Гусев Владимир. Укус технокрысы

   Предполагалось, что, поскольку гвардейцам ничего не сообщили ни об НЛО, ни о "Тригоне", то и отрицательного эмоционально-физиологического воздействия на них НЛО оказать не сможет. Частично это предположение оправдалось. Мысли о поставленной боевой задаче действительно не приводили к нежелательным реакциям. Но выполнить ее, однако, не удалось, т.к. проникший в подразделение НГ г-н Полиномов П.А., руководствуясь совершенно непонятными мотивами и пользуясь авторитетом главного эксперта комиссии, сумел убедить майора Метляева в том, что выполнять приказ не следует. Более того, в 14 ч. 37 м., воспользовавшись тем, что НЛО был отогнан (или уничтожен) взрывом объемного заряда, осуществленным над корпусом № 7, бывший главный эксперт Комиссии проник в машзал ВК "Тригон" и путем подрыва похищенной гранаты уничтожил его важнейшие узлы..."
   Закрыв отчет, я пристраиваю его у себя на животе.
   Так вот что так бабахнуло. Я еще тогда удивился: не могут от гранаты стены ходуном ходить. Хорошо, что вояки не взорвали свою вакуумную бомбу чуть пониже. А то оседал бы я до сих пор вместе с останками Пеночкина и "Тригона" мелкодисперсной пылью...
   В палату заглядывает медсестра Ниночка. Черные брови вразлет под ослепительно белым накрахмаленным колпачком смотрятся очень и очень. Или это необычный рисунок губ делает ее лицо таким привлекательным?
   - К вам посетитель, можно?
   - Я предпочел бы ваше общество.
   Ниночка улыбается и укоризненно качает головой.
   И вовсе она даже не красавица. Но еще неделя воздержания - и я начну приставать к бабе Мане, уборщице.
   - Только недолго! - строго говорит Ниночка Мартьянову. На нем, разумеется, белый халат, между лацканами которого просматривается неизменная клетчатая рубашка, облагороженная узким галстуком.
   - Десятиминутная аудиенция, не дольше! В интересах вашего пациента! Вы подписали отчет? - спрашивает Мартьянов, усаживаясь на стул, и я не сразу понимаю, что этот вопрос относится уже ко мне.
   - Нет. Я его еще не дочитал.
   - И не подписывайте. Ни в коем случае. Они в нем все переврали. Некомпетентность - вопиющая. С объемным зарядом - против НЛО? Да это все равно, что верхом на воздушном змее - против "Мига-тридцать семь"!
   - А на чем нужно было верхом? На Россинанте?
   - Вы все шутите, а они, между прочим, совершенно исказили нашу с вами функцию. Получается, вся слава должна достаться гвардейцам, а они здесь пятая нога у телеги. НЛО передвигается со скоростью 16 тысяч километров в секунду; оно может разделиться на восемь частей, разлететься в разные стороны, а через минуту опять соединиться в одно целое, и что ему ваша вакуумная бомба? Да чихать оно хотело на все ваши аэропланы и ракеты!
   Откинув полу халата, Мартьянов достает из кармана брюк большой клетчатый платок и шумно, со вкусом сморкается.
   Интересно, какую роль в "нашей с ним функции" он отводит себе? Лечить "Тригон" с помощью рамочки вроде как нельзя было, переноситься на Марс - не нужно. Может, это он взорвал "Тригон" силой мысли, а моя граната была учебной болванкой?
   - Вот, видите, что я написал? - Мартьянов хватает отчет, быстро перелистывает его к концу и подносит мне к самому носу - в буквальном смысле- последнюю страницу. - "С выводами комиссии категорически не согласен!" И вам я советую сделать то же самое. Помощник ваш, кстати, молодец, отказался подписывать.
   - Он тоже считает, что его роль в ликвидации аварии недооценили?
   - Нет. Он вообще несет какую-то чушь. Но не это главное, а - подпись. Точнее, отсутствие таковой.
   Я высвобождаю затекшую левую руку, неловко поворачиваюсь на живот и морщусь от боли.
   - Что, помочь? - спохватывается Мартьянов, вскакивает со стула и начинает водить над моей спиной рукою. Между лопатками проходит волна тепла, и мне сразу становится легче.
   - А в чем заключалась наша с вами роль? - интересуюсь я. Неблагодарный! Человек свою кровную энергию на меня тратит, а я подковыристые вопросы ему задаю.
   - О! Вы и не догадывались, что почти все время, когда вы готовились к штурму "Тригона", я был рядом с вами, во втором корпусе, и укрывал вас защитным биоэнергетическим коконом. Один раз мы чуть было не столкнулись в коридоре, я еле-еле успел ваш взгляд отвести! Тут у вас, кстати, пробочка. Сейчас мы ее... Откупорим, так сказать, позвоночный канал для космической энергии...
   Теперь Мартьянов работает уже двумя руками. Его правая ладонь мелькает у меня перед глазами так быстро, что я свободно вижу сквозь нее, как через вращающийся пропеллер, полу халата и большое темное пятно на брюках экстрасенса.
   - Кстати, давно хочу спросить, - совсем некстати говорю я. - Почему нельзя было думать о белой обезьяне?
   - Вы думали о ней?
   - Нет. Но я все время думал, что о ней нельзя думать.
   - Это вас и спасло. Иначе вы попали бы в больницу вслед за своим помощником. Есть такая восточная притча. Один то ли шах, то ли падишах как-то пообещал неслыханную награду тем из своих советников, кто за три или сколько-то там дней ни разу не подумает о белой обезьяне. Никто никогда до этого момента не слышал про обезьян-альбиносов. Тем не менее, когда пришло время вручать награду, оказалось - некому! Все только и думали о белой обезьяне.
   - Ловко это вы. И главное - вовремя подсказали. Без этой шпаргалки мне было бы трудно не последовать в больницу вслед за остальными, благодарю я. На этот раз - совершенно искренне.
   - А самое главное: я внушал вам мысль подорвать "Тригон", воодушевляется Мартьянов, - потому что только так можно было отогнать НЛО и спасти людей. И пробил туннель в "сфере страха", которой "тарелочка" окутала корпус семь. Так что взрывать вакуумную бомбу не было никакой необходимости. Мы с вами все сделали самостоятельно, с наименьшим риском и максимальной эффективностью. Ну вот, пробочка рассосалась. А поле у вас ничего, метров пять бу дет. Редко встречается.
   - А если в килограммы перевести, то это сколько? - интересуюсь я. Неблагодарность снова так и прет из меня, неблагодарного же ,
   - Биополе человека измеряется в метрах и только в метрах, - строго говорит Мартьянов, отходя от моей кровати почти к противоположной стене палаты. В руках у него - уже знакомая мне рамка. Он проводит ею горизонтально на уровне своих бедер. Блестящая тонкостенная трубочка отклоняется то ко мне, то к экстрасенсу.
   - С сердцем у вас не все ладно. Видите, горбик? Через годик-другой инфаркт мог быть. Но мы его сейчас... Нет ничего проще...
   Открытой ладонью Мартьянов впихивает в меня что-то невидимое и неосязаемое, еще раз проделывает пассы своей рамкой. На этот раз она неподвижна.
   - Ну вот, теперь все в порядке, - удовлетворенно хмыкает он.
   - А трубочка у вас - из платино-иридиевого сплава? - спрашиваю я.
   - Почти, - смеется экстрасенс. - Можете вязальную спицу у жены позаимствовать, если хотите поэкспериментировать. Я лет пять со спицей работал.
   - И сколько я вам должен за сеанс?
   Интересно, обидится или нет? Я бы обиделся.
   - Нисколько, - беззаботно отвечает Мартьянов. - Вы даже отчет можете подписать в существующем виде. Все равно мне никто не поверит. Раз уж вы, лицо кровно заинтересованное, не верите - чего ожидать от остальных? Я, кстати, вовсе не собирался подкупать вас или задабривать. Просто мне нужно было удостовериться, что с вами все в порядке. Немногие, знаете ли, входили в почти непосредственное соприкосновение с НЛО безо всяких для себя последствий. Вам, с моей помощью, это удалось. Рад за вас. До свидания. Выздоравливайте.
   Прежде, чем я успеваю что-нибудь сказать, Мартьянов исчезает за дверью.
   Ну вот, обидел-таки. Неблагодарный. Но ушел он красиво, с достоинством. Лежу теперь, как оплеванный. Хоть бы раны на спине снова заболели - так нет, и в самом деле он как-то на них повлиял. А я... Неужели и в самом деле - неблагодарный?
   Ну и черт с ним. Только с мыслей сбил. О чем я думал перед приходом экстрасенса? Кажется, что-то про вакуумную бомбу...
   Глава 31
   Дверь, скрипнув, приоткрывается, и за нею мелькает широкое румяное лицо Грибникова. Окинув взглядом стоящие у кровати стулья и убедившись, что у меня никого нет, Артурчик вваливается в палату.
   - Разрешите?
   - Вы уже вошли.
   - Я не себя имею ввиду.
   Вслед за Грибниковым заходит хмурый хмырь в куцем халатике, наброшенном поверх неизменного темно-синего костюма, и еще какой-то тип с неприятным сверлящим взглядом.
   Я улыбаюсь.
   Кажется, пришла пора принимать почести. Уж Грибников-то, как профессионал - без мартьяновских завихрений насчет НЛО - понимает, наверное, какую задачку я расколол, какую работу провернул. В том числе и за него, Грибникова, поработал.
   Но никто из вошедших, однако, не спешит пожать мою мужественную руку. Более того: незнакомый тип с противным взглядом, пристроив на коленях кейс, демонстративно ставит на него включенный диктофон.
   - Предупреждаем: все сказанное вами может быть использовано против вас, - говорит он протокольным голосом и, перемотав пленку назад, тотчас проверяет качество записи. Убедившись, что все о'кей, добавляет:
   - Вы имеете право воспользоваться услугами своего адвоката.
   Кажется, вплоть до самой этом секунды я улыбался. Точнее, глупо улыбался. Но теперь я чувствую, как щеки мои ощутимо вытягиваются и плывут куда-то вниз. И поспешно возвращаю на место улыбку, но уже не глупую, а высокомерную.
   - Спасибо. С удовольствием. И пока он не придет, вы не услышите от меня ни слова. Проверьте, пожалуйста, хорошо ли записалась эта фраза, вежливо прошу я. Что, съели? Пока вы его из Москвы выпишите, я успею из больницы то же самое, выписаться. И в Москву укатить. - Кроме того, вы забыли представиться.
   - Следователь по особо важным делам Седельников Юрий Викторович. С остальными вы знакомы. Пригласите, пожалуйста, адвоката.
   Кажется, я опять перестаю улыбаться. Потому что мой адвокат, Женька Рымарев, деловито входит в палату и протягивает мне руку.
   - Не дрейфь, вылезем, - чуть слышно шепчет он. - Только не говори лишнего. А я подстрахую.
   Усевшись на ближайший ко мне стул и непринужденно закинув ногу на ногу, Женька громким уверенным голосом вещает уже для всех:
   - С вашего позволения я хочу напомнить моему клиенту, что он имеет право не отвечать на любой из поставленных вами вопросов, если сочтет это необходимым.
   - Разумеется, - благосклонно кивает Седельников. - Я, в свою очередь, хочу напомнить, что явка с повинной значительно облегчает участь преступника. И если гражданин Полиномов сейчас все сам, без утайки, расскажет, я буду квалифицировать это именно как явку с повинной.
   Седельников, Грибников, молчаливый... Молчаливый, Грибников, Седельников...
   Я ловлю себя на том, что пытаюсь барабанить пальцами по одеялу. Затея достаточно безнадежная.
   - Закрой рот и не смотри на всех ошалелыми глазами, - чуть слышно советует Женька. И я начинаю медленно приходить в себя.
   - Да... Отпираться в моем положении бессмысленно, - трагическим голосом говорю я. - Гуманоиды завербовали меня еще десять лет назад. И уничтожил "Тригон" я по их приказу. Кроме того, за три секунды до взрыва я изнасиловал несовершеннолетнюю гуманоидку. Противоестественным способом. Но она сама этого хотела!
   - Перестаньте, Полиномов! Вам совершенно не к лицу, - морщится Грибников. - Комиссия - это, конечно, бутафория, в конце концов вы поняли это, но свою роль она сыграла: послужила для вас надежным прикрытием. И, как вы теперь понимаете, для нас. Мы смогли спокойно выявить ваши связи и получить представление о преследуемых вами целях.
   - Остальные члены комиссии знали, что она бутафорская? - спрашиваю я единственно для того, чтобы выиграть хотя бы несколько секунд.
   - Нет, конечно! - довольно улыбается Грибников. - Иначе бы они не смогли так профессионально сыграть свои роли. Сапсанов до сих пор носится со своим отчетом, как с писаной торбой.
   М-да. Так я тебе теперь и поверил. А ведь молодцы, неплохо придумали. Для отвлечения внимания подсунули мне этого хмурого хмыря. Конечно, я старался держаться от него подальше. А вот то, что сам председатель комиссии... Как неохотно давал он мне ключ от зараженного "насекомыми" кабинета!
   - Вы, надеюсь, не подписали отчет? - ласково спрашивает Грибников.
   - Нет. Мне ваш Черенков отсоветовал.
   - А вот это вы напрасно, Павел Андреевич, - укоризненно качает головою Грибников. - Своим коллегам нужно доверять. У нас в штате достаточно сотрудников, способных профессионально выполнить любое, самое сложное задание. Хотя не скрою, мы сами спровоцировали эти подозрения. Нам важно было хотя бы на время разобщить вас и вашего помощника, чтобы затруднить контрдействия. Судя по вашей последней фразе, позаимствованный мною "клещ" свою задачу выполнил прекрасно.
   - Ваши методы трудно назвать чистоплотными.
   - И это говорите вы? Кстати, лейтенант Шишкин, которого вы так ловко усыпили инъектором, интересовался, когда вы окончательно выздоровеете и где вас тогда можно будет найти, - ухмыляется Артурчик.
   - А спасатели? Они тоже понарошку людей спасали?
   - Ну что вы, Павел Андреевич! - вмешивается в разговор следователь. Команда Бранникова сделала все, что могла, и была отозвана в силу неэффективности. Но давайте ближе к делу. Вы отказываетесь сами во всем признаться?
   - Нет, не отказываюсь. Но чтобы мне не пришлось перечислять свои грехи с пятилетнего возраста, намекните хотя бы, в чем меня обвиняют.
   Мой адвокат прикрывает веки и чуть заметно кивает. Значит, я обороняюсь правильно. А залог успешности всякой обороны - глубокая разведка территории противника с выявлением номеров частей, их вооружения и возможных направлений наступления. Плюс, конечно, тщательно выверенные мощные контрудары.
   - Хорошо, - неожиданно легко соглашается Седельников. - Вы подозреваетесь в том, что, вступив в сговор с Петром Пеночкиным и его преступной группой, а также используя свое служебное положение, нарушили работу компьютерных сетей. Это привело к многочисленным авариям и человеческим жертвам.
   Меня вдруг разбирает смех. По контрасту с трагическим голосом следователя он звучит, конечно, издевательски. Однако ничего не поделаешь. Мне просто смешно, и только. Никто не разделяет моего веселья, но я все-таки высмеиваюсь до конца, до донышка. Точнее - до истерики.
   - Напоминаю, что мой подзащитный еще не оправился после ранений и дальнейших допрос - я правильно квалифицирую, это ведь допрос? - может быть опасен для его здоровья, - вмешивается Рымарев.
   Молодец. Теперь, выпроводив следователя и его свиту, мы могли бы выработать план защиты.
   - Поэтому, руководствуясь частью два статьи... - продолжает Женька, но я перебиваю его:
   - Спасибо, я вполне в состоянии... давать показания. Только объясните, ради бога, на кой черт мне нужно было вступать в сговор с Пеночкиным и блокировать работу сетей? Что я, как говорится, мог бы с этого иметь?
   - Вот это мы и хотим знать! - взрывается вдруг Грибников, и на холеном лице его появляются красные пятна. - Зачем Генеральному директору фирмы, основная задача которой - защита сетей, нужно было, грубейшим образом нарушив должностные инструкции... Восемь лет назад вы, выявив незаконное использование гражданином Пеночкиным, бывшим однокурсником, локальной сети "Эллипс" для проведения весьма сомнительных и опасных опытов, не передали дела в суд, не пресекли неправомерных действии, но лишь временно приостановили их, одновременно вступив с гражданином Пеночкиным в преступный сговор...
   - Стоп, - прерывает Грибникова следователь. - Еще несколько слов - и господин Полиномов лишится возможности рассказать обо всем самостоятельно, а значит, потеряет право на снисхождение при вынесении приговора. Поэтому я еще раз...
   - Я ни в чем не виноват, - твердо заявляю я. - Пусть продолжает.
   Женька, обхватив голову руками, трясет ее, словно мучаясь от невыносимой зубной боли. Грибников смотрит на следователя, тот едва заметно кивает, и палата вновь погружается в море абсурда. Второй раз уже сегодня. Или экстрасенса можно не считать? Отыграл свою роль, улыбнулся напоследок и исчез.
   - Хорошо, продолжаю, - говорит, после длинной паузы, Грибников. Видно, я серьезно нарушил его планы, вот Артурчик и задумывается. - В результате этого сговора на свет появился вирус принципиально нового класса, вирус-призрак, против которого оказались бессильны все имевшиеся в сетях программы-вакцины, сторожа, детекторы и фаги. Еще бы! Ведь вирус был разработан профессиональными технокрысами, совершенствующими свое мастерство в "осином гнезде" фирмы "Кокос", да к тому же под руководством Генерального директора фирмы, которому была доступна вся секретная информация, касающаяся иммунной системы сетей!
   Грибников эффектно замолкает. Ждет если не аплодисментов, то хотя бы возражений или, еще лучше, вспышки гнева. Рассчитывает, что я сгоряча что-нибудь ляпну? Не выйдет! И ты, Женя, напрасно делаешь предостерегающий жест рукой. Я не собираюсь возражать. Мели, Емеля, твоя неделя.
   - Петр Пеночкин тем временем в глубокой тайне разрабатывал принципиально новый класс программ для компьютеров, программ, обладающих физиологическим воздействием. Известно, например, что звуковые волны частотой несколько герц способны ввергнуть человека в состояние ужаса, хотя они и не воспринимаются ухом. По-видимому, существуют частоты, оказывающие противоположное действие, то есть приводящие человека в состояние воодушевления.
   - Впервые о таком слышу. Вам бы фантастические романы писать... в соавторстве с Сапсановым, - не выдерживаю я.
   - Хорошо известно, что современные устройства для отпугивания насекомых используют комбинированное воздействие ультразвука строго определенной частоты и магнитных полей, лишь на пятнадцать процентов превышающих естественный фон и потому совершенно безвредных для человека. Нам неизвестно пока, какие именно воздействия использовал Пеночкин, но даже неспециалисты знают, что современный компьютер генерирует целый ряд полей: электромагнитное, электрическое, акустическое, практически любой заданной частоты, и даже слабое рентгеновское излучение. Логично предположить, что существует комбинация этих полей, осуществляющая психофизиологическое воздействие на человека.
   После того, как искомые комбинации били найдены, Петр Пеночкин послал гражданину Полиномову сообщение по компьютерной сети "Невод". Нам удалось его перехватить. В нем значилось: "Кажется, все получается. То-то Полиномов обрадуется!"
   Судя по тому, как скрестились на мне взгляды, Грибников выложил свой первый козырь.
   Я иронично улыбаюсь.
   - Ну и что? Еще на первых этапах войны между охотниками на вирусов и технокрысами последние частенько пытались выдать за своих именно выдающихся охотников. Например, вирус "Васил Бончев" - слышали о таком? Некоторые даже полагали, что автором этой изощренной по тем временам программы действительно был охотник Васил Бончев. Пеночкин не оригинален: запуская в сеть вирус, он заодно решил насолить мне, своему давнему обидчику. Давайте дальше. Пока - неубедительно.
   Ни Грибников, ни Седельников, ни даже хмурый хмырь не ожидали от меня такой реакции. Следователь аж заерзал на стуле. Что, съели? Посмотрим, что там у вас еще припасено.
   - Первоначально вирус появился в артегомах "Детка", "Кукла" и "Лилит"...
   - Как он там появился - выяснили? - перебиваю я Грибникова. Некоторые из них были отключены от сетей!
   - Не волнуйтесь, известно нам и это! - сердится Грибников.
   Ага, первый прокол в версии обвинения. Учтем.
   - Вскоре, однако, сходные образцы вируса были обнаружены и в гиперсетях "Звезда", "Невод", "ГиперЕвро", а также "Глобалнет". То есть во всех основных компьютерных сетях страны. До поры до времени вирус, хотя и проявлял себя достаточно активно, на работу сетей существенно не влиял. Нами была предпринята попытка выявить источник, генерирующий все новые штаммы вируса. Как ни странно, очень быстро удалось определить, что действующим инкубатором штаммов является именно "Тригон". Мы дали вам понять, что выяснили это. Во время телефонного разговора с Крепчаловым я тщательно наблюдал за вашим лицом. Сомнений не было: вы встревожены.
   Пальцы мои сами приходят в движение, и мне приходится прижать руку к одеялу.
   Так вот почему Грибников так нагло вломился в мой кабинет, а потом, разыгрывая дурачка, так и не ушел до конца разговора с Витьком...
   - Я приехал в Озерец, чтобы помочь разобраться в причинах уникальной ситуации, сложившейся на комплексе "Тригон", а потом получил приказ спасти людей, любой ценой. Что я и сделал.
   - Совершенно верно, - улыбается Грибников, - но только, помимо этого, вы еще парализовали работу фирмы "Кокос", послав соответствующее распоряжение Воробьеву. В совокупности с воздействием, оказываемым на человека компьютером, пораженным вашим вирусом-призраком, оно подействовало и на Воробьева, и на других охотников на вирусов гипнотически, и вместо того, чтобы удесятерить усилия, они начали вдохновенно перестраивать узлы гиперсетей в артегомы. Вы и это собираетесь отрицать?
   - Разумеется! Мое распоряжение было искажено все тем же вирусом, соавторство в разработке которого вы тщетно пытаетесь мне навязать.
   - У нас имеется оригинал полученного Воробьевым распоряжения. И вряд ли вам удастся доказать, что он не соответствует тому, которое вы послали.
   Рымарев смотрит на меня озадаченно.
   Да, это уже серьезно. Пожалуй, этот козырь мне нечем будет бить.
   - Я не чувствую себя виновным. Поэтому доказывать каждое вздорное обвинение придется вам, а не мне, в полном соответствии с презумпцией невиновности, - гордо заявляю я.
   Следователь криво ухмыляется. Хмурые хмырь пренебрежительно молчит.
   Кажется, я малость переборщил.
   - Я отдал приказ прекратить ошибочно начатые работы.
   - Который, как вы прекрасно знали, уже не мог ничего изменить: внушенный через компьютеры энтузиазм был сильнее. Кстати, то, что свое "ошибочное", как вы говорите, распоряжение вами же было продублировано с помощью одного из вирусов, никак вас не спасает. Суд легко поймет, что это - всего лишь ложное алиби.
   Грибников, наконец, понял, почему я помрачнел, услышав про "свое" распоряжение. И страшно обрадовался этому.
   - После этого операция вступила в завершающую стадию, - продолжает Грибников, не дождавшись от меня возражения. - На узлах сетей, где получили ультиматум о перестройке и не бросились немедленно его выполнять, началось "зависание" компьютеров, что повлекло за собой аварии, нарушения технологических циклов и даже железнодорожные катастрофы. Стало ясно, что "Тригон" необходимо во что бы то ни стало отключить от компьютерных сетей. Однако подступы ко всем ведущим к "Тригону" линиям связи оказались перекрытыми...
   - Все это изложено в отчете комиссии. Вы что, не читали? - искренне удивляюсь я. - Там же и разоблачены все эти чудеса. Обыкновенный НЛО, и только. Вы, когда готовили приказ о взрыве "тарелочки", не сомневались в ее существовании? А сейчас о какой-то компьютерной программе, ввергающей человека в ужас, песни поете. Или вы этим взрывом хотели Пеночкина напугать?
   - Не стройте из себя дурака, Павел Андреевич! Взрыв спецбоеприпаса генерировал мощный электромагнитный импульс, который на несколько секунд нарушил работу "мудрецов", и за это время мы разорвали их линии связи. Но вы вовремя сообразили, что игра проиграна, проскочили, в суматохе, в корпус семь и уничтожили главные улики.
   За дверью слышится какой-то шум. Я смотрю на дисплейчик "денщика". Элли?
   Глава 32
   Дверь приоткрывается, и за нею мелькает что-то угольно-черное на фоне ослепительно-белого. Не иначе, Гришина борода на фоне халата.
   - У вас не спросил! - вежливо грубит Гриша, вырываясь из чьих-то цепких рук.
   - В чем дело? - вспахивает со стула Седельников.
   - Пусть войдет, - останавливает его Грибников и, привстав, что-то тихо шепчет следователю на ухо. Невежа.
   Следователь распахивает закрывшуюся было дверь, и в палату влетает Гриша.
   - К любимому шефу не пускают! - возмущенно топорщит он бороду и поправляет съехавший на бок халат. - Не помешаю?
   - Мне - нет. Рад тебя видеть.
   - А вы? - нахально спрашивает Гриша у Грибникова. - Тоже рады, надеюсь?
   - Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, - сугубо официальным тоном говорит Седельников.
   Очную ставку они нам решили устроить, что ли? Непонятно.
   - Вы - это кто? - пытается разобраться в ситуации Гриша. Стула для него нет, но отвечать на вопросы стоя мой Генеральный Помощник явно не желает, и - усаживается на кровать, сдвинув в сторону мои ноги и по-хозяйски облокотившись на спинку.
   Седельников представляется и предупреждает ошарашенного Черенкова об ответственности.
   - Да вы чё, мужики? - переводит Гриша взгляд от Седельникова до Рымарева и обратно. - Павел Андреевич уничтожил, конечно, бесценную информацию, но у него просто не было выхода.
   Грибников настораживается и даже привстает со стула. Седельников тоже делает стойку. Хмурый хмырь по-прежнему непроницаем. А я глупо улыбаюсь.
   У меня появился еще один защитник. Но лучше бы он не появлялся.
   - Какую информацию? - спрашивает Грибников.
   - Ну... Эту самую... - мнется почуявший неладное Черенков. Полученную Пеночкиным из будущего. Эгрегор образовался не сразу, так что кое-какие результаты Пеночкин должен был успеть зафиксировать в памяти "Мудрецов". Жаль, как раз блоки памяти - вдребезги!