Страница:
- В чем бы они ни состояли?
- Ты понимаешь, почему нам необходимо рассказать о них?
- Ты ведь рискуешь своей жизнью, Бак!
- Спасибо тебе, Мардж.
- С кардиналом Мэтью тебе удобнее всего было бы встретиться здесь, по пути. Он постоянно курсирует между своими единоверцами здесь и епископатом в Цинциннати. Потом, сразу после подписания мирного договора в понедельник, он отправится в Ватикан на избрание нового папы.
- А в Иерусалиме он будет?
- Да, конечно. Ходят слухи, что, если кардинал станет новым папой, в Иерусалиме он будет добиваться установления связей с их главной святыней или чего-то в этом роде. Но ведь католики никогда не оставят Ватикан?
- Никогда нельзя ничего знать наперед, Мардж.
- Это безусловно. У меня вообще не хватает времени на то, чтобы задумываться над такими вещами. Я только девочка на побегушках для тебя и всех, кто не может заниматься беготней.
- Ты прелесть, Мардж!
- Льстец! Ты все получаешь лестью.
- Получаю что?
- Все, что угодно.
- Что тебе известно про раввина?
- Твой раввин сказал, что отказывается от каких бы то ни было контактов с прессой до тех пор, пока не опубликует свои открытия.
- Когда это должно произойти?
- Сегодня сообщили, Си-эн-эн предоставляет ему час непрерывного вещания по своему международному спутнику. По всему миру евреи смогут смотреть эту передачу в одно время, хотя для некоторых из них это будет уже полночь.
- Когда это произойдет?
- В понедельник днем, после подписания договора. Подписание назначено на десять часов утра по иерусалимскому времени. Раввин бен-Иегуда выйдет в эфир в два часа дня.
- Хорошо продумано. Это произойдет как раз в то время, когда вся элита мировой прессы будет находиться в Иерусалиме
- Все церковные деятели - очень практичные люди, Бак. Человек, который, по-видимому, станет следующим папой, будет присутствовать на подписании договора, чтобы побеседовать с израильтянами. Этот раввин мнит себя настолько невообразимо значительной персоной, что обнародование результатов его исследований должно, по его мнению, затмить подписание договора. Я проверю телевизионную программу на этот день - надо убедиться, что я не пропущу ничего важного.
- Мардж, он собирается говорить о том, по каким признакам можно будет узнать Мессию.
- Я ведь не еврейка.
- Я тоже не еврей. Но мне хотелось бы услышать, как узнать Мессию. Разве тебе это не интересно?
- Ты ждешь от меня серьезного ответа? Мы как-нибудь обсудим этот вопрос в подходящее время здесь, у меня. Мне кажется, я видела Мессию. Если всерьез думать о том, что Бог послал кого-то спасти мир, мне кажется, - это новый генеральный секретарь ООН.
Бака передернуло.
* * *
Рейфорду был забронирован билет первого класса на ближайший рейс из Балтиморы в Чикаго. Он позвонил Хлое из аэропорта, чтобы предупредить ее, что он вернется домой позже, чем ожидал.
- Тебе пыталась дозвониться Хетти Дерхем.
- Что ей было нужно?
- Она хочет, чтобы ты встретился с Карпатиу прежде, чем станешь его пилотом.
- Я должен доставить его в Тель-Авив и обратно, к чему мне еще общаться с ним?
- Скорее, он хочет познакомиться с тобой. Хетти сказала ему, что ты христианин.
- О, Боже, он не станет мне доверять.
- Наверное, просто хочет познакомиться с тобой
- Как бы там ни было, мне нужно поговорить лично с Хетти. Когда он хочет видеть меня?
- Завтра.
- Моя жизнь все больше осложняется. Что нового у тебя?
- Сегодня - еще один подарок от моего тайного поклонника, - ответила она. - На этот раз конфеты.
- Конфеты! - воскликнул Рейфорд, вспомнив внушенные ему опасения Леонарда Густафсона. - Надеюсь, ты не съела ни одной?
- Нет еще, а что?
- Не прикасайся к ним, пока не узнаешь, от кого подарок.
- Ну, папа!
- Ты ведь ничего не знаешь, дорогая. Нельзя исключать никакие варианты.
- Хорошо. Но это мои любимые! И выглядят прекрасно.
- Даже не открывай их, пока мы не узнаем что-нибудь о них.
- Хорошо, но ты, по-моему, заходишь слишком далеко. Это те самые, которые ты мне всегда привозил и, Нью-Йорка, из маленького магазинчика.
- Леденцы "Уиндмилл" от Холмана Мидоуза?
- Да, они самые.
Это было уже настоящим оскорблением. Когда Хетти была в экипаже Рейфорда, он не раз говорил ей во время их стоянок в Нью-Йорке, что должен купить эти леденцы. Несколько раз она даже ходила в магазин вместе с ним. Таким образом, сейчас Хетти даже не пыталась скрыть, что это она посылает загадочные подарки. Что бы это могло значить? Это не было похоже на месть за то, что, относясь к ней покровительственно-дружелюбно, а порой даже возбуждая в ней определенные надежды, он постоянно сохранял дистанцию. Но какое отношение кс всему этому имеет Хлоя? Знал ли Карпатиу об этой вы ходке или, может быть, даже стоял за ней?
Рейфорд решил, что он постарается это выяснить.
* * *
Бак снова ожил. После исчезновений его жизнь стала такой беспорядочной, что он сомневался, удастся ли ему вернуться к энергичному ритму, который он так любил прежде. Одно дело - его духовные взлеты, и совсем другое - должностное понижение и вынужденный переезд. Кажется, к нему вернулось благорасположение хозяина "Глобал уикли", и теперь можно, доверившись своей интуиции, заняться поисками того, что он считал самыми важными событиями в мире.
Бак сидел в своем недавно оборудованном домашнем кабинете: отправлял факсы и электронную почту, звонил, общаясь с Мардж и репортерами из "Ушош", а также завязывал массу полезных контактов для самого себя. Ему нужно было за короткое время взять интервью у множества людей, потому что все происходило практически одновременно. Хотя какая-то часть его существа приходила в ужас от этих событий, Бак все же наслаждался темпом жизни. Ему горячо хотелось убедить в своей правоте членов семьи, однако ни его отец, ни брат никогда не услышат об этом, и если бы он не был по горло занят требующей напряжения и вдохновения работой, это обстоятельство могло бы свести его с ума.
До завершения работы у Бака оставалось всего несколько дней - до и после подписания договора. Казалось, вся его жизнь была подготовкой к тому, чтобы сделать максимум возможного в течение семи предстоящих лет. Он не представлял, на что будут похожи земля и небеса по окончании этих лет, хотя Брюс и пытался объяснять это ему, Рейфорду и Хлое. Он всей душой жаждал явления Христа во славе и установления Его тысячелетнего Царства на земле. Но вместе с тем в его душе было место и для обыденных дел, которые он хотел довести до конца: аналитических репортажей и обзоров, любви, женитьбы, рождения ребенка, - и на все это оставалось совсем немного времени.
Хлоя стала лучшим даром, полученным за всю его жизнь. Но хватит ли у него времени, чтобы отдать должное той близости, которая обещала превзойти все, что ему довелось испытать до сих пор? Она отличалась от всех знакомых ему женщин, тем не менее, он не был в состоянии точно определить, в чем заключается это отличие. Вера обогатила ее, сделала новым человеком, но она привлекла его еще до того, как хотя бы один из них обратился ко Христу.
Мысль о том, что их встреча была предопределена Богом, будоражила его ум. Иногда ему хотелось, чтобы эта встреча произошла еще несколько лет назад, и тогда за эти годы они смогли бы приготовить себя к восхищению! Теперь же, если он вообще сможет выкроить для нее время до своего вылета в Израиль, они смогут увидеться только сегодня.
Бак посмотрел на часы. Ему нужно было сделать еще один телефонный звонок, после чего он позвонит Хлое.
* * *
Рейфорд дремал в первом классе, надев наушники. На экране перед ним мелькали новости, но сообщения о росте волны преступности в США мало задевали. Его насторожило упоминание имени Карпатиу. Совет Безопасности ООН заседавший ежедневно по нескольку часов, наконец утвердил предложенные генеральным секретарем планы введения единой мировой валюты и всеобщего разоружения. В соответствии с первоначальным проектом каждая страна должна была уничтожить девяносто процентов своих вооружений, а оставшиеся десять передать ООН. Теперь каждая страна должна была также выделить солдат для создания миротворческих сил ООН.
Карпатиу просил президента Соединенных Штатов возглавить комитет по контролю за разоружением. Это было крайне спорное решение. Враги США утверждали, что Фитцхью будет руководствоваться собственными интересами и, вообще, ненадежен. Он станет добиваться того, чтобы все страны уничтожали свое оружие, в то время как Соединенные Штаты будут тайно его накапливать.
Карпатиу решил эти вопросы своим обычным способом. Рейфорд содрогнулся, когда услышал об этом. Если бы он не был истинным христианином, он, пожалуй, поверил бы этому человеку и поддержал его безоговорочно.
В течение долгого времени Соединенные Штаты играли роль миротворца, сказал Карпатиу, - они и сейчас покажут пример всем остальным, уничтожив свое наступательное оружие и направив остающиеся десять процентов в Новый Вавилон. Люди всего мира смогут приехать и проверить выполнение этих обязательств Соединенными Штатами, чтобы убедиться, что все было выполнено в соответствии с договоренностью, и поступить точно так же. Я хочу еще добавить следующее, - продолжил генеральный секретарь, - проведение этой огромной работы может потребовать многих лет. Любая страна может месяц за месяцем оправдывать отсрочку выполнения этого соглашения, но этого мы не допустим. После того как Соединенные Штаты Америки продемонстрируют пример разоружения, никакая другая страна не сможет откладывать уничтожение своего оружия и передачу оставшегося Объединенным Нациям. К тому времени, когда переезд штаб-квартиры ООН в Новый Вавилон будет завершен, оружие уже будет находиться там. Мы стоим на пороге эпохи мира, и мир, наконец, приблизился к тому, чтобы стать единым сообществом.
Заявление Карпатиу было встречено всеобщими громовыми аплодисментами, к которым присоединилась даже пресса.
Позднее, в том же выпуске новостей Рейфорд увидел короткое сообщение о том, что новый флагман, семьсот пятьдесят седьмой, будет доставлен сначала в вашингтонский аэропорт им. Даллеса, а затем в Нью-Йорк. Там он будет готовиться к первому перелету под руководством "нового капитана, имя которого вскоре будет названо - этот человек выбран из списка лучших пилотов крупнейших авиалиний".
В другом сообщении цитировалось высказывание Карпатиу о том, что он и экуменический совет собрания религиозных лидеров всего мира завтра собираются сделать какое-то важное заявление.
* * *
Бак дозвонился в Цинциннати помощнику архиепископа кардинала Мэтьюза.
- Да, он здесь, но сейчас отдыхает. Он вылетает завтра в Нью-Йорк на заключительную встречу экуменического совета, а затем отправится в Израиль и Ватикан.
- Я готов приехать в любое место и в любое время, когда ему будет удобно, - сказал Бак.
- Я сообщу вам ответ через полчаса.
Бак позвонил Хлое:
- У меня сейчас только несколько минут, - сказал он, - но мы могли бы провести их вместе до нашей вечерней встречи.
- Конечно, но что случилось?
- Ничего особенного, - ответил он, - хочу побыть с тобой рядом хоть минуту, хочу, чтобы ты знала, что я есть.
- Что ты есть? Что это значит?
- Именно это и значит, мэм. А ты?
- Мне кажется, я тоже есть. Это значит, что мы имеем что-то общее.
- Какие у тебя планы на вечер?
- Никаких. Отец задержится. Сегодня с ним разговаривали в Белом доме.
- Так он берется за эту работу?
- Он собирается совершить пробный полет и потом решить.
- Я мог быть на этом рейсе.
- Я знаю.
- Захватить тебя в шесть? - спросил Бак.
- Хорошо.
ГЛАВА 12
Помощник кардинала Мэтьюза позвонил Баку, как и было обещано. Новости были хорошие. На кардинала произвело впечатление, что интервью с ним будет использовано для заглавной статьи в журнале, так что он передал Баку, что тот может вылететь в Нью-Йорк вместе с ним в следующий понедельник.
Бак купил билет на последний рейс из "О'Хара" в Цинциннати и удивил Хлою, явившись к ней в шесть часов с набором блюд китайской кухни. Рассказав ей о своей предстоящей поездке, он добавил:
- Я решил, что то время, которое мы можем посвятить общению, мы не будем тратить на поиски места, где можно поесть.
- Папа будет нам завидовать, когда вернется домой, - сказала Хлоя. Он очень любит китайскую кухню.
Бак снова открыл рюкзак, достал со дна еще один пакет и улыбнулся:
- Пусть и он не будет обижен.
Бак и Хлоя устроились на кухне и, перемежая разговоры с лакомствами, проболтали почти час. Они говорили о всякой всячине: о своем детстве, семье, памятных событиях, надеждах, мечтах, опасениях. Баку нравилось слушать, как говорит Хлоя, даже не столько то, что она говорит, сколько ее голос. Он не мог понять, то ли дело было в том, что она оказалась интересным собеседником, то ли в том, что он любил ее. Возможно, и то, и другое.
Когда приехал Рейфорд, он застал Бака и Хлою сидящими за компьютером Рейми, который они не включали со времени исчезновений. За несколько минут Бак подключил Хлою к Интернету и установил свой электронный адрес.
- Теперь ты сможешь найти меня, в какой бы точке земного шара я ни находился, - провозгласил он.
Рейфорд оставил Бака и Хлою у компьютера, а сам занялся осмотром посылки с леденцами от Холмана Мидоуза. Конфеты были упакованы в целлофановую оболочку, с этикеткой известной фабрики. Они были предназначены Хлое, хотя к ним не было приложено никакой записки. Рейфорд решил, что это настоящие конфеты. Даже если их по какой-то непонятной причине прислала Хетти Дерхем, не было смысла отказываться от лакомства, не воздав должного его прелести.
- Кто бы ни был поклонником твоей дочери, следует признать, что у него хороший вкус, - заметил Бак.
- Спасибо, - ответила Хлоя.
- Я имею в виду конфеты. Хлоя покраснела.
- Я поняла, что ты имел виду, - сказала она.
* * *
По настоянию Рейфорда Бак оставил машину на время поездки в гараже Стилов. Чтобы успеть в аэропорт, Бак и Хлоя ушли с собрания Отряда скорби, не дождавшись его окончания. Дорога была свободна, транспортных пробок не было, так что они приехали в аэропорт за час до рейса.
- Мы могли бы подольше побыть в церкви, - сказал Бак.
- Спокойнее, когда ты уже на месте, - ответила она. - Терпеть не могу приезжать в последнюю минуту.
- Я тоже, - ответил он, - но всегда опаздываю. Ты можешь оставить меня на обочине тротуара.
- Я готова оставаться с тобой до отправления самолета, если ты оплатишь стоянку машины.
- Ты не побоишься пройти к машине так поздно?
- Я уже делала это не один раз, - объявила она гордо. - К тому же здесь много полицейских.
Она завела машину на место стоянки, и они медленно пошли по массивному зданию терминала. Он сложил все свое имущество в кожаный заплечный мешок. Хлоя чувствовала себя неловко оттого, что но он не дал ей в руки никакого багажа. Прогуливаясь, они хотели взяться за руки, но не могли сделать этого. Каждый раз, когда ему было нужно повернуться, чтобы ей было удобнее слышать, мешок смещался, ремни соскальзывали с плеч, так что в конце концов они дошли до ворот молча.
Бак прошел контроль. Оказалось, что самолет почти пуст.
- Хочешь, полетим вместе со мной? - неожиданно сказал он.
- Я хотела бы... - начала она, но не закончила фразу, передумав.
- Что?
Она покачала головой.
- Ты хотела бы иметь возможность отправиться со мной?
Она кивнула.
- Что мне делать с тобой? - спросил он. - Разве что засунуть тебя в мешок.
Она рассмеялась.
Они стояли у окна, наблюдая ночную работу грузчиков и контролеров движения наземного транспорта. Бак делал вид, что смотрит за окно, хотя на самом деле он смотрел на отражение лица Хлои в нескольких сантиметрах от своего собственного. Несколько раз ему казалось, что она тоже отводит глаза от бетонного поля к стеклу. Тогда он воображал, будто уму удалось поймать ее взгляд. "Принимаю желаемое за действительное", - трезво оценил себя Бак. "Вылет самолета откладывается на двадцать минут!" - объявила дежурная.
- Тебе совсем не обязательно стоять здесь, - сказал Бак. - Хочешь, я провожу тебя до машины? Она снова рассмеялась.
- Ты относишься к этому старому гаражу для стоянки машин с подозрительностью параноика. Нет, я побуду здесь, рядом с тобой, потом мы вместе подойдем к проходу на посадку, и я дождусь, пока ты сядешь в самолет. Я помашу тебе рукой, когда самолет начнет взлетать, хотя еще будет казаться, что он прикован к земле. И только когда самолет исчезнет из поля зрения, я наберусь решимости отправиться за своей машиной.
- Ты все это придумала, пока мы с тобой прогуливались?
- Конечно. А теперь давай присядем и успокоимся, как бывалые путешественники, объехавшие весь свет.
- Иногда мне хочется разыграть из себя новичка.
- Тогда бы ты нервничал перед полетом, и тебе понадобилась бы моя поддержка?
- Ты мне нужна всегда и везде.
Она отвернулась. "Помедленнее, не надо торопиться", - сказал он себе. Пока они просто перекидывались замечаниями, шутками, все еще было страшно неопределенно. Он не хотел сейчас говорить ничего серьезного, потому что прошло всего несколько дней с тех пор, как они совсем не разговаривали.
- Ты нужен мне здесь, - сказала она совершенно непринужденно. - Но ты оставляешь меня.
- Я никогда не оставлю тебя.
- Не оставишь меня?
- Конечно, - он старался сохранять интонации юмора и при этом не обидеть ее.
- Что ж! Это обнадеживает. Но, может быть, закроем эту тему?
Рейфорд укладывал вещи для поездки в Вашингтон, прислушиваясь, не подъехала ли Хлоя. Позвонил Эрл, поинтересовался, застали ли его сотрудники офиса Карпатиу.
- Там работает Хетти Дерхем. Это та самая, которая раньше работала у нас? - спросил Эрл.
- Та самая.
- И теперь она - секретарь Карпатиу?
- Что-то вроде этого.
- Мир тесен.
* * *
- Думаю, бессмысленно просить тебя быть осторожным в Цинциннати, Нью-Йорке и Израиле. Ты знаешь там все вдоль и поперек, - сказала Хлоя.
- Не начинай прощаться, пока не объявят отправление.
- Я не уйду до тех пор, пока твой самолет не исчезнет из виду, ответила она. - Я тебе уже говорила это.
- У нас есть время съесть пирожное, - сказал он, показывая на лоток в коридоре.
- Я уже ела десерт, - ответила она, - шоколад с пирожным.
- Пирожные из "Рога изобилия фортуны" - не в счет, - объявил он. Идем. Ты помнишь наше первое пирожное?
В день их знакомства Хлоя ела пирожное, и он снял своим пальцем приставший в уголке губ кусочек шоколада. Не зная, что с ним сделать, он просто слизнул его.
- Мне запомнилось, что я вела себя, как недотепа, - сказала она, - а ты разыграл старую шутку.
- Мне показалось, что ты любишь пирожные, - сказал Бак, и повел ее к лотку, так же как в Нью-Йорке, при их первой встрече.
- Ты считаешь, что я хочу еще одно?
Бак рассмеялся не потому, что шутка получилась смешной, а потому что она принадлежала только им, хотя и была глупой.
- Я и вправду не хочу есть, - сказала она, разглядывая витрину.
Скучающий подросток ожидал их заказа.
- Я тоже сейчас ничего не хочу, - проявил солидарность Бак.-Давай купим сейчас, а съедим потом.
- Сегодня на ночь или завтра утром? - спросила Хлоя.
- Давай согласуем время.
- И съедим их как бы вместе, то есть, в одно и то же время?
- Разве это не замечательно?
- Твои выдумки неиссякаемы.
Бак заказал два пирожных в отдельных коробочках.
- Так не пойдет, - заявил подросток.
- Тогда дайте мне одно пирожное, - парировал Бак, передавая ему часть денег и высыпая остальное в руку Хлое.
- И мне тоже одно пирожное, - сказала Хлоя, протягивая деньги.
Подросток скорчил гримасу, уложил каждое пирожное в отдельную коробочку и дал сдачу.
- И медведя можно заставить танцевать! - заметил Бак.
Медленной походкой они вернулись к проходу на летное поле. Прибавилось несколько пассажиров. Дежурная объявила, что их самолет прибыл. Бак и Хлоя присели, наблюдая за прибавляющимися усталыми пассажирами.
Бак тщательно уложил коробочку с пирожным в свой ручной саквояж.
- Я буду подлетать к Нью-Йорку завтра приблизительно в восемь утра, прикинул он. - Я съем его с кофе и с мыслями о тебе.
- А у нас в это время будет семь. Я буду еще в постели, в предвкушении пирожного, с мечтами о тебе.
"Мы все ходим вокруг да около, - подумал Бак, - и никто из нас не решается заговорить о чем-то серьезном".
- Тогда я подожду до тех пор, пока ты не встанешь, - сказал он, скажи мне, когда ты собираешься съесть свое пирожное.
Хлоя подняла глаза к потолку.
- Хм... - задумалась она.
- А когда у тебя будет самая важная, самая официальная встреча?
- Скорее всего это будет поздно утром, в одном из больших нью-йоркских отелей. Карпатиу собирается сделать какое-то совместное заявление с кардиналом Мэтьюзом и другими религиозными лидерами.
- Как раз в это время я съем свое пирожное, - подзадорила Бака Хлоя. Наберись смелости съесть свое именно там.
- Не учи смельчака смелости, - улыбнулся Бак, но это было шуткой лишь наполовину. - Я ничего не боюсь.
- Да? - воскликнула она. - А кто пугается местного гаража, так что боится идти туда в одиночку? Бак потянулся за ее коробочкой с пирожным.
- Что ты делаешь? - мы же не хотим съесть их сейчас, вспомни, мы договорились.
- Я хочу обонять его аромат, - ответил он. - Аромат поддерживает память.
Он открыл коробочку и поднес ее к лицу.
- М-м-м... - промычал он, - сдобное тесто, шоколад, орехи, масло - что еще?
Он протянул пирожное ей, и она наклонилась, чтобы понюхать его.
- Мне нравится этот запах, - сказала она. Бак протянул руку и прижал ладонь к ее щеке. Она не отстранилась, а посмотрела прямо в его глаза.
- Давай запомним этот миг, - сказал он. - Я буду все время думать о тебе.
- Я тоже, - ответила она. - А теперь закрой сумку. Пирожное должно сохранить свою свежесть, чтобы его аромат напомнил мне о тебе.
* * *
Рейфорд проснулся раньше Хлои и спустился в кухню. В буфете он обнаружил маленькую коробочку с пирожным. "Осталось всего одно", - подумал он, но не поддался соблазну. Вместо этого он оставил Хлое записку: "Надеюсь, ты не против. Я не устоял". А на обратной стороне написал: "Шутка". Он выпил кофе и сок, переоделся в форму и отправился в путь.
* * *
Из Цинциннати в Нью-Йорк Бак полетел утренним рейсом, вместе с кардиналом Мэтьюзом. Кардиналу было далеко за пятьдесят. Это был тучный человек с двойным подбородком и коротко подстриженными волосами, покрашенными так, что их цвет выглядел почти естественным. О его статусе свидетельствовал лишь кардинальский воротник. С собой у него был дорогой портфель и портативный компьютер. Бак обратил внимание, что к его билету были прикреплены квитанции на четыре места багажа.
Мэтьюз путешествовал вместе с помощником, который охранял епископа от посторонних и был малоразговорчив. Помощник пересел в кресло напротив, чтобы Бак мог сесть рядом с архиепископом.
- Почему вы не сказали мне, что являетесь кандидатом на выборах папы? - начал Бак.
- Вы хотите начать разговор прямо с этого? - отозвался Мэтьюз. - Не хотите ли глоток шампанского?
- Спасибо, нет.
- Ну что ж... Но вы не возражаете, если я выпью?
Услышав это, помощник Мэтьюза дал знать стюардессе, которая тотчас принесла кардиналу бокал шампанского.
- Как обычно? - спросила она.
- Спасибо, Карин, - отозвался он, обращаясь к ней, как к старой знакомой.
Очевидно, так оно и было. Когда она ушла, он сказал шепотом.
- Она из семьи Литевских, из моего первого прихода. Я сам крестил ее. Она уже много лет работает на этом рейсе. Так на чем мы остановились?
Бак не стал отвечать. Кардинал слышал и запомнил вопрос. Если он хочет повторить его для себя, он может сделать это сам.
- Да, вы спросили, почему я не упомянул о папстве. Мне кажется, об этом знают все. Карпатиу знает.
"Держу пари, что знает, - подумал Бак. - Наверняка именно он и организовал это".
- Карпатиу надеется на ваше избрание?
- Вне всякого сомнения, - шепотом ответил Мэтьюз. - Надеется, не надеется - это в прошлом. Голоса уже у нас в кармане.
- У вас?
- Это только говорится "мы", "нас"... Голоса мои. Понятно?
- Почему вы так уверены?
- Я член коллегии кардиналов больше десяти лет. Выборы папы никогда не преподносили никаких сюрпризов. Знаете, как зовет меня Николае? Он называет меня "РМ".
Бак пожал плечами.
- Это ваши инициалы. В этом есть еще какой-то смысл?
Помощник Мэтьюза осмотрелся по сторонам и укоризненно покачал головой. "Значит, я должен знать", - догадался Бак. Но он никогда не боялся задавать глупые вопросы.
- Pontifex Maximus, - лицо Мэтьюза озарилось лучезарной улыбкой. - Это значит - "верховный понтифик".
- Примите мои поздравления, - сказал Бак.
- Спасибо! Я хочу, чтобы вы знали, что Николае имеет на мое папство большие виды.
- Расскажите об этом, пожалуйста.
- Об этом будет объявлено сегодня утром. Но если вы не будете ссылаться на меня, я вам кое-что скажу.
- Почему вы мне так доверяете?
- Потому что вы мне нравитесь.
- Но вы совсем меня не знаете.
- Но я знаю Николае. Бак обмяк в своем кресле:
- А я нравлюсь Николае...
- Абсолютно точно.
- Значит, все эти мои обходные маневры были ни к чему.
- Да, - сказал Мэтьюз. За вас поручился Карпатиу. Он хочет, чтобы я рассказал вам все. Пожалуйста не изображайте меня дурным или своекорыстным человеком из-за того, что я вам сейчас скажу.
- Ты понимаешь, почему нам необходимо рассказать о них?
- Ты ведь рискуешь своей жизнью, Бак!
- Спасибо тебе, Мардж.
- С кардиналом Мэтью тебе удобнее всего было бы встретиться здесь, по пути. Он постоянно курсирует между своими единоверцами здесь и епископатом в Цинциннати. Потом, сразу после подписания мирного договора в понедельник, он отправится в Ватикан на избрание нового папы.
- А в Иерусалиме он будет?
- Да, конечно. Ходят слухи, что, если кардинал станет новым папой, в Иерусалиме он будет добиваться установления связей с их главной святыней или чего-то в этом роде. Но ведь католики никогда не оставят Ватикан?
- Никогда нельзя ничего знать наперед, Мардж.
- Это безусловно. У меня вообще не хватает времени на то, чтобы задумываться над такими вещами. Я только девочка на побегушках для тебя и всех, кто не может заниматься беготней.
- Ты прелесть, Мардж!
- Льстец! Ты все получаешь лестью.
- Получаю что?
- Все, что угодно.
- Что тебе известно про раввина?
- Твой раввин сказал, что отказывается от каких бы то ни было контактов с прессой до тех пор, пока не опубликует свои открытия.
- Когда это должно произойти?
- Сегодня сообщили, Си-эн-эн предоставляет ему час непрерывного вещания по своему международному спутнику. По всему миру евреи смогут смотреть эту передачу в одно время, хотя для некоторых из них это будет уже полночь.
- Когда это произойдет?
- В понедельник днем, после подписания договора. Подписание назначено на десять часов утра по иерусалимскому времени. Раввин бен-Иегуда выйдет в эфир в два часа дня.
- Хорошо продумано. Это произойдет как раз в то время, когда вся элита мировой прессы будет находиться в Иерусалиме
- Все церковные деятели - очень практичные люди, Бак. Человек, который, по-видимому, станет следующим папой, будет присутствовать на подписании договора, чтобы побеседовать с израильтянами. Этот раввин мнит себя настолько невообразимо значительной персоной, что обнародование результатов его исследований должно, по его мнению, затмить подписание договора. Я проверю телевизионную программу на этот день - надо убедиться, что я не пропущу ничего важного.
- Мардж, он собирается говорить о том, по каким признакам можно будет узнать Мессию.
- Я ведь не еврейка.
- Я тоже не еврей. Но мне хотелось бы услышать, как узнать Мессию. Разве тебе это не интересно?
- Ты ждешь от меня серьезного ответа? Мы как-нибудь обсудим этот вопрос в подходящее время здесь, у меня. Мне кажется, я видела Мессию. Если всерьез думать о том, что Бог послал кого-то спасти мир, мне кажется, - это новый генеральный секретарь ООН.
Бака передернуло.
* * *
Рейфорду был забронирован билет первого класса на ближайший рейс из Балтиморы в Чикаго. Он позвонил Хлое из аэропорта, чтобы предупредить ее, что он вернется домой позже, чем ожидал.
- Тебе пыталась дозвониться Хетти Дерхем.
- Что ей было нужно?
- Она хочет, чтобы ты встретился с Карпатиу прежде, чем станешь его пилотом.
- Я должен доставить его в Тель-Авив и обратно, к чему мне еще общаться с ним?
- Скорее, он хочет познакомиться с тобой. Хетти сказала ему, что ты христианин.
- О, Боже, он не станет мне доверять.
- Наверное, просто хочет познакомиться с тобой
- Как бы там ни было, мне нужно поговорить лично с Хетти. Когда он хочет видеть меня?
- Завтра.
- Моя жизнь все больше осложняется. Что нового у тебя?
- Сегодня - еще один подарок от моего тайного поклонника, - ответила она. - На этот раз конфеты.
- Конфеты! - воскликнул Рейфорд, вспомнив внушенные ему опасения Леонарда Густафсона. - Надеюсь, ты не съела ни одной?
- Нет еще, а что?
- Не прикасайся к ним, пока не узнаешь, от кого подарок.
- Ну, папа!
- Ты ведь ничего не знаешь, дорогая. Нельзя исключать никакие варианты.
- Хорошо. Но это мои любимые! И выглядят прекрасно.
- Даже не открывай их, пока мы не узнаем что-нибудь о них.
- Хорошо, но ты, по-моему, заходишь слишком далеко. Это те самые, которые ты мне всегда привозил и, Нью-Йорка, из маленького магазинчика.
- Леденцы "Уиндмилл" от Холмана Мидоуза?
- Да, они самые.
Это было уже настоящим оскорблением. Когда Хетти была в экипаже Рейфорда, он не раз говорил ей во время их стоянок в Нью-Йорке, что должен купить эти леденцы. Несколько раз она даже ходила в магазин вместе с ним. Таким образом, сейчас Хетти даже не пыталась скрыть, что это она посылает загадочные подарки. Что бы это могло значить? Это не было похоже на месть за то, что, относясь к ней покровительственно-дружелюбно, а порой даже возбуждая в ней определенные надежды, он постоянно сохранял дистанцию. Но какое отношение кс всему этому имеет Хлоя? Знал ли Карпатиу об этой вы ходке или, может быть, даже стоял за ней?
Рейфорд решил, что он постарается это выяснить.
* * *
Бак снова ожил. После исчезновений его жизнь стала такой беспорядочной, что он сомневался, удастся ли ему вернуться к энергичному ритму, который он так любил прежде. Одно дело - его духовные взлеты, и совсем другое - должностное понижение и вынужденный переезд. Кажется, к нему вернулось благорасположение хозяина "Глобал уикли", и теперь можно, доверившись своей интуиции, заняться поисками того, что он считал самыми важными событиями в мире.
Бак сидел в своем недавно оборудованном домашнем кабинете: отправлял факсы и электронную почту, звонил, общаясь с Мардж и репортерами из "Ушош", а также завязывал массу полезных контактов для самого себя. Ему нужно было за короткое время взять интервью у множества людей, потому что все происходило практически одновременно. Хотя какая-то часть его существа приходила в ужас от этих событий, Бак все же наслаждался темпом жизни. Ему горячо хотелось убедить в своей правоте членов семьи, однако ни его отец, ни брат никогда не услышат об этом, и если бы он не был по горло занят требующей напряжения и вдохновения работой, это обстоятельство могло бы свести его с ума.
До завершения работы у Бака оставалось всего несколько дней - до и после подписания договора. Казалось, вся его жизнь была подготовкой к тому, чтобы сделать максимум возможного в течение семи предстоящих лет. Он не представлял, на что будут похожи земля и небеса по окончании этих лет, хотя Брюс и пытался объяснять это ему, Рейфорду и Хлое. Он всей душой жаждал явления Христа во славе и установления Его тысячелетнего Царства на земле. Но вместе с тем в его душе было место и для обыденных дел, которые он хотел довести до конца: аналитических репортажей и обзоров, любви, женитьбы, рождения ребенка, - и на все это оставалось совсем немного времени.
Хлоя стала лучшим даром, полученным за всю его жизнь. Но хватит ли у него времени, чтобы отдать должное той близости, которая обещала превзойти все, что ему довелось испытать до сих пор? Она отличалась от всех знакомых ему женщин, тем не менее, он не был в состоянии точно определить, в чем заключается это отличие. Вера обогатила ее, сделала новым человеком, но она привлекла его еще до того, как хотя бы один из них обратился ко Христу.
Мысль о том, что их встреча была предопределена Богом, будоражила его ум. Иногда ему хотелось, чтобы эта встреча произошла еще несколько лет назад, и тогда за эти годы они смогли бы приготовить себя к восхищению! Теперь же, если он вообще сможет выкроить для нее время до своего вылета в Израиль, они смогут увидеться только сегодня.
Бак посмотрел на часы. Ему нужно было сделать еще один телефонный звонок, после чего он позвонит Хлое.
* * *
Рейфорд дремал в первом классе, надев наушники. На экране перед ним мелькали новости, но сообщения о росте волны преступности в США мало задевали. Его насторожило упоминание имени Карпатиу. Совет Безопасности ООН заседавший ежедневно по нескольку часов, наконец утвердил предложенные генеральным секретарем планы введения единой мировой валюты и всеобщего разоружения. В соответствии с первоначальным проектом каждая страна должна была уничтожить девяносто процентов своих вооружений, а оставшиеся десять передать ООН. Теперь каждая страна должна была также выделить солдат для создания миротворческих сил ООН.
Карпатиу просил президента Соединенных Штатов возглавить комитет по контролю за разоружением. Это было крайне спорное решение. Враги США утверждали, что Фитцхью будет руководствоваться собственными интересами и, вообще, ненадежен. Он станет добиваться того, чтобы все страны уничтожали свое оружие, в то время как Соединенные Штаты будут тайно его накапливать.
Карпатиу решил эти вопросы своим обычным способом. Рейфорд содрогнулся, когда услышал об этом. Если бы он не был истинным христианином, он, пожалуй, поверил бы этому человеку и поддержал его безоговорочно.
В течение долгого времени Соединенные Штаты играли роль миротворца, сказал Карпатиу, - они и сейчас покажут пример всем остальным, уничтожив свое наступательное оружие и направив остающиеся десять процентов в Новый Вавилон. Люди всего мира смогут приехать и проверить выполнение этих обязательств Соединенными Штатами, чтобы убедиться, что все было выполнено в соответствии с договоренностью, и поступить точно так же. Я хочу еще добавить следующее, - продолжил генеральный секретарь, - проведение этой огромной работы может потребовать многих лет. Любая страна может месяц за месяцем оправдывать отсрочку выполнения этого соглашения, но этого мы не допустим. После того как Соединенные Штаты Америки продемонстрируют пример разоружения, никакая другая страна не сможет откладывать уничтожение своего оружия и передачу оставшегося Объединенным Нациям. К тому времени, когда переезд штаб-квартиры ООН в Новый Вавилон будет завершен, оружие уже будет находиться там. Мы стоим на пороге эпохи мира, и мир, наконец, приблизился к тому, чтобы стать единым сообществом.
Заявление Карпатиу было встречено всеобщими громовыми аплодисментами, к которым присоединилась даже пресса.
Позднее, в том же выпуске новостей Рейфорд увидел короткое сообщение о том, что новый флагман, семьсот пятьдесят седьмой, будет доставлен сначала в вашингтонский аэропорт им. Даллеса, а затем в Нью-Йорк. Там он будет готовиться к первому перелету под руководством "нового капитана, имя которого вскоре будет названо - этот человек выбран из списка лучших пилотов крупнейших авиалиний".
В другом сообщении цитировалось высказывание Карпатиу о том, что он и экуменический совет собрания религиозных лидеров всего мира завтра собираются сделать какое-то важное заявление.
* * *
Бак дозвонился в Цинциннати помощнику архиепископа кардинала Мэтьюза.
- Да, он здесь, но сейчас отдыхает. Он вылетает завтра в Нью-Йорк на заключительную встречу экуменического совета, а затем отправится в Израиль и Ватикан.
- Я готов приехать в любое место и в любое время, когда ему будет удобно, - сказал Бак.
- Я сообщу вам ответ через полчаса.
Бак позвонил Хлое:
- У меня сейчас только несколько минут, - сказал он, - но мы могли бы провести их вместе до нашей вечерней встречи.
- Конечно, но что случилось?
- Ничего особенного, - ответил он, - хочу побыть с тобой рядом хоть минуту, хочу, чтобы ты знала, что я есть.
- Что ты есть? Что это значит?
- Именно это и значит, мэм. А ты?
- Мне кажется, я тоже есть. Это значит, что мы имеем что-то общее.
- Какие у тебя планы на вечер?
- Никаких. Отец задержится. Сегодня с ним разговаривали в Белом доме.
- Так он берется за эту работу?
- Он собирается совершить пробный полет и потом решить.
- Я мог быть на этом рейсе.
- Я знаю.
- Захватить тебя в шесть? - спросил Бак.
- Хорошо.
ГЛАВА 12
Помощник кардинала Мэтьюза позвонил Баку, как и было обещано. Новости были хорошие. На кардинала произвело впечатление, что интервью с ним будет использовано для заглавной статьи в журнале, так что он передал Баку, что тот может вылететь в Нью-Йорк вместе с ним в следующий понедельник.
Бак купил билет на последний рейс из "О'Хара" в Цинциннати и удивил Хлою, явившись к ней в шесть часов с набором блюд китайской кухни. Рассказав ей о своей предстоящей поездке, он добавил:
- Я решил, что то время, которое мы можем посвятить общению, мы не будем тратить на поиски места, где можно поесть.
- Папа будет нам завидовать, когда вернется домой, - сказала Хлоя. Он очень любит китайскую кухню.
Бак снова открыл рюкзак, достал со дна еще один пакет и улыбнулся:
- Пусть и он не будет обижен.
Бак и Хлоя устроились на кухне и, перемежая разговоры с лакомствами, проболтали почти час. Они говорили о всякой всячине: о своем детстве, семье, памятных событиях, надеждах, мечтах, опасениях. Баку нравилось слушать, как говорит Хлоя, даже не столько то, что она говорит, сколько ее голос. Он не мог понять, то ли дело было в том, что она оказалась интересным собеседником, то ли в том, что он любил ее. Возможно, и то, и другое.
Когда приехал Рейфорд, он застал Бака и Хлою сидящими за компьютером Рейми, который они не включали со времени исчезновений. За несколько минут Бак подключил Хлою к Интернету и установил свой электронный адрес.
- Теперь ты сможешь найти меня, в какой бы точке земного шара я ни находился, - провозгласил он.
Рейфорд оставил Бака и Хлою у компьютера, а сам занялся осмотром посылки с леденцами от Холмана Мидоуза. Конфеты были упакованы в целлофановую оболочку, с этикеткой известной фабрики. Они были предназначены Хлое, хотя к ним не было приложено никакой записки. Рейфорд решил, что это настоящие конфеты. Даже если их по какой-то непонятной причине прислала Хетти Дерхем, не было смысла отказываться от лакомства, не воздав должного его прелести.
- Кто бы ни был поклонником твоей дочери, следует признать, что у него хороший вкус, - заметил Бак.
- Спасибо, - ответила Хлоя.
- Я имею в виду конфеты. Хлоя покраснела.
- Я поняла, что ты имел виду, - сказала она.
* * *
По настоянию Рейфорда Бак оставил машину на время поездки в гараже Стилов. Чтобы успеть в аэропорт, Бак и Хлоя ушли с собрания Отряда скорби, не дождавшись его окончания. Дорога была свободна, транспортных пробок не было, так что они приехали в аэропорт за час до рейса.
- Мы могли бы подольше побыть в церкви, - сказал Бак.
- Спокойнее, когда ты уже на месте, - ответила она. - Терпеть не могу приезжать в последнюю минуту.
- Я тоже, - ответил он, - но всегда опаздываю. Ты можешь оставить меня на обочине тротуара.
- Я готова оставаться с тобой до отправления самолета, если ты оплатишь стоянку машины.
- Ты не побоишься пройти к машине так поздно?
- Я уже делала это не один раз, - объявила она гордо. - К тому же здесь много полицейских.
Она завела машину на место стоянки, и они медленно пошли по массивному зданию терминала. Он сложил все свое имущество в кожаный заплечный мешок. Хлоя чувствовала себя неловко оттого, что но он не дал ей в руки никакого багажа. Прогуливаясь, они хотели взяться за руки, но не могли сделать этого. Каждый раз, когда ему было нужно повернуться, чтобы ей было удобнее слышать, мешок смещался, ремни соскальзывали с плеч, так что в конце концов они дошли до ворот молча.
Бак прошел контроль. Оказалось, что самолет почти пуст.
- Хочешь, полетим вместе со мной? - неожиданно сказал он.
- Я хотела бы... - начала она, но не закончила фразу, передумав.
- Что?
Она покачала головой.
- Ты хотела бы иметь возможность отправиться со мной?
Она кивнула.
- Что мне делать с тобой? - спросил он. - Разве что засунуть тебя в мешок.
Она рассмеялась.
Они стояли у окна, наблюдая ночную работу грузчиков и контролеров движения наземного транспорта. Бак делал вид, что смотрит за окно, хотя на самом деле он смотрел на отражение лица Хлои в нескольких сантиметрах от своего собственного. Несколько раз ему казалось, что она тоже отводит глаза от бетонного поля к стеклу. Тогда он воображал, будто уму удалось поймать ее взгляд. "Принимаю желаемое за действительное", - трезво оценил себя Бак. "Вылет самолета откладывается на двадцать минут!" - объявила дежурная.
- Тебе совсем не обязательно стоять здесь, - сказал Бак. - Хочешь, я провожу тебя до машины? Она снова рассмеялась.
- Ты относишься к этому старому гаражу для стоянки машин с подозрительностью параноика. Нет, я побуду здесь, рядом с тобой, потом мы вместе подойдем к проходу на посадку, и я дождусь, пока ты сядешь в самолет. Я помашу тебе рукой, когда самолет начнет взлетать, хотя еще будет казаться, что он прикован к земле. И только когда самолет исчезнет из поля зрения, я наберусь решимости отправиться за своей машиной.
- Ты все это придумала, пока мы с тобой прогуливались?
- Конечно. А теперь давай присядем и успокоимся, как бывалые путешественники, объехавшие весь свет.
- Иногда мне хочется разыграть из себя новичка.
- Тогда бы ты нервничал перед полетом, и тебе понадобилась бы моя поддержка?
- Ты мне нужна всегда и везде.
Она отвернулась. "Помедленнее, не надо торопиться", - сказал он себе. Пока они просто перекидывались замечаниями, шутками, все еще было страшно неопределенно. Он не хотел сейчас говорить ничего серьезного, потому что прошло всего несколько дней с тех пор, как они совсем не разговаривали.
- Ты нужен мне здесь, - сказала она совершенно непринужденно. - Но ты оставляешь меня.
- Я никогда не оставлю тебя.
- Не оставишь меня?
- Конечно, - он старался сохранять интонации юмора и при этом не обидеть ее.
- Что ж! Это обнадеживает. Но, может быть, закроем эту тему?
Рейфорд укладывал вещи для поездки в Вашингтон, прислушиваясь, не подъехала ли Хлоя. Позвонил Эрл, поинтересовался, застали ли его сотрудники офиса Карпатиу.
- Там работает Хетти Дерхем. Это та самая, которая раньше работала у нас? - спросил Эрл.
- Та самая.
- И теперь она - секретарь Карпатиу?
- Что-то вроде этого.
- Мир тесен.
* * *
- Думаю, бессмысленно просить тебя быть осторожным в Цинциннати, Нью-Йорке и Израиле. Ты знаешь там все вдоль и поперек, - сказала Хлоя.
- Не начинай прощаться, пока не объявят отправление.
- Я не уйду до тех пор, пока твой самолет не исчезнет из виду, ответила она. - Я тебе уже говорила это.
- У нас есть время съесть пирожное, - сказал он, показывая на лоток в коридоре.
- Я уже ела десерт, - ответила она, - шоколад с пирожным.
- Пирожные из "Рога изобилия фортуны" - не в счет, - объявил он. Идем. Ты помнишь наше первое пирожное?
В день их знакомства Хлоя ела пирожное, и он снял своим пальцем приставший в уголке губ кусочек шоколада. Не зная, что с ним сделать, он просто слизнул его.
- Мне запомнилось, что я вела себя, как недотепа, - сказала она, - а ты разыграл старую шутку.
- Мне показалось, что ты любишь пирожные, - сказал Бак, и повел ее к лотку, так же как в Нью-Йорке, при их первой встрече.
- Ты считаешь, что я хочу еще одно?
Бак рассмеялся не потому, что шутка получилась смешной, а потому что она принадлежала только им, хотя и была глупой.
- Я и вправду не хочу есть, - сказала она, разглядывая витрину.
Скучающий подросток ожидал их заказа.
- Я тоже сейчас ничего не хочу, - проявил солидарность Бак.-Давай купим сейчас, а съедим потом.
- Сегодня на ночь или завтра утром? - спросила Хлоя.
- Давай согласуем время.
- И съедим их как бы вместе, то есть, в одно и то же время?
- Разве это не замечательно?
- Твои выдумки неиссякаемы.
Бак заказал два пирожных в отдельных коробочках.
- Так не пойдет, - заявил подросток.
- Тогда дайте мне одно пирожное, - парировал Бак, передавая ему часть денег и высыпая остальное в руку Хлое.
- И мне тоже одно пирожное, - сказала Хлоя, протягивая деньги.
Подросток скорчил гримасу, уложил каждое пирожное в отдельную коробочку и дал сдачу.
- И медведя можно заставить танцевать! - заметил Бак.
Медленной походкой они вернулись к проходу на летное поле. Прибавилось несколько пассажиров. Дежурная объявила, что их самолет прибыл. Бак и Хлоя присели, наблюдая за прибавляющимися усталыми пассажирами.
Бак тщательно уложил коробочку с пирожным в свой ручной саквояж.
- Я буду подлетать к Нью-Йорку завтра приблизительно в восемь утра, прикинул он. - Я съем его с кофе и с мыслями о тебе.
- А у нас в это время будет семь. Я буду еще в постели, в предвкушении пирожного, с мечтами о тебе.
"Мы все ходим вокруг да около, - подумал Бак, - и никто из нас не решается заговорить о чем-то серьезном".
- Тогда я подожду до тех пор, пока ты не встанешь, - сказал он, скажи мне, когда ты собираешься съесть свое пирожное.
Хлоя подняла глаза к потолку.
- Хм... - задумалась она.
- А когда у тебя будет самая важная, самая официальная встреча?
- Скорее всего это будет поздно утром, в одном из больших нью-йоркских отелей. Карпатиу собирается сделать какое-то совместное заявление с кардиналом Мэтьюзом и другими религиозными лидерами.
- Как раз в это время я съем свое пирожное, - подзадорила Бака Хлоя. Наберись смелости съесть свое именно там.
- Не учи смельчака смелости, - улыбнулся Бак, но это было шуткой лишь наполовину. - Я ничего не боюсь.
- Да? - воскликнула она. - А кто пугается местного гаража, так что боится идти туда в одиночку? Бак потянулся за ее коробочкой с пирожным.
- Что ты делаешь? - мы же не хотим съесть их сейчас, вспомни, мы договорились.
- Я хочу обонять его аромат, - ответил он. - Аромат поддерживает память.
Он открыл коробочку и поднес ее к лицу.
- М-м-м... - промычал он, - сдобное тесто, шоколад, орехи, масло - что еще?
Он протянул пирожное ей, и она наклонилась, чтобы понюхать его.
- Мне нравится этот запах, - сказала она. Бак протянул руку и прижал ладонь к ее щеке. Она не отстранилась, а посмотрела прямо в его глаза.
- Давай запомним этот миг, - сказал он. - Я буду все время думать о тебе.
- Я тоже, - ответила она. - А теперь закрой сумку. Пирожное должно сохранить свою свежесть, чтобы его аромат напомнил мне о тебе.
* * *
Рейфорд проснулся раньше Хлои и спустился в кухню. В буфете он обнаружил маленькую коробочку с пирожным. "Осталось всего одно", - подумал он, но не поддался соблазну. Вместо этого он оставил Хлое записку: "Надеюсь, ты не против. Я не устоял". А на обратной стороне написал: "Шутка". Он выпил кофе и сок, переоделся в форму и отправился в путь.
* * *
Из Цинциннати в Нью-Йорк Бак полетел утренним рейсом, вместе с кардиналом Мэтьюзом. Кардиналу было далеко за пятьдесят. Это был тучный человек с двойным подбородком и коротко подстриженными волосами, покрашенными так, что их цвет выглядел почти естественным. О его статусе свидетельствовал лишь кардинальский воротник. С собой у него был дорогой портфель и портативный компьютер. Бак обратил внимание, что к его билету были прикреплены квитанции на четыре места багажа.
Мэтьюз путешествовал вместе с помощником, который охранял епископа от посторонних и был малоразговорчив. Помощник пересел в кресло напротив, чтобы Бак мог сесть рядом с архиепископом.
- Почему вы не сказали мне, что являетесь кандидатом на выборах папы? - начал Бак.
- Вы хотите начать разговор прямо с этого? - отозвался Мэтьюз. - Не хотите ли глоток шампанского?
- Спасибо, нет.
- Ну что ж... Но вы не возражаете, если я выпью?
Услышав это, помощник Мэтьюза дал знать стюардессе, которая тотчас принесла кардиналу бокал шампанского.
- Как обычно? - спросила она.
- Спасибо, Карин, - отозвался он, обращаясь к ней, как к старой знакомой.
Очевидно, так оно и было. Когда она ушла, он сказал шепотом.
- Она из семьи Литевских, из моего первого прихода. Я сам крестил ее. Она уже много лет работает на этом рейсе. Так на чем мы остановились?
Бак не стал отвечать. Кардинал слышал и запомнил вопрос. Если он хочет повторить его для себя, он может сделать это сам.
- Да, вы спросили, почему я не упомянул о папстве. Мне кажется, об этом знают все. Карпатиу знает.
"Держу пари, что знает, - подумал Бак. - Наверняка именно он и организовал это".
- Карпатиу надеется на ваше избрание?
- Вне всякого сомнения, - шепотом ответил Мэтьюз. - Надеется, не надеется - это в прошлом. Голоса уже у нас в кармане.
- У вас?
- Это только говорится "мы", "нас"... Голоса мои. Понятно?
- Почему вы так уверены?
- Я член коллегии кардиналов больше десяти лет. Выборы папы никогда не преподносили никаких сюрпризов. Знаете, как зовет меня Николае? Он называет меня "РМ".
Бак пожал плечами.
- Это ваши инициалы. В этом есть еще какой-то смысл?
Помощник Мэтьюза осмотрелся по сторонам и укоризненно покачал головой. "Значит, я должен знать", - догадался Бак. Но он никогда не боялся задавать глупые вопросы.
- Pontifex Maximus, - лицо Мэтьюза озарилось лучезарной улыбкой. - Это значит - "верховный понтифик".
- Примите мои поздравления, - сказал Бак.
- Спасибо! Я хочу, чтобы вы знали, что Николае имеет на мое папство большие виды.
- Расскажите об этом, пожалуйста.
- Об этом будет объявлено сегодня утром. Но если вы не будете ссылаться на меня, я вам кое-что скажу.
- Почему вы мне так доверяете?
- Потому что вы мне нравитесь.
- Но вы совсем меня не знаете.
- Но я знаю Николае. Бак обмяк в своем кресле:
- А я нравлюсь Николае...
- Абсолютно точно.
- Значит, все эти мои обходные маневры были ни к чему.
- Да, - сказал Мэтьюз. За вас поручился Карпатиу. Он хочет, чтобы я рассказал вам все. Пожалуйста не изображайте меня дурным или своекорыстным человеком из-за того, что я вам сейчас скажу.