Гришем Джон. Завещание

   – Позвоните мне днем. – Джош шваркнул трубку и принялся ходить по кабинету.
   Неблагоразумно было посылать неокрепшего Нейта в тропики. Это казалось удобным – отправить его куда-нибудь подальше недельки на две, занять чем-нибудь, пока фирма уладит его собственные запутанные дела. Кроме Нейта, существовали еще четверо младших партнеров, которых Джош лично взял на работу, сам всему обучил и к которым прислушивался даже в вопросах руководства фирмой. Одним из них был Тип, и он был единственным, кто поддерживал Нейта.
   Остальные трое считали, что Нейт должен уйти.
   Секретаршу Нейта уже назначили на другую должность.
   Его кабинет в последнее время занимал один из стремительно делающих карьеру помощников. Говорили, он чувствует себя там как дома.
   Если лихорадка денге не одолеет беднягу Нейта, то его будет поджидать дома Налоговая инспекция.
   В середине дня капельница наполовину опустела, но никто не удосужился проверить ее. Еще через несколько часов Нейт проснулся. Голова была легкой, не болела, температура спала. Тело было оцепеневшим, но не потным. Он ощутил на глазах толстую марлевую повязку, пластырь, которым она была прикреплена, и по некотором размышлении решил осмотреться.
   Нейт медленно отодрал пластырь от виска вместе с волосами, проклиная того, кто так плотно прилепил клейкую ленту, и отвел повязку в сторону – она повисла на левом ухе.
   Первое, что он увидел, была стена, покрытая отшелушившейся уныло-желтой вылинявшей краской. В левой руке торчала игла капельницы, поэтому он стал отлеплять пластырь пальцами правой. Из другой комнаты доносились голоса и звук шагов. Рядом кто-то стонал низким, ровным, болезненным голосом. Свет не горел, но сквозь занавешенное окно проникали солнечные лучи. Краска на потолке тоже потрескалась и отслоилась, вокруг больших черных щелей собралась пыль и паутина. Скрипучий вентилятор, свисавший с потолка в самом центре, раскачивался при вращении.
   Потом внимание Нейта привлекли две старые, шишковатые, покрытые шрамами и мозолями от пяток до кончиков пальцев ступни. Когда Нейт осторожно приподнял голову, он увидел, что они принадлежат ссохшемуся человечку, чья кровать стояла почти впритык к его собственной. Сосед казался мертвым.
   Стоны доносились с койки, стоявшей у окна. Их издавал бедолага, такой же маленький и скукоженный, как первый.
   Он сидел в центре постели, поджав ноги и крепко обхватив себя руками, похожий на шар, и пребывал в трансе от боли.
   Дышать было трудно от застоявшегося одуряющего запаха человеческой мочи, испражнений и какого-то вонючего антисептика. Сестры смеялись где-то в коридоре. Кроме кровати Нейта, в комнате находилось еще пять коек – раскладушек на колесиках, расставленных без какой бы то ни было логики.
   Третий его сосед лежал у двери. На нем не было ничего, кроме мокрой пеленки, и все его тело было изъедено открытыми красными язвами. Он тоже казался мертвым, Нейт надеялся, что так оно и есть. Для его же блага.
   Никаких кнопок экстренного вызова медсестры не существовало, равно как не было и внутреннего телефона, позвать на помощь можно было лишь заорав во все горло, но он боялся разбудить мертвых. Что, если они поднимутся и захотят с ним познакомиться?
   Нейту хотелось убежать – спустить ноги на пол, выдрать иглу из вены и рвануть на свободу. На улице станет легче.
   Там не может быть такой концентрации болезней. Где угодно лучше, чем в этом лепрозории.
   Но ноги были словно колоды. Как ни старался Нейт поднять их – каждую по очереди, – они едва шевелились.
   Он снова опустил голову на подушку, закрыл глаза и подумал, не заплакать ли ему. “Я в больнице, в стране третьего мира, – повторял он себе снова и снова. – Это не Уолнат-Хилл за тысячу долларов в день с полами, сплошь устланными коврами, понатыканными на каждом шагу кнопками, душами и врачами, летящими на помощь по первому зову”.
   Мужчина, изъеденный язвами, что-то забормотал, и Нейт сполз пониже под простыню. Потом осторожно взял повязку, водворил ее на место и приклеил пластырем еще крепче, чем прежде.

Глава 35

   Снид прибыл на встречу, имея при себе контракт, составленный им самим, без помощи каких бы то ни было адвокатов. Прочтя его, Хэрк вынужден был признать, что Снид неплохо справился с задачей. Документ назывался “Контракт об обеспечении экспертносвидетельских услуг”. Эксперты обычно высказывают мнения. От Снида же требовались факты. Но Хэрку было безразлично, что в бумаге. Он подписал ее и вручил Сниду заверенный чек на полмиллиона долларов. Снид взял его осторожно, проверил каждое слово, потом сложил и сунул во внутренний карман пиджака.
   – Итак, с чего начнем? – с улыбкой поинтересовался он.
   Нужно было обговорить очень многое, а поскольку остальные адвокаты детей Филана тоже жаждали присутствовать, у Хэрка времени оставалось лишь для “базовой грунтовки”.
   – Если коротко, – начал он, – нас интересует, каково было душевное и умственное состояние старика в утро его смерти.
   Снид заерзал, стал морщить лоб и закатывать глаза, изображая напряженную работу мысли. Он искренне хотел сказать то, что нужно, и чувствовал себя так, словно находился на старте заезда с призовым фондом в четыре с половиной миллиона долларов.
   – Старик был явно не в себе, – заявил он наконец. Слова повисли в воздухе в ожидании одобрения.
   Хэрк кивнул. Пока все правильно.
   – Это было его обычное состояние?
   – Нет. В последние дни жизни он находился в более или менее здравом рассудке.
   – Сколько времени вы проводили с ним?
   – Все двадцать четыре часа в сутки.
   – Где вы спали?
   – Моя комната находилась в конце коридора, но у мистера Филана был звонок, услышав который я приходил в любое время. Иногда он просыпался среди ночи и требовал сока или таблетку.
   – Кто еще с ним жил?
   – Никто.
   – С кем еще он общался?
   – Ну разве что с Николетт, своей секретаршей. Он ее обожал.
   – Он с ней спал?
   – Эта информация может помочь?
   – Да.
   – Тогда могу сказать, что они трахались, как кролики.
   Хэрк не сдержал улыбки. Сообщение о том, что Трой спал со своей последней секретаршей, никого не могло удивить.
   Потребовалось не много времени, чтобы найти общий язык со Снидом.
   – Послушайте, мистер Снид, вот что нам нужно: причуды, небольшие странности, отклонения от нормы, необычные высказывания и поступки, которые, взятые вместе, складывались бы в общую картину, способную убедить любого, что у мистера Филана с головой не все было в порядке. У вас есть время. Сядьте и все запишите. Побольше деталей. Поговорите с Николетт, убедитесь в том, что он с ней спал, послушайте, что она скажет.
   – Она скажет все, что нам нужно.
   – Отлично. Тогда хорошенько отрепетируйте свои показания, чтобы адвокаты противоположной стороны не смогли под них подкопаться, чтобы нигде не было зазора, в который можно было бы вклиниться.
   – А кому вклиниваться-то?
   – Кому? Вы уверены, что нет какого-нибудь водителя лимузина, горничной, бывшей любовницы или еще одной секретарши, которые смогут опровергнуть ваши свидетельства?
   – Все эти люди, разумеется, существуют, но никто из них не жил на четырнадцатом этаже – только мистер Филан и я.
   Он был очень одиноким человеком. И отнюдь не нормальным.
   – Тогда как же ему удалось так здорово обвести трех психиатров?
   Снид надолго задумался.
   – А вы как думаете? – наконец спросил он.
   – Ну, я полагаю, что мистер Филан предвидел, сколь трудной будет для него психиатрическая экспертиза, и попросил вас подготовить для него список вероятных вопросов. Возможно, вы с ним потратили целое утро на то, чтобы он усвоил некоторые простые вещи: дату, которую он сам не смог бы назвать, имена его детей, которые он постоянно забывал, колледжи, в которых они учились, имена их жен и мужей и так далее. Потом вы отрепетировали ответы на вопросы о его здоровье. После вы часа два втолковывали ему сведения о его имуществе, структуре “Филан групп”, компаниях, которыми он владел, о его приобретениях в сфере недвижимости и цене акций. Поскольку он уже давно полагался в основном на вас в части финансовой информации, вы постепенно в достаточной мере овладели предметом. Старика эта репетиция, разумеется, сильно утомила, но вы твердо решили привести его в форму, перед тем как выкатить в коляске к врачам. Ведь так все и было?
   Сниду страшно понравилась эта версия. Он был потрясен способностью адвоката с ходу придумать такую замечательную ложь.
   – Да, да, именно так все и было! И поэтому мистеру Филану удалось запудрить мозги психиатрам.
   – Тогда поработайте над этой версией, мистер Спид. Чем больше вы будете работать над своими показаниями, тем лучшим свидетелем окажетесь. Адвокаты противоположной стороны будут стараться подловить вас. Запишите все, чтобы постоянно иметь под рукой письменный вариант показаний.
   – Эта идея мне нравится.
   – Даты, время, места, происшествия, странности – все, мистер Снид. И то же самое касается Николетт. Пусть и она все запишет.
   – Она плохо пишет.
   – Так помогите ей. Словом, это ваша забота, мистер Снид. Хотите получить остальные деньги – заработайте их.
   – Сколько у меня времени?
   – Мы хотим снять ваши показания на видео через несколько дней. Выслушаем ваш рассказ, подкинем несколько острых вопросов, потом просмотрим ваше представление. Уверен, кое-что придется подправить. Мы дадим вам дополнительные инструкции и, вероятно, повторим видеозапись. Когда все будет безупречно, вас можно будет считать подготовленным к выступлению в суде.
   Снид заторопился. Он хотел положить деньги в банк и купить новую машину. Николетт тоже нужна была машина.
   Во время обхода ночной ординатор заметил, что капельница опустела. Письменная инструкция на обратной стороне капсулы гласила, что вливание следует делать непрерывно, поэтому он направился в больничную аптеку, где студентка, подрабатывающая в качестве провизора, приготовила новую смесь и, зарядив, вернула капсулу ординатору. По больнице уже распространился слух о богатом американском пациенте.
   Не просыпаясь, Нейт получил новую дозу лекарств, в которых уже не было надобности.
   Когда Жеви пришел к нему утром, до завтрака, Нейт все еще пребывал в полусне, а его глаза по-прежнему прикрывала марлевая повязка – он предпочитал темноту.
   – Здесь Уэлли, – шепотом сообщил Жеви.
   Дежурная медсестра помогла ему выкатить кровать Нейта из палаты и вывезти ее в маленький, залитый солнцем дворик. Там она отлепила пластырь и сняла с его глаз повязку. Нейт не дрогнув вынес болезненную процедуру и медленно открыл глаза. Жеви, лицо которого находилось от него всего в нескольких дюймах, сказал:
   – Отечность спала.
   – Привет, Нейт! – послышался голос Уэлли. Он склонился над кроватью с другой стороны.
   Медсестра оставила их одних.
   – Привет, Уэлли, – ответил Нейт. Он говорил глухо, медленно, низким голосом. У него кружилась голова, но он был счастлив. Ему ли было не знать, как чувствует себя человек, одурманенный наркотиком.
   Пощупав его лоб, Жеви объявил:
   – Температура тоже спала.
   Бразильцы улыбнулись друг другу – они наконец почувствовали облегчение от того, что не угробили американца во время путешествия в Пантанал.
   – Что с тобой случилось? – спросил Нейт, обращаясь к Уэлли и стараясь говорить так, чтобы его речь не была похожа на речь пьяного, у которого заплетается язык. Жеви перевел вопрос на португальский. Уэлли вмиг оживился и начал долгое повествование о шторме и гибели “Санта-Лауры”.
   Жеви останавливал его каждые полминуты, чтобы переводить на английский. Стараясь держать глаза открытыми, Нейт слушал, но смысл рассказа время от времени ускользал от него.
   Тут-то к ним и присоединился Валдир. Он тепло поприветствовал Нейта, порадовался тому, что тот уже сидит в кровати и выглядит гораздо лучше. Потом достал сотовый телефон и, нажимая кнопки, сказал:
   – Вы должны поговорить с мистером Стэффордом. Он очень беспокоится.
   – Я не уверен, что… – Нейт запнулся, сознание поплыло.
   – Эй, держитесь! У аппарата мистер Стэффорд, – сказал Валдир, вручая ему трубку и подтыкая под спину подушку.
   Нейт взял трубку и сказал:
   – Привет.
   – Нейт! – взволнованно воскликнул Джош. – Это ты?
   – Джош…
   – Нейт, скажи мне сейчас же, что ты не собираешься умирать. Прошу тебя, скажи!
   – Я в этом не уверен, – ответил Нейт.
   Валдир деликатно прижал трубку поплотнее к его уху и помог держать.
   – Говорите громче, – шепнул он.
   Жеви и Уэлли отошли в сторону.
   – Нейт, ты нашел Рейчел Лейн? – прокричал Джош.
   Нейт несколько секунд собирался с духом. Он наморщил лоб, стараясь сконцентрироваться, и наконец ответил:
   – Нет.
   – Что?!!
   – Ее зовут не Рейчел Лейн.
   – А как, черт возьми, ее зовут?
   Нейт напряженно задумался, его охватила страшная усталость. Он откинулся на подушку, стараясь вспомнить фамилию. Может, она ему ее так и не назвала?
   – Я не знаю, – пробормотал он, едва шевеля губами. Валдир еще крепче прижал трубку к его уху.
   – Но это та самая женщина? Нейт, не молчи!
   – О да! Здесь все в порядке, Джош, расслабься.
   – Ну и что с ней?
   – Она очаровательна.
   Джош колебался всего несколько мгновений, но времени терять было нельзя.
   – Это замечательно, Нейт. Она подписала бумаги?
   – Я не могу вспомнить ее фамилию.
   – Бумаги она подписала?
   Повисла долгая пауза. Казалось, Нейт задремал. Валдир слегка потряс его за плечо.
   – Она мне действительно очень понравилась, – вдруг довольно отчетливо сказал Нейт. – Очень.
   – Ты немного не в себе, Нейт, да? Тебе вкатили слишком много обезболивающих?
   – Ага.
   – Послушай, Нейт, позвони мне, когда у тебя в голове прояснится, ладно?
   – У меня нет телефона.
   – Позвони по телефону Валдира. Нейт, пожалуйста, позвони.
   Нейт кивнул, глаза у него закрылись.
   – Я предложил ей выйти за меня замуж, – сказал он в трубку, после чего окончательно отключился.
   Валдир, забрав трубку, отошел подальше и попытался описать мистеру Стэффорду состояние Нейта.
   – Мне не нужно прилететь прямо сейчас? – уже в третий или четвертый раз спросил Джош.
   – В этом нет необходимости. Прошу вас проявить терпение.
   – Валдир, поставьте его на ноги.
   – С ним все хорошо.
   – Нет, не все. Перезвоните мне.
   Тип Дурбан вошел в помещение, когда Джош стоял у окна и взирал на привычную городскую панораму. Тип закрыл дверь, сел и спросил:
   – Что он сказал?
   Не отрываясь от окна, Джош ответил:
   – Что нашел ее, что она очаровательна и что он сделал ей предложение. – В его голосе не было никакой иронии.
   Тем не менее Типу сообщение показалось смешным. В отношении женщин Нейт был всеяден, особенно в перерывах между браками.
   – Как он?
   – Его накачали обезболивающими. Валдир сказал, что температура упала и выглядит он гораздо лучше.
   – Значит, он не умрет?
   – Судя по всему, нет.
   Дурбан захихикал:
   – Ох уж этот Нейт! Ни одной юбки не пропустит!
   Джош обернулся, вид у него был изумленный.
   – Так это же прекрасно, – сказал он. – Нейт банкрот. Ей всего сорок два года, вероятно, она много лет не видела белого мужчины.
   – Нейт бы не смутился, даже если бы она была страшна как смертный грех. Ведь она самая богатая женщина в мире.
   – Теперь, поразмыслив, я нахожу, что это неудивительно. Я ведь и хотел оказать ему услугу, посылая в Бразилию.
   Но мне в голову не могло прийти, что он попытается соблазнить миссионерку.
   – Ты думаешь, это ему удалось?
   – Кто знает, чем они там в джунглях занимались.
   – Сомневаюсь, – подумав, возразил Тип. – Мы знаем Нейта, но не знаем ее. А здесь требуется обоюдное согласие.
   Джош присел на край стола. Все еще потрясенный, он улыбался, уставившись в пол.
   – Ты прав. Я не уверен, что она польстится на Нейта.
   Слишком тяжелый у него багаж.
   – Она подписала бумаги?
   – До этого мы еще не дошли. Наверняка подписала, а может, он ей их оставил.
   – Когда Нейт возвращается?
   – Как только сможет передвигаться.
   – Не будь в этом так уверен. Ради одиннадцати миллиардов он может захотеть поболтаться там подольше.

Глава 36

   Когда доктор пришел осмотреть своего больного, тот храпел в тенистом уголке двора. Нейт полусидел, рот его был открыт, голова свесилась набок, повязки на глазах не было. Его друг дремал, сидя рядом на земле. Врач пощупал лоб пациента, убедился, что температуры нет.
   – Сеньор О'Рейли! – громко позвал он, похлопывая Нейта по плечу. Жеви тут же вскочил – врач не говорил по-английски.
   Доктор велел вернуть больного в палату, но когда Жеви перевел это Нейту, он взмолился, чтобы его оставили здесь.
   Жеви перевел. Он видел соседей Нейта, видел их открытые язвы, конвульсии, видел больных, умирающих на койках, стоявших в коридоре, и поклялся врачу, что будет сидеть рядом с другом до самой темноты. Доктор сдался. Ему, собственно, было все равно.
   На противоположном конце двора высилось сооружение из цемента с решетками из толстых железных прутьев. Время от времени через них во двор выглядывали больные.
   Выйти из своей клетки они не могли. В зарешеченном проеме появился какой-то крикун и устроил скандал из-за того, что Нейт с Жеви находятся во дворе. У него была коричневая кожа в пятнах, пегие рыжие волосы, и он казался безумцем, кем, впрочем, и был. Ухватившись за решетку, он просунул голову между прутьями и начал орать. Голос у него был пронзительный и эхом отдавался не только во дворе, но и в больничных коридорах.
   – Чего он хочет? – спросил Нейт. Крики ненормального разбудили его и немного привели в чувство.
   – Не могу разобрать ни слова. Он сумасшедший.
   – Они держат меня в больнице с умалишенными?
   – Да. Простите. Это ведь маленький город.
   Вопли становились все громче. Из больничного корпуса, в котором находилась палата Нейта, вышла медсестра и велела больному замолчать. Тот перевел взгляд на нее и заорал еще истошнее, что заставило ее тут же ретироваться.
   Затем псих снова сосредоточил внимание на Нейте и Жеви.
   Вцепившись в решетку так, что побелели суставы, он начал прыгать и визжать.
   – Бедный парень, – сказал Нейт.
   Визг перешел в завывание. Через несколько минут беспрерывного воя и безумной пляски больной наконец привлек внимание санитара, который подошел откуда-то из глубины отделения и попытался увести его. Сумасшедший уходить не желал, началась потасовка. В присутствии свидетелей санитар проявлял осторожность, хотя был настроен решительно.
   Когда он попытался оттянуть бедолагу от решетки, обхватив его со спины, у того начались конвульсии.
   В конце концов санитар сдался и исчез. Стянув штаны, крикун начал мочиться сквозь решетку наружу, громко хохоча и направляя струю в сторону Нейта и Жеви, которые, к счастью, находились вне пределов досягаемости. Воспользовавшись тем, что безумец временно оторвал руки от решетки, санитар подобрался к нему сзади, сделал захват и утащил.
   Как только они исчезли из виду, крики тут же прекратились.
   Когда представление, которое, судя по всему, повторялось изо дня в день, закончилось и во дворе снова воцарилась тишина, Нейт сказал:
   – Жеви, забери меня отсюда.
   – Что вы имеете в виду?
   – Забери меня отсюда. Я чувствую себя прекрасно. Температуры нет, силы возвращаются. Давай уйдем.
   – Мы не можем уйти, пока доктор вас не отпустит. И потом, у вас же вот это. – Он указал на иглу капельницы, торчащую в левой руке Нейта.
   – Это ерунда, – ответил Нейт, мигом выдернув иглу и оттолкнув штатив с капельницей.
   – Вы не знаете, что такое денге. Мой отец болел этой лихорадкой.
   – Но она уже позади, я это чувствую.
   – Нет, лихорадка всегда возвращается, и возвращается в еще худшем виде. Гораздо худшем.
   – Я не верю. Жеви, пожалуйста, отвези меня в отель. Там мне будет хорошо. Я заплачу тебе за то, что ты побудешь со мной, а если случится новый приступ, ты дашь мне таблетки. Жеви, прошу тебя.
   Жеви стоял у изножья кровати и пугливо озирался по сторонам – нет ли поблизости кого-нибудь, кто понимает по-английски.
   – Ну я не знаю, – нерешительно сказал он.
   – Я дам тебе двести долларов, чтобы ты нашел какую-нибудь одежду и отвез меня в отель. И буду платить по пятьдесят долларов в день за то, чтобы ты присматривал за мной, пока я не оклемаюсь.
   – Дело не в деньгах, Нейт. Я же ваш друг.
   – И я твой друг, Жеви. А друзья должны помогать друг другу. Я не могу вернуться в ту палату. Ты ведь видел этих несчастных людей. Они гниют и умирают, ходят под себя. Там пахнет разлагающейся человеческой плотью. Медсестрам на это наплевать. Врачи не обращают на несчастных никакого внимания. И еще этот сумасшедший дом. Жеви, забери меня отсюда. Я тебе хорошо заплачу.
   – Ваши деньги утонули вместе с “Санта-Лаурой”.
   Это немного охладило пыл Нейта. Он совсем забыл о “Санта-Лауре” и своих пожитках – одежде, деньгах, паспорте и кейсе со всеми прибамбасами и официальными бумагами. После расставания с Рейчел у него было всего лишь несколько светлых периодов в интервалах между приступами лихорадки, и в это время он думал о жизни и смерти. Он ни разу не вспомнил о порученном ему запутанном деле и своем имуществе.
   – Жеви, я могу достать кучу денег. Выпишу из Штатов.
   Пожалуйста, помоги мне.
   Жеви знал, что от денге умирают редко. Сейчас состояние Нейта казалось удовлетворительным, но лихорадка могла вернуться новым жестоким приступом.
   – Ладно, – сказал он, озираясь по сторонам. Никого поблизости не было. – Я вернусь через несколько минут.
   Нейт закрыл глаза. Пропажа паспорта его огорчила. К тому же у него не было теперь денег, а также одежды и зубной щетки. Не было ни спутникового, ни сотового телефона, ни телефонной карты. Да и дома дела обстояли ненамного лучше. После банкротства он мог рассчитывать лишь на взятый напрокат автомобиль, одежду, кое-какую мебель и деньги, спрятанные от Налоговой инспекции. Небольшая квартирка в Джорджтауне перешла другому съемщику, пока он лежал в клинике, так что по возвращении у него не будет даже дома. Не говоря уж о семье. Двоим старшим детям было на него наплевать. Двух младших, от второго брака, мать увезла куда-то далеко. Он не видел их уже шесть месяцев и даже на Рождество почти не вспоминал о них.
   В день своего сорокалетия Нейт выиграл крупное дело на десять миллионов долларов, возбужденное против врача, не сумевшего диагностировать рак. Это был самый крупный успех в его карьере. Когда два года спустя с опротестовываниями приговора было покончено, фирма получила в качестве гонорара более четырех миллионов. Доход Нейта в тот год составил полтора миллиона. Но миллионером он побыл всего несколько месяцев, пока не купил новый дом. Меха, бриллианты для женщин, машины, путешествия и кое-какие сомнительные инвестиции съели остальное. Потом он начал встречаться со студенткой, употреблявшей кокаин, и вскоре у него произошел тяжелый срыв. Два месяца он провел взаперти, в клинике. Его вторая жена ушла с деньгами, потом вернулась, но уже без них.
   Да, когда-то он был миллионером, а теперь мог лишь догадываться, как жалко выглядит, лежа в этом дворе – больной, одинокий, сломленный.
   Задание Джоша найти Рейчел заставило его на время собраться. Погоня возбуждала его. Теперь все позади, и он снова на лопатках. Нейт вспомнил Серхио, клинику, свои дурные пристрастия и все те невзгоды, которые ожидают его впереди. Снова темнота и миражи.
   Он не мог провести остаток жизни, плавая по Парагваю на шаландах с Жеви и Уэлли, вдали от выпивки, наркотиков, женщин и судебных преследований. Придется возвращаться. Придется снова встретиться лицом к лицу со старыми проблемами.
   Пронзительный крик вернул его к действительности – псих снова вцепился в решетку.
   Жеви откатил кровать под навес, потом провез по коридору в главный вестибюль. Там он остановился перед каморкой уборщицы и помог Нейту выбраться из постели. О'Рейли качало от слабости, но он был полон решимости удрать. В каморке он сорвал с себя халат, натянул старые спортивные трусы, красную майку, резиновые шлепанцы, какие носили тут все, бейсболку и пластмассовые очки от солнца. Хотя теперь Нейт выглядел, как настоящий бразилец, он абсолютно себя таковым не ощущал.
   Нейт потерял сознание, когда поправлял на голове бейсболку. Жеви услышал, как он ударился о дверь, быстро открыл ее и увидел, что Нейт лежит на полу в окружении разбросанных ведер и швабр. Подхватив под мышки, он перетащил его обратно на кровать и прикрыл простыней.
   Нейт открыл глаза и спросил:
   – Что случилось?
   – Вы потеряли сознание, – последовал ответ.
   Кровать куда-то ехала, Жеви толкал ее, идя у изголовья.
   Так они миновали двух медсестер, которые не обратили на них никакого внимания.
   – Это была плохая идея, – сказал Жеви.
   – Иди, не мешкай.
   Жеви остановил кровать перед дверью, ведущей на улицу.
   Нейт выбрался из нее, почувствовал, что снова вот-вот потеряет сознание, но все-таки заставил себя сделать несколько шагов. Жеви перекинул его отяжелевшую руку себе через плечи и, вцепившись в нее, буквально потащил Нейта на себе.
   – Не волнуйтесь, – все время повторял он. – Идите медленно, как ни в чем не бывало.
   Никто в регистратуре на них даже не взглянул, больные тоже не вмешивались. Курившим на крыльце медсестрам и ординаторам эта парочка не показалась странной. Солнце ударило Нейту в глаза, и он тяжело повис на своем спутнике. Они перешли улицу и добрались до того места, где стоял массивный “форд” Жеви.