Страница:
– Преследует меня злой дух, ибо я согрешил. Прости меня, Отче! Искушение Иезавели…
Он так бормотал с полминуты, потом поднял голову и энергично кивнул:
– Но Ты бесконечно милостив. Да… сохрани ее для меня, когда я поведу восхождение Достойных.
Пэтч повернулся к стервятникам спиной, подошел, шатаясь, к Джинджер и склонился над инструментами, оставленными ремонтниками дирижабля. С утра ремонтники подтянули дирижабль на тридцать футов ближе к крыше, собираясь заменить отказавший мигающий глаз. Толстая многожильная проволока привязывала ангела к барабану лебедки, стоящей на крыше, а от лебедки – к массивной скобе, закрепленной в одном из стропил арсенала. Электрический провод, питающий стробы, переплетался с этой привязью. Рядом с тросом и проводом шла проволочная лестница, свободная часть ее валялась рядом с лебедкой.
Пэтч поднял ножовку, приложил зазубренное полотно к тросу и начал пилить в шести дюймах над лебедкой. Его риза, уже измазанная последним ужином грифа, скоро пропиталась потом и металлической пылью. Через пять минут он потрогал глубокий порез в плетенном тросе, отдернул палец и сунул его в рот.
– Горячо, как адское пламя, – сказал он, фыркнув.
Джинджер зашевелилась, пытаясь подняться, застонала и упала на спину.
Пэтч улыбнулся ей благожелательно.
– Уже недолго, милая. Второе в этом мире Вознесение. Кто мог подумать, что простая девушка вроде тебя будет творить историю?
Будто выплывая из горячечного сна, Джинджер зашевелила губами. И эти губы произнесли слова:
– Будь звездой, детка.
– Скоро. Но сперва давай поставим тебя на лестницу. – Пэтч сгреб ее в охапку и слегка поцеловал в лоб. – Попрощайся с этой грешной землей, дитя мое.
Шики стоял в дверях и смотрел. Бетси и Джимми открыли потолочное окно и исчезли на крыше. Он поднял руку им вслед:
– Увидимся, сынок.
Он последний раз оглядел кабинет и вышел в коридор в последний раз. И чуть не столкнулся с ветхим стариком в шляпе, одетым в нежного цвета клетчатый спортивный пиджак, темно-синие брюки и сверкающие лакированные туфли – тот маленький еврей из «Пончо», который заплатил за его завтрак.
– Могу чем-нибудь быть полезен? – спросил Шики со своим амишевским акцентом.
– Конечно, можете. Для начала уберите этот ваш липовый акцент, мистер Шики Дун.
Шики отступил на шаг:
– Извиняйт, меня называйт Шварц. – Он тронул парик, пробежал рукой по бороде – все на месте. – Я думайт, ви ошибайс…
– А я думайт, что нет. Вы – тот самый гонеф [81], что обманул своего партнера, Тадеуша Траута, тот, который украл кольцо у своей жены. Вас зовут Шикльтон Дун. Так бросим делать вид, ладно? На случай, если вам интересно: меня называют Молотом.
Шики не успел слова сказать, как коротышка вытащил из-под пиджака пистолет с глушителем и выстрелил в него. Четыре раза.
67
68
Он так бормотал с полминуты, потом поднял голову и энергично кивнул:
– Но Ты бесконечно милостив. Да… сохрани ее для меня, когда я поведу восхождение Достойных.
Пэтч повернулся к стервятникам спиной, подошел, шатаясь, к Джинджер и склонился над инструментами, оставленными ремонтниками дирижабля. С утра ремонтники подтянули дирижабль на тридцать футов ближе к крыше, собираясь заменить отказавший мигающий глаз. Толстая многожильная проволока привязывала ангела к барабану лебедки, стоящей на крыше, а от лебедки – к массивной скобе, закрепленной в одном из стропил арсенала. Электрический провод, питающий стробы, переплетался с этой привязью. Рядом с тросом и проводом шла проволочная лестница, свободная часть ее валялась рядом с лебедкой.
Пэтч поднял ножовку, приложил зазубренное полотно к тросу и начал пилить в шести дюймах над лебедкой. Его риза, уже измазанная последним ужином грифа, скоро пропиталась потом и металлической пылью. Через пять минут он потрогал глубокий порез в плетенном тросе, отдернул палец и сунул его в рот.
– Горячо, как адское пламя, – сказал он, фыркнув.
Джинджер зашевелилась, пытаясь подняться, застонала и упала на спину.
Пэтч улыбнулся ей благожелательно.
– Уже недолго, милая. Второе в этом мире Вознесение. Кто мог подумать, что простая девушка вроде тебя будет творить историю?
Будто выплывая из горячечного сна, Джинджер зашевелила губами. И эти губы произнесли слова:
– Будь звездой, детка.
– Скоро. Но сперва давай поставим тебя на лестницу. – Пэтч сгреб ее в охапку и слегка поцеловал в лоб. – Попрощайся с этой грешной землей, дитя мое.
Шики стоял в дверях и смотрел. Бетси и Джимми открыли потолочное окно и исчезли на крыше. Он поднял руку им вслед:
– Увидимся, сынок.
Он последний раз оглядел кабинет и вышел в коридор в последний раз. И чуть не столкнулся с ветхим стариком в шляпе, одетым в нежного цвета клетчатый спортивный пиджак, темно-синие брюки и сверкающие лакированные туфли – тот маленький еврей из «Пончо», который заплатил за его завтрак.
– Могу чем-нибудь быть полезен? – спросил Шики со своим амишевским акцентом.
– Конечно, можете. Для начала уберите этот ваш липовый акцент, мистер Шики Дун.
Шики отступил на шаг:
– Извиняйт, меня называйт Шварц. – Он тронул парик, пробежал рукой по бороде – все на месте. – Я думайт, ви ошибайс…
– А я думайт, что нет. Вы – тот самый гонеф [81], что обманул своего партнера, Тадеуша Траута, тот, который украл кольцо у своей жены. Вас зовут Шикльтон Дун. Так бросим делать вид, ладно? На случай, если вам интересно: меня называют Молотом.
Шики не успел слова сказать, как коротышка вытащил из-под пиджака пистолет с глушителем и выстрелил в него. Четыре раза.
67
Пэтч залез на проволочную лестницу, перебросив Джинджер через плечо, заплел ей руки и ноги перекладинами в десяти футах над крышей. Приковав ее за руку и за ногу к лестнице, Пэтч спустился обратно.
Обретая сознание рывками и приступами, как плохо вкрученная электрическая лампочка, Джинджер извернулась, потянула прикованную руку. Глаза у нее открылись, но оставались мутными.
– Где я?
Пэтч поднял ножовку:
– На пути в небо, счастливица.
Полиция огородила парковку, чтобы пересчитать выживших по головам, хотя некоторые, в том числе Рита Рей и Орландо, ушли прочь до того, как натянули желтую ленту. Три «скорые помощи», четыре пожарные машины, два фургона телевидения и фургон ветеринарного контроля уже были на месте, и ехали еще много. Спасательные команды прочесывали внутренность здания, фельдшеры «скорой помощи» сортировали раненых. Попадались переломы и вывихи, десятки непонятных мелких колотых ран, бесчисленные ссадины, порезы и ушибы, приличное количество попаданий воды в легкие, с кашлем и рвотой. Но чудо: без смертельных исходов.
Ну, вот и конец пришел, подумал Шики, опускаясь на пол. Жизнь не промелькнула перед ним вереницей образов, он не высказал сожалений холодеющими губами, и ничего вообще, кроме боли, не чувствовал. Рука дернулась туда, где было больнее всего, и он ее отнял окровавленную. Одна пуля задела мочку уха, другая поцарапала щеку, сорвав фальшивую бороду. Еще одна поцарапала руку, и четвертая, судя по дыре в ботинке и пощипыванию в кончике ноги, зацепила большой палец.
– Сукин ты сын и садист! – Шики поднялся на ноги, подвинулся от него слегка. – Я слыхал про тебя – ты от людей куски отстреливаешь просто для развлечения!
Мори стиснул рукоять двадцатидвухкалиберного с глушителем двумя руками и выстрелил еще три раза. Пвоп, nвon, nвon. Одна пуля разнесла выключатель, другая попала в стену в трех футах справа от Шики. Третья отскочила от держателя флюоресцентной лампы.
Все еще пятясь, Шики развел руки в стороны.
– Давно уже мир хочет сделать это с Шики Дуном – черт знает, может, я и заслужил. Так что давай. Если хочешь это сделать – заканчивай, но об одном прошу: не убивай мою собаку.
Он вытащил Гудини из-за пазухи, поцеловал его и опустил на пол.
Гудини закружил у его ног, тявкая, чтобы его подняли.
– Отойди от него, – сказал Мори йоркширу. И Шики: – Стой на месте, обманщик.
Тяжело дыша, он начал придвигаться.
Шики шагнул назад:
– Что за ерунда насчет обманщика? И что я был партнером Траута? Я ему должен деньги, и это все. Рита Рей хочет моей смерти ради страховки. Кольцо я у нее взял, потому что она продала моего вот этого малыша на щенячью ферму. И… знаешь, насчет отстреливания кусков? Черт побери, да ты просто стрелять не умеешь!
Шики показал на него рукой и щелкнул пальцами:
– Гудини, фас!
Гудини кроликом подскочил к ногам Мори, но вместо нападения встал на задние лапы и попытался оседлать отворот брюк. Мори встряхнул ногой, не глядя вниз, поднял ствол и навел его в сердце Шики.
Шики не дрогнул. На самом деле он просто застыл на месте, подсчитав, что больше шансов уцелеть так, чем если двигаться. Пистолет хлопнул выстрелом, пуля ударила в пол, срикошетив в коридор. Шики отступил на шаг.
Мори протер глаза и уставился на руку с пистолетом. Шляпа упала у него с головы и покатилась по полу. Ствол в руке качнулся:
– Ты не партнер Трауту? Ты не наколол его на две сотни штук? И твоя жена продала твою собаку? Вот эту?
Он посмотрел на Гудини, все еще обнимающего его лодыжку. Потом на Шики, в недоумении.
– Ба! – Палец на курке напрягся. – Не знаю, кто из вас врет, но контракт есть контракт. Постой спокойно секунду.
Шики отскочил прочь, пританцовывая, оставляя между собой и Мори нормальное расстояние. Увидев вновь поднимающийся ствол, он замахал руками:
– Постой! Постой! Я предлагаю тебе сделку…
– Сделку, говоришь? Я что, по-твоему, Монти Холл [82]?
Гудини забыл о своем приставании к ноге Мори. Явно приняв пританцовывание и махание руками за игру, он стал бегать между Мори и Шики, потявкивая.
– Не знаю, кто из них тебя нанял, – сказал Шики, – но оба они врут. – У меня была небольшая проблема с картами, но это и все. Трауту наплевать на мой долг – и это далеко не двести штук. У меня долгосрочная дешевая аренда этого здания, понимаешь? А он хочет убрать меня с дороги, чтобы выгнать отсюда моих «светляков» и въехать со своим музеем. А Рита Рей, как я уже сказал, хочет только получить за меня страховку. Послушай… если ты подождешь секунду, я сделаю так, что тебе будет выгодно. Без булды. Убери только пистолет. Ладно?
Мори опустил пистолет на фут, но держал его двумя руками на уровне пояса.
– Стой, где стоишь, и я буду тебя слушать. Ничего не обещаю.
– О'кей, о'кей. – Шики объяснил насчет ссуд, аренды, бесплатной поездки в Вегас, и как кто-то как-то сделал из его дорогого братца мумию. – Это твоя была работа?
– Нет, этой истории с мумией я не догоняю. – Мори повел кольтом.
Гудини подбежал к правой туфле Мори, встал на задние лапы и стал царапать лодыжку – передние лапы так и мелькали. Мори приподнял ногу на шесть дюймов и встряхнул.
– Ты понимаешь, что ты мне двадцатидолларовые носки порвал? Неудивительно, что я собак не люблю.
Гудини кувыркнулся прочь, встал на ноги, выгнул спину и гавкнул. Мори опустил ствол.
– Фенстер, – громко, чтобы отвлечь Молота от Гудини, сказал Шики, – был моим братом. Вот чья это мумия – чья она была. Мой дорогой брат, самый приятный человек, которого ты вообще в жизни видел. Свет очей нашей мамочки. Траут купил его тело как говяжью тушу, выставил его на потеху и обозрение туристам, по десять баксов с носа. Это ж кем надо быть, чтобы такое сделать?
– Траут – шмук, – сказал Мори. – Тут я с тобой согласен.
Шики потер глаза.
– Мы с Фенстером были как близнецы. А моя жена?
Он поведал, как видел собственными глазами: Рита Рей, женщина, с которой он надеялся прожить всю оставшуюся жизнь… – Он потер пальцами переносицу и тряхнул головой.
– Эту женщину он видел… – всхлип, -…с другим мужчиной.
– Масляный такой хмырь в пестрой одежде? Его зовут Орландо. Не хочу тебя расстраивать, но явно он ее шпокает. Я так понимаю, что тебя обманула женщина… хотя здесь и сейчас это не важно.
Гудини вернулся к ускользающей лодыжке Мори и прыгнул ему на голень. Мори, не сводя глаз с Шики, нагнулся и потрепал его по голове.
– Ну-ну. Теперь иди, пес.
– Видишь, я же жертва, – продолжал говорить Шики. – И я теперь папа. Не только для этого шарика пушистого, который хочет с тобой подружиться. И нет, Рита Рей не мать. Мама моего мальчика – это первая женщина, которую я любил. Красивая девушка. Пела как соловей, но заболела амнезией и ушла странствовать. Погибла в наводнении. Трагически. И после всех этих лет объявился мой мальчик. Похож на меня как две капли воды. – Шики смахнул… может, и слезу. – А теперь я никогда его уже не узнаю. – Он вздохнул. – Жизнь – штука жестокая.
Мори убрал с пистолета одну руку, описал стволом в воздухе круг.
– Ладно, хватит жалобно кряхтеть. А ты, – обратился он к Гудини, который скреб ему икру, – совершенно невоспитанная собака. – Он нагнулся, поднял йоркшира на уровень пояса. – Теперь ты мне больше не будешь брюки портить. И к Шики: – Давай теперь о том, как это будет стоить моего времени.
– Я основатель этой прекрасной церкви. – Шики развел руками, показывая на все вокруг. – Все было хорошо, пока карты против меня не повернулись. Ризы вознесения, музыка – они у меня в проходах катались во время проповедей. Ты моего чудесного ангела в виде дирижабля заметил? Эти мигающие глаза? Ты знаешь, что он виден из семи штатов, если не из восьми?
Гудини царапал пиджак Мори, стараясь залезть повыше. Мори посадил его себе на плечо:
– Вот так. А теперь перестань скрести лапами, ну?
– Я тебе точно говорю: нужно лишь немного драйва и немного шоу. Мир полон одиноких людей, которым нужна встряска, чтобы в жизни снова появился смысл. Вот ее я им и даю. И знаешь что? Я это не только ради бабла делаю. Они меня любят. «Светляки» – это моя семья. Я не морочу тебе голову, нет. Это черт его знает какое чувство, когда все эти люди думают, что лучше тебя ничего в жизни у них не было! Когда приносишь им в жизнь радость. Я – Князь Света, понимаешь?
– Ага, я слыхал, что язык у тебя здорово подвешен. – Мори опустил пистолет. Гудини обхватил передними лапками подбитое ватой плечо Мори, высунул розовый язычок и лизнул Мори в шею.
– Ой, – сказал Мори. – Так он еще и лижется?
С расстояния поцелуя он передвинул Гудини подальше, на край плеча.
– Ты должен был научить эту собаку себя вести. – Он снова наморщил лоб: – Да, так на чем я остановился? Я смотрел на эту суматоху на стоянке, когда ты вылез из пасти кита. Ну, настоящий mensch, не знаю, ты пошел к своим людям… но это к делу не относится. Продолжай насчет того, чтобы мое время того стоило.
Гудини залез на шею Мори, вытянулся и лизнул его в щеку. Мори стряхнул его голову в сторону:
– Ты меня принял за леденец?
– Крили Пэтч, – сказал Шики, – жалкий сукин сын, взялся тут командовать, когда я смылся. Он привез из Техаса этот клан Джонсов – с бородами, длинноволосые, в чепцах. Пэтч и Джонсы испохабили все, что я строил. Нет больше радости в Мадвиле, вот что я тебе скажу…
– Видел я твоего Пэтча. Исключительный нудник, это да. – Мори взмахнул стволом. – Говори дальше.
Гудини снова стал вылизывать подбородок Мори, и Мори не стал его прогонять, только сказал:
– Чует грудинку, которая была у меня на ужин.
– Религия, – говорил тем временем Шики, – не облагается налогом, понимаешь? А десятину мы берем – двадцать процентов.
– До вычета налогов?
– Прямо сверху. Они рады это отдать за все, что я для них делаю.
Мори с блестящей от вылизывания щекой присвистнул и наморщил лоб.
– Я думал, ты последнюю рубашку проиграл.
У Шики углы губ поехали вниз:
– Ага, любимую, светло-голубую. Счастливую шелковую рубашку, если быть точным. Я мог кучу денег загрести, но госпожа Удача от меня отвернулась. Когда я не проигрывал в карты, я инвестировал: этот дирижабль, прожектора, ризы для хора. Запустить новую религию – это много расходов, друг. Но теперь все на мази. Пэтч наверняка витает в облаках от радости – со всей этой рекламой. Просто стыд и позор, что приходится мне смываться. Даже если ты меня не завалишь, Рита Рей или Траут завалят.
Но! Пока я еще здесь, я хочу эту операцию передать тебе, целиком.
– Мне? – Мори, держа Гудини у подбородка, сказал в его коричневую шкурку: – Мне, он говорит. Что ты на эту тему думаешь, пес?
– А что думать? Такой глубокий голос, как у тебя, – потрясающее производит впечатление. Одеваешься ты изысканно – тоже хорошо. Кто знает, если бы ты выбрал другой путь, мог бы быть настоящим проповедником. Вы, мистер Молот, можете быть новым Князем Света!
– Я? Я еврей.
– Иисус тоже был евреем. А вообще Храм Света – церковь внеконфессионная.
– Мне быть машиахом… мессией?
Шики оглянулся по сторонам и сказал доверительно:
– Я тоже не уверен, что я – мессия, но иногда умею творить чудеса и говорить. Я вливаю немного света в жизнь людям, даю им надежду. Чуть потренироваться – и ты тоже сможешь. Ты же не противник пения, небольшого актерства? Я тебе скажу: когда станешь Князем Света, все будут твоими друзьями.
– В этом городе тебя знают.
– Ну да. Я как какая-то телезвезда.
Мори вложил пистолет в кобуру и засунул Гудини в боковой карман пиджака, а руку оставил на голове йоркшира, ероша ему шерсть на загривке.
– Не прыгай, песик, до земли далеко. – Он вытер щеку платком с монограммой, поправил бабочку и обратился к Шики:
– Говорил ты хорошо, а закрыть сделку можешь?
– Займи мою должность, – сказал Шики, – и утрясем детали.
– Джинджер! – крикнул Джимми, выбегая на крышу и увидев ее привязанной к лестнице. Голая, одна рука поперек груди, другая висит вдоль белого тела, светлые волосы полощутся на ветру – будто натурщица для «Венеры» Боттичелли.
Бетси двумя руками зажала себе рот.
Пэтч прищурился на непрошеных гостей, пробормотал:
– Зловонные демоны из пасти ада, я свое дело закончу!
Он склонился над тросом и продолжал пилить.
Джимми бросился к нему, прыгнул ему на спину.
Пэтч стряхнул его, завизжав:
– Отпусти, демон!
Джимми поймал его за лодыжку и дернул. Пэтч ухнул, уронил ножовку, задергал ногой, но Джимми поймал его за ногу и повернул. Пэтч споткнулся, перекатился и снова оказался на ногах, вопя:
– Изыди, отродье Сатаны!
Шум привел Джинджер в себя:
– Я… голая.
Джимми и Пэтч продолжали бороться, и Пэтч вырвался и побежал к тросу. Он поднял тяжелый гаечный ключ, в низкой стойке размахнулся, пока Джимми бежал к нему. Конец ключа угодил Джимми в грудь, и он свалился с выдохом.
Пэтч поднял ключ над головой и воскликнул:
– Ангел Михаил победил дракона!
И ударил ключом вниз – не по Джимми, по оставшимся волокнам троса.
Трос лопнул. Джинджер вскрикнула и взмыла в воздух.
Обретая сознание рывками и приступами, как плохо вкрученная электрическая лампочка, Джинджер извернулась, потянула прикованную руку. Глаза у нее открылись, но оставались мутными.
– Где я?
Пэтч поднял ножовку:
– На пути в небо, счастливица.
Полиция огородила парковку, чтобы пересчитать выживших по головам, хотя некоторые, в том числе Рита Рей и Орландо, ушли прочь до того, как натянули желтую ленту. Три «скорые помощи», четыре пожарные машины, два фургона телевидения и фургон ветеринарного контроля уже были на месте, и ехали еще много. Спасательные команды прочесывали внутренность здания, фельдшеры «скорой помощи» сортировали раненых. Попадались переломы и вывихи, десятки непонятных мелких колотых ран, бесчисленные ссадины, порезы и ушибы, приличное количество попаданий воды в легкие, с кашлем и рвотой. Но чудо: без смертельных исходов.
Ну, вот и конец пришел, подумал Шики, опускаясь на пол. Жизнь не промелькнула перед ним вереницей образов, он не высказал сожалений холодеющими губами, и ничего вообще, кроме боли, не чувствовал. Рука дернулась туда, где было больнее всего, и он ее отнял окровавленную. Одна пуля задела мочку уха, другая поцарапала щеку, сорвав фальшивую бороду. Еще одна поцарапала руку, и четвертая, судя по дыре в ботинке и пощипыванию в кончике ноги, зацепила большой палец.
– Сукин ты сын и садист! – Шики поднялся на ноги, подвинулся от него слегка. – Я слыхал про тебя – ты от людей куски отстреливаешь просто для развлечения!
Мори стиснул рукоять двадцатидвухкалиберного с глушителем двумя руками и выстрелил еще три раза. Пвоп, nвon, nвon. Одна пуля разнесла выключатель, другая попала в стену в трех футах справа от Шики. Третья отскочила от держателя флюоресцентной лампы.
Все еще пятясь, Шики развел руки в стороны.
– Давно уже мир хочет сделать это с Шики Дуном – черт знает, может, я и заслужил. Так что давай. Если хочешь это сделать – заканчивай, но об одном прошу: не убивай мою собаку.
Он вытащил Гудини из-за пазухи, поцеловал его и опустил на пол.
Гудини закружил у его ног, тявкая, чтобы его подняли.
– Отойди от него, – сказал Мори йоркширу. И Шики: – Стой на месте, обманщик.
Тяжело дыша, он начал придвигаться.
Шики шагнул назад:
– Что за ерунда насчет обманщика? И что я был партнером Траута? Я ему должен деньги, и это все. Рита Рей хочет моей смерти ради страховки. Кольцо я у нее взял, потому что она продала моего вот этого малыша на щенячью ферму. И… знаешь, насчет отстреливания кусков? Черт побери, да ты просто стрелять не умеешь!
Шики показал на него рукой и щелкнул пальцами:
– Гудини, фас!
Гудини кроликом подскочил к ногам Мори, но вместо нападения встал на задние лапы и попытался оседлать отворот брюк. Мори встряхнул ногой, не глядя вниз, поднял ствол и навел его в сердце Шики.
Шики не дрогнул. На самом деле он просто застыл на месте, подсчитав, что больше шансов уцелеть так, чем если двигаться. Пистолет хлопнул выстрелом, пуля ударила в пол, срикошетив в коридор. Шики отступил на шаг.
Мори протер глаза и уставился на руку с пистолетом. Шляпа упала у него с головы и покатилась по полу. Ствол в руке качнулся:
– Ты не партнер Трауту? Ты не наколол его на две сотни штук? И твоя жена продала твою собаку? Вот эту?
Он посмотрел на Гудини, все еще обнимающего его лодыжку. Потом на Шики, в недоумении.
– Ба! – Палец на курке напрягся. – Не знаю, кто из вас врет, но контракт есть контракт. Постой спокойно секунду.
Шики отскочил прочь, пританцовывая, оставляя между собой и Мори нормальное расстояние. Увидев вновь поднимающийся ствол, он замахал руками:
– Постой! Постой! Я предлагаю тебе сделку…
– Сделку, говоришь? Я что, по-твоему, Монти Холл [82]?
Гудини забыл о своем приставании к ноге Мори. Явно приняв пританцовывание и махание руками за игру, он стал бегать между Мори и Шики, потявкивая.
– Не знаю, кто из них тебя нанял, – сказал Шики, – но оба они врут. – У меня была небольшая проблема с картами, но это и все. Трауту наплевать на мой долг – и это далеко не двести штук. У меня долгосрочная дешевая аренда этого здания, понимаешь? А он хочет убрать меня с дороги, чтобы выгнать отсюда моих «светляков» и въехать со своим музеем. А Рита Рей, как я уже сказал, хочет только получить за меня страховку. Послушай… если ты подождешь секунду, я сделаю так, что тебе будет выгодно. Без булды. Убери только пистолет. Ладно?
Мори опустил пистолет на фут, но держал его двумя руками на уровне пояса.
– Стой, где стоишь, и я буду тебя слушать. Ничего не обещаю.
– О'кей, о'кей. – Шики объяснил насчет ссуд, аренды, бесплатной поездки в Вегас, и как кто-то как-то сделал из его дорогого братца мумию. – Это твоя была работа?
– Нет, этой истории с мумией я не догоняю. – Мори повел кольтом.
Гудини подбежал к правой туфле Мори, встал на задние лапы и стал царапать лодыжку – передние лапы так и мелькали. Мори приподнял ногу на шесть дюймов и встряхнул.
– Ты понимаешь, что ты мне двадцатидолларовые носки порвал? Неудивительно, что я собак не люблю.
Гудини кувыркнулся прочь, встал на ноги, выгнул спину и гавкнул. Мори опустил ствол.
– Фенстер, – громко, чтобы отвлечь Молота от Гудини, сказал Шики, – был моим братом. Вот чья это мумия – чья она была. Мой дорогой брат, самый приятный человек, которого ты вообще в жизни видел. Свет очей нашей мамочки. Траут купил его тело как говяжью тушу, выставил его на потеху и обозрение туристам, по десять баксов с носа. Это ж кем надо быть, чтобы такое сделать?
– Траут – шмук, – сказал Мори. – Тут я с тобой согласен.
Шики потер глаза.
– Мы с Фенстером были как близнецы. А моя жена?
Он поведал, как видел собственными глазами: Рита Рей, женщина, с которой он надеялся прожить всю оставшуюся жизнь… – Он потер пальцами переносицу и тряхнул головой.
– Эту женщину он видел… – всхлип, -…с другим мужчиной.
– Масляный такой хмырь в пестрой одежде? Его зовут Орландо. Не хочу тебя расстраивать, но явно он ее шпокает. Я так понимаю, что тебя обманула женщина… хотя здесь и сейчас это не важно.
Гудини вернулся к ускользающей лодыжке Мори и прыгнул ему на голень. Мори, не сводя глаз с Шики, нагнулся и потрепал его по голове.
– Ну-ну. Теперь иди, пес.
– Видишь, я же жертва, – продолжал говорить Шики. – И я теперь папа. Не только для этого шарика пушистого, который хочет с тобой подружиться. И нет, Рита Рей не мать. Мама моего мальчика – это первая женщина, которую я любил. Красивая девушка. Пела как соловей, но заболела амнезией и ушла странствовать. Погибла в наводнении. Трагически. И после всех этих лет объявился мой мальчик. Похож на меня как две капли воды. – Шики смахнул… может, и слезу. – А теперь я никогда его уже не узнаю. – Он вздохнул. – Жизнь – штука жестокая.
Мори убрал с пистолета одну руку, описал стволом в воздухе круг.
– Ладно, хватит жалобно кряхтеть. А ты, – обратился он к Гудини, который скреб ему икру, – совершенно невоспитанная собака. – Он нагнулся, поднял йоркшира на уровень пояса. – Теперь ты мне больше не будешь брюки портить. И к Шики: – Давай теперь о том, как это будет стоить моего времени.
– Я основатель этой прекрасной церкви. – Шики развел руками, показывая на все вокруг. – Все было хорошо, пока карты против меня не повернулись. Ризы вознесения, музыка – они у меня в проходах катались во время проповедей. Ты моего чудесного ангела в виде дирижабля заметил? Эти мигающие глаза? Ты знаешь, что он виден из семи штатов, если не из восьми?
Гудини царапал пиджак Мори, стараясь залезть повыше. Мори посадил его себе на плечо:
– Вот так. А теперь перестань скрести лапами, ну?
– Я тебе точно говорю: нужно лишь немного драйва и немного шоу. Мир полон одиноких людей, которым нужна встряска, чтобы в жизни снова появился смысл. Вот ее я им и даю. И знаешь что? Я это не только ради бабла делаю. Они меня любят. «Светляки» – это моя семья. Я не морочу тебе голову, нет. Это черт его знает какое чувство, когда все эти люди думают, что лучше тебя ничего в жизни у них не было! Когда приносишь им в жизнь радость. Я – Князь Света, понимаешь?
– Ага, я слыхал, что язык у тебя здорово подвешен. – Мори опустил пистолет. Гудини обхватил передними лапками подбитое ватой плечо Мори, высунул розовый язычок и лизнул Мори в шею.
– Ой, – сказал Мори. – Так он еще и лижется?
С расстояния поцелуя он передвинул Гудини подальше, на край плеча.
– Ты должен был научить эту собаку себя вести. – Он снова наморщил лоб: – Да, так на чем я остановился? Я смотрел на эту суматоху на стоянке, когда ты вылез из пасти кита. Ну, настоящий mensch, не знаю, ты пошел к своим людям… но это к делу не относится. Продолжай насчет того, чтобы мое время того стоило.
Гудини залез на шею Мори, вытянулся и лизнул его в щеку. Мори стряхнул его голову в сторону:
– Ты меня принял за леденец?
– Крили Пэтч, – сказал Шики, – жалкий сукин сын, взялся тут командовать, когда я смылся. Он привез из Техаса этот клан Джонсов – с бородами, длинноволосые, в чепцах. Пэтч и Джонсы испохабили все, что я строил. Нет больше радости в Мадвиле, вот что я тебе скажу…
– Видел я твоего Пэтча. Исключительный нудник, это да. – Мори взмахнул стволом. – Говори дальше.
Гудини снова стал вылизывать подбородок Мори, и Мори не стал его прогонять, только сказал:
– Чует грудинку, которая была у меня на ужин.
– Религия, – говорил тем временем Шики, – не облагается налогом, понимаешь? А десятину мы берем – двадцать процентов.
– До вычета налогов?
– Прямо сверху. Они рады это отдать за все, что я для них делаю.
Мори с блестящей от вылизывания щекой присвистнул и наморщил лоб.
– Я думал, ты последнюю рубашку проиграл.
У Шики углы губ поехали вниз:
– Ага, любимую, светло-голубую. Счастливую шелковую рубашку, если быть точным. Я мог кучу денег загрести, но госпожа Удача от меня отвернулась. Когда я не проигрывал в карты, я инвестировал: этот дирижабль, прожектора, ризы для хора. Запустить новую религию – это много расходов, друг. Но теперь все на мази. Пэтч наверняка витает в облаках от радости – со всей этой рекламой. Просто стыд и позор, что приходится мне смываться. Даже если ты меня не завалишь, Рита Рей или Траут завалят.
Но! Пока я еще здесь, я хочу эту операцию передать тебе, целиком.
– Мне? – Мори, держа Гудини у подбородка, сказал в его коричневую шкурку: – Мне, он говорит. Что ты на эту тему думаешь, пес?
– А что думать? Такой глубокий голос, как у тебя, – потрясающее производит впечатление. Одеваешься ты изысканно – тоже хорошо. Кто знает, если бы ты выбрал другой путь, мог бы быть настоящим проповедником. Вы, мистер Молот, можете быть новым Князем Света!
– Я? Я еврей.
– Иисус тоже был евреем. А вообще Храм Света – церковь внеконфессионная.
– Мне быть машиахом… мессией?
Шики оглянулся по сторонам и сказал доверительно:
– Я тоже не уверен, что я – мессия, но иногда умею творить чудеса и говорить. Я вливаю немного света в жизнь людям, даю им надежду. Чуть потренироваться – и ты тоже сможешь. Ты же не противник пения, небольшого актерства? Я тебе скажу: когда станешь Князем Света, все будут твоими друзьями.
– В этом городе тебя знают.
– Ну да. Я как какая-то телезвезда.
Мори вложил пистолет в кобуру и засунул Гудини в боковой карман пиджака, а руку оставил на голове йоркшира, ероша ему шерсть на загривке.
– Не прыгай, песик, до земли далеко. – Он вытер щеку платком с монограммой, поправил бабочку и обратился к Шики:
– Говорил ты хорошо, а закрыть сделку можешь?
– Займи мою должность, – сказал Шики, – и утрясем детали.
– Джинджер! – крикнул Джимми, выбегая на крышу и увидев ее привязанной к лестнице. Голая, одна рука поперек груди, другая висит вдоль белого тела, светлые волосы полощутся на ветру – будто натурщица для «Венеры» Боттичелли.
Бетси двумя руками зажала себе рот.
Пэтч прищурился на непрошеных гостей, пробормотал:
– Зловонные демоны из пасти ада, я свое дело закончу!
Он склонился над тросом и продолжал пилить.
Джимми бросился к нему, прыгнул ему на спину.
Пэтч стряхнул его, завизжав:
– Отпусти, демон!
Джимми поймал его за лодыжку и дернул. Пэтч ухнул, уронил ножовку, задергал ногой, но Джимми поймал его за ногу и повернул. Пэтч споткнулся, перекатился и снова оказался на ногах, вопя:
– Изыди, отродье Сатаны!
Шум привел Джинджер в себя:
– Я… голая.
Джимми и Пэтч продолжали бороться, и Пэтч вырвался и побежал к тросу. Он поднял тяжелый гаечный ключ, в низкой стойке размахнулся, пока Джимми бежал к нему. Конец ключа угодил Джимми в грудь, и он свалился с выдохом.
Пэтч поднял ключ над головой и воскликнул:
– Ангел Михаил победил дракона!
И ударил ключом вниз – не по Джимми, по оставшимся волокнам троса.
Трос лопнул. Джинджер вскрикнула и взмыла в воздух.
68
– Аренда и церковь – твои. – Шики взял Мори за трясущуюся правую руку и пожал. Потом наклонился, заглядывая за стол. – Если Пэтч ее еще не нашел, у меня тут была пинта «Бурбона» за ящиком.
Он стал шарить руками, пока Мори разглядывал и учитывал то, что, по словам Шики, теперь принадлежало ему.
Гудини растянулся пузом на столе и грыз угол библии Пэтча в кожаном переплете.
Шики вынырнул из-за стола с бутылкой, глотнул и протянул Мори.
Тот с неодобрением взглянул на голое горлышко, но тоже глотнул и вернул бутылку.
– Умеешь уговаривать. Ты досками не торговал? В смысле, мебелью?
Шики покачал головой.
Мори взял бутылку и глотнул еще. Погладил Гудини ладонью по спине. Перевел взгляд с Гудини на Шики, с довольного на встревоженного.
– У меня тут – кризис совести. Двурушников не терплю. Я заключил сделку, контракт…
Он поставил бутылку и полез рукой под пиджак. Шики отбросил свой стул от стола, чуть не перевернув, отпрянул назад.
– Я подписал передачу аренды. Мы скрепили сделку рукопожатием, выпили, как мужчинам положено. А ты все равно хочешь меня застрелить?
– Не держи меня за сволочь, – ответил Мори. – С нашей сделкой все в порядке. Это из-за сделки с Траутом у меня кошки скребут на душе. Я взял у него деньги – а товар не доставил. С другой стороны, Траут меня обманул, наврав, что ты его партнер и наколол его на двести штук – этот под знал, что я только обманщиками занимаюсь. Паразит такой.
Шики молчал, не очень понимая, что будет дальше, но не сводя внимательных глаз с правой руки Мори.
Мори вынул не пистолет, а большой конверт. Он вытащил оттуда пять перевязанных пачек денег и бросил их на стол.
– Траут ни пенни не получит обратно. Но за твоего брата? Который, перепуганный, прятался там в пещере, пока не высох? Вот тут пять штук для очистки моей совести. Остальные оставлю себе – за потраченное время и добрые намерения.
Четыре пачки Шики сгреб одним движением руки еще до того, как Мори кончил говорить.
– Раз ты настаиваешь…
Гудини прыгнул на оставшийся зеленый кирпич, сомкнул челюсти на уголке и встряхнул его как носок.
– Ого! – сказал Мори.
– Ну-ну, поаккуратнее, детка.
Шики вытащил пачку из собачьих челюстей, покачивая из стороны в сторону, вытер с нее щенячью слюну и спрятал в карман штанов.
– Теперь про наш гешефт, – сказал Мори. – Так в чем план?
– Я т-тебе покажу! – сказал Шики, грозя пальцем Гудини, который снова стал жевать кожаную библию взамен отобранной бумажной игрушки. – Место!
Гудини хлопнулся на пузо, разбросал ноги во все стороны света и продолжал жевать.
Шики жестом пригласил Мори встать:
– Пойдем сейчас со мной… – До него донесся приглушенный женский крик сверху. – На крышу!
Выскочив из люка, Шики и Мори оказались перед сюрреалистической панорамой, очерченной чернильной тенью и призрачной голубой аурой прожектора. Дуга в сердце лампы гудела, как энергетический луч из какой-нибудь фантастики.
Над дальним концом здания, обнаженная, спиной к ним, в десяти футах над крышей парила Джинджер, запутанная в проволочной лестнице, как бабочка в паутине. Джимми («Отдай ключи!») – бегал за Пэтчем («Отыди от меня, демон!»). Бетси в густой тени стояла на коленях и громко молилась.
Шики и Мори переглянулись, пытаясь понять, что тут творится.
– Пэтч с нарезки сорвался, – сказал Шики. – Не иначе. Гоняться за этой голой девицей по проволочной лестнице…
Лестница повернулась на ветру, и показалась передняя сторона обнаженной Джинджер. Мори судорожно вздохнул:
– Ой вей! Это же Джинджер Родджерс!
– Подружка Джимми. Джимми – это он, мой мальчик, как я тебе говорил. – Шики присвистнул. – То-то же он так злится на Пэтча.
– Этот фейгеле – твой сын?
– Этот кто?… Ой, черт! Трос-то порвался! Ей только провод теперь не дает улететь на луну вместе с дирижаблем.
Бетси встала с колен и бросилась к Мори и Шики.
– Слава богу, что вы тут! Я была уверена, что Джинджер Вознесена – ее одежда кучкой, точь-в-точь как у Князя, но нет. Это все сделал преподобный Пэтч. Он ее приковал наручниками к лестнице, и…
– Приковал?
– Да, видите? И перепилил тот большой трос.
– Пэтч обрезал привязь?
– Мы пытались ему помешать. Джимми хочет забрать у него ключи, помогите ему.
Пэтч был на дальней стороне крыши, возле лебедки, и прятался от Джимми за Гонгом Вознесения. Он выскочил и бросился к Мори и Шики. Дикий ужас вспыхнул у него в глазах при виде их – он резко повернулся и побежал по кругу, возглашая:
– Ваал-Зебуб, Молох, Дагон, Ваал! Все они здесь!
Он подбежал обратно к лестнице и вспрыгнул на нее:
– Спаси меня от когтей их адских!
– Нет! – завопил Джимми снизу. – Она не выдержит!
Пэтч карабкался выше. Лестница, болтающаяся снизу, плясала и подпрыгивала. Добравшись до Джинджер, Пэтч отпихнул ее в сторону и полез выше.
С неожиданным визгом лебедка провернулась дважды, поддавшись под порывом ветра, дернувшим дирижабль. В тот же миг Джинджер и Пэтч взлетели еще на шесть футов. Бетси крикнула Пэтчу:
– Бросьте ключи вниз, ради всего святого!
– Он в отключке, – сказал ей Шики. – Он тебя не слышит.
– Лестница внизу свободна, – сказал Мори. – Намотай ее вокруг лебедки. Если провод тоже лопнет, лестница может удержать.
– Нет, – возразил Джимми. – Если ее натянет, она может сломать Джинджер руки или задушить.
Бетси снова рухнула на колени, шевеля губами в молитве.
– Один только способ спасти девушку. – Шики потянулся к перекладинам лестницы.
– Нет! – крикнул Джимми. – Еще добавить весу – и вы все погибнете.
Но Шики уже влез на шесть футов. Перебирая руками, он долез до Джинджер, в двенадцати футах над крышей. Захватив локтем перекладину, он полез в кармашек под подтяжками своего комбинезона и вытащил кожаный чехольчик с отмычкой, которой освободил Гудини из клетки. Через секунду руки фокусника взялись за браслет наручников, тот щелкнул и открылся. Шики повторил те же действия со вторым браслетом – и он тоже зазвенел на гудроне крыши.
– Как ты? – спросил Шики, фермер-амиш, у Джинджер.
– Руки онемели. Я не знаю, где моя одежда. Кажется, я теряю сознание…
– А, черт!
Шики охватил ее рукой за талию, другой держась за лестницу. Джинджер качнулась прочь от лестницы. Лестница дергалась и моталась – это Пэтч сражался у них над головой с невидимыми мучителями.
На проводе, трущемся о барабан лебедки, содрало изоляцию. Вспыхнули искры.
– Сейчас оборвется, – сказала Бетси, ни к кому не обращаясь. – О Господи, опусти их сюда невредимыми!
Джимми расставил руки:
– Прыгай, Джинджер, я под тобой!
Джинджер хотела что-то сказать, но глаза ее закатились под лоб, голова бессильно склонилась набок, и она обмякла. Шики отпустил ее, провожая взглядом, и она полетела вниз, к Джимми.
В брызгах рассерженных искр и едком дыме провод закоротило на барабане лебедки. Изоляция задымилась, провод прогорел. Порвался. Шики полетел вверх, как прыгун на банджи.
Он оттолкнулся ногами и упал на Гонг Вознесения.
БУМM – бумм – бумм!
Освобожденный от оков дирижабль взмыл в небо.
– Аллилуйя! – заорал Пэтч так громко, что спугнул грифов, все еще сидевших, нахохлившись, на другом конце крыши. Они зашипели и захлопали крыльями, побежали, подпрыгивая, вдоль внешней стены, набирая разбег, спрыгнули с края, исчезли из виду и снова появились неясными силуэтами, летящими к горам.
Шики отскочил от гонга, сгруппировавшись, перекатился по гудрону крыши, как приземлившийся парашютист. Через секунду его голова в парике лежала на коленях у Бетси – соломенная шляпа парила где-то над Гатлинбургом. Бетси гладила его по голове:
– Вы целы?
– Ничего не сломал.
Несмотря на пульсирующую боль в бедре и ободранном колене, он сумел сохранить свой акцент: «Нитшего не зломаль».
– Джимми? – спросил он. – И его девушка?
– Джинджер. Вы ей спасли жизнь. Тот старик сказал, что Джинджер сломала Джимми ключицу, когда на него упала. Они оба в шоке. Скажите… я вас знаю?
Шики провел рукой по лицу, обнаружил накладную бороду и темные очки на месте, парик набекрень, но все еще на голове. Он поправил парик. Радуясь, что здесь так темно, он со своим амишевским акцентом произнес:
– Я не отсюда. Я амиш.
С парковки донеслось многоголосое «Ооох – ааах!», и Шики с Бетси поднялись на ноги посмотреть. Сперва кто-то, потом все, стоящие внизу, увидели зрелище взмывающего ангела, а под ним, в полутораста футах, появляясь и исчезая в луче прожектора, летел Крили Пэтч, Посланец, цепляясь за качающуюся лестницу, как воздушный гимнаст в цирке.
Бетси нахмурилась:
– Этот человек не заслужил вознесения в небо.
– Заслужил, заслужил.
Шики послал Пэтчу воздушный поцелуй.
Потом подошли Джинджер и Джимми. Джинджер, не мог он не заметить, отлично смотрелась в клетчатом пиджаке Мори и забытой спецовке ремонтника, намотанной вокруг пояса, как пеленка. Мори заложил правую руку Джимми ему же за пазуху, чтобы иммобилизовать сломанную ключицу.
Джимми выпрямился, сказал:
– Со мной все в порядке, – и рухнул на колени.
Шики положил руку на плечо Бетси:
Он стал шарить руками, пока Мори разглядывал и учитывал то, что, по словам Шики, теперь принадлежало ему.
Гудини растянулся пузом на столе и грыз угол библии Пэтча в кожаном переплете.
Шики вынырнул из-за стола с бутылкой, глотнул и протянул Мори.
Тот с неодобрением взглянул на голое горлышко, но тоже глотнул и вернул бутылку.
– Умеешь уговаривать. Ты досками не торговал? В смысле, мебелью?
Шики покачал головой.
Мори взял бутылку и глотнул еще. Погладил Гудини ладонью по спине. Перевел взгляд с Гудини на Шики, с довольного на встревоженного.
– У меня тут – кризис совести. Двурушников не терплю. Я заключил сделку, контракт…
Он поставил бутылку и полез рукой под пиджак. Шики отбросил свой стул от стола, чуть не перевернув, отпрянул назад.
– Я подписал передачу аренды. Мы скрепили сделку рукопожатием, выпили, как мужчинам положено. А ты все равно хочешь меня застрелить?
– Не держи меня за сволочь, – ответил Мори. – С нашей сделкой все в порядке. Это из-за сделки с Траутом у меня кошки скребут на душе. Я взял у него деньги – а товар не доставил. С другой стороны, Траут меня обманул, наврав, что ты его партнер и наколол его на двести штук – этот под знал, что я только обманщиками занимаюсь. Паразит такой.
Шики молчал, не очень понимая, что будет дальше, но не сводя внимательных глаз с правой руки Мори.
Мори вынул не пистолет, а большой конверт. Он вытащил оттуда пять перевязанных пачек денег и бросил их на стол.
– Траут ни пенни не получит обратно. Но за твоего брата? Который, перепуганный, прятался там в пещере, пока не высох? Вот тут пять штук для очистки моей совести. Остальные оставлю себе – за потраченное время и добрые намерения.
Четыре пачки Шики сгреб одним движением руки еще до того, как Мори кончил говорить.
– Раз ты настаиваешь…
Гудини прыгнул на оставшийся зеленый кирпич, сомкнул челюсти на уголке и встряхнул его как носок.
– Ого! – сказал Мори.
– Ну-ну, поаккуратнее, детка.
Шики вытащил пачку из собачьих челюстей, покачивая из стороны в сторону, вытер с нее щенячью слюну и спрятал в карман штанов.
– Теперь про наш гешефт, – сказал Мори. – Так в чем план?
– Я т-тебе покажу! – сказал Шики, грозя пальцем Гудини, который снова стал жевать кожаную библию взамен отобранной бумажной игрушки. – Место!
Гудини хлопнулся на пузо, разбросал ноги во все стороны света и продолжал жевать.
Шики жестом пригласил Мори встать:
– Пойдем сейчас со мной… – До него донесся приглушенный женский крик сверху. – На крышу!
Выскочив из люка, Шики и Мори оказались перед сюрреалистической панорамой, очерченной чернильной тенью и призрачной голубой аурой прожектора. Дуга в сердце лампы гудела, как энергетический луч из какой-нибудь фантастики.
Над дальним концом здания, обнаженная, спиной к ним, в десяти футах над крышей парила Джинджер, запутанная в проволочной лестнице, как бабочка в паутине. Джимми («Отдай ключи!») – бегал за Пэтчем («Отыди от меня, демон!»). Бетси в густой тени стояла на коленях и громко молилась.
Шики и Мори переглянулись, пытаясь понять, что тут творится.
– Пэтч с нарезки сорвался, – сказал Шики. – Не иначе. Гоняться за этой голой девицей по проволочной лестнице…
Лестница повернулась на ветру, и показалась передняя сторона обнаженной Джинджер. Мори судорожно вздохнул:
– Ой вей! Это же Джинджер Родджерс!
– Подружка Джимми. Джимми – это он, мой мальчик, как я тебе говорил. – Шики присвистнул. – То-то же он так злится на Пэтча.
– Этот фейгеле – твой сын?
– Этот кто?… Ой, черт! Трос-то порвался! Ей только провод теперь не дает улететь на луну вместе с дирижаблем.
Бетси встала с колен и бросилась к Мори и Шики.
– Слава богу, что вы тут! Я была уверена, что Джинджер Вознесена – ее одежда кучкой, точь-в-точь как у Князя, но нет. Это все сделал преподобный Пэтч. Он ее приковал наручниками к лестнице, и…
– Приковал?
– Да, видите? И перепилил тот большой трос.
– Пэтч обрезал привязь?
– Мы пытались ему помешать. Джимми хочет забрать у него ключи, помогите ему.
Пэтч был на дальней стороне крыши, возле лебедки, и прятался от Джимми за Гонгом Вознесения. Он выскочил и бросился к Мори и Шики. Дикий ужас вспыхнул у него в глазах при виде их – он резко повернулся и побежал по кругу, возглашая:
– Ваал-Зебуб, Молох, Дагон, Ваал! Все они здесь!
Он подбежал обратно к лестнице и вспрыгнул на нее:
– Спаси меня от когтей их адских!
– Нет! – завопил Джимми снизу. – Она не выдержит!
Пэтч карабкался выше. Лестница, болтающаяся снизу, плясала и подпрыгивала. Добравшись до Джинджер, Пэтч отпихнул ее в сторону и полез выше.
С неожиданным визгом лебедка провернулась дважды, поддавшись под порывом ветра, дернувшим дирижабль. В тот же миг Джинджер и Пэтч взлетели еще на шесть футов. Бетси крикнула Пэтчу:
– Бросьте ключи вниз, ради всего святого!
– Он в отключке, – сказал ей Шики. – Он тебя не слышит.
– Лестница внизу свободна, – сказал Мори. – Намотай ее вокруг лебедки. Если провод тоже лопнет, лестница может удержать.
– Нет, – возразил Джимми. – Если ее натянет, она может сломать Джинджер руки или задушить.
Бетси снова рухнула на колени, шевеля губами в молитве.
– Один только способ спасти девушку. – Шики потянулся к перекладинам лестницы.
– Нет! – крикнул Джимми. – Еще добавить весу – и вы все погибнете.
Но Шики уже влез на шесть футов. Перебирая руками, он долез до Джинджер, в двенадцати футах над крышей. Захватив локтем перекладину, он полез в кармашек под подтяжками своего комбинезона и вытащил кожаный чехольчик с отмычкой, которой освободил Гудини из клетки. Через секунду руки фокусника взялись за браслет наручников, тот щелкнул и открылся. Шики повторил те же действия со вторым браслетом – и он тоже зазвенел на гудроне крыши.
– Как ты? – спросил Шики, фермер-амиш, у Джинджер.
– Руки онемели. Я не знаю, где моя одежда. Кажется, я теряю сознание…
– А, черт!
Шики охватил ее рукой за талию, другой держась за лестницу. Джинджер качнулась прочь от лестницы. Лестница дергалась и моталась – это Пэтч сражался у них над головой с невидимыми мучителями.
На проводе, трущемся о барабан лебедки, содрало изоляцию. Вспыхнули искры.
– Сейчас оборвется, – сказала Бетси, ни к кому не обращаясь. – О Господи, опусти их сюда невредимыми!
Джимми расставил руки:
– Прыгай, Джинджер, я под тобой!
Джинджер хотела что-то сказать, но глаза ее закатились под лоб, голова бессильно склонилась набок, и она обмякла. Шики отпустил ее, провожая взглядом, и она полетела вниз, к Джимми.
В брызгах рассерженных искр и едком дыме провод закоротило на барабане лебедки. Изоляция задымилась, провод прогорел. Порвался. Шики полетел вверх, как прыгун на банджи.
Он оттолкнулся ногами и упал на Гонг Вознесения.
БУМM – бумм – бумм!
Освобожденный от оков дирижабль взмыл в небо.
– Аллилуйя! – заорал Пэтч так громко, что спугнул грифов, все еще сидевших, нахохлившись, на другом конце крыши. Они зашипели и захлопали крыльями, побежали, подпрыгивая, вдоль внешней стены, набирая разбег, спрыгнули с края, исчезли из виду и снова появились неясными силуэтами, летящими к горам.
Шики отскочил от гонга, сгруппировавшись, перекатился по гудрону крыши, как приземлившийся парашютист. Через секунду его голова в парике лежала на коленях у Бетси – соломенная шляпа парила где-то над Гатлинбургом. Бетси гладила его по голове:
– Вы целы?
– Ничего не сломал.
Несмотря на пульсирующую боль в бедре и ободранном колене, он сумел сохранить свой акцент: «Нитшего не зломаль».
– Джимми? – спросил он. – И его девушка?
– Джинджер. Вы ей спасли жизнь. Тот старик сказал, что Джинджер сломала Джимми ключицу, когда на него упала. Они оба в шоке. Скажите… я вас знаю?
Шики провел рукой по лицу, обнаружил накладную бороду и темные очки на месте, парик набекрень, но все еще на голове. Он поправил парик. Радуясь, что здесь так темно, он со своим амишевским акцентом произнес:
– Я не отсюда. Я амиш.
С парковки донеслось многоголосое «Ооох – ааах!», и Шики с Бетси поднялись на ноги посмотреть. Сперва кто-то, потом все, стоящие внизу, увидели зрелище взмывающего ангела, а под ним, в полутораста футах, появляясь и исчезая в луче прожектора, летел Крили Пэтч, Посланец, цепляясь за качающуюся лестницу, как воздушный гимнаст в цирке.
Бетси нахмурилась:
– Этот человек не заслужил вознесения в небо.
– Заслужил, заслужил.
Шики послал Пэтчу воздушный поцелуй.
Потом подошли Джинджер и Джимми. Джинджер, не мог он не заметить, отлично смотрелась в клетчатом пиджаке Мори и забытой спецовке ремонтника, намотанной вокруг пояса, как пеленка. Мори заложил правую руку Джимми ему же за пазуху, чтобы иммобилизовать сломанную ключицу.
Джимми выпрямился, сказал:
– Со мной все в порядке, – и рухнул на колени.
Шики положил руку на плечо Бетси: