Гудмэн Джо. Бархатная ночь

   И это правда, подумала Кенна, снова залюбовавшись силой и грацией Риса.
   — Тебе понравилась экскурсия? — спросил Рис, не подозревая, о чем думает Кенна.
   — Разве ты должен был туда залезать? — спросила она в ответ, когда капитан Джонсон отошел.
   Рис шутливо поднял руки, как бы защищаясь. Почти сразу же он понял, что допустил промах, показав таким образом мозоли и раны на ладонях.
   Соленый бриз взлохматил волосы Кенны, а она, подавшись вперед, взяла Риса за запястья и со строгим видом, какой когда-то принимала ее гувернантка, осмотрела его руки. Вид сочащейся крови шокировал Кенну.
   — Твои красивые руки, Рис, — сказала она, вздыхая. — Как ты мог?
   Рис открыл рот, чтобы ответить, и… закрыл его. Он посмотрел в удивлении на свои руки, не понимая, что она могла в них увидеть такого красивого.
   — Надо было выполнить работу, — смущенно оправдывался он.
   — Но ты уже все сделал, да? Пошли со мной, я должна их перевязать. У тебя будут ужасные волдыри.
   Рис слегка покраснел, заметив, что некоторые моряки подталкивают друг друга локтями, бессовестно подслушивая их. Потом он увидел, как они недоуменно разглядывают свои руки и задумчиво смотрят на его жену.
   — Давай спустимся в каюту, пока еще не все на тебя уставились, — нетерпеливо сказал он.
   — Не говори со мной таким тоном, Рис Каннинг, — перебила Кенна, но в ее словах не было раздражения.
   Кенна повела Риса в судовой лазарет, где нашла бинты и спирт. Она промыла его ладони и, сжав зубы, вылила спирт на открытые раны.
   — Вижу, что экскурсия была полезной, — насмешливо протянул Рис, пока она занималась лечением. — Ты уже знаешь, где что находится.
   — Это было очень поучительно. Ты знаешь, что здесь есть красная палуба, где стоят пушки?
   — Да.
   — А тебе известно, почему она красная?
   — Да.
   — О Рис. Война — это ужасно. Как ты смог столько лет воевать в Португалии и Испании?
   — Я был нужен там.
   Это простое объяснение только разбередило душу. Кенна вспомнила жестокие слова, которые говорила ему в Даннелли, обвиняя его в тщеславии и, что гораздо хуже, называя предателем. Она подняла его забинтованные руки и нежно поцеловала каждую ладонь. Рис почувствовал себя так, как если бы она коснулась его души.
   — Кенна…
   Она покачала головой, прося его ничего не говорить. Слишком быстро все меняется, она еще не разобралась в своих чувствах.
   — Ты пообедаешь со мной?
   Рис поднял руки и, пошевелив свободными кончиками пальцев, ответил:
   — Буду вынужден. Мне стыдно просить кого-нибудь покормить меня.
   Но на самом деле Рис довольно хорошо управлялся с ложкой. Кенна была рада этому. Кормить Риса было бы слишком… интимно, а она еще не готова к этому. Он, похоже, чувствовал, что ей неловко сидеть прямо напротив него, и поэтому после нескольких кусочков тушеного мяса сказал, что хочет пересесть. Он перешел на ее сторону стола и положил ноги на другой стул.
   — Ты знаешь, — призналась она, — я до сегодняшнего утра не понимала, что мы плывем в Соединенные Штаты. — Она показала на скамейку под окном: — Я сидела там и наблюдала за солнцем, как оно встает, и внезапно догадалась, куда мы движемся.
   — И что ты подумала?
   Она отломила ломоть хлеба от буханки, которая лежала между ними, и предложила ему часть.
   — Мне кажется, что я ничего не думала. Я была смущена, немножко испугалась и, может быть, разозлилась на тебя.
   Он кивнул:
   — А сейчас?
   Она макнула хлеб в подливку.
   — Я ошеломлена.
   Рис предпочел бы, чтобы она лукавила.
   — Это можно понять.
   — Как долго мы пробудем в Бостоне?
   От удивления он чуть не проглотил ложку. Разве она не знает? Рис хотел было скрыть правду, но потом решил не обманывать.
   — Всю оставшуюся жизнь, полагаю. — Ложка Кенны стукнула о край тарелки.
   — Ты не говорил об этом, — прошептала она.
   — Сейчас я руковожу судоходной компанией, Кенна. Судьба многих людей зависит от меня. Я должен жить в Бостоне.
   — А я? Ты, в конце концов, американец. Мой же дом в Англии!
   Возможно, были более тактичные способы сообщить это, но Рис хотел покончить со всем одним махом.
   — Твой дом отныне со мной. Ты моя жена, Кенна.
   — Перестань притворяться, Рис. Чтобы спасти мою репутацию, ты можешь кому угодно говорить, что мы женаты, но со мной эти шутки не пройдут.
   Рис тут же потерял аппетит и отодвинул тарелку с мясом.
   — Это не притворство, — спокойно сказал он, следя за ее реакцией. — Мы на самом деле женаты. Ты не помнишь?
   — Если бы я помнила, то не говорила бы такие глупые вещи, правда? — Она вытерла губы салфеткой и отбросила ее на стол.
   — У меня есть документы.
   Она еще больше удивила его, сказав:
   — Мне не нужны доказательства, Рис. Я верю тебе. Просто не знаю, как позволила всему этому случиться.
   — У тебя были причины, — проговорил Рис. — Ты выкинула их сегодня утром за борт.
   — Понимаю. — Она задумалась и посмотрела на свое платье. — Я его надевала, когда мы венчались?
   — Да.
   — Сегодня утром… оно показалось мне знакомым, — медленно сказала она. — А я хотела выходить за тебя замуж?
   Это был странный вопрос, но Рис честно ответил на него:
   — Ты хотела свое лекарство, как ты называла это ужасное снадобье, и была готова на все. Ты предложила свое тело. Я предпочел брак.
   — И я согласилась?
   — Без раздумий.
   — Ты использовал мою болезнь, чтобы получить то, что хотел.
   — Да.
   Кенна изучала лицо Риса.
   — Зачем ты пошел на это? Уже знал, что я ношу твоего ребенка?
   Рис слегка побледнел:
   — Нет, Я не знал.
   — Тогда почему?
   — Потому, что это, похоже, лучший способ защитить тебя, — сказал он после недолгой паузы. Рис не мог полностью раскрыться перед Кенной. — Когда я нашел тебя у Полли, все в Даннелли уже оплакали твою смерть. Вернуться назад означало бы вернуться ко всем этим «несчастным случаям». Я должен был ехать в Америку, и меня внезапно осенило, что тебе безопаснее отправиться со мной.
   Кенна почувствовала тяжесть в груди. Рис часто говорит о ее безопасности, но никогда о любви. Как и предполагала Викторина, ради нее он жертвует своим собственным счастьем. Внезапно перед глазами Кенны возник образ женщины — невысокой, с платиновыми локонами и роскошными женскими формами. Ей смутно вспомнилось, как Рис держал эту женщину в объятиях, целуя со всей страстью. Их расставание было очень печальным. Неужели Рис любит именно ту женщину?
   Кенне захотелось побыть одной. Она не могла смириться с браком, основанным на благотворительности.
   — Давай поговорим об этом в другой раз, — предложила она. — Сейчас у меня как-то все спуталось в голове.
   Рис был согласен, но его совсем не обрадовала замкнутость Кенны. Он встал и положил руки на спинку стула.
   — До того как я уйду, Кенна, я должен еще кое-что сказать тебе.
   Она подняла к нему лицо:
   — Я слушаю. — «Чего же больше?»
   — Развода не будет. — Она не успела что-либо ответить, как Рис вышел из каюты.
   Как ему удалось прочитать ее мысли и дать столь жесткий ответ? Разве у них может быть спокойная семейная жизнь? Какой же это брак по расчету, если ни один из них на это не рассчитывал? Кенна уныло решила, что принесла в их брак только проблемы. Она посмотрела на руки. Рис даже не надел ей обручальное кольцо. Если она приняла его предложение в наркотическом забытьи, то он наверняка сделал его, будучи вдребезги пьян.
   За ужином оба по большей части молчали. Никто даже не упомянул последний разговор. Кенна никогда не чувствовала себя такой несчастной, а Рис, видя ее подавленное состояние, решил перевести разговор на другое.
   — Вижу, что ты нашла ткань и журнал мод, — сказал он, кивком указывая на кровать. Рядом с отрезом бледно-желтого муслина лежали ножницы, иголки, булавки и нитки.
   — Да. Ты очень добр, что подумал обо мне.
   Ее формальная вежливость встревожила Риса, но он тут же обругал себя за то, что придирается к каждому ее слову. Простого «спасибо» было бы вполне достаточно. А по ее словам выходило, что Кенну удивила его забота.
   — Ткань чудная, — добавила она через секунду, когда он промолчал.
   — Я рад, что тебе понравилось. Модистки были уверены, что ткань придется тебе по вкусу.
   Кенна почувствовала разочарование. Она надеялась, что он сам выбрал ткани. Какая она наивная! Она очнулась от своих мыслей только тогда, когда стул Риса скрипнул по полу.
   — Я собираюсь найти капитана Джонсона, — сказал он. — Есть несколько вещей, на которые ему надо обратить внимание.
   Кенна кивнула, проглотив вопросы, готовые слететь с языка. Неужели он снова собирается работать? Может ли она пойти с ним на палубу? Зачем он ищет капитана? О каких вещах он говорит? Может ли она помочь? И вообще когда она приспособится к его жизни?
   После того как помощник кока убрал остатки обеда, Кенна разложила на столе муслин и начала кроить по выкройке. Так работала она часа два, пока одиночество не стало невыносимым. Кенна накинула плащ и поднялась на палубу.
   Ясная ночь оказалась холоднее, чем показалась в первую секунду, но она решила остаться на палубе, даже если посинеют пальцы и нос. Кенна огляделась, ища Риса, и, не увидев его, собралась погулять одна. Прошло немного времени, и вот уже с двух сторон ее сопровождала личная гвардия, а еще несколько матросов следовали на приличной дистанции сзади. Ее «свита» была безукоризненно почтительна, и Кенна поняла, что они просто жаждут услышать женский голос и разделить с ней компанию. Она весело болтала, забыв о неприятных мыслях, а они разрешили ей подержать штурвал корабля и поддразнивали ее, с серьезным видом предлагая вести судно в кишащих айсбергами водах Северной Атлантики. Она расспрашивала матросов об их семьях, о жизни в Бостоне и внимательно выслушивала ответы. Не желая того, Кенна невольно покорила их своим неподдельным интересом к жизни в Америке. Когда она в конце концов сказала, что хочет вернуться в каюту, их вытянувшиеся лица яснее ясного выражали сожаление.
   Моряки, считавшие своим долгом попрощаться с ней, оккупировали лестницу рядом с их каютой, и Кенне пришлось очень быстро проскользнуть за дверь, чтобы не приглашать их всех на чай.
   — Вижу, что у вас закончился прием, — сухо сказал Рис. Его задела мечтательная улыбка на ее лице.
   Кенна вздрогнула от неожиданности, так как думала, что одна в каюте. Рис сидел в небольшой бронзовой ванне рядом с печью. Откинувшись назад, он разглядывал ее из-под длинных ресниц. В его позе чувствовалась какая-то настороженность, которая заставила Кенну подойти к ванне, чтобы предложить ему помощь. Она сняла плащ и повесила его на спинку стула, затем опустилась на колени рядом с ванной.
   — Я потру тебе спину, — предложила Кенна и потянулась за мочалкой.
   Рис забеспокоился. Сможет ли он контролировать себя, если она коснется его? И сдержится ли вообще, даже если она не сделает этого? Он протянул ей мочалку и сел, наклонившись вперед, чтобы ей было удобнее мыть ему спину.
   Кенна пододвинулась к краю ванны, избегая взгляда Риса, и взяла мочалку. Она окунула ее в воду, потом выжала воду на его плечи, наблюдая, как теплые ручейки сбегают по широкой спине.
   — Я вовсе не устраивала приема, ты знаешь, — возразила она, проводя мочалкой по шее. — Я вышла на палубу, чтобы найти тебя.
   — Я был в каюте у капитана.
   — Мне это пришло в голову не сразу. Матросы… они были очень добры. Разве неприлично разговаривать с ними?
   Ее плавные движения мочалкой казались ему сладостной пыткой. Рис закрыл глаза.
   — Это вовсе не плохо. — Кенна перевела дыхание.
   — Хорошо. Я думала, что ты злишься.
   Скорее разъярен, как сто чертей, подумал он. Неужели она не видит?
   — Нет, не злюсь. Просто я не буду оставлять тебя одну так надолго.
   — Все в порядке, — солгала она, не желая стать ему обузой. — Я понимаю, что у тебя много своих дел.
   С чего это она так любезна? Он был страшно раздражен и мог сорваться в любой момент.
   — Дай мне мочалку, — грубовато оборвал он. — Обойдусь своими силами.
   Кенна постаралась не показать обиды. Что она сделала неправильно? Она отдала Рису мочалку и отошла от ванны. Непроизвольно она попыталась схватить прядь волос и взять в рот, как делала это в детстве, когда волновалась или была расстроена. Подстриженные волосы не накручивались на палец, и она сокрушенно вздохнула.
   — Они отрастут, — сказал Рис.
   — Конечно. — Кенна бессильно опустила руки. — Меня беспокоит больше не длина, а цвет. Мейсон приказал Свиту обрезать их, а красила миссис Миллер. Я не могла помешать им.
   — Конечно, не могла, — согласился он. — Но ты мужественно вызвала огонь на себя.
   Кенна слабо улыбнулась:
   — Надеюсь. Я боролась как могла. Хочется думать, что они не осилили бы меня без помощи своего зелья. — Рис поднял ногу и начал ее намыливать.
   — Скажи мне, — небрежно бросил он. — Я знаю Свита и миссис Миллер, но кто такой Мейсон?
   Кенна рассеянно рассматривала ногу мужа, пока не заметила удивленного выражения его лица. Она быстро потупилась, делая вид, что изучает узоры на ковре.
   — Он тот человек, который похитил меня из гостиницы Робинсона. Ты знаешь его?
   — Мейсон Деверелл, — медленно протянул Рис, словно проверяя имя на слух. — Наверняка. — Он опустил ногу и принялся за другую. — Нет, я не знал его полного имени. Я знаю только имя Свита. Был еще один, который помогал им, ведь так? Джеб Томпсон?
   — Да. Полагаю, что именно он. Я слышала только, как упоминали его имя.
   Рис задумался.
   — Они были очень уверены в своих силах. Им не приходило в голову, что ты сможешь назвать похитителей.
   Кенна кивнула:
   — Мейсон очень самоуверен. Он их вожак. Думаю, это была его идея отвезти меня к миссис Миллер. — Она вздрогнула, живо вспомнив обо всем пережитом. — Кто, как ты думаешь, стоит за моим похищением?
   — Не знаю, Кенна.
   — Ты на самом деле думаешь, что где-то в глубинах моей памяти спрятано имя убийцы?
   — Да. — Он протянул руку и коснулся ее лица. — Пока ты со мной, а тот человек в Даннелли думает, что ты мертва, тебе ничто не угрожает. Не важно, вспомнишь ли ты, что случилось, или просто поверишь мне. Важно лишь то, что ты сейчас защищена.
   Кенне хотелось вечно стоять вот так рядом с Рисом, но она отодвинулась от него и встала. Повесив плащ в гардероб, она взяла с полки ночную рубашку.
   — Я забыла, что все считают меня мертвой. Как-то это неправильно. Ведь виновато всего несколько человек.
   Пока Кенна стояла к нему спиной, Рис встал и быстро вытерся.
   — Перестань так думать, — сказал он, одеваясь. — Нельзя доверять никому.
   Кенна повернулась, когда Рис уже застегивал ремень, и ее щеки залила волна краски.
   — Но Ник… — Она замолчала, когда Рис решительно покачал головой и поджал губы.
   — Даже Ник не должен знать.
   — Но это не может быть Ник, — сказала она больше для себя, чем для Риса. — Он мой брат. Он любит меня.
   Рис пересек комнату и остановился перед ней. Он схватил ее за руки, словно хотел встряхнуть ее, но потом передумал, и его руки просто опустились к ее запястьям.
   — Он мой лучший друг, Кенна. Это не значит, что я не хочу доверять ему, — просто я не могу. Любовь вовсе не означает невиновность. Кто-то хочет твоей смерти.
   — Пожалуйста, обними меня, — сказала она с просительными нотками в голосе. — Я никогда не была так одинока.
   На этот раз он встряхнул ее, а затем прижал так близко, что почувствовал, как бьется ее сердце.
   — Не говори так. Даже не думай об этом!
   Кенна вздрогнула и попыталась ни о чем не думать в безопасном кольце его рук, а Рис прижимал ее к себе и шептал на ухо ее имя.
   — Прости, — сказала Кенна, немного придя в себя. — Я чувствую себя глупо. Я не собиралась обременять тебя своими проблемами.
   Руки Риса опустились в карманы халата. В левом кармане он наткнулся на обручальное кольцо, которое туда положил, чтобы не потерять, так как оно несколько раз спадало с ее пальца. Он задумался, не отдать ли его ей теперь.
   — Ты мне не в тягость, Кенна, и в любое время можешь обратиться ко мне. Ты не одинока в жизни. — Рис решил подождать, прежде чем вернуть ей кольцо.
   — Я знаю. Спасибо тебе. — Она подняла с кровати ночную рубашку и нерешительно мяла ее в руках. — Если бы не ты, я бы все еще была у миссис Миллер.
   У него не было желания продолжать этот разговор. Она явно не понимала, что ждало ее в постели Тремонта. Рис наблюдал, как она мнет белье, и легкая улыбка коснулась его губ.
   — Повернись, и я стану твоей горничной. Как ты вообще смогла одеться?
   Кенна послушно повернулась, наклонив вперед голову, чтобы он мог дотянуться до самых верхних крючков.
   — Это непросто, но я очень упряма. — Она почувствовала, как пальцы Риса коснулись ее кожи, остановились и потом проворно пошли вниз. Она не позволила себе задуматься о том, как много раз он помогал вот так другим женщинам. — Спасибо, — вежливо сказала она, когда он закончил.
   — Приказать, чтобы приготовили свежую воду для ванны? Она морская, но вполне сойдет. — Рис указал на бронзовую ванну. — Признаюсь честно, это было приготовлено для тебя, но так как ты отсутствовала, когда ее внесли, я решил: не пропадать же добру.
   Кенна была тронута его заботой.
   — Мне жалко, что меня не было, но не нужно никого беспокоить сейчас. Я помоюсь в тазу.
   — Как хочешь. — Он подошел к столу и начал раскладывать карты и вахтенный журнал. — Тогда я сейчас поработаю.
   Кенна заглянула ему за плечо:
   — Тебе обязательно надо это делать? Ты выглядел таким усталым, когда я вошла. Может быть, ты попытаешься заснуть?
   Рис даже не оторвал взгляда от бумаг.
   — Сомневаюсь, что смогу, — пробормотал он. И добавил уже громче: — Это не займет много времени.
   Пожав плечами, Кенна положила свое платье и подошла к тазу. Не подозревая, что Рис наблюдает за ней, она радостно вздохнула, скинула ботинки и подвигала усталыми пальцами ног. Затем, намочив полотенце в воде, она стала протирать им себе лицо, и капли воды скатывались по ее шее на кружева ночной рубашки. Кусок лавандового мыла лежал рядом с графином с водой, и Кенна, намылив полотенце, вымыла сначала лицо и шею.
   «Не смотри», — скомандовал себе Рис, но так и не выполнил свой приказ. Он наблюдал, как Кенна спустила рубашку с плеч и она соскользнула до талии, обнажив прелестный изгиб спины. Кенна намыливала грудь и плечи, проводила полотенцем по внутренней стороне рук, смывала пену водой из графина. Рис смотрел на документы, но взор его был затуманен. Строчки текста сливались и образовывали контур тела Кенны. Ему не требовалось усилий, чтобы представить узкий изгиб ее талии, гладкую линию бедер, красивые длинные ноги и выпуклости ягодиц. Мысленно он провел рукой по ее шее, потом по ключице. Он погладил ее груди, и они набухли от его прикосновения. Он глубоко вздохнул, мысленно дотронувшись до ее бедер…
   — Ты что-то сказал, Рис? — спросила Кенна, наконец отвернувшись от таза и натягивая на ягодицы ночную рубашку.
   Рис отвел глаза от бумаг, и картинка исчезла. Он посмотрел на Кенну, увидел, что она закончила свой туалет, и виновато усмехнулся: не угадала ли она направление его мыслей? Ее глаза были широко раскрыты от удивления.
   — Нет. Я ничего не говорил. — Он оттолкнул бумаги. — Ты хочешь лечь? — «Черт, что за глупый вопрос, — подумал он. — Конечно же, хочет».
   Она кивнула, зевая:
   — Я устала больше, чем думала. — Кенна подошла к кровати и откинула одеяла. Она села на край и смяла в руках подол своей рубашки. — Рис…
   — Я не побеспокою тебя, Кенна, — быстро сказал Рис, полагая, что понял причину ее смущения. Она резко вскинула голову, что, похоже, подтвердило его предположение. — Я знаю, что ты еще не привыкла к замужеству. Не бойся, я не стану принуждать тебя к близости со мной и буду спать на скамье под окном. Она вполне мне подойдет.
   Кенна была унижена таким поворотом событий. Она только собиралась попросить его отложить карты и книги и прийти к ней. Видно, она ему не нужна. Кенна посмотрела на скамью.
   — Тебе там будет плохо, — тихо сказала она, краснея. — Холодно, и ты можешь упасть.
   Рис пожал плечами:
   — Попробую как-нибудь.
   — Хорошо. — Она положила подушку и два покрывала в изножье кровати, потом скользнула под оставшиеся одеяла и повернулась на бок, лицом к стене, чтобы он не увидел слез, которые застилали ее глаза.
   Рис минуту смотрел на ее вздрагивающие плечи и решительно встал из-за стола, убеждая себя, что поступает как должно. Он взял подушку и одеяла, постелил их на скамью и погасил фонарь.
   И, только услышав, как Рис ворочается и пытается устроиться поудобнее на твердом деревянном сиденье, Кенна испытала некоторое удовлетворение. Темнота и расстояние придали ей смелости.
   — Если ты не хочешь создать настоящую семью, то почему сказал, что мы не разведемся?
   Рис ударил кулаком в подушку.
   — Прости. Что ты сказала?
   Неужели с ним всегда будет так тяжело разговаривать? Кенна повторила вопрос медленнее, запинаясь на каждом слове. Она поклялась себе, что если Рис не поймет ее и на этот раз, то до самой своей смерти он никогда больше не услышит от нее этих слов. Он молчал так долго, что Кенна утвердилась в своих безрадостных мыслях.
   — Что ты подразумеваешь под настоящей семьей? — наконец спросил он.
   — Ты знаешь.
   — Ох. Ну да, я хочу, чтобы у нас был нормальный брак. Ты будешь отвечать за слуг, наблюдать за всем хозяйством в нашем доме. Сомневаюсь, что тебе нужно мое разрешение, но ты можешь рассказывать мне на досуге обо всех мелочах, которые я забыл, или горько жаловаться, что я уделяю слишком много времени работе. Мы будем вместе выезжать и демонстрировать всем, какая мы любящая пара, оставляя все ссоры на потом. Я постараюсь не флиртовать слишком много, если ты обещаешь то же самое. Интрижка для любого из нас в первый год семейной жизни будет исключена, я полагаю. — Рис лежал на спине, положив голову на сцепленные пальцы рук, и, хотя его голос был серьезен, он широко улыбался. — Я все перечислил? Это та настоящая семья, о которой ты говорила? Умоляю, скажи мне, если я что-то упустил.
   Рис был так доволен собой, произнося эту тираду, что не услышал, как Кенна встала. Он понял это только тогда, когда она ударила его подушкой в живот. Он потянулся к подушке, намереваясь швырнуть ее на пол, но Кенна уже повернулась и пошла обратно. В голубом лунном свете он видел бледные контуры ее ночной рубашки. Рис прицелился — и подушка через мгновение врезалась в ее спину.
   Кенна остановилась, не до конца веря, что он отплатил ей той же монетой, потом ее рот расплылся в улыбке. Она повернулась, подняла подушку и, размахивая ею, как пращой, двинулась на Риса. Защищаясь, он поднял руки, но это его не спасло — Кенна изо всех сил опустила свой снаряд ему на голову.
   Подушка лопнула. Перья взлетели в воздух, а потом медленно спланировали вниз, оседая на щеках, глазах и приоткрытом рте Риса. Он неторопливо сел, давая Кенне время убежать, хотя знал, что ей негде прятаться. Кенна попятилась. Рис услышал ее нервный смешок, встал и занес над головой свою подушку.
   Теперь уже Кенна выставила вперед руки, чтобы удержать Риса. Отступая, она наткнулась на край кровати, с размаху села на нее, а потом быстро перекатилась как можно дальше.
   — Это нечестно, Рис! — умоляюще произнесла она, пряча улыбку. — Я уже безоружна.
   Рис на секунду остановился и медленно покачал головой:
   — Ох, Кенна, ты еще даже не начала использовать свой основной арсенал.
   По своей наивности она лихорадочно огляделась по сторонам, подыскивая подходящий предмет для отражения атаки. Воспользовавшись моментом, Рис ударил по плечу Кенны подушкой. Она попыталась схватить ее, промахнулась и загородила лицо руками. Кенна ждала следующего удара, но его не последовало, и она осторожно посмотрела сквозь пальцы. Плечи Риса подрагивали — верный признак того, что он смеется. Кенна заподозрила, что его смех оправдан, — видимо, ее поведение глупо, и она повернулась к нему спиной.
   — Пожалуйста, ударь меня, и давай покончим с этим, — серьезно попросила она.
   — Я сделаю все, чтобы угодить любимой женушке, — издевательским тоном сказал Рис. Подушка тут же опустилась на ее спину.
   Кенна с кошачьей ловкостью и быстротой вцепилась в нее и дернула на себя так, что Рис потерял равновесие и упал на кровать. Его пальцы разжались, выпуская подушку, и хотя он ждал продолжения атаки, она не последовала. Внезапно вместо наступления Кенна расправила подушку и, положив ее в изголовье кровати, опустилась на нее. Натянув одеяло на плечи, она с довольной улыбкой закрыла глаза. Это стало последней каплей для Риса.
   — О нет. — Рис потряс ее за плечо. — Ты не можешь теперь лечь спать. Это же моя подушка.
   — Не надо было бить жену, — мурлыкнула Кенна без капли сочувствия в голосе.
   — Воровка!
   — Мерзавец.
   — Грабительница!
   — Бедный, обиженный Рис Каннинг.
   — Ты не даешь мне спать!
   — Это я не даю? — Кенна открыла глаза. — Все, я обиделась. Кто смеет обвинять меня в этом?! Особенно когда я готова разделить…
   — Разделить?..
   Кенна снова закрыла глаза и улыбнулась:
   — Поделиться моей подушкой.
   — Но это моя подушка.
   — Спорный вопрос, тебе не кажется? Она на моей постели.
   Рис усмехнулся и лег рядом с ней, приподнявшись на локте.
   — Кенна, неужели ты пытаешься соблазнить меня?