Херберт Фрэнк. Еретики Дюны (Дюна-5)

   - Сделку? - Вафф сразу вспомнил, как при этом слове разозлилась Преподобная Черница.
   - Я сказала это, - промолвила Тараза. - Сделка.
   Что-то, похожее на улыбку, тронуло углы губ Ваффа.
   - По-твоему, у меня есть полномочия заключать сделку с тобой?
   - Поострожней, Сер Вафф, - сказала она. - Ты обладаешь верховной властью и полномочиями. Все это основано на твоей способности полностью уничтожить соперника. Я этим не угрожала, но ты угрожал, - она взглянула на его рукава.
   Вафф вздохнул. Ну и загвоздка. Она ведь Повинда! Как можно вести переговоры с Повиндой?
   - У нас есть проблема, которую нельзя разрешить рациональными средствами, - продолжила Тараза.
   Вафф скрыл свое удивление. Те же самые слова, которые употребила Преподобная Черница! Он внутренне съежился, думая о том, что это может означать. Не заключили ли Бене Джессерит и Преподобные Черницы общий союз? Резкость Таразы говорила об обратном, но когда можно было доверять этим ведьмам?
   И опять Вафф подивился, осмелится ли он пожертвовать собой, чтобы уничтожить эту ведьму? Чему это послужит? Наверняка, не ей единственной среди ведьм известно все. Ее смерть только ускорит приближение катастрофы. Да, среди ведьм действительно существовали внутренние разногласия но вдруг и эти разногласия тоже просто ловушка?
   - Ты просишь нас поделиться чем-нибудь, - сказала Тараза. - Что, если я предложу тебе некоторые из наших селекционных родов?
   Не было сомнения, насколько живой интерес пробудился в Ваффе.
   Он сказал:
   - С чего бы нам обращаться к вам за подобным? У нас есть наши чаны, и мы можем добывать генетические образцы почти повсюду.
   - Образцы чего? - спросила она.
   Вафф вздохнул. Никак нельзя избежать этой проникающей вкрадчивости Бене Джессерит. Это - как пронзающий меч. Он догадался, что его поведение было для нее достаточно разоблачительным, чтобы она не зря завела разговор на эту тему. Ущерб уже нанесен. Она правильно вычислила (или ее шпионы ей доложили!), что дикие садки человеческих генов содержат мало интереса для тлейлаксанцев с их более изощренным знанием самого сущностного языка жизни. Никогда не стоит недооценивать ни Бене Джессерит, ни продукты их Программы выведения. Господь Бог знает, они ведь вывели Муад Диба и Пророка!
   - Что еще вы потребуете в обмен на это? - спросил он.
   - Наконец-то торг! - сказала Тараза. - Мы оба знаем, конечно, что я предлагаю Выводящих Матерей атридесовской линии, - она подумала: "Пусть надеется на это! Внешность у них будет Атридесов, но они не будут Атридесами!"
   Вафф почувствовал, как у него участился пульс. Возможно ли это? Имеет ли она хоть малейшее понятие, что тлейлаксанцы могут выведать, получив такой материал для исследований?
   - Мы хотели бы первую селекцию их потомства, - сказала Тараза.
   - Нет!
   - А дубль первой селекции?
   - Возможно.
   - Что ты имеешь в виду, говоря "возможно"? - она наклонилась вперед. Напряженность Ваффа подсказала ей, что она напала на горячий след.
   - Что еще вы потребуете от нас?
   - Наши Выводящие Матери должны получить беспрепятственный доступ к вашим генетическим лабораториям.
   - Ты с ума сошла? - Вафф в раздражении покачал головой. Неужели она думает, что тлейлаксанцы вот так, запросто, возьмут и отдадут свое сильнейшее оружие?
   - А еще мы получим акслольтный чан, полностью, в рабочем состоянии.
   Вафф лишь безмолвно на нее поглядел.
   Тараза пожала плечами.
   - Я должна была попробовать.
   - Да, конечно, должна была.
   Тараза откинулась на своем сиденье и мысленно пересмотрела открывшееся ей. Реакция Ваффа на пробный камешек дзенсуннитского изречения была интересной. "Проблема, которую нельзя разрешить рациональными средствами". Эти слова произвели на него какой-то странный эффект. Он как будто обратился куда-то внутрь себя, в глазах его появилось вопрошающее выражение. "Господи, сохрани всех нас! Не тайный ли дзенсуннит Вафф?"
   Неважно, какими бы это ни угрожало опасностями, это стоило расследовать. Одраде на Ракисе следует вооружить каждым возможным преимуществом.
   - Пожалуй, мы сделали все, что могли на данный момент, - сказала Тараза. - Подошло время завершить нашу сделку. Единый Господь в своей бесконечной милости дал нам бесконечное мироздание, где что угодно может произойти.
   Вафф хлопнул в ладоши, не успев даже подумать.
   - Дар удивления - есть величайший дар из всех! - сказал он.
   "Не просто дзенсуннит, - подумала Тараза. - Еще и суфи!" Она начала перестраивать свой взгляд на Тлейлакс. "Сколько же времени эта вера по-настоящему владеет их сердцами?"
   - Время не считает само себя, - пустила пробный шар Тараза. - Надо только взглянуть на любую окружность.
   - Солнца являются окружностями, - ответил Вафф. - Каждый космос есть окружность, - он затаил дыхание, дожидаясь ее ответа.
   - Окружности замкнуты, - ответила Тараза, выхватывая нужный ответ из своих Иных Памятей. - Все, что замкнуто и ограничено, должно выставлять себя перед бесконечным.
   Вафф поднял руки, показывая ладони, затем уронил руки на подол своего облачения. В его плечах исчезла напряженность, они обмякли.
   - Почему ты не сказала всего этого с самого начала? - спросил он.
   "Я должна проявлять величайшую осторожность", - предостерегла себя Тараза. За словами и поведением Ваффа открывалось такое, что требовало тщательного рассмотрения.
   - В общении между нами не утаивалось бы меньше, говори мы более открыто, - сказала она. - Ведь даже, будучи откровенными, мы пользовались бы лишь словами.
   Вафф изучал ее лицо, стараясь прочесть за этой бенеджессеритской маской какое-нибудь подтверждение истинности слов и поведения. Она повинда, напомнил он себе. Повинде никогда нельзя доверять... но если она разделяет Великую Веру...
   - Разве Господь не послал своего Пророка на Ракис, чтобы там испытывать нас и учить нас? - спросил он.
   Тараза глубоко погрузилась в свои Иные Памяти. "Пророк на Ракисе? Муад Диб? Нет... это не сходится с верованиями ни суфиев, ни дзенсуннитов... Тиран!"
   Она плотно сжала губы суровой линией.
   - То, что нельзя контролировать, ты должен принять, - сказала она.
   - Поскольку, наверняка, это есть деяние Божье, - откликнулся Вафф.
   Тараза достаточно видела и слышала. Защитная Миссионерия снабдила ее знаниями о всех известных религиях. Иные Памяти подкрепляли это знание. Она почувствовала великую необходимость безопасно выбраться из этого помещения. Надо предостеречь Одраде!
   - Могу я сделать предложение? - спросила Тараза.
   Вафф вежливо кивнул.
   - Может быть, мы заложили здесь более крепкие узы, чем воображали, сказала она. - Я предлагаю тебе гостеприимство нашего Оплота на Ракисе и услуги нашей тамошней Настоятельницы.
   - Она Атридес? - спросил он.
   - Нет, - солгала Тараза. - Но я, конечно же, подготовлю Выводящих Матерей для твоих нужд.
   - А я соберу все, что вы требуете в уплату, - сказал он. - Почему сделка будет совершена на Ракисе?
   - Разве это не подходящее место? - спросила она. - Что может быть лживого в доме Пророка?
   Вафф откинулся в своем кресле, его руки расслабились у него на коленях. Тараза явно знает все надлежащие ответы. Это было откровение, которого он никогда не ожидал.
   Тараза встала.
   - Каждый из нас лично прислушивается к Богу, - сказала она.
   "И все вместе в Кехле", - подумал он. Он поглядел на нее, напоминая себе, что она повинда. Никому из них не следует доверять. Осторожность. Эта женщина, в конце концов, ведьма Бене Джессерит. Известно, что они создают религии ради своих собственных целей. Повинда.
   Тараза подошла к входному люку, открыла его и подала свой сигнал безопасности. Она опять обернулась к Ваффу, который неподвижно сидел в своем кресле. "Он не проник в наш подлинный замысел, - подумала она. Те, кого мы пошлем к нему, должны быть отобраны с крайней тщательностью. Он никогда не должен заподозрить, что является частью нашей наживки".
   Вафф взглянул на нее. Его эльфическое личико было спокойно.
   "До чего же безмятежным он выглядит, - подумала она. - Но и его можно поймать в ловушку! Союз между Орденом и Тлейлаксом сулит такие новые притягательные возможности".
   "Но на наших условиях!"
   - До Ракиса, - сказала она.
   Какие социальные наследия ушли вовне с Рассеянием? Мы очень хорошо знаем эти времена. Мы знаем и умственное, и физическое состояние дел. Затерянные унесли с собой мышление, замкнутое, в основном, на людской, силе и подручной технике. У них была отчаянная нужда в расширении пространства, порождаемая мифом о Свободе. Большинство так и не усвоило более глубокий урок Тирана, что насилие налагает свои собственные ограничения. Рассеяние было диким и. беспорядочным движением, истолковываемым как разрастание (экспансия). Его погоняющим бичом был глубинный страх (часто бессознательный) перед застоем и смертью.
   Рассеяние: АНАЛИЗЫ БЕНЕ ДЖЕССЕРИТ (Архивы)
   Одраде лежала, вытянувшись на боку во весь рост на выступе эркерного окна, ее щека легко касалась теплого плаза, через который ей была видна Великая Площадь Кина. Она опиралась спиной на красную подушку, пахнувшую меланжем, точно также, как пахли здесь, на Ракисе, многие вещи. Позади нее были три комнаты, небольшие, но удобные и достаточно удаленные и от Храма, и от Оплота Бене Джессерит. Их переезд в это здание был одним из условий, на которых было заключено соглашение между Орденом и жрецами.
   - Шиэна должна более надежно охраняться, - настаивала Одраде.
   - Она не останется на попечении только Ордена! - возразил Туек.
   - И не на попечении только жрецов, - возразила Одраде.
   Шестью этажами ниже эркерного окна Одраде распростерся огромный базар, беспорядочным лабиринтом расползавшийся во все стороны, заполняя почти целиком Великую Площадь. Серебристо-желтый свет заходящего солнца омывал эту сцену сверканием, подчеркивая яркие краски торговых навесов, отбрасывая длинные тени по неровной земле. Его лучи зажигали воздух свечением там, где рассеянные кучки людей теснились вокруг заплатанных зонтиков или товаров барахолки.
   Великая Площадь не была правильным квадратом. Базар, занимавший ее, уходил на полный километр вдаль от Одраде, и более чем вдвое, влево и вправо от нее - гигантский прямоугольник утрамбованной земли и древних камней, превращавшихся в едкую жгучую пыль под ногами дневных покупателей, пренебрегавших жуткой жарой в надежде купить повыгодней.
   По мере приближения вечера базар все больше оживал, людей стекалось все больше, пульс их движения становился учащеннее, лихорадочнее.
   Одраде изогнула голову, стремясь увидеть, что происходит совсем близко к зданию. Кое-кто из торговцев, обосновавшихся под ее окном, расходились по ближним кварталам. Они скоро вернутся - после трапезы и короткой сиесты, готовые извлечь полную пользу из тех более ценных часов, когда люди выходят на открытый воздух и можно спокойно дышать, не обжигая глотки.
   Шиэна запаздывает, отметила Одраде. Жрецы не осмелятся задерживать ее намного. Они теперь будут отчаянно работать, выпаливая в нее вопросами, увещевая ее помнить, что она - собственная посланница Бога к его Церкви. Будут напоминать Шиэне о многих, высосанных из пальца, обязательствах верности, которые Одраде придется выведать у Шиэны, чтобы выставить в смешном виде и показать всю вздорность и неприглядность.
   Одраде изогнула спину и безмолвно выполняла минуту маленькие упражнения, чтобы снять напряжение. Она позволяла себе испытывать определенную симпатию к Шиэне. Мысли девушки, как раз сейчас, хаотичны. Шиэна знает мало, или вообще ничего о том, что ожидает ее, когда она полностью станет ученицей Преподобной Матери. Несомненно, этот юный ум захламлен мифами и другой ерундой.
   "Как был захламлен и мой ум", - подумала Одраде.
   Но она не могла избежать воспоминаний в моменты, подобные этому. Ее непосредственная задача была ясна: очищение, не только Шиэны, но и самой себя.
   Ее память Преподобной Матери, которой она теперь стала, неотвязно преследовали давнишние воспоминания: Одраде, пятилетняя, в уютном доме на Гамму. Дорога, на которой стоит дом, застроена особняками представителей среднего класса приморских городов планеты - одноэтажные здания на широких проспектах. Эти здания уходят далеко к извилистому берегу моря, где они уже стоят намного просторней, чем вдоль проспектов. Там, ближе к морю, они становятся подороже, и их владельцы не так жмутся из-за каждого квадратного метра.
   Вынянченная Бене Джессерит память Одраде блуждала по этому отдаленному дому с его обитателями, по проспектам, встречая подружек по играм. Одраде ощущала, как у нее сжимается в груди, и это подсказывало ей, как тесно эти воспоминания связаны с прошлым и настоящим.
   Детский сад Бене Джессерит в искусственном мире Ал-Дханаба, одной из первых безопасных планет Ордена. (Позже она узнала, что, в свое время Бене Джессерит даже помышлял превратить всю планету в не-пространство. Это не позволили сделать только слишком большие энергетические затраты.)
   Для девочки с Гамму, оторванной от привычного окружения и подруг, этот детский сад казался фонтаном разнообразия. Образование Бене Джессерит включало интенсивную физическую подготовку. Были постоянные напоминания, что нельзя надеяться стать Преподобной Матерью, не пройдя через сильную боль и множество бесконечно утомительных упражнений, которые кажутся непосильными.
   Некоторые из учениц не выдержали этой стадии. Они отступили, чтобы стать нянями, прислугой, работницами, случайными скрещивальщицами. Они заполняли все необходимые Ордену места. Бывали времена, когда Одраде просто мечтала о такой неудаче, чувствуя, что это будет неплохая жизнь: меньше цели - меньше ответственности. Это было до того, как она окончила первоначальный курс.
   "Я думала об этом, как о победоносном окончании, а вышла с другой стороны".
   Только для того, чтобы к ней предъявили новые, более суровые требования.
   Одраде присела на своем широком подоконнике и отпихнула подушку в сторону. Она повернулась спиной к базару. На базаре становится шумней. Проклятые жрецы! Они затягивают визит до крайних пределов!
   "Я должна думать о моем собственном детстве, потому что это поможет мне с Шиэной", - подумала она. И немедленно хмыкнула над своей слабостью. Еще одна отговорка!
   Некоторым послушницам требовалось по меньшей мере пятьдесят лет, чтобы стать Преподобной Матерью. Основа для этого закладывалась во время Второго Этапа - урока терпения. Одраде рано проявила склонность к глубокому изучению. Считалось вполне вероятным, что она может стать одним из ментатов Бене Джессерит и, весьма возможно, архивистом. Эту идею отбросили, когда выяснилось, что ее таланты устремлены к другому выгодному направлению. На Доме Соборов ее сориентировали на выполнение более деликатных обязанностей.
   БЕЗОПАСНОСТЬ.
   Дикий талант Атридесов часто использовался таким образом. Внимание к подробностям, вот что особенно отличало Одраде. Она знала, что Сестры, отлично ее зная, способны предсказать какие-то ее действия. Тараза делала это постоянно. Одраде слышала объяснение из собственных уст Таразы:
   - Личность Одраде чрезвычайно отражается в исполнении ею своих обязанностей.
   Была шутка на Доме Соборов: "Что делает Одраде, когда она не при исполнении обязанностей? Она берется за работу".
   На Доме Соборов не было необходимости прикрываться масками, которые любая Преподобная Мать автоматически использовала при общении с внешним миром. Она могла на секунду показать свои чувства, открыто признавать ошибки свои и других, испытывать печаль или горечь и даже счастье. Мужчины были достижимы - не для воспроизводства, но для периодического умиротворения. Все мужчины такого рода на Доме Соборов Бене Джессерит были весьма обаятельны, и некоторые были даже искренни в своем обаянии. Эти немногие, конечно, были всегда в большом спросе.
   ЭМОЦИИ.
   Понимание этого проскочило в уме Одраде.
   "Значит, я опять пришла к тому же, что и всегда".
   Своей спиной Одраде ощущала тепло вечернего солнца Ракиса. Она знала, где находится ее тело, но мысли были распахнуты навстречу предстоящей встрече с Шиэной.
   ЛЮБОВЬ.
   Это было бы так легко и так опасно.
   В этот момент она позавидовала стационарным Матерям - тем, кому дозволялось прожить всю жизнь с единственным, выбранным в супруги скрещивающимся партнером. От такого союза произошел Майлз Тег. Иные Памяти рассказывали, как это было у леди Джессики с ее герцогом. Даже Муад Диб выбрал такую же форму совместной жизни.
   "Это не для меня".
   Одраде признавалась себе в горькой зависти, что ей не дозволено вести такую жизнь. Чем компенсируется это в той жизни, в которую ее направляют?
   "Жизнь без любви можно активней посвятить Ордену. Мы обеспечиваем посвященным наши собственные формы поддержки. Не беспокойся насчет сексуальных развлечений. Это достижимо в любой момент, когда ты почувствуешь в этом необходимость".
   С ОБАЯТЕЛЬНЫМИ МУЖЧИНАМИ!
   Со времен леди Джессики через времена Тирана и после них изменилось очень многое... включая Бене Джессерит. Каждая Преподобная Мать это понимала.
   Глубокий вздох сотряс Одраде. Она оглянулась через плечо на базар. До сих пор ни признака Шиэны.
   "Я не должна любить это дитя!"
   Вот и все. Одраде закончила предписываемое Бене Джессерит мнемоническое проигрывание. Она изогнула свое тело и уселась, скрестив ноги, на подоконнике. Ей открывался отличный вид на весь базар, на крыши города и его водный резервуар. Она знала, что немногие оставшиеся холмы к югу последние остатки Защитной Стены Дюны, высоких хребтов основной горной породы, проломленных Муад Дибом и его легионами на песчаных червях.
   Танцующая дымка жары виднелась за кванатом и каналом, защищавшим Кин от вторжения новых червей. Одраде тихо улыбнулась. Жрецы не находили ничего странного в том, чтобы ограждать свои общины и не позволять Разделенному Богу совершать набеги на них.
   "Мы будем поклоняться тебе. Бог, но не докучай нам. Это наша религия, наш город. Ты видишь, мы больше не называем это место Арракин, теперь это Кин. Планета эта больше не Дюна и не Арракис. Теперь она Ракис. Держись на расстоянии, Бог. Ты - прошлое, а прошлое - это всегда докука".
   Одраде поглядела на отдаленные холмы, танцующие в мерцании жары. Иные Памяти накладывались на этот древний пейзаж. Она знала его прошлое.
   "Если жрецы еще немного затянут с возвращением Шиэны, я их покараю".
   Жара, собранная за день землей и толстыми стенами, окружавшими Великую Площадь, все еще наполняла базар. Воздух над базаром дрожал не только от жары, но и от дыма множества небольших костров, зажженных в окружающих зданиях и под навесами, разбросанными по всей площади. День был жарким, намного больше тридцати восьми градусов. Однако, здание бывший центр Рыбословш - охлаждалось икшианскими механизмами с испарительными бассейнами на крыше.
   "Нам здесь будет комфортно".
   Здесь они будут в безопасности настолько, насколько это могут обеспечить защитные меры Бене Джессерит. Преподобные Матери ходят по этим коридорам туда и сюда. У жрецов есть свои представители в этом здании, но никто из них не посмеет себя навязывать, если Одраде сама не пожелает их видеть. Шиэна будет здесь встречаться с ними только по случаю, но все эти случаи будет дозволять исключительно Одраде.
   "Это происходит, - подумала Одраде. - План Таразы продвигается вперед".
   В голове Одраде были совсем свежи сообщения последней связи с Домом Соборов. Открытия насчет тлейлаксанцев наполняли Одраде возбуждением, которое она тщательно подавляла. Этот Вафф, этот тлейлаксанский Господин, будет восхитительным предметом изучения.
   ДЗЕНСУННИТ! И СУФИ!
   "Ритуальный образец, замороженный на тысячелетия", - объяснила Тараза.
   Между строк в послании читалось другое: "Тараза возлагает на меня свое полное доверие". Одраде почувствовала прилив сил при осознании этого.
   "Шиэна - точка опоры. Мы - рычаг. Наша сила проистекает из многих источников".
   Одраде расслабилась. Она знала, что Шиэна не позволит жрецам задерживать ее долго. Даже сама Одраде, умеющая держать себя в руках, не могла справиться с приступами дурных подозрений. Шиэне, конечно, еще труднее.
   Они стали заговорщицами - Одраде и Шиэна. Первый шаг. Для Шиэны это чудесная игра. Она рождена и воспитана в недоверии к жрецам. Как же для нее здорово найти, наконец, союзника!
   Какое-то движение всколыхнуло людей прямо окном Одраде. Она с любопытством глянула вниз. Там пять обнаженных мужчин, взявшись за руки, стали кругом. Их одеяния и стилсьюты лежали грудой в стороне под охраной темнокожей девушки в длинном коричневом платье из спайсового волокна. Ее волосы были перевязаны красной тряпкой.
   ТАНЦОРЫ!
   Одраде читала множество донесений об этом феномене, но видела она это впервые со времени своего прибытия. Среди зрителей были три высоких жреца-стража в желтых шлемах с высокими гребнями. Охранники носили короткие накидки, которые оставляли ноги свободными для действия, у каждого было выкованное из металла копье.
   Когда танцоры стали в круг, в толпе зрителей стало явно нарастать напряжение. Одраде уже поняла, что это такое: скоро последует скандирующий крик неистовства и грандиозная рукопашная. Будут проламываться головы. Потечет кровь. Люди будут вопить и метаться вокруг. В конце концов все уляжется без официального вмешательства. Некоторые удалятся плача. Некоторые удалятся смеясь. И охранники-жрецы не будут вмешиваться.
   Бесцельное безумие этого танца, его последствия уже века занимали Бене Джессерит. Теперь оно привлекло жадное внимание Одраде. Защитная Миссионерия проследила, как этот ритуал переходил из поколения в поколение. Ракианцы называли его "танцем развлечения". Были у него и другие названия, и самым значительным среди них было "Сиайнок" - вот во что превратился величайший ритуал Тирана, момент его сопричастия со своими Рыбословшами.
   Одраде отлично распознала энергию, заложенную в этом феномене, и испытывала уважение к ней. Ни одна Преподобная Мать не оказалась бы слепа к такой энергии. Одраде, однако, коробило ее бесплодное расточительство. Такие вещи следует искусственно направлять и концентрировать. Этот ритуал нуждался в каком-нибудь полезном применении. Все, что он делал сейчас - истощал силы, которые могли бы стать разрушительными для жрецов, если бы пары не выпускали.
   В ноздри Одраде поплыл сладкий фруктовый запах. Она чихнула и поглядела на вентиляторы возле своего окна. Жар от толпы и согретой земли вызвал восходящий поток воздуха. Он и донес запахи снизу через икшианские вентиляторы. Одраде прижалась лицом прямо к плазу, чтобы посмотреть прямо вниз. Ага, или танцоры, или толпа опрокинули торговую палатку. Танцоры топтались по фруктам. Желтый сок обрызгал их до самых ляжек.
   Среди наблюдателей Одраде узнала торговца фруктами - знакомое сморщенное лицо, которое она видела несколько раз в этой палатке рядом со входом в здание. Ему словно плевать было на понесенные убытки. Как и все остальные вокруг него, он сосредоточил свое внимание на танцорах. Пять обнаженных мужчин двигались разболтанными движениями, высоко вскидывая ноги, неритмичное и на вид не скоординированное представление, которое периодически повторялось - трое танцоров двумя ногами на земле, двое подняты в воздух над своими партнерами.
   Это было сродни древнему обычаю Свободных - хождению по песку. Этот занятный танец был ископаемым, уходящим корнями в древнюю необходимость двигаться так, чтобы ничем не выдать своего присутствия червю.
   Танцоры начали все больше обрастать тесной толпой, собиравшейся вокруг них со всего огромного прямоугольника базара; люди в толпе подпрыгивали как детские игрушки, чтобы поверх голов хоть на секунду взглянуть на пятерых обнаженных мужчин.
   Затем Одраде увидела эскорт Шиэны, двигавшийся далеко справа, где на площадь выходил широкий проспект. Символы охоты на животных на зданиях говорили, что эта широкая улица является Дорогой Божьей. Согласно историческим источникам, по этому проспекту пролегал маршрут Лито II в город из его обнесенного высокими стенами Сарьера, расположенного далеко к югу. Если потщательнее приглядеться к деталям, можно различить некоторые из форм и образцов, которые при Тиране были городом Онн - фестивальным центром, построенным вокруг более древнего города Арракина. Онн стер многие отметины Арракина, но некоторые проспекты сохранились - некоторые здания были слишком полезны, чтобы заменять их другими. А здания, по неизбежности, определяли улицы.
   Эскорт Шиэны остановился там, где проспект впадал в базар. Охранники в желтых шлемах двинулись вперед, очищая путь древками своих копий. Охранники были высоки. Когда они ставили свои копья на землю, у самого низкого из них толстое двухметровое древко доходило только до плеча. Даже среди самой беспорядочной толпы нельзя было проглядеть охранников-жрецов, но защитники Шиэны были высочайшими среди высоких.
   Они опять двинулись по направлению к зданию. Их одежды распахивались на каждом шагу, обнажая серый лоск лучших стилсьютов. Они двигались прямо вперед - пятнадцать человек на огромном пространстве, окаймлявшем скопления палаток.
   Разношерстная группка жриц с Шиэной в центре шла следом за стражами. Одраде углядела в центре эскорта знакомую фигурку Шиэны, пятнышки солнца в ее волосах и гордо вскинутое лицо. Однако же, больше всего внимания привлекли жрецы-охранники. Они двигались с высокомерием, заложенным в них с детства. Охрана знала, что они лучше простого люда. И простой люд расступался перед ними, очищая путь для сопровождения Шиэны.