Хмелинина М.. Дети Понедельника

   Майка! Убью!…
   Ты зачем вывернула на меня ведро холодной воды?… Не ведро, а только чашку? Все равно холодно!… Что?! Сказать тебе спасибо, что ледяной воды, а не горячего кофе? При чем тут кофе… А, понятно. Лучшим средством от сонливости является чашка горячего крепкого сладкого кофе, выплеснутая за шиворот. И правда, спасибо - пятна от кофе не отстирываются! И вообще, это средство следует применять исключительно в домашних условиях в экстренных случаях; в присутственных местах использовать его не эстетично. И непрактично. Заснула? На рабочем месте? А еще кто-нибудь видел?… Хорошо. Хорошо, что не видел. Почему? Да потому что отправили бы меня спать домой!… Какое бы ни было у нас начальство, все они - люди, все понимают. Когда хотят. Не могу спать сейчас. Закрываю глаза и вижу свою радость. Лучше еще поработаю. Только это спасает. Вот странно, никогда бы не подумала, что наша работа может спасать. И убивать в то же самое время.

Майя (две недели спустя)

   Уй, ну и погода! Никакого терпения не хватает, когда уже морозы станут поменьше? Нет, настоящий морозец зимой - это как раз то, что надо. Но не минус же тридцать! И когда приходится день за днем выстаивать на остановке минут по сорок в ожидании транспорта, а потом еще и на работе зубами стучать от холода, поневоле захочется весны. Но весна далеко, еще почти целый месяц…
   Вот зараза! Это я не про весну. А вот про этого маршрутчика, который на своей тачке вольготно расположился прямо на пешеходном переходе, полностью его перегородив. Еще бы дверцы открыл, дубина, чтобы народ насквозь лазил! Очень захотелось подсунуть ему в мотор "грызуна". Если кто не знает - мелкое такое, противное заклинание, предназначенное для порчи любой техники-механики. Хуже компьютерного вируса. Да уж ладно, пусть живет! Пока.
   А между тем, на работу идти не хочется. И вообще ничего не хочется. Скучно. Надоело. Чем дальше, тем бессмысленней кажется все, что мы делаем. Зачастую возникает впечатление, что учатся не студенты, а мы. Мы - за них, впереди них, вместо них и так далее. И делаем все за них, и втыки за них получаем. Тоска…
   Так, теперь аккуратнее на спуске. Здесь довольно-таки крутая горка, естественно, покрытая льдом и отшлифованная назойливой поземкой и подошвами бестолковых пацанов. Безопаснее всего было бы просто сесть, пардон, на попу и съехать вниз без хлопот. Но, увы, несолидно. Поэтому приходится медленно и осторожно сползать на полусогнутых. Помереть можно!
   А вот и ворота. У ворот торчит с полдюжины тинейджеров и курят. Шугануть их, что ли?… Ой, а ну их совсем! Курят - ну и пусть курят. И вообще - кто сказал, что это наши студенты? Может, это ученики коррекционного класса для особо одаренных среди наиболее тупых районной вечерней школы? Которая, между прочим, располагается в том же здании, что и наша Академия. И не только она! А еще два лицея и три училища, во как все запущено! Так что очень трудно бывает определить, имеем ли мы право наорать на шалунишек или на них должны орать представители другой организации. Вот мы носим бейджики - а этого явно мало. Надо, чтобы и все студиозы носили бейджики! А еще лучше - печать на лбу. Дабы мы могли их опознать и строить только своих. Во избежание конфликтов.
   А на вахте новый охранник. Вот сейчас возьмет и потребует пропуск. Ну и пусть требует - у меня есть… Чего-чего?! Какой еще ученический?! Парень, ты че, захворал? Я на школьницу, что ли, похожа? На лицеистку? Работаю я тут, ра-бо-та-ю! На тебе пропуск, доволен? Не, ну надо же! Студенческий - еще куда ни шло, но ученический?! Шиза! Скажу девчонкам, пусть поржут.
   В коридорах толкутся студенты-школьники-лицеисты. Приходится чуть ли не пропихиваться через пеструю и нахальную толпу. Так и хочется кого-нибудь сумкой треснуть, чтобы под ногами не путались! Сдерживаюсь, обойдемся без крайностей. Делаю страшное лицо и начинаю спрашивать у всех подряд номер группы, многозначительно смотреть на часы и сурово так осведомляться, почему не на занятиях, где студенческий билет, домашнее задание, сменка?! Народ малость струхнул, попятился. Так что дорога, наконец, оказалась свободна. Топаю с неприступным видом, такая вся суровая-пресуровая… Мадам-генеральша! А вы думали - в сказку попали? Правильно думали! Вот только сказка - стра-а-а-ашная, как жизнь моя!
   Иду в приемную, чтобы расписаться в графике. Приходишь - расписываешься, уходишь - расписываешься, ставишь время, оставляешь отпечатки пальцев. И не потому, что так положено. Просто по той причине, что ручка в приемной течет, а новую им не выдают. Экономят!
   В приемной сегодня с утра на разболтанных стульях сидят Нина, Саша и Анна Сергеевна, или попросту Аня, наша кадровичка. Начальства покуда нет, работать никому неохота, вот народ и отрывается напоследок, наслаждаясь болтовней. С удовольствием присоединяюсь.
   Шаги в коридоре. Мы мигом подхватываемся на ноги, напуская на себя деловой вид. И вовремя - в дверном проеме величественно воздвигается директриса. Почтительно здороваемся, делая вид, что вот только что вошли. Разбредаемся по кабинетам. Начинаем новый сумасшедший день.
   Вопросы, ответы, записки, бумажки,
   Компьютер, скандалы, ошибки, поблажки,
   Студенты, начальство, обед, анекдоты -
   Все это работа, работа, работа…
   Вот так-то. Не жизнь, а именины в дурдоме. Весело - хоть плачь!

Книга жалоб и предложений (выдержки)

   Внимание! Для улучшения морального облика коллектива, а также снятия межличностной напряженности, принято решение создать так называемую книгу жалоб и предложений. Здесь может высказаться кто угодно и о чем угодно, не называя своего имени и не опасаясь возможных последствий. Тетрадь - в приемной на стене, ручка прилагается. Добро пожаловать!
 
   Задолбали!…
    Аноним
 
   Люди, студиоты достали! Скажите, этично ли отвечать ударом на вопрос?!
    Мари
 
   Не этично. Зато дешево, надежно и практично. Рекомендую.
    Любимый Профессор
 
   Коллеги! Со студентами нужно вести себя вежливо, сдержанно и приветливо, мать вашу! Не забывайте, что имеете дело с нервными и ранимыми гаденышами!
    Мак
 
   Всем, всем, всем! Всем, кому жить не надоело - расписание не трогать! Не трогать расписание! Первого же, на кого опять рухнет стенд, я под ним и похороню!…
    Камикадзе
 
   Господа студенты! Уважайте своих кураторов! Помните: вы видите перед собой одного придурка, а они - целую группу!
    Моралева Карго
 
   Ушла в себя. Вернусь - свистну.
    Нинель
 
   Всем, кому нужны услуги грузчика за умеренную цену, обращаться в компьютерный зал.
    Демон
 
   Всем, кому нужно отметелить Демона, обращаться в компьютерный зал. Круглосуточно и бесплатно!
    Влад Цепеш
 
   Жизнь коротка… ПОТЕРПИ НЕМНОГО!…
    Мы

Глава 23 Пойди туда - не знаю, куда…

   - Люди, мы переезжаем! - голос Нины, на всех парах влетевшей в кабинет, звенел от переполнявшего ее возбуждения.
   - Куда это? - подозрительно поинтересовался Владя, слишком уж хорошо помнивший прошлогодние стремительные сборы и еще более скоропалительные распаковки убранных компьютерных залов.
   - В новое здание, вот куда! - Нина едва не подпрыгивала от ошеломляющей новости. - Наше собственное! Только наше, и все!
   - Что, правда? - недоверчиво откликнулась Майя. Будучи старожилом Академии (в качестве студентки, а потом и сотрудника она провела там десять лет), Майя от души наслушалась предсказаний и обещаний, что Академия, наконец-таки, переедет в новое здание, ура! Но за десять лет никаких подвижек в этой области не было. Так что она относилась к подобной перспективе с изрядным скептицизмом.
   - Правда, правда! - Нина уселась на край стола.
   - Неужели нам и впрямь купили здание? - в голосе Майи надежда боролась с сомнением. Уже много лет она имела счастье наблюдать за всеми перипетиями жизни в коммунальной квартире, а именно коммуналкой, по сути, и являлось здание, где располагалась штаб-квартира филиала. В нем, как уже упоминалось выше, кроме Академии обитали два лицея, три училища и вечерняя школа. Все семь учебных заведений, вынужденные делить учебные аудитории, коридоры, рекреации, раздевалки и прочее, то и дело грызлись, словно сварливые хозяйки на общей кухне, споря, чьи детки на сей раз курили в туалете или нацарапали неприличные слова на стене в актовом зале. Детки, надо сказать, просто соревновались за право считаться самыми несносными и бессовестными; скучать никому не приходилось. Так что собственное здание виделось прямо-таки эквивалентом счастья. Вот потому в то, что это самое здание когда-либо появится, никто всерьез не верил.
   - Не, не купили. Арендовали. С правом последующего выкупа! - оживленно доложила Нина. - Лизинг, одним словом!
   - И когда собираться? - поинтересовалась Саша. У нее, как, впрочем, и у всех остальных кураторов, было полным-полно самого разного барахла. Нужного, не очень нужного и совсем не нужного, но из разряда "а вдруг пригодится". По этой причине собраться быстро она бы не смогла даже под угрозой расстрела.
   - А вот прямо сейчас, - сообщила ей неунывающая Нина, тыкая в кнопочки своего мобильника. - Сейчас тару добудем - и вперед!
   Она созвонилась с одним из своих многочисленных студентов-вечерников. Этот конкретный студент учился на психомагическом факультете и работал в магазине бытовой техники грузчиком. Ненужных картонных коробок у него имелось множество, чем и воспользовалась ушлая кураторша. Буквально полчаса спустя коробки были доставлены. Тары оказалось с избытком, и вся академическая братия дружно принялась собирать вещи, которые еще надо было разобрать, подписать, дабы не перепутать при распаковке, уложить и завязать, чтобы ничего не болталось и невзначай не пропало по дороге.
   С поставленной задачей народ справился довольно быстро. Уже к вечеру все было чин чином, и с чувством выполненного долга коллеги расселись на коробки с барахлом, посудачили, строя предположения, где может находиться их новое пристанище, и ради разнообразия, мирно разошлись по домам.
 
   Утром сотрудники Академии явились на работу в перелетном приподнятом настроении, готовые к перемене мест. Однако время отбытия так и не объявили, и народ забеспокоился. К одиннадцати утра терпение лопнуло, и к Нонне Вениаминовне в качестве парламентера и по совместительству разведчика отправили Маргариту Леопольдовну. Она вернулась очень скоро, еще более обескураженной, чем уходила. Выяснилось, что переезд откладывается на неопределенный срок. Новость вызвала, мягко говоря, недоумение.
   - Что значит - откладывается?! Как откладывается?! - Майя была предельно возмущена, чего совершенно не скрывала. Она рассчитывала уже сегодня к вечеру распаковать компьютер и приступить к заполнению очередной порции ведомостей на своих дипломников.
   - Откладывается, - горестно вздохнула Маргарита Леопольдовна, - вплоть до особого распоряжения. Всем быть готовыми к переезду и ждать.
   - Я балдею с этого зоопарка! - раздраженно выпалила Саша, усаживаясь на коробку с системником. - У нас все запаковано! Ну, то есть буквально все! Мебель, компьютеры, документы. Даже мусорки ни одной нету!
   - Замечательно, - с откровенным раздражением бросил Шеллерман. Его лично проблема грядущей распаковки не волновала совершенно, так как профессор мог сделать себе что угодно из чего угодно, а на разбор вещей потратил бы от силы минут пять. Однако остальные - он это знал точно - так не умели. А значит, работа филиала оказалась заморожена почти полностью.
   - Замечательнее некуда, - уныло вздохнула Майя, вытягивая из кучи коробок ящик со своими документами. - Не знаю вот, распечатать его сразу или подождать? А вдруг не понадобится?
   Ее надеждам не суждено было сбыться. Не успела Марианна закончить фразу, как дверь кабинета распахнулась, и в помещение, теперь более всего напоминавшее склад, вошли пятеро студентов. Они прямиком направились к Майе, имевшей несчастье быть их куратором, и заговорили одновременно, требуя самых различных вещей - квитанций, учебных планов, расписания на следующую неделю и еще десяток всяких разностей. Она поморщилась, как от зубной боли, и принялась отдирать от ящика широкие полосы скотча. Очень скоро все остальные были вынуждены последовать ее примеру - студенты упорно приходили, задавали вопросы и все без исключения чего-то хотели - как-никак, добросовестных студентов было не меньше десяти процентов от общей численности, а может, и все пятнадцать. Методисты, шипя и бурча себе под нос нечто непечатное, пристраивались кто где, на коробках или просто на полу, постелив на него газеты, и начинали работать.
 
   На чемоданах филиал прожил около недели. Человек быстро ко всему привыкает, а русский человек - тем более. Шеллерман и МакДугл только диву давались, глядя на то, как непринужденно их подчиненные приспосабливают для работы среду, которая для этой цели абсолютно не годилась. Не прошло и дня, а уже каждый сотрудник оборудовал себе среди ящиков и коробок рабочий уголок по вкусу. Разобрали компьютеры, установив их на подоконниках, полураспакованных тумбочках - кто как хотел. Работа вошла почти в прежнюю колею, пока в один прекрасный день, за полчаса до обеда не сообщили: через двадцать минут придет фургон из компании грузоперевозок, специально нанятый директором для транспортировки вещей. Для ковров-самолетов погода оказалась нелетной.
   "Академики" забегали и засуетились, второпях распихивая все по коробкам. Теперь было не до аккуратности - папки, бумаги, канцтовары и прочее летели в ящики как попало; всех заботило только одно: чтобы барахло влезло! Уложились за четверть часа. Стали ожидать погрузки. Прошло десять минут. Потом еще столько же. Полчаса. Час… Выяснилось, что фургон попал в пробку, а посему ожидание продолжили, коротая время за страшилками, анекдотами и пересказами недавно вышедших премьер. В тот момент, когда методист очного отделения Нелли приступила к захватывающему повествованию о не далее, как вчера, увиденном культовом фильме "Одеколонщик", снаружи раздался жуткий рев. Это был клаксон загулявшего фургона.
   На улице выяснилось, что здоровенный грузовик не смог въехать в тесный двор, опасаясь застрять в воротах. Так что теперь всем сотрудникам предстояло переквалифицироваться в грузчиков и таскать свои вещи на целых сто двадцать метров дальше, чем предполагалось. Делать было нечего - народ, матюкаясь, на чем свет стоит, начал передислокацию материальных ценностей в кузов долгожданной машины.
   Таскать барахло через грязный двор оказалось крайне не с руки: ноги скользили и вязли в липком декабрьском снегу средней полосы, а коробки, свертки и прочие пожитки были тяжелыми и неудобными для транспортировки. Профессор Шеллерман, понаблюдав за начавшимся хаосом минут пять и позлорадствовав от души, снизошел до того, чтобы предложить свою помощь. Дело сразу пошло быстрее. Правда, время от времени кое-кто из новоиспеченных грузчиков путал заклинания "Двигай дальше!" и "Двигай попой!", что приводило к перемещению не предметов, намеченных для переноски, а людей, совсем не жаждавших такого сервиса.
   Однако вскоре случилась неприятность, заставившая позабыть о спорах и случайных безобразиях. Фургон оказался настолько мал, что в него поместилась от силы половина собранной утвари. Поразмыслив, решили увезти пока то, что уже погрузили, а также часть сотрудников с самыми сильными магическими способностями. А уж с нового места эти сотрудники откроют для коллег портал, через который и пронесут все остальное. Естественно, ехать выпало Шеллерману и МакДугл. На этом этапе сложнее всего было вынести ворчание Мастер-Целителя, который совершенно не радовался перспективе прокатиться в кузове грузовика. Тем не менее, спорить он не стал, понимая, что другого выхода нет.
   Оставшиеся проводили завистливыми взглядами фургон, скрывшийся в зимнем полумраке, и вернулись в здание. Устроившись в холле у самых дверей, чтобы видеть и слышать, что происходит во дворе, продолжили треп. Ждать пришлось очень долго. Уже наступил поздний вечер, вплотную придвинулась ночь, а вестей от убывших не поступало. Плюнув, народ стал расходиться по углам на ночлег прямо здесь, в фойе "ожидания". Характерный щелчок и шуршание, знаменующие открытие портала, разбудили задремавшую аудиторию. Зная, как тяжело вдвоем удерживать даже небольшие ворота, заспанные коллеги спешно взялись за переноску коробок, воспользовавшись заклинаниями, которым научились у профессора Шеллермана. Может, что-то не доучили, а кто-то пропустил дополнительные занятия по повышению квалификации, но вышло так, что в гостеприимно распахнутые Врата вывалилась огромная бесформенная куча, состоявшая из людей, столов, тумбочек и так далее по мелочи. Последними по параллельному порталу прибыли обитатели площадки "Дельта". А поскольку кое-кто не до конца рассчитал координаты открытия ворот, население бункера в полном составе со своей поклажей грациозно приземлилось сверху с высоты примерно полутора метров.
   Не менее получаса ушло на то, чтобы разобраться, где чьи ноги и что там торчит - голова или корзина для мусора. В течение этих тридцати минут никто не обращал внимания, а куда же их, собственно, занесло. Но поднявшись, наконец, на ноги и протерев глаза, сотрудники Академии впали в состояние, больше всего напоминающее тихую панику. Их окружала кромешная сырая тьма. Поблизости не наблюдалось ни одного фонаря, и мрак зимней ночи был совершенно непроницаем. Ноги по щиколотку вязли в грязи. Пахло прелыми листьями и свалкой.
   - Г-где мы?! - выдохнула Нина, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. - Мы ведь, кажется, в новое здание переезжали, где оно?!
   - Прямо и направо! - раздался из темноты голос профессора Шеллермана. Судя по интонации, его обладатель был просто вне себя от ярости.
   - Направо и вверх! - уточнила приблизившаяся профессор МакДугл, держа в руке невесть откуда взявшийся птичий череп со светящимися глазницами, чтобы хоть как-то осветить дорогу вновь прибывшим.
   - Так где же мы, все-таки? - Саша задала вопрос, терзавший всех без исключения.
   - Где - мы не имеем не малейшего понятия! - отчеканил профессор Шеллерман. - Где-то на окраине. А здание - вот оно! Гори, гори ясно! - с этими словами он вскинул руку - с кончиков пальцев сорвался яркий луч и уперся в стену стоящей поодаль четырехэтажной кирпичной постройки. Выглядела она неприглядно: обшарпанные стены с выпавшими из них отдельными кирпичиками; обломанные водосточные трубы, насквозь изъеденные ржавчиной; даже оконные рамы кое-где отсутствовали.
   - Вот это?! - у Лины вырвался мучительный стон. - Какой ужас! Даже наш бункер в тысячу раз лучше!
   - Не нравится? - ехидно поинтересовался профессор. - А это еще не все. Мало того, что это здание похоже на руины Помпеи, оно еще и заперто наглухо!
   - Да, именно так, - поддержала коллегу Марион. - Ни сторожа, ни ключей. Мы поэтому и раскинули портал так поздно, все пытались выяснить что-нибудь. И узнали, что ближайшие три дня тут никого не будет. И внутрь мы проникнуть не можем - ни один комплект ключей не подходит.
   - А владелец, который нам это… ЭТО продал, уехал в командировку до понедельника! - зло процедил сквозь зубы профессор Шеллерман. Майя мысленно пожалела беднягу - с Целителем в таком состоянии не решилась бы связываться даже она.
   - И телефон у него не отвечает! - доложила окружающим Тоня.
   - Что же делать? У наших очников завтра занятия, куда их девать? - всхлипнула Янина.
   - А послезавтра - у наших заочников! - мрачно поддержала ее Майя, с надеждой воззрившись на Лину. - А отменить ничего нельзя?
   - Нельзя! - отрезала менеджер по расписанию, нервно шаря в карманах, словно в поисках сигарет. Нашарила карандаш и сунула его в рот. Откусила ластик и, слегка успокоившись, пояснила. - У нас ни связи, ни компов нет. Мы не сможем никого предупредить. Адрес будущего здания был заблаговременно вывешен, как и дата отъезда. Так что завтра утром студенты и преподы прямо сюда припрутся. Все припрутся - они, спасибо профессору Шеллерману, боятся опаздывать!
   - Так что будем делать? - Денек, как всегда, предпочел сразу перейти к сути дела.
   - Единственный выход - обосноваться на крыше и вокруг здания, - поджав губы, сообщила профессор Макгонагал. - Мы уже подняли туда все, что привезли в фургоне. Теперь нужно разобраться с остальным.
   - Как это… как это - н-н-н-а к-к-к-крыше?! - от удивления Люда начала заикаться.
   - А вот так! - Шеллерман устал и продрог, а потому дружелюбием не блистал. - Крыша плоская, площадь приличная, администрацию расположить места хватит. Не будете к краям подходить - не навернетесь вниз! Наверное. И вообще, - завершил он свою "утешительную" речь, - вам всем давно пора научиться парить в воздухе! Это совсем не сложно.
   - Ну, да! В особенности - для летучих мышей-переростков! - пробормотала себе под нос Лина; она тоже была не в лучшем настроении.
   - Что Вы сказали? - Шеллерман нехорошо прищурился.
   - Погода сегодня хорошая, профессор! - невозмутимо сообщила ему девушка, пряча в карман карандаш. - Может, начнем? А то до утра не уложимся!
   Понимая, что деваться некуда, взялись за дело. Выяснилось, что рубероид, покрывавший крышу, на ней уже не держится, поэтому прежде чем втаскивать наверх барахло, сползающий рубероид следовало обработать посредством гвоздей и молотка. Это предприятие осталось в анналах истории Академии под названием "Как мы прибивали съехавшую крышу". Дело осложнялось еще и тем, что британские волшебники уже успели поднять туда часть вещей. В результате их пришлось перетаскивать с места на место по всей используемой площади, вгоняя гвозди на освободившихся участках.
   Чего стоило затащить наверх мебель, одному Создателю известно. Это была настолько выматывающая кампания, что, окончив ее, все участники желали только одного - упасть, где стояли, и немедленно заснуть. На помощь пришли профессор Шеллерман, взбодривший коллег воистину волшебным средством - нашатырем, и профессор МакДугл, наколдовавшая всем чай, кофе и бутерброды с горчицей. После такого сочетания сильнодействующих средств спать уже никому не хотелось, поэтому и занялись более насущным делом - обустройством административных помещений.
   Для начала измерили крышу и распланировали будущее расположение сотрудников. В центральной части предполагалось поместить кабинет директора и секретариат. С восточной стороны должен был обосноваться учебный отдел, с западной - отдел ТСО, на юге - кадры и бухгалтерия, на севере - все методисты скопом. С планировкой покончили быстро, хотя Полуэкт Полуэктович настаивал на создании чертежей. Чертить ничего не стали, а сразу начали раскидывать шатры и палатки, призванные заменить стены и потолки. В результате крыша стала напоминать палаточный лагерь беженцев.
   Тем временем уже рассвело. Кое-как разобравшись, где чьи вещи и что куда деть, рассовали имущество по палаткам и принялись дружно подготавливать "аудитории". Для последних использовали двор, превращенный предыдущими хозяевами здания в натуральную свалку. Поэтому площадки, огороженные в качестве учебных кабинетов, так и назвали: кучамусора-1, кучамусора-2 и так далее до актового зала, расположенного в развалинах гаража. Пока сотворяли из подручного мусора столы и стулья и натягивали над импровизированными аудиториями полиэтилен, наступило утро, а с ним и начало занятий.
   Зрелище, представшее глазам подошедших студентов, ошеломило бы кого угодно: страшенное, обшарпанное здание с веселенькими палатками на крыше; стрелки-указатели, сделанные из полусгнивших досок разобранного забора, пояснявшие, где какая находится аудитория. А уж сами аудитории, расположенные в причудливом порядке прямо на свалке с тентами из драного полиэтилена, привязанного к столбам, вкопанным в мусор, просто поражали воображение. Однако возражать и добиваться лучших условий никто не захотел. Во-первых, мрачные лица не выспавшихся сотрудников мирного конструктивного диалога не обещали. А во-вторых, поблизости ошивался страдающий хроническим недосыпанием профессор Шеллерман с таким же хмурым лицом. Спорить с ним сейчас рискнул бы разве что самоубийца. Таковых не нашлось, и занятия пошли своим чередом. Оглядев всю эту свалочно-образовательную идиллию с высоты птичьего помета, Майя подвела итог:
   - Наша крыша - небо голубое, зашибись, особенно зимою!
   Коллеги с ней согласились.

Глава 24 Вы у нас лечились, т.е. учились раньше?…

   Первые занятия в новом здании (точнее, вокруг него) благополучно завершились. Студенты, продрогшие за время лекций в самодельных мусорных беседках, в ожидании автобуса потихоньку грелись с помощью кофе, кофе с коньяком и коньяком без кофе - у кого что было. Сотрудники, с посиневшими от холода носами, завистливо косились на них, мечтая последовать примеру своих подопечных.
   Сказать, что день оказался очень тяжелым, значит не сказать ничего. Было зверски холодно и сыро, с низкого серого неба непрестанно сыпал мокрый снег, загоняемый под жалкие навесы порывами ледяного ветра. Так что все присутствующие чувствовали себя так, словно оказались в стойбище первобытных охотников во время ледникового периода. Вот разве что компьютеров у неандертальцев, наверное, не было. А у "академиков" они были. И оказались не слишком приспособленными к работе в столь суровых условиях, о чем и не преминули сообщить. Однако сотрудникам Академии было не до компьютерных жалоб. Они изо всех сил старались поддерживать учебный процесс и при этом не загнуться от холода. Очень скоро на мусорных кучах появились костры, в связи с чем мусора вокруг стало заметно меньше, а температура слегка повысилась. Примерно на полградуса. Зато вонючий дым, который липкие снежные хлопья прибивали к земле, стелился плотным одеялом, заползал под навесы и заставлял чихать и кашлять любого, его вдохнувшего. И все же, посовещавшись, костры решили не гасить, чтобы попросту не дать дуба. Вдобавок, на кострах быстро приспособились греть чай, кофе, воду и жарить бутерброды.