Страница:
– Судьи? – оторопел президент.
– Да, сэр.
– Я знаю этих людей?
– Сомневаюсь, сэр. Тот, что из Калифорнии, когда-то был председателем Верховного суда штата и попался на уклонении от уплаты налогов.
– Мне кажется, я припоминаю это дело.
– Вполне возможно, сэр, так как дело было не совсем обычным. Его обвинили в злостном уклонении от уплаты налогов и приговорили к семи годам тюремного заключения, из которых он уже два отсидел. Второй, из Техаса, был членом местного суда и в свое время пользовался поддержкой президента Рейгана. Злоупотреблял спиртным и однажды, находясь в состоянии опьянения, сбил двоих подростков. Они погибли.
– Этот случай я тоже помню, но очень смутно, – проворчал президент.
– Да, сэр, это было несколько лет назад. А последний осужденный, что из Миссисипи, был в свое время мировым судьей и погорел на присвоении части прибыли от игры в бинго.
– А этого я совершенно не помню, – откровенно признался президент.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Оба напряженно обдумывали сложившуюся ситуацию и не решались возобновить разговор. Президент был сбит с толку и не знал, с чего начать, а Тедди Мэйнард не испытывал никакого желания подталкивать его к определенным решениям. Они молча доели обед и оба отказались от десерта.
На самом деле проблема не стоила и выеденного яйца, и они оба прекрасно понимали это. Все трое заключенных были совершенно неизвестными личностями, их жертвы – тоже. Президент мог безболезненно проявить милосердие по отношению к этим людям, тем более что срок его правления подходил к концу и люди с пониманием отнеслись бы к подобной акции. В свое время ему приходилось освобождать из тюрем даже самых отпетых преступников, и никогда это не вызывало никаких нареканий со стороны избирателей или средств массовой информации.
Порой дело доходило даже до разоблаченных шпионов, которых потом приходилось отпускать на все четыре стороны.
А тут трое каких-то никому не известных мелких мошенников. Разумеется, президент мог без особого труда поставить три подписи под нужными документами, и вопрос был бы решен окончательно и бесповоротно. Тем самым он сделал бы этого упрямого Тедди Мэйнарда своим должником. Но почему он должен облегчать ему жизнь?
– Полагаю, у вас есть достаточно серьезные основания для такой просьбы, – сказал президент.
– Разумеется.
– Имеет ли это отношение к проблемам национальной безопасности?
– Точнее сказать, это небольшая услуга старым друзьям.
– Старым друзьям? – с неподдельным изумлением воскликнул президент. – Значит, вы неплохо знаете этих людей?
– Нет, сэр, их я совсем не знаю, но хорошо знаю их друзей, – снова соврал Тедди.
Ложь была настолько очевидной, что президент не мог скрыть удивления. Подумать только, директор ЦРУ имеет друзей, которые, в свою очередь, являются близкими друзьями мошенников, отсиживающих срок в одной федеральной тюрьме! Но зачем ему расстраивать могущественного шефа ЦРУ?
Нет, он не станет унижаться и расспрашивать его о подробностях этого странного дела.
– Я в некотором смущении и не знаю, что делать, – откровенно признался президент, поглаживая подбородок.
– Как я говорил, эта просьба не совсем обычная, – недовольно проворчал Тедди. – Давайте забудем об этом, сэр.
– А кто может опротестовать помилование?
– Только семьи тех двух парней, которые погибли под колесами машины. Впрочем, я не стал бы упрекать их в этом.
– Когда это случилось? – продолжал допытываться президент с видом человека, который решил во что бы то ни стало докопаться до истины.
– Три с половиной года назад.
– Вы хотите, чтобы я помиловал бывшего члена федерального суда с республиканскими взглядами?
– Сейчас он уже далеко не республиканец по своим убеждениям. Вы должны знать, сэр, что все судьи дают клятву под присягой, что не будут иметь политических предпочтений, а уж в тюрьме они и подавно не могут выражать свои взгляды.
Ведь они лишены права голоса на время отбывания наказания. Господин президент, уверяю вас, если вы окажете им такую милость, они будут боготворить вас.
– Еще бы, – самодовольно усмехнулся президент.
– Кроме того, эти люди готовы покинуть пределы страны как минимум на несколько лет. Надеюсь, это облегчит вам принятие правильного решения.
– А почему им нужно уезжать?
– Ну, освобождение могло бы вызвать нежелательные толки у них дома. Люди сразу узнают, что они вернулись раньше срока, и начнут подозревать нашу судебную систему в снисходительности к бывшим судьям. А если они уедут, то все будет шито-крыто.
– Скажите, мистер Мэйнард, а тот судья из Калифорнии, которого посадили за уклонение от налогов, все-таки погасил задолженность перед государственной казной?
– Разумеется, сэр.
– А этот парень из Миссисипи вернул украденные деньги?
– Да, сэр.
На этом президент полностью исчерпал свое любопытство и надолго погрузился в раздумья. Он понимал, что должен задать еще какие-нибудь умные вопросы, но в голову ничего путного не приходило. Последний раз он встречался с директором ЦРУ несколько месяцев назад и сам выступил в роли просителя. Тогда речь шла о шпионском скандале, разгоревшемся сразу после ареста группы специалистов китайского происхождения, которые, по данным ЦРУ, шпионили в пользу своей исторической родины. Президент узнал об этом скандале за день до официального визита в Китай и попросил Тедди приехать к нему с докладом. В тот день они также сидели за обедом, ели такого же цыпленка с макаронами, и президент попросил директора ЦРУ попридержать эти сведения, не раздувать скандал и внести некоторые поправки в сообщения для средств массовой информации. Тедди Мэйнард не только согласился сделать это, но и собственноручно исправил текст сообщения таким образом, что основная вина за скандал ложилась на предыдущую администрацию. Разве можно поставить на одну доску грандиозный шпионский скандал с китайцами и трех мелких жуликов? Разумеется, нет. Тедди Мэйнард был абсолютно уверен, что президент не посмеет отказать ему в такой просьбе.
– А куда они поедут после освобождения? – поинтересовался президент после продолжительной паузы.
– Мы еще не знаем, но это не так важно.
В этот момент официантка принесла по чашке кофе, что позволило им сделать небольшой перерыв.
– Это может каким-то образом повредить интересам моего вице-президента? – последовал вопрос, когда они снова остались наедине.
– Нет, сэр, – хладнокровно соврал Тедди. – Да и как это может повредить карьере такого высокопоставленного лица?
– Не имею понятия, – хитро прищурился президент. – Кто знает, чем вы там занимаетесь?
– Вам не стоит волноваться на этот счет, господин президент, – уверенно заявил Тедди. – Это всего лишь просьба о маленькой услуге, последствия которой будут иметь значение лишь для самих заключенных.
Они молча пили кофе, думая только о том, чтобы поскорее закончить встречу.
– Мне понадобится несколько дней, чтобы навести необходимые справки и подготовить документы, – первым нарушил молчание президент. – Надеюсь, вы понимаете, что подобные просьбы идут нескончаемым потоком. Кажется, все вдруг опомнились и бросились ко мне с просьбами и требованиями.
– Зато ваш последний месяц в Белом доме будет самым счастливым, – попытался утешить его Тедди. – Можете мне поверить, я видел немало президентов на своем веку.
После сорока минут беседы они пожали друг другу руки и распрощались, договорившись созвониться через несколько дней.
В тюрьме «Трамбл» находилось пять бывших адвокатов, и последний по времени поступления как раз знакомился с библиотекой, когда туда вошел Уилсон Аргроу. Бедолага по уши обложился книгами и журналами, тщетно пытаясь найти нужный тон для составления апелляции по своему делу. Спайсер в это время наводил порядок на книжных полках, изредка поглядывая на названия толстых книг, в которых ничего не смыслил. Хэтли Бич сидел за большим столом в комнате для совещаний и что-то быстро писал, а его друга Ярбера вообще не было в библиотеке в этот момент.
Аргроу подошел к Спайсеру, отвел его в сторону, а затем вручил свернутый лист бумаги, который прятал во внутреннем кармане тюремной куртки.
– Я только что встречался со своим адвокатом, – тоном заговорщика прошептал он.
– Что это? – с недоумением уставился на него Спайсер.
– Тот самый документ, который подтверждает перевод ваших денег в один из банков Панамы.
Спайсер бросил взгляд на сидевшего неподалеку бывшего адвоката, но тот был настолько погружен в работу, что не видел ничего вокруг.
– Спасибо, – шепнул он на ухо Аргроу, после чего тот быстро вышел из библиотеки, а Спайсер направился к Бичу.
Бич долго изучал документ, а потом сообщил Спайсеру, что отныне целостность и сохранность их сбережений полностью гарантируется Первым Прибрежным банком Панамы.
Глава 36
Глава 37
– Да, сэр.
– Я знаю этих людей?
– Сомневаюсь, сэр. Тот, что из Калифорнии, когда-то был председателем Верховного суда штата и попался на уклонении от уплаты налогов.
– Мне кажется, я припоминаю это дело.
– Вполне возможно, сэр, так как дело было не совсем обычным. Его обвинили в злостном уклонении от уплаты налогов и приговорили к семи годам тюремного заключения, из которых он уже два отсидел. Второй, из Техаса, был членом местного суда и в свое время пользовался поддержкой президента Рейгана. Злоупотреблял спиртным и однажды, находясь в состоянии опьянения, сбил двоих подростков. Они погибли.
– Этот случай я тоже помню, но очень смутно, – проворчал президент.
– Да, сэр, это было несколько лет назад. А последний осужденный, что из Миссисипи, был в свое время мировым судьей и погорел на присвоении части прибыли от игры в бинго.
– А этого я совершенно не помню, – откровенно признался президент.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Оба напряженно обдумывали сложившуюся ситуацию и не решались возобновить разговор. Президент был сбит с толку и не знал, с чего начать, а Тедди Мэйнард не испытывал никакого желания подталкивать его к определенным решениям. Они молча доели обед и оба отказались от десерта.
На самом деле проблема не стоила и выеденного яйца, и они оба прекрасно понимали это. Все трое заключенных были совершенно неизвестными личностями, их жертвы – тоже. Президент мог безболезненно проявить милосердие по отношению к этим людям, тем более что срок его правления подходил к концу и люди с пониманием отнеслись бы к подобной акции. В свое время ему приходилось освобождать из тюрем даже самых отпетых преступников, и никогда это не вызывало никаких нареканий со стороны избирателей или средств массовой информации.
Порой дело доходило даже до разоблаченных шпионов, которых потом приходилось отпускать на все четыре стороны.
А тут трое каких-то никому не известных мелких мошенников. Разумеется, президент мог без особого труда поставить три подписи под нужными документами, и вопрос был бы решен окончательно и бесповоротно. Тем самым он сделал бы этого упрямого Тедди Мэйнарда своим должником. Но почему он должен облегчать ему жизнь?
– Полагаю, у вас есть достаточно серьезные основания для такой просьбы, – сказал президент.
– Разумеется.
– Имеет ли это отношение к проблемам национальной безопасности?
– Точнее сказать, это небольшая услуга старым друзьям.
– Старым друзьям? – с неподдельным изумлением воскликнул президент. – Значит, вы неплохо знаете этих людей?
– Нет, сэр, их я совсем не знаю, но хорошо знаю их друзей, – снова соврал Тедди.
Ложь была настолько очевидной, что президент не мог скрыть удивления. Подумать только, директор ЦРУ имеет друзей, которые, в свою очередь, являются близкими друзьями мошенников, отсиживающих срок в одной федеральной тюрьме! Но зачем ему расстраивать могущественного шефа ЦРУ?
Нет, он не станет унижаться и расспрашивать его о подробностях этого странного дела.
– Я в некотором смущении и не знаю, что делать, – откровенно признался президент, поглаживая подбородок.
– Как я говорил, эта просьба не совсем обычная, – недовольно проворчал Тедди. – Давайте забудем об этом, сэр.
– А кто может опротестовать помилование?
– Только семьи тех двух парней, которые погибли под колесами машины. Впрочем, я не стал бы упрекать их в этом.
– Когда это случилось? – продолжал допытываться президент с видом человека, который решил во что бы то ни стало докопаться до истины.
– Три с половиной года назад.
– Вы хотите, чтобы я помиловал бывшего члена федерального суда с республиканскими взглядами?
– Сейчас он уже далеко не республиканец по своим убеждениям. Вы должны знать, сэр, что все судьи дают клятву под присягой, что не будут иметь политических предпочтений, а уж в тюрьме они и подавно не могут выражать свои взгляды.
Ведь они лишены права голоса на время отбывания наказания. Господин президент, уверяю вас, если вы окажете им такую милость, они будут боготворить вас.
– Еще бы, – самодовольно усмехнулся президент.
– Кроме того, эти люди готовы покинуть пределы страны как минимум на несколько лет. Надеюсь, это облегчит вам принятие правильного решения.
– А почему им нужно уезжать?
– Ну, освобождение могло бы вызвать нежелательные толки у них дома. Люди сразу узнают, что они вернулись раньше срока, и начнут подозревать нашу судебную систему в снисходительности к бывшим судьям. А если они уедут, то все будет шито-крыто.
– Скажите, мистер Мэйнард, а тот судья из Калифорнии, которого посадили за уклонение от налогов, все-таки погасил задолженность перед государственной казной?
– Разумеется, сэр.
– А этот парень из Миссисипи вернул украденные деньги?
– Да, сэр.
На этом президент полностью исчерпал свое любопытство и надолго погрузился в раздумья. Он понимал, что должен задать еще какие-нибудь умные вопросы, но в голову ничего путного не приходило. Последний раз он встречался с директором ЦРУ несколько месяцев назад и сам выступил в роли просителя. Тогда речь шла о шпионском скандале, разгоревшемся сразу после ареста группы специалистов китайского происхождения, которые, по данным ЦРУ, шпионили в пользу своей исторической родины. Президент узнал об этом скандале за день до официального визита в Китай и попросил Тедди приехать к нему с докладом. В тот день они также сидели за обедом, ели такого же цыпленка с макаронами, и президент попросил директора ЦРУ попридержать эти сведения, не раздувать скандал и внести некоторые поправки в сообщения для средств массовой информации. Тедди Мэйнард не только согласился сделать это, но и собственноручно исправил текст сообщения таким образом, что основная вина за скандал ложилась на предыдущую администрацию. Разве можно поставить на одну доску грандиозный шпионский скандал с китайцами и трех мелких жуликов? Разумеется, нет. Тедди Мэйнард был абсолютно уверен, что президент не посмеет отказать ему в такой просьбе.
– А куда они поедут после освобождения? – поинтересовался президент после продолжительной паузы.
– Мы еще не знаем, но это не так важно.
В этот момент официантка принесла по чашке кофе, что позволило им сделать небольшой перерыв.
– Это может каким-то образом повредить интересам моего вице-президента? – последовал вопрос, когда они снова остались наедине.
– Нет, сэр, – хладнокровно соврал Тедди. – Да и как это может повредить карьере такого высокопоставленного лица?
– Не имею понятия, – хитро прищурился президент. – Кто знает, чем вы там занимаетесь?
– Вам не стоит волноваться на этот счет, господин президент, – уверенно заявил Тедди. – Это всего лишь просьба о маленькой услуге, последствия которой будут иметь значение лишь для самих заключенных.
Они молча пили кофе, думая только о том, чтобы поскорее закончить встречу.
– Мне понадобится несколько дней, чтобы навести необходимые справки и подготовить документы, – первым нарушил молчание президент. – Надеюсь, вы понимаете, что подобные просьбы идут нескончаемым потоком. Кажется, все вдруг опомнились и бросились ко мне с просьбами и требованиями.
– Зато ваш последний месяц в Белом доме будет самым счастливым, – попытался утешить его Тедди. – Можете мне поверить, я видел немало президентов на своем веку.
После сорока минут беседы они пожали друг другу руки и распрощались, договорившись созвониться через несколько дней.
В тюрьме «Трамбл» находилось пять бывших адвокатов, и последний по времени поступления как раз знакомился с библиотекой, когда туда вошел Уилсон Аргроу. Бедолага по уши обложился книгами и журналами, тщетно пытаясь найти нужный тон для составления апелляции по своему делу. Спайсер в это время наводил порядок на книжных полках, изредка поглядывая на названия толстых книг, в которых ничего не смыслил. Хэтли Бич сидел за большим столом в комнате для совещаний и что-то быстро писал, а его друга Ярбера вообще не было в библиотеке в этот момент.
Аргроу подошел к Спайсеру, отвел его в сторону, а затем вручил свернутый лист бумаги, который прятал во внутреннем кармане тюремной куртки.
– Я только что встречался со своим адвокатом, – тоном заговорщика прошептал он.
– Что это? – с недоумением уставился на него Спайсер.
– Тот самый документ, который подтверждает перевод ваших денег в один из банков Панамы.
Спайсер бросил взгляд на сидевшего неподалеку бывшего адвоката, но тот был настолько погружен в работу, что не видел ничего вокруг.
– Спасибо, – шепнул он на ухо Аргроу, после чего тот быстро вышел из библиотеки, а Спайсер направился к Бичу.
Бич долго изучал документ, а потом сообщил Спайсеру, что отныне целостность и сохранность их сбережений полностью гарантируется Первым Прибрежным банком Панамы.
Глава 36
Джо Рой Спайсер сбросил за последнее время еще восемь фунтов, уменьшил количество ежедневно выкуриваемых сигарет до десяти и без особого труда преодолевал по двадцать пять миль в день по беговой дорожке. Именно там его отыскал Уилсон Аргроу в тот жаркий полдень. Он быстро шел по трассе, иногда переходя на легкий бег.
– Мистер Спайсер, – попытался остановить его Аргроу, когда тот приблизился к нему после очередного круга, – нам нужно срочно поговорить.
– Еще пару кругов, – запыхавшись, ответил Спайсер, продолжая бежать трусцой.
Аргроу посмотрел ему вслед, а потом побежал за ним и быстро догнал.
– Вы не против, если я присоединюсь к вам?
– Ничуть.
Несколько минут они молча бежали рядом.
– Я только что говорил со своим адвокатом, – сообщил ему Аргроу, искоса поглядывая на вспотевшего Спайсера.
– С вашим братом? – решил уточнить тот, с трудом переводя дыхание.
– Да. Так вот, он недавно разговаривал с Аароном Лэйком.
Спайсер резко дернулся, словно налетел на невидимую бетонную стену. Изумленно выпучив глаза, он посмотрел сначала на Аргроу, а потом куда-то вдаль.
– Я же сказал вам, что нужно поговорить, – виновато ухмыльнулся тот.
– Да уж, теперь я и сам это понимаю, – растерянно пробормотал Спайсер.
– Буду ждать вас в библиотеке через полчаса, – сказал Аргроу и сошел с дорожки.
Спайсер смотрел ему вслед, пока он не исчез за углом тюремного здания.
Финн Ярбер битый час названивал по всем телефонным справочным, но так и не мог отыскать адвоката по имени Джек Аргроу. Это встревожило собратьев.
Когда они уже начали волноваться, телефонистка небольшого городка Помпано-Бич попросила подождать минутку, а потом выдала Ярберу номер телефона. Он тут же набрал его и услышал в ответ стандартную фразу: «Вы позвонили в офис адвоката Джека Аргроу. Мистер Аргроу принимает только по предварительной записи, поэтому, пожалуйста, оставьте свое имя, номер телефона и краткую информацию о проблеме с недвижимостью, которую вы хотели бы решить с его помощью. Мы свяжемся с вами в самое ближайшее время».
Финн Ярбер положил трубку и направился в комнату для совещаний, где его с нетерпением ждали все остальные, за исключением самого Аргроу, который почему-то опаздывал на десять минут. Вскоре на пороге библиотеки появился тот самый бывший адвокат, который уже несколько дней корпел над юридической литературой, пытаясь облегчить свою судьбу с помощью хорошо составленной и вполне аргументированной, как он сам выразился, апелляции. Собратья недовольно поморщились, но ничего не могли поделать. Если бы они попросили его прийти в другое время, это могло бы вызвать не только недоумение, но и подозрение.
Как только к ним присоединился Аргроу, они тут же прикрыли дверь совещательной комнаты. Там было просто негде развернуться. Они сидели за большим столом, плотно прижавшись друг к другу и выжидательно глядя на Уилсона.
– Мне известно только то, что мне сообщили, – начал он без предисловий. – Как я уже сказал, мой брат работает адвокатом по недвижимости и довольно хорошо обеспечен. В течение последних нескольких лет он стал активистом республиканской партии в южной Флориде и теперь часто встречается с видными политическими деятелями. А вчера к нему пристали какие-то люди, которые работают на Аарона Лэйка. Они сказали, что давно расследуют деятельность каких-то мошенников из тюрьмы «Трамбл» и совершенно случайно узнали, что он мой брат. Они также были в курсе того, что я сижу в той же самой тюрьме и что он часто навещает меня. Более того, они сообщили Джеку, что внимательно наблюдают за Спайсером. Разумеется, все это они сообщили ему по большому секрету, а он, естественно, передал мне тоже по секрету.
Спайсер сидел неподвижно, то и дело смахивая со лба градом катившийся пот. Ярбер и Бич пристально посмотрели на него, но ничего не сказали. По всему было видно, что собратья сейчас пребывали в состоянии транса и не знали, как реагировать на поступившую информацию.
Уилсон Аргроу тем временем, насладившись произведенным впечатлением, достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и положил на стол. Это была копия последнего письма Элу Кониерсу, подписанного Спайсером и содержащего требование выплаты определенной суммы. Спайсер протянул руку и взял со стола лист.
– Не стоит большого труда догадаться, что вы все знаете, – хрипло произнес он, обращаясь к Аргроу.
– Я не знаю только то, как много я знаю, – уклончиво ответил тот.
– Расскажите нам о том, что вы узнали из беседы с братом, – попросил Спайсер.
– Я понял, что вы все занимаетесь весьма хитроумным мошенничеством, шантажируя клиентов и вымогая у них деньги. Для начала вы даете объявление в разделе частной рекламы какого-нибудь журнала для гомосексуалистов, потом устанавливаете с откликнувшимся читателем контакт посредством переписки, заманиваете его в свои сети, каким-то непонятным образом узнаете его настоящий адрес и фамилию, а потом заставляете раскошелиться на немалую сумму.
– Ну что ж, – задумчиво произнес Бич, – довольно полная картина нашей игры.
– Мистер Лэйк, – продолжал Аргроу, – имел неосторожность ответить на ваше объявление, о чем, вероятно, очень сожалеет. Я не знаю, когда именно он написал вам свое первое письмо, и понятия не имею, как вам удалось установить его подлинное имя, но дело завертелось и стало приобретать весьма нежелательный для него оборот. Впрочем, возможно, и для вас тоже. Во всей этой истории есть белые пятна, заполнить которые я пока не в состоянии.
– Может, вам и не стоит их заполнять, – предупредил Ярбер.
– Вы правы, – охотно согласился Аргроу, – но у меня есть свой интерес к этому делу.
– И в чем же он состоит? – всполошился Спайсер.
– Я рассчитываю на досрочное освобождение, – откровенно признался Аргроу. – Как только мистер Лэйк станет президентом, я потребую от него помилования, и скорее всего он мне его предоставит. Неплохая сделка, не так ли? К тому же этой информацией может воспользоваться мой брат.
– Значит, вы выступаете в роли посредника? – насупился Бич.
– Нет, скорее, специального посланника.
– Стало быть, мы можем начать нашу операцию?
– Не знаю, но убежден, что первый шаг должны сделать вы.
– Вы получаете в свое распоряжение это письмо, а мы просим немного денег и досрочного освобождения.
– Сколько денег?
– Два миллиона каждому, – без колебаний заявил Спайсер. Этот вопрос они обсуждали уже много раз и давно выработали единый подход.
Вся троица уставилась на Аргроу в ожидании ответа. Точнее сказать, они ожидали шока, крика, раздражения, но только не спокойствия, от которого мурашки по телу шли.
– Я не могу принять решение сам, – спокойно заявил он. – У меня нет полномочий ни согласиться с вами, ни отвергнуть ваше предложение. Единственное, что в моих силах, так это передать ваши требования брату, а уж он найдет возможность сообщить кому следует.
– Мы каждый день читаем газеты, – решил объяснить свою позицию Бич. – Мистер Лэйк имеет сейчас больше денег, чем может потратить. Шесть миллионов для него – капля в море.
– По нашим прикидкам, – добавил Ярбер, – у него сейчас не менее семидесяти восьми миллионов и никаких долгов.
– И все же, – остановил их Аргроу движением руки, – я просто курьер, почтальон, некое подобие вашего Тревора, если хотите.
Услышав имя убитого адвоката, собратья на мгновение замерли, переглянулись, а потом уставились на Аргроу, неожиданно вспомнив предостережение Тревора во время последней встречи со Спайсером. Неужели их игра зашла так далеко, что их жизни угрожает опасность? Неужели Тревор был прав? Все это время они стремились заработать как можно больше денег и получить долгожданную свободу, но не означает ли это, что они загнали себя в тупик?
– А каковы условия выплаты? – по-деловому справился Аргроу.
– Очень простые – всю сумму сразу и на какой-нибудь надежный счет в каком-нибудь надежном банке. Возможно, в панамском, – ответил Спайсер.
– Хорошо, а теперь поделитесь со мной своими планами насчет досрочного освобождения. Что вы задумали?
– А что тут говорить? – не понял Бич.
– Меня интересуют ваши предложения на этот счет.
– Нет у нас никаких предложений, – угрюмо буркнул Бич. – Да и что мы можем предложить? Мистер Лэйк, насколько нам известно, достаточно богатый и влиятельный человек, чтобы найти выход из создавшегося положения. У него немало друзей, которым все по плечу.
– Да, но не забывайте, что он еще не президент, – резонно возразил Аргроу, – и не всегда может обратиться к нужным людям.
– Мы не намерены ждать до января следующего года, когда состоится его инаугурация, – напирал Ярбер. – Более того, мы не можем ждать даже до ноября, когда состоятся выборы.
– Стало быть, вы требуете немедленного освобождения? – решил уточнить Аргроу.
– Да, хотим выйти на волю как можно быстрее, – вмешался Спайсер.
– А как вы это себе представляете?
Собратья на минуту задумались.
– Все должно быть чисто, – заявил Ярбер. – То есть мы должны получить чистые документы, а само освобождение должно быть вполне законным. Мы не хотим провести в бегах оставшуюся жизнь. В нашем возрасте это было бы слишком хлопотно.
– Вы хотите уйти отсюда вместе?
– Да, – кивнул Ярбер. – У нас есть определенные планы на будущее, но сейчас мы должны решить самые главные проблемы: какую сумму мы получим за молчание и когда покинем пределы тюрьмы.
– Вполне разумно, – задумчиво ответил Аргроу. – Однако вам не следует забывать, что противоположная сторона может выдвинуть вам определенные требования. Во-первых, вернуть все компрометирующие мистера Лэйка документы – письма, записки, черновики, адреса, телефоны и так далее.
Во-вторых, дать гарантии того, что эта история никогда не получит огласки.
– Если Лэйк выполнит все наши требования, – тоном заклинания повторил Бич, – у него не будет никаких оснований для беспокойства. Мы забудем о его существовании. Но сразу же хотим предупредить – передайте это мистеру Лэйку дословно, – что если с нами что-нибудь случится, то об этом узнает весь мир.
– Вне всяких сомнений, – поддержал его Ярбер. – У нас есть вполне надежные внешние контакты.
– Это своеобразная бомба замедленного действия, – решил внести свою лепту Спайсер. – Если, к примеру, с нами произойдет то, что совсем недавно произошло с Тревором, – мгновенно сработает механизм запуска этой бомбы и она рванет так, что от мистера Лэйка одни лохмотья останутся. Его выпрут даже из сената, не говоря уже о президентском кресле.
– Нет, до этого дело не дойдет, – поспешил заверить их Аргроу.
– Вы же курьер, – лукаво усмехнулся Бич. – Откуда вам знать, что произойдет, а что нет? Не держите нас за идиотов, мистер Аргроу. Мы прекрасно понимаем, что имеем дело с людьми, которые убили Тревора.
– А почему вы так уверены, что это сделали люди Аарона Лэйка? – возмутился Аргроу.
– Да просто интуиция подсказывает, что это именно так.
– Нет, джентльмены, – подвел итог Аргроу, вставая, – давайте не будем говорить о вещах, которые вы не в состоянии доказать. Я встречаюсь с братом завтра утром, в девять часов. Предлагаю собраться здесь же ровно в десять.
С этими словами Аргроу вышел из библиотеки, оставив собратьев в состоянии глубокой задумчивости. Они уже считали деньги, но еще боялись тратить их, вышли на свободу, но еще не наслаждались ею. Аргроу направился на беговую дорожку, но, увидев там группу заключенных, повернул назад.
Побродив полчаса по территории тюрьмы, он в конце концов отыскал безлюдное место за зданием столовой, прислонился к стене и набрал номер Клокнера.
В течение часа Тедди Мэйнарду доложили о результатах переговоров и об условиях освобождения собратьев.
– Мистер Спайсер, – попытался остановить его Аргроу, когда тот приблизился к нему после очередного круга, – нам нужно срочно поговорить.
– Еще пару кругов, – запыхавшись, ответил Спайсер, продолжая бежать трусцой.
Аргроу посмотрел ему вслед, а потом побежал за ним и быстро догнал.
– Вы не против, если я присоединюсь к вам?
– Ничуть.
Несколько минут они молча бежали рядом.
– Я только что говорил со своим адвокатом, – сообщил ему Аргроу, искоса поглядывая на вспотевшего Спайсера.
– С вашим братом? – решил уточнить тот, с трудом переводя дыхание.
– Да. Так вот, он недавно разговаривал с Аароном Лэйком.
Спайсер резко дернулся, словно налетел на невидимую бетонную стену. Изумленно выпучив глаза, он посмотрел сначала на Аргроу, а потом куда-то вдаль.
– Я же сказал вам, что нужно поговорить, – виновато ухмыльнулся тот.
– Да уж, теперь я и сам это понимаю, – растерянно пробормотал Спайсер.
– Буду ждать вас в библиотеке через полчаса, – сказал Аргроу и сошел с дорожки.
Спайсер смотрел ему вслед, пока он не исчез за углом тюремного здания.
Финн Ярбер битый час названивал по всем телефонным справочным, но так и не мог отыскать адвоката по имени Джек Аргроу. Это встревожило собратьев.
Когда они уже начали волноваться, телефонистка небольшого городка Помпано-Бич попросила подождать минутку, а потом выдала Ярберу номер телефона. Он тут же набрал его и услышал в ответ стандартную фразу: «Вы позвонили в офис адвоката Джека Аргроу. Мистер Аргроу принимает только по предварительной записи, поэтому, пожалуйста, оставьте свое имя, номер телефона и краткую информацию о проблеме с недвижимостью, которую вы хотели бы решить с его помощью. Мы свяжемся с вами в самое ближайшее время».
Финн Ярбер положил трубку и направился в комнату для совещаний, где его с нетерпением ждали все остальные, за исключением самого Аргроу, который почему-то опаздывал на десять минут. Вскоре на пороге библиотеки появился тот самый бывший адвокат, который уже несколько дней корпел над юридической литературой, пытаясь облегчить свою судьбу с помощью хорошо составленной и вполне аргументированной, как он сам выразился, апелляции. Собратья недовольно поморщились, но ничего не могли поделать. Если бы они попросили его прийти в другое время, это могло бы вызвать не только недоумение, но и подозрение.
Как только к ним присоединился Аргроу, они тут же прикрыли дверь совещательной комнаты. Там было просто негде развернуться. Они сидели за большим столом, плотно прижавшись друг к другу и выжидательно глядя на Уилсона.
– Мне известно только то, что мне сообщили, – начал он без предисловий. – Как я уже сказал, мой брат работает адвокатом по недвижимости и довольно хорошо обеспечен. В течение последних нескольких лет он стал активистом республиканской партии в южной Флориде и теперь часто встречается с видными политическими деятелями. А вчера к нему пристали какие-то люди, которые работают на Аарона Лэйка. Они сказали, что давно расследуют деятельность каких-то мошенников из тюрьмы «Трамбл» и совершенно случайно узнали, что он мой брат. Они также были в курсе того, что я сижу в той же самой тюрьме и что он часто навещает меня. Более того, они сообщили Джеку, что внимательно наблюдают за Спайсером. Разумеется, все это они сообщили ему по большому секрету, а он, естественно, передал мне тоже по секрету.
Спайсер сидел неподвижно, то и дело смахивая со лба градом катившийся пот. Ярбер и Бич пристально посмотрели на него, но ничего не сказали. По всему было видно, что собратья сейчас пребывали в состоянии транса и не знали, как реагировать на поступившую информацию.
Уилсон Аргроу тем временем, насладившись произведенным впечатлением, достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и положил на стол. Это была копия последнего письма Элу Кониерсу, подписанного Спайсером и содержащего требование выплаты определенной суммы. Спайсер протянул руку и взял со стола лист.
– Не стоит большого труда догадаться, что вы все знаете, – хрипло произнес он, обращаясь к Аргроу.
– Я не знаю только то, как много я знаю, – уклончиво ответил тот.
– Расскажите нам о том, что вы узнали из беседы с братом, – попросил Спайсер.
– Я понял, что вы все занимаетесь весьма хитроумным мошенничеством, шантажируя клиентов и вымогая у них деньги. Для начала вы даете объявление в разделе частной рекламы какого-нибудь журнала для гомосексуалистов, потом устанавливаете с откликнувшимся читателем контакт посредством переписки, заманиваете его в свои сети, каким-то непонятным образом узнаете его настоящий адрес и фамилию, а потом заставляете раскошелиться на немалую сумму.
– Ну что ж, – задумчиво произнес Бич, – довольно полная картина нашей игры.
– Мистер Лэйк, – продолжал Аргроу, – имел неосторожность ответить на ваше объявление, о чем, вероятно, очень сожалеет. Я не знаю, когда именно он написал вам свое первое письмо, и понятия не имею, как вам удалось установить его подлинное имя, но дело завертелось и стало приобретать весьма нежелательный для него оборот. Впрочем, возможно, и для вас тоже. Во всей этой истории есть белые пятна, заполнить которые я пока не в состоянии.
– Может, вам и не стоит их заполнять, – предупредил Ярбер.
– Вы правы, – охотно согласился Аргроу, – но у меня есть свой интерес к этому делу.
– И в чем же он состоит? – всполошился Спайсер.
– Я рассчитываю на досрочное освобождение, – откровенно признался Аргроу. – Как только мистер Лэйк станет президентом, я потребую от него помилования, и скорее всего он мне его предоставит. Неплохая сделка, не так ли? К тому же этой информацией может воспользоваться мой брат.
– Значит, вы выступаете в роли посредника? – насупился Бич.
– Нет, скорее, специального посланника.
– Стало быть, мы можем начать нашу операцию?
– Не знаю, но убежден, что первый шаг должны сделать вы.
– Вы получаете в свое распоряжение это письмо, а мы просим немного денег и досрочного освобождения.
– Сколько денег?
– Два миллиона каждому, – без колебаний заявил Спайсер. Этот вопрос они обсуждали уже много раз и давно выработали единый подход.
Вся троица уставилась на Аргроу в ожидании ответа. Точнее сказать, они ожидали шока, крика, раздражения, но только не спокойствия, от которого мурашки по телу шли.
– Я не могу принять решение сам, – спокойно заявил он. – У меня нет полномочий ни согласиться с вами, ни отвергнуть ваше предложение. Единственное, что в моих силах, так это передать ваши требования брату, а уж он найдет возможность сообщить кому следует.
– Мы каждый день читаем газеты, – решил объяснить свою позицию Бич. – Мистер Лэйк имеет сейчас больше денег, чем может потратить. Шесть миллионов для него – капля в море.
– По нашим прикидкам, – добавил Ярбер, – у него сейчас не менее семидесяти восьми миллионов и никаких долгов.
– И все же, – остановил их Аргроу движением руки, – я просто курьер, почтальон, некое подобие вашего Тревора, если хотите.
Услышав имя убитого адвоката, собратья на мгновение замерли, переглянулись, а потом уставились на Аргроу, неожиданно вспомнив предостережение Тревора во время последней встречи со Спайсером. Неужели их игра зашла так далеко, что их жизни угрожает опасность? Неужели Тревор был прав? Все это время они стремились заработать как можно больше денег и получить долгожданную свободу, но не означает ли это, что они загнали себя в тупик?
– А каковы условия выплаты? – по-деловому справился Аргроу.
– Очень простые – всю сумму сразу и на какой-нибудь надежный счет в каком-нибудь надежном банке. Возможно, в панамском, – ответил Спайсер.
– Хорошо, а теперь поделитесь со мной своими планами насчет досрочного освобождения. Что вы задумали?
– А что тут говорить? – не понял Бич.
– Меня интересуют ваши предложения на этот счет.
– Нет у нас никаких предложений, – угрюмо буркнул Бич. – Да и что мы можем предложить? Мистер Лэйк, насколько нам известно, достаточно богатый и влиятельный человек, чтобы найти выход из создавшегося положения. У него немало друзей, которым все по плечу.
– Да, но не забывайте, что он еще не президент, – резонно возразил Аргроу, – и не всегда может обратиться к нужным людям.
– Мы не намерены ждать до января следующего года, когда состоится его инаугурация, – напирал Ярбер. – Более того, мы не можем ждать даже до ноября, когда состоятся выборы.
– Стало быть, вы требуете немедленного освобождения? – решил уточнить Аргроу.
– Да, хотим выйти на волю как можно быстрее, – вмешался Спайсер.
– А как вы это себе представляете?
Собратья на минуту задумались.
– Все должно быть чисто, – заявил Ярбер. – То есть мы должны получить чистые документы, а само освобождение должно быть вполне законным. Мы не хотим провести в бегах оставшуюся жизнь. В нашем возрасте это было бы слишком хлопотно.
– Вы хотите уйти отсюда вместе?
– Да, – кивнул Ярбер. – У нас есть определенные планы на будущее, но сейчас мы должны решить самые главные проблемы: какую сумму мы получим за молчание и когда покинем пределы тюрьмы.
– Вполне разумно, – задумчиво ответил Аргроу. – Однако вам не следует забывать, что противоположная сторона может выдвинуть вам определенные требования. Во-первых, вернуть все компрометирующие мистера Лэйка документы – письма, записки, черновики, адреса, телефоны и так далее.
Во-вторых, дать гарантии того, что эта история никогда не получит огласки.
– Если Лэйк выполнит все наши требования, – тоном заклинания повторил Бич, – у него не будет никаких оснований для беспокойства. Мы забудем о его существовании. Но сразу же хотим предупредить – передайте это мистеру Лэйку дословно, – что если с нами что-нибудь случится, то об этом узнает весь мир.
– Вне всяких сомнений, – поддержал его Ярбер. – У нас есть вполне надежные внешние контакты.
– Это своеобразная бомба замедленного действия, – решил внести свою лепту Спайсер. – Если, к примеру, с нами произойдет то, что совсем недавно произошло с Тревором, – мгновенно сработает механизм запуска этой бомбы и она рванет так, что от мистера Лэйка одни лохмотья останутся. Его выпрут даже из сената, не говоря уже о президентском кресле.
– Нет, до этого дело не дойдет, – поспешил заверить их Аргроу.
– Вы же курьер, – лукаво усмехнулся Бич. – Откуда вам знать, что произойдет, а что нет? Не держите нас за идиотов, мистер Аргроу. Мы прекрасно понимаем, что имеем дело с людьми, которые убили Тревора.
– А почему вы так уверены, что это сделали люди Аарона Лэйка? – возмутился Аргроу.
– Да просто интуиция подсказывает, что это именно так.
– Нет, джентльмены, – подвел итог Аргроу, вставая, – давайте не будем говорить о вещах, которые вы не в состоянии доказать. Я встречаюсь с братом завтра утром, в девять часов. Предлагаю собраться здесь же ровно в десять.
С этими словами Аргроу вышел из библиотеки, оставив собратьев в состоянии глубокой задумчивости. Они уже считали деньги, но еще боялись тратить их, вышли на свободу, но еще не наслаждались ею. Аргроу направился на беговую дорожку, но, увидев там группу заключенных, повернул назад.
Побродив полчаса по территории тюрьмы, он в конце концов отыскал безлюдное место за зданием столовой, прислонился к стене и набрал номер Клокнера.
В течение часа Тедди Мэйнарду доложили о результатах переговоров и об условиях освобождения собратьев.
Глава 37
Звук небольшого колокола, как всегда, раздался ровно в шесть часов утра, быстро разнесся по узким коридорам тюрьмы, вырвался за пределы тюремных стен и был слышен даже в ближайшем лесу. Колокол звенел примерно тридцать пять секунд и за это время разбудил даже тех обитателей этого заведения, которые отличались крепким сном и не менее крепкими нервами. Каждый день они начинали со звуков этого колокола, не только пробуждавшего их, но и извещавшего о приближении долгожданной свободы. Все обычно вскакивали с кроватей, быстро приводили себя в порядок, а потом выстраивались в длинную очередь в тюремной столовой.
Хэтли Бич, Финн Ярбер и Джо Рой Спайсер настолько привыкли к этому звону, что давно перестали просыпаться, когда в колокол начинали бить, и только слегка вздрагивали и переворачивались на другой бок. Сон был для них единственным удовольствием, и они наслаждались каждой его минутой.
Однако завтрак они никогда не пропускали и неизменно встречались в столовой ровно в десять минут седьмого.
Вот и сегодня, получив по чашке крепкого кофе, они без слов направились на баскетбольную площадку, где уселись на скамью и уставились на первые лучи солнца, упрямо пробивавшиеся на еще тусклом небосклоне.
Сколько еще долгих дней им придется провести тут, наблюдая за восходящим солнцем? Сколько еще дней они будут каждое утро облачаться в поношенные брюки и потертые рубашки оливкового цвета? Сколько еще ночей их заставят париться во флоридской духоте и будут вынуждать вставать по утрам с тяжелой от бессонницы головой?
Никто из них не мог ответить на эти вопросы, но все понимали, что надо набраться терпения и ждать, мечтать, пить кофе и занимать себя пустяковой работой, за которую местная администрация платила им сущие гроши. Освобождение могло прийти через неделю, через месяц, а то и через год. А если случится чудо, то это может произойти в считанные дни. Хочется надеяться именно на чудо. Впрочем, это для них чудо, а для мистера Лэйка – рутинная работа.
– Сейчас есть только два выхода из положения, – нарушил гнетущую тишину Бич, к мнению которого всегда относились с подчеркнутым уважением, ведь он был федеральным судьей и часто сталкивался с подобными делами в судебной практике. – Первый – вернуться к нашим обвинительным заключениям и еще раз попытаться отыскать в них слабые места, а потом обратиться с прошением о сокращении срока пребывания в тюрьме. В определенных случаях судья имеет право досрочно освободить заключенного. Хотя, конечно, такое случается крайне редко.
– А в каких именно случаях судья может пойти на это? – спросил Ярбер.
– Только тогда, когда заключенный готов предоставить дополнительную информацию о совершенных ранее преступлениях. Если такая информация поможет властям раскрыть новые преступления, то срок отсидки сокращают на несколько лет.
– Лично меня это нисколько не вдохновляет, – иронично заметил Ярбер.
– А второй выход? – напомнил Спайсер.
– Второй заключается в том, чтобы любой ценой выйти на волю под надзор полиции. На самом деле полиции плевать на образ жизни отпущенных под их надзор заключенных. Они живут в определенном месте и изредка отмечаются в участке, но на самом деле могут делать что душе угодно. Если наши новые друзья из Вашингтона окажут давление на тюремное начальство, то нас могут выпустить на свободу, а потом и вовсе забыть через некоторое время.
– И все это время нужно жить в том самом месте, которое укажут нам сверху? – воодушевился Спайсер.
– Да, но эти дома сильно отличаются один от другого, – пояснил Бич. – В одних порядки очень либеральные, и ты можешь делать там что захочешь, а в других существует довольно строгая система контроля, вплоть до того, что заключенных запирают на ночь и выпускают по специальному разрешению. Кроме того, строго ограничено право пользования телефоном. В большинстве случаев позвонить можно лишь один раз в день. Все зависит от того, какой порядок установит там Национальное бюро тюрем.
– Да, но при этом мы все равно останемся заключенными? – спросил Спайсер.
– Ну и что? – пожал плечами Ярбер. – Лично я все равно не стану никогда больше голосовать на президентских или губернаторских выборах.
– У меня есть идея, – неожиданно заявил Хэтли Бич. – Она пришла мне в голову прошлой ночью. Думаю, в ходе переговоров мы должны заставить Аарона Лэйка помиловать нас, когда он победит на выборах и станет новым президентом.
Хэтли Бич, Финн Ярбер и Джо Рой Спайсер настолько привыкли к этому звону, что давно перестали просыпаться, когда в колокол начинали бить, и только слегка вздрагивали и переворачивались на другой бок. Сон был для них единственным удовольствием, и они наслаждались каждой его минутой.
Однако завтрак они никогда не пропускали и неизменно встречались в столовой ровно в десять минут седьмого.
Вот и сегодня, получив по чашке крепкого кофе, они без слов направились на баскетбольную площадку, где уселись на скамью и уставились на первые лучи солнца, упрямо пробивавшиеся на еще тусклом небосклоне.
Сколько еще долгих дней им придется провести тут, наблюдая за восходящим солнцем? Сколько еще дней они будут каждое утро облачаться в поношенные брюки и потертые рубашки оливкового цвета? Сколько еще ночей их заставят париться во флоридской духоте и будут вынуждать вставать по утрам с тяжелой от бессонницы головой?
Никто из них не мог ответить на эти вопросы, но все понимали, что надо набраться терпения и ждать, мечтать, пить кофе и занимать себя пустяковой работой, за которую местная администрация платила им сущие гроши. Освобождение могло прийти через неделю, через месяц, а то и через год. А если случится чудо, то это может произойти в считанные дни. Хочется надеяться именно на чудо. Впрочем, это для них чудо, а для мистера Лэйка – рутинная работа.
– Сейчас есть только два выхода из положения, – нарушил гнетущую тишину Бич, к мнению которого всегда относились с подчеркнутым уважением, ведь он был федеральным судьей и часто сталкивался с подобными делами в судебной практике. – Первый – вернуться к нашим обвинительным заключениям и еще раз попытаться отыскать в них слабые места, а потом обратиться с прошением о сокращении срока пребывания в тюрьме. В определенных случаях судья имеет право досрочно освободить заключенного. Хотя, конечно, такое случается крайне редко.
– А в каких именно случаях судья может пойти на это? – спросил Ярбер.
– Только тогда, когда заключенный готов предоставить дополнительную информацию о совершенных ранее преступлениях. Если такая информация поможет властям раскрыть новые преступления, то срок отсидки сокращают на несколько лет.
– Лично меня это нисколько не вдохновляет, – иронично заметил Ярбер.
– А второй выход? – напомнил Спайсер.
– Второй заключается в том, чтобы любой ценой выйти на волю под надзор полиции. На самом деле полиции плевать на образ жизни отпущенных под их надзор заключенных. Они живут в определенном месте и изредка отмечаются в участке, но на самом деле могут делать что душе угодно. Если наши новые друзья из Вашингтона окажут давление на тюремное начальство, то нас могут выпустить на свободу, а потом и вовсе забыть через некоторое время.
– И все это время нужно жить в том самом месте, которое укажут нам сверху? – воодушевился Спайсер.
– Да, но эти дома сильно отличаются один от другого, – пояснил Бич. – В одних порядки очень либеральные, и ты можешь делать там что захочешь, а в других существует довольно строгая система контроля, вплоть до того, что заключенных запирают на ночь и выпускают по специальному разрешению. Кроме того, строго ограничено право пользования телефоном. В большинстве случаев позвонить можно лишь один раз в день. Все зависит от того, какой порядок установит там Национальное бюро тюрем.
– Да, но при этом мы все равно останемся заключенными? – спросил Спайсер.
– Ну и что? – пожал плечами Ярбер. – Лично я все равно не стану никогда больше голосовать на президентских или губернаторских выборах.
– У меня есть идея, – неожиданно заявил Хэтли Бич. – Она пришла мне в голову прошлой ночью. Думаю, в ходе переговоров мы должны заставить Аарона Лэйка помиловать нас, когда он победит на выборах и станет новым президентом.