Страница:
Навстречу новым гостям поспешил мужчина, высокий и крепко сбитый, с узкими щелочками глаз на одутловатом лице и густыми черными усами.
– Buenas noches, – сказал он любезно, наклоняясь к протянутой руке Маретты.
В следующую секунду взгляд его упал на Эмбер, которую он не сразу заметил за широкими плечами Валдиса.
– О… так это и есть восхитительная сеньорита Форест! – воскликнул он, оживляясь. – Я столько о вас наслышан! В Мехико только и говорят, что о вашей божественной красоте!
Эмбер захотелось повернуться и броситься прочь, тем более что Маретта в очередной раз испепелила ее взглядом.
– Генерал де ла Приерда, счастлив видеть вас, – с подчеркнутой любезностью сказал Валдис, делая шаг вперед. – Для меня было несказанным удовольствием принять ваше приглашение. Какая жалость, что в прошлом году дела не позволили мне прибыть на один из ваших балов, которыми так славится Мехико.
Генерал предпочел оставить последнюю фразу без комментариев, так как в прошлом году он и не думал посылать Валдису приглашение. Он представил свою жену Эмбер, которой это позволило убрать наконец руку из потной ладони генерала.
– Я счастлива воспользоваться вашим гостеприимством, – сказала она, изображая любезную улыбку.
– А вот и мой сын, Диего Луего Гуердо де ла Приерда! – объявил генерал так громко, что она едва не подскочила.
На нее были устремлены почти немигающие глаза, лишенные всякого блеска и как бы даже самой жизни. Наследник генерала был длинным, тощим и… угнетающе скучным. Он скучал сам и нагонял скуку на тех, кто смотрел на него. Вяло взяв руку Эмбер, он наклонился поцеловать ее, не сводя, однако, взгляда с груди, отчего глаза его почти закатились. Эмбер заметила, что в глазах его постепенно появляется что-то человеческое, какой-то признак жизни.
– Я слышал, что вы прекрасны, сеньорита, но никакими словами невозможно описать вашу красоту, – пробормотал молодой де ла Приерда.
– Благодарю вас, сэр.
Она попыталась отнять руку, но Диего с неожиданной живостью стиснул ее и положил себе на локоть, явно намереваясь куда-то увлечь Эмбер.
– Я приглашаю вас на танец, – сообщил он, бросив на Валдиса вызывающий взгляд. – Раз уж судьбе было угодно, чтобы мы встретились, я не позволю вам и шагу ступить без меня весь этот вечер.
– Желаю приятно провести время, – со смешком сказала Маретта им вслед.
Диего увлек Эмбер в ту часть бальной залы, где находился оркестр, – подальше от Валдиса. В танце он прижимал ее к себе куда теснее, чем предписывали правила приличия.
– Я нахожу вас самой красивой женщиной на этом балу, – несколько раз окинув ее взглядом, заявил он таким тоном, словно давал оценку породистой лошади. – Когда я услышал от отца, что вы приглашены к нам сегодня, то не мог поверить своему счастью. Уверен, что вы окажете мне честь и удовольствие, позволив сопровождать вас повсюду во время пребывания в Мехико.
Эмбер не сразу нашлась, что ответить. Прежде ей не приходилось встречать человека, совершенно уверенного, что он получит все, чего только пожелает.
– Я не знаю… все это так неожиданно, – ответила она уклончиво, из вежливости стараясь не выдать раздражения, которое вызывал в ней Диего.
– Не может быть, чтобы вы предпочитали общество сеньора Алезпарито моему, – воскликнул тот с усмешкой, в которой сквозило откровенное презрение. – Все знают, кто он такой – человек беспринципный, трусливый и к тому же bandido под маской светского человека. Если бы не семья, которую он сопровождает, его бы не приняли ни в одном приличном доме. Ну и, конечно, дело в вас, прекраснейшая сеньорита Эмбер. Своим появлением на этом балу сеньор Алезпарито обязан вам.
– Признаюсь откровенно, сеньор, я оказалась в Мехико против своего желания, – холодно заметила Эмбер, прилагая усилия, чтобы хоть немного ослабить объятия Диего, и совершенно безуспешно. – Я также не имею ни малейшего желания, чтобы меня сопровождали, все равно кто и куда.
В этот момент взгляд ее упал на Валдиса, который подобрался поближе и теперь не сводил с них неодобрительного взгляда. Если бы ранее он не пригрозил изувечить Долиту, Эмбер в порыве отчаяния обратилась бы к Диего за помощью, теперь же она на это не отважилась. Кроме того, в ней все еще была жива надежда на помощь Арманда.
– Я слышал, что американские сеньориты обожают флиртовать с новыми знакомыми, но впервые вижу это собственными глазами, – говорил между тем Диего. – И у вас это получается премило!
– Я и не думала флиртовать с вами! – отрезала Эмбер.
– Тогда почему же так искрятся ваши чудесные глазки? О, это напоминает игру солнечного света на поверхности воды!
– Возможно, они сверкают от возмущения! – не выдержала она. – Вы так прижимаете меня к груди, словно хотите расплющить ее!
Глаза Диего округлились. В этот момент он выглядел почти человеком из плоти и крови. Эмбер поняла, что причиной этой живости было обыкновенное удивление: сын генерала де ла Приерда не привык получать отповеди. Увы, это никак не повлияло на силу его хватки. Чувствуя, что ее движения становятся скованными до нелепости, Эмбер обвела залу взглядом, полным отчаяния.
Он стоял, прислонившись плечом к арке, ведущей на террасу. Окружающих он разглядывал, как обычно, свысока. Эмбер еще не приходилось видеть его элегантно одетым. Сейчас он был не просто привлекателен, а потрясающе красив – может быть, потому, что аура мужественности, присущая ему, сохранилась и в этом новом облике, создавая ошеломляющий контраст с внешним изяществом. До сих пор Эмбер не представляла его в безукоризненно сшитом костюме, жилете и белоснежной рубашке с галстуком. Даже своенравные волосы были хорошо уложены и зачесаны почти до полной гладкости, так что лишь слегка вились у самой шеи. Несмотря на искусственно созданный полумрак, темно-карие глаза его отливали золотом из-за искрящихся в них смешинок: он забавлялся, глядя, как Эмбер борется со своим кавалером. Ему не было комфортно на балу, в светском обществе, во всяком случае, не так комфортно, как под открытым мексиканским небом, и потому в нем чувствовалось недовольство ребенка, вынужденного чопорно сидеть со взрослыми за столом, в нарядном костюмчике и неудобной новой обуви.
Едва только Эмбер осознала, что видит его, она совершенно забыла о правилах приличия и вырвалась из рук Диего. К счастью, она вовремя опомнилась и не бросилась бежать через всю залу.
– Сеньор Хейден! – окликнула она, не без усилия заставив себя идти медленно и с достоинством. – Как приятно видеть вас здесь!
Корд слегка поклонился, но не сделал попытки пойти ей навстречу. Он только скользнул по ней взглядом, откровенно задержав его на часто вздымающейся груди, улыбнулся уголками губ и сказал совсем тихо:
– Выглядишь потрясающе… особенно местами… – в этот момент подошел Диего, и Корд добавил церемонно: – сеньорита.
Эмбер оглянулась. У ее кавалера был недовольный вид. Диего встал у нее за спиной, длинный и тонкий, как жердь. Он разглядывал Корда, сдвинув брови. Эмбер о стольком хотелось поговорить, но она не решилась даже намекнуть на то, что ее интересовало, тем более что Диего снова жестом собственника взял ее за руку и потянул в сторону танцующих.
– Сеньор Хейден… сеньор Хейден… – забормотал он, как бы припоминая, с кем имеет дело. – Ах да! Друг известного матадора Арманда Мендосы.
Корд подтвердил его слова кивком, но продолжал смотреть только на Эмбер. Той казалось, что в его пристальном взгляде написаны все вопросы, которые он, в свою очередь, не имеет возможности задать ей. Все ли у нее в порядке? Не позволил ли себе Валдис чего-нибудь ужасного?
– Кстати, – начала она, ухватившись за невольно предоставленную Диего возможность выведать что-нибудь, – а где же ваш знаменитый друг матадор? Почему он не в числе гостей? Я бы хотела посмотреть его завтрашнее выступление.
– Когда я в последний раз видел его, мисс Форест, он был окружен целой толпой щебечущих сеньорит. – Корд кивнул в сторону террасы, и глаза его насмешливо блеснули. – Если вы хотите с ним побеседовать, боюсь, придется довольно долго стоять в очереди.
– Мы все разговариваем и разговариваем, а между тем музыка играет, – брюзгливо напомнил Диего, пытаясь снова увлечь Эмбер в толпу танцующих. – Этого матадора, любимца женщин, вы вполне можете увидеть и завтра, когда я поведу вас на корриду. Я собираюсь пригласить всю семью Алезпарито. Разумеется, у де ла Приерда есть своя ложа.
– Это, без сомнения, будет очень мило, – вставил Корд и едва заметно подмигнул Эмбер.
Диего продолжал тянуть ее в залу, но ей совсем не хотелось уступать ему. Она сгорала от желания повидать Арманда, перекинуться с ним хоть парой слов. Корд, как видно, не собирался ей в этом помогать. К тому же совсем некстати явилась Маретта.
– Корд? Как странно! Вот уж не думала встретить вас на светском балу. Вам явно не место здесь.
– Насколько я понимаю, именно вы здесь всем распоряжаетесь, – сказал он с невыразимой насмешкой в голосе. – Наверное, мне следует немедленно удалиться?
От Эмбер не укрылась напряженность, возникшая сразу же, как только эти двое оказались в обществе друг друга.
– Арманд! – вдруг воскликнула Маретта с явно подчеркнутой радостью, приподнимаясь на цыпочки и глядя поверх плеча Корда. – Он, конечно, ждет меня!
И она поспешила на террасу, шелестя шелковым подолом. Эмбер могла видеть, как она бесцеремонно проталкивается в кружок разодетых женщин.
– Однако музыка! – повторял Диего как заведенный. – Музыка играет! Мы пропустим самую лучшую музыку.
Это становилось невыносимым. Ничего не оставалось, как поддаться на уговоры и позволить назойливому кавалеру вывести себя в круг танцующих пар. Один танец сменял другой, время еле тащилось вперед, буквально ковыляя, как увечный на костылях. Валдис и Диего с виду любезно поделили между собой право танцевать с ней. Эмбер уныло выносила каждый новый танец. Корд вообще исчез из залы, словно его и не бывало. Ни Арманд, ни Маретта так и не появились среди гостей.
Наконец Эмбер впала в безрадостное оцепенение и двигалась под музыку, как одушевленный манекен, закрыв глаза и ни о чем не думая. Ей стало казаться, что бал не кончится никогда.
Вдруг неожиданно рядом прозвучал знакомый голос, при звуке которого Диего сбился с шага.
– Сеньор де ла Приерда, вам не кажется, что и другие джентльмены не отказались бы потанцевать с вашей прекрасной гостьей?
Как человеку светскому, Диего оставалось только с поклоном уступить место Корду, хотя весь его вид говорил о том, как он раздражен. Эмбер же с готовностью скользнула навстречу более желанным объятиям.
– Слава Богу, Корд! Я думала, что сойду с ума! – прошептала она, облегченно вздохнув. – Я уже начала думать, что нам сегодня больше не встретиться. С Армандом поговорить нет никакой возможности, ты скрылся…
– Арманд не может рисковать, разговаривая с тобой: Валдис сразу преисполнится подозрений, – сказал Корд сдержанно. – Пусть лучше думает, что той ночью сумел запугать Арманда. Тот сейчас на террасе, прилагает все усилия, чтобы быть любезным с Мареттой. Он считает, что это должно сработать, что Валдис постепенно утратит бдительность и позволит нам осуществить задуманное.
– Значит, мы прямо сейчас можем незаметно ускользнуть? – обрадовалась Эмбер, но тотчас поймала два взгляда: Диего явно ревновал, а Валдис откровенно хмурился. – Боже мой, они не сводят с нас глаз! У меня нет больше сил выносить общество и того, и другого!
– Сегодня все равно ничего не получилось бы. Дом де ла Приерда находится в слишком уединенном месте, незаметно выскользнуть отсюда трудно, да и собрание не сказать чтобы очень многолюдное. Другое дело завтра. Президент дает бал в своем городском дворце, и вот там соберется весь свет. Это моя идея, Эмбер. Мне кажется, что завтра гораздо легче будет затеряться. Арманд уже переговорил со своей теткой, и она охотно согласилась тебя приютить. Все как будто складывается удачно.
– Мне тоже так кажется! – Эмбер покосилась в сторону хмурого Валдиса и едва удержалась от улыбки. – Постарайся устроить все так, чтобы я исчезла сразу после оглашения помолвки с этим чудовищем. Это событие окончательно уронит его в глазах света.
И она полностью отдалась танцу, позволяя Корду вести ее. Он оказался прекрасным танцором; в его объятиях было легко, спокойно, поэтому Эмбер, пусть даже ненадолго, почувствовала себя великолепно.
Она очнулась, когда Корд неожиданно отстранил ее от себя, пристально вглядываясь в глаза.
– Эмбер, ты полностью отдаешь себе отчет в том, что делаешь? – спросил он угрюмо. – Ты уверена, что не станешь раскаиваться?
– То есть как это? – искренне удивилась она. – Ты же все знаешь! Мне просто необходимо вырваться из дома Валдиса…
– Речь не об этом, – перебил он. – Я имею в виду ваши отношения с Армандом. Он на сто процентов уверен, что ты с каждым днем все сильнее влюбляешься в него. Что до меня, я другого мнения на этот счет. Я считаю, что вы вдвоем совершаете ошибку, которая обойдется дороже ему, чем тебе. Позволь мне одному помочь тебе. Если понадобится, в моем распоряжении окажутся кое-какие деньги, и я смогу устроить твою жизнь в Штатах, спрятать тебя так, что Валдис никогда не найдет. Зачем тебе использовать для этой цели Арманда?
Спокойное удовлетворение растаяло бесследно, и Эмбер стрункой напряглась в руках Корда.
– Я ничего не обещала Арманду, и он ничего от меня не требовал! Нам просто нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах. Неужели это так много?
– Значит, вы хотите понять, любовь ли это? – усмехнулся он. – Нет, не любовь. Тебя тянет к Арманду, потому что он очаровашка! К тому же он – джентльмен, и тебе кажется, что это позволит вить из него веревки. Меня ты, конечно, джентльменом не считаешь и знаешь наверняка, что я не стану прыгать по твоей команде.
– Вы слишком много возомнили о себе, мистер Корд Хейден, если полагаете, что мне хотелось бы командовать вами!
– Мне уже приходилось держать тебя в объятиях, – напомнил он с чувством спокойного превосходства, – и я чувствовал дрожь твоего желания. Ты не признаешься мне в этом ни за что на свете, не признаешься даже самой себе, что я небезразличен тебе. Просто все дело в том, что у тебя маловато опыта, чтобы разобраться… пока.
Эмбер попыталась гневно оттолкнуть его, но не сумела.
– Тебе, наверное, нравится злить меня!
– Вот еще! Ты сама злишься – знаешь почему? Потому что я говорю правду, и это тебя раздражает.
– Ты думаешь, что я бессовестно флиртую с Армандом, как это делают другие.
– Я думаю, ты попросту запуталась, Эмбер. Ты оказалась в очень неприятной ситуации, хочешь из нее выпутаться, но из глупого упрямства не принимаешь мою помощь. Ты не знаешь, что правильно, а что – нет, потому что путаешь желание с любовью. Ты считаешь так: если женщина желает мужчину, то она непременно любит его… должна любить, иначе это безнравственно. Однако желать можно многих, а любить – только одного. Было бы очень жаль, если бы ты совершила ошибку… и Арманд вместе с тобой.
– По-твоему, Арманд способен обидеть меня? – вспылила Эмбер, не в силах справиться с нарастающим возмущением. – Воспользоваться мной? Ну а я сама? Кто я, по-твоему? Ты относишься ко мне, как к какой-нибудь… собаке, у которой течка и которая к тому же настолько расчетлива, что уверяет всех, будто она влюблена, и тем самым заключает сделку со своей совестью? Ничего себе картина получается! Я дурачу Арманда, чтобы хладнокровно его использовать, а он только и мечтает, что удовлетворить свою похоть!
– Не совсем так, но в целом верно. Арманд – один из самых близких моих друзей, но я часто говорил ему в лицо, что ему далеко до зрелости, когда дело касается женского пола. Пойми, он обожает женщин, он хотел бы иметь их всех. Да и что в этом странного? Женщины готовы выстелить своими телами землю, по которой ступает матадор.
Эмбер удалось вырваться, и она выбежала на террасу.
– Не ходи туда! – крикнул Корд, но вслед он не бросился.
Оказавшись на террасе, она оглядела тех, кто там находился. Оказывается, там собралось довольно много гостей. Полуобернувшись, Эмбер заметила Валдиса и Диего, которые плечом к плечу шагали через всю залу к ней. Ужаснувшись, она бросила отчаянный взгляд вокруг и лишь тогда заметила Арманда в самом дальнем углу террасы. Он был по-прежнему окружен поклонницами. Поймав взгляд Эмбер, он поспешно отвернулся к одной из них. С некоторым опозданием она вспомнила слова Корда о том, что Арманд собирался одурачить Валдиса, разыграв труса.
– Что на тебя нашло? Выйти из круга, пока танец не кончился… – недовольно спросил вполголоса Валдис, подходя к ней. – Твое поведение неприлично!
– Сеньорита, следующий танец вы обещали мне, – с нажимом произнес Диего, призывно отставляя локоть.
– Боюсь, не получится, – довольно холодно вмешался Валдис. – Мы немедленно уезжаем. Сеньорите Эмбер нездоровится.
– Да? – встревожился сын генерала. – Как некстати… но я надеюсь, сеньор Алезпарито, вы с семьей будете завтра на корриде? Мы с отцом приглашаем вас в свою ложу.
– С удовольствием принимаю приглашение. – Валдис поклонился с видимым удовольствием (Эмбер подумала, что он не ожидал ничего подобного). – Прошу вас передать родителям мои глубочайшие извинения по поводу раннего ухода. Я должен проводить мою невесту в гостиницу.
– Невесту?.. – повторил Диего озадаченно.
Еще какое-то время после того, как Валдис и Эмбер скрылись из виду, генеральский сынок смотрел им вслед, хлопая глазами.
Еще одни глаза следили за уходом этой пары. Корд снова стоял возле выхода на террасу, скрестив руки на груди. Глаза его были холодны как лед.
Глава 11
– Buenas noches, – сказал он любезно, наклоняясь к протянутой руке Маретты.
В следующую секунду взгляд его упал на Эмбер, которую он не сразу заметил за широкими плечами Валдиса.
– О… так это и есть восхитительная сеньорита Форест! – воскликнул он, оживляясь. – Я столько о вас наслышан! В Мехико только и говорят, что о вашей божественной красоте!
Эмбер захотелось повернуться и броситься прочь, тем более что Маретта в очередной раз испепелила ее взглядом.
– Генерал де ла Приерда, счастлив видеть вас, – с подчеркнутой любезностью сказал Валдис, делая шаг вперед. – Для меня было несказанным удовольствием принять ваше приглашение. Какая жалость, что в прошлом году дела не позволили мне прибыть на один из ваших балов, которыми так славится Мехико.
Генерал предпочел оставить последнюю фразу без комментариев, так как в прошлом году он и не думал посылать Валдису приглашение. Он представил свою жену Эмбер, которой это позволило убрать наконец руку из потной ладони генерала.
– Я счастлива воспользоваться вашим гостеприимством, – сказала она, изображая любезную улыбку.
– А вот и мой сын, Диего Луего Гуердо де ла Приерда! – объявил генерал так громко, что она едва не подскочила.
На нее были устремлены почти немигающие глаза, лишенные всякого блеска и как бы даже самой жизни. Наследник генерала был длинным, тощим и… угнетающе скучным. Он скучал сам и нагонял скуку на тех, кто смотрел на него. Вяло взяв руку Эмбер, он наклонился поцеловать ее, не сводя, однако, взгляда с груди, отчего глаза его почти закатились. Эмбер заметила, что в глазах его постепенно появляется что-то человеческое, какой-то признак жизни.
– Я слышал, что вы прекрасны, сеньорита, но никакими словами невозможно описать вашу красоту, – пробормотал молодой де ла Приерда.
– Благодарю вас, сэр.
Она попыталась отнять руку, но Диего с неожиданной живостью стиснул ее и положил себе на локоть, явно намереваясь куда-то увлечь Эмбер.
– Я приглашаю вас на танец, – сообщил он, бросив на Валдиса вызывающий взгляд. – Раз уж судьбе было угодно, чтобы мы встретились, я не позволю вам и шагу ступить без меня весь этот вечер.
– Желаю приятно провести время, – со смешком сказала Маретта им вслед.
Диего увлек Эмбер в ту часть бальной залы, где находился оркестр, – подальше от Валдиса. В танце он прижимал ее к себе куда теснее, чем предписывали правила приличия.
– Я нахожу вас самой красивой женщиной на этом балу, – несколько раз окинув ее взглядом, заявил он таким тоном, словно давал оценку породистой лошади. – Когда я услышал от отца, что вы приглашены к нам сегодня, то не мог поверить своему счастью. Уверен, что вы окажете мне честь и удовольствие, позволив сопровождать вас повсюду во время пребывания в Мехико.
Эмбер не сразу нашлась, что ответить. Прежде ей не приходилось встречать человека, совершенно уверенного, что он получит все, чего только пожелает.
– Я не знаю… все это так неожиданно, – ответила она уклончиво, из вежливости стараясь не выдать раздражения, которое вызывал в ней Диего.
– Не может быть, чтобы вы предпочитали общество сеньора Алезпарито моему, – воскликнул тот с усмешкой, в которой сквозило откровенное презрение. – Все знают, кто он такой – человек беспринципный, трусливый и к тому же bandido под маской светского человека. Если бы не семья, которую он сопровождает, его бы не приняли ни в одном приличном доме. Ну и, конечно, дело в вас, прекраснейшая сеньорита Эмбер. Своим появлением на этом балу сеньор Алезпарито обязан вам.
– Признаюсь откровенно, сеньор, я оказалась в Мехико против своего желания, – холодно заметила Эмбер, прилагая усилия, чтобы хоть немного ослабить объятия Диего, и совершенно безуспешно. – Я также не имею ни малейшего желания, чтобы меня сопровождали, все равно кто и куда.
В этот момент взгляд ее упал на Валдиса, который подобрался поближе и теперь не сводил с них неодобрительного взгляда. Если бы ранее он не пригрозил изувечить Долиту, Эмбер в порыве отчаяния обратилась бы к Диего за помощью, теперь же она на это не отважилась. Кроме того, в ней все еще была жива надежда на помощь Арманда.
– Я слышал, что американские сеньориты обожают флиртовать с новыми знакомыми, но впервые вижу это собственными глазами, – говорил между тем Диего. – И у вас это получается премило!
– Я и не думала флиртовать с вами! – отрезала Эмбер.
– Тогда почему же так искрятся ваши чудесные глазки? О, это напоминает игру солнечного света на поверхности воды!
– Возможно, они сверкают от возмущения! – не выдержала она. – Вы так прижимаете меня к груди, словно хотите расплющить ее!
Глаза Диего округлились. В этот момент он выглядел почти человеком из плоти и крови. Эмбер поняла, что причиной этой живости было обыкновенное удивление: сын генерала де ла Приерда не привык получать отповеди. Увы, это никак не повлияло на силу его хватки. Чувствуя, что ее движения становятся скованными до нелепости, Эмбер обвела залу взглядом, полным отчаяния.
Он стоял, прислонившись плечом к арке, ведущей на террасу. Окружающих он разглядывал, как обычно, свысока. Эмбер еще не приходилось видеть его элегантно одетым. Сейчас он был не просто привлекателен, а потрясающе красив – может быть, потому, что аура мужественности, присущая ему, сохранилась и в этом новом облике, создавая ошеломляющий контраст с внешним изяществом. До сих пор Эмбер не представляла его в безукоризненно сшитом костюме, жилете и белоснежной рубашке с галстуком. Даже своенравные волосы были хорошо уложены и зачесаны почти до полной гладкости, так что лишь слегка вились у самой шеи. Несмотря на искусственно созданный полумрак, темно-карие глаза его отливали золотом из-за искрящихся в них смешинок: он забавлялся, глядя, как Эмбер борется со своим кавалером. Ему не было комфортно на балу, в светском обществе, во всяком случае, не так комфортно, как под открытым мексиканским небом, и потому в нем чувствовалось недовольство ребенка, вынужденного чопорно сидеть со взрослыми за столом, в нарядном костюмчике и неудобной новой обуви.
Едва только Эмбер осознала, что видит его, она совершенно забыла о правилах приличия и вырвалась из рук Диего. К счастью, она вовремя опомнилась и не бросилась бежать через всю залу.
– Сеньор Хейден! – окликнула она, не без усилия заставив себя идти медленно и с достоинством. – Как приятно видеть вас здесь!
Корд слегка поклонился, но не сделал попытки пойти ей навстречу. Он только скользнул по ней взглядом, откровенно задержав его на часто вздымающейся груди, улыбнулся уголками губ и сказал совсем тихо:
– Выглядишь потрясающе… особенно местами… – в этот момент подошел Диего, и Корд добавил церемонно: – сеньорита.
Эмбер оглянулась. У ее кавалера был недовольный вид. Диего встал у нее за спиной, длинный и тонкий, как жердь. Он разглядывал Корда, сдвинув брови. Эмбер о стольком хотелось поговорить, но она не решилась даже намекнуть на то, что ее интересовало, тем более что Диего снова жестом собственника взял ее за руку и потянул в сторону танцующих.
– Сеньор Хейден… сеньор Хейден… – забормотал он, как бы припоминая, с кем имеет дело. – Ах да! Друг известного матадора Арманда Мендосы.
Корд подтвердил его слова кивком, но продолжал смотреть только на Эмбер. Той казалось, что в его пристальном взгляде написаны все вопросы, которые он, в свою очередь, не имеет возможности задать ей. Все ли у нее в порядке? Не позволил ли себе Валдис чего-нибудь ужасного?
– Кстати, – начала она, ухватившись за невольно предоставленную Диего возможность выведать что-нибудь, – а где же ваш знаменитый друг матадор? Почему он не в числе гостей? Я бы хотела посмотреть его завтрашнее выступление.
– Когда я в последний раз видел его, мисс Форест, он был окружен целой толпой щебечущих сеньорит. – Корд кивнул в сторону террасы, и глаза его насмешливо блеснули. – Если вы хотите с ним побеседовать, боюсь, придется довольно долго стоять в очереди.
– Мы все разговариваем и разговариваем, а между тем музыка играет, – брюзгливо напомнил Диего, пытаясь снова увлечь Эмбер в толпу танцующих. – Этого матадора, любимца женщин, вы вполне можете увидеть и завтра, когда я поведу вас на корриду. Я собираюсь пригласить всю семью Алезпарито. Разумеется, у де ла Приерда есть своя ложа.
– Это, без сомнения, будет очень мило, – вставил Корд и едва заметно подмигнул Эмбер.
Диего продолжал тянуть ее в залу, но ей совсем не хотелось уступать ему. Она сгорала от желания повидать Арманда, перекинуться с ним хоть парой слов. Корд, как видно, не собирался ей в этом помогать. К тому же совсем некстати явилась Маретта.
– Корд? Как странно! Вот уж не думала встретить вас на светском балу. Вам явно не место здесь.
– Насколько я понимаю, именно вы здесь всем распоряжаетесь, – сказал он с невыразимой насмешкой в голосе. – Наверное, мне следует немедленно удалиться?
От Эмбер не укрылась напряженность, возникшая сразу же, как только эти двое оказались в обществе друг друга.
– Арманд! – вдруг воскликнула Маретта с явно подчеркнутой радостью, приподнимаясь на цыпочки и глядя поверх плеча Корда. – Он, конечно, ждет меня!
И она поспешила на террасу, шелестя шелковым подолом. Эмбер могла видеть, как она бесцеремонно проталкивается в кружок разодетых женщин.
– Однако музыка! – повторял Диего как заведенный. – Музыка играет! Мы пропустим самую лучшую музыку.
Это становилось невыносимым. Ничего не оставалось, как поддаться на уговоры и позволить назойливому кавалеру вывести себя в круг танцующих пар. Один танец сменял другой, время еле тащилось вперед, буквально ковыляя, как увечный на костылях. Валдис и Диего с виду любезно поделили между собой право танцевать с ней. Эмбер уныло выносила каждый новый танец. Корд вообще исчез из залы, словно его и не бывало. Ни Арманд, ни Маретта так и не появились среди гостей.
Наконец Эмбер впала в безрадостное оцепенение и двигалась под музыку, как одушевленный манекен, закрыв глаза и ни о чем не думая. Ей стало казаться, что бал не кончится никогда.
Вдруг неожиданно рядом прозвучал знакомый голос, при звуке которого Диего сбился с шага.
– Сеньор де ла Приерда, вам не кажется, что и другие джентльмены не отказались бы потанцевать с вашей прекрасной гостьей?
Как человеку светскому, Диего оставалось только с поклоном уступить место Корду, хотя весь его вид говорил о том, как он раздражен. Эмбер же с готовностью скользнула навстречу более желанным объятиям.
– Слава Богу, Корд! Я думала, что сойду с ума! – прошептала она, облегченно вздохнув. – Я уже начала думать, что нам сегодня больше не встретиться. С Армандом поговорить нет никакой возможности, ты скрылся…
– Арманд не может рисковать, разговаривая с тобой: Валдис сразу преисполнится подозрений, – сказал Корд сдержанно. – Пусть лучше думает, что той ночью сумел запугать Арманда. Тот сейчас на террасе, прилагает все усилия, чтобы быть любезным с Мареттой. Он считает, что это должно сработать, что Валдис постепенно утратит бдительность и позволит нам осуществить задуманное.
– Значит, мы прямо сейчас можем незаметно ускользнуть? – обрадовалась Эмбер, но тотчас поймала два взгляда: Диего явно ревновал, а Валдис откровенно хмурился. – Боже мой, они не сводят с нас глаз! У меня нет больше сил выносить общество и того, и другого!
– Сегодня все равно ничего не получилось бы. Дом де ла Приерда находится в слишком уединенном месте, незаметно выскользнуть отсюда трудно, да и собрание не сказать чтобы очень многолюдное. Другое дело завтра. Президент дает бал в своем городском дворце, и вот там соберется весь свет. Это моя идея, Эмбер. Мне кажется, что завтра гораздо легче будет затеряться. Арманд уже переговорил со своей теткой, и она охотно согласилась тебя приютить. Все как будто складывается удачно.
– Мне тоже так кажется! – Эмбер покосилась в сторону хмурого Валдиса и едва удержалась от улыбки. – Постарайся устроить все так, чтобы я исчезла сразу после оглашения помолвки с этим чудовищем. Это событие окончательно уронит его в глазах света.
И она полностью отдалась танцу, позволяя Корду вести ее. Он оказался прекрасным танцором; в его объятиях было легко, спокойно, поэтому Эмбер, пусть даже ненадолго, почувствовала себя великолепно.
Она очнулась, когда Корд неожиданно отстранил ее от себя, пристально вглядываясь в глаза.
– Эмбер, ты полностью отдаешь себе отчет в том, что делаешь? – спросил он угрюмо. – Ты уверена, что не станешь раскаиваться?
– То есть как это? – искренне удивилась она. – Ты же все знаешь! Мне просто необходимо вырваться из дома Валдиса…
– Речь не об этом, – перебил он. – Я имею в виду ваши отношения с Армандом. Он на сто процентов уверен, что ты с каждым днем все сильнее влюбляешься в него. Что до меня, я другого мнения на этот счет. Я считаю, что вы вдвоем совершаете ошибку, которая обойдется дороже ему, чем тебе. Позволь мне одному помочь тебе. Если понадобится, в моем распоряжении окажутся кое-какие деньги, и я смогу устроить твою жизнь в Штатах, спрятать тебя так, что Валдис никогда не найдет. Зачем тебе использовать для этой цели Арманда?
Спокойное удовлетворение растаяло бесследно, и Эмбер стрункой напряглась в руках Корда.
– Я ничего не обещала Арманду, и он ничего от меня не требовал! Нам просто нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах. Неужели это так много?
– Значит, вы хотите понять, любовь ли это? – усмехнулся он. – Нет, не любовь. Тебя тянет к Арманду, потому что он очаровашка! К тому же он – джентльмен, и тебе кажется, что это позволит вить из него веревки. Меня ты, конечно, джентльменом не считаешь и знаешь наверняка, что я не стану прыгать по твоей команде.
– Вы слишком много возомнили о себе, мистер Корд Хейден, если полагаете, что мне хотелось бы командовать вами!
– Мне уже приходилось держать тебя в объятиях, – напомнил он с чувством спокойного превосходства, – и я чувствовал дрожь твоего желания. Ты не признаешься мне в этом ни за что на свете, не признаешься даже самой себе, что я небезразличен тебе. Просто все дело в том, что у тебя маловато опыта, чтобы разобраться… пока.
Эмбер попыталась гневно оттолкнуть его, но не сумела.
– Тебе, наверное, нравится злить меня!
– Вот еще! Ты сама злишься – знаешь почему? Потому что я говорю правду, и это тебя раздражает.
– Ты думаешь, что я бессовестно флиртую с Армандом, как это делают другие.
– Я думаю, ты попросту запуталась, Эмбер. Ты оказалась в очень неприятной ситуации, хочешь из нее выпутаться, но из глупого упрямства не принимаешь мою помощь. Ты не знаешь, что правильно, а что – нет, потому что путаешь желание с любовью. Ты считаешь так: если женщина желает мужчину, то она непременно любит его… должна любить, иначе это безнравственно. Однако желать можно многих, а любить – только одного. Было бы очень жаль, если бы ты совершила ошибку… и Арманд вместе с тобой.
– По-твоему, Арманд способен обидеть меня? – вспылила Эмбер, не в силах справиться с нарастающим возмущением. – Воспользоваться мной? Ну а я сама? Кто я, по-твоему? Ты относишься ко мне, как к какой-нибудь… собаке, у которой течка и которая к тому же настолько расчетлива, что уверяет всех, будто она влюблена, и тем самым заключает сделку со своей совестью? Ничего себе картина получается! Я дурачу Арманда, чтобы хладнокровно его использовать, а он только и мечтает, что удовлетворить свою похоть!
– Не совсем так, но в целом верно. Арманд – один из самых близких моих друзей, но я часто говорил ему в лицо, что ему далеко до зрелости, когда дело касается женского пола. Пойми, он обожает женщин, он хотел бы иметь их всех. Да и что в этом странного? Женщины готовы выстелить своими телами землю, по которой ступает матадор.
Эмбер удалось вырваться, и она выбежала на террасу.
– Не ходи туда! – крикнул Корд, но вслед он не бросился.
Оказавшись на террасе, она оглядела тех, кто там находился. Оказывается, там собралось довольно много гостей. Полуобернувшись, Эмбер заметила Валдиса и Диего, которые плечом к плечу шагали через всю залу к ней. Ужаснувшись, она бросила отчаянный взгляд вокруг и лишь тогда заметила Арманда в самом дальнем углу террасы. Он был по-прежнему окружен поклонницами. Поймав взгляд Эмбер, он поспешно отвернулся к одной из них. С некоторым опозданием она вспомнила слова Корда о том, что Арманд собирался одурачить Валдиса, разыграв труса.
– Что на тебя нашло? Выйти из круга, пока танец не кончился… – недовольно спросил вполголоса Валдис, подходя к ней. – Твое поведение неприлично!
– Сеньорита, следующий танец вы обещали мне, – с нажимом произнес Диего, призывно отставляя локоть.
– Боюсь, не получится, – довольно холодно вмешался Валдис. – Мы немедленно уезжаем. Сеньорите Эмбер нездоровится.
– Да? – встревожился сын генерала. – Как некстати… но я надеюсь, сеньор Алезпарито, вы с семьей будете завтра на корриде? Мы с отцом приглашаем вас в свою ложу.
– С удовольствием принимаю приглашение. – Валдис поклонился с видимым удовольствием (Эмбер подумала, что он не ожидал ничего подобного). – Прошу вас передать родителям мои глубочайшие извинения по поводу раннего ухода. Я должен проводить мою невесту в гостиницу.
– Невесту?.. – повторил Диего озадаченно.
Еще какое-то время после того, как Валдис и Эмбер скрылись из виду, генеральский сынок смотрел им вслед, хлопая глазами.
Еще одни глаза следили за уходом этой пары. Корд снова стоял возле выхода на террасу, скрестив руки на груди. Глаза его были холодны как лед.
Глава 11
Эмбер выскочила из экипажа первой, стоило только ему остановиться перед гостиницей, а швейцару – распахнуть дверцу. Валдис и Маретта всю дорогу пререкались на повышенных тонах, и ей хотелось поскорее оказаться от них подальше.
В дверях Валдис догнал ее и зашипел, наклонившись как можно ближе, чтобы не услышал швейцар:
– Отправляйся в свой номер и оставайся там, пока я не пошлю за тобой коридорного. Ты выйдешь за дверь только завтра, чтобы пойти на корриду.
– Ничего не имею против, – устало ответила Эмбер, – особенно если ты не станешь совать нос в мою комнату.
– В ближайшее время, конечно, не буду, – усмехнулся он, ничуть не задетый. – Какой смысл глазеть на сочный персик через витрину, если есть возможность зайти в лавку, купить его и съесть? Это я о том, что скоро я буду иметь право не только входить в твою комнату в любое время дня и ночи, но и ложиться в твою постель.
Эмбер не захотелось даже отвечать на это колкостью.
Едва оказавшись в одиночестве, она сняла платье, небрежно перебросив его через спинку кресла, и переоделась в свободную, не стесняющую движений ночную сорочку. Устало раскинувшись на постели, Эмбер некоторое время слышала, как мимо двери ходит охранник, выставленный на ночь. Его негромкий размеренный шаг не раздражал ее. Пусть себе ходит, думала она, все равно скоро она будет свободна.
И с этой надеждой в душе она вскоре крепко и спокойно уснула.
Звук открывающейся двери заставил ее проснуться и рывком сесть в постели. Испуганный крик не успел еще сорваться с ее губ, когда знакомый голос, показавшийся райской музыкой, предостерег шепотом:
– Тише, Эмбер! Это я, Арманд.
– Ты! – воскликнула она радостно и соскочила с кровати, вытянув руки, чтобы в темноте не наткнуться на мебель.
Как только пальцы ее коснулись груди Арманда, тот с невольным счастливым стоном привлек ее к себе.
– Как ты сумел пробраться сюда?..
Но он прервал ее долгим жадным поцелуем, а когда отстранился, то прошептал, осторожно убирая с ее лица легкие пряди растрепавшихся волос:
– Пока длился этот бесконечный скучный бал, я только и мечтал поцеловать тебя. Ты не можешь даже представить, что это за мучение – быть так близко от тебя и не иметь права подойти, не иметь возможности коснуться, обнять! Я понял, что сойду с ума, если не найду какой-нибудь способ повидаться с тобой.
– Но как тебе удалось войти? Ведь за дверью охрана!
Арманд тихо засмеялся. Раздалось чирканье спички. В ее слабом свете он огляделся, увидел на столике лампу и подошел зажечь ее.
– Деньги легко могут перекупить любую охрану, – наконец сказал он, присаживаясь на кровать и призывно похлопывая по месту рядом с собой. – Подонкам вроде Валдиса служат не из уважения или преданности, а всего-навсего из-за денег. Я дал парню сумму побольше той, которую обещал Валдис, и потому на эту ночь он – мой человек, а не его.
– У тебя все так легко получается, Арманд! – восторженно воскликнула Эмбер, присаживаясь рядом с ним на постель. – Не могу выразить словами, до чего я рада снова видеть тебя!
– Я пришел еще и потому, что во время бала ты вдруг выбежала на террасу очень расстроенная чем-то. Чуть раньше я видел, как Корд пригласил тебя танцевать, чтобы избавить ненадолго от общества Диего. Думаю, он высказал тебе все то, что сегодня утром выслушал от него и я: мы с тобой оба путаем желание с любовью. Я прав?
– Э-э… да.
Эмбер была не просто удивлена, но и возмущена. Значит, Корд еще больше вмешивается в ее отношения с Армандом, чем она считала! Какое право он имеет так вести себя?!
Она так и сказала Арманду, который выслушал ее с откровенно снисходительным видом. Казалось, ее негодование забавляет его.
– Моя дорогая, моя прекрасная Эмбер, пойми же наконец, что Корд Хейден мой близкий друг. Все, что он делает, он делает только из добрых чувств ко мне. Он не хочет, чтобы я страдал. Кроме того, как ты уже могла убедиться, он и твой друг тоже.
– Ну, хорошо, пусть так. Оставим Корда в покое, поговорим о нас с тобой, Арманд. В какой-то мере правильно то, что мы слишком мало знаем друг друга. Мы можем принимать за любовь все, что угодно. Только если хорошо знаешь человека, можно быть уверенным, что любишь его, а не выдуманный образ.
– Значит, ты мало знаешь меня… – задумчиво произнес Арманд. – Что ж, ты имеешь полное право узнать, каков я на самом деле, кто вообще такой Арманд Мендоса. Я – матадор, дорогая Эмбер. В этом состоит смысл моей жизни. С тех самых пор как я узнал, что существует коррида, я мечтал лишь о том, чтобы день за днем выходить на арену. Ты думаешь, это так уж плохо? Я докажу, что вовсе нет. Большинство мужчин рано или поздно заводят себе любовницу для остроты впечатлений. Я не нуждаюсь в этом, потому что нет острее жизни, чем жизнь матадора.
– Тебя послушать, так жизнь матадора – сплошной рай! – воскликнула Эмбер. – А если тебя убьют? Это может случиться завтра…
– Это может случиться даже сегодня, если дверь вдруг откроется и сюда войдет Валдис, – засмеялся Арманд и привлек ее к себе, ласково поглаживая пушистое серебро волос. – Ты права в том, моя пенорожденная, что я в любую минуту могу погибнуть. Я знаю это, знаю и то, что скорее всего так оно и будет однажды. Страх составляет часть жизни матадора. Я еще не встречал никого, кто бы не боялся. Порой я просыпаюсь посреди ночи, чувствуя ледяную испарину, – это значит, я видел во сне свою смерть на арене. Но когда я наяву выступаю перед сотнями зрителей, то совершенно забываю о страхе, словно его вообще не существует для меня. Тогда и только тогда я познаю подлинное бесстрашие. Ставя себя перед выбором – убить или быть убитым, – я тем самым подвергаю испытанию мужчину в себе. Каждая новая победа заново доказывает и мне, и зрителям, что я – настоящий мужчина, и я ухожу с арены гордо, с высоко поднятой головой… ухожу к страху, который поджидает меня у выхода.
– Понимаю… – медленно, задумчиво сказала Эмбер. – То есть я хочу сказать, что теперь лучше понимаю тебя.
– Значит ли это, что теперь ты сможешь полюбить меня? – спросил он легко и весело, со смехом. – В таком случае назначай день свадьбы!
Эмбер не могла не разделить его веселья. Все проблемы казались ей в этот момент разрешимыми, а счастье – близким и доступным. От Арманда веяло силой, мужеством, энергией, и хотелось крикнуть вслух: «Пропади ты пропадом, Корд Хейден! То, что я чувствую к этому человеку, – настоящая любовь!»
– Мы поженимся сразу, как только события повернутся к лучшему, – заверила она и поспешила сменить тему, чувствуя, что сказала достаточно: – Давай обсудим подробности, Арманд? Если завтра вечером я исчезну в неизвестном направлении, что подумает Валдис? Наверняка он решит, что это твоих рук дело. Что, если он набросится на тебя?
– Я все продумал, – беспечно отмахнулся он, очевидно, мысленно повторяя в этот момент ее обещание. – На завтрашнем балу я все свое внимание уделю Маретте. Когда станет ясно, что тебя и след простыл, я по-прежнему буду увиваться вокруг нее, как будто мне все равно, где ты и что с тобой. Никто не заподозрит, что я причастен к твоему исчезновению. Эмбер, я вижу по твоему лицу, что тебе жаль Маретту. Ты считаешь, конечно, что я не имею права играть ее чувствами, но поверь, ты слишком многого не знаешь. Она вполне заслуживает такого обращения.
– Она любит тебя, Арманд.
Тот засмеялся так неожиданно и громко, что Эмбер забеспокоилась, как бы не услышали посторонние уши.
– Прости, милая, я не хотел осмеивать твоих слов. Все дело в том, что ты слишком мало знаешь Маретту. Мне кажется, ты имеешь право узнать все то, о чем я до сих пор умалчивал из уважения к твоей невинности… и потому, что предпочитаю помалкивать о том, с кем из женщин и что у меня было. Я не уважаю тех, кто любит хвастаться своими победами, и считаю, что джентльмен так не поступает. – Арманд помолчал, и на лице его появилось задумчивое, невеселое выражение. – Для начала хочу заверить тебя, Эмбер, что Маретта вовсе не любит меня. Она любит мои деньги, мое положение и имя Мендоса и готова на многое пойти, чтобы все это заполучить. Признаюсь честно, поначалу – когда родители рассказали нам о данном обещании – она пыталась вызвать в себе чувство любви ко мне. Мы были тогда молоды и безрассудны, родители поощряли наши частые встречи, и неудивительно, что однажды мы оказались в постели. Нам обоим это понравилось, и продолжались такие отношения довольно долго… несколько лет. Однако мы оба взрослели, и я наконец понял, что нас связывает только плотское влечение. Я попробовал поговорить с Мареттой, объяснить ей это, но она откровенно заявила мне, что это совершенно не важно, раз нам все равно предстоит пожениться. Тогда я решил порвать с ней. Для меня это не составило труда, но Маретта вознамерилась вернуть меня довольно распространенным способом: постаралась вызвать во мне ревность.
В дверях Валдис догнал ее и зашипел, наклонившись как можно ближе, чтобы не услышал швейцар:
– Отправляйся в свой номер и оставайся там, пока я не пошлю за тобой коридорного. Ты выйдешь за дверь только завтра, чтобы пойти на корриду.
– Ничего не имею против, – устало ответила Эмбер, – особенно если ты не станешь совать нос в мою комнату.
– В ближайшее время, конечно, не буду, – усмехнулся он, ничуть не задетый. – Какой смысл глазеть на сочный персик через витрину, если есть возможность зайти в лавку, купить его и съесть? Это я о том, что скоро я буду иметь право не только входить в твою комнату в любое время дня и ночи, но и ложиться в твою постель.
Эмбер не захотелось даже отвечать на это колкостью.
Едва оказавшись в одиночестве, она сняла платье, небрежно перебросив его через спинку кресла, и переоделась в свободную, не стесняющую движений ночную сорочку. Устало раскинувшись на постели, Эмбер некоторое время слышала, как мимо двери ходит охранник, выставленный на ночь. Его негромкий размеренный шаг не раздражал ее. Пусть себе ходит, думала она, все равно скоро она будет свободна.
И с этой надеждой в душе она вскоре крепко и спокойно уснула.
Звук открывающейся двери заставил ее проснуться и рывком сесть в постели. Испуганный крик не успел еще сорваться с ее губ, когда знакомый голос, показавшийся райской музыкой, предостерег шепотом:
– Тише, Эмбер! Это я, Арманд.
– Ты! – воскликнула она радостно и соскочила с кровати, вытянув руки, чтобы в темноте не наткнуться на мебель.
Как только пальцы ее коснулись груди Арманда, тот с невольным счастливым стоном привлек ее к себе.
– Как ты сумел пробраться сюда?..
Но он прервал ее долгим жадным поцелуем, а когда отстранился, то прошептал, осторожно убирая с ее лица легкие пряди растрепавшихся волос:
– Пока длился этот бесконечный скучный бал, я только и мечтал поцеловать тебя. Ты не можешь даже представить, что это за мучение – быть так близко от тебя и не иметь права подойти, не иметь возможности коснуться, обнять! Я понял, что сойду с ума, если не найду какой-нибудь способ повидаться с тобой.
– Но как тебе удалось войти? Ведь за дверью охрана!
Арманд тихо засмеялся. Раздалось чирканье спички. В ее слабом свете он огляделся, увидел на столике лампу и подошел зажечь ее.
– Деньги легко могут перекупить любую охрану, – наконец сказал он, присаживаясь на кровать и призывно похлопывая по месту рядом с собой. – Подонкам вроде Валдиса служат не из уважения или преданности, а всего-навсего из-за денег. Я дал парню сумму побольше той, которую обещал Валдис, и потому на эту ночь он – мой человек, а не его.
– У тебя все так легко получается, Арманд! – восторженно воскликнула Эмбер, присаживаясь рядом с ним на постель. – Не могу выразить словами, до чего я рада снова видеть тебя!
– Я пришел еще и потому, что во время бала ты вдруг выбежала на террасу очень расстроенная чем-то. Чуть раньше я видел, как Корд пригласил тебя танцевать, чтобы избавить ненадолго от общества Диего. Думаю, он высказал тебе все то, что сегодня утром выслушал от него и я: мы с тобой оба путаем желание с любовью. Я прав?
– Э-э… да.
Эмбер была не просто удивлена, но и возмущена. Значит, Корд еще больше вмешивается в ее отношения с Армандом, чем она считала! Какое право он имеет так вести себя?!
Она так и сказала Арманду, который выслушал ее с откровенно снисходительным видом. Казалось, ее негодование забавляет его.
– Моя дорогая, моя прекрасная Эмбер, пойми же наконец, что Корд Хейден мой близкий друг. Все, что он делает, он делает только из добрых чувств ко мне. Он не хочет, чтобы я страдал. Кроме того, как ты уже могла убедиться, он и твой друг тоже.
– Ну, хорошо, пусть так. Оставим Корда в покое, поговорим о нас с тобой, Арманд. В какой-то мере правильно то, что мы слишком мало знаем друг друга. Мы можем принимать за любовь все, что угодно. Только если хорошо знаешь человека, можно быть уверенным, что любишь его, а не выдуманный образ.
– Значит, ты мало знаешь меня… – задумчиво произнес Арманд. – Что ж, ты имеешь полное право узнать, каков я на самом деле, кто вообще такой Арманд Мендоса. Я – матадор, дорогая Эмбер. В этом состоит смысл моей жизни. С тех самых пор как я узнал, что существует коррида, я мечтал лишь о том, чтобы день за днем выходить на арену. Ты думаешь, это так уж плохо? Я докажу, что вовсе нет. Большинство мужчин рано или поздно заводят себе любовницу для остроты впечатлений. Я не нуждаюсь в этом, потому что нет острее жизни, чем жизнь матадора.
– Тебя послушать, так жизнь матадора – сплошной рай! – воскликнула Эмбер. – А если тебя убьют? Это может случиться завтра…
– Это может случиться даже сегодня, если дверь вдруг откроется и сюда войдет Валдис, – засмеялся Арманд и привлек ее к себе, ласково поглаживая пушистое серебро волос. – Ты права в том, моя пенорожденная, что я в любую минуту могу погибнуть. Я знаю это, знаю и то, что скорее всего так оно и будет однажды. Страх составляет часть жизни матадора. Я еще не встречал никого, кто бы не боялся. Порой я просыпаюсь посреди ночи, чувствуя ледяную испарину, – это значит, я видел во сне свою смерть на арене. Но когда я наяву выступаю перед сотнями зрителей, то совершенно забываю о страхе, словно его вообще не существует для меня. Тогда и только тогда я познаю подлинное бесстрашие. Ставя себя перед выбором – убить или быть убитым, – я тем самым подвергаю испытанию мужчину в себе. Каждая новая победа заново доказывает и мне, и зрителям, что я – настоящий мужчина, и я ухожу с арены гордо, с высоко поднятой головой… ухожу к страху, который поджидает меня у выхода.
– Понимаю… – медленно, задумчиво сказала Эмбер. – То есть я хочу сказать, что теперь лучше понимаю тебя.
– Значит ли это, что теперь ты сможешь полюбить меня? – спросил он легко и весело, со смехом. – В таком случае назначай день свадьбы!
Эмбер не могла не разделить его веселья. Все проблемы казались ей в этот момент разрешимыми, а счастье – близким и доступным. От Арманда веяло силой, мужеством, энергией, и хотелось крикнуть вслух: «Пропади ты пропадом, Корд Хейден! То, что я чувствую к этому человеку, – настоящая любовь!»
– Мы поженимся сразу, как только события повернутся к лучшему, – заверила она и поспешила сменить тему, чувствуя, что сказала достаточно: – Давай обсудим подробности, Арманд? Если завтра вечером я исчезну в неизвестном направлении, что подумает Валдис? Наверняка он решит, что это твоих рук дело. Что, если он набросится на тебя?
– Я все продумал, – беспечно отмахнулся он, очевидно, мысленно повторяя в этот момент ее обещание. – На завтрашнем балу я все свое внимание уделю Маретте. Когда станет ясно, что тебя и след простыл, я по-прежнему буду увиваться вокруг нее, как будто мне все равно, где ты и что с тобой. Никто не заподозрит, что я причастен к твоему исчезновению. Эмбер, я вижу по твоему лицу, что тебе жаль Маретту. Ты считаешь, конечно, что я не имею права играть ее чувствами, но поверь, ты слишком многого не знаешь. Она вполне заслуживает такого обращения.
– Она любит тебя, Арманд.
Тот засмеялся так неожиданно и громко, что Эмбер забеспокоилась, как бы не услышали посторонние уши.
– Прости, милая, я не хотел осмеивать твоих слов. Все дело в том, что ты слишком мало знаешь Маретту. Мне кажется, ты имеешь право узнать все то, о чем я до сих пор умалчивал из уважения к твоей невинности… и потому, что предпочитаю помалкивать о том, с кем из женщин и что у меня было. Я не уважаю тех, кто любит хвастаться своими победами, и считаю, что джентльмен так не поступает. – Арманд помолчал, и на лице его появилось задумчивое, невеселое выражение. – Для начала хочу заверить тебя, Эмбер, что Маретта вовсе не любит меня. Она любит мои деньги, мое положение и имя Мендоса и готова на многое пойти, чтобы все это заполучить. Признаюсь честно, поначалу – когда родители рассказали нам о данном обещании – она пыталась вызвать в себе чувство любви ко мне. Мы были тогда молоды и безрассудны, родители поощряли наши частые встречи, и неудивительно, что однажды мы оказались в постели. Нам обоим это понравилось, и продолжались такие отношения довольно долго… несколько лет. Однако мы оба взрослели, и я наконец понял, что нас связывает только плотское влечение. Я попробовал поговорить с Мареттой, объяснить ей это, но она откровенно заявила мне, что это совершенно не важно, раз нам все равно предстоит пожениться. Тогда я решил порвать с ней. Для меня это не составило труда, но Маретта вознамерилась вернуть меня довольно распространенным способом: постаралась вызвать во мне ревность.