Страница:
Алексия обернулась и посмотрела на кровать. Не было ничего глупого в том, что там происходило. Страсть, правившую бал, нельзя было назвать поверхностной и легкомысленной. Бен касался ее сердца, словно легкий весенний ветерок. Хейден же увлекал ее в таинственный мир горячей летней ночи.
Алексия закрыла глаза и подумала о своей последней ночи в Лондоне. Она не могла представить себя проделывающей все эти вещи с Беном. Бен сплошь состоял из смеха, поцелуев и лести. Он не мог создать того единения душ, которое она испытывала рядом с Хейденом. Мужчина, живший внутри Хейдена, был чудом, которое непременно нужно узнать, загадкой, которую нужно разгадать. Алексия сомневалась, что внутри Бена жил какой-то другой человек.
Алексия с нетерпением ждала возвращения Хейдена. Хотела, чтобы он был рядом, надежный и настоящий. Чтобы прогнал ее беспокойство и смущение, как сделал это прошлой ночью.
– Алексия.
Девушка открыла глаза. На пороге стоял мужчина. Но не тот, которого она ждала.
На лице Бенджамина сияла широкая улыбка. Неужели ей только показалось, что на его лице было выражение настороженности? Она не могла ничего сказать наверняка, потому что шляпа закрывала почти половину его лица, а поля отбрасывали на него тень.
– Мистер Альфред пропустил тебя? Это он сказал тебе, в каком номере я остановилась?
Бен снял шляпу.
– Я проскользнул незамеченным. Ты стояла у окна, когда я проходил по улице. Пожалуйста, прости меня, но мне необходимо было тебя увидеть. Ты не вернулась в Санли-Мэнор, и я решил сам приехать к тебе.
– Я думала, ты не бываешь в городе.
– Очень редко. Поднятый воротник и надвинутая на глаза шляпа помогают мне оставаться неузнанным. – Бен подошел ближе. – Почему ты не приехала сегодня утром, как обещала?
– Мне нужно было подумать о том, что произошло, Я должна была немного отойти от потрясения, прежде чем снова встретиться с тобой.
– Значит, вот чем ты тут занимаешься. Приходишь в себя и размышляешь. Ты кажешься такой серьезной.
– Да. Теперь я стала очень серьезной дамой. Я всегда была такой, только теперь обстоятельства сделали это качество более заметным.
Бен беспечно рассмеялся:
– Ты никогда не была такой серьезной со мной, дорогая.
– Я была очень серьезной. Возможно, для тебя это была всего лишь игра. Но для меня – нет.
Лицо Бена вытянулось.
– Игра? Ты так думаешь? Я знал, что следовало высказаться более откровенно вчера. Я не играл с тобой, Алексия. Ты полностью завладела моим сердцем.
Не полностью, но все же это признание тронуло Алексию. Ее гордость ликовала при мысли о том, что она оказалась не слишком глупой.
– Зря ты приехал, Бен. Это неразумно. Твоей жене это не понравится.
– Она знает, что я поехал к тебе. Она боится, что ты предашь меня. Люсинда хочет, чтобы я упросил тебя не делать этого.
– Она слишком сильно беспокоится о несущественном. Что плохого в том, если твоя семья узнает, что ты жив? Мы с твоими сестрами сможем хранить твою тайну. Человек, которому ты задолжал, никогда не узнает об этом.
– Все гораздо сложнее, чем ты думаешь. Я должен попросить тебя поверить мне, дорогая. Я не могу допустить, чтобы кто-то узнал обо мне.
– Я не могу обещать, что никто ничего не узнает. Потому что один человек уже посвящен в твою тайну. – Алексия многозначительно оглядела комнату.
Последив за взглядом кузины, Бен заметил мужскую щетку для волос на туалетном столике и ботинки, стоявшие возле шкафа. Его лицо залила краска.
– Он здесь? Ты не говорила, что он приехал с тобой.
В этот самый момент в комнату вошел Хейден.
– Она не знала, что я приеду. Я прибыл в Бристоль вчера вечером.
Бен резко развернулся. Мужчины смотрели друг на друга. Казалось, время остановилось.
– Так приятно видеть тебя живым и здоровым, мой старый друг, – прервал наконец молчание Хейден.
Бен попытался изобразить на лице одну из своих лучезарных улыбок.
– Я все объясню.
Хейден глубоко вздохнул. Вряд ли Бен это заметил, но вздох не ускользнул от внимания Алексии. Выражение снисходительности на его лице говорило о том, какую боль причинила ему эта встреча. Алексия понимала, что Хейден испытывает те же чувства, что недавно испытала она.
– Конечно, объяснишь, Бен. И все же тебе нет прощения. – Хейден подошел к Алексии, на мгновение потеряв всякий интерес к Бену. – Я получил сведения, которые искал. Сегодня после обеда я обнаружу его местонахождение. – Хейден повысил голос: – Я говорю о Тимоти, Бен. Ты же помнишь Тимоти, не так ли?
– Конечно, я помню своего брата.
– Почему бы нам не поискать его вместе, Бен? Это не займет много времени. Раз уж ты приехал в город, чтобы тайно посетить чужую жену, тебе ничего не стоит рискнуть, чтобы увидеть своего брата живым и здоровым.
– Ты предлагаешь… Послушай, Ротуэлл, я не позволю тебе оскорблять ее, предположив, что…
– Я вовсе не собираюсь оскорблять ее. Просто я не доверяю тебе. – Хейден направился к двери. – Идем. Поговорим по дороге. Алексия, не впускай никого. Запри дверь и не открывай ее никому, даже слугам.
– Ты был чертовски груб со мной, – вспылил Бен, когда мужчины вышли на улицу.
– Я застал в спальне своей жены постороннего мужчину. У меня были все основания проявить грубость.
– Она моя кузина.
– Ты был для нее больше, чем просто кузеном.
– Должно быть, Алексия сказала тебе, что нас с ней связывали нежные чувства. Но она неправильно истолковала мою заботу о ней. Ты знаешь, что могут напридумывать себе женщины, особенно старые девы. Ужасно досадно, когда мужчина не может нанести визит своей кузине, не вызвав непристойных подозрений.
Заверения Бена в том, что его неправильно поняли, заняли весь путь до экипажа Хейдена, ожидавшего внизу.
– Алексия не из тех женщин, кто лелеет мечты на пустом месте. Радуйся, что я не поколотил тебя у себя в номере, и молись, чтобы я не сделал этого сейчас.
– Ничего не скажешь, горячий прием. – Бен откинулся на сиденье. У него хватило наглости изобразить оскорбленную невинность. – Понимаю, ты слишком ошеломлен, чтобы поверить собственной радости. – Он широко улыбнулся и положил крепкую руку на плечо Хейдена. – Черт возьми, так странно видеть тебя. Наверное, я все же рад, что Алексия все тебе рассказала. Благодаря этому мы смогли встретиться, хотя я и предупреждал ее, что незачем всему миру знать о моем чудесном воскрешении.
– Я не весь мир. И меня тебе менее всего стоит опасаться.
Бен беззаботно улыбнулся и принялся рассматривать убранство экипажа. Он долго изучал обивку, ткань, из которой были изготовлены шторки, резные деревянные панели, словно собирался покупать экипаж. Его пристальное внимание говорило о том, что он чувствует себя не в своей тарелке.
– Куда мы едем? – спросил Бен.
– В таверну. Нашу встречу надо хорошенько отметить, не так ли?
– Как в былые времена. Я знал, что ты поймешь… ну, как только перестанешь…
– Как только перестану испытывать горячее желание поколотить тебя за то, что ты обманул меня самым жестоким образом? Ты заставил меня поверить в твою смерть, поверить, что я отчасти повинен в этой смерти.
Бен беспокойно заерзал на сиденье.
– Мой брат собирается прийти на встречу с нами?
– Я больше чем уверен, что мы разыщем Тимоти еще до захода солнца.
Экипаж остановился на улице, заполненной магазинчиками и различными конторами. Выглянув из окна, Бен вспыхнул до корней волос. Они остановились у таверны, которую часто посещали торговцы и юристы, те, что проводили бы свои дни в Сити, если будь это Лондон. На другой стороне улицы, через несколько домов от таверны, располагался вход в «Кетчем, Мартин и Кук» – банк графства.
Покинув экипаж, Хейден вошел в таверну. Найдя у окна свободный столик, расположился так, чтобы видеть улицу перед входом в банк.
Мужчины заказали эль и молча ждали, пока его принесут, а потом все так же молча смотрели друг на друга поверх кружек. Бен только раз бросил взгляд на дверь, ведущую в банк, но взгляды, которыми он одаривал Хейдена, с каждым разом становились все более настороженными.
– Ты не сказал ни единого слова о семье, – произнес Хейден. – Алексия рассказала, что произошло, и что я сделал, но ты никак на это не отреагировал и не задал ни одного вопроса.
– Я был зол вчера, когда она мне рассказала. Любой кризис заставляет поволноваться, а этот последний был довольно серьезным. Более семидесяти банков разорилось. У тебя были обязательства перед семьей, и ты решил забрать деньги, когда понял, что риск слишком велик. Я не виню тебя за подобное решение. Если бы мой брат показал себя с лучшей стороны как банкир, забирать деньги не пришлось бы.
– Какое понимание. Стоило позволить тебе поговорить с моей женой и все ей объяснить. Она винит меня во всех грехах. – Хейден пил пиво, время от времени поглядывая на дверь банка. – Конечно, она не знает о том, что случилось на самом деле. Правда состоит в том, что деньги моей семьи по-прежнему лежат в банке. Тимоти солгал ей, а я не опроверг его слов, потому что был связан словом чести.
На лице Бена появилось облегчение.
– Я говорил ей что, скорее всего, Тим здорово проигрался. Я знал, что ты не станешь его разорять. Только не мою семью.
– О, я разорил их. Это не подлежит сомнению. Я отправил их в Оксфордшир, лишив гордости и денег. Может, это прозвучит странно, но я оказал им услугу. Ведь они отправились в новую жизнь по дороге, которая сулила им меньше неприятностей.
– Уверен, ты сделал все, от тебя зависящее. – По тону Бена было понятно, что он считает разговор законченным. «Не нужно ничего объяснять, дружище. Я считаю правильным любое твое решение».
– Бен, я обнаружил, что Тим совершил преступление. Присвоил деньги вкладчиков. Именно поэтому он разорился. У него было два пути: либо залезть в долги и расплатиться с клиентами, либо отправиться на виселицу.
Тому, как отреагировал на это заявление Бен, мог бы поучиться актер-комик.
– Ты ошарашил меня обвинениями против моего брата. Преступление? Кража?
– Он подделывал подписи на ценных бумагах, продавал их, присваивал себе деньги, но продолжал платить проценты.
– Ты ужасно меня расстроил. Но это не в характере моего брата.
– Вполне в его характере. Но чтобы провернуть такую аферу, недостаточно было только отсутствия честности. Проблема состояла в том – и я сразу это понял, – что Тим мог уговорить самого себя начать воровать, но у него не хватило ума придумать, как это сделать. Он был готов к этому морально, но не умственно.
Бен нахмурился, очевидно, раздумывая над тем, стоит ли ему поспорить относительно умственных способностей его брата.
– Не сомневаюсь, он прочитал о чем-то подобном, совершенном ранее.
– Стало известно только об одном таком случае. Думаю, остальные банки нашли способ восполнить потери вкладчиков, так и не представив суду вора. Ни один банк не выдержал бы скандала, если бы о кражах стало известно.
– Не думаю, что все было так сложно. Тим мог додуматься до этого самостоятельно.
– Но не додумался, не так ли? Он научился этому у тебя.
Бен замолчал. Он, не мигая, смотрел в кружку с пивом. Замерли даже его пальцы, державшие кружку.
– Что именно ты знаешь?
– Все, кроме того, что ты не умер.
Бен тяжело вздохнул.
– Чем больше я думал о том, что рассказала мне Алексия – о том, что ты разорил Тима, – тем сильнее беспокоился. А ночью я уже поверил в то, что ты обо всем догадался. Я знал, что ты не станешь делать ничего, что привело бы банк к банкротству. Как ты узнал?
– Тимоти совершил ошибку. Он подделал мое имя и продал ценные бумаги, которыми я распоряжался на началах доверительной собственности.
– Черт. – Бен ударил кулаком по столу. – Идиот.
– Ужасно обидно, правда? Когда ученик не учится приемам своего учителя.
Бен бросил на Хейдена гневный взгляд, но злиться долго он не умел.
– Думаю, мы все должны поблагодарить тебя за то, что ты не отдал его под суд. Хотя…
Хотя, если бы Хейден сделал это, вкладчики начали бы требовать свои деньги, банк обанкротился бы и закрылся. И возможно, ни одна живая душа не узнала бы, что старший Лонгуорт тоже обворовывал своих вкладчиков. Если бы обнаружились ранние кражи, их списали бы на казненного Тимоти, а не на погибшего Бенджамина.
Бен откинулся на стуле. Его поза указывала на то, что ему стоило больших усилий оставаться настороже, и теперь он был рад наконец расслабиться.
– Первый раз я взял деньги как бы взаймы. Это была своего рода попытка решить вопрос с долгом достойно. Я хотел отделаться от обязательств отца. К сожалению, отец задолжал слишком крупную сумму одному финансисту, очень плохому человеку. Я заложил оставшуюся в наследство землю и дом в Оксфордшире. Он не мог ждать и собирался забрать их себе. Поэтому я и нашел способ расплатиться сполна и сразу. Но я всегда намеревался вернуть клиентам то, что забрал у них.
– Почему же ты этого не сделал?
– Один из клиентов обнаружил подлог. Он позволил мне вернуть украденное, но для этого я вынужден был подделать еще несколько подписей и продать ценные бумаги. В общем, к тому времени я увяз окончательно.
– Ты говоришь о Киллере из Йорка?
– Ты знаешь все, не так ли?
– Я обнаружил отчет в Банке Англии. В нем имелись записи о том, что ты переводил деньги на счет Киллера.
Бен промолчал. Он больше не смотрел на дверь расположенного напротив банка, но, казалось, его разум четко осознавал символизм выбранного ими места встречи.
– Только тогда я понял весь ужас своего положения. Большая часть денег осела на этом счете. Большое количество находилось в доверительной собственности. Но всегда существовал риск, что кто-то действительно захочет продать бумаги, которые я уже продал. Представляешь, в каком щекотливом положении я оказался бы?
– Именно так я узнал, что ты, а не Тимоти, разработал схему, по которой воровал деньги. Сэр Мэтью Роулленд пришел к Дарфилду с намерением продать принадлежавшие ему ценные бумаги.
– Сэр Мэтью? Кто бы мог подумать. Ведь он почти не выбирался в город. Впрочем, я всегда знал, что подобная ситуация принесет мне погибель.
– Так Саттонли узнал правду?
Бен взглянул на Хейдена:
– Дьявол. Ты ничего не упустил, да? Надеюсь, ты встретился с ублюдком. Он все разрушил. Он тянул и тянул из меня деньги. Его забавляло то, что я загнан в угол, что обливаюсь потом. Черт возьми, Хейден, несмотря на свою проницательность, ты не слишком благоразумно подходишь к выбору друзей. Саттонли настоящий мерзавец.
Хейден улыбнулся при виде негодования, написанного на лице Бена. Но то была невеселая улыбка. Он потерял двух старых друзей из-за всей этой истории и ничего не получил взамен.
Впрочем, нет. Неверно. Он получил Алексию. Если бы не этот клубок преступлений, он никогда не встретил бы ее. Она почти уравновесила чаши весов.
– Мне не стоило даже смотреть в сторону денег Саттонли. – произнес Бен. – Это было очень неосмотрительно с моей стороны. Но я взял такую ничтожную сумму. Тысячу. Благородный жест, сделанный в тот момент, когда ты попросил своих друзей помочь мне учредить банк. Я думал, он уже забыл о той проклятой тысяче. Я также не ожидал, что когда я попрошу у него время на то, чтобы представить бумаги, он пришлет своего адвоката и потребует представить их немедленно. У меня не было выбора. Я сознался в содеянном и предложил возместить украденное.
– Он отказался?
– Он знал, что и одного подлога будет достаточно, чтобы отправить меня на виселицу, независимо от украденной суммы. Он мог тянуть из меня деньги до бесконечности. Мне оставалось лишь умереть. Я заплатил ему в пятнадцать раз больше того, что украл, но он требовал все больше и больше. Почти все, что я зарабатывал, шло на уплату его молчания. Я воровал только для того лишь, чтобы удовлетворить его аппетит.
– Ужасно.
– О, я знаю этот тон. – Глаза Бена загорелись гневом. – Ты наслаждаешься? Одобряешь этого мерзавца, превратившего мою жизнь в ад? Считаешь, что я заслужил это, да? Сидишь здесь, источая проклятое моральное превосходство, оплаченное деньгами Истербрука, и думаешь, какой я счастливец, что мне пустили кровь лишь символически. – Бен с отвращением отвернулся. – Дьявол, чем старше ты становишься, тем больше напоминаешь мне своего отца.
Бен прибег к старому испытанному способу. Он знал, что его слова не оставят Хейдена равнодушным. Тот всегда с трудом сдерживался.
– Неудивительно, что мне кое-что передалось от него, ведь я его сын.
– Не кое-что. Ты унаследовал больше, чем остальные. Некоторым из его сыновей удалось избежать наследия в отличие от тебя. – Бен оставил попытки скрыть свое разочарование и неудовлетворенность. – Зачем ты сидишь здесь, в этой таверне, за этим столом? Какую игру ты задумал? Мы ждем судью? Настолько ли ты похож на него, чтобы сделать это? Хочешь передать меня в руки правосудия?
Хейден не мог дать ответа на этот вопрос, потому что еще не решил, что делать.
Его молчание ошеломило Бена.
– Черт тебя дери, неужели ты действительно вознамерился это сделать? Как ты можешь? Ты должен мне больше. С тебя с живого содрали бы кожу в той деревне, и никто, никто не попытался бы тебя спасти. Кроме меня. Ты любишь считать. Ну-ка посчитай, каковы были мои шансы остаться в живых в тот день?
Бедняга. Один случай из пяти. Но пистолеты Бена были заряжены, а турки слишком поглощены агонией Хейдена. Кроме того, едва только прозвучал выстрел, Бену на помощь бросились остальные. И все же…
Хейдена ожидала ужасная смерть. Постыдная смерть. Когда в последнюю минуту не испытываешь ничего, кроме ужаса, и слышишь свой собственный крик.
Бен подался вперед, желая закрепить полученное преимущество.
– Никто больше не помог бы тебе в тот день.
– Согласен, я обязан тебе жизнью, – ответил Хейден. – Именно поэтому защищал твоего брата и до сих пор защищаю твое доброе имя. Но есть предел тому, что я могу тебе дать, и тому, как я могу тебе отплатить.
– Тебе не придется ничего делать. Просто уйди с моего пути.
Бен был не прав, но что-то на улице привлекло внимание Хейдена. Мужчина с песочными волосами под шляпой с высокой тульей медленно направлялся ко входу банк.
Бен напрягся, узнав брата.
– Что он делает?
– Ищет деньги. Он уже посетил все банки в городе. Должно быть, догадался, что ты посылал деньги в Бристоль не для того, чтобы выплатить долг отца, а чтобы припрятать наворованное.
Бен наблюдал за братом с выражением беспокойства и неуверенности на лице.
– Он сразу пришел сюда, потому что Банк Англии поддерживает тесную связь с этим банком, и тебе было бы достаточно просто использовать его, находясь в Лондоне, – пояснил Хейден. – Но конечно же, он не нашел здесь счета, открытого на имя Бенджамина Лонгуорта.
– Тогда почему он вернулся?
– Догадался, что ты скорее всего использовал другое имя. Он не стал тратить в Лондоне время на то, чтобы просмотреть банковские отчеты, поэтому не знал имени. Как бы то ни было, но сегодня он зашел повторно в один банк, описал тебя, объяснил ситуацию, сообщив информацию о лондонском счете. Попросил изучить ранние счета. Тимоти надеется доказать, что счет принадлежал тебе, открытый под вымышленным именем, и потребовать выдачи денег в качестве твоего наследника. – Хейден сделал большой глоток. – К сожалению, это активный счет. Мистер Пеннилот совсем недавно снимал с него деньги. Если он убедит клерков в том, что ты открыл счет под вымышленным именем, он, сам того не зная, докажет, что ты жив.
– Черт! – Бен в мгновение ока оказался за дверью. Хейден последовал за ним.
Бен поспешно перешел улицу и оказался позади Тимоти, намеревавшегося войти в банк.
Бен схватил брата за руку. Тимоти повернулся, собираясь отразить нападение.
Оба застыли в оцепенении. Тимоти приблизил лицо к лицу Бена, потом ошеломленно отпрянул и выдернул руку.
Они еще некоторое время стояли в оцепенении, пока Бен не нашелся, что сказать. Хейден заметил перекошенное лицо Тимоти, до которого наконец дошло, что его брат воскрес из мертвых.
Хейден был совсем близко, когда Тимоти схватил Бена за плечо левой рукой, а правой нанес мощный удар ему в челюсть.
Глава 22
Алексия закрыла глаза и подумала о своей последней ночи в Лондоне. Она не могла представить себя проделывающей все эти вещи с Беном. Бен сплошь состоял из смеха, поцелуев и лести. Он не мог создать того единения душ, которое она испытывала рядом с Хейденом. Мужчина, живший внутри Хейдена, был чудом, которое непременно нужно узнать, загадкой, которую нужно разгадать. Алексия сомневалась, что внутри Бена жил какой-то другой человек.
Алексия с нетерпением ждала возвращения Хейдена. Хотела, чтобы он был рядом, надежный и настоящий. Чтобы прогнал ее беспокойство и смущение, как сделал это прошлой ночью.
– Алексия.
Девушка открыла глаза. На пороге стоял мужчина. Но не тот, которого она ждала.
На лице Бенджамина сияла широкая улыбка. Неужели ей только показалось, что на его лице было выражение настороженности? Она не могла ничего сказать наверняка, потому что шляпа закрывала почти половину его лица, а поля отбрасывали на него тень.
– Мистер Альфред пропустил тебя? Это он сказал тебе, в каком номере я остановилась?
Бен снял шляпу.
– Я проскользнул незамеченным. Ты стояла у окна, когда я проходил по улице. Пожалуйста, прости меня, но мне необходимо было тебя увидеть. Ты не вернулась в Санли-Мэнор, и я решил сам приехать к тебе.
– Я думала, ты не бываешь в городе.
– Очень редко. Поднятый воротник и надвинутая на глаза шляпа помогают мне оставаться неузнанным. – Бен подошел ближе. – Почему ты не приехала сегодня утром, как обещала?
– Мне нужно было подумать о том, что произошло, Я должна была немного отойти от потрясения, прежде чем снова встретиться с тобой.
– Значит, вот чем ты тут занимаешься. Приходишь в себя и размышляешь. Ты кажешься такой серьезной.
– Да. Теперь я стала очень серьезной дамой. Я всегда была такой, только теперь обстоятельства сделали это качество более заметным.
Бен беспечно рассмеялся:
– Ты никогда не была такой серьезной со мной, дорогая.
– Я была очень серьезной. Возможно, для тебя это была всего лишь игра. Но для меня – нет.
Лицо Бена вытянулось.
– Игра? Ты так думаешь? Я знал, что следовало высказаться более откровенно вчера. Я не играл с тобой, Алексия. Ты полностью завладела моим сердцем.
Не полностью, но все же это признание тронуло Алексию. Ее гордость ликовала при мысли о том, что она оказалась не слишком глупой.
– Зря ты приехал, Бен. Это неразумно. Твоей жене это не понравится.
– Она знает, что я поехал к тебе. Она боится, что ты предашь меня. Люсинда хочет, чтобы я упросил тебя не делать этого.
– Она слишком сильно беспокоится о несущественном. Что плохого в том, если твоя семья узнает, что ты жив? Мы с твоими сестрами сможем хранить твою тайну. Человек, которому ты задолжал, никогда не узнает об этом.
– Все гораздо сложнее, чем ты думаешь. Я должен попросить тебя поверить мне, дорогая. Я не могу допустить, чтобы кто-то узнал обо мне.
– Я не могу обещать, что никто ничего не узнает. Потому что один человек уже посвящен в твою тайну. – Алексия многозначительно оглядела комнату.
Последив за взглядом кузины, Бен заметил мужскую щетку для волос на туалетном столике и ботинки, стоявшие возле шкафа. Его лицо залила краска.
– Он здесь? Ты не говорила, что он приехал с тобой.
В этот самый момент в комнату вошел Хейден.
– Она не знала, что я приеду. Я прибыл в Бристоль вчера вечером.
Бен резко развернулся. Мужчины смотрели друг на друга. Казалось, время остановилось.
– Так приятно видеть тебя живым и здоровым, мой старый друг, – прервал наконец молчание Хейден.
Бен попытался изобразить на лице одну из своих лучезарных улыбок.
– Я все объясню.
Хейден глубоко вздохнул. Вряд ли Бен это заметил, но вздох не ускользнул от внимания Алексии. Выражение снисходительности на его лице говорило о том, какую боль причинила ему эта встреча. Алексия понимала, что Хейден испытывает те же чувства, что недавно испытала она.
– Конечно, объяснишь, Бен. И все же тебе нет прощения. – Хейден подошел к Алексии, на мгновение потеряв всякий интерес к Бену. – Я получил сведения, которые искал. Сегодня после обеда я обнаружу его местонахождение. – Хейден повысил голос: – Я говорю о Тимоти, Бен. Ты же помнишь Тимоти, не так ли?
– Конечно, я помню своего брата.
– Почему бы нам не поискать его вместе, Бен? Это не займет много времени. Раз уж ты приехал в город, чтобы тайно посетить чужую жену, тебе ничего не стоит рискнуть, чтобы увидеть своего брата живым и здоровым.
– Ты предлагаешь… Послушай, Ротуэлл, я не позволю тебе оскорблять ее, предположив, что…
– Я вовсе не собираюсь оскорблять ее. Просто я не доверяю тебе. – Хейден направился к двери. – Идем. Поговорим по дороге. Алексия, не впускай никого. Запри дверь и не открывай ее никому, даже слугам.
– Ты был чертовски груб со мной, – вспылил Бен, когда мужчины вышли на улицу.
– Я застал в спальне своей жены постороннего мужчину. У меня были все основания проявить грубость.
– Она моя кузина.
– Ты был для нее больше, чем просто кузеном.
– Должно быть, Алексия сказала тебе, что нас с ней связывали нежные чувства. Но она неправильно истолковала мою заботу о ней. Ты знаешь, что могут напридумывать себе женщины, особенно старые девы. Ужасно досадно, когда мужчина не может нанести визит своей кузине, не вызвав непристойных подозрений.
Заверения Бена в том, что его неправильно поняли, заняли весь путь до экипажа Хейдена, ожидавшего внизу.
– Алексия не из тех женщин, кто лелеет мечты на пустом месте. Радуйся, что я не поколотил тебя у себя в номере, и молись, чтобы я не сделал этого сейчас.
– Ничего не скажешь, горячий прием. – Бен откинулся на сиденье. У него хватило наглости изобразить оскорбленную невинность. – Понимаю, ты слишком ошеломлен, чтобы поверить собственной радости. – Он широко улыбнулся и положил крепкую руку на плечо Хейдена. – Черт возьми, так странно видеть тебя. Наверное, я все же рад, что Алексия все тебе рассказала. Благодаря этому мы смогли встретиться, хотя я и предупреждал ее, что незачем всему миру знать о моем чудесном воскрешении.
– Я не весь мир. И меня тебе менее всего стоит опасаться.
Бен беззаботно улыбнулся и принялся рассматривать убранство экипажа. Он долго изучал обивку, ткань, из которой были изготовлены шторки, резные деревянные панели, словно собирался покупать экипаж. Его пристальное внимание говорило о том, что он чувствует себя не в своей тарелке.
– Куда мы едем? – спросил Бен.
– В таверну. Нашу встречу надо хорошенько отметить, не так ли?
– Как в былые времена. Я знал, что ты поймешь… ну, как только перестанешь…
– Как только перестану испытывать горячее желание поколотить тебя за то, что ты обманул меня самым жестоким образом? Ты заставил меня поверить в твою смерть, поверить, что я отчасти повинен в этой смерти.
Бен беспокойно заерзал на сиденье.
– Мой брат собирается прийти на встречу с нами?
– Я больше чем уверен, что мы разыщем Тимоти еще до захода солнца.
Экипаж остановился на улице, заполненной магазинчиками и различными конторами. Выглянув из окна, Бен вспыхнул до корней волос. Они остановились у таверны, которую часто посещали торговцы и юристы, те, что проводили бы свои дни в Сити, если будь это Лондон. На другой стороне улицы, через несколько домов от таверны, располагался вход в «Кетчем, Мартин и Кук» – банк графства.
Покинув экипаж, Хейден вошел в таверну. Найдя у окна свободный столик, расположился так, чтобы видеть улицу перед входом в банк.
Мужчины заказали эль и молча ждали, пока его принесут, а потом все так же молча смотрели друг на друга поверх кружек. Бен только раз бросил взгляд на дверь, ведущую в банк, но взгляды, которыми он одаривал Хейдена, с каждым разом становились все более настороженными.
– Ты не сказал ни единого слова о семье, – произнес Хейден. – Алексия рассказала, что произошло, и что я сделал, но ты никак на это не отреагировал и не задал ни одного вопроса.
– Я был зол вчера, когда она мне рассказала. Любой кризис заставляет поволноваться, а этот последний был довольно серьезным. Более семидесяти банков разорилось. У тебя были обязательства перед семьей, и ты решил забрать деньги, когда понял, что риск слишком велик. Я не виню тебя за подобное решение. Если бы мой брат показал себя с лучшей стороны как банкир, забирать деньги не пришлось бы.
– Какое понимание. Стоило позволить тебе поговорить с моей женой и все ей объяснить. Она винит меня во всех грехах. – Хейден пил пиво, время от времени поглядывая на дверь банка. – Конечно, она не знает о том, что случилось на самом деле. Правда состоит в том, что деньги моей семьи по-прежнему лежат в банке. Тимоти солгал ей, а я не опроверг его слов, потому что был связан словом чести.
На лице Бена появилось облегчение.
– Я говорил ей что, скорее всего, Тим здорово проигрался. Я знал, что ты не станешь его разорять. Только не мою семью.
– О, я разорил их. Это не подлежит сомнению. Я отправил их в Оксфордшир, лишив гордости и денег. Может, это прозвучит странно, но я оказал им услугу. Ведь они отправились в новую жизнь по дороге, которая сулила им меньше неприятностей.
– Уверен, ты сделал все, от тебя зависящее. – По тону Бена было понятно, что он считает разговор законченным. «Не нужно ничего объяснять, дружище. Я считаю правильным любое твое решение».
– Бен, я обнаружил, что Тим совершил преступление. Присвоил деньги вкладчиков. Именно поэтому он разорился. У него было два пути: либо залезть в долги и расплатиться с клиентами, либо отправиться на виселицу.
Тому, как отреагировал на это заявление Бен, мог бы поучиться актер-комик.
– Ты ошарашил меня обвинениями против моего брата. Преступление? Кража?
– Он подделывал подписи на ценных бумагах, продавал их, присваивал себе деньги, но продолжал платить проценты.
– Ты ужасно меня расстроил. Но это не в характере моего брата.
– Вполне в его характере. Но чтобы провернуть такую аферу, недостаточно было только отсутствия честности. Проблема состояла в том – и я сразу это понял, – что Тим мог уговорить самого себя начать воровать, но у него не хватило ума придумать, как это сделать. Он был готов к этому морально, но не умственно.
Бен нахмурился, очевидно, раздумывая над тем, стоит ли ему поспорить относительно умственных способностей его брата.
– Не сомневаюсь, он прочитал о чем-то подобном, совершенном ранее.
– Стало известно только об одном таком случае. Думаю, остальные банки нашли способ восполнить потери вкладчиков, так и не представив суду вора. Ни один банк не выдержал бы скандала, если бы о кражах стало известно.
– Не думаю, что все было так сложно. Тим мог додуматься до этого самостоятельно.
– Но не додумался, не так ли? Он научился этому у тебя.
Бен замолчал. Он, не мигая, смотрел в кружку с пивом. Замерли даже его пальцы, державшие кружку.
– Что именно ты знаешь?
– Все, кроме того, что ты не умер.
Бен тяжело вздохнул.
– Чем больше я думал о том, что рассказала мне Алексия – о том, что ты разорил Тима, – тем сильнее беспокоился. А ночью я уже поверил в то, что ты обо всем догадался. Я знал, что ты не станешь делать ничего, что привело бы банк к банкротству. Как ты узнал?
– Тимоти совершил ошибку. Он подделал мое имя и продал ценные бумаги, которыми я распоряжался на началах доверительной собственности.
– Черт. – Бен ударил кулаком по столу. – Идиот.
– Ужасно обидно, правда? Когда ученик не учится приемам своего учителя.
Бен бросил на Хейдена гневный взгляд, но злиться долго он не умел.
– Думаю, мы все должны поблагодарить тебя за то, что ты не отдал его под суд. Хотя…
Хотя, если бы Хейден сделал это, вкладчики начали бы требовать свои деньги, банк обанкротился бы и закрылся. И возможно, ни одна живая душа не узнала бы, что старший Лонгуорт тоже обворовывал своих вкладчиков. Если бы обнаружились ранние кражи, их списали бы на казненного Тимоти, а не на погибшего Бенджамина.
Бен откинулся на стуле. Его поза указывала на то, что ему стоило больших усилий оставаться настороже, и теперь он был рад наконец расслабиться.
– Первый раз я взял деньги как бы взаймы. Это была своего рода попытка решить вопрос с долгом достойно. Я хотел отделаться от обязательств отца. К сожалению, отец задолжал слишком крупную сумму одному финансисту, очень плохому человеку. Я заложил оставшуюся в наследство землю и дом в Оксфордшире. Он не мог ждать и собирался забрать их себе. Поэтому я и нашел способ расплатиться сполна и сразу. Но я всегда намеревался вернуть клиентам то, что забрал у них.
– Почему же ты этого не сделал?
– Один из клиентов обнаружил подлог. Он позволил мне вернуть украденное, но для этого я вынужден был подделать еще несколько подписей и продать ценные бумаги. В общем, к тому времени я увяз окончательно.
– Ты говоришь о Киллере из Йорка?
– Ты знаешь все, не так ли?
– Я обнаружил отчет в Банке Англии. В нем имелись записи о том, что ты переводил деньги на счет Киллера.
Бен промолчал. Он больше не смотрел на дверь расположенного напротив банка, но, казалось, его разум четко осознавал символизм выбранного ими места встречи.
– Только тогда я понял весь ужас своего положения. Большая часть денег осела на этом счете. Большое количество находилось в доверительной собственности. Но всегда существовал риск, что кто-то действительно захочет продать бумаги, которые я уже продал. Представляешь, в каком щекотливом положении я оказался бы?
– Именно так я узнал, что ты, а не Тимоти, разработал схему, по которой воровал деньги. Сэр Мэтью Роулленд пришел к Дарфилду с намерением продать принадлежавшие ему ценные бумаги.
– Сэр Мэтью? Кто бы мог подумать. Ведь он почти не выбирался в город. Впрочем, я всегда знал, что подобная ситуация принесет мне погибель.
– Так Саттонли узнал правду?
Бен взглянул на Хейдена:
– Дьявол. Ты ничего не упустил, да? Надеюсь, ты встретился с ублюдком. Он все разрушил. Он тянул и тянул из меня деньги. Его забавляло то, что я загнан в угол, что обливаюсь потом. Черт возьми, Хейден, несмотря на свою проницательность, ты не слишком благоразумно подходишь к выбору друзей. Саттонли настоящий мерзавец.
Хейден улыбнулся при виде негодования, написанного на лице Бена. Но то была невеселая улыбка. Он потерял двух старых друзей из-за всей этой истории и ничего не получил взамен.
Впрочем, нет. Неверно. Он получил Алексию. Если бы не этот клубок преступлений, он никогда не встретил бы ее. Она почти уравновесила чаши весов.
– Мне не стоило даже смотреть в сторону денег Саттонли. – произнес Бен. – Это было очень неосмотрительно с моей стороны. Но я взял такую ничтожную сумму. Тысячу. Благородный жест, сделанный в тот момент, когда ты попросил своих друзей помочь мне учредить банк. Я думал, он уже забыл о той проклятой тысяче. Я также не ожидал, что когда я попрошу у него время на то, чтобы представить бумаги, он пришлет своего адвоката и потребует представить их немедленно. У меня не было выбора. Я сознался в содеянном и предложил возместить украденное.
– Он отказался?
– Он знал, что и одного подлога будет достаточно, чтобы отправить меня на виселицу, независимо от украденной суммы. Он мог тянуть из меня деньги до бесконечности. Мне оставалось лишь умереть. Я заплатил ему в пятнадцать раз больше того, что украл, но он требовал все больше и больше. Почти все, что я зарабатывал, шло на уплату его молчания. Я воровал только для того лишь, чтобы удовлетворить его аппетит.
– Ужасно.
– О, я знаю этот тон. – Глаза Бена загорелись гневом. – Ты наслаждаешься? Одобряешь этого мерзавца, превратившего мою жизнь в ад? Считаешь, что я заслужил это, да? Сидишь здесь, источая проклятое моральное превосходство, оплаченное деньгами Истербрука, и думаешь, какой я счастливец, что мне пустили кровь лишь символически. – Бен с отвращением отвернулся. – Дьявол, чем старше ты становишься, тем больше напоминаешь мне своего отца.
Бен прибег к старому испытанному способу. Он знал, что его слова не оставят Хейдена равнодушным. Тот всегда с трудом сдерживался.
– Неудивительно, что мне кое-что передалось от него, ведь я его сын.
– Не кое-что. Ты унаследовал больше, чем остальные. Некоторым из его сыновей удалось избежать наследия в отличие от тебя. – Бен оставил попытки скрыть свое разочарование и неудовлетворенность. – Зачем ты сидишь здесь, в этой таверне, за этим столом? Какую игру ты задумал? Мы ждем судью? Настолько ли ты похож на него, чтобы сделать это? Хочешь передать меня в руки правосудия?
Хейден не мог дать ответа на этот вопрос, потому что еще не решил, что делать.
Его молчание ошеломило Бена.
– Черт тебя дери, неужели ты действительно вознамерился это сделать? Как ты можешь? Ты должен мне больше. С тебя с живого содрали бы кожу в той деревне, и никто, никто не попытался бы тебя спасти. Кроме меня. Ты любишь считать. Ну-ка посчитай, каковы были мои шансы остаться в живых в тот день?
Бедняга. Один случай из пяти. Но пистолеты Бена были заряжены, а турки слишком поглощены агонией Хейдена. Кроме того, едва только прозвучал выстрел, Бену на помощь бросились остальные. И все же…
Хейдена ожидала ужасная смерть. Постыдная смерть. Когда в последнюю минуту не испытываешь ничего, кроме ужаса, и слышишь свой собственный крик.
Бен подался вперед, желая закрепить полученное преимущество.
– Никто больше не помог бы тебе в тот день.
– Согласен, я обязан тебе жизнью, – ответил Хейден. – Именно поэтому защищал твоего брата и до сих пор защищаю твое доброе имя. Но есть предел тому, что я могу тебе дать, и тому, как я могу тебе отплатить.
– Тебе не придется ничего делать. Просто уйди с моего пути.
Бен был не прав, но что-то на улице привлекло внимание Хейдена. Мужчина с песочными волосами под шляпой с высокой тульей медленно направлялся ко входу банк.
Бен напрягся, узнав брата.
– Что он делает?
– Ищет деньги. Он уже посетил все банки в городе. Должно быть, догадался, что ты посылал деньги в Бристоль не для того, чтобы выплатить долг отца, а чтобы припрятать наворованное.
Бен наблюдал за братом с выражением беспокойства и неуверенности на лице.
– Он сразу пришел сюда, потому что Банк Англии поддерживает тесную связь с этим банком, и тебе было бы достаточно просто использовать его, находясь в Лондоне, – пояснил Хейден. – Но конечно же, он не нашел здесь счета, открытого на имя Бенджамина Лонгуорта.
– Тогда почему он вернулся?
– Догадался, что ты скорее всего использовал другое имя. Он не стал тратить в Лондоне время на то, чтобы просмотреть банковские отчеты, поэтому не знал имени. Как бы то ни было, но сегодня он зашел повторно в один банк, описал тебя, объяснил ситуацию, сообщив информацию о лондонском счете. Попросил изучить ранние счета. Тимоти надеется доказать, что счет принадлежал тебе, открытый под вымышленным именем, и потребовать выдачи денег в качестве твоего наследника. – Хейден сделал большой глоток. – К сожалению, это активный счет. Мистер Пеннилот совсем недавно снимал с него деньги. Если он убедит клерков в том, что ты открыл счет под вымышленным именем, он, сам того не зная, докажет, что ты жив.
– Черт! – Бен в мгновение ока оказался за дверью. Хейден последовал за ним.
Бен поспешно перешел улицу и оказался позади Тимоти, намеревавшегося войти в банк.
Бен схватил брата за руку. Тимоти повернулся, собираясь отразить нападение.
Оба застыли в оцепенении. Тимоти приблизил лицо к лицу Бена, потом ошеломленно отпрянул и выдернул руку.
Они еще некоторое время стояли в оцепенении, пока Бен не нашелся, что сказать. Хейден заметил перекошенное лицо Тимоти, до которого наконец дошло, что его брат воскрес из мертвых.
Хейден был совсем близко, когда Тимоти схватил Бена за плечо левой рукой, а правой нанес мощный удар ему в челюсть.
Глава 22
Город окутала тьма, когда Хейден вернулся к Алексии.
– Ты нашел Тимоти? – спросила она.
– Мы нашли его. Он уехал в Санли-Мэнор с Бенджамином.
– Думаю, у них есть о чем поговорить.
– Да, они многое должны обсудить.
К тому времени как Хейден оттащил Тимоти от Бенджамина, главная задача была решена. Разговор в Санли-Мэноре будет носить сугубо практический характер.
Хейден решил позволить братьям разобраться во всем самостоятельно. Он предпочел не знать, какие объяснения Бен предъявит брату. Поскольку Тимоти отловили при входе в банк, возможно, никто никогда не узнает, что Бенджамин Лонгуорт и Харрисон Пеннилот – один и тот же человек.
А Тим никогда не узнает, что нынешним утром мистер Пеннилот забрал все деньги из банка «Кетчем, Мартини Кук».
Бен собирался сбежать. Хейден не сомневался в этом. Его бегство могло ненавязчиво разрешить множество проблем, но Хейден не мог себе позволить волноваться из-за этого. Он также не мог перестать просчитывать шансы и возможности и раздумывать над тем, может ли он допустить, чтобы нечто подобное произошло.
«Ты мне должен». В самую точку. Но у любого долга есть предел.
Алексия подошла к шкафу и взяла шаль.
– Я рада, что ты заставил Бена повидаться с Тимоти. Непременно расскажу Роуз о том, что мы здесь обнаружили. Возможно, Бен согласится, чтобы она приехала в Санли-Мэнор повидаться с ним.
– Жена Бена, Люсинда. Как ты думаешь, у них очень теплые отношения?
– Я приехала неожиданно, поэтому мне трудно об этом судить. Бен говорил, что чувствует себя пленником, но, возможно, теперь, когда он сможет встречаться со своими родными, его жизнь перестанет ему казаться столь ужасной.
Алексия лишь подлила масла в огонь. Хейден следил за ее умелыми движениями. Они были бы весьма изысканными, если бы не их практичность. Свет камина окутывал ее профиль золотистой дымкой, а глаза стали темно-фиолетовыми.
– Хочешь, чтобы ужин принесли сюда? Или спустимся вниз? – спросила Алексия.
– Я не голоден, а ты?
– Я слишком встревожена, чтобы проголодаться.
Алексия старалась скрыть свою тревогу. Однако напускная безмятежность не могла обмануть Хейдена. Вчера жена была сама не своя. Но сегодня немного успокоилась.
Взвешивала ли она произошедшее, когда очищала щеткой сюртук Хейдена и вешала его в шкаф? Думала ли о Бене, когда попросила мужа сесть и настояла на том, чтобы помочь ему снять ботинки? Хейден был рад, что она не послала за слугой и не стала просить его сделать все эти обыденные и такие домашние вещи вместо нее. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь прервал их уединение.
– Он не встретится с сестрами. Он собирается уехать из Англии, Алексия. В самое ближайшее время.
Алексия поставила ботинки рядом со шкафом, закрыла дверцу и прислонилась к ней спиной.
– Он сам сказал тебе?
– Нет. Но я в этом уверен. – Бен вынужден уехать. Он не может доверить Хейдену свою жизнь. Четыре года назад он принял решение не доверять другу. Вопрос состоял в том, уедет он один или заберет кого-нибудь с собой. Тимоти, чья шея в петле? Свою жену Люсинду?
Алексию?
– Но почему он хочет уехать? Не из-за старого же долга. Что так пугает его? Он ведь очень напуган, Хейден.
Проницательность Алексии поразила Хейдена. Впрочем, так было всегда. Она составила себе историю из фактов, которые знала, и все же видела немного глубже.
Хейдену хотелось так много рассказать ей. Не только о череде обманов, которая началась тогда в гостиной. Он хотел рассказать Алексии о том, что творится в его душе и сердце.
– В день нашей свадьбы ты сказал, что за банкротством Тимоти стоит нечто большее. Но не объяснил, что именно. Видимо, не мог.
– Я часто проклинал себя за то, что не могу этого сделать.
Алексия задумчиво кивнула.
– Большую часть дня я думала только об этом. О том, как нашла Бенджамина, и о счетах в банке, которые разыскивал Тимоти. Я думала о тебе, Хейден, и о мужчине, которым, как я теперь знаю, ты являешься на самом деле. – Девушка вскинула голову. – Ты не можешь рассказать мне о моих кузенах, но можешь рассказать мне о себе, не так ли?
– Это зависит от того, знаю ли я ответ. Зачастую мы знаем себя не так хорошо, как думаем.
Алексия весело рассмеялась:
– Это ты верно подметил. За последнее время я так много узнала о себе. Мой вопрос прост. Если сможешь на него ответить, буду знать, что тс выводы, к которым я сегодня пришла, верны.
– Тогда спрашивай.
– Ты действительно забрал деньги семьи из банка Дарфилда и Лонгуорта? Или мистер Дарфилд ожидал тебя в тот день, когда я нанесла ему визит?
Хейден задумался, как ответить, чтобы не нарушить слова чести.
– Я забрал деньги тети Генриетты.
Алексия пересекла комнату и снова села в кресло у письменного стола.
– Я сильно обидела тебя, поверив в то, что ты разорил моих родных, не так ли?
– Ты верила Тимоти. Твоя забота о родных, вполне понятна. Они твоя семья.
– А ты мой муж.
Уверенность, с которой Алексия произнесла это, тронула Хейдена. Насколько сильной будет эта новая привязанность, если ей придется вступить в схватку со старой? Хейдену хотелось верить в то, что Алексией движет хотя бы долг.
– Ты нашел Тимоти? – спросила она.
– Мы нашли его. Он уехал в Санли-Мэнор с Бенджамином.
– Думаю, у них есть о чем поговорить.
– Да, они многое должны обсудить.
К тому времени как Хейден оттащил Тимоти от Бенджамина, главная задача была решена. Разговор в Санли-Мэноре будет носить сугубо практический характер.
Хейден решил позволить братьям разобраться во всем самостоятельно. Он предпочел не знать, какие объяснения Бен предъявит брату. Поскольку Тимоти отловили при входе в банк, возможно, никто никогда не узнает, что Бенджамин Лонгуорт и Харрисон Пеннилот – один и тот же человек.
А Тим никогда не узнает, что нынешним утром мистер Пеннилот забрал все деньги из банка «Кетчем, Мартини Кук».
Бен собирался сбежать. Хейден не сомневался в этом. Его бегство могло ненавязчиво разрешить множество проблем, но Хейден не мог себе позволить волноваться из-за этого. Он также не мог перестать просчитывать шансы и возможности и раздумывать над тем, может ли он допустить, чтобы нечто подобное произошло.
«Ты мне должен». В самую точку. Но у любого долга есть предел.
Алексия подошла к шкафу и взяла шаль.
– Я рада, что ты заставил Бена повидаться с Тимоти. Непременно расскажу Роуз о том, что мы здесь обнаружили. Возможно, Бен согласится, чтобы она приехала в Санли-Мэнор повидаться с ним.
– Жена Бена, Люсинда. Как ты думаешь, у них очень теплые отношения?
– Я приехала неожиданно, поэтому мне трудно об этом судить. Бен говорил, что чувствует себя пленником, но, возможно, теперь, когда он сможет встречаться со своими родными, его жизнь перестанет ему казаться столь ужасной.
Алексия лишь подлила масла в огонь. Хейден следил за ее умелыми движениями. Они были бы весьма изысканными, если бы не их практичность. Свет камина окутывал ее профиль золотистой дымкой, а глаза стали темно-фиолетовыми.
– Хочешь, чтобы ужин принесли сюда? Или спустимся вниз? – спросила Алексия.
– Я не голоден, а ты?
– Я слишком встревожена, чтобы проголодаться.
Алексия старалась скрыть свою тревогу. Однако напускная безмятежность не могла обмануть Хейдена. Вчера жена была сама не своя. Но сегодня немного успокоилась.
Взвешивала ли она произошедшее, когда очищала щеткой сюртук Хейдена и вешала его в шкаф? Думала ли о Бене, когда попросила мужа сесть и настояла на том, чтобы помочь ему снять ботинки? Хейден был рад, что она не послала за слугой и не стала просить его сделать все эти обыденные и такие домашние вещи вместо нее. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь прервал их уединение.
– Он не встретится с сестрами. Он собирается уехать из Англии, Алексия. В самое ближайшее время.
Алексия поставила ботинки рядом со шкафом, закрыла дверцу и прислонилась к ней спиной.
– Он сам сказал тебе?
– Нет. Но я в этом уверен. – Бен вынужден уехать. Он не может доверить Хейдену свою жизнь. Четыре года назад он принял решение не доверять другу. Вопрос состоял в том, уедет он один или заберет кого-нибудь с собой. Тимоти, чья шея в петле? Свою жену Люсинду?
Алексию?
– Но почему он хочет уехать? Не из-за старого же долга. Что так пугает его? Он ведь очень напуган, Хейден.
Проницательность Алексии поразила Хейдена. Впрочем, так было всегда. Она составила себе историю из фактов, которые знала, и все же видела немного глубже.
Хейдену хотелось так много рассказать ей. Не только о череде обманов, которая началась тогда в гостиной. Он хотел рассказать Алексии о том, что творится в его душе и сердце.
– В день нашей свадьбы ты сказал, что за банкротством Тимоти стоит нечто большее. Но не объяснил, что именно. Видимо, не мог.
– Я часто проклинал себя за то, что не могу этого сделать.
Алексия задумчиво кивнула.
– Большую часть дня я думала только об этом. О том, как нашла Бенджамина, и о счетах в банке, которые разыскивал Тимоти. Я думала о тебе, Хейден, и о мужчине, которым, как я теперь знаю, ты являешься на самом деле. – Девушка вскинула голову. – Ты не можешь рассказать мне о моих кузенах, но можешь рассказать мне о себе, не так ли?
– Это зависит от того, знаю ли я ответ. Зачастую мы знаем себя не так хорошо, как думаем.
Алексия весело рассмеялась:
– Это ты верно подметил. За последнее время я так много узнала о себе. Мой вопрос прост. Если сможешь на него ответить, буду знать, что тс выводы, к которым я сегодня пришла, верны.
– Тогда спрашивай.
– Ты действительно забрал деньги семьи из банка Дарфилда и Лонгуорта? Или мистер Дарфилд ожидал тебя в тот день, когда я нанесла ему визит?
Хейден задумался, как ответить, чтобы не нарушить слова чести.
– Я забрал деньги тети Генриетты.
Алексия пересекла комнату и снова села в кресло у письменного стола.
– Я сильно обидела тебя, поверив в то, что ты разорил моих родных, не так ли?
– Ты верила Тимоти. Твоя забота о родных, вполне понятна. Они твоя семья.
– А ты мой муж.
Уверенность, с которой Алексия произнесла это, тронула Хейдена. Насколько сильной будет эта новая привязанность, если ей придется вступить в схватку со старой? Хейдену хотелось верить в то, что Алексией движет хотя бы долг.