Хантер Мэдлин. Правила обольщения

   Внезапно два верхних свертка куда-то пропали.
   Девушка сосредоточила все внимание на воре, и хотела было закричать, но это оказался Хейден.
   – Они едва не упали, – произнес лорд. – Вижу, сегодня вы используете свободный день более активно, мисс Уэлборн.
   – Лорд Хейден. Какая неожиданная встреча.
   Лорд Хейден был последним, кого Алексия хотела бы видеть. Ей не оставалось ничего другого, как представить его Федре. Лорд Хейден не выказал ни малейшего удивления при виде странно одетой девушки. Напротив, был как никогда любезен.
   Он посмотрел на свертки:
   – Экипаж поблизости? Сначала я отнесу это, а потом провожу вас, леди.
   – Я возьму кеб, благодарю вас, – ответила Федра.
   – И не думай. – Алексия попыталась дать подруге понять, что та должна остаться с ней. – Я отвезу тебя в своем экипаже.
   – Но ты можешь провести остаток дня с большей пользой.
   – Позвольте нанять для вас кеб, – предложил лорд Хейден. Он жестом подозвал лакея, стоявшего у дверей магазина. Выудив из кармана жилета монету, он дал указания лакею нанять кеб для мисс Блэр, после чего повел Алексию к экипажам, ожидающим в конце улицы.
   – А ваша подруга мисс Блэр весьма примечательная личность.
   – Она честна, преданна и не способна на обман.
   – Я вовсе не хотел, чтобы мои слова прозвучали оскорбительно. Она весьма своеобразна. Нужно непременно познакомить ее с Истербруком. Думаю, они смогут привести в порядок волосы друг друга.
   – Мне кажется, Федра сочтет Истербрука довольно скучным.
   Кучер мгновенно оживился, едва заметив Ротуэлла, бросился навстречу, чтобы взять из рук девушки свертки, и аккуратно сложил их в экипаже.
   – На будущее учтите: когда мисс Уэлборн отправляется за покупками, лакей должен ее сопровождать, – обратился Хейден к кучеру. – Прошу прощения, мисс Уэлборн, за то, что не прояснил ситуацию с самого начала.
   Лорд Хейден открыл перед Алексией дверцу и, когда девушка села в экипаж, последовал за ней.
   – Я не нуждаюсь в сопровождении. Кучер вполне сможет защитить меня на коротком отрезке пути до Хилл-стрит.
   Хейден не обратил внимания на намеренное недружелюбие и расположился напротив.
   – Мисс Блэр права? У вас есть какие-то планы на вечер?
   «Есть. Я собираюсь отнести эти свертки в свою комнату и начать изготавливать шляпы, чтобы заработать денег и никогда больше не страдать от вашего присутствия».
   – Есть кое-какие дела, – вслух произнесла девушка.
   Очевидно, лорд Хейден подумал, что Алексия не запланировала ничего существенного, потому что велел кучеру ехать в Гайд-парк.
   – Сейчас довольно холодно для прогулки по парку, – заметила девушка.
   – Она не займет много времени. Мне нужно с вами кое о чем поговорить.
   – Сомневаюсь, что вы вспомните об извинениях, которые мне задолжали. Я также не питаю особой надежды на то, что вы пообещаете впредь не позволять себе вольностей, ведь само ваше присутствие в этом экипаже вызывает по меньшей мере недоумение.
   Доброжелательность смягчила черты лорда Хейдена. Но открытый проницательный взгляд имел сардонический оттенок.
   – Мне жаль, что мое молчание вас оскорбило. Я действительно задолжал вам и извинения, и заверения впредь не позволять себе вольностей. И все же пока не могу сказать вам нужных слов.
   – Почему?
   – Потому что не хочу платить.
   Внезапно экипаж показался Алексии очень маленьким. Лорд Хейден по-прежнему излучал доброжелательность, и ничто в выражении его лица или позе ей не угрожало. Но, несмотря на это, она вдруг слишком остро ощутила его присутствие и в следующий миг – возбуждение.
   Она совершила ошибку, оставшись с ним наедине. Ей было ненавистно то, с какой легкостью этот дьявол мог пробудить в ней столь постыдные ощущения.
   – Лорд Хейден, впредь буду считать подобные слова оскорблением.
   – Мне трудно решить, прав я или нет. Вы же хотите услышать искренние извинения.
   – Как великодушно, что вы приняли во внимание мои предпочтения.
   – Ваши истинные предпочтения – вот, что меня интересует. Но не волнуйтесь, я не собираюсь выяснять, каковы ваши предпочтения сегодня. Я хочу поговорить с вами совсем о другом.
   – О чем же?
   – Эта тема доставит вам гораздо большее удовольствие. Поскольку речь пойдет о Бенджамине Лонгуорте.
   При упоминании имени Бенджамина Алексия забыла обо всем на свете. Именно на это Хейден рассчитывал.
   «Если ты станешь моей любовницей, я согласен два раза в неделю беседовать о Бенджамине Лонгуорте. Только не в постели, если ты не против».
   Пока они ехали в сторону парка, Алексия не обращала на Хейдена никакого внимания. А он тем временем пытался догадаться, что находится в свертках, мимоходом заметив аккуратные заплатки на манжетах коричневой мантильи, в которую была одета девушка. Костюм для прогулок, который шила мадам Тиссо, смотрелся бы на ней великолепно, а его небесно-голубой цвет выгодно оттенил бы ее глаза.
   Время для прогулок еще не наступило, но в парке было достаточно много народу. Хейден и Алексия шли по дорожке, и Хейден отчетливо видел, что девушка страдает от его присутствия. Ее поза говорила о том, что она по-прежнему настороже.
   – Мы в общественном месте, мисс Уэлборн. Здесь я вряд ли смогу позволить себе что-либо непристойное.
   – Вы разговариваете со мной слишком дерзко. Один-единственный хитростью выманенный поцелуй не дает вам на это права.
   – Наши беседы стали такими с самого начала, но не по моей инициативе. Кроме того, это был не единственный поцелуй, да и украл я у вас не так много. Давайте не будем сегодня ссориться, побеседуем по-дружески.
   Алексия сменила гнев на милость.
   – Расскажите мне, – попросила девушка, – почему Бенджамин решил отправиться в Грецию. Это стало для нас настоящим потрясением. Он собрался так неожиданно.
   При воспоминании о Бене щеки Алексии окрасил очаровательный румянец, а глаза радостно заблестели. Она стала такой же, как в тот день, когда Хейден ее поцеловал. Воспоминание поглотило Хейдена. Перед его глазами раскинулось целое поле фиалок, в то время как ветерок доносил до его слуха стоны женщины, упивающейся страстью, которую он ей дарил.
   Бдительность. Нельзя терять бдительности.
   – Он узнал, что я еду в Грецию, и решил присоединиться к нашей пестрой компании, – ответил Хейден. – Думаю, это был один из свойственных ему порывов.
   – Благородный порыв. Он рисковал жизнью ради благого дела.
   – Совершенно верно.
   Дьявол. Никто из них не ожидал, что получит серьезное ранение, не говоря уже о том, что будет убит. Бен отправился в Грецию не из каких-то моральных соображений. Им двигала жажда приключений и надежда произвести впечатление на одну недосягаемую леди.
   Но Хейден считал, что не вправе разочаровывать мисс Уэлборн. Да и она вряд ли скажет ему за это спасибо.
   – Уверена, он вел себя очень храбро, – произнесла девушка. – Я представляю его на поле боя, как героя, сошедшего с полотна художника.
   Хейден с трудом сдержался, чтобы не рассказать ей правду. Бен лишь однажды повел себя очень храбро, в этом не было сомнений. Это был безумный безрассудный поступок. Желание довериться Алексии привело Хейдена в замешательство.
   – Он сражался как мог. Как и все мы. У греков не было ни хороших командиров, ни разумной стратегии, а разрозненные группы не хотели объединяться. Я боялся, что Мисселонги закончится очень плохо.
   – Бен сказал, что греков нужно освободить. Вознаградить за все, чем обязана им цивилизация.
   «Бену было плевать на греков и их свободу. Он говорил тебе так, чтобы как-то оправдать свой отъезд. Он совершенно не разбирался ни в политике, ни в истории».
   И все же остальными волонтерами руководили именно такие альтруистические порывы. Они же служили оправданием его собственным неразумным, импульсивным поступкам и попыткам подражать романтическим героям, воспетым в поэмах.
   Побуждения Хейдена были благородны в отличие от реальности той войны. Он видел зверства, совершаемые обеими сторонами, и вернулся домой обессиленным, лишенным иллюзий для того лишь, чтобы смотреть, как следом за ним возвращаются остальные, уверенные в своих упрощенческих идеалах.
   – Вы думаете, они победят? – спросила Алексия. – Хотелось бы верить, что Бен не зря прожил последний год своей жизни.
   – Оттоманская империя стара и коррумпирована. Она держится на плаву лишь потому, что ей оказывают помощь такие страны, как наша. Однажды турки уйдут из Греции. Нынешняя война и помощь Англии поспособствуют этому.
   Они шли по дорожке и беседовали о войне. Под ботинками Хейдена шуршали листья, приносимые сюда ветром. Алексия забрасывала спутника вопросами, совершенно забыв о том, что должна злиться на него, или о том, что они должны говорить о Бенджамине. На целых двадцать минут пытливым умом девушки завладели мысли о событиях, происходящих на мировой арене.
   Хейден первым заговорил о Бене. Он сделал это с большим сожалением, но ведь именно ради этого разговора он затеял прогулку.
   – Семье было тяжело после его отъезда? – спросил Хейден.
   При упоминании о Лонгуортах Алексия заметно напряглась и внутренне сжалась.
   – Тимоти тогда поступил на службу в банк, поэтому нам было не слишком тяжело. Сначала мы по-прежнему жили в Чипсайде. Но вскоре после отъезда Бена положение Лонгуортов существенно изменилось. – В последних словах девушки Хейден уловил негодование. «Чтобы потом вы разорили их». Алексия не произнесла этих слов вслух, но Хейден услышал укор. Возможно, укор всегда будет звучать в голосе этой девушки.
   – А когда вы только начали жить с ними, вы ведь не заметили никаких улучшений? Это произошло позже?
   – Тим объяснил, что раньше банк только набирал силу, но потом его положение упрочилось. Теперь мы могли пожинать плоды их с Беном умелого руководства. Должна признаться, я всегда считала, что Тим наслаждается этими плодами в полную меру. Видимо, это нормально, когда человек себе ни в чем не отказывает.
   Хейден вновь посмотрел на ее изрядно поношенную мантилью. Потом вспомнил о мрачных, вышедших из моды платьях с завышенной талией, которые носила мисс Уэлборн. Тим охотно тратил деньги на себя и на своих сестер, но не на кузину.
   Мерзавец воровал у людей полученное ими наследство, но при этом даже не удосужился потратить хоть немного полученных нечестным путем средств на почти нищую родственницу, живущую в его доме.
   – На самом деле положение банка укреплялось с каждым днем, – сказал Хейден. – И его внезапный расцвет никак не связан с тем, что он начал наконец приносить прибыль. Бен мог бы начать пожинать плоды своей деятельности гораздо раньше. Я думал, члены семьи видели признаки медленного, но верного процветания. А вы говорите, что не заметили ничего подобного.
   – Ну, в общем, так. У нас был довольно уютный дом в Чипсайде. Бен регулярно посещал клуб. У него был свой собственный экипаж. Я не заметила никакого намека на то, что его положение изменялось в лучшую или худшую сторону. – Девушка взглянула на Хейдена. Ее глаза горели острым любопытством. – А почему вы об этом спрашиваете?
   – В последнее время я много думал о нем, мисс Уэлборн. Вспоминал его последние дни на корабле. Он был очень подавлен. Тогда я думал, что его заботят какие-то финансовые проблемы. Но из ваших слов следует, что дело совсем не в этом. – Хейден замолчал, раздумывая, стоит ли продолжать. – Интересно, куда подевалась вся полученная им прибыль, раз он не тратил ее на семью и хобби.
   – Думаю, осталась в банке. А Тим потом все унаследовал.
   Хороший ответ, только неверный. Хейден видел лицевые счета Бена. Тиму было почти нечего наследовать.
   Часть денег пошла на выплату процентов обворованным клиентам. И эта сумма росла с каждым новым случаем воровства. Но гораздо большая сумма бесследно исчезла.
   Хейдену придется поразмыслить над тем, куда делись деньги, раз Бен не потратил большую часть прибыли на роскошную жизнь. Очевидно, ему придется разузнать, не открывал ли Бен счетов, хранящих плоды его преступной деятельности, в других банках.
   Сделав круг, Алексия и Хейден возвращались к ожидавшему их экипажу. Выбросив из головы мысли о Бенджамине, Хейден позволил себе на протяжении последних сотен ярдов просто наслаждаться прогулкой рядом с мисс Уэлборн.
   Она никак не могла заставить себя ненавидеть его. Их прогулка была слишком дружеской. Но он не был другом ни для нее, ни для тех, кого она любила.
   Теперь они снова сидели в экипаже, и охватившее Алексию возбуждение и притягательность ее спутника мешали ей еще больше, приводя в замешательство. Растущие в ее душе раздражение и досада исчезли, когда Алексия села напротив Хейдена.
   Он обращался с ней в своей привычной манере – с ленивой задумчивостью, придававшей ему отдаленное сходство с хищником. Блуждающий взгляд лорда Хейдена задержался на руках Алексии.
   – Примите мои извинения. Я совсем не подумал о вашем здоровье. Ведь у вас на руках надеты только митенки и нет муфты.
   Алексия посмотрела на покрасневшие кончики пальцев, торчащие из перчаток. Она надела митенки для того, чтобы можно было потрогать товары в магазине.
   Лорд Хейден развернул лежавший на сиденье плед и укутал руки девушки. Внимание и забота лорда причиняли Алексии невыносимые страдания, и она ощутила болезненное покалывание в пальцах в уютном тепле пледа. В присутствии лорда Хейдена ее сердце начинало биться учащенно. А когда его руки касались ее рук, скрытых пледом, у нее перехватывало дыхание.
   Казалось, она не могла контролировать ответную реакцию собственного тела. Не могла, как ни старалась. И это пугало ее. Та часть, которая забывала ненавидеть лорда Хейдена, казалось, существовала отдельно от здравого смысла. Эмоции зарождались так глубоко, что Алексия не могла определить их источника. Они появились из первобытной сущности, кроющейся в ее душе, над которой ее рациональный разум не в силах был одержать победу.
   К счастью, недалек тот день, когда Алексия навсегда освободится от этого мужчины.
   – Наша беседа о Бенджамине доставила мне удовольствие. Хотя то, что вы рассказали о его подавленном состоянии, удивило меня. Я никогда не видела его таким.
   Это действительно удивило Алексию. Ей даже стало не по себе. Что могло послужить причиной его подавленности? На этот вопрос она не знала ответа.
   – Простите мне мою прямолинейность, мисс Уэлборн, но… Бенджамин сделал вам предложение перед отъездом или потом в письме?
   Вряд ли можно простить такую прямолинейность. Вопрос лорда Хейдена воскресил в памяти Алексии вопрос, который она часто сама себе задавала. Внутренний голос тихонько нашептывал его, когда она предавалась воспоминаниям. «Может быть, я все истолковала неправильно?»
   – Он говорил, что мы всегда будем вместе.
   – В таком случае вы имели вполне ясное представление о своем будущем. Возможно, он волновался, что вы отвергнете его предложение, и потому пребывал в меланхолии.
   Нет, нет. Ничего подобного. Бен находился в более выгодном положении. Это она должна была волноваться, что он ее отвергнет.
   Эта мысль, на которую ее навел Хейден, поразила Алексию.
   – Может, оно и к лучшему, что Бена нет с нами, – сказала Алексия. – То, что вы сделали с Лонгуортами, заставило бы его страдать.
   Алексия ждала, что на лице Хейдена отразится чувство вины, но ничего подобного не увидела.
   – Я полагаю, вы им пишете, – произнес лорд Хейден.
   – Конечно. Мы переписываемся с Роузлин. Тимоти разорен. Банкротство негативно отразилось на его здоровье.
   – Пристрастие к бренди до добра не доводит.
   – Как вы смеете! – Голос ее дрогнул.
   В глазах лорда Хейдена вспыхнул огонь. Внутренний голос беззвучно требовал замолчать, ведь их последний горячий спор привел к нежелательным последствиям.
   Алексия обуздала свой гнев.
   – Роузлин пишет, что им почти нечего есть, поэтому сомневаюсь, что Тимоти может купить себе бренди.
   – Дешевый джин тоже неплохо делает свое дело. Но мне жаль, что дамы находятся в столь бедственном положении. Я пошлю мисс Лонгуорт немного денег. Хотелось бы, чтобы они попали к ней, а не к ее брату.
   – Она ни за что не примет от вас помощь. Ни ее гордость, ни ее гнев не позволят ей это сделать. Она скорее умрет от голода.
   – Тогда я дам деньги вам, чтобы вы передали их ей. Таким образом, она не узнает, кто их прислал. Ну, скажем, пятьдесят фунтов?
   Предложение лорда Хейдена удивило Алексию. Она знала, что ей стоит немедленно согласиться. И все же… она с подозрением посмотрела на собеседника. Не случится ли так, как с новыми нарядами? Не окажется ли она у него в долгу?
   Губы лорда Хейдена растянулись в улыбке, словно он прочел ее мысли.
   – Мисс Уэлборн, пожелай я сделать вас своей любовницей, не стал бы ходить вокруг да около. Вы могли бы это понять. Кроме того, не стал бы оскорблять вас столь незначительной суммой.
   А потом экипаж приехал на Хилл-стрит. Лакеи поспешил помочь Алексии выйти из экипажа. Девушка быстро спустилась на землю, в то время как Ротуэлл сложил свертки в руки слуг. Алексия почти дошла до двери, когда наконец приняла решение относительно денег. Она обернулась и обратилась к лорду Хейдену:
   – Моя гордость не должна помешать тому, чтобы мои дорогие кузины получили материальную помощь. Я передам Роузлин деньги. Десять фунтов. Потому что не смогу объяснить, откуда взяла пятьдесят. Она никогда не узнает, что получила помощь от вас.

Глава 8

   Алексия с трудом пыталась заставить Кэролайн поддерживать высокопарную беседу на французском языке. Мастерство ее ученицы в этом изящном искусстве по-прежнему оставляло желать лучшего. Ее собственное отсутствие внимания к трудным местам грамматики тоже не способствовало прогрессу.
   Почти все мысли Алексии были поглощены последней встречей с лордом Хейденом, состоявшейся три дня назад. Теперь, когда ее не смущало присутствие этого мужчины, Алексия сосредоточилась на их разговоре. Она углубилась в серьезные размышления, касающиеся того, что он сказал о Бенджамине. Возникший недавно вопросительный знак становился все больше и внушительнее.
   Вскоре в классную комнату вошел лакей и положил на стол сверток, сказав, что это посылка для мисс Уэлборн.
   – Вы купили подушку, когда ездили по магазинам? – поинтересовалась Кэролайн.
   Алексия не покупала ничего подобного, но сверток выглядел так, словно в нем действительно была подушка. Девушка сломала печать на узорчатой бумаге отличного качества. В свертке оказалась муфта из горностая.
   – О Боже, – воскликнула Кэролайн, – какая красота!
   Муфта была сделана из необыкновенно мягкого белого меха. Отверстия для рук были оторочены атласом цвета слоновой кости, а швы с обеих сторон спрятаны под рядами крошечных жемчужинок.
   Алексия прочла записку, лежавшую рядом с муфтой:
 
   «Мне сообщили, что сегодня вы идете с моей тетей в театр. Вечера все еще слишком прохладны, чтобы леди пренебрегала подобными удобными мелочами. Пожалуйста, примите этот подарок в знак благодарности за помощь, которую вы оказываете моей семье.
   Истербрук».
 
   Кэролайн провела кончиком пальца по меху, изобразив на нем узор.
   – Мама считает, что Истербрук должен был пригласить нас пожить у него. Она очень обижена на него за то, что он ни разу нас не навестил, но я уверена, у него очень доброе сердце.
   Алексия не знала, насколько доброе сердце у Истербрука, потому что не сомневалась в том, что он совершенно ничего не знает о подарках, преподносимых от его имени.
   Муфта привела ее в восторг. Ей так и хотелось ощутить ее тепло. Она вспомнила, как Ротуэлл укутал ее руки пледом, соорудив из него подобие муфты.
   – А что в записке? – спросила Кэролайн, указывая на колени наставницы. Из первого послания выпало другое, скрепленное печатью.
   Алексия дотронулась до него, сообразив, что Кэролайн не стоит его показывать. По размеру и форме пальцы девушки определили, что внутри завернуты банкноты. Очевидно, «Истербрук» приложил к подарку десять фунтов для семьи Лонгуорт.
   Алексия знала правду. Она еще не успела обзавестись долгами. Уловка лорда Хейдена, с помощью которой он выдавал собственные подарки за щедрость Истербрука, защищала ее гордость. Ее также защищало и странное заверение, полученное в экипаже. «Пожелай я сделать вас своей любовницей, не стал бы ходить вокруг да около».
   Алексия отложила муфту и записки в сторону. На протяжении всего урока подарки оставались на столе, ожидая своего часа, чтобы окружить Алексию иллюзией безопасности и обманом заставить ее думать по-доброму о человеке, их пославшем.
 
   Ее платье было старым, но вполне приличным, а длинный плащ элегантен в своей простоте. Однако наряд Алексии совсем не отвечал требованиям моды, и Хейден предположил, что ему уже несколько лет. Очевидно, Алексия купила эту одежду, когда главой семьи был Бен. Она не выглядела поношенной лишь потому, что ее надевали крайне редко.
   Девушка вошла в ложу вместе с Генриеттой, довольствуясь своей ролью скромной компаньонки, теряющейся в тени царственной хозяйки. Неброская шляпка, украшенная перьями, свидетельствовала о том, что ее обладательница – настоящая леди, каким бы ни было занимаемое ею положение. А меховая муфта звенела ноткой роскоши в приглушенной мелодии вышедшего из моды одеяния.
   Во время представления муфта покоилась на коленях Алексии. В театре было прохладно, и девушка сунула руки в муфту. Сидевший рядом с Генриеттой Хейден отчетливо видел изящный изгиб одной руки. Хейден представил себе, как ее согретые мехом тонкие пальцы скользят по его обнаженной груди, оставляя на ней пять бархатистых дорожек, спускаются к бедру и ласкают чресла.
   Хейден встал и отошел в дальний конец ложи. Отсюда он видел лишь заднюю часть шляпки Алексии, ее шею и мягкие округлые плечи. Платье девушки открывало достаточно, чтобы воображение Хейдена разыгралось с новой силой, заставляя его представлять вкус ее кожи под его губами.
   Несмотря на стиснутые зубы, Хейден посмеялся над собой. Он был не из тех, кто обращал внимание на женщин, которыми не мог обладать. Его личная жизнь текла так же разумно и размеренно, как и публичная. Страсть, которую он питал к мисс Уэлборн, не имела никакого смысла. Более того, доставляла неудобства. Но это была страсть, простая и понятная.
   Трудность заключалась в том, что Хейден не верил, будто его попытки тщетны. Ему не следовало ее желать, но та часть его сознания, которая инстинктивно просчитывала возможности, говорила, что он может заполучить Алексию, если захочет. Он ей не нравится. Она обвиняет его во всех смертных грехах. Но страсть существует в мире независимо от того, что следует делать, а чего не следует.
   Объект его внимания пошевелился. Плечи Алексии склонились в направлении сцены, а шляпка медленно приподнялась. Девушка отложила в сторону муфту и пошла в сторону Хейдена.
   Он думал, что она пройдет мимо и покинет ложу. Но она подошла к нему. Ее глаза искали его в полумраке.
   Хейден с трудом сдержался, чтобы не схватить ее и не сжать в объятиях.
   – Вам нравится представление, мисс Уэлборн?
   – Да. Со стороны вашей тетушки было очень любезно пригласить меня.
   Хейден сам устроил это, уклончиво ответив на вопрос о его собственных планах на вечер. Он посоветовал Генриетте взять с собой мисс Уэлборн, чтобы не сидеть в ложе Истербрука в одиночестве. Он устоял перед желанием придумать какую-нибудь отговорку и уступил.
   – Могу ли я побеседовать с вами, лорд Хейден? Это касается дела, которое занимало все мои мысли на протяжении нескольких последних дней. Разговор конфиденциальный.
   – Конечно, мисс Уэлборн, – ответил Хейден и повел девушку к двери.
   Коридор был тускло освещен желтыми лампами, мерцавшими кое-где в темноте. Кожа девушки казалась неосязаемой, а глаза – очень темными и выразительными. Хейден и Алексия остановились возле двери, ведущей в ложу.
   – Я много думала о том, что вы рассказали в парке о Бенджамине. – Девушка нахмурилась, и Хейдену захотелось ее поцеловать, чтобы прогнать с ее лица выражение тревоги. – Вы сказали, что в последние дни перед смертью он выглядел подавленным. Я думала о том, как это на него не похоже.
   – У нас у всех бывают мгновения печали. Не сомневаюсь, что и с Беном бывало подобное, только никто не видел его в такие моменты.
   – Возможно. И все же… могу я спросить? Он пил в тот вечер? Ну, когда это случилось?
   – Очень много. – Хейден уже пожалел, что они не остались в ложе. Алексия затронула тему, которую он предпочел бы не развивать.
   – Это тоже не в его привычках, – продолжала Алексия. – В отличие от брата Бен никогда не пил. Судя по тому, что вы рассказали, что-то сильно его угнетало.
   – Мне кажется, вы преувеличиваете.
   – Вы видели его на палубе, перед тем как он упал за борт?
   Они ступили на скользкую дорожку. Теперь желание сжать эту девушку в объятиях и накрыть ее губы в поцелуе не имело ничего общего со страстью. Хейден сделал бы это, чтобы положить конец вопросам.
   – Я немного постоял с ним.
 
   – Посмотри на звезды, Хейден. Они заполняют все небо и спускаются в море. Мне кажется, что я могу пройти по воде и дотронуться до них.
   – Это не звезды. Это маяк на Корсике. Спиртное спутало твои мысли и ощущения. Идем вниз, становится прохладно.