмотрел на нее и пожал плечами:
   – Думаю, нужно похоронить его.
   – Вы поможете нам?
   – Вообще говоря, это не входит в мои обязанности.
   – Вы считаете, нам следует отправить тело в Скрантон? – спросила Хелен, пряча деньги в сумку.
   – Это ваше дело.
   – Во сколько могут обойтись нам похороны? – не унималась она.
   – Понятия не имею, – откровенно признался Чеп. – Мне никогда не приходилось заниматься подобными делами.
   – Но все его друзья здесь, – сквозь слезы заметила мать.
   – Он уехал из Скрантона много лет назад, – поддержала ее сестра, беспрестанно рыская глазами по комнате.
   – Мне казалось, друзья захотят попрощаться с ним именно здесь, – произнесла миссис Карсон, вытирая платком глаза.
   – Да, вечер памяти Тревора мы уже запланировали.
   – Правда? – недоверчиво переспросила мать.
   – Он состоится завтра, в четыре часа дня.
   –Где?
   – В одном уютном месте, которое часто называют баром Пита.
   – Пита? – удивленно вытаращила глаза Хелен.
   – Да, это небольшой ресторан в двух кварталах отсюда.
   Тревор часто наведывался туда.
   – А как же отпевание в церкви? – недоумевала мать.
   – Не думаю, что он когда-либо посещал церковь. Во всяком случае здесь.
   – Он ходил в церковь, когда был маленьким, – снова зашлась в рыданиях мать.
   А Чеп смотрел на нее и думал, что завтра в баре Пита соберутся собутыльники Тревора, надерутся до чертиков, а потом будут сидеть до полуночи и вспоминать покойного.
   – Как вы думаете, нам следует появиться там? – бесцеремонно спросила тетя Хелен, снедаемая дурными предчувствиями.
   – Я бы не советовал вам этого делать, – осторожно произнес Чеп, чтобы не обидеть мать.
   – Почему? – настороженно посмотрела на него миссис Карсон.
   – Там будет толпа пьяных мужиков, местных адвокатов и судей, его бывших клиентов и так далее. Можете представить, что там будет твориться завтра вечером.
   С этими словами он бросил на тетю Хелен предостерегающий взгляд. Та все поняла, повесила голову и глупых вопросов больше не задавала. А мать Тревора еще долго расспрашивала его про похороны, про кладбище и про всю процедуру захоронения. Чеп неохотно отвечал, понимая, что все глубже и глубже втягивается в трагические переживания этой простой женщины. С одной стороны, ему было искренно жаль ее, а с другой – он ощущал некоторое чувство вины, так как сын ее погиб от рук агентов ведомства, которому он верой и правдой служил много лет. Почему его начальство не могло устроить нормальные похороны человека, которого оно само же и убило? Однако Клокнер придерживался другой точки зрения и решил не вмешиваться в это дело.
   После того как престарелые дамы покинули офис, Уэс и Чеп быстро закончили демонтаж миниатюрных видеокамер и микрофонов, тщательно убрали все, что напоминало об их пребывании тут, и вышли из здания, заперев за собой дверь.
   Почти половина из всей команды Клокнера уже покинула город, а остальные следили за перемещениями Уилсона Аргроу по территории тюрьмы «Трамбл» и с нетерпением ждали предстоящих событий.
   Как только специалисты Лэнгли по подделке документов закончили составлять фальшивое судебное дело Аргроу, оно тут же было отправлено в Джексонвилл на небольшом самолете в сопровождении трех агентов. В пухлой папке с документами содержались, помимо всего прочего, обвинительное заключение объемом в пятьдесят одну страницу убористого текста, а также целая пачка писем, подписанных адвокатом Аргроу и служащими канцелярии генерального прокурора США. Кроме того, там еще были многочисленные свидетельские показания, протоколы следователей, стенографическая запись судебного заседания, выступления защитников и всякая прочая дребедень. Все было сделано на высшем уровне и организовано таким образом, чтобы не вызвать подозрения о подделке. Короче говоря, документы поступили в тюрьму «Трамбл» в таком виде, в каком обычно и поступают бумаги из судебных организаций. Конечно, девяносто процентов всех этих подделок были совершенно не нужны Ярберу и Бичу, но они придавали всему досье видимость подлинности, без чего рассчитывать на успех было невозможно. Эта папка была доставлена в тюрьму Джеком Аргроу, тридцатилетним адвокатом из городка Бока-Рейтон, штат Флорида. По легенде ЦРУ он должен был выступить в качестве родного брата осужденного Уилсона Аргроу и сыграть роль связного между собратьями и внешним миром. С этой целью в тюрьму были отосланы все необходимые документы, включая лицензию на право заниматься адвокатской практикой, а также фальшивые документы о получении юридического образования.
   Роль Джека Аргроу должен был сыграть Роджер Лайтер – тридцатилетний сотрудник ЦРУ, который действительно окончил юридический колледж в Техасе, но потом сменил скучную профессию адвоката на романтические приключения в разведорганах. При этом он никогда раньше в глаза не видел Кенни Сэндза, брата которого он должен был изображать.
   Братья крепко обнялись, пожали друг другу руки, обменялись приличествующими моменту фразами и уселись за стол.
   А охранник Линк тем временем с неподдельным подозрением глазел на толстую папку.
   – Что здесь? – наконец спросил он.
   – Это мое судебное дело, – поспешил успокоить его Уилсон Аргроу.
   – Там нет ничего, кроме кучи бумаг, – поддержал его брат.
   Линк открыл папку, просмотрел верхние листы и тут же закрыл ее. На этом досмотр был закончен. Выполнив свой служебный долг, Линк вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой дверь.
   Уилсон тем временем вынул из кармана сложенный вдвое лист бумаги и передал Джеку.
   – Это подтверждение прав владельца счета, – тихо шепнул он. – Срочно переведи эти деньги в один из банков Панамы, а потом пришли мне подтверждение того, что деньги уже получены. Я должен показать им эту бумагу, иначе они заподозрят неладное и вся операция провалится.
   – Меньше десяти процентов, – задумчиво произнес тот.
   – Да, это они так думают.
   Джек внимательно посмотрел на Уилсона. Оба они прекрасно понимали, что связываться с указанным банком в Нассо было бы слишком рискованно. Ни один банк в этом регионе не согласился бы перевести деньги в Панаму на тех условиях, которые предложил им Аргроу. А если бы они и попытались это сделать, то поднялась бы такая шумиха, что об успешном завершении операции и мечтать бы не пришлось. Стало быть, в Панаму будут переведены совсем другие деньги. Другого выхода нет.
   – В Лэнгли все внимательно следят за нами и ждут результатов, – предупредил адвокат.
   – Передай им, что все идет нормально, – успокоил его Уилсон. – Даже с некоторым опережением графика.
   Через час папка с документами уже лежала на столе собратьев, и они внимательно вчитывались в каждую бумагу. Аргроу сидел рядом и с интересом наблюдал за ними. Пока Ярбер и Бич изучали обвинительное заключение, Спайсер читал спортивную колонку и мечтал о том времени, когда сможет сделать ставку на ту или иную команду.
   – А где же решение суда об исполнении приговора? – спросил Бич, перелистывая бумаги.
   – А мне нужно обвинительное заключение, – недовольно ворчал Ярбер.
   В конце концов каждый из них нашел нужный ему документ, и они надолго погрузились в их изучение.
   Обвинительное заключение по делу Уилсона Аргроу читалось как увлекательный детективный роман. Обвиняемый вместе с семью другими банкирами, пятью бухгалтерами, пятью банковскими брокерами, двумя адвокатами, одиннадцатью наркодилерами и шестью гражданами Колумбии организовали нелегальное сообщество по отмыванию полученных в результате наркоторговли долларов и укрытию их в весьма респектабельных банках страны. Общая сумма отмытых таким образом денег превышала четыреста миллионов долларов, а в самом центре всей этой грандиозной аферы, как следовало из обвинительного заключения, стоял не кто иной, как Уилсон Аргроу. Прочитав этот документ, Ярбер не удержался от восторженного отклика в адрес их нового клиента, а Бич счел за благо воздержаться от похвал, хотя и он вынужден был признать весьма незаурядные финансовые способности их нового друга.
   Затем наступила настолько долгая и невыносимо тяжелая тишина, что Аргроу решил немного отдохнуть и отправился подышать свежим воздухом. Как только он вышел из библиотеки, Ярбер тут же протянул текст обвинительного заключения Бичу и попросил его прочитать один абзац. Тот пробежал глазами текст и весело рассмеялся:
   – Конечно, он наверняка кое-что припрятал себе на черный день. В этом нет никаких сомнений.
   – Еще бы, – поддержал его Ярбер. – Четыреста миллионов баксов! И это только часть суммы, которую им удалось обнаружить. Ну так как насчет его апелляции?
   – Не думаю, что у нас что-нибудь получится, – грустно заключил Бич. – Судья скрупулезно следовал духу и букве закона и не допустил ни единой сколь-нибудь серьезной промашки.
   – Вот бедолага, – посочувствовал Ярбер новому клиенту.
   – Ничего себе бедолага! – неожиданно возмутился Бич. – Это я бедолага, если на то пошло. Этот парень выйдет из тюрьмы на четыре года раньше, чем я.
   – Не думаю, мистер Бич, – хитро ухмыльнулся Ярбер. – Смею заверить, мы отметили здесь свое последнее Рождество.
   – Ты в самом деле веришь в это? – воодушевился Бич.
   – Абсолютно.
   Хэтли Бич встал из-за стола, потянулся, развел руками, а потом не спеша прошелся по комнате.
   – Мы должны получить хоть какое-то известие от нашего драгоценного клиента, – едва слышно произнес он, хотя в комнате, кроме них, никого не было.
   – Терпение, мой друг, только терпение.
   – Я готов терпеть сколько угодно, но предварительные выборы уже почти завершились, а от него ни слуху ни духу.
   Он получил наше письмо неделю назад.
   – Не волнуйся, Хэтли, – продолжал успокаивать его Ярбер. – Думаю, он просто-напросто обдумывает ситуацию и пытается решить, что теперь делать.
   Последнее распоряжение Национального бюро тюрем из Вашингтона привело начальника «Трамбла» в ярость. Что за идиоты там сидят? Почему постоянно суют нос не в свои дела?
   Какой-то кретин таращит глаза на карту его заведения и без устали строчит идиотские приказы. Его брат продает подержанные машины и получает сто пятьдесят тысяч долларов в год, а он сидит в вонючей тюрьме, получает не более ста тысяч долларов и к тому же вынужден читать бредовые указания столичных бюрократов. Как он устал от всего этого!
   «Несмотря на принятое ранее решение об ограничении доступа адвокатов в тюрьму „Трамбл“ тремя днями – вторником, четвергом и субботой с трех часов дня до шести часов вечера, – рекомендуем вернуться к предыдущему графику.
   Отныне посещение тюрьмы адвокатами разрешается во все дни недели с девяти утра до семи вечера».
   – И чтобы изменить эти идиотские правила, нужно было всего-навсего убить одного адвоката, – проворчал он себе под нос.

Глава 35

   Глубоко в подвальном гараже здания ЦРУ ближайшие помощники Тедди Мэйнарда вкатили его кресло в специально оборудованный фургон и закрыли дверь. Шофер и телохранитель сели на передние сиденья, а Йорк и Дэвилл вместе с шефом устроились в конце фургона. Тедди Мэйнард был в дурном настроении и очень не хотел встречаться с президентом страны именно сейчас, когда он страшно устал, измучен хронической бессонницей и вообще озабочен состоянием дел в современном мире. Он устал бороться с дураками, устал следить за всеми событиями и за все нести личную ответственность, а больше всего устал от постоянно раздирающей его на части боли. Иногда она была настолько сильной, что хотелось покончить с ней раз и навсегда. Но он останавливал себя, памятуя о том ответственном моменте, который переживает страна сейчас, и еще более ответственном, который наступит в ноябре.
   Он посмотрел в окно фургона и подумал, что через полгода, когда проблема нового президента решится окончательно и бесповоротно, он бросит все к чертовой матери и уедет на свою небольшую ферму в Западной Виргинии, где будет целыми днями сидеть на берегу пруда, ловить рыбу, наслаждаться покоем временным и терпеливо ждать покоя вечного. Только бы не было этой ужасной, нечеловеческой боли.
   Впереди фургона ехал черный автомобиль с его личной охраной, а позади следовал серый автомобиль со специальным оборудованием для экстренной связи со всем миром.
   Тедди Мэйнард молчал, и его спутники старались его не беспокоить. Они знали, что если шеф молчит, то этому есть весьма серьезные причины. Если понадобится, он первым нарушит тишину.
   Шеф ЦРУ разговаривал с президентом примерно раз в неделю, обычно по средам, в большинстве случаев по телефону, только в самых исключительных случаях он наведывался в Белый дом для личной беседы. Сегодня был именно такой случай, а последний раз они виделись девять месяцев назад, когда Тедди Мэйнард был в больнице, а президенту вдруг срочно понадобилась его помощь.
   Обычно разговор они вели на равных, но Тедди Мэйнард не любил ощущать себя на одной доске с любым президентом, а уж с этим и подавно. Он мог оказать им любую услугу по собственному желанию, но ненавидел, когда у него что-либо просили.
   Тем самым они унижали не только его, но и себя. За тридцать лет службы Тедди пережил шесть президентов и всегда имел под рукой свое секретное и довольно мощное оружие – возможность делать одолжение президенту страны. Это могло быть что угодно – ценная информация о положении дел в стране или за рубежом, сведения о настроениях в обществе, устранение террористов и даже сотворение небольшого экономического или социального чуда в угоду хозяину Белого дома.
   Нынешний президент сильно переживал из-за унизительного, как ему казалось, провала Договора о запрещении испытаний ядерного оружия. Несколько дней назад сенат совершенно покончил с этим договором, а незадолго до этого ЦРУ устроило утечку информации о том, что правящие круги страны весьма озабочены судьбой этого важнейшего международного документа. Президент пришел в ярость и решил немедленно поговорить с директором ЦРУ. Сейчас его с полным основанием называли «хромой уткой», то есть человеком, который уходит со своего поста и заботится о своей репутации больше, чем о состоянии вверенной ему страны.
   Тедди Мэйнард неоднократно имел дело с уходящими президентами и давно понял, что с ними очень трудно найти общий язык. «Хромые утки», как правило, никогда не встречаются с избирателями и без устали лепят себе соответствующую биографию. В этой связи они часто посещают другие страны, ведут переговоры с такими же, как и они, «хромыми утками»,собирают библиотеку, сортируют документы, позируют перед художниками-портретистами и часами диктуют историкам свои мемуары.
   Но и это еще не все. По мере приближения выборов, которые отодвинут их на второй план политической жизни, уходящие президенты становятся более мудрыми, более осмотрительными, любят часто философствовать на отвлеченные темы.
   Их пропустили через западное крыло Белого дома, где Тедди Мэйнард выдержал еще одно унижение. Агенты секретной службы безопасности долго копались в его инвалидной коляске, проверяя ее на предмет наличия оружия или взрывчатки.
   Эти безмозглые тупицы никак не могут понять, что директору ЦРУ вовсе не обязательно прятать оружие в инвалидной коляске, чтобы раз и навсегда избавиться от неугодного президента. После этого Йорк и Дэвилл провезли его в здание и остановились в небольшой комнате рядом с Овальным кабинетом. Тут же к ним вышла секретарша и с озабоченным видом сообщила, что президент сейчас очень занят и примет директора ЦРУ через несколько минут. Тедди ехидно ухмыльнулся и махнул ей рукой, пробормотав, что этот президент никогда ничего не успевал делать вовремя. Она повернулась к двери и увела Йорка, Дэвилла и всех остальных сопровождающих, пообещав накормить их в президентской столовой.
   Тедди знал, что придется ждать не менее десяти минут, и поэтому захватил с собой толстую папку с отчетами агентов.
   Вскоре секретарша принесла кофе, и Тедди погрузился в чтение, изредка поглядывая на часы. Два года назад президент приехал к нему в Лэнгли, и Тедди заставил его ждать в приемной более двадцати минут. Интересно, сколько теперь предстоит ждать ему?
   Глава государства появился в комнате минут через пятнадцать в сопровождении такого большого количества помощников и секретарей, словно тем самым хотел произвести впечатление на шефа ЦРУ. Пока они обменивались рукопожатиями и традиционными приветствиями, помощники ретировались, оставив их наедине. Появилась официантка и поставила перед обоими большие тарелки с зеленым салатом.
   – Рад видеть вас в добром здравии, – произнес президент мягким голосом и с такой же мягкой улыбкой.
   Тедди подумал, что президенту следует поберечь эту улыбку для телевидения, и взамен предложил чистую правду.
   – Вы прекрасно выглядите, господин президент, – сдержанно сказал он, наклоняясь над тарелкой с салатом.
   Обед был коротким, и поэтому они сразу приступили к обсуждению важнейших проблем.
   – Нам стало известно, что французы снова продают свои игрушки Северной Корее, – сообщил Тедди.
   – Какие именно? – поинтересовался президент, хотя сам прекрасно знал, о чем идет речь.
   – Свою модификацию нашего секретного радара, – уточнил Тедди. – Это, конечно, глупо с их стороны, потому что им так и не удалось сколько-нибудь серьезно усовершенствовать его. Однако северные корейцы делают еще большую глупость, тратя на устаревшую модель огромные деньги. Собственно говоря, ничего удивительного в этом нет, так как они всегда покупают у французов старье. В особенности когда те старательно прячут его, выдавая за секретные новейшие образцы.
   Таким путем им удается взвинтить цены и получить за свой хлам большие деньги.
   Президент нажал кнопку, и в комнату вошли две официантки. Одна из них убрала грязную посуду, а вторая принесла большие блюда с цыплятами и спагетти.
   – Как ваше здоровье? – с нарочитой заботой спросил президент.
   – Как всегда, – горестно ответил директор ЦРУ. – Вероятно, я дорабатываю последние месяцы и уйду в отставку вместе с вами.
   Это решение понравилось им обоим, так как каждый хотел отправить другого на покой. После этого глава государства пустился в долгие и нудные рассуждения относительно своего замечательного вице-президента, который, по его мнению, был бы прекрасным президентом и многое сделал бы для страны.
   При этом он так разошелся, что даже забыл про остывающий обед на столе. А Тедди Мэйнард тем временем рассеянно терзал вилкой жареного цыпленка и думал о своем.
   – Интересно, как вы расцениваете ход предвыборной гонки? – обратился к нему президент.
   – Знаете, скажу вам честно: мне наплевать на эту возню и на всех кандидатов, – соврал Тедди в очередной раз. – Я уже сказал, господин президент, что ухожу в отставку вместе с вами и навсегда покидаю Вашингтон. Хочу вернуться на свою маленькую ферму, где нет телевизора, нет газет и вообще нет ничего, кроме небольшого пруда, где буду ловить рыбу и наслаждаться полным покоем. Я очень устал, сэр, и хочу отдохнуть последние годы.
   – А меня, скажу вам откровенно, очень пугает агрессивный натиск Аарона Лэйка.
   – Почему? – равнодушно спросил Тедди.
   – В его предвыборной программе нет ничего, кроме обороноспособности страны. Ни единого пункта, который мог бы заинтересовать большинство избирателей. Понимаете, если предоставить Пентагону неограниченные финансовые ресурсы, то через некоторое время он потратит столько, что можно было бы накормить весь третий мир.
   Тедди искоса посмотрел на президента, но промолчал. Да и что он мог ответить? Больше всего Тедди не хотелось вступать в полемику и затягивать этот неприятный разговор.
   – Знаете, сэр, я приехал к вам просить об одном одолжении, – медленно произнес Тедди, стараясь не встречаться с президентом взглядом.
   – Да, я знаю, – самодовольно кивнул тот. – Чем могу вам помочь? – Его губы растянулись в высокомерной ухмылке.
   – Это не совсем обычная просьба, – продолжал Тедди. – Прошу вас рассмотреть возможность помилования троих заключенных федеральной тюрьмы.
   Президент внезапно перестал жевать, а от ухмылки не осталось и следа. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Помилование всегда было делом пустяковым, причем настолько, что об этом можно было бы договориться по телефону. Серьезные проблемы возникали лишь тогда, когда речь шла о помиловании шпионов, террористов или известных политиков.
   – Шпионы? – испуганно спросил он.
   – Нет, самые обычные мошенники и к тому же бывшие судьи. Один – из Калифорнии, другой – из Техаса, а третий – из Миссисипи. Они осуждены за мошенничество и тянут срок в одной из федеральных тюрем штата Флорида.