Страница:
Таня горестно улыбнулась;
— Кажется, ничего не изменилось за последние четверть века. Жизнь среди чейинцев сейчас точно такая же, как вы описываете. Как только мои мышцы привыкли к тяжелой работе, мне она стала нравиться. Утренние молитвы Пантеры… э-э… Адама казались мне музыкой. А день, когда я узнала, что беременна, был самым счастливым днем для меня.
Глаза Тани задержались на лице Ракель. Она хотела, чтобы женщина поняла. Она вытянула руки и показала ей медные браслеты.
— Эти свадебные браслеты — единственное, что мне нужно, — и если к другим драгоценностям я бережно отношусь, то они тоже чейинские драгоценности.
Как и вас, меня чейинцы тоже поначалу не любили. Но потом я завоевала их уважение и доказала себе, что стою их дружбы. Сейчас я по многим из них скорблю и по многим скучаю, и хочу увидеться с ними.
Как только я доказала, что могу быть такой же смелой, как любой воин, они сразу приняли меня в свое племя; Черный Котел удочерил меня, невесту Гордой Пантеры.
Ракель внимательно смотрела на нее, а потом спросила:
— А как же твои дети, Таня? Именно такой жизни ты хочешь для них?
Таня ответила не задумываясь: — Да. Это то, чего Адам тоже желает. Наши сыновья вырастут сильными и смелыми, гордыми и честными, благородными людьми. В них будет развиваться религиозная вера, которая в основе своей естественна и чиста. Они будут познавать природу не в классной комнате. Когда Адам решит, что наступило время, мы позаботимся, чтобы они обучались в хорошей школе для белых детей. А тем временем с самого детства они будут изучать три языка и все остальное, что Адам и я сможем вложить в них, взяв из двух культур.
— Разве ты не скучала по своей семье? Таня кивнула:
— Да. И я буду опять скучать по ним, когда мы вернемся в деревню. Адам предложил, чтобы мы сказали, что хотим пожить где-нибудь или совершить путешествие. Мы станем приезжать в гости, как только сможем выбраться, поэтому вы все будете периодически видеть своих внуков.
— Я надеюсь, — вздохнула Ракель, а потом слегка улыбнулась Тане: — А теперь, Таня, назови мне хоть одну вещь, которая тебе все-таки не нравится в жизни индейцев. Это для того, чтобы я не чувствовала себя неловко.
Таня подумала с минуту, потом скривилась:
— Мне не нравятся скальпы, особенно те, которые меня заставили снять самой. Они такие нелепые! Спасибо Адаму, он понимает это. Обычно они висят на шесте внутри вигвама, за исключением тех редких случаев, когда мне приходится надевать их на пояс.
Ракель передернула плечами:
— Я не осуждаю тебя. Б-р-р!
— Я стараюсь об этом не думать, — призналась Таня, — как о резне, которая произошла на Вошите.
— Лучше вспоминать хорошие времена, — посоветовала Ракель.
Таня улыбнулась.
— У меня бесценные воспоминания о любви и радости с Адамом. Когда он в первый раз узнал, что я люблю его, он выглядел таким победителем и был таким гордым и красивым в вечер нашей свадьбы. Я до сих пор жалею о его волосах, — откровенно призналась она. — Какое прекрасное выражение появилось на его лице, когда мы в первый раз говорили о нашем будущем ребенке. А в ту ночь, когда родился Охотник, глаза Адама светились, потому что он стал свидетелем чуда. Он замечательный человек, прекрасный муж, чудесный отец. Вы должны гордиться своим сыном. Ракель.
— Я горжусь, — мягко призналась женщина. — Я также горжусь тем, что он выбрал тебя в жены. Ты уникальная, особенная женщина.
Таня покачала головой:
— Нет, Ракель. Я просто женщина, которая по уши влюблена в своего мужа.
Таня проводила много времени вместе с Адамом, объезжая верхом ранчо. Когда они отправлялись не слишком далеко, они брали с собой Джереми. Того, к чему у Джереми не было способностей, он добивался своей решительностью. Он так гордился своими новыми успехами, что избыток чувств выплескивал на остальных.
Но чаще Таня и Адам ездили одни. Благодаря Адаму она начала изучать основы правильного ведения птицеводческого ранчо. Вся система управления хозяйством была намного сложнее, чем Тане казалось, и она еще больше стала восхищаться Ра-келью, понимая, какую ответственность взвалила на свои плечи се свекровь. Было совсем нелегко поддерживать в отличном состоянии ранчо в отсутствие Адама.
Они остановили лошадей на холме и смотрели, как под ними спокойно щиплют траву куры и утки. Адам посмотрел на Таню.
Тебе здесь нравится. — Это было скорее утверждение, чем вопрос.
— Да, — согласилась Таня. — Здесь чудесно. Твоя мать проделывает эффективную работу.
Он указал рукой в том направлении, куда был устремлен ее взгляд, и тяжело вздохнул:
— Это тоже мое наследство. Было нелегко решиться остаться с народом моего отца. Всю жизнь я разрывался на две части.
— Должно быть, твоя чейинская кровь оказалась сильнее, — предположила Таня.
Адам улыбнулся:
— Да, но наступит день, когда мне придется вернуться и заняться своими обязанностями здесь, когда я отложу в сторону свои личные желания и сделаю то, что должен„поскольку я — единственный сын у матери.
Зачем раньше времени создавать себе трудности? — сказала Таня. — Я понимаю, ответственность лежит на тебе. Ты можешь делать все, что считаешь нужным, Адам, а я буду помогать тебе, чем только смогу.
— Расскажи мне о Мелиссе, — попросил Джастин Таню.
Они стояли рядом с конюшней и смотрели, как Адам обучает Джереми основам верховой езды. Таня искоса посмотрела на него:
— Что именно ты хочешь узнать, Джастин? Он вздохнул и провел рукой по волосам:
— Все, что поможет мне сломать барьер, который она выстроила вокруг себя. Я люблю ее. Мне кажется, она тоже меня любит, но каждый раз, когда я начинаю отдаленно намекать ей на свадьбу, она шарахается от меня, как будто я ее ударил. Я просто не знаю, что мне делать.
Таня уперлась руками в поручень забора и с минуту молчала, прежде чем ответить.
— Джастин, Мисси трудно пришлось, когда она жила среди индейцев.
— Я знаю, что ей было нелегко, — согласился он.
— Нет, — продолжала Таня, — Я не думаю, что ты по-настоящему понимаешь, насколько ей было тяжело. Я не уверена, что мне следует все, что было, рассказывать тебе, не знаю, захочет ли Мелисса, чтобы ты услышал все.
— Но ты ведь знаешь, почему она сторонится меня. Ты знаешь, чего она боится, — с надеждой в голосе предположил Джастин.
Таня кивнула:
— Прежде всего, ты должен понять, что из нас пятерых, кого украли, мне повезло больше всех. Мне просто улыбнулась удача, что меня взял к себе самый добрый, самый тактичный мужчина.
Здесь она сделала паузу, собираясь с мыслями.
— Пожалуйста, продолжай, — умолял ее Джастин.
— Мы все испугались до смерти, поначалу не зная, что нас ожидает, — вспоминала Таня. — Мелиссе тогда было четырнадцать лет, она была самая молодая из нас. Она досталась самому уродливому, самому жестокому чейинцу. Уродливая Выдра был самым настоящим животным! Когда он насладился Мелиссой, он хотел изнасиловать меня. — Вспоминая тот эпизод, Таня от отвращения передернула плечами. — Я отбивалась от него, и Пантера пришел мне на помощь до того, как он смог меня заполучить, но прежде я откусила мочку его уха. Из нас пятерых Мелиссе жилось хуже всех. Жена Уродливой Выдры была такой же жестокой, как он, и всегда пользовалась возможностью, чтобы излить на нее свою злобу. Каждый раз после тяжелой, непрерывной работы днем Мелисса встречалась с дикими требованиями Уродливой Выдры ночью. Казалось, что ему этого было мало, и он получал дополнительное удовольствие в том, что одалживал ее другим воинам племени.
— Достаточно, — задыхаясь, сказал Джастин, его лицо исказилось от злости и боли.
— Нет! — ответила Таня. Ее глаза горели. — Ты настаивал на том, чтобы я рассказала, так теперь слушай все до конца! Если тебе кажется, что это трудно выслушать, тогда попробуй пережить все это, как Мелисса! Она была такая юная и тоненькая, что я боялась за ее жизнь. Я попросила Черного Котла в качестве свадебного подарка выкупить для меня Мелиссу, пока жестокость Уродливой Выдры не погубила ее до конца. Она начала нам прислуживать, Пантера и я заботились о том, чтобы она была накормлена, одета, вымыта. Потребовалось много времени, чтобы убедить ее, что Пантера не собирается ее бить или насиловать. Наконец она перестала съеживаться, когда Пантера входил в вигвам.
Джастин перебил ее:
— Твой муж тоже с ней спал?
Таня покачала головой:
— Нет. Он мог сделать это, но он этого не делал. Он был страшно возмущен состоянием Мисси, когда она к нам пришла, а потом выяснилось, что она беременна, скорее всего от Уродливой Выдры.
Джастин застонал, но взял себя в руки, чтобы выслушать конец этой истории.
— Она была очень слаба, поэтому не доноси, ребенка полсрока. Это была милостивая развязка ужасной ситуации. Она чуть не лишилась тогда жизни. После родов она очень долго болела, и только постоянная забота знахарки вернула ее к жизни.
Теперь кровь отхлынула от лица Джастина. Он стал бледным как полотно.
— Когда-нибудь, — мягко предположила Таня — она сможет полностью оправиться для того, чтобы выйти замуж и рожать детей, но она никогда полностью не забудет ужасов, через которые ей пришлось пройти. Физически ей не грозит опасность в будущем, но морально и эмоционально Мелиссе до сих пор тяжело. Ей пришлось пережить унижение и насилие, которые могли бы убить ее или лишить рассудка, но она выстояла. Я молю Бога, чтобы однажды она полностью выздоровела и начала жить нормальной жизнью.
— Бедный ребенок, — пробормотал потрясенный Джастин.
— Ей не нужно твое сочувствие, Джастин, — сказала ему Таня. — Ей нужны твоя помощь и понимание. Ей нужен человек, который бы относился к ней с нежным терпением, который смог бы защитить ее от любопытных сплетников, проявляющих ненужную заботу и тем самым открывающих старые раны. Ей нужно время, чтобы вновь обрести гордость и самоуважение, которых она лишилась вместе с уверенностью в себе. Она нуждается в твоей любви.
— У нее она есть, — заверил он Таню. Его глаза были спокойными. — Я помогу ей в любом случае, если она мне позволит, но я не знаю, с чего начать.
— Я искренне надеюсь, что именно это ты имеешь в виду. У многих людей в Пуэбло вызвало бы отвращение то, о чем я тебе рассказала. Многие стали бы ее избегать и считать в какой-то мере виноватой в том. что она была не в силах изменить, Он понимающе кивнул.
— Я знаю. Я с радостью буду защищать ее от тех, кто сможет ее обидеть. Если она выйдет за меня замуж, я буду обожать ее всю жизнь.
Таня, убежденная в его искренности, мягко коснулась его руки:
Умом Мелисса понимает, что ты не такой, как Уродливая Выдра, но она боится физической стороны замужества и боли, которую придется испытать при рождении ребенка, хотя она помогала мне в ту ночь, когда родился Охотник, и знала, как мы с Пантерой были счастливы. Со временем, если ты будешь терпелив, ты сможешь переубедить ее, Джастин. Она любит тебя, я уверена. Если только ей удастся преодолеть свои страхи, вы будете счастливы.
Он снова кивнул:
— Спасибо, Таня, что ты мне все объяснила. По крайней мере, теперь я знаю, чего она боится и почему. Я буду обращаться с ней нежно и не стану торопиться. Я заставлю ее понять, что она может положиться на меня.
— Я надеюсь на это, — ответила Таня, — ради вашего благополучия. Она может дать столько любви и сама заслуживает намного больше, чем жизнь до сих пор дала ей. Наполни ее мир радостью и любовью, Джастин, и я навсегда останусь перед тобой в долгу.
— Если она попросит, я достану для нее звезды с неба, — серьезно сказал он.
ГЛАВА 22
— Кажется, ничего не изменилось за последние четверть века. Жизнь среди чейинцев сейчас точно такая же, как вы описываете. Как только мои мышцы привыкли к тяжелой работе, мне она стала нравиться. Утренние молитвы Пантеры… э-э… Адама казались мне музыкой. А день, когда я узнала, что беременна, был самым счастливым днем для меня.
Глаза Тани задержались на лице Ракель. Она хотела, чтобы женщина поняла. Она вытянула руки и показала ей медные браслеты.
— Эти свадебные браслеты — единственное, что мне нужно, — и если к другим драгоценностям я бережно отношусь, то они тоже чейинские драгоценности.
Как и вас, меня чейинцы тоже поначалу не любили. Но потом я завоевала их уважение и доказала себе, что стою их дружбы. Сейчас я по многим из них скорблю и по многим скучаю, и хочу увидеться с ними.
Как только я доказала, что могу быть такой же смелой, как любой воин, они сразу приняли меня в свое племя; Черный Котел удочерил меня, невесту Гордой Пантеры.
Ракель внимательно смотрела на нее, а потом спросила:
— А как же твои дети, Таня? Именно такой жизни ты хочешь для них?
Таня ответила не задумываясь: — Да. Это то, чего Адам тоже желает. Наши сыновья вырастут сильными и смелыми, гордыми и честными, благородными людьми. В них будет развиваться религиозная вера, которая в основе своей естественна и чиста. Они будут познавать природу не в классной комнате. Когда Адам решит, что наступило время, мы позаботимся, чтобы они обучались в хорошей школе для белых детей. А тем временем с самого детства они будут изучать три языка и все остальное, что Адам и я сможем вложить в них, взяв из двух культур.
— Разве ты не скучала по своей семье? Таня кивнула:
— Да. И я буду опять скучать по ним, когда мы вернемся в деревню. Адам предложил, чтобы мы сказали, что хотим пожить где-нибудь или совершить путешествие. Мы станем приезжать в гости, как только сможем выбраться, поэтому вы все будете периодически видеть своих внуков.
— Я надеюсь, — вздохнула Ракель, а потом слегка улыбнулась Тане: — А теперь, Таня, назови мне хоть одну вещь, которая тебе все-таки не нравится в жизни индейцев. Это для того, чтобы я не чувствовала себя неловко.
Таня подумала с минуту, потом скривилась:
— Мне не нравятся скальпы, особенно те, которые меня заставили снять самой. Они такие нелепые! Спасибо Адаму, он понимает это. Обычно они висят на шесте внутри вигвама, за исключением тех редких случаев, когда мне приходится надевать их на пояс.
Ракель передернула плечами:
— Я не осуждаю тебя. Б-р-р!
— Я стараюсь об этом не думать, — призналась Таня, — как о резне, которая произошла на Вошите.
— Лучше вспоминать хорошие времена, — посоветовала Ракель.
Таня улыбнулась.
— У меня бесценные воспоминания о любви и радости с Адамом. Когда он в первый раз узнал, что я люблю его, он выглядел таким победителем и был таким гордым и красивым в вечер нашей свадьбы. Я до сих пор жалею о его волосах, — откровенно призналась она. — Какое прекрасное выражение появилось на его лице, когда мы в первый раз говорили о нашем будущем ребенке. А в ту ночь, когда родился Охотник, глаза Адама светились, потому что он стал свидетелем чуда. Он замечательный человек, прекрасный муж, чудесный отец. Вы должны гордиться своим сыном. Ракель.
— Я горжусь, — мягко призналась женщина. — Я также горжусь тем, что он выбрал тебя в жены. Ты уникальная, особенная женщина.
Таня покачала головой:
— Нет, Ракель. Я просто женщина, которая по уши влюблена в своего мужа.
Таня проводила много времени вместе с Адамом, объезжая верхом ранчо. Когда они отправлялись не слишком далеко, они брали с собой Джереми. Того, к чему у Джереми не было способностей, он добивался своей решительностью. Он так гордился своими новыми успехами, что избыток чувств выплескивал на остальных.
Но чаще Таня и Адам ездили одни. Благодаря Адаму она начала изучать основы правильного ведения птицеводческого ранчо. Вся система управления хозяйством была намного сложнее, чем Тане казалось, и она еще больше стала восхищаться Ра-келью, понимая, какую ответственность взвалила на свои плечи се свекровь. Было совсем нелегко поддерживать в отличном состоянии ранчо в отсутствие Адама.
Они остановили лошадей на холме и смотрели, как под ними спокойно щиплют траву куры и утки. Адам посмотрел на Таню.
Тебе здесь нравится. — Это было скорее утверждение, чем вопрос.
— Да, — согласилась Таня. — Здесь чудесно. Твоя мать проделывает эффективную работу.
Он указал рукой в том направлении, куда был устремлен ее взгляд, и тяжело вздохнул:
— Это тоже мое наследство. Было нелегко решиться остаться с народом моего отца. Всю жизнь я разрывался на две части.
— Должно быть, твоя чейинская кровь оказалась сильнее, — предположила Таня.
Адам улыбнулся:
— Да, но наступит день, когда мне придется вернуться и заняться своими обязанностями здесь, когда я отложу в сторону свои личные желания и сделаю то, что должен„поскольку я — единственный сын у матери.
Зачем раньше времени создавать себе трудности? — сказала Таня. — Я понимаю, ответственность лежит на тебе. Ты можешь делать все, что считаешь нужным, Адам, а я буду помогать тебе, чем только смогу.
— Расскажи мне о Мелиссе, — попросил Джастин Таню.
Они стояли рядом с конюшней и смотрели, как Адам обучает Джереми основам верховой езды. Таня искоса посмотрела на него:
— Что именно ты хочешь узнать, Джастин? Он вздохнул и провел рукой по волосам:
— Все, что поможет мне сломать барьер, который она выстроила вокруг себя. Я люблю ее. Мне кажется, она тоже меня любит, но каждый раз, когда я начинаю отдаленно намекать ей на свадьбу, она шарахается от меня, как будто я ее ударил. Я просто не знаю, что мне делать.
Таня уперлась руками в поручень забора и с минуту молчала, прежде чем ответить.
— Джастин, Мисси трудно пришлось, когда она жила среди индейцев.
— Я знаю, что ей было нелегко, — согласился он.
— Нет, — продолжала Таня, — Я не думаю, что ты по-настоящему понимаешь, насколько ей было тяжело. Я не уверена, что мне следует все, что было, рассказывать тебе, не знаю, захочет ли Мелисса, чтобы ты услышал все.
— Но ты ведь знаешь, почему она сторонится меня. Ты знаешь, чего она боится, — с надеждой в голосе предположил Джастин.
Таня кивнула:
— Прежде всего, ты должен понять, что из нас пятерых, кого украли, мне повезло больше всех. Мне просто улыбнулась удача, что меня взял к себе самый добрый, самый тактичный мужчина.
Здесь она сделала паузу, собираясь с мыслями.
— Пожалуйста, продолжай, — умолял ее Джастин.
— Мы все испугались до смерти, поначалу не зная, что нас ожидает, — вспоминала Таня. — Мелиссе тогда было четырнадцать лет, она была самая молодая из нас. Она досталась самому уродливому, самому жестокому чейинцу. Уродливая Выдра был самым настоящим животным! Когда он насладился Мелиссой, он хотел изнасиловать меня. — Вспоминая тот эпизод, Таня от отвращения передернула плечами. — Я отбивалась от него, и Пантера пришел мне на помощь до того, как он смог меня заполучить, но прежде я откусила мочку его уха. Из нас пятерых Мелиссе жилось хуже всех. Жена Уродливой Выдры была такой же жестокой, как он, и всегда пользовалась возможностью, чтобы излить на нее свою злобу. Каждый раз после тяжелой, непрерывной работы днем Мелисса встречалась с дикими требованиями Уродливой Выдры ночью. Казалось, что ему этого было мало, и он получал дополнительное удовольствие в том, что одалживал ее другим воинам племени.
— Достаточно, — задыхаясь, сказал Джастин, его лицо исказилось от злости и боли.
— Нет! — ответила Таня. Ее глаза горели. — Ты настаивал на том, чтобы я рассказала, так теперь слушай все до конца! Если тебе кажется, что это трудно выслушать, тогда попробуй пережить все это, как Мелисса! Она была такая юная и тоненькая, что я боялась за ее жизнь. Я попросила Черного Котла в качестве свадебного подарка выкупить для меня Мелиссу, пока жестокость Уродливой Выдры не погубила ее до конца. Она начала нам прислуживать, Пантера и я заботились о том, чтобы она была накормлена, одета, вымыта. Потребовалось много времени, чтобы убедить ее, что Пантера не собирается ее бить или насиловать. Наконец она перестала съеживаться, когда Пантера входил в вигвам.
Джастин перебил ее:
— Твой муж тоже с ней спал?
Таня покачала головой:
— Нет. Он мог сделать это, но он этого не делал. Он был страшно возмущен состоянием Мисси, когда она к нам пришла, а потом выяснилось, что она беременна, скорее всего от Уродливой Выдры.
Джастин застонал, но взял себя в руки, чтобы выслушать конец этой истории.
— Она была очень слаба, поэтому не доноси, ребенка полсрока. Это была милостивая развязка ужасной ситуации. Она чуть не лишилась тогда жизни. После родов она очень долго болела, и только постоянная забота знахарки вернула ее к жизни.
Теперь кровь отхлынула от лица Джастина. Он стал бледным как полотно.
— Когда-нибудь, — мягко предположила Таня — она сможет полностью оправиться для того, чтобы выйти замуж и рожать детей, но она никогда полностью не забудет ужасов, через которые ей пришлось пройти. Физически ей не грозит опасность в будущем, но морально и эмоционально Мелиссе до сих пор тяжело. Ей пришлось пережить унижение и насилие, которые могли бы убить ее или лишить рассудка, но она выстояла. Я молю Бога, чтобы однажды она полностью выздоровела и начала жить нормальной жизнью.
— Бедный ребенок, — пробормотал потрясенный Джастин.
— Ей не нужно твое сочувствие, Джастин, — сказала ему Таня. — Ей нужны твоя помощь и понимание. Ей нужен человек, который бы относился к ней с нежным терпением, который смог бы защитить ее от любопытных сплетников, проявляющих ненужную заботу и тем самым открывающих старые раны. Ей нужно время, чтобы вновь обрести гордость и самоуважение, которых она лишилась вместе с уверенностью в себе. Она нуждается в твоей любви.
— У нее она есть, — заверил он Таню. Его глаза были спокойными. — Я помогу ей в любом случае, если она мне позволит, но я не знаю, с чего начать.
— Я искренне надеюсь, что именно это ты имеешь в виду. У многих людей в Пуэбло вызвало бы отвращение то, о чем я тебе рассказала. Многие стали бы ее избегать и считать в какой-то мере виноватой в том. что она была не в силах изменить, Он понимающе кивнул.
— Я знаю. Я с радостью буду защищать ее от тех, кто сможет ее обидеть. Если она выйдет за меня замуж, я буду обожать ее всю жизнь.
Таня, убежденная в его искренности, мягко коснулась его руки:
Умом Мелисса понимает, что ты не такой, как Уродливая Выдра, но она боится физической стороны замужества и боли, которую придется испытать при рождении ребенка, хотя она помогала мне в ту ночь, когда родился Охотник, и знала, как мы с Пантерой были счастливы. Со временем, если ты будешь терпелив, ты сможешь переубедить ее, Джастин. Она любит тебя, я уверена. Если только ей удастся преодолеть свои страхи, вы будете счастливы.
Он снова кивнул:
— Спасибо, Таня, что ты мне все объяснила. По крайней мере, теперь я знаю, чего она боится и почему. Я буду обращаться с ней нежно и не стану торопиться. Я заставлю ее понять, что она может положиться на меня.
— Я надеюсь на это, — ответила Таня, — ради вашего благополучия. Она может дать столько любви и сама заслуживает намного больше, чем жизнь до сих пор дала ей. Наполни ее мир радостью и любовью, Джастин, и я навсегда останусь перед тобой в долгу.
— Если она попросит, я достану для нее звезды с неба, — серьезно сказал он.
ГЛАВА 22
Они находились на ранчо больше недели, когда однажды утром к ним подъехала верхом на лошади, темноволосая девушка. Таня с Адамом были в конюшне, показывая Охотнику нового жеребенка. Они слышали, как девушка спрашивала у одного из рабочих, где найти Адама.
Несколькими минутами позже она вбежала, очертя голову, прямо в конюшню, резко остановилась только для того, чтобы привыкнуть к тусклому свету. Заметив Адама, она бросилась прямо к нему в объятия.
— О, Адам! Ты дома! — пронзительно закричала она. — Мне кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я видела тебя в последний раз.
Она слегка отпрянула от него и с укором посмотрела на Адама своими карими чувственными глазами.
— Тебя не было больше трех лет, — бранилась она. — Мне туго пришлось, сдерживая ухаживания Стюарта Хэммонда, но я ждала тебя, как обещала.
Таня стояла в стороне и не знала, то ли ей возмущаться этой напористой красавицей, то ли забавляться ее расстроенным видом. Было видно, что Адам удивился неожиданному появлению своей приятельницы.
— Что… — начал он, потом его глаза расширились, с изумлением он узнал ее. — Пру? Маленькая Пруденс Варне? — спросил он. — Господи, Сверчок! Как ты выросла!
Лицо девушки залилось румянцем.
— Конечно, глупый! Мне уже шестнадцать лет, и мы можем пожениться. Когда я спрашивала тебя об этом раньше, ты говорил, что мне нужно еще немного подрасти.
Таня еле сдерживала смех, глядя на сбитого с толку Адама.
Адам не успел ничего ответить, как Пруденс отскочила и начала кружиться вокруг него, показывая свою безупречную фигуру.
— Вот так! — дерзко заявила она. — Сам можешь посмотреть, что я уже выросла!
— Конечно, выросла, — согласился Адам, и на его губах заиграла улыбка. — Но, Сверчок…
— Вот теперь другое дело, — перебила его Пруденс. — Как только мы поженимся, ты перестанешь называть меня Сверчком, разве что когда никто не слышит. Такое обращение подходит для малолетних, но не для меня. Почему ты всегда так меня называешь?
— Вероятно, потому, что ты всегда стрекочешь, перебиваешь, когда кто-либо хочет с тобой поговорить, и постоянно суетишься, — сухо объяснил он.
На минуту сбитая с толку Пруденс нахмурилась.
— О, — пробормотала она. — Ну да, полагаю, мне придется научиться этого не делать.
Таня подняла бровь и посмотрела в сторону Адама. Он изумленно поднял брови и улыбнулся. Он молча умолял ее помочь, но Танин взгляд говорил о том, что это его дело.
Пруденс перехватила его взгляд, последовала за ним и, наконец, заметила Таню и Охотника.
— О, привет! — сказала она, ни капли не смутившись, что кто-то стал свидетелем ее дерзкого поведения. — Кто ты? Это твой маленький сын? Он симпатичный.
Таня улыбнулась, не зная, на какой вопрос прежде отвечать:
— Спасибо. Да, он мой сын. Я — Таня Мартин, Глаза Пруденс расширились.
— Мне кажется, я о тебе слышала. Разве ты не одна из тех женщин, что некоторое время жили среди индейцев? — спросила она в лоб.
— Слухи быстро распространяются, — заметила Таня.
Пруденс пожала плечами:
— Это маленький город. С тех пор как мы выползли из-под снега и смогли добраться в город, я искала тебя в церкви.
— Я не ходила в церковь.
— Мне хотелось знать, как ты выглядишь. Все очень интересовались тобой, — простодушно призналась Пруденс. — Ты действительно была замужем за индейцем?
— Да.
— А я представляла тебя совсем другой. Пруденс оценивающе смотрела на Таню. Та не знала, обижаться ли ей, или веселиться.
— А какой ты меня представляла? — проявила любопытство Таня.
— Полагаю, какой-то дикой. Тощей, запачканной, избитой.
— Униженной? Несчастной? Предлагала дальше вместо ответа Таня, стараясь не выдавать своего веселья.
Пруденс кивнула:
— Там действительно было ужасно? Он бил тебя?
— Один раз, — призналась Таня и украдкой перевела взгляд на Адама, который тоже посмотрел на нее. С минуту Пруденс обдумывала ее ответ.
— Один раз? Что ты сделала?
— Пыталась убежать. Потом ты снова пыталась?
— Нет.
— Наверное, ты скоро научилась делать так, как он хочет, — решила Пруденс.
Громкий хохот Адама разлетелся по всей конюшне.
— В основном, — ответила Таня, быстро взглянув на Адама.
— Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась Пруденс.
— Я в гостях у Адама.
— Я хотел, чтобы она познакомилась с мамой, — вставил слово Адам.
— Зачем?
Пруденс сморщила лоб, теряясь в догадках. Адам вздохнул:
— Ну, Сверчок, понимаешь, я не думал, что ты говорила серьезно насчет того, что будешь меня ждать. Мне казалось, что ты уже давно подвела какого-нибудь молодого обожателя к алтарю. Когда я познакомился с Таней, я решил, что она именно та женщина, которая мне нужна.
Наступила тишина. Наконец Пруденс вздохнула жизнерадостно, так, как это бывает у молодых:
— Пропади все пропадом! Ладно, я полагаю, это обрадует Стью. Он уже почти восемь месяцев не дает мне прохода и просит выйти за него замуж, и мама все время толкает меня к нему. Она даже перестала выслеживать нас, когда мы сидим на веранде по вечерам, она постоянно готовит свои любимые блюда и приглашает его на обед.
— Понятно, что чувствует мама к нему и что чувствует он к тебе. А какие у тебя к нему чувства? — осторожно спросила Таня. Ей не хотелось как-то обидеть брюнетку.
— О, Стью замечательный! Он симпатичный, трудолюбивый и меня обожает. Понимаешь, в нем нет ничего плохого. Все дело во мне. Я еще с пеленок положила глаз на Адама. — Пруденс лукаво улыбнулась. — Стью даже не догадывается, с кем будет иметь дело, если я наконец соглашусь выйти за него.
— Он очень счастливый молодой человек, — признал Адам.
— Конечно, счастливый, — согласилась, усмехнувшись, Пруденс, — а я позабочусь, чтобы он никогда об этом не забывал!
— Как всегда говорит мама: «Что толку плакать, когда молоко сбежало?» — жизнерадостно продолжила Пруденс. — У меня своя жизнь, а у тебя есть Таня, она тебя утешит. Надеюсь, что вы будете счастливы.
— Спасибо, Только одна просьба, Сверчок, — попросил Адам. — Мы еще не сообщили о своем намерении родителям Тани, поэтому держи новость в секрете до тех пор, пока мы сами ее не сообщим, договорились?
— Ну, разумеется! — довольно улыбнулась Пруденс. — Для чего тогда друзья? Кроме того, таким образом Стью будет думать, что я выхожу за него, потому что он завоевал мое сердце, а не потому, что меня ему просто отдали. Теперь он будет важным, как петух!
— Поскольку Адам впервые за много лет находится дома в день своего рождения, я решила в его честь устроить праздник, — размышляла однажды вечером Ракель. — Как ты думаешь, твои родители захотят приехать, Таня?
Они находились вдвоем на кухне. Таня удивленно посмотрела на Ракель:
— Господи! Я только сейчас поняла, что даже не знаю, когда у него день рождения!
Ракель грустно улыбнулась и понимающе покачала головой:
— Да, живя среди чейинцев, забываешь о таких мелочах. Там нужно из года в год думать о том, как выжить.
— Когда у Адама день рождения?
— Вообще-то в следующий понедельник, но я считаю, лучше бы отметить его вечером в субботу. Как ты думаешь? Было бы чудесно, если бы мы смогли организовать праздник.
— Это замечательная идея. Я уверена, если мама и отец смогут, они обязательно приедут.
— А я пошлю завтра утром посыльного в город, и он отвезет приглашения, — решила Ракель.
— Это будет сюрприз? — спросила Таня. Ракель засмеялась:
— О нет! Я не стану этим рисковать снова!
Когда Адаму было девять лет, я устроила ему праздник и хотела, чтобы это был для него сюрприз. Все пришли, кроме него. Он отправился на рыбалку и не возвращался до тех пор, пока гости не начали расходиться.
— Объясни мне одну вещь, Таня, — сказала Ракель, полностью поменяв тему разговора. — Что это за проблема с лейтенантом Янгом, о которой мне рассказывал Адам? Почему твои родители до сих пор не запретили ему появляться на пороге дома? Они боятся его?
Это очень сложно, Ракель. Видите ли, я была помолвлена с Джеффри до того, как Адам меня похитил. Я как раз ехала в Пуэбло, чтобы выйти за него замуж. Он ждал меня два с половиной года. Он успокаивал мою семью и скорбел вместе с ними по поводу моего исчезновения. Он организовал поисковую группу, чтобы найти меня. Наконец, когда меня нашли, он был вместе с генералом Кастером. Мои родители чувствуют себя в долгу перед ним. Не только потому, что он вернул меня домой, но также за поддержку во время моего отсутствия. Когда они поняли, что я не собираюсь возобновлять прежних отношений, им стало его жаль. Поначалу они считали, что я должна быть благодарна ему за то, что он по-прежнему хочет жениться на мне.
— А сейчас? — спросила Ракель.
— А сейчас они понимают, какую ошибку я совершу, если выйду замуж за Джеффри. Он показал свое истинное лицо за то время, что я живу дома. Его преследует идея овладеть мной, и мне кажется порой, что это уже мания и он сумасшедший. Его настойчивость не только поражает, но она раздражает. Я обращалась с ним отвратительно. Я вела себя с ним грубо, чересчур грубо, не скрывала своей ненависти, но он все равно лелеет мечту, что я стану его. Он зашел так далеко, что даже хотел меня изнасиловать, когда в феврале я попыталась бежать из дома.
Ракель открыла от изумления рот:
— Адам знает об этом?
— Да, и он также знает, что мой отец приехал как раз вовремя и предотвратил беду, слава Богу! С того момента моя семья защищает меня от Джеффри. Они все пришли в восторг, когда я стала проявлять к Адаму повышенный интерес. Я думаю, проблема состоит в том, что мои родители по-прежнему чувствуют себя обязанными Джеффри. И не только в этом. Он является начальником кавалерийского отряда, в обязанности которого входит защита Пуэбло. Для такого молодого человека, как он, это большая власть, и он стремится во всей полноте использовать ее. Когда он рассержен, он становится ужасным. Он может доставить кучу хлопот, если зайдет слишком далеко.
— Понятно, — задумчиво сказала Ракель. — Они стараются как-то угодить ему, хотят они этого или нет.
— Если бы только в этом состояла сложность, — продолжала развивать свою мысль Таня — Пока меня не было, Джулия влюбилась в него, и надеется, что он обратит на нее свое внимание. Когда я вернулась, она в полном смысле слова мучилась. Это продолжалось до тех пор, пока я не убедила ее, что мне ничего не нужно от Джеффри, что мы с ней опять можем стать друзьями. Она трепещет от мысли, что Джеффри сейчас свободен. Моих родителей тревожит ее увлеченность Джеффри. Это одна из причин, почему ее отправили вместе со мной на ранчо. Они думают, что смена обстановки поможет ей забыть Джеффри.
Ракель выглядел смущенной.
— Но ведь лейтенант не отвечает ей такими же чувствами. Тогда в чем состоит проблема?
— Мне кажется, они боятся, что Джеффри, махнув на меня рукой, решит ухаживать за Джулией. А Джулия почти такая же упрямая, как я, если чего-то захочет.
— Роберто тоже. — усмехнулась Ракель. — Интересно, кто из них двоих окажется упрямее? Кто победит, как ты думаешь? Таня засмеялась:
Я ставлю на Роберто!
Роберто оказался неотступным в своих намерениях относительно Джулии.
— Поехали со мной кататься верхом, моя голубка, — приглашал Роберто.
— Тебе известно, что я предпочитаю кататься в коляске, — резко отвечала Джулия.
— Если ты боишься лошадей, я посажу тебя перед собой на мою лошадь, и мы покатаемся вместе, — предложил он, широко улыбнувшись, — Недалеко отсюда есть замечательная излучина реки. Там очень красиво и тихо.
— Я не боюсь лошадей, а вот твое предложение крайне неуместно, — выходя из себя, ответила она.
— Можно подумать, ты мне не доверяешь. Я отношусь к тебе с уважением, querida.
Джулия, уставившись на него, отчеканила:
— Я доверяю тебе лишь настолько, чтобы взять и вышвырнуть.
Роберто схватился за грудь, притворяясь, что ему больно.
— Ты ранила меня своими словами! — заявил он. — Разве ты не видишь, как я тебя обожаю.
Джулия фыркнула:
— Ври больше! Ты хочешь меня только потому, что не можешь добиться своего! Ты прирожденная кокетка, Роберто!
Ничуть не обидевшись, он беспечно ответил:
— Я говорил тебе раньше, что своего добьюсь. Тебе придется смириться с этим фактом, chica. Как ты можешь продолжать пренебрегать мною, когда у меня столько достоинств и я могу тебе так много предложить?
Джулия сердито закатила глаза.
— О да, сейчас посмотрим! Где мы будем жить, мистер Пастух? В коровнике? В лачуге? Маме будет так приятно, когда она приедет к нам на обед! — издевалась Джулия.
Роберто изумленно посмотрел на нее и разразился смехом.
— Понятно! Ты думаешь, раз я работаю у Tia Raquela, значит, я бедный родственник. Нет, моя дорогая, ты ошибаешься. Я просто помогаю ей ради собственного удовольствия.
Он помолчал, дав Джулии время переварить информацию, а потом добавил:
— Если ты решишься выйти за меня замуж ради денег, то я рискну сказать, что я богатый человек. V моего отца прекрасный дом и много земли в Санта-Фе. Поскольку я старший сын в семье, то все это перейдет мне в наследство. — Тут он изящно поклонился. — А теперь я оставлю тебя, чтобы ты хорошенько над этим подумала. Взвесь все тщательно. Джулия, ты можешь лишиться всего этого, если будешь и дальше отвергать меня. Я молод, богат, очарователен, здоров, и я дам тебе таких прекрасных детей! Ты не дашь мне детей! — наконец придя в себя, выкрикнула она.
Несколькими минутами позже она вбежала, очертя голову, прямо в конюшню, резко остановилась только для того, чтобы привыкнуть к тусклому свету. Заметив Адама, она бросилась прямо к нему в объятия.
— О, Адам! Ты дома! — пронзительно закричала она. — Мне кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я видела тебя в последний раз.
Она слегка отпрянула от него и с укором посмотрела на Адама своими карими чувственными глазами.
— Тебя не было больше трех лет, — бранилась она. — Мне туго пришлось, сдерживая ухаживания Стюарта Хэммонда, но я ждала тебя, как обещала.
Таня стояла в стороне и не знала, то ли ей возмущаться этой напористой красавицей, то ли забавляться ее расстроенным видом. Было видно, что Адам удивился неожиданному появлению своей приятельницы.
— Что… — начал он, потом его глаза расширились, с изумлением он узнал ее. — Пру? Маленькая Пруденс Варне? — спросил он. — Господи, Сверчок! Как ты выросла!
Лицо девушки залилось румянцем.
— Конечно, глупый! Мне уже шестнадцать лет, и мы можем пожениться. Когда я спрашивала тебя об этом раньше, ты говорил, что мне нужно еще немного подрасти.
Таня еле сдерживала смех, глядя на сбитого с толку Адама.
Адам не успел ничего ответить, как Пруденс отскочила и начала кружиться вокруг него, показывая свою безупречную фигуру.
— Вот так! — дерзко заявила она. — Сам можешь посмотреть, что я уже выросла!
— Конечно, выросла, — согласился Адам, и на его губах заиграла улыбка. — Но, Сверчок…
— Вот теперь другое дело, — перебила его Пруденс. — Как только мы поженимся, ты перестанешь называть меня Сверчком, разве что когда никто не слышит. Такое обращение подходит для малолетних, но не для меня. Почему ты всегда так меня называешь?
— Вероятно, потому, что ты всегда стрекочешь, перебиваешь, когда кто-либо хочет с тобой поговорить, и постоянно суетишься, — сухо объяснил он.
На минуту сбитая с толку Пруденс нахмурилась.
— О, — пробормотала она. — Ну да, полагаю, мне придется научиться этого не делать.
Таня подняла бровь и посмотрела в сторону Адама. Он изумленно поднял брови и улыбнулся. Он молча умолял ее помочь, но Танин взгляд говорил о том, что это его дело.
Пруденс перехватила его взгляд, последовала за ним и, наконец, заметила Таню и Охотника.
— О, привет! — сказала она, ни капли не смутившись, что кто-то стал свидетелем ее дерзкого поведения. — Кто ты? Это твой маленький сын? Он симпатичный.
Таня улыбнулась, не зная, на какой вопрос прежде отвечать:
— Спасибо. Да, он мой сын. Я — Таня Мартин, Глаза Пруденс расширились.
— Мне кажется, я о тебе слышала. Разве ты не одна из тех женщин, что некоторое время жили среди индейцев? — спросила она в лоб.
— Слухи быстро распространяются, — заметила Таня.
Пруденс пожала плечами:
— Это маленький город. С тех пор как мы выползли из-под снега и смогли добраться в город, я искала тебя в церкви.
— Я не ходила в церковь.
— Мне хотелось знать, как ты выглядишь. Все очень интересовались тобой, — простодушно призналась Пруденс. — Ты действительно была замужем за индейцем?
— Да.
— А я представляла тебя совсем другой. Пруденс оценивающе смотрела на Таню. Та не знала, обижаться ли ей, или веселиться.
— А какой ты меня представляла? — проявила любопытство Таня.
— Полагаю, какой-то дикой. Тощей, запачканной, избитой.
— Униженной? Несчастной? Предлагала дальше вместо ответа Таня, стараясь не выдавать своего веселья.
Пруденс кивнула:
— Там действительно было ужасно? Он бил тебя?
— Один раз, — призналась Таня и украдкой перевела взгляд на Адама, который тоже посмотрел на нее. С минуту Пруденс обдумывала ее ответ.
— Один раз? Что ты сделала?
— Пыталась убежать. Потом ты снова пыталась?
— Нет.
— Наверное, ты скоро научилась делать так, как он хочет, — решила Пруденс.
Громкий хохот Адама разлетелся по всей конюшне.
— В основном, — ответила Таня, быстро взглянув на Адама.
— Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась Пруденс.
— Я в гостях у Адама.
— Я хотел, чтобы она познакомилась с мамой, — вставил слово Адам.
— Зачем?
Пруденс сморщила лоб, теряясь в догадках. Адам вздохнул:
— Ну, Сверчок, понимаешь, я не думал, что ты говорила серьезно насчет того, что будешь меня ждать. Мне казалось, что ты уже давно подвела какого-нибудь молодого обожателя к алтарю. Когда я познакомился с Таней, я решил, что она именно та женщина, которая мне нужна.
Наступила тишина. Наконец Пруденс вздохнула жизнерадостно, так, как это бывает у молодых:
— Пропади все пропадом! Ладно, я полагаю, это обрадует Стью. Он уже почти восемь месяцев не дает мне прохода и просит выйти за него замуж, и мама все время толкает меня к нему. Она даже перестала выслеживать нас, когда мы сидим на веранде по вечерам, она постоянно готовит свои любимые блюда и приглашает его на обед.
— Понятно, что чувствует мама к нему и что чувствует он к тебе. А какие у тебя к нему чувства? — осторожно спросила Таня. Ей не хотелось как-то обидеть брюнетку.
— О, Стью замечательный! Он симпатичный, трудолюбивый и меня обожает. Понимаешь, в нем нет ничего плохого. Все дело во мне. Я еще с пеленок положила глаз на Адама. — Пруденс лукаво улыбнулась. — Стью даже не догадывается, с кем будет иметь дело, если я наконец соглашусь выйти за него.
— Он очень счастливый молодой человек, — признал Адам.
— Конечно, счастливый, — согласилась, усмехнувшись, Пруденс, — а я позабочусь, чтобы он никогда об этом не забывал!
— Как всегда говорит мама: «Что толку плакать, когда молоко сбежало?» — жизнерадостно продолжила Пруденс. — У меня своя жизнь, а у тебя есть Таня, она тебя утешит. Надеюсь, что вы будете счастливы.
— Спасибо, Только одна просьба, Сверчок, — попросил Адам. — Мы еще не сообщили о своем намерении родителям Тани, поэтому держи новость в секрете до тех пор, пока мы сами ее не сообщим, договорились?
— Ну, разумеется! — довольно улыбнулась Пруденс. — Для чего тогда друзья? Кроме того, таким образом Стью будет думать, что я выхожу за него, потому что он завоевал мое сердце, а не потому, что меня ему просто отдали. Теперь он будет важным, как петух!
— Поскольку Адам впервые за много лет находится дома в день своего рождения, я решила в его честь устроить праздник, — размышляла однажды вечером Ракель. — Как ты думаешь, твои родители захотят приехать, Таня?
Они находились вдвоем на кухне. Таня удивленно посмотрела на Ракель:
— Господи! Я только сейчас поняла, что даже не знаю, когда у него день рождения!
Ракель грустно улыбнулась и понимающе покачала головой:
— Да, живя среди чейинцев, забываешь о таких мелочах. Там нужно из года в год думать о том, как выжить.
— Когда у Адама день рождения?
— Вообще-то в следующий понедельник, но я считаю, лучше бы отметить его вечером в субботу. Как ты думаешь? Было бы чудесно, если бы мы смогли организовать праздник.
— Это замечательная идея. Я уверена, если мама и отец смогут, они обязательно приедут.
— А я пошлю завтра утром посыльного в город, и он отвезет приглашения, — решила Ракель.
— Это будет сюрприз? — спросила Таня. Ракель засмеялась:
— О нет! Я не стану этим рисковать снова!
Когда Адаму было девять лет, я устроила ему праздник и хотела, чтобы это был для него сюрприз. Все пришли, кроме него. Он отправился на рыбалку и не возвращался до тех пор, пока гости не начали расходиться.
— Объясни мне одну вещь, Таня, — сказала Ракель, полностью поменяв тему разговора. — Что это за проблема с лейтенантом Янгом, о которой мне рассказывал Адам? Почему твои родители до сих пор не запретили ему появляться на пороге дома? Они боятся его?
Это очень сложно, Ракель. Видите ли, я была помолвлена с Джеффри до того, как Адам меня похитил. Я как раз ехала в Пуэбло, чтобы выйти за него замуж. Он ждал меня два с половиной года. Он успокаивал мою семью и скорбел вместе с ними по поводу моего исчезновения. Он организовал поисковую группу, чтобы найти меня. Наконец, когда меня нашли, он был вместе с генералом Кастером. Мои родители чувствуют себя в долгу перед ним. Не только потому, что он вернул меня домой, но также за поддержку во время моего отсутствия. Когда они поняли, что я не собираюсь возобновлять прежних отношений, им стало его жаль. Поначалу они считали, что я должна быть благодарна ему за то, что он по-прежнему хочет жениться на мне.
— А сейчас? — спросила Ракель.
— А сейчас они понимают, какую ошибку я совершу, если выйду замуж за Джеффри. Он показал свое истинное лицо за то время, что я живу дома. Его преследует идея овладеть мной, и мне кажется порой, что это уже мания и он сумасшедший. Его настойчивость не только поражает, но она раздражает. Я обращалась с ним отвратительно. Я вела себя с ним грубо, чересчур грубо, не скрывала своей ненависти, но он все равно лелеет мечту, что я стану его. Он зашел так далеко, что даже хотел меня изнасиловать, когда в феврале я попыталась бежать из дома.
Ракель открыла от изумления рот:
— Адам знает об этом?
— Да, и он также знает, что мой отец приехал как раз вовремя и предотвратил беду, слава Богу! С того момента моя семья защищает меня от Джеффри. Они все пришли в восторг, когда я стала проявлять к Адаму повышенный интерес. Я думаю, проблема состоит в том, что мои родители по-прежнему чувствуют себя обязанными Джеффри. И не только в этом. Он является начальником кавалерийского отряда, в обязанности которого входит защита Пуэбло. Для такого молодого человека, как он, это большая власть, и он стремится во всей полноте использовать ее. Когда он рассержен, он становится ужасным. Он может доставить кучу хлопот, если зайдет слишком далеко.
— Понятно, — задумчиво сказала Ракель. — Они стараются как-то угодить ему, хотят они этого или нет.
— Если бы только в этом состояла сложность, — продолжала развивать свою мысль Таня — Пока меня не было, Джулия влюбилась в него, и надеется, что он обратит на нее свое внимание. Когда я вернулась, она в полном смысле слова мучилась. Это продолжалось до тех пор, пока я не убедила ее, что мне ничего не нужно от Джеффри, что мы с ней опять можем стать друзьями. Она трепещет от мысли, что Джеффри сейчас свободен. Моих родителей тревожит ее увлеченность Джеффри. Это одна из причин, почему ее отправили вместе со мной на ранчо. Они думают, что смена обстановки поможет ей забыть Джеффри.
Ракель выглядел смущенной.
— Но ведь лейтенант не отвечает ей такими же чувствами. Тогда в чем состоит проблема?
— Мне кажется, они боятся, что Джеффри, махнув на меня рукой, решит ухаживать за Джулией. А Джулия почти такая же упрямая, как я, если чего-то захочет.
— Роберто тоже. — усмехнулась Ракель. — Интересно, кто из них двоих окажется упрямее? Кто победит, как ты думаешь? Таня засмеялась:
Я ставлю на Роберто!
Роберто оказался неотступным в своих намерениях относительно Джулии.
— Поехали со мной кататься верхом, моя голубка, — приглашал Роберто.
— Тебе известно, что я предпочитаю кататься в коляске, — резко отвечала Джулия.
— Если ты боишься лошадей, я посажу тебя перед собой на мою лошадь, и мы покатаемся вместе, — предложил он, широко улыбнувшись, — Недалеко отсюда есть замечательная излучина реки. Там очень красиво и тихо.
— Я не боюсь лошадей, а вот твое предложение крайне неуместно, — выходя из себя, ответила она.
— Можно подумать, ты мне не доверяешь. Я отношусь к тебе с уважением, querida.
Джулия, уставившись на него, отчеканила:
— Я доверяю тебе лишь настолько, чтобы взять и вышвырнуть.
Роберто схватился за грудь, притворяясь, что ему больно.
— Ты ранила меня своими словами! — заявил он. — Разве ты не видишь, как я тебя обожаю.
Джулия фыркнула:
— Ври больше! Ты хочешь меня только потому, что не можешь добиться своего! Ты прирожденная кокетка, Роберто!
Ничуть не обидевшись, он беспечно ответил:
— Я говорил тебе раньше, что своего добьюсь. Тебе придется смириться с этим фактом, chica. Как ты можешь продолжать пренебрегать мною, когда у меня столько достоинств и я могу тебе так много предложить?
Джулия сердито закатила глаза.
— О да, сейчас посмотрим! Где мы будем жить, мистер Пастух? В коровнике? В лачуге? Маме будет так приятно, когда она приедет к нам на обед! — издевалась Джулия.
Роберто изумленно посмотрел на нее и разразился смехом.
— Понятно! Ты думаешь, раз я работаю у Tia Raquela, значит, я бедный родственник. Нет, моя дорогая, ты ошибаешься. Я просто помогаю ей ради собственного удовольствия.
Он помолчал, дав Джулии время переварить информацию, а потом добавил:
— Если ты решишься выйти за меня замуж ради денег, то я рискну сказать, что я богатый человек. V моего отца прекрасный дом и много земли в Санта-Фе. Поскольку я старший сын в семье, то все это перейдет мне в наследство. — Тут он изящно поклонился. — А теперь я оставлю тебя, чтобы ты хорошенько над этим подумала. Взвесь все тщательно. Джулия, ты можешь лишиться всего этого, если будешь и дальше отвергать меня. Я молод, богат, очарователен, здоров, и я дам тебе таких прекрасных детей! Ты не дашь мне детей! — наконец придя в себя, выкрикнула она.