Хэган Патриция. Золотые розы

   – У меня есть для вас новости, – даже не прошептала, а прошелестела горничная, подойдя вплотную. – Сеньор Хейден прислал весточку.
   – Корд! – против воли сердце Эмбер бешено заколотилось. – Он приходил сюда, в дом?
   – Нет, что вы! Мистер Хейден поджидал меня у колодца, куда обычно я хожу за водой. Он прятался в кустах и оттуда окликнул меня. Я чуть было не закричала от неожиданности! Хорошо еще, что вокруг никого не было. Из осторожности мы перекинулись всего парой слов. Он сказал, что сегодня ночью проберется к вам в комнату, чтобы проводить вас к сеньору Мендосе. К полуночи вы должны быть готовы.
   Эмбер едва удалось подавить готовое вырваться восторженное восклицание.
   – Сегодня… – прошептала она, прижав руки к груди бессознательно театральным жестом. – Сегодня я покину этот дом…
   Однако когда она разглядела выражение лица Долиты, голос ее прервался и восторг сменился тревогой.
   – Мне очень жаль, сеньорита, но все не так, как вы подумали, – сказала девушка со вздохом, избегая ее взгляда. – Просто сеньор Мендоса настаивает на свидании с вами, а прийти сюда он никак не может. Что, если люди сеньора Валдиса выследят его? Один Бог знает, чем тогда все кончится. Сеньор Хейден сказал, что только он способен пробраться в дом незамеченным, он и вас выведет так, что никто ничего не заподозрит. Но потом вам придется вернуться…
   – Спасибо и на том, что я увижу Арманда. – Эмбер присела на постель, стараясь удержать быстро испаряющуюся радость. – Возможно, он хочет посвятить меня в какой-нибудь план.
   – Мне пора идти, сеньорита. Охранник все время твердит, что я задерживаюсь дольше, чем позволил сеньор Валдис.
   Эмбер не притронулась к обеду. Да и как было думать о еде, если радостное ожидание то и дело сменялось тревогой? Всю вторую половину дня она провела в раздумьях, слоняясь по комнате. В этот вечер она ждала Долиту с особенным нетерпением, но, когда та наконец явилась, Эмбер стало ясно, что положение дел изменилось не в лучшую сторону. Девушка только что не ломала руки, а лицо ее превратилось в застывшую маску страха.
   – Сеньорита, сеньор Валдис требует, чтобы вы немедленно явились к нему! Он приказал принести кувшин сангрии и два стакана – наверняка будет принуждать вас выпить с ним! Он сказал, если вы вздумаете упрямиться и откажетесь прийти, охранник получит приказ привести вас силой.
   Ничего не оставалось, как подчиниться. Несколькими минутами позже Эмбер спускалась по лестнице со своим стражем вместо почетного эскорта.
   Валдис ждал ее, восседая на диване, покрытом такой богатой вышивкой, что от нее рябило в глазах. С радушным видом похлопав по сиденью, он расплылся в широчайшей улыбке.
   – Тебе ведь до смерти надоело сидеть взаперти, не правда ли, моя возлюбленная? Я решил поделиться с тобой новостями, которые, без сомнения, тебя порадуют.
   – Мне бы не хотелось, Валдис, чтобы ты называл меня возлюбленной, – холодно сказала Эмбер, усаживаясь так далеко от него, как только позволяли размеры дивана. – Ты прав, мне надоело сидеть взаперти, но если другой вариант – твое общество, то я предпочитаю заточение.
   – Ай-яй-яй! Пристало ли достойной леди разговаривать в таком тоне со своим будущим мужем? – укоризненно произнес Валдис, сохраняя на лице отвратительное самодовольное выражение.
   Это было так нелепо, что Эмбер не сумела сдержаться и расхохоталась.
   – Я никогда не выйду за тебя замуж. Как долго ты еще намерен вести себя таким идиотским образом? Или ты собираешься продержать меня взаперти до старости? Рано или поздно жители долины начнут задаваться вопросами…
   – А они уже задают вопросы, – нисколько не смущаясь, Валдис усмехнулся. – Твоя догадка дает мне возможность плавно перейти к новостям, о которых я только что упомянул. Нам предстоит поездка, увлекательнейшая поездка в Мехико-Сити. Нас будут сопровождать Маретта и Аллегра. Нечему так удивляться, моя возлюбленная. Такова традиция. Когда в семье Алезпарито происходит большое событие, все ее члены непременно должны участвовать в нем. Президент Хуарес прислал приглашение на празднество, посвященное его переизбранию. Кроме официальной части, будет еще множество балов и званых вечеров, на каждый из которых ты будешь сопровождать меня.
   – У меня нет ни малейшего желания тащиться в Мехико-Сити! – отрезала Эмбер так грубо, как только могла.
   – Я договорился с модисткой на завтра, – продолжал Валдис, словно не слыша ее. – Недавно она получила свежие журналы мод из Парижа и сумеет подобрать такие наряды, что даже в столице все ахнут. Дорогая моя, это будет твой первый сезон, первое – триумфальное – появление в высшем обществе.
   – Похоже, у тебя слишком медленно шевелятся мозги, Валдис. Как сделать так, чтобы ты понял? У меня нет желания – никакого желания! – сопровождать тебя куда бы то ни было.
   – Ах, Эмбер, шалунья Эмбер! – воскликнул он с таким видом, словно обращался к капризному ребенку. – Как сделать так, чтобы ты поняла? Я привык, чтобы мои приказы выполнялись беспрекословно. Ну, допустим, ты откажешься ехать? Что это тебе даст? Тебя привяжут к экипажу – и только. Все, чего ты добьешься, – это масса неприятных ощущений.
   Эмбер открыла рот для отповеди, но тут дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Маретта, красная от бешенства, ворвалась в кабинет и ткнула пальцем в сторону Эмбер.
   – Она едет с нами?! Скажи, что это неправда, Валдис! Скажи, что модистка солгала мне! Неужели ты и впрямь заказал новые наряды для этой?.. И ты собираешься взять ее в Мехико-Сити? Скажи сейчас же, что это не так!
   – Это еще что за истерика? – рявкнул Валдис, вскакивая и с размаху закатывая сестре звучную пощечину. – Не хватало еще, чтобы ты отдавала мне приказы!
   Удар оказался таким сильным, что Маретту отшвырнуло в сторону, и, не удержавшись на ногах, она распласталась на полу. Эмбер ахнула. До сих пор ей не приходилось видеть, как мужчина бьет женщину.
   – Она отправится в Мехико-Сити с нами, и впредь я не желаю слышать нытья по этому поводу, – прорычал Валдис, рывком вздергивая на ноги сестру, растирающую быстро краснеющую щеку. – Как ты осмелилась подвергать мои действия сомнениям?
   – Но, Валдис, праздник не будет для меня праздником в ее присутствии, – заныла Маретта на несколько тонов ниже. – Неужели нужно напоминать тебе о случившемся на корриде? Эта девчонка снова выставит нас на посмешище!
   – Теперь мне понятно, из-за чего весь сыр-бор, – засмеялся Валдис. – Ты боишься, что мужчины Мехико-Сити глаз не будут сводить с Эмбер, а тебя даже не заметят?
   Маретта угрюмо промолчала, продолжая растирать щеку. Валдис налил себе сангрии и повернулся к сестре с самодовольной улыбкой.
   – Тебе нечего бояться, дуреха. На балу в президентском дворце я оглашу мою помолвку с Эмбер. После этого каждый сочтет за лучшее перевести внимание с нее на тебя.
   – Я бы на твоем месте поостереглась делать публичное оглашение, – громко сказала Эмбер. – Я не собираюсь за тебя замуж. Если ты думаешь, что присутствие титулованных особ заткнет мне рот, то ошибаешься. Я буду кричать, что ты лжешь, и осрамлю тебя.
   – Неблагодарная дрянь! – воскликнула Маретта, сразу забыв о полученной пощечине. – Брат собирается вступить с тобой в законный брак, сделать тебя достойной леди, создать тебе жизнь, о которой женщина может только мечтать, и ты говоришь «нет»! А ты, Валдис, – она круто повернулась с ехидной усмешкой на губах, – ты обманываешь себя, если думаешь, что этим заставишь общество принять тебя! Может, ты забыл, что тебя еще ни разу не пригласили на светский бал? Меня и мою мать туда приглашают из уважения к памяти твоего отца, но к тебе самому относятся, как к отщепенцу, как к человеку, который опозорил род Алезпарито отказом продолжить дело великого матадора! Ты возомнил, что сумеешь изменить это, женившись на белокурой gringa? Что ее будут приглашать везде, а ты потащишься следом? Ха-ха-ха! – Маретта энергично помотала головой и торжествующе провозгласила: – Этого не будет!
   Валдис швырнул стакан об стену, и тот разлетелся вдребезги, оставив алое пятно, похожее на кровь. Эмбер прижала ладони к щекам, но Маретта вызывающе встретила разъяренный взгляд брата.
   – У тебя, как видно, наросло слишком много мяса на спине и заднице! Смотри, отведаешь плетки! Убирайся к себе, пока я пинками не вышиб тебя из кабинета! Не провоцируй меня, Маретта!
   Та, как ласка, шмыгнула к двери. Но стоило ей оказаться одной ногой в коридоре, в более безопасном месте, она повернулась и повторила скрипучим злобным голосом:
   – Этого не будет, Валдис, помяни мое слово! Ты еще увидишь, увидишь! Высшее общество никогда, ни-ког-да не примет тебя! А почему? Да потому, что каждому известно, что ты жалкий трус! Только трус способен избивать женщин и мучить детей!
   С этими словами Маретта скрылась из виду, тем самым положив конец тягостной для Эмбер сцене.
   – Не обращай на нее внимания, – сказал Валдис с принужденным смехом. – Она слегка не в себе, с тех пор как узнала, что Арманд Мендоса вовсе не жаждет делить с ней брачное ложе. Но ей недолго придется биться в истерических припадках, потому что вскоре все изменится. На днях я побеседовал с сеньором Мендосой, и тот оказался более рассудительным, чем мне казалось. Он согласился сдержать слово, данное его отцом.
   Эмбер промолчала, понимая: ее протест выдаст Валдису, что она знает больше, чем он полагает. Не дождавшись возражений, Валдис кивнул и улыбнулся, вернувшись на свое место на диване.
   – Вот и славно. Надеюсь, после всего, что произошло на твоих глазах, ты больше не станешь спорить насчет поездки в Мехико-Сити.
   – Ты сказал, что привяжешь меня к экипажу, если я не соглашусь ехать добровольно. Ты и на бал поведешь меня связанной? Пойми, ты можешь заставить меня поехать, но не заставишь дать согласия на брак. Если ты поставишь меня в неловкое положение оглашением помолвки, мне останется только осрамить тебя, как я и обещала.
   Она ждала новой вспышки ярости, но Валдис, к ее удивлению и тревоге, ласково улыбнулся.
   – Такой поступок был бы весьма неблагоразумным. Видишь ли, Маретта не на шутку расстроена тем, какое впечатление произвела на ее жениха твоя редкая, изысканная красота. Я из сил выбиваюсь, чтобы держать в узде свою своенравную сестрицу, но постоянные взбучки уже не действуют на нее, кстати, как ты сама только что могла убедиться. Она то и дело говорит о некоем монастыре, в котором своенравные молодые женщины проходят курс принудительного воспитания. Так вот, моя дорогая, – Валдис воздел руки с фальшивым прискорбием, – я и задумал выручить тебя, предложив достойный выход. О каком принуждении может идти речь? Или брак со мной – или ссылка в монастырь. Монахини с восторгом примут щедрое пожертвование в обмен на обещание устроить тебя… как ты того заслуживаешь.
   Эмбер изо всех сил сжала подлокотник дивана, чтобы снова не вцепиться ногтями в его самодовольную физиономию.
   – А тебе не приходил в голову третий, самый достойный вариант? Просто вернуть украденные деньги и помочь мне вернуться в Америку?
   – Нет, не приходил, – заверил Валдис, на этот раз с полнейшей искренностью. – Чего ради? Если бы такая идея пришла мне в голову, я бы решил, что со мной не все в порядке. Но, к счастью, я в здравом уме. Я собираюсь жениться на тебе, и это наилучшее подтверждение моей психической нормальности.
   – Чтоб тебе провалиться в преисподнюю! – едва выговорила Эмбер с холодной яростью.
   – Весьма благодарен, – Валдис отвесил шутовской поклон, прошел к по-прежнему распахнутой двери и махнул рукой на коридор. – Прошу, дорогая моя. У тебя есть время до завтрашнего утра, чтобы ответить мне добровольным согласием. Если ты еще раз откажешься сопровождать меня в Мехико-Сити и будешь настроена против оглашения помолвки, тем самым ты не оставишь мне выбора, и я немедленно извещу монахинь о твоем скором прибытии.
   Эмбер прошла мимо него молча, не удостоив взглядом. Когда, немногим позже, она сидела у себя в комнате, снова под замком, ей казалось, что время совершенно не движется и полночь вообще не наступит.
   Что, если у Арманда пока нет никакого плана спасения, думала она. Она бы согласилась уехать немедленно: и без денег, и без вещей.

Глава 9

   Наконец наступила полночь. Корд, против обыкновения сдержанный и молчаливый, потихоньку вывел Эмбер из дома в близлежащий лес, где она однажды уже встречалась с Армандом. Вопреки ожиданиям, тот нисколько не огорчился, выслушав новости, – скорее даже обрадовался. На мольбы Эмбер немедленно увезти ее он ответил решительным отказом.
   – Это было бы неразумно, моя пенорожденная. Здесь, в долине, тебе негде укрыться, кроме как в моем доме, и Валдис сразу поймет, где тебя искать. К счастью, судьба предоставляет нам более удобный выход. Сейчас я все объясню, и ты не сможешь не согласиться. Дело в том, что во время светского сезона в Мехико-Сити происходят одна за другой несколько коррид, в которых участвуют лучшие матадоры страны. Меня приводила в неистовство мысль о том, что придется уехать и оставить тебя на милость Валдиса. Какое счастье, что ты тоже будешь в столице! Там живет моя тетушка, которая с радостью приютит тебя, как только Корд изловчится и уведет тебя из-под носа у твоего тюремщика. Некоторое время ты поживешь у нее…
   – А что потом? – перебила Эмбер, невзирая на то что ей очень не хотелось омрачать радостного оживления Арманда. – Что изменится? Ты думаешь, Валдис откажется от поисков? Или мне вечно от него прятаться? Нет уж, лучше сразу вернуться в Америку.
   – Потом я найду способ устроить твою судьбу! – заявил он неожиданно твердо. – Америка тебе ни к чему. Что ждет тебя там? У тебя нет ни родных, ни крова.
   – Арманд, не думай, что ты мне совершенно безразличен, – поспешно заговорила она, чувствуя, что теряет последний шанс заставить его понять. – Все дело в том, что у меня нет никакого опыта в сердечных делах. Я полюбила впервые в жизни. Как я могу быть уверена, что это навсегда? И потом мне нужно самой устроить свою жизнь. Не могу же я полностью зависеть от тебя!
   – Мне кажется, я понимаю, что тебя тревожит. И совершенно напрасно, поверь мне, пенорожденная. Тетушка – женщина глубоко религиозная и, при всей своей любви ко мне, не стала бы держать у себя мою любовницу. Я только на время хочу спрятать тебя у нее в доме. О тебе будут заботиться, у тебя будут кров и еда – разве это не славно? При этом мы сможем встречаться так часто, как захотим, и это поможет нам обоим понять, насколько глубоки наши чувства.
   – Да, но… Валдис?.. – неуверенно спросила Эмбер, впервые за этот вечер чувствуя в душе надежду. – Он будет неустанно искать меня… да и не так легко будет ускользнуть от него.
   – О Валдисе предоставь думать мне и Корду. Мы разработаем отличный план, который просто не сможет не сработать, а тебе останется запомнить детали. Как только ты окажешься под крылышком у моей тетки, то быстро забудешь о Валдисе. Только там ты будешь в полной безопасности! – Арманд взял лицо Эмбер в ладони и легко коснулся ее губ своими. – Я хочу дать тебе торжественную клятву, моя пенорожденная. Сделай так, как я предлагаю, и, если впоследствии ты сочтешь, что не любишь меня, я не стану навязываться. Я буду любить тебя по-прежнему, но сделаю все, чтобы мы остались просто друзьями. Мне легко обещать это, потому что я уверен: ты любишь меня, просто еще не до конца сознаешь это.
   – Но, Арманд…
   Тот заглушил возражения поцелуем, но Эмбер быстро отстранилась – ей казалось, что сейчас не время для проявления чувств.
   – Я давно хочу спросить тебя кое о чем… о Корде. Его преданность тебе так велика, что больше похожа на покровительство. Почему?
   – Корд терпеть не может, когда кто-нибудь – все равно кто – сует нос в его прошлое, – признался Арманд с извиняющейся улыбкой, – но тебе я расскажу все, что знаю. Между нами не должно быть никаких тайн.
   Он рассказал Эмбер о том, как по воле случая оказался в Техасе накануне окончания войны Севера и Юга.
   – Это было время отдельных небольших стычек между двумя армиями, и мы с друзьями попали в самую гущу одной из них. Нам удалось укрыться под остатками моста, но… в общем, долго рассказывать, милая, ограничусь лишь тем, что нас там нашли и хотели вздернуть на ближайшем дереве без суда и следствия. Так бы тому и быть, если бы не вмешался Корд. Он не просто спас нас от виселицы, но и выделил конвой, под защитой которого мы и добрались до границы. На прощание, чтобы хоть как-то отблагодарить его, я обещал, что в любое время, днем или ночью, он может постучать в мою дверь и всегда будет желанным гостем в доме Мендосы. Прошло время, и вот однажды Корд действительно попросил у меня приюта. Правда, это был уже не тот человек, которого я когда-то встретил. Что-то случилось с ним, что-то значительное… и недоброе. Я никогда не пытался его расспрашивать, потому что чувствовал, что это не понравилось бы ему. Правда, однажды ночью мы засиделись за бутылкой текилы, и у Корда не то чтобы развязался язык, но кое о чем он проговорился. Мне до сих пор известна лишь ничтожная часть его тайны: его в чем-то несправедливо обвинили, и тому виной была женщина. Думаю, рана, нанесенная женской рукой, все еще не зажила в его душе.
   – Но ведь это было уже так давно! Почему же он до сих пор здесь? Почему не вернется в Штаты и не попробует как-нибудь уладить дело… добиться правды?
   – По-моему, в этом и заключается самая главная тайна Корда, – задумчиво ответил Арманд. – Знаешь, я случайно выяснил, что он человек богатый. Один из конвоиров тогда сказал, что вся семья Корда погибла во время Гражданской войны. Родители были убиты в самом ее начале, во время перестрелки, завязавшейся поблизости от их дома, а младший брат числится среди пропавших без вести в битве при Геттисберге. Корд остался единственным наследником громадного состояния, но и я сам, и другие слышали его слова о том, что лучше бы младший брат оказался жив и здоров и в один прекрасный день объявился, чтобы позаботиться о наследстве. Как видишь, Корда где-то ждут немалые деньги, но его интересует только одно: как бы забыть прошлое. Он слишком глубоко задет тем, что случилось, и все никак не может изжить свою горечь. – Арманд замолчал, бросив на Эмбер испытующий взгляд. – Сдается мне, он сумел разбудить твое любопытство. Интересно знать, каким образом.
   Эмбер решила, что лучше будет промолчать.
   – Скажи, – продолжал Арманд уже небрежным тоном, – Корд делал тебе авансы? Оказывал знаки внимания? – Она все молчала, не зная, как ответить, Арманд добродушно усмехнулся: – Твое молчание говорит больше, чем любые слова. Не нужно чувствовать себя оскорбленной, пенорожденная. Корд подозревает, что ты относишься ко мне недостаточно серьезно, что ты увлеклась мной, как большинство женщин увлекаются матадорами, которым сопутствует успех, – из чувства тщеславия или, может быть, из любопытства. Видишь ли, мексиканки считают наиболее волнующим флирт с матадором. Это щекочет нервы, это возбуждает… возможно, Корд просто хотел убедиться, что ты не легкомысленна.
   Эмбер не знала, как отнестись к услышанному. Пожалуй, решила она, как раз поэтому ей и стоит чувствовать себя оскорбленной. Корд рисовался в самом выигрышном свете: друг, готовый на все ради друга, – зато она представала в роли легкомысленной вертушки.
   – Однако мы только и делаем, что говорим, – вдруг воскликнул Арманд, привлекая ее к себе, – а драгоценное время уходит! Пора заняться чем-нибудь более приятным, моя пенорожденная. Я хочу обнять тебя… крепко-крепко…
   Его рот с жадностью впился в ее губы, и по телу Эмбер прошла волна сладостной дрожи. Как уже было однажды, Арманд мягко заставил ее опуститься на траву и привлек к себе. Она слышала, как часто и сильно бьется его сердце, и сознавала, что ее собственное стучит в унисон.
   – Позволь мне увидеть тебя всю… – шептал Арманд, и она чувствовала его руки под платьем, на своем теле, – позволь увидеть, как ты прекрасна! Я хочу держать тебя в объятиях, хочу сознавать, что наши души разделены только плотью, но не одеждой…
   – Нет, Арманд, не надо! Мы не должны… это все неправильно, слишком быстро!.. – но это звучало неубедительно даже для нее самой.
   – Когда двое любят друг друга, все правильно, все чисто и все позволено. Ты – прекраснейшее из творений Господних, моя пенорожденная! Если бы только ты согласилась… но я не хочу принуждать тебя и не хочу, чтобы ты потом раскаивалась. Скажи, что не хочешь меня, и я не стану тебя удерживать. Я буду любить тебя и ждать – ждать нашей свадьбы.
   – Да нет же, я хочу тебя! – воскликнула Эмбер в отчаянии. – Я хочу тебя, Арманд… но я не могу отдаться тебе. Это было бы неправильно!
   Чувствуя, что теряет волю к сопротивлению, она все же попыталась вырваться. Ей показалось, что Арманд содрогнулся всем телом. К испугу Эмбер, он вдруг обмяк и соскользнул в сторону, где распростерся на спине с раскинутыми руками.
   Чья-то ладонь грубо зажала Эмбер рот и нос, заглушив так и не вырвавшийся крик и совершенно лишив ее возможности дышать.
   Лицо, склонившееся над ней, мало походило на человеческое. До сих пор ей не приходилось видеть такой маниакальной ярости на лице Валдиса.
   – Я мог бы убить тебя здесь и сейчас! – едва выговорил он, сжимая ей лицо так, словно хотел раздавить его. – Ты думала, что никто не заметит, как вы с Хейденом, этим ублюдком, выползли из дома, как две змеи? Я было подумал, что на этот раз ты собираешься поваляться в кустах с американишкой… но решил подождать, как развернутся события. И что же я увидел! Ты чуть было не отдалась Арманду! Ты, которой предстоит стать моей женой! – Не в силах больше владеть собой, он схватил Эмбер за волосы и рванул так, что у нее потемнело в глазах. – Я мог бы взять тебя прямо здесь, на земле, как течную суку, но мужчины Алезпарито так не поступают. Я подожду нашей брачной ночи, и уж тогда ты узнаешь, что я не иду ни в какое сравнение с этим недоноском! Если ты не истечешь кровью до тех пор, пока я не устану от тебя…
   Эмбер все-таки сумела разжать рот. Пальцы Валдиса оказались прямо под ее зубами. Она впилась в них с такой ненавистью, словно всю жизнь мечтала пустить сводному брату его нечистую кровь. И она ощутила ее на языке, прежде чем Валдис взревел от боли и отдернул руку. Эмбер с отвращением выплюнула кусочки грубой кожи.
   – Проклятие! Проклятие! – подвывал Валдис, сидя на земле и прижимая руку к груди. – Могу поклясться, что сегодня ты будешь наказана сразу за все. Довольно я щадил тебя. Для начала я спущу тебе всю шкуру со спины, а потом… о, потом я унижу тебя так, что ты запомнишь меня надолго! Я заставлю тебя доставить мне удовольствие ртом… да-да, я сделаю это, можешь быть уверена!
   Пока он распинался, притаившаяся Эмбер собиралась с силами для нового нападения. Наконец она размахнулась и ударила Валдиса в лицо, безмолвно молясь, чтобы этого хватило. Она ощутила боль, вначале тупую, потом мучительно-острую, услышала чавкающий звук, когда кулак впечатался в нос. Валдис снова закричал, отшатнулся и опрокинулся на спину. Эмбер воспользовалась этим, чтобы откатиться в сторону. Наткнувшись на ствол дерева, она поднялась на колени, лихорадочно ощупывая землю вокруг в поисках какого-нибудь оружия. К счастью, пальцы наткнулись на довольно увесистый камень. Она схватила его, поднялась на ноги и стояла, с ненавистью глядя на Валдиса, приближавшегося походкой хищника, готового к прыжку.
   – Тебе лучше бросить этот камень, Эмбер, – лучше не столько для меня, сколько для тебя самой. Ты ведь понимаешь, что это слишком жалкое оружие. У тебя нет никаких шансов на спасение. Даже если тебе чудом удастся справиться со мной, тобой займутся мои люди. Они достаточно близко отсюда, и все пути перекрыты. Я ведь не настолько глуп, чтобы по ночам выходить из дому в одиночку. Может, ты думаешь, что Хейден вовремя подоспеет тебе на помощь? Увы, он спит крепким сном после короткого, но бурного свидания с булыжником побольше того, что ты держишь в руке. Будь умницей, Эмбер, брось камень и возьми меня под руку. Я отведу тебя домой, в твою уютную спаленку, где мы займемся наказанием, которое я придумал для тебя. А утром Алезпарито дружной семьей отправятся в Мехико-Сити, чтобы объявить о нашей с тобой помолвке.
   Эмбер дышала часто и шумно, готовясь к сопротивлению и понимая, что попытка будет всего одна. Не в силах больше выносить напряжение, она метнулась за дерево, к стволу которого прижималась спиной. Валдис ринулся следом, но она в один миг обогнула ствол и обрушила камень сзади на его затылок. Это потребовало всех ее сил, зато Валдис сначала мешком осел на колени, а потом упал, уткнувшись лицом в траву.
   Некоторое время Эмбер стояла над неподвижным телом, ладонями заглушая рвущиеся наружу истерические рыдания. Лицо ее было залито слезами, но она была слишком перепугана, чтобы сознавать это. Больше всего на свете ей хотелось бежать, бежать куда глаза глядят, чтобы хоть на какое-то время оказаться подальше от этого дьявола в человеческом облике, но она боролась с собой, понимая, что должна помочь Арманду. А Корд? Где он? Как тяжело он ранен?
   Кто-то схватил ее сзади за плечи. Эмбер закричала, отбиваясь в слепом ужасе.
   – Тише, тише! Это я, Корд! – зашептали сзади.