Гришем Джон. Завещание

   Вождь велел им ждать и медленно побрел обратно в деревню. Прошло полчаса. Теперь Рейчел уже точно знала, кто они, вождь сам ей сказал об этом. Но она по-прежнему не выходила им навстречу.
   Облако наползло на солнце, Нейт пристально посмотрел на него. Облако было легким и белым, ничуть не страшным, но все равно напугало Нейта. Услышь он сейчас гром, сколь угодно отдаленный, – тут же сорвался бы с места. Сидя в лодке, они перекусывали.
   Довольно скоро они услышали свист. Вождь шел из деревни один. Нейт и Жеви двинулись ему навстречу. Футов сто они прошагали за ним по тропе, потом индеец свернул с нее и повел их по другой тропинке, огибавшей хижины сзади. Нейт рассмотрел площадку в центре деревни – она была пустынна, там не играл ни один ребенок, ни одна девушка не мела дорожку перед домом, ни одна женщина не готовила еду, не чистила посуду. Не было слышно ни звука. Лишь сизый дымок вился над потухшими очагами.
   Потом он увидел лица в окнах и маленькие головки, высовывавшиеся из дверей. За ними наблюдали. Вождь явно не хотел проводить их по деревне, словно они были заразными.
   Потом он свернул на третью тропу, ведущую в лес. Выйдя на опушку, они очутились напротив хижины Рейчел.
   Ее самой нигде не было видно. Миновав входную дверь, индеец провел их к боковой стене, где в густой тени деревьев они увидели могилы.

Глава 52

   Одинаковые белые кресты были аккуратно вырезаны из дерева, тщательно отполированы и связаны лианами. Кресты были маленькими – не более фута в высоту, они торчали из свежевзрыхленной земли на дальнем конце погребальных холмиков. Никаких надписей не было, узнать, когда умерли похороненные здесь люди и кто они, не представлялось возможным.
   В густой тени было темно. Нейт положил свой рюкзак на землю между холмиками и опустился на него. Вождь заговорил тихо и быстро.
   – Женщина лежит слева. Справа – Лако. Они умерли в один день, около двух недель назад, – переводил Жеви. – После того как мы уехали, малярия унесла десять жизней.
   Вождь начал долгое повествование, он говорил не останавливаясь, не давая возможности Жеви переводить. Нейт слушал, но не слышал. Он смотрел на аккуратный, идеально прямоугольный холмик черной земли слева, любовно обложенный очищенными от листьев ветками. Под ним покоилась Рейчел Лейн, самая отважная женщина из всех, кого он когда-либо знал, потому что она совершенно не боялась смерти. Она даже призывала ее, потому что в душе у нее царили мир и покой. Теперь душа ее была с Богом, а тело навеки осталось с людьми, которых она любила.
   И искалеченное болезнями тело Лако лежало рядом.
   Шок, поразивший Нейта в первую минуту, прошел. С одной стороны, смерть ее была трагична, с другой – нет. Она не была юной женой и матерью, оставившей безутешных родных.
   У нее не было многочисленных друзей, которые оплакивали бы ее кончину. Только горстка людей на этой ставшей ей родной земле будет знать, что она умерла.
   Зная Рейчел, Нейт понимал: она не желала, чтобы кто-либо горевал о ней. Не одобрила бы слез, и Нейт не уронил ни единой. Несколько минут он смотрел на ее могилу, не веря своим глазам, но потом осознал, что Рейчел действительно умерла. Она не была его другом, Нейт едва знал ее. Причина, по которой он ее искал, была сугубо эгоистической. Он нарушил ее уединение, и она просила его не возвращаться.
   Но сердце у него разрывалось. С тех пор как покинул Пантанал, он постоянно думал о ней. Видел во сне, чувствовал ее прикосновение, слышал голос, вспоминал ее мудрость. Она научила его молиться и дала надежду. Она была первым за последние годы человеком, увидевшим в нем что-то хорошее.
   Он никогда не встречал таких людей, как Рейчел Лейн, и теперь ему очень ее недоставало.
   Вождь замолчал.
   – Он говорит, нам нельзя здесь долго оставаться, – тронул Нейта за плечо Жеви.
   – Почему? – не отводя взгляда от могилы, спросил тот.
   – Духи винят нас за то, что деревню поразила малярия.
   Эпидемия совпала с нашим первым приездом. Они не рады нам.
   – Скажи ему, что их духи – сборище клоунов.
   – Он хочет вам что-то показать.
   Нейт медленно встал и повернулся лицом к вождю. Чтобы войти в дом Рейчел, им пришлось пригнуться. Пол был грязным. Помещение состояло из двух комнат. В передней стояла неправдоподобно примитивная мебель: стул из стеблей тростника, связанных лианами, и диванчик на пеньках вместо ножек; подушку заменяла солома. Вторая комната служила кухней и спальней. Рейчел спала в гамаке, как все индейцы. Под гамаком, на маленьком столике, стояла пластмассовая коробка, в которой когда-то хранились лекарства.
   Вождь указал на коробку и начал что-то говорить.
   – Там лежит что-то, оставленное для вас, – перевел Жеви.
   – Для меня?
   – Да. Она знала, что умирает, и попросила вождя охранять ее хижину. А если приедет американец, просила отдать ему эту коробку.
   Нейт боялся прикоснуться к коробке. Вождь взял ее и передал ему. Нейт вернулся в первую комнату и сел на диван.
   Вождь и Жеви вышли.
   Его письма, видимо, до нее не дошли, по крайней мере в коробке их не было. Там лежали бразильское удостоверение личности – документ, который в этой стране имеют все, кроме индейцев, три письма из ВОМП, которые Нейт не стал читать, потому что на дне коробки увидел ее завещание.
   Оно лежало в белом официальном конверте. На месте, предназначенном для обратного адреса, была написана какая-то бразильская фамилия, а над ней аккуратными печатными буквами: “Завещание Рейчел Лейн”.
   Нейт вскрыл конверт.
   “Я, Рейчел Лейн-Портер, дитя Божье, принадлежащая миру Его, гражданка Соединенных Штатов Америки, будучи в здравом уме и твердой памяти, изъявляю настоящим свою последнюю волю.
   1. У меня нет предшествующих завещаний, которые нуждались бы в отмене. Это мое первое и последнее завещание.
   Каждое слово здесь написано моей рукой, таким образом, этот документ представляет собой мое рукописное завещание.
   2. В моем распоряжении находится рукописное завещание моего отца, Троя Филана, датированное девятым декабря одна тысяча девятьсот девяносто шестого года, в соответствии с которым он передал мне основную часть своего наследства.
   3. Я не отказываюсь от своей доли его наследства. Но не хочу и принимать его. Какой бы ни была причитающаяся мне сумма, я передаю ее для учреждения фонда.
   4. Средства фонда должны быть использованы на следующие цели: а) на продолжение деятельности Всемирной организации миссионеров, работающих в племенах; б) на проповедь Евангелия в отдаленных уголках мира; в) на защиту прав коренных народов Бразилии и всей Южной Америки; г) на то, чтобы кормить голодных, лечить больных, давать кров бездомным и спасать детей.
   5. Назначаю моего друга Нейта О'Рейли управляющим фондом и предоставляю ему для этого все официальные полномочия. Также назначаю его своим душеприказчиком и исполнителем моей последней воли.
   Подписано в шестой день января одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года в городе Корумба, в Бразилии.
   Рейчел Лейн-Портер”.
   Нейт перечитывал листок снова и снова. На другом листке текст был напечатан на машинке на португальском языке. С ним можно было повременить.
   Он сидел, уставившись в грязный пол у себя под ногами.
   Воздух в комнате был затхлым и неподвижным. Кругом стояла тишина, из деревни не доносилось ни звука. Ипики продолжали прятаться от белого человека с его проклятием.
   Может, следует вымести грязь? Оставить дом чистым и прибранным? Что будет, когда пойдет дождь и вода хлынет через дырявую соломенную крышу? Наверное, он скоро сгниет и обратится в прах? На рукодельных полках напротив стояли книги: Библия, молитвенник, труды по теологии.
   Полки висели немного неровно – одна была сдвинута относительно другой на пару дюймов вправо.
   Здесь был ее дом в течение одиннадцати лет.
   Нейт еще раз перечитал завещание. Шестого января.
   День, когда он вышел из корумбийской больницы. Рейчел не приснилась ему. Она действительно возложила на него руку и сказала, что он не умрет. А потом написала это завещание.
   Нейт пошевелился, и солома под ним зашелестела. Когда Жеви, сунув голову в хижину, сказал: “Вождь хочет, чтобы мы поскорее уехали”, – он словно очнулся ото сна.
   – Прочти это, – попросил Нейт, протягивая Жеви два листка бумаги. Второй лежал сверху. Жеви сделал шаг вперед, чтобы не загораживать свет, проникающий через дверь, не спеша прочел и сказал:
   – Здесь подписи двух людей. Первая – адвоката, который свидетельствует, что Рейчел Лейн-Портер подписала завещание в его кабинете в Корумбе, что она при этом находилась в здравом уме и прекрасно отдавала себе отчет в том, что делает. Его подпись официально заверена человеком, который по-английски называется… как он называется?
   – Нотариусом.
   – Да, нотариусом. А вторая подпись, вот здесь, внизу, это подпись секретарши адвоката. Ее подпись тоже заверена нотариусом. Что все это значит?
   – Я тебе потом объясню.
   Они вышли на свет. Вождь стоял, скрестив руки на груди, – его терпение подходило к концу. Нейт достал из рюкзака фотоаппарат и начал снимать хижину Рейчел и могилы. Пока он приседал вокруг могилы Рейчел, Жеви держал завещание.
   Потом он держал завещание, а Жеви фотографировал. Вождь не согласился сняться вместе с Нейтом. Он вообще старался находиться от них как можно дальше, лицо его было суровым, и Жеви боялся, что индеец вот-вот взорвется.
   Они отыскали тропу, ведущую через лес, в обход деревни. Перед тем как войти в лес, Нейт в последний раз оглянулся на хижину. Он хотел бы забрать ее с собой, каким-нибудь образом снять с места, погрузить в самолет и отвезти в Штаты, а там хранить как музейный экспонат, чтобы миллионы людей, которым помогут деньги Рейчел, могли прийти к этой бедной хижине и поблагодарить ее. И могилу бы перенести. Она достойна мавзолея.
   Но это было последним, чего пожелала бы сама Рейчел.
   Жеви и вождь уже скрылись из виду, поэтому Нейт заторопился.
   Никого ничем не заразив, они добрались до реки. Вождь что-то буркнул Жеви, когда они садились в лодку.
   – Он говорит, чтобы мы больше никогда не возвращались, – перевел Жеви.
   – Скажи, что на этот счет он может не волноваться.
   Жеви не стал переводить, а только запустил мотор и отчалил от берега.
   Вождь, не дожидаясь их отплытия, повернул обратно.
   Интересно, подумал Нейт, тоскует ли индеец по ней? Ведь она прожила здесь одиннадцать лет, оказала на него заметное влияние, но не смогла обратить. Оплакивает ли он ее кончину или испытывает облегчение от того, что его боги и духи теперь отпущены на волю? Что станется после ее смерти с ипиками, принявшими христианство?
   Он вспомнил о деревенских шаманах-знахарях, настроенных против Рейчел. Они-то празднуют ее смерть. И травят обращенных ею. Ей довелось много бороться на своем веку, теперь она покоится с миром.
   Заглушив мотор, Жеви стал грести веслом. Течение было медленным. Нейт не спеша достал спутниковый телефон и пристроил на сиденье. Под ясным небом сигнал оказался мощным, и через две минуты Нейт уже говорил с секретаршей Джоша, которая тут же бросилась разыскивать шефа.
   – Нейт, скажи мне, она подписала эту чертову доверенность?! – с места в карьер заорал в трубку Джош.
   – Не кричи так, Джош. Я прекрасно тебя слышу.
   – Прости. Скажи, она подписала?
   – Она подписала документ о передаче наследства в доверительную собственность, но не нашу бумагу. Она умерла, Джош.
   – Не может быть!
   – Тем не менее так и есть. Она умерла две недели назад. т малярии. И оставила рукописное завещание, так же как ее отец.
   – Оно у тебя?!
   – Да. В целости и сохранности. Рейчел все передала в фонд. А я назначен распорядителем фонда и ее душеприказчиком.
   – Завещание имеет законную силу?
   – Думаю, да. Оно написано от руки, подписано, проставлена дата, факт составления завещания заверен адвокатом из Корумбы и его секретаршей.
   – Похоже, оно действительно.
   – И что теперь будет? – спросил Нейт. Он так и видел Джоша, с закрытыми глазами стоящего у письменного стола, и не сомневался, что в голове Джоша рождается новый план.
   – Ничего не будет. Завещание Троя действительно. Его требования соблюдены.
   – Но она мертва.
   – Наследство Филана перешло к ней. Такие случаи бывают нередко, например, если один из супругов погибает в автокатастрофе, а другой умирает следом за ним. Наследство переходит от одного к другому.
   – А что же с остальными наследниками?
   – Соглашение остается в силе. Они получают свои деньги или то, что от них останется после выплаты гонораров адвокатам. Эти наследники сейчас – счастливейшие в мире люди, если не считать их адвокатов, разумеется. Им не на что нападать. У тебя в руках два правомочных завещания. Похоже, ты становишься карьерным опекуном.
   – У меня есть самые широкие полномочия.
   – У тебя есть нечто гораздо большее. Прочти-ка мне, что там написано.
   Нейт порылся в рюкзаке, достал и очень медленно прочел завещание слово за словом.
   – Давай скорее домой, – сказал Джош.
   Жеви тоже прислушивался к каждому слову, хотя делал вид, что наблюдает за рекой. Когда Нейт отключил связь и отложил телефон, он спросил:
   – Теперь деньги ваши?
   – Нет. Будет учрежден фонд.
   – Что за фонд?
   – Ну, представь себе крупный банковский счет. Он лежит в банке, хорошо защищенный, а владельцу капают проценты. И распорядители фонда решают, на что истратить эти проценты.
   Жеви все еще не понял. Он задавал массу вопросов, однако сейчас было не время для ликбеза по американской системе юриспруденции, касающейся завещаний, наследств и фондов.
   – Поехали, – сказал Нейт.
   Мотор снова взревел, и они помчались, следуя за изгибами реки и поднимая за собой высокую волну.
   Шаланду они отыскали в середине дня. Уэлли ловил рыбу. Пилоты играли в карты на корме. Нейт снова позвонил Джошу и попросил его отозвать самолет из Корумбы. Он сам вернется домой, когда сочтет нужным.
   Джош возражал, но это было единственное, что он мог.
   Кутерьма, поднятая из-за наследства Филана, улеглась. Теперь особой спешки действительно не было.
   Нейт отослал пилотов, велев им по возвращении связаться с Валдиром.
   Команда шаланды наблюдала, как вертолет исчезал в небе, словно гигантское насекомое. Жеви стоял у штурвала.
   Уэлли устроился внизу, перед лодкой, спустив ноги в воду.
   Нейт добрался до койки и попытался вздремнуть. Но рядом находился дизель, и его размеренный стук мешал уснуть.
   Корабль был втрое меньше “Санта-Лауры”, даже койки здесь оказались короче. Нейт лежал на боку и смотрел на проплывающий мимо берег.
   Почему-то он точно знал, что с алкоголизмом покончено навсегда, так же как и с наркотиками, что демоны, которые управляли его жизнью, навечно заперты в клетку. Рейчел Лейн увидела в нем что-то хорошее. Откуда-то узнала, что он в поиске. И поняла его зов, обращенный к самому себе.
   Бог подсказал ей.
   Жеви разбудил его уже затемно.
   – Полная луна, – сказал он.
   Они уселись на носу, Уэлли занял место у штурвала у них за спиной. Корабль шел вдоль лунной дорожки, следуя изгибам Ксеко, петлявшей на своем пути к Парагваю.
   – Это тихоходное судно, – сказал Жеви. – До Корумбы будем плыть два дня.
   Нейт улыбнулся. Он не возражал, чтобы этот путь занял целый месяц.

Послесловие автора

   Пантанал – регион Бразилии, славящийся невероятной красотой природы и неизменно привлекающий многочисленных туристов.
   Надеюсь, мое описание дает о нем некоторое представление и читатели не будут думать, что там есть только топи, полные опасностей.
   Пантанал вовсе не таков. Это экологическая жемчужина, которой можно любоваться без всякого риска для жизни. Я побывал в Пантанале дважды и надеюсь побывать еще.
   Карл Кинг, мой друг, баптистский миссионер, работающий в Кампу-Гранди, возил меня в глубинку Пантанала. Мы провели там четыре восхитительных дня, считая аллигаторов, фотографируя дикую природу, озираясь в поисках анаконд, поедая черные бобы с рисом и рассказывая друг другу захватывающие истории. От всего сердца благодарю Карла Кинга за это чудесное приключение.
   Выражаю благодарность также Рику Картеру, Джин Макдейд, Пенни Пинкале, Джонатану Хэмилтону, Фернандо Катта-Прете, Брюсу Сэнфорду, Марку Смирнову и Эстелл Лоренс. И, как всегда, огромное спасибо Дэвиду Джернетту за то, что он тщательно поработал над рукописью, отчего книга стала лучше.