Хейз Мэри-Роуз. Аметист

   «Что я здесь делаю? — с тревогой думала Катриона. — Почему не послушалась Ши?»
   Теперь было окончательно ясно, что произошло какое-то несчастье. Виктория была заточена в Данлевене, возможно, в смертельной опасности, и она, Катриона, по собственной воле впутывалась в сомнительную историю.
   Ши боялся за Катриону, и она это понимала. Он лучше чем кто бы то ни было знал подоплеку подобных дел. Знал, какие жуткие подводные течения скрыты под внешним лоском цивилизованного мира, какую невообразимую опасность они представляют для неискушенного или просто глупого человека, осмелившегося заглянуть за внешний облагороженный фасад политических отношений.
   Сосед Катрионы был лыс, из ушей у него буйно росли волосы. Гладко выбритое розовое лицо напоминало Катрионе лицо пухлого младенца. Мужчина нажал кнопку вызова стюардессы на своем кресле и указал глазами на пустой стакан Катрионы.
   — Составите мне компанию?
   Катриона покачала головой.
   — На сегодня немножко перебрали, а?
   — Да, кажется так.
   Катрионе захотелось, чтобы она верила в пророчество о 30 июня так же, как Гвиннет, но, имея теперь собственные секретные сведения о Виктории, понимала, что все это всего лишь детские суеверия. И в самом деле: если только как следует подумать, предсказание было полнейшей бессмыслицей.
   Никто вовсе и не должен умереть точно 30 июня 1985 года. За прошедшие двадцать лет у всех четырех подруг было немало возможностей отойти в мир иной. Достаточно вспомнить ту же болезнь Гвиннет.
   И вообще никто не должен умереть. Если бы, скажем, кто-нибудь из них — Гвин, Джесс или сама Катриона — решил бы не ехать в Данлевен, то их, бесспорно, было бы «одной меньше».
   Нет — забыть о пророчестве! Опасность реальна, близка и непреодолима, как стальные ставни. Катриона вздрогнула.
   Она почувствовала холодящий сердце страх. Подруги ехали узнать что-то, о чем сами предпочитали бы не знать, и потому случится нечто ужасное. С Викторией. С Ши. С ними со всеми…
   Катриона вдруг почувствовала, как чей-то локоть тихонько толкает ее под ребра.
   — Готов дать пенни…
   Катриона в растерянности взглянула на своего соседа:
   — За что?
   — Готов дать пенни, чтобы узнать, о чем вы думаете, — подмигнул бизнесмен. — За ваши тайные мысли, дорогая. За что же еще?
   — О-о-о… Я… — Катриона снова решительно помотала головой. — Мои тайные, мысли? О нет. Вам они вряд ли будут понятны.
   Ян Маккей, друг и деловой партнер Катрионы, встретил подруг в аэропорту Глазго и повез их на своем новеньком перламутровом «ситроене» к себе домой, в имение Драмбар.
   Драмбар представлял собой чудовищное сооружение викторианской эпохи, расположенное на берегу реки Клайд: массивное здание из красного кирпича с башнями, зубчатыми стенами и ярко выкрашенными окнами. Замок был построен сотни лет назад прапрадедом Яна, тоже Яном, преуспевшим в поставках для флота скобяных изделий, канатов и снастей.
   Последний из Маккеев приумножил богатство рода, воспользовавшись преимуществами, которые давала близость имения к аэропорту Глазго: Ян увеличил великую империю Маккеев, добавив к ней компанию по грузовым авиаперевозкам. Новые доходы он направил на полную реконструкцию Драмбара, переделав там все — от верхушки самой высокой башни до фундамента. И ужасное по виду, но весьма импозантное здание теперь было готово присоединиться к предприятию Катрионы «В гости к феодалу».
   Яну Маккею было страшно приятно приветствовать Катриону и ее подруг в своем капитально отремонтированном доме. Ян искренне гордился своими новыми ванными и гостевыми номерами, и его смутило то, что Катриона взирала на все это великолепие без особого восхищения.
   — Надеюсь, все в порядке? — робко спросил он.
   — Ах, Ян, — поспешила уверить Маккея Катриона, — все просто чудесно! Вы с Леонией проделали большую работу.
   Катриона не кривила душой: огромные комнаты с высокими потолками теперь приятно поражали пастельными тонами, цветастыми ситцами, уютными диванчиками, покрытыми коврами; две новые ванные комнаты ослепляли блеском самого современного оборудования — лампы инфракрасного излучения, вентиляторы, душевые стояки и биде.
   Но ковры и биде меньше всего сейчас занимали мысли Катрионы.
   — Самая большая заслуга здесь принадлежит Леонии.
   Это она все тут перепланировала, — Ян повел Катриону вниз по широкой лестнице, мимо картин в богатых массивных резных рамах с горными пейзажами, каньонами, озерами и оленями с огромными ветвистыми рогами. — После того как дети разъехались на учебу, ей просто необходимо было чем-то занять себя… Как раз то, что надо.
   Внизу, в роскошной гостиной с весело пылавшим камином, их встретила жена Маккея Леония — полная сорокалетняя женщина. Она с энтузиазмом разливала по бокалам херес и предлагала гостям сыр, совершенно счастливая возможностью пообщаться с новыми знакомыми. Катриона, Джесс и Гвиннет изо всех сил старались быть хорошими гостями, но дружеский разговор поддерживался с трудом. Подруги даже не смогли по достоинству оценить замечательный ужин, состоявший из тушеной утки, запеченной лососины и клубничного мусса.
   — Ах, но вы же, должно быть, страшно устали, — тактично заметила Леония. — Вы проделали такой дальний путь.
   — И он еще не закончен, — вставил Ян. — А куда вы, кстати, едете? — небрежно спросил он.
   — К друзьям, они живут недалеко от Обана.
   — Может быть, я их знаю? — В Шотландии было очень мало-, поместий или землевладельцев, которых не знал бы Ян Маккей, если не лично, то понаслышке.
   — Не думаю.
   — И все же, — настаивал Ян.
   «Катриона покачала головой:
   — Это всего лишь деловой визит.
   Ян посмотрел на Катриону просиявшими глазами:
   — Деловой визит? В самом деле, Катриона?
   Маккей ждал ответа, но Катриона больше ничего не сказала. Она взглянула на Гвиннет, задумчиво помешивавшую свой кофе в старинной фарфоровой чашке, потом на Джесс, которая разглядывала висевшую на противоположной стене картину, изображавшую большого марала в зарослях дрока.
   Ян чувствовал, как напряжение, подобно разряду электротока, переходит от одной женщины к другой. Сразу было видно, что за всем этим стоит тайна.
   — Ну что ж, — поднялся Маккей, — полагаю, вы прекрасно знаете, как вам поступать.
   Катриона с благодарностью улыбнулась Яну:
   — Я все тебе расскажу позже, Ян.
   Проснувшись на следующее утро, 30 июня, подруги увидели, что противный мелкий дождь, моросивший вчера весь вечер, уступил место сияющему солнечному утру с бледно-голубым небом и легким ласковым ветерком.
   Внизу они обнаружили Леонию за подготовкой импровизированного пикника.
   — Не следовало беспокоиться! — запротестовала Катриона, надеявшаяся прибыть в Данлевен еще до ленча. — Нам осталось ехать не более четырех часов, максимум — пяти.
   — Ах Боже мой! — воскликнула радушная хозяйка, укладывая в корзину бутылку хорошо охлажденного рейнвейна, завернутые в фольгу сандвичи с гусиным паштетом, фрукты и головку местного ароматного сыра. — Дороги здесь ужасные, и путешествие может занять у вас целый день. К тому же всегда приятно сделать в пути остановку.
   После этого хозяйка дома, несмотря на отсутствие аппетита у всей компании, заставила подруг плотно позавтракать.
   Было ясно, что Леония — женщина, считавшая своей святой обязанностью накормить и, как говорится, обогреть.
   Ян настоял на том, чтобы Катриона отказалась от арендованного автомобиля, и вместо него предложил свой мощный джип «рэйндж-ровер».
   — Мне машина не нужна, и я не вижу смысла тратить деньги на аренду, если есть альтернативный вариант.
   За день до того Маккей предусмотрительно залил полный бак бензина, напомнив, что сегодня воскресенье, и, следовательно, большинство заправочных станций могли запросто оказаться закрытыми. Он заставил Катриону сесть с ним в джип и подробнейшим образом проинструктировал о назначении каждого рычага и переключателей.
   — Предполагаю, что тебе прежде не доводилось водить подобного монстра.
   Катриона старалась сдерживать свое раздражение, хотя и не была уверена, что Ян его не заметил.
   — Веселее, девчата! — напутствовал Маккей, когда троица наконец погрузила вещи в багажник и уселась в полном составе в машину. — А то выглядите, точно едете на похороны.
   — Поезжайте осторожно!.. — крикнула вслед тронувшемуся автомобилю Леония.
   Наконец Маккей оказались в пределах видимости зеркала заднего обзора: стоящие рядышком на белой гравиевой дорожке перед воротами замка, улыбающиеся и машущие вслед руками. Начался последний этап путешествия.
   Время перевалило за одиннадцать. И когда только успело кончиться утро?
   Несмотря на разгар дня, движение на шоссе А82 от Орианларича до Тиндрама было довольно спокойным, и Катриона смогла держать приличную скорость. Но когда подруги свернули на основную трассу и влились в колонну экскурсионных автобусов и семейных экипажей с домиками-прицепами, они поняли, что, действительно доберутся в Данлевен в лучшем случае к вечеру.
   Хотя остановка на ленч была не предусмотрена, теперь, когда цель поездки была не за горами, подругам захотелось вдруг оттянуть, насколько это возможно, встречу с тем, что их ожидало. Катриона свернула с дороги в самом начале озера Лох-Эйв, где они намеревались воспользоваться приготовленным для них Леонией завтраком. Говорили подруги мало, лишь поглядывали на тени облаков, скользящие по кристально чистой голубой поверхности озера, и на холмы, ярко раскрашенные лучами на удивление щедрого сегодня солнца. Чуть впереди расположилось на привал добропорядочное семейство: несколько маленьких детей кричали, бегая по траве вокруг толстой женщины в розовом шерстяном джемпере, кипятившей на походной плите воду для чая.
   Картина была такой безмятежной, такой милой и приятной, что тревоги сами собой отступили на задний план: на солнечном бережке, в соседстве с мирным семейством, не могло случиться ничего ужасного.
   Гвиннет старалась не думать о том, что часа через два снова увидит Танкреди. Чтобы отвлечься, она пристально наблюдала, как женщина разливает чай по пластиковым чашкам. Гвин испытывала приступ зависти. Эта супружеская пара с детьми, чаем и маленьким автомобильчиком казалась такой счастливой!
   Катриона виновато и трепетно гадала, как скоро вернется Ши из очередной поездки неизвестно куда и не попытается ли он ее догнать. Ему скажут, что Катриона поехала в Шотландию. На всякий случай она оставила дома номер телефона Яна Маккея. Ян скажет Ши, что Катриона уехала в Обан. Свяжется ли тогда Ши с Данлевеном? Она решила, что, разумеется, свяжется. Особенно когда узнает, что с ней поехали Джесс и Гвиннет. Катрионе жутко захотелось вернуться на уютный диванчик в Драмбар. Но возвращаться было уже поздно. Они зашли слишком далеко и должны продолжать. Время шло.
   Джесс следила за сменой цветов и красок на озере и холмах, на какое-то время совершенно позабыв о том, где она находится и зачем. Потом в ее воображении возник образ Танкреди, осторожно крадущегося в два часа ночи по коридору, чтобы сделать свои тайные телефонные звонки. В голове вновь закружились тревожные вопросы. Что же случилось? Почему так секретно? Мог ли Танкреди просто разыграть их? Джесс была уверена, что он никогда не повел бы себя так, случись настоящая беда, так что все это — простая игра.
   Размышления подруг прервала Катриона, сказавшая твердо:
   — Больше оттягивать нельзя. Время идет. Нам лучше двинуться.
   Женщины собрали остатки продуктов в корзину. Погода, вечно непредсказуемая в этих краях, быстро менялась: солнечный диск затянула мутная пелена облаков, поднимался ветер; минута — и на землю хлынул дождь.
   Поверхность озера стала холодно-серой, покрытой белесой рябью дождя, а дальние холмы совершенно растворились за стеной ливня.
   Подруги ехали сквозь дождь, держа путь к западу от озера — к Таинуилту, и вскоре почувствовали близость побережья: воздух наполнился запахом мокрого вереска с соленым привкусом моря. Было три часа пополудни. В этот странный день с его постоянно меняющейся погодой и время казалось непредсказуемо переменчивым: то оно до бесконечности растягивалось, то вдруг безо всякой связи сжималось до кратких мгновений, будто чьи-то гигантские пальцы играли с ним, словно с куском эластика.
   — До Обана, должно быть, уже недалеко, — предположила Катриона, пристально всматриваясь в дорогу сквозь беспрерывное мельтешение дворников на ветровом стекле, едва справлявшихся с потоками воды. — А сколько от него до Данлевена? — спросила Катриона у Гвиннет.
   — Около пятнадцати миль, но медленной езды.
   — Думаю, не намного медленнее, чем сейчас.
   Движение в западном направлении было редким, но встречные машины, возвращающиеся с отдыха, шли сплошным потоком. Катриона раздраженно вздохнула и попыталась обогнать двигавшуюся перед ними с черепашьей скоростью фермерскую повозку, груженную овцами. Повозку мотало из стороны в сторону и, несмотря на звуковые и световые сигналы, которые подавала Катриона, возничий никак не желал прижаться ближе к обочине, продолжая свой путь, окатываемый грязной водой, летевшей из-под колес встречных автомобилей. Так они тянулись миль пять, но как только Катриона решила, что им придется терпеть такое издевательство до самого Обана, повозка неожиданно свернула вправо, на размытую грунтовую дорогу.
   — Слава тебе, Господи! — с облегчением вздохнула Катриона и изо всех сил нажала на педаль газа.
   Теперь, когда впереди не было ни одной машины, джип, взревев, рванулся вперед, словно вырвался из клейкой ловушки. На повороте Катриона обошла большой грузовик.
   — Теперь уже недолго. Мы будем в Обане в…
   И тут с невероятной быстротой случилось нечто потрясающее.
   Раздался глухой звук, и «рейндж-ровер» затрясло.
   Катриона вскрикнула. Самый жуткий из ее ночных кошмаров становился явью.
   Кто-то обстреливал их машину. Катриона заехала в засаду. Террористы или спецподразделение? А какая тут разница? Они попали под огонь. Их всех убьют, и во всем только ее, Катрионы, вина.
   — Пригнитесь! — закричала Катриона и инстинктивно повернула автомобиль влево на травянистую обочину, но руль уже не слушался ее. Значит, их подбили, причем очень серьезно.
   Потом Катриона снова закричала, увидев нечто огромное, фиолетовое, надвигавшееся прямо на нее, и почувствовала всем своим существом кошмарный металлический хруст столкновения. Прежде чем она потеряла сознание, перед глазами у нее замелькали неясные, отрывочные образы: хромированная решетка, похожая на клыки динозавров, мертвенно-бледное молодое лицо, смотревшее на Катриону сквозь очки, и абсолютно бессмысленная надпись золотыми буквами по черному фону: «ТУРЫ ДУГЛАСА В ГОРЫ».
   — Теперь успокойтесь. Вы не виноваты, дорогая.
   Катриона поняла не сразу.. Она была уверена, что все они умерли. Тем не менее она сидела, сгорбившись, на мокрой траве под дождем и чувствовала боль в животе, и ее ужасно трясло.
   — Простите. Я очень извиняюсь…
   — Все в порядке, милочка. Никто не пострадал.
   — Но человек, который в нас стрелял… пистолет…
   — Бедная душечка. Не было никакого пистолета.
   — Конечно же, не было. — Гвиннет взяла руки Катрионы в свои ладони и принялась интенсивно их растирать. — Баллон лопнул. Ну и дела! Что за невезуха…
   — Сейчас, сейчас, душечка. — Леди с крупными зубами, в синей велюровой шляпе налила из термоса чай и протянула стаканчик Катрионе. — Я положила побольше сахара, чтобы шок быстрее прошел.
   Кто-то держал над Катрионой зонт. Все вокруг были добры и ласковы — от мотоциклиста из Автомобильной ассоциации, вызвавшего грузовик-эвакуатор, до полицейского, прибывшего из Аргиля, и группы дамочек средних лет, возвращавшихся на автобусе из своего воскресного бинго-клуба.
   И все считали Катриону героиней.
   — Бедная, бедная душечка, — наперебой трещали дамочки. — Но какое мастерское вождение — так быстро свернуть в сторону! Просто фантастика! И как назло, точно одной лопнувшей на крутом повороте шины было недостаточно, тут еще густой туман, скользкая дорога и молодой Джимми Синклер, спешивший домой, к чаю, несся прямо по разделительной полосе.
   Автобус, казалось, мало пострадал, если не считать широкой блестящей царапины на фиолетовом боку. Бледное лицо Джимми Синклера, разглядывавшего эту царапину, приняло зеленоватый оттенок.
   — Уж они-то заставят его заплатить за нанесенный ущерб, — удовлетворенно кивнула головой тучная матрона в темно-красном плаще. — И поделом.
   Вскоре прибыл грузовик-эвакуатор и вытащил искалеченный «рейнджровер» из кювета. Крен был невелик и, по словам флегматичного механика, повреждение было не столь серьезно, как можно было подумать на первый взгляд.
   Катриону, Джесс и Гвиннет довезли до города на изумрудно-зеленом фургончике с надписью «ТОМАС МАККВАРРИ И СЫНОВЬЯ, ПОСТАВКИ СУХИХ ВИН И СПИРТНЫХ НАПИТКОВ». Мистер Маккварри, проявив к пострадавшим живейший интерес и страстное желание оказать им помощь, сначала завез подруг в гараж, перед закрытыми воротами которого уже стоял «рейнджровер» («Сегодня они работать не будут — воскресенье»), а потом оставил в полицейском участке — открытом, но практически безлюдном. Было ясно, что лишь немногим по вкусу совершать правонарушения в выходной день.
   Мистер Маккварри хотел было отвезти их еще в больницу: после перенесенного потрясения Катриону все еще била дрожь («Доктор даст вам чего-нибудь успокаивающего»), а у Джесс опухла коленка, которую она сама не помнила как повредила во время столкновения. Маккварри удивил твердый и единодушный отказ женщин.
   — Господи! Уже и так слишком поздно, — заламывая руки, воскликнула Джесс.
   К тому времени, как они закончили заполнение бланка происшествий, стало еще позже.
   — Уже за семь, — стуча зубами, констатировала Катриона.
   Гвиннет позвонила Яну Маккею, чтобы сообщить плохую весть о его машине. Катриона никак не могла заставить себя поговорить с Яном.
   — Я просто не могу… сказать ему. Я позвоню завтра утром. — Катриона задрожала от ужаса, услышав, что Гвин оставила номер телефона в Данлевене. — О нет. Не надо было этого делать!
   — Ax, ради Бога, Кэт! Разумеется, Маккей должен знать, где найти тебя. Он ужасно волнуется.
   — Я за все заплачу, — чуть не плача протянула Катриона.
   — Не смеши. За все заплатит страховая компания. Ян волнуется за тебя!
   Следующей телефон заняла Джесс, попытавшаяся дозвониться до Танкреди. Последствия автоаварии привнесли в ее настроение, исполненное тревоги и страха, частичку агрессивности.
   — Если мы так уж сильно ему нужны, Танкреди придется приехать и забрать нас отсюда. В конце концов, мы сделали все, что в наших силах.
   Но телефон в Данлевене был, занят. Не освободился он и через пятнадцать минут.
   Джесс повторяла свои попытки еще полчаса, набирая номер с интервалом в десять минут.
   Жена местного констебля оказалась очень сердобольной женщиной и принесла расстроенной компании чай.
   — Какая досада, что вы не можете дозвониться. Возможно, они просто не правильно повесили трубку.
   — Нет, они не могли… — покачала головой Джесс. — Этого не может быть. Он не мог не правильно положить трубку.
   Он ждет нас.
   — Тогда, вероятно, поломка на линии. Эти ужасные дожди вечно приносят одни несчастья. — Жена констебля взглянула сначала на струи воды, стекавшие по оконному стеклу, а потом перевела взгляд на вытянувшиеся, измученные лица путешественниц. Бедные милашки, что за ужасное начало для их отпуска. — Вам лучше поискать комнату на ночь. Можете поехать к вашему другу завтра утром, когда немного отдохнете.
   Но Гвиннет была непреклонна:
   — Мы приехали издалека, и теперь мы ни за что не откажемся от своего намерения.
   — Сегодня вечером нам надо быть в Данлевене.
   Реакция последовала незамедлительно.
   — Данлевен… — Женщина переводила взгляд с лица на лицо со смешанным выражением благоговейного страха и живейшего любопытства. — Ах, ну да…
   Реплика эта давала понять, что в Данлевене живут очень странные люди. Этим все и объясняется.
   Таксист оказался пожилым неразговорчивым человеком в плаще и шарфе. Явно недовольный перспективой ехать в столь дальний путь по отвратительной погоде и не менее отвратительной дороге, он все время ворчал, несмотря на обещанные двадцать пять фунтов за беспокойство. Таксист высадил подруг на продуваемом ветрами внутреннем дворе замка Данлевен и, немедленно развернувшись, так рванул с места, что из-под колес автомобиля во все стороны полетела галька.
   Прижавшиеся друг к другу Джесс, Гвиннет и Катриона смотрели на замок; порывистый ветер неожиданно налетал с разных сторон и обдавал их струями ледяного дождя. Высокие гранитные стены, и ни единого огонька. Данлевен выглядел опустевшим.
   Гвиннет нащупала в темноте железный трос колокольчика и с силой его дернула. Было слышно, как звонок прозвучал внутри замка и прокатился эхом по всему зданию.
   Никто не шел открывать двери.
   Подруги потерянно посмотрели на удалявшиеся в темноте красные габаритные огни исчезнувшего вскоре за дальним поворотом такси. Сердитый его водитель — единственная нить, связывавшая подруг с внешним миром, — теперь, задним числом, казался добрым старым дядечкой, очень дружелюбным и милым.
   — Ну это уж слишком! — Гвиннет шагнула назад, посмотрела вверх на грязные стены и сунула руки глубоко в карманы плаща. С нее достаточно. Она совершенно окоченела. Впервые за все это время Гвин уже не волновало то, что по ту сторону ворот находился Танкреди и что он скоро предстанет перед ней — улыбающийся своей пленительной улыбкой, перед которой она никогда не могла устоять. — Ну ладно. Мы приехали. Дальше что?
   Джесс посмотрела на обитую железом дверь и подняла воротник парки, защищаясь от дождя. Колено ныло. Гнев куда-то улетучился, осталось лишь дурное предчувствие, костлявыми пальцами сдавливавшее горло и грудь. В голове звучало эхо бесконечных частых гудков в телефонной трубке.
   Несчастная Катриона дрожала. Ей хотелось плакать.
   — Там никого нет.
   — Разумеется, есть. Должен быть.
   Они подождали. Гвиннет во второй раз подергала колокольчик.
   — И что же, вы думаете, мы должны… — начала было Катриона.
   Но в этот момент дверь на хорошо смазанных петлях бесшумно отворилась.
   В дверном проеме стояла стройная фигура, приглушенный свет из прихожей за ее спиной падал на серебристые волосы, четко обрисовывал высокие скулы и глубоко посаженные глаза.
   — Кто там? — Женщина разглядывала поздних гостей с явным недоумением. — Что вам нужно? — Тон вдруг изменился:
   — Джесс? Гвин? Кэт? Вы… Ну что ж, — смиренно вздохнула Виктория Рейвн, — раз уж вы здесь, думаю, вам лучше войти.
   Виктория. Жива и здорова.
   Она явно не ожидала приезда подруг и, очевидно, не была осчастливлена подобным обстоятельством.
   «Ничего не понимаю», — подумала Гвиннет.
   Поставив вещи у ног, они неловко топтались в полутемном холле.
   — Мы пытались дозвониться из Обана, — объяснила Джесс.
   — Я сняла трубку с рычага. — Виктория крепко зажмурилась, словно пытаясь этим прогнать непрошеное видение.
   Открыв глаза, она тем не менее снова увидела трех подруг и поморщилась. — А почему вы вообще приехали?
   — По просьбе Танкреди. Он нам позвонил.
   Виктория выглядела ошеломленной.
   — Тан-кре-ди позвонил? Когда?
   — Три дня назад. И говорил очень встревоженно, — ответила Джесс.
   — Гвиннет прилетела из Нью-Йорка, — вставила Катриона. — А Джесс проделала свой путь из Мехико.
   — Мехико, — эхом повторила Виктория. — Это действительно далеко. — Она сосредоточенно разглядывала подруг, вероятно, пытаясь уловить смысл их приезда. — Но что вам сказал Танкреди?
   Джесс глубоко вздохнула. Она была сбита с толку. Неужели их в конце концов одурачили самым глупым образом?
   — Он сказал, что мы нужны тебе. Мы приехали помочь.
   — Боюсь, что уже не сможете, — покачала головой Виктория.
   Ее длинные прямые волосы ярко блестели в свете ламп.
   В холле стоял жуткий холод. Тоном, каким запоздало извиняются перед гостями, приехавшими после пятичасового чая, Виктория добавила:
   — Спасибо, что приехали, в любом случае очень мило с вашей стороны.
   Подруги не знали, что же им делать дальше. Не ждет ли Виктория, что они тотчас развернутся и уберутся восвояси?
   — А Танкреди здесь? — спросила Гвиннет. — Может, нам лучше поговорить с ним?
   Губы Виктории исказила бессмысленная улыбка.
   — Он — наверху. В своей комнате.
   Но Виктория и не пошевелилась, чтобы провести подруг к брату.
   Гвиннет нервно хрустнула суставами пальцев.
   — Могу я подняться? Я знаю, где его комната.
   Словно это было только вчера, Гвин представила эту уединенную монашескую комнату с высокими арочными окнами и односпальной кроватью, стол, книги и старинный кувшин с тазом.
   — Если хочешь. — Виктория кивнула.
   Дверь в комнату Танкреди была закрыта.
   Подруги в нерешительности остановились перед ней. Из комнаты не доносилось ни звука.
   — Он болен? — спросила Гвиннет шепотом. — Или спит?
   Мы не хотим его беспокоить.
   — Не обеспокоите. — Виктория открыла дверь, они вошли, и в нос им ударил резкий неприятный запах какого-то дезинфицирующего средства, смешанный с застаревшим «ароматом» плесени и гнили.