Хэй Тим. Отряд скорби (Оставленные - 2)

   - Значит, это не ты послал мне цветы? - прошептала она.
   - Если бы я подумал, что следует послать цветы, я бы их послал.
   Хлоя разжала скрещенные руки и спрятала в них лицо.
   - Я запуталась, Бак, - пролепетала она, и из глаз ее потекли слезы. Я не прощу себе этого. Я расстроилась после нашей встречи в пятницу и устроила много шуму из ничего.
   - Я не догадался, что ты так разволновалась, - сказал Бак.
   - Конечно, я волновалась. Я уже не жду, что ты поймешь и простишь меня после того, как я оказалась такой... Если ты теперь не захочешь меня видеть, я пойму.
   Хлоя по-прежнему закрывала лицо руками.
   - Лучше тебе уйти, - вконец отчаялась она. - У меня и так был непрезентабельный вид, когда ты пришел, а уж теперь тем более.
   - Ничего, если я останусь спать здесь, на крыльце? Я хотел бы увидеть тебя, когда ты станешь презентабельной.
   Она бросила на него взгляд из-под мокрых ладоней и улыбнулась сквозь слезы.
   - Не надо, Бак.
   - Хлоя, прости меня, это я виноват во всем, потому что не предупредил тебя, что мне придется срочно улететь.
   - Нет, Бак, это я виновата. Прости меня.
   - Ладно, - ответил он. - Ты извинилась, и я тебя прощаю. Давай на этом поставим точку.
   - Сейчас я еще сильнее расплачусь.
   - А теперь-то что я такого наделал?
   - Сейчас ты такой добрый!
   - Так что, можно мне почувствовать себя женихом?
   - Подождешь меня минуту? - Хлоя соскочила с дивана и вприпрыжку побежала вверх по лестнице.
   * * *
   После того, как Рейфорд предъявил ультиматум, чтобы они или говорили громче, или совсем утихомирились, он не пошел в свою комнату, а устроился на самом верху лестницы, где его не могли видеть снизу. Когда Хлоя рывком побежала вверх по лестнице, он не успел скрыться в своей комнате, так что она чуть было не налетела на него.
   - Папа, - шепотом спросила она, - что ты здесь делаешь?
   - Подслушиваю! И как я при этом выгляжу?
   - Ты омерзителен!
   - Я омерзителен? Посмотри на себя, что ты сделала с Баком! Ты собиралась линчевать парня без суда!
   - Папа, я была такой дурой!
   - Дорогая, это была комедия ошибок! И как сказал Бак, она только показала, как ты была огорчена.
   - Так ты знал, что он приедет к нам сегодня?
   Рейфорд молча кивнул.
   - На ночь глядя? Ты знал, что он приедет на ночь глядя?
   - Каюсь!
   - И ты специально подстроил, чтобы я открыла дверь?
   - Можешь меня расстрелять.
   - Ты это заслужил.
   - Ну, нет. Тебе нужно сказать мне спасибо.
   - Конечно. А теперь отправляйся спать. Я пойду переоденусь и спрошу Бака, не захочет ли он прогуляться.
   - Ты хочешь сказать, что мне не надо идти с вами? Или хотя бы следовать за вами на расстоянии?
   * * *
   Бак слышал шепот наверху, плеск воды, щелканье открываемых и закрываемых ящиков. Когда Хлоя спустилась вниз, на ней были джинсы, свитер, жакет, кепка и кроссовки.
   - Тебе нужно уезжать, или ты не прочь прогуляться? - спросила она.
   - Ты не прогоняешь меня после всего?
   - Мы должны поговорить где-то в другом месте, чтобы папа мог поспать.
   - Мы не давали ему спать?
   - Что-то в этом роде.
   * * *
   Когда Рейфорд услышал, как захлопнулась входная дверь, он встал на колени у кровати. Он молился за то, чтобы Хлоя и Бак хорошо относились друг к другу, какое бы будущее их ни ожидало. Даже если они станут просто хорошими друзьями, он будет рад и этому. Рейфорд перебрался на кровать и лежал, то проваливаясь в чуткий прерывистый сон, то прислушиваясь, не вернулась ли Хлоя и молясь о том, что сулит ему наступающий день.
   * * *
   Ночь была прохладная, но ясная.
   - Бак, - сказала Хлоя, когда они свернули за угол и пошли по фешенебельным кварталам Арлингтонских высот. - Я снова хочу сказать, как...
   Бак остановился и дернул ее за рукав.
   - Хлоя, не надо. Нам осталось только семь лет. Мы оба совершали ошибки на этой неделе, мы извинились друг перед другом, и давай на этом поставим точку.
   - В самом деле?
   - Безусловно. Они пошли дальше. Конечно, мне придется выяснить, кто послал тебе цветы.
   - Я уже подумала об этом и кое-что заподозрила.
   - Так кто же это?
   - Пожалуй, это может стать осложнением, потому что тут отчасти виновата я сама.
   - Может быть, это твой бывший друг?
   - Нет. Я рассказывала тебе о нем, когда мы познакомились. Мы встречались, когда я была первокурсницей, а он уже заканчивал колледж. Он получил диплом, и потом я больше ничего о нем не слышала. Правда, слышала, что он женился.
   - Хорошо, значит, это не он. Может быть, это еще кто-нибудь из Стэнфорда, кто хотел бы, чтобы ты вернулась назад?
   - Там не осталось никого из тех, кто дарит цветы.
   - Твой отец?
   - Он уже опроверг это.
   - Кто же тогда остается?
   - Подумай, - сказала Хлоя.
   Бак задумался, прищурившись.
   - Брюс!? Уж не думаешь ли ты?..
   - А кто же еще?
   - Как же ты его вдохновила?
   - Я не знаю. Мне он очень нравится, я им восхищаюсь. Меня трогает его порядочность. К тому же он очень эмоционален и искренен.
   - И вместе со всем этим он одинок. Я все это понимаю. Но ведь прошло всего несколько недель, как он потерял семью. Мне трудно представить, что это он.
   - Я говорила ему, что мне очень нравятся его проповеди, - сказала Хлоя. - Может быть, я была более мила с ним, чем следовало? Но это как раз потому, что я никогда не думала о нем в этом плане, понимаешь?
   - В самом деле? Он наблюдательный молодой человек.
   - Бак! Он же старше, чем ты!
   - Не на много.
   - Но ты находишься на пределе того возраста, который я считала для себя допустимым.
   - Спасибо за это! Когда тебе нужно возвращаться домой?
   - Ох, Бак, я чувствую себя так неловко. Брюс нужен мне как друг и учитель!
   - А точно, что ты не думала ни о чем большем?
   Она покачала головой.
   - Совершенно этого не представляю. Нельзя сказать про него, что он непривлекательный, но я не могу себе представить, чтобы я вообще могла думать о нем в этом смысле. Ты знаешь, он просил меня работать у него на полный рабочий день. Мне и в голову не пришло, что за этим мог стоять какой-то другой мотив.
   - Не делай поспешных выводов, Хлоя.
   - Но тут-то я права, ведь так?
   - Об этом нужно спрашивать не у меня.
   - Что мне делать, Бак? Не хочется причинять ему боль. Я не могу прямо сказать ему, что не думаю о нем в этом смысле. Понимаешь, все это реакция на его потерю.
   - Совершенно не могу себе представить, что значит потерять жену, заметил Бак.
   - И детей.
   - Ты как-то сказал мне, что у тебя ни с кем не было серьезных отношений.
   - Пару раз намечалось что-то, но распадалось раньше, чем начиналось. Одна девушка в выпускном классе, на год старше, отшила меня, потому что посчитала, что я слишком долго тяну.
   - Да ну?!
   - Представь себе, я в этом смысле довольно старомоден.
   - Это воодушевляет.
   - Я быстро утратил к ней интерес.
   - Представляю. Значит, ты не был типичным студентом колледжа.
   - Тебе нужна правда?
   - Не знаю.
   - Это зависит от того, что ты хочешь услышать. Ты хотела бы услышать, что благодаря своей холодности я приобрел весь возможный опыт, или предпочтешь, чтобы оказался девственником?
   - Так ты намерен сказать мне именно то, что я хочу услышать?
   - Я скажу тебе правду. Но вместе с тем я хочу знать заранее, что тебе хочется услышать.
   - Опытный или девственник... - повторила Хлоя. - Тут и думать нечего конечно последнее.
   - В яблочко! - мягко сказал Бак, скорее смущенный, чем довольный.
   - Вот это да! В наши дни этим можно гордиться.
   - Не могу сказать, что горжусь этим, но вместе с тем я рад. Вообще-то, моими мотивами не были принципы моральной чистоты. Я знал, что нехорошо спать с кем попало, но я воздерживался вовсе не из нравственных убеждений. Когда у меня был шанс, оказывалось, что не очень-то мне этого и хочется. К тому же, я был так сосредоточен на своей работе и карьере, что возможностей у меня было не много. По правде говоря, люди почему-то всегда считали, что я добился успеха благодаря тому, что вращался в обществе людей свободного поведения. Но в этих делах я был человеком консервативным и отсталым.
   - Ты как будто оправдываешься.
   - Может быть и так. Но я не это имею в виду. Пожалуй, это все-таки ненормально в моем возрасте совсем не иметь сексуального опыта. Во всех других отношениях я всегда опережал людей своего поколения.
   - Это самоуничижение, - сказала Хлоя. - Подумай, не Бог ли предохранял тебя уже тогда, когда ты о Нем еще и не думал?
   - Мне это никогда не приходило в голову, но может быть и так. Мне не нужно было опасаться ни болезней, ни эмоциональных стрессов, связанных с интимными отношениями.
   Бак смущенно потер лоб.
   - Ты стесняешься этого? - спросила Хлоя.
   - Да, немного.
   - Мне кажется, ты не захочешь, чтобы я рассказала тебе о своем сексуальном опыте или его отсутствии? Бак поморщился.
   - Да, если ты не против. Мне всего лишь тридцать, но я чувствую себя совершенно старомодным чудаком, даже когда ты произносишь слово... "секс". Так что, пожалуй, избавь меня от этого.
   - Но, Бак, если наши отношения будут развиваться дальше? Разве ты не задашься этим вопросом?
   - Наверное, тогда я и спрошу.
   - А что будет, если к этому времени ты безумно влюбишься в меня, и тут узнаешь что-то такое, с чем ты не сможешь примириться?
   Баком овладело чувство стыда за самого себя. Одно дело, если ты признаешься женщине, что ты девственник и, следовательно, принадлежишь к самому немногочисленному меньшинству во всем мире. И совсем другое, когда она оказывается такой откровенной и прямолинейной. Он не хотел ни говорить на эту тему, ни слушать про это, ни тем более знать, что она является более опытной, чем он. Тем не менее, она затронула существенный вопрос. По-видимому, она была способна более уверенно говорить об их будущем, чем он, хотя именно он начал ее добиваться. Не ответив, он просто пожал плечами.
   - Я не стану оставлять тебя в недоумении, - сказала Хлоя. - В отношениях с моим школьным приятелем и с моим другом в Стенфорде я не была, как говорила моя мама, образцом приличных манер. Но я рада сказать, что при этом дело никогда не доходило до секса. Наверное, по этой причине наша дружба не продолжалась долго.
   - Хлоя, это приятное сообщение, но не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?
   - Значит, ты старый чудак, так что ли?
   - Мне кажется, - покраснел Бак, - я могу не смущаясь брать интервью у глав государств, но такого рода откровенность мне в новинку.
   - Бак, но ты ведь слышишь подобное и намного худшее в ток-шоу.
   - Но я не отношу тебя к категории участников ток-шоу.
   - Я слишком тупая для этого?
   - Я не привык к ним и не люблю их. Хлоя рассмеялась.
   - Как ты думаешь, сколько шансов за то, что двое неженатых людей гуляют в полночь в Америке, и при этом оба они - девственники?
   - Особенно после того, как все подлинные христиане восхищены.
   - Поразительно, - заметила она. - Но ты ведь хотел поговорить о чем-то другом.
   - Разве?!
   - Расскажи мне, зачем тебе понадобилось летать в Нью-Йорк.
   * * *
   Около часа ночи Рейфорд проснулся от скрипа входной двери. Она открылась, но не закрылась. Он слышал, как Хлоя и Бак продолжали свой разговор, стоя в дверях.
   - Сейчас мне действительно пора идти, - сказал Бак. - Завтра утром я должен получить отзыв на мою статью из Нью-Йорка. Я должен быть достаточно бодрым, чтобы реагировать на замечания.
   Бак ушел, и Рейфорд услышал, как Хлоя закрыла дверь. Когда она поднималась по лестнице, у нее была более легкая походка, чем с вечера. Она на цыпочках подошла к его двери и заглянула в нее.
   - Дорогая, я не сплю, - сказал он. - Все в порядке?
   - Более чем, - ответила она, присаживаясь на край его кровати. Спасибо, папа.
   - Вы хорошо поговорили?
   - Бак удивительный.
   - Он поцеловал тебя?
   - Нет! Папа!
   - Держал тебя за руки?
   - Нет. Прекрати! Мы просто разговаривали. Ты не поверишь, какое предложение он получил сегодня.
   - Предложение?
   - У меня нет сил рассказывать сейчас об этом. Ты летишь завтра?
   - Нет.
   - Тогда мы поговорим об этом завтра.
   - Я тоже получил сегодня предложение, о котором мне нужно тебе поведать, - сказал Рейфорд.
   - Что за предложение?
   - Слишком долго рассказывать. Все равно я не собираюсь его принимать. Я расскажу тебе об этом утром.
   - Папа, подтверди, что это не ты послал цветы, чтобы поднять мне настроение. Я буду чувствовать себя мерзко, если ты послал их, а я выбросила в мусорное ведро.
   - Я не посылал их, Хло.
   - Хорошо, тогда я догадываюсь, кто. Бак тоже их не посылал.
   - Ты в этом уверена?
   - На этот раз вполне.
   - Ого!
   - Ты понимаешь, о ком я думаю?
   - Я сразу заподозрил Брюса, как только Бак сказал, что он не посылал цветов.
   - Что же мне делать, папа?
   - Если ты собираешься с ним работать, вам следует поговорить.
   - Но я - то в чем виновата? Я-то ведь не давала ни малейшего повода! Я никак не поощряла его, по крайней мере, я ничего такого не имела в виду.
   - Ну что ж! Ты можешь просто забыть про эти цветы. Я имею в виду, что посланы-то они анонимно. Откуда ты можешь знать, от кого они?
   - Да, я ведь и в самом деле ничего не знаю, разве не так?
   - Конечно, не знаешь.
   - Я должна встретиться с ним завтра днем, поговорить насчет работы.
   - Вот и разговаривай только насчет работы.
   - А про цветы не говорить?
   - Ты ведь уже разделила эти вопросы, не так ли?
   Хлоя рассмеялась.
   - Если он сам скажет, что послал цветы, тогда можно поговорить об этом.
   - Звучит неплохо.
   - Папа, если я стану часто встречаться с Баком, на это обратят внимание.
   - Ты хотела бы, чтобы люди ничего не узнали?
   - Мне не хотелось бы отталкивать Брюса, зная о его чувствах.
   - Но ты ведь ничего не знаешь о его чувствах?
   - Да, это верно. Раз он ничего не говорил мне, я ничего не знаю.
   - Спокойной ночи, Хлоя.
   - Папа, но, может быть, это неудобно, если я буду работать для него или вместе с ним?
   - Хлоя, спокойной ночи.
   - Но я не хочу...
   - Хлоя! Уже наступило завтра!
   - Спокойной ночи, папа.
   * * *
   Утром в среду Бака разбудил звонок Стентона Бейли.
   - Камерон, - прокричал он. - Вы уже проснулись?
   - Да, сэр.
   - Однако, судя по голосу, этого не скажешь.
   - Сна ни в одном глазу.
   - Работали допоздна?
   - Да, но я уже вполне проснулся, мистер...
   - Вы всегда были порядочны, Кэм. Поэтому я до сих пор не могу понять, почему вы настаиваете, что присутствовали на том собрании - ну уж ладно, проехали это.
   Вас пришлось отослать в Чикаго, а я хотел бы, чтобы вы заменили здесь Планка. Но что сделано, то сделано.
   - Да, сэр.
   - Вы-таки...
   - Что, сэр?
   - Вы-таки получите премию. Так как же пишется человеку, который повторно получает премию?
   - Спасибо, я рад, что она понравилась вам, мистер Бэйли. Но я пишу не ради премии.
   - А мы никогда не работаем ради премии. Стоит ли стараться только ради приза на конкурсе? Я сам так никогда не делаю, хотя и встречал таких. Они должны брать уроки у вас. Статья глубокая, длинная, но вместе с тем компактная. Все цитаты приведены кстати, учтены все подходы. Беспристрастность к каждой точке зрения. Я думаю, вы очень правильно сделали, что не стали глумиться над фантазиями про инопланетян и религиозными бреднями. Каждый имеет право на собственное мнение, ведь так? Все они представляют Америку, независимо от того, верят ли они в зеленых человечков с Марса или Иисуса на осле.
   - Извините, сэр?
   - Я имею в виду различные мифы. Вы понимаете, о чем я говорю. Во всяком случае, это шедевр. Я высоко ценю присущий вам высокий уровень работы и не допущу того, чтобы разные мелкие проблемы стали причиной его снижения. Продолжайте работать на этом уровне, оставаясь еще какое-то время в Чикаго, пока все должно выглядеть так, будто я продолжаю надзор за этой звездой журналистики, и вы вернетесь в Нью-Йорк раньше, чем думаете. На какой срок вы арендовали квартиру?
   - На год, но вообще-то мне здесь понравилось и...
   - Смешно. Сообщите мне, когда они начнут нажимать на вас насчет продления срока аренды, и я заберу вас обратно. Не знаю, как насчет поста ответственного редактора, потому что он уже занят, к тому же вряд ли будет правильно назначать человека боссом сразу же после опалы. Но ваш оклад будет повышен до прежнего уровня, и вы будете заниматься тем, что у вас получается лучше всего.
   - Благодарю вас, сэр.
   - Потерпите несколько дней. Эта статья заставит забыть о прошлом, и о вас снова заговорят.
   - Вы мне покровительствуете.
   - Послушайте, Камерон. Держитесь подальше от этой занудной девки. Как там ее зовут?
   - Верна Зи?
   - Ну да, Верна. Она ведет дела нормально, но пусть она их делает одна. Вы можете вообще там не появляться, если только не будет особой причины. Какие у вас планы?
   - Стив предлагает мне поехать на следующей неделе в Израиль на подписание договора между Израилем и ООН.
   - Мы посылаем туда массу людей, Камерон. Освещение этого события я собирался поручить редактору отдела религии.
   - Джимми Борланду?
   - А в чем вопрос?
   - Во-первых, это событие не представляется мне имеющим религиозный смысл. Особенно, если учесть, что в это же самое время в Нью-Йорке собирается конференция по единой религии, евреи будут обсуждать вопрос о восстановлении Храма, а католики выбирать нового папу. И потом, хоть это и прозвучит своекорыстно, вы считаете, что Джимми способен сделать репортаж, который можно выносить на обложку?
   - Пожалуй, нет. Просто показалось, что он подходит, Он там уже неоднократно бывал по своему профилю. Кроме того, мне кажется, что любое событие в Израиле можно рассматривать как религиозное событие, ведь так?
   - Не обязательно.
   - Камерон, мне всегда нравилось, что вы говорите со мной откровенно. Вокруг столько людей, умеющих только поддакивать. Так значит, вы не считаете, что это религиозное событие, хотя оно и будет иметь место на Святой земле?
   - Все, что связано с Карпатиу, имеет геополитический характер, даже если в этом присутствуют религиозные аспекты. Действительно серьезная религиозная проблема в этой стране, помимо строительства Храма, связана с двумя проповедниками у Стены Плача.
   - Да, что там происходит с этими фанатиками? Они заявили, что в Израиле три с половиной года не будет дождя, так его там и без них не бывает. Там и так сухая земля, но если дождя не будет столь долгое время, там высохнет и погибнет абсолютно все. Формула этого ученого, - кажется, Розенцвейга - как-нибудь зависит от дождя?
   - Я точно не знаю, сэр. Мне известно, что при ее использовании требуется меньше воды, чем обычно, но все равно без поступления воды из внешнего источника она не дает эффекта.
   - Я был бы не прочь, если бы Джимми подготовил эксклюзивный репортаж об этих двух, - сказал Бейли, - но ведь с ними опасно иметь дело, так?
   - Простите, сэр?
   - Их ведь пытались убить, прикончить на месте. И что произошло на следующий день? Масса людей была сожжена. Говорят, что эти двое вызывают огонь е небес!
   - Другие говорят, что они дохнули огнем.
   - Об этом я тоже слышал, - отозвался Бейли. - Это как бы дурной запах изо рта, так что ли?
   Бейли рассмеялся, но Бак не мог его поддержать. Он верил в рассказ об огненном дыхании, потому что он содержался в Священном Писании, и не мог поставить на одну доску верующих в восхищение и помешанных уфологов.
   - Во всяком случае, - продолжил Бейли, - я еще не говорил с Борландом насчет большой статьи, хотя говорят, что это входит в сферу его профессиональных интересов. Пожалуй, я мог бы поручить это вам, но тогда пришлось бы исключить кого-нибудь из команды, потому что наш бюджет уже на пределе. Хотя, пожалуй, я мог бы исключить одного фотографа.
   Бак очень хотел бы иметь при себе фотографа, чтобы запечатлеть на пленке какие-нибудь сверхъестественные эффекты.
   - Нет-нет, - поспешно сказал он. - Этого совсем не нужно делать. Планк предлагает мне отправиться туда за счет специального фонда ООН.
   Последовало продолжительное молчание.
   - Сэр?
   - Тут у меня есть сомнение, Камерон. На меня произвело хорошее впечатление, что они явно простили вас за то, что вы подвели их в последний раз. Но каким образом вы сможете сохранять объективность, если будете на их содержании?
   - Вы должны доверять мне, сэр, я никогда никому не продавался.
   - Да, я это знаю. И Планк это знает. Но вот понимает ли Карпатиу журналистскую этику?
   - В этом я не уверен.
   - Я тоже. Вы знаете, чего я боюсь?
   - Чего же?
   - Что он попытается переманить вас к себе.
   - Вообще, шансы на мой переход куда бы то ни было практически равны нулю, - ответил Бак.
   - Да, я - то думал, что он разозлился на вас сильнее, чем я. А теперь оказывается, что он хочет взять вас с собой на это подписание.
   - Он даже хочет, чтобы я присутствовал на подписании как член его делегации.
   - Это было бы совсем неуместно.
   - Я это понимаю.
   - В таком случае всем должно быть совершенно ясно, что вы не являетесь официальным членом делегации. Какой прекрасный кадр! Единственный представитель прессы за столом.
   - Согласен. Но как мне это сделать?
   - Можно сделать совсем просто. У вас на пиджаке должна быть какая-нибудь карточка, из которой было бы видно, что вы из "Уикли".
   - Так я и сделаю.
   - Кроме того, вы должны иметь наши визитки в кармане и вручать их там всем присутствующим.
   - Это, пожалуй, перебор.
   - Не смеши меня, сынок. Карпатиу - это политик из политиков, и у него есть все основания, чтобы ты работал у него. Так что он будет стараться облегчить для тебя уход из "Глобал уикли".
   - У меня нет таких планов, сэр.
   - Я понимаю, что нет. Послушай, как ты думаешь, если ты не полетишь туда вместе с делегацией ООН, сможешь ли ты быть в кругу договаривающихся сторон в момент подписания? Я имею в виду непосредственно в тот момент, когда это будет происходить.
   - Я не знаю. Могу спросить.
   - Спроси. Я приобрету билет на коммерческий рейс, чтобы ты не полетел туда за счет ООН. Я не хочу, чтобы ты был в долгу у Карпатиу, но я готов дорого заплатить за то, чтобы увидеть, как ты стоишь у него за спиной, когда он будет подписывать этот договор.
   ГЛАВА 10
   Баку пришлась по душе идея устроить себе свободный день не потому, что у него были какие-то грандиозные планы. Он занялся устройством кабинета в пустой комнате. Когда вся аппаратура была установлена и протестирована, он первым делом включил электронную почту и обнаружил длинное письмо от Джеймса Борланда, редактора отдела вопросов религии "Глобал уикли".
   "Вот это да!" - подумал он.
   "Бак, я мог бы воспользоваться телефоном и поговорить с вами лично. Но мне кажется, будет лучше, если я выскажу свою точку зрения письменно. Я бы хотел изложить кое-что, прежде чем получу ваши обычные оправдания. Вам хорошо известно, что статья о подписании договора пойдет в моей рубрике. Камерон, это событие произойдет в религиозной столице мира. Как вы считаете, кто же в этом случае должен его освещать?
   Одно только то обстоятельство, что я, по-вашему мнению, не тот журналист, который умеет писать статьи, представляющие лицо журнала, и на самом деле пока не опубликовал ни одной такой статьи, совсем не означает, что я вообще не способен написать статью такого уровня. Я мог бы попытаться обратиться к вам за советом или чем-нибудь в этом роде, но, очевидно, тогда вы захотели бы, чтобы статья пошла с двумя подписями, причем ваша фамилия должна стоять на первом месте.
   Старик сказал мне, это он решил поручить вам написание этой статьи, но я думаю, что произошло это не без вашего участия. Что ж, я тоже поеду в Израиль. Я буду держаться от вас подальше, если вы, со своей стороны, не станете приближаться ко мне".
   Бак немедленно позвонил Борланду.
   - Джимми, - сказал он, - это Бак.
   - Вы получили мое письмо по электронной почте?
   - Получил.
   - Мне больше нечего вам сказать.
   - Думаю, что действительно нечего, - откликнулся Бак, - вы высказались достаточно ясно.
   - Так чего же вы хотите?
   - Просто внести ясность.
   - Ну да, вы попытаетесь убедить меня в том, в чем убеждал меня Бейли: что вы не просили, чтобы он дал вам это поручение.
   - Я скажу вам правду, Джим. Я действительно сказал Бейли, что считаю это событие скорее политическим, чем религиозным, что я удивлен тем, что его посчитали относящимся к вашей тематике.
   - А вы не подумали о том, что, если меня отстраняют от работы над этой статьей, то ее поручат написать вам?
   - Может быть, это и так, Джим, но это получилось непреднамеренно. Приношу свои извинения, и если это имеет для вас такое значение, я буду настаивать на том, чтобы статью готовили вы.
   - А что вы хотите за это?
   - Я хочу получить ваши текущие сюжеты, и еще одну новость в придачу.
   - Хотите забрать какую-то мою сенсацию?
   - Всего на несколько недель. На мой взгляд, у вас самая завидная рубрика в журнале.
   - Почему я должен вам верить, Бак? Это звучит так, будто Том Сойер уговаривает меня заняться покраской его забора.
   - Я говорю совершенно серьезно. Вы передаете мне "диную религию, восстановление Храма, двух проповедников у Стены Плача, выборы нового папы, и еще что-нибудь из вашего портфеля, о чем я еще не сказал, а за это получаете статью о договоре.
   - Я могу заинтересоваться. Какую же это большую сенсацию я здесь упустил?
   - Вы ее не упустили. Просто у меня есть друг, который оказался в нужное время в нужном месте.
   - Кто? Каким образом?
   - Свой источник я не буду вам раскрывать, но я узнал, что рабби Цион бен-Иегуда...
   - Я знаю его.
   - Знаете?
   - Ну, точнее, знаю о нем. Все его знают. Производит сильное впечатление.