Страница:
Тогда он коснулся пальцем ее пальца на ноге и медленно, очень медленно повел выше, по ее икре, колену и бедру, пока не добрался до верха пижамы. Хлоя извивалась под его прикосновением. Она слышала, как сердце яростно бьется у нее в груди.
Кондиционер сменил режим и стал гудеть тише. Хлоя улавливала, как тяжелые капли дождя били в окно и по выступавшей металлической части кондиционера. На улице громко прогрохотал гром, небо осветила молния, свет проник сквозь занавешенное окно и осветил мужскую фигуру. Хлоя увидела косматые рыжие брови и очертания искаженного в неестественной улыбке рта. Пучки светлых, почти белых волос падали на голую шею.
Мужчина внезапно отошел к прикроватной тумбочке и, положив нож, открыл ящик, достал две ароматизированные кокосовым маслом свечки и спичечный коробок. Хлоя наблюдала, как он их зажигал, пламя стало отбрасывать мягкий свет в комнату, наполняя ее нежным ароматом. Несколько минут мужчина просто стоял и молча смотрел на нее, тяжело дыша, воздух выходил сквозь небольшую прорезь в резиновой маске. На стене Хлоя увидела увеличенную, искаженную тень незваного гостя.
— Привет, Хлоя.
На нее сверху вниз уставилось резиновое лицо с широкой улыбкой. Слова напоминали свист, вылетая через прорезь для дыхания. Ей показалось, что она видит ледяные голубые глаза сквозь прорези маски.
— Мне тебя не хватало, Хлоя. Я уж подумал, что ты сегодня не появишься. — Он повернулся, взял нож с тумбочки и снова посмотрел на нее. — Ты пропустила занятия в спортзале ради того, чтобы провести вечер со своим парнем? Нехорошо, нехорошо.
Хлоя похолодела. Он знает ее имя. Он знает, что она пропустила аэробику. Незваный гость работает в спортзале? Хлоя отчаянно пыталась вспомнить, где могла слышать этот голос. Он был глубоким и приглушенным резиновой маской. Хлоя подумала, что уловила легкую шепелявость или, может, акцент, который он пытался скрыть. Британский акцент?
Мужчина наклонился и встал на колени рядом с ней. Он придвинул резиновое лицо к ее уху и убрал волосы у нее со щеки. Хлоя ощущала запах латекса, из которого была сделана маска, и вроде бы «Кворума», одеколона, который она один раз дарила Майклу на Рождество. Дыхание незваного гостя слегка отдавало кофе.
— Знаешь ли, тебе на самом деле следовало позволить ему остаться на ночь, — прошептал Клоун прямо ей в ухо.
Еще раз сверкнула молния, ярко озарив спальню, и Хлоя увидела, как блеснул нож, когда Клоун внезапно высоко поднял его и задержал всего в нескольких футах от ее живота. Ее глаза округлились.
Мужчина рассмеялся и встал, потом провел пальцем по ее телу, по руке вниз, по плечу и груди, скрытой пижамой. Вместе с ним двигался и нож, прямо над пальцем.
— Такую симпатичную девушку, как моя Хлоя, не следует оставлять одну.
Внезапно Клоун опустил лезвие и отрезал нижнюю пуговицу пижамы.
— Потому что никогда не знаешь, что может случиться с большой девочкой в большом городе.
Он отрезал следующую пуговицу. Прогрохотал оглушительный раскат грома. На чьей-то машине сработала сигнализация.
— Но не беспокойся, Фасолька. Я хорошо позабочусь о моей большой девочке. Я заставлю тебя улыбаться.
Еще одна пуговица.
Хлоя содрогнулась. Господи Исусе, он знает ее прозвище.
Мужчина показательно вдохнул воздух и принюхался.
— М-м-м, «Шанель номер 5». Мне нравятся эти духи. Надеюсь, ты душилась для меня. Это и мои любимые.
Он знает ее любимые духи.
— А что ты сегодня для меня надела?
Последняя пуговица отлетела и соскользнула на пол. Острие ножа раздвинуло полы пижамы. Мужчина медленно и целенаправленно приподнимал одну полу, пока не обнажилась грудь Хлои. Затем кончик ножа проследовал назад по открытому животу, замер у пупка, потом отвел в сторону вторую полу пижамной куртки, обнажив обе груди. Незнакомец уставился на Хлою, и дыхание его участилось.
Клоун медленно провел ножом по груди, по поднявшимся соскам, а затем вверх, к шее. Хлоя чувствовала, как холодное острие скользит по ее нежной коже и сильно давит на плоть, но пока еще не разрезает кожу. Нож остановился у кулона в форме двух сердец у нее на шее, затем Клоун подвел нож под цепочку и резко дернул. Цепочка упала на подушку. Клоун сделал паузу. Хлоя чувствовала, как его взгляд пронзает ее, как блуждает по ее телу вверх и вниз.
«О Господи, пожалуйста, не допусти этого!..»
Нож пошел вниз по ее ноге и срезал то, что осталось от розовой пижамы. Голые ноги Хлои извивались, натягивая веревку. Теперь мужчина вел ножом вверх по ее ногам, начав с пальцев, потом вверх по лодыжке, икре, затем внутренней части бедра; продвигаясь дальше, нож давил сильнее, но все еще не резал плоть. Мужчина направил нож под линию трусиков на бедрах Хлои и срезал их, обнажая все ее тело.
— Ты выглядишь так аппетитно, что, может, мне просто придется тебя съесть, — сказал он грудным голосом.
«О Боже, нет, нет, нет. Это, вероятно, кошмарный сон. Пусть это будет кошмарный сон!»
Хлоя словно слышала голос отца: «Будь осторожна, Хлоя. Нью-Йорк — большой город, там живут разные люди, и не все они приятные».
Хлоя попыталась выплюнуть кляп. Она чувствовала, что сердце готово взорваться в груди. Ее руки судорожно дергались под веревкой, пока она не ощутила, как сдирает кожу с запястий.
Мужчина наблюдал за ее попытками высвободиться, затем положил нож на туалетный столик и снял черную футболку. Он был загорелым, грудь оказалась лишенной волос, мускулистой, живот — плоским и тренированным. Клоун расстегнул «молнию» на голубых джинсах, осторожно снял их с одной ноги, потом с другой и аккуратно повесил на спинку стула. На левой руке, прямо над запястьем, выделялся уродливый зигзагообразный шрам, идущий вверх. По какой-то непонятной причине Хлоя подумала о дорожном знаке, предупреждающем об опасном повороте.
— Тебе повезло, Хлоя, что ты вернулась домой не слишком поздно, — сказал он. — У нас еще много времени, чтобы поразвлекаться вместе.
Когда он снял трусы, она увидела, как он возбужден.
«Детали. Запоминай детали, Хлоя. Запоминай его голос, одежду. Ищи другие шрамы, родинки, татуировки. Все, что угодно, вообще все».
— О, чуть не забыл. Я же взял с собой мешок с игрушками! Я знаю несколько забавных игр, в которые мы могли бы поиграть.
Опустив руку на пол и открыв черный нейлоновый мешок, Клоун достал предмет, напоминающий искривленную вешалку, черную стеклянную бутылку и изоленту, затем огляделся.
— Но, думаю, мне потребуется розетка.
Хлоя мысленно начала кричать, дернулась на кровати.
— Веди себя хорошо, Хлоя, и мистер Клоун по-настоящему тебя побалует, — громко прошептал он.
Затем Клоун насиловал ее, пока не взошло солнце.
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Кондиционер сменил режим и стал гудеть тише. Хлоя улавливала, как тяжелые капли дождя били в окно и по выступавшей металлической части кондиционера. На улице громко прогрохотал гром, небо осветила молния, свет проник сквозь занавешенное окно и осветил мужскую фигуру. Хлоя увидела косматые рыжие брови и очертания искаженного в неестественной улыбке рта. Пучки светлых, почти белых волос падали на голую шею.
Мужчина внезапно отошел к прикроватной тумбочке и, положив нож, открыл ящик, достал две ароматизированные кокосовым маслом свечки и спичечный коробок. Хлоя наблюдала, как он их зажигал, пламя стало отбрасывать мягкий свет в комнату, наполняя ее нежным ароматом. Несколько минут мужчина просто стоял и молча смотрел на нее, тяжело дыша, воздух выходил сквозь небольшую прорезь в резиновой маске. На стене Хлоя увидела увеличенную, искаженную тень незваного гостя.
— Привет, Хлоя.
На нее сверху вниз уставилось резиновое лицо с широкой улыбкой. Слова напоминали свист, вылетая через прорезь для дыхания. Ей показалось, что она видит ледяные голубые глаза сквозь прорези маски.
— Мне тебя не хватало, Хлоя. Я уж подумал, что ты сегодня не появишься. — Он повернулся, взял нож с тумбочки и снова посмотрел на нее. — Ты пропустила занятия в спортзале ради того, чтобы провести вечер со своим парнем? Нехорошо, нехорошо.
Хлоя похолодела. Он знает ее имя. Он знает, что она пропустила аэробику. Незваный гость работает в спортзале? Хлоя отчаянно пыталась вспомнить, где могла слышать этот голос. Он был глубоким и приглушенным резиновой маской. Хлоя подумала, что уловила легкую шепелявость или, может, акцент, который он пытался скрыть. Британский акцент?
Мужчина наклонился и встал на колени рядом с ней. Он придвинул резиновое лицо к ее уху и убрал волосы у нее со щеки. Хлоя ощущала запах латекса, из которого была сделана маска, и вроде бы «Кворума», одеколона, который она один раз дарила Майклу на Рождество. Дыхание незваного гостя слегка отдавало кофе.
— Знаешь ли, тебе на самом деле следовало позволить ему остаться на ночь, — прошептал Клоун прямо ей в ухо.
Еще раз сверкнула молния, ярко озарив спальню, и Хлоя увидела, как блеснул нож, когда Клоун внезапно высоко поднял его и задержал всего в нескольких футах от ее живота. Ее глаза округлились.
Мужчина рассмеялся и встал, потом провел пальцем по ее телу, по руке вниз, по плечу и груди, скрытой пижамой. Вместе с ним двигался и нож, прямо над пальцем.
— Такую симпатичную девушку, как моя Хлоя, не следует оставлять одну.
Внезапно Клоун опустил лезвие и отрезал нижнюю пуговицу пижамы.
— Потому что никогда не знаешь, что может случиться с большой девочкой в большом городе.
Он отрезал следующую пуговицу. Прогрохотал оглушительный раскат грома. На чьей-то машине сработала сигнализация.
— Но не беспокойся, Фасолька. Я хорошо позабочусь о моей большой девочке. Я заставлю тебя улыбаться.
Еще одна пуговица.
Хлоя содрогнулась. Господи Исусе, он знает ее прозвище.
Мужчина показательно вдохнул воздух и принюхался.
— М-м-м, «Шанель номер 5». Мне нравятся эти духи. Надеюсь, ты душилась для меня. Это и мои любимые.
Он знает ее любимые духи.
— А что ты сегодня для меня надела?
Последняя пуговица отлетела и соскользнула на пол. Острие ножа раздвинуло полы пижамы. Мужчина медленно и целенаправленно приподнимал одну полу, пока не обнажилась грудь Хлои. Затем кончик ножа проследовал назад по открытому животу, замер у пупка, потом отвел в сторону вторую полу пижамной куртки, обнажив обе груди. Незнакомец уставился на Хлою, и дыхание его участилось.
Клоун медленно провел ножом по груди, по поднявшимся соскам, а затем вверх, к шее. Хлоя чувствовала, как холодное острие скользит по ее нежной коже и сильно давит на плоть, но пока еще не разрезает кожу. Нож остановился у кулона в форме двух сердец у нее на шее, затем Клоун подвел нож под цепочку и резко дернул. Цепочка упала на подушку. Клоун сделал паузу. Хлоя чувствовала, как его взгляд пронзает ее, как блуждает по ее телу вверх и вниз.
«О Господи, пожалуйста, не допусти этого!..»
Нож пошел вниз по ее ноге и срезал то, что осталось от розовой пижамы. Голые ноги Хлои извивались, натягивая веревку. Теперь мужчина вел ножом вверх по ее ногам, начав с пальцев, потом вверх по лодыжке, икре, затем внутренней части бедра; продвигаясь дальше, нож давил сильнее, но все еще не резал плоть. Мужчина направил нож под линию трусиков на бедрах Хлои и срезал их, обнажая все ее тело.
— Ты выглядишь так аппетитно, что, может, мне просто придется тебя съесть, — сказал он грудным голосом.
«О Боже, нет, нет, нет. Это, вероятно, кошмарный сон. Пусть это будет кошмарный сон!»
Хлоя словно слышала голос отца: «Будь осторожна, Хлоя. Нью-Йорк — большой город, там живут разные люди, и не все они приятные».
Хлоя попыталась выплюнуть кляп. Она чувствовала, что сердце готово взорваться в груди. Ее руки судорожно дергались под веревкой, пока она не ощутила, как сдирает кожу с запястий.
Мужчина наблюдал за ее попытками высвободиться, затем положил нож на туалетный столик и снял черную футболку. Он был загорелым, грудь оказалась лишенной волос, мускулистой, живот — плоским и тренированным. Клоун расстегнул «молнию» на голубых джинсах, осторожно снял их с одной ноги, потом с другой и аккуратно повесил на спинку стула. На левой руке, прямо над запястьем, выделялся уродливый зигзагообразный шрам, идущий вверх. По какой-то непонятной причине Хлоя подумала о дорожном знаке, предупреждающем об опасном повороте.
— Тебе повезло, Хлоя, что ты вернулась домой не слишком поздно, — сказал он. — У нас еще много времени, чтобы поразвлекаться вместе.
Когда он снял трусы, она увидела, как он возбужден.
«Детали. Запоминай детали, Хлоя. Запоминай его голос, одежду. Ищи другие шрамы, родинки, татуировки. Все, что угодно, вообще все».
— О, чуть не забыл. Я же взял с собой мешок с игрушками! Я знаю несколько забавных игр, в которые мы могли бы поиграть.
Опустив руку на пол и открыв черный нейлоновый мешок, Клоун достал предмет, напоминающий искривленную вешалку, черную стеклянную бутылку и изоленту, затем огляделся.
— Но, думаю, мне потребуется розетка.
Хлоя мысленно начала кричать, дернулась на кровати.
— Веди себя хорошо, Хлоя, и мистер Клоун по-настоящему тебя побалует, — громко прошептал он.
Затем Клоун насиловал ее, пока не взошло солнце.
Глава 8
Он насвистывал себе под нос, смывая кровь с ножа в чистой белой раковине в ванной. Две зубные щетки стояли рядом в зеленой фарфоровой чашке на краю раковины, ее лосьон для тела «Фрезия» — с другого края. Вода стекала с лезвия красной рекой и уходила в сливное отверстие. Клоун как зачарованный наблюдал за ней. Вначале вода стала светло-красной, потом розовой и, наконец, прозрачной.
Клоун чувствовал силу. Ночь прошла очень хорошо, и они оба прекрасно провели время. Даже Хлоя это признала. Наступил момент, когда он вынул ее шелковые трусики из роскошного красного круглого ротика, но вместо того, чтобы поблагодарить его, сука застонала и закричала, требуя, чтобы он прекратил. Такая реакция вызвала у него раздражение. Большое раздражение. Но затем снова появился нож и начал игру, и больше ничего подобного не повторялось. Фактически Хлоя просила его продолжать. Но через некоторое время она снова начала хныкать, ему надоело это слушать, поэтому он опять заткнул ей рот.
Он вытер лезвие о ее симпатичное зеленое гостевое полотенце, отделанное кружевами, и аккуратно убрал в нейлоновый мешок вместе со всеми другими вымытыми игрушками. Теперь он снял маску и вымыл руки в перчатках, побрызгал холодной водой на лицо и шею и вытерся тем же полотенцем. Клоун с восхищением осмотрел себя в зеркале, оценил свое упругое тренированное тело, потом быстро почистил зубы ее щеткой и проверил, чистые ли они. Затем он снова надел маску и вернулся в погруженную в тишину спальню.
Хлоя спокойно лежала на пропитанной кровью кровати. Глаза были закрыты, как у ангела. Клоун надел джинсы и футболку и напевал себе под нос, обуваясь и завязывая шнурки на два узла. Рот Хлои все еще был заткнут, она больше не издавала никаких звуков, даже хныканья. Ему показалось это странным, теперь ему не хватало этих звуков.
Мужчина задул догоревшие свечи. Склонившись над девушкой, он поцеловал ее в щеку, вытянув губы, потом высунул язык, чтобы попробовать мягкую солоноватую кожу своей жертвы в последний раз.
— Пока, Фасолька, любовь моя. Моя красавица Хлоя. Это было забавно.
На простыне рядом с ее шеей лежал сорванный кулон в виде двух сердец. Клоун взял его и опустил в карман джинсов.
— Это будет напоминать мне о времени, которое мы провели вместе.
Он послал ей воздушный поцелуй и тихо закрыл за собой дверь спальни, затем забрал нейлоновый мешок из ванной и в последний раз прошел по крошечному коридорчику мимо кухни. На приставном столике заметил небольшую нефритовую статуэтку, изображающую трех мудрых обезьянок, зажимающих лапками глаза, уши или рот: не вижу, не слышу, не скажу. Клоун знал, что это подарок родителей Хлои после их недавнего путешествия на Восток. Он когда-то слышал, что люди верят, будто эти обезьяны защищают владельца и приносят удачу. «Но не сегодня ночью», — подумал Клоун и улыбнулся. Рядом со статуэткой стояла фотография счастливой Хлои и богатенького самодовольного глупца, ее парня, у Эмпайр-Стейт-билдинг. Клоун остановился, его пальцы прошлись по снимку.
И затем тихо, как мышь, он открыл окно гостиной и спрыгнул вниз, под прикрытие густых зарослей кустарника, все еще мокрого после прошедшего ливня. Никем не замеченный, Клоун растворился во мраке, как раз когда первые лучи оранжевого диска начинали прорезать небо. Вскоре день вступит в свои права на пустынных улицах Нью-Йорка.
Клоун чувствовал силу. Ночь прошла очень хорошо, и они оба прекрасно провели время. Даже Хлоя это признала. Наступил момент, когда он вынул ее шелковые трусики из роскошного красного круглого ротика, но вместо того, чтобы поблагодарить его, сука застонала и закричала, требуя, чтобы он прекратил. Такая реакция вызвала у него раздражение. Большое раздражение. Но затем снова появился нож и начал игру, и больше ничего подобного не повторялось. Фактически Хлоя просила его продолжать. Но через некоторое время она снова начала хныкать, ему надоело это слушать, поэтому он опять заткнул ей рот.
Он вытер лезвие о ее симпатичное зеленое гостевое полотенце, отделанное кружевами, и аккуратно убрал в нейлоновый мешок вместе со всеми другими вымытыми игрушками. Теперь он снял маску и вымыл руки в перчатках, побрызгал холодной водой на лицо и шею и вытерся тем же полотенцем. Клоун с восхищением осмотрел себя в зеркале, оценил свое упругое тренированное тело, потом быстро почистил зубы ее щеткой и проверил, чистые ли они. Затем он снова надел маску и вернулся в погруженную в тишину спальню.
Хлоя спокойно лежала на пропитанной кровью кровати. Глаза были закрыты, как у ангела. Клоун надел джинсы и футболку и напевал себе под нос, обуваясь и завязывая шнурки на два узла. Рот Хлои все еще был заткнут, она больше не издавала никаких звуков, даже хныканья. Ему показалось это странным, теперь ему не хватало этих звуков.
Мужчина задул догоревшие свечи. Склонившись над девушкой, он поцеловал ее в щеку, вытянув губы, потом высунул язык, чтобы попробовать мягкую солоноватую кожу своей жертвы в последний раз.
— Пока, Фасолька, любовь моя. Моя красавица Хлоя. Это было забавно.
На простыне рядом с ее шеей лежал сорванный кулон в виде двух сердец. Клоун взял его и опустил в карман джинсов.
— Это будет напоминать мне о времени, которое мы провели вместе.
Он послал ей воздушный поцелуй и тихо закрыл за собой дверь спальни, затем забрал нейлоновый мешок из ванной и в последний раз прошел по крошечному коридорчику мимо кухни. На приставном столике заметил небольшую нефритовую статуэтку, изображающую трех мудрых обезьянок, зажимающих лапками глаза, уши или рот: не вижу, не слышу, не скажу. Клоун знал, что это подарок родителей Хлои после их недавнего путешествия на Восток. Он когда-то слышал, что люди верят, будто эти обезьяны защищают владельца и приносят удачу. «Но не сегодня ночью», — подумал Клоун и улыбнулся. Рядом со статуэткой стояла фотография счастливой Хлои и богатенького самодовольного глупца, ее парня, у Эмпайр-Стейт-билдинг. Клоун остановился, его пальцы прошлись по снимку.
И затем тихо, как мышь, он открыл окно гостиной и спрыгнул вниз, под прикрытие густых зарослей кустарника, все еще мокрого после прошедшего ливня. Никем не замеченный, Клоун растворился во мраке, как раз когда первые лучи оранжевого диска начинали прорезать небо. Вскоре день вступит в свои права на пустынных улицах Нью-Йорка.
Глава 9
Мари Кэтрин Мерфи стояла перед квартирой 1Б и чувствовала: что-то не так. Было почти без десяти девять, Мари опаздывала, сегодня они должны прорабатывать экзаменационные вопросы прошлых лет, а Хлоя не отвечала на звонок в дверь. И хотя для Хлои опоздание было обычным делом, она всегда в конце концов открывала. И всегда у нее имелось хорошее оправдание и две огромные чашки свежесваренного кофе, а также коробка печенья «Стелла Доро». Последние три года подруги делили расходы на машину, чтобы добраться до юридического факультета Университета Святого Иоанна, и Мари не могла припомнить случая, чтобы Хлоя ее подвела.
Какая-то пожилая женщина впустила ее в здание, и последние пять минут Мари провела у двери Хлои. Она знала, что Хлоя и Майкл вчера вместе провели вечер, и вначале думала, что он, возможно, остался на ночь и они оба проспали. Эта мысль заставила Мари подождать немного. Но через пять минут на звонок по-прежнему никто не отвечал, и Мари волновалась все больше. Она попыталась заглянуть в прорезь для почты, но обнаружила, что щель чем-то прикрыта изнутри.
Мари направилась на улицу, чтобы закурить, и увидела, как на нее сверху из окна смотрит странный сосед Хлои, держа в руке чашку с черным кофе. От его вида определенно покроешься мурашками — полуголый, с толстыми линзами очков и странной ухмылкой. У Мари по телу пробежала дрожь. Она увидела, что занавески у Хлои в гостиной все еще задернуты, как и шторы в спальне. Машины на обычном месте не было, и также нигде не видно «БМВ» Майкла.
«Не паникуй. Все должно быть в порядке».
Она прошла к другой стороне кирпичного здания, туда, где находилось окно кухни Хлои. Окно было закрыто, но занавески не задернуты. Вот бы дотянуться до окна и заглянуть в кухню! Мари вздохнула. Во второй половине дня ей предстояло идти на работу, и она надела юбку и трехдюймовые каблуки. Мари опустила сумочку на землю, обругала себя за то, что не надела брючный костюм и туфли на плоской подошве, затем затушила сигарету и взобралась на невысокое кирпичное ограждение, которое шло вдоль окна кухни и отделяло ступени, ведущие в подвал здания. Мари ухватилась за мусорный бак, взобралась на него и потянулась к окну, держась за подоконник. Она совсем не хотела лишиться своей драгоценной жизни и всеми силами старалась удержать равновесие. Наконец она заглянула внутрь. Перед ней на кухонном столе находился Пит, все еще в закрытой клетке. Слева в мойке высилась гора посуды. Сквозь дверной проем Мари увидела коридор и гостиную и заметила, что столик завален газетами. Мари тут же почувствовала себя лучше. Если бы в квартире был порядок, то она бы поняла: что-то в самом деле произошло. А так, похоже, Хлоя прошлой ночью просто не вернулась домой.
«Вероятно, она вчера осталась у Майкла и просто забыла мне позвонить. Наверное, он отвез ее сегодня утром на занятия, напоив горячим кофе и накормив бостонскими пончиками со сливками, и теперь она готовится сдавать экзамен, в то время как я стою здесь, а мой толстый зад дрожит на ветру».
Мари была раздражена — теперь ей точно не успеть на занятия. Она уже качала опасный спуск на землю, когда ей в голову ударила мысль: «Если Хлоя не появлялась дома вчера вечером, то кто закрыл клетку Пита?»
Мари замерла на мгновение, а потом снова взобралась на мусорный бачок, прижалась лицом к стеклу, прикрыла глаза сбоку ладонями и прищурилась.
Потребовалось несколько секунд, чтобы понять: темные пятна, на которые она смотрит, — это чьи-то следы. Еще несколько секунд ей потребовалось, чтобы понять: они похожи на кровавые.
И именно тогда Мари Кэтрин Мерфи свалилась с мусорного бачка и начала кричать.
Какая-то пожилая женщина впустила ее в здание, и последние пять минут Мари провела у двери Хлои. Она знала, что Хлоя и Майкл вчера вместе провели вечер, и вначале думала, что он, возможно, остался на ночь и они оба проспали. Эта мысль заставила Мари подождать немного. Но через пять минут на звонок по-прежнему никто не отвечал, и Мари волновалась все больше. Она попыталась заглянуть в прорезь для почты, но обнаружила, что щель чем-то прикрыта изнутри.
Мари направилась на улицу, чтобы закурить, и увидела, как на нее сверху из окна смотрит странный сосед Хлои, держа в руке чашку с черным кофе. От его вида определенно покроешься мурашками — полуголый, с толстыми линзами очков и странной ухмылкой. У Мари по телу пробежала дрожь. Она увидела, что занавески у Хлои в гостиной все еще задернуты, как и шторы в спальне. Машины на обычном месте не было, и также нигде не видно «БМВ» Майкла.
«Не паникуй. Все должно быть в порядке».
Она прошла к другой стороне кирпичного здания, туда, где находилось окно кухни Хлои. Окно было закрыто, но занавески не задернуты. Вот бы дотянуться до окна и заглянуть в кухню! Мари вздохнула. Во второй половине дня ей предстояло идти на работу, и она надела юбку и трехдюймовые каблуки. Мари опустила сумочку на землю, обругала себя за то, что не надела брючный костюм и туфли на плоской подошве, затем затушила сигарету и взобралась на невысокое кирпичное ограждение, которое шло вдоль окна кухни и отделяло ступени, ведущие в подвал здания. Мари ухватилась за мусорный бак, взобралась на него и потянулась к окну, держась за подоконник. Она совсем не хотела лишиться своей драгоценной жизни и всеми силами старалась удержать равновесие. Наконец она заглянула внутрь. Перед ней на кухонном столе находился Пит, все еще в закрытой клетке. Слева в мойке высилась гора посуды. Сквозь дверной проем Мари увидела коридор и гостиную и заметила, что столик завален газетами. Мари тут же почувствовала себя лучше. Если бы в квартире был порядок, то она бы поняла: что-то в самом деле произошло. А так, похоже, Хлоя прошлой ночью просто не вернулась домой.
«Вероятно, она вчера осталась у Майкла и просто забыла мне позвонить. Наверное, он отвез ее сегодня утром на занятия, напоив горячим кофе и накормив бостонскими пончиками со сливками, и теперь она готовится сдавать экзамен, в то время как я стою здесь, а мой толстый зад дрожит на ветру».
Мари была раздражена — теперь ей точно не успеть на занятия. Она уже качала опасный спуск на землю, когда ей в голову ударила мысль: «Если Хлоя не появлялась дома вчера вечером, то кто закрыл клетку Пита?»
Мари замерла на мгновение, а потом снова взобралась на мусорный бачок, прижалась лицом к стеклу, прикрыла глаза сбоку ладонями и прищурилась.
Потребовалось несколько секунд, чтобы понять: темные пятна, на которые она смотрит, — это чьи-то следы. Еще несколько секунд ей потребовалось, чтобы понять: они похожи на кровавые.
И именно тогда Мари Кэтрин Мерфи свалилась с мусорного бачка и начала кричать.
Глава 10
— Пульс есть! — прозвучал голос во тьме. — Сердце бьется.
— Она дышит? — послышался другой голос.
— Едва. Я подключил ее к аппарату. Она в шоке.
— Господи Исусе! Кровь везде. Откуда она? — Это был еще один голос.
— Ты имеешь в виду — откуда она не лилась? Девчонка в ужасном состоянии. Однако я думаю, что в основном кровотечение вагинальное. Может, есть внутреннее. Да, этот псих не слабо над ней поработал.
— Перережь веревки, Мел.
Четвертый голос. Низкий, с сильным нью-йоркским акцентом:
— Спокойно, ребята. Эта веревка — одна из улик. Не надо ее обрывать. И не снимайте перчатки. На месте преступления нужно вести себя очень аккуратно.
Теперь, казалось, комната наполнилась людьми.
— Боже, ее запястья полностью ободраны. — В голосе звучали отвращение и паника.
Полицейские рации работали, слышались голоса и шум. Пронзительно завывали сирены, много сирен, они приближались. Щелкнул фотоаппарат, сработала вспышка.
Теперь гневный голос:
— Осторожно, осторожно с ней! Эй, Мел, если тебе плохо, то просто уйди. Сейчас не время для истерик.
На несколько секунд в комнате стало тихо, затем послышался голос номер один:
— Поставьте капельницу и вколите ей морфий. Рост пять футов пять дюймов. Вес примерно сто десять — сто пятнадцать фунтов. Свяжитесь с травматологией в госпитале «Ямайка» и скажите, что у нас двадцатичетырехлетняя женщина, белая, многочисленные колотые раны, возможно внутреннее кровотечение, вероятно изнасилование, она в шоковом состоянии.
— Так, так, аккуратно ее поднимаем. Аккуратно! По моей команде. Раз, два, три.
Боль, сильная и обжигающая, накатывающая волнами.
— Господи Исусе! Бедная девочка. Кто-нибудь знает, как ее зовут?
— Ее подруга на улице говорит, что Хлоя. Хлоя Ларсон. Она учится на юриста в Университете Святого Иоанна.
Голоса исчезли, и темнота поглотила ее.
— Она дышит? — послышался другой голос.
— Едва. Я подключил ее к аппарату. Она в шоке.
— Господи Исусе! Кровь везде. Откуда она? — Это был еще один голос.
— Ты имеешь в виду — откуда она не лилась? Девчонка в ужасном состоянии. Однако я думаю, что в основном кровотечение вагинальное. Может, есть внутреннее. Да, этот псих не слабо над ней поработал.
— Перережь веревки, Мел.
Четвертый голос. Низкий, с сильным нью-йоркским акцентом:
— Спокойно, ребята. Эта веревка — одна из улик. Не надо ее обрывать. И не снимайте перчатки. На месте преступления нужно вести себя очень аккуратно.
Теперь, казалось, комната наполнилась людьми.
— Боже, ее запястья полностью ободраны. — В голосе звучали отвращение и паника.
Полицейские рации работали, слышались голоса и шум. Пронзительно завывали сирены, много сирен, они приближались. Щелкнул фотоаппарат, сработала вспышка.
Теперь гневный голос:
— Осторожно, осторожно с ней! Эй, Мел, если тебе плохо, то просто уйди. Сейчас не время для истерик.
На несколько секунд в комнате стало тихо, затем послышался голос номер один:
— Поставьте капельницу и вколите ей морфий. Рост пять футов пять дюймов. Вес примерно сто десять — сто пятнадцать фунтов. Свяжитесь с травматологией в госпитале «Ямайка» и скажите, что у нас двадцатичетырехлетняя женщина, белая, многочисленные колотые раны, возможно внутреннее кровотечение, вероятно изнасилование, она в шоковом состоянии.
— Так, так, аккуратно ее поднимаем. Аккуратно! По моей команде. Раз, два, три.
Боль, сильная и обжигающая, накатывающая волнами.
— Господи Исусе! Бедная девочка. Кто-нибудь знает, как ее зовут?
— Ее подруга на улице говорит, что Хлоя. Хлоя Ларсон. Она учится на юриста в Университете Святого Иоанна.
Голоса исчезли, и темнота поглотила ее.
Глава 11
Хлоя медленно открыла глаза, и ее тут же ослепил яркий свет. Мгновение она думала, что умерла, возможно, оказалась в раю и всего через несколько минут ей предстоит встреча с Создателем.
— Следите за светом, пожалуйста.
Свет фонарика в виде авторучки прошелся по ее лицу. Хлоя почувствовала очень сильный запах дезинфицирующего средства и поняла, что находится в больнице.
— Хлоя? Хлоя? — Молодой врач в белом халате снова направил маленький фонарик ей в глаза. — Я рад, что вы просыпаетесь. Как вы себя чувствуете?
Хлоя прочитала написанное у него на бейдже. Лоуренс Бродер.
Вопрос показался Хлое на самом деле глупым. Она попыталась ответить, но язык распух, во рту пересохло. Ей удалось прошептать:
— Плохо.
Болело все. Она посмотрела на свои руки, обе забинтованные, и увидела трубки, подсоединенные со всех сторон. Живот болел так, что, казалось, его разрывает изнутри. И боль становилась все сильнее.
Майкл сидел на стуле в углу палаты. Он склонился вперед, поставил локти на колени и сложил руки под подбородком. Вид у него был обеспокоенный. Небо за окном было окрашено розовым и оранжевым, темнело. Похоже на закат.
Еще один мужчина в зеленом хирургическом костюме молча стоял у двери. Хлоя предположила, что он тоже врач.
— Вы в больнице, Хлоя. Вы перенесли тяжелую травму. — Доктор Бродер замолчал. Трое мужчин неловко переглянулись. — А вы знаете, почему вы здесь, Хлоя? Помните, что с вами произошло?
Глаза Хлои наполнились слезами, и слезы покатились по щекам. Она медленно кивнула. Лицо Клоуна всплыло из памяти.
— Прошлой ночью на вас напали. Вас изнасиловали. Подруга нашла вас сегодня утром, и сюда вас доставила «скорая». Вы в госпитале «Ямайка», в Куинсе. — Бродер колебался и переступал с ноги на ногу, очевидно, чувствуя себя неловко. Затем он быстро заговорил: — Вы очень сильно пострадали. Матка оказалась сильно травмирована, и было внутреннее кровотечение. Вы потеряли много крови. К сожалению, присутствующий здесь доктор Ройбенс был вынужден срочно провести гистерэктомию[5], чтобы остановить кровотечение. — Бродер указал на врача в зеленом, который так и стоял у двери, опустив голову и избегая смотреть на Хлою. — Однако это единственная по-настоящему плохая новость. У вас несколько порезов и ран, для работы над которыми мы пригласили пластического хирурга — чтобы он наложил швы и свел к минимуму рубцы. Есть и другие повреждения, но они не опасны. А хорошая новость заключается в том, что мы ожидаем вашего полного выздоровления.
«Это единственная по-настоящему плохая новость. Вот оно. И все, ребята».
Хлоя обвела взглядом трех мужчин в палате. Все трое, включая Майкла, избегали встречаться с ней глазами, переглядывались друг с другом или смотрели в пол.
Она могла только шептать:
— Гистерэктомию? — Слова приносили боль. — Это означает, что у меня не будет детей?
Лоуренс Бродер, доктор медицины, переступил с ноги на ногу и нахмурился:
— Боюсь, что так.
Хлоя поняла: доктор Бродер хочет, чтобы этот разговор побыстрее закончился.
Он опять заговорил, вертя в руках фонарик в форме ручки. Доктор держал, катал его на ладони и вставлял между пальцами.
— Удаление матки — серьезная операция, поэтому вы останетесь в больнице по крайней мере несколько дней. Полное восстановление обычно проходит за шесть — восемь недель. Завтра мы начнем сеансы физиотерапии и будем постепенно увеличивать их продолжительность. Сейчас у вас живот болит?
Хлоя поморщилась и кивнула.
Доктор Бродер поманил угрюмого доктора Ройбенса, затем сдвинул занавеску на кровати так, чтобы Майкл не мог видеть происходящее, и поднял простыню. Хлоя заметила белые бинты, опоясывающие ее живот и грудь. Доктор Ройбенс осторожно пальпировал живот, но ее все равно пронизывала боль.
Ройбенс кивнул, но не Хлое, а доктору Бродеру.
— Припухлости нормальные. Швы кажутся хорошими, — сказал он.
Доктор Бродер кивнул в ответ и затем улыбнулся Хлое:
— Я скажу сестре, чтобы вколола вам морфий. Так вам будет легче. — Он опустил простыню на место и снова переступил с ноги на ногу. — В коридоре ждут полицейские, которые хотели бы поговорить с вами. Вы готовы?
Хлоя колебалась какое-то время, затем кивнула.
— Тогда я приглашу их. — Бродер раздвинул занавеску. Очевидно, почувствовав облегчение после окончания разговора, доктора устремились к двери. У самого выхода доктор Бродер остановился. — На вашу долю выпало ужасное испытание, Хлоя. Мы все молимся за вас. — Затем он мягко улыбнулся и вышел.
Жертва сексуального насилия. Удаление матки. Не будет детей. Кошмар оказался реальностью. Кривая усмешка Клоуна, его обнаженное тело, зубчатое лезвие — все это промелькнуло у нее в сознании. Этот человек все о ней знал. Он знал ее прозвище. Знал ее любимый ресторан. Он знал, что она пропустила занятия в спортзале, и сказал, что постоянно наблюдает за ней.
«Не беспокойся, Хлоя. Я всегда буду рядом. Наблюдать. Ждать».
Она закрыла глаза и вспомнила нож, вспомнила боль, пронзившую ее, когда Клоун нанес ей первую рану. Теперь к ней приблизился Майкл и взял ее руку в свою.
— Все будет в порядке, Хлоя. Я здесь, я с тобой. — Он говорил мягким тоном. Она открыла глаза и заметила, что Майкл смотрит не на нее, а куда-то за нее, словно на какое-то пятно на стене. — Я разговаривал с твоей мамой. Твои родители сейчас на пути сюда. Они приедут вечером. — Он медленно выдохнул. — Очень жаль, что ты не позволила мне вчера остаться у тебя. Мне очень жаль, что я не остался. Я бы убил этого больного негодяя. Я бы... — Он закусил губу и окинул взглядом очертания ее тела под белыми крахмальными больничными простынями. — Боже, что он наделал... этот проклятый извращенец... — Майкл замолчал, его руки сжались в кулаки, и он отвернулся к окну.
«Очень жаль, что ты не позволила мне вчера остаться у тебя».
Их прервал слабый стук в дверь, и она медленно раскрылась. По коридору сновали люди. Наверное, сейчас как раз часы посещений. В палату вошла невысокая женщина с жесткими курчавыми рыжими волосами, в вышедшем из моды красно-черном брючном костюме. На ней не было косметики, если не считать крем-пудры, нанесенной под глазами, чтобы скрыть темные круги. Если бы не многочисленные морщины, Хлоя дала бы ей лет тридцать пять. За женщиной в палату вошел мужчина постарше в дешевом синем костюме. Он был выше спутницы по крайней мере на фут. Выглядел мужчина так, словно ему скоро выходить на пенсию. Редкие белые волосы были зачесаны набок, чтобы скрыть лысину. От него пахло табаком. Они оба выглядели усталыми и вместе смотрелись странно, чем-то напоминая сосиску в тесте и гамбургер.
— Добрый день, Хлоя. Я детектив Эми Харрисон. Работаю в отделе, занимающемся расследованием преступлений на сексуальной почве, в Куинсе. Это мой партнер, детектив Бенни Сеарс. Я знаю, что сейчас вам тяжело, но нам необходимо задать несколько вопросов о том, что случилось прошлой ночью, пока это не стерлось у вас из памяти.
Детектив Харрисон посмотрела на Майкла, который все еще стоял у окна. Последовала пауза.
Майкл прошел вперед и протянул руку.
— Меня зовут Майкл Декер. Я парень Хлои.
Детектив Харрисон пожала ему руку и кивнула, затем обратилась к Хлое:
— Если вам так будет легче, Майкл может остаться с нами.
— Конечно, я останусь с ней, — резко сказал Майкл.
Хлоя медленно кивнула.
Детектив Сеарс улыбнулся ей и кивнул Майклу, потом вдруг надул из жвачки пузырь, который громко лопнул. Детектив достал блокнот и шариковую ручку. Он стоял в ногах кровати, в то время как детектив Харрисон пододвинула стул к Хлое. Теперь Сеарс возвышался над своей напарницей на целых два фута.
Первой вопросы начала задавать детектив Харрисон:
— Давайте начнем вот с чего. Вы знаете, кто сделал это с вами?
Хлоя покачала головой.
— Это был один человек или больше?
— Всего один, — медленно проговорила Хлоя.
— Как думаете, вы узнаете его, если снова увидите? Я приведу полицейского художника, чтобы сделать наброски...
По щекам Хлои потекли слезы. Она покачала головой, ее голос был едва слышим:
— Нет. На нем была маска.
Майкл издал звук, напоминающий фырканье, и тихо произнес:
— Проклятый ублюдок...
— Пожалуйста, мистер Декер... — резко сказала детектив Харрисон.
— Какая маска? — уточнил Сеарс с непроницаемым лицом.
— Резиновая клоунская маска. Я не видела его лица.
— Хорошо, Хлоя, — мягко продолжала Харрисон. — Просто расскажите нам все, что помните. Не торопитесь.
Теперь Хлоя не могла сдерживать слезы, и они ручьями потекли по лицу. Ее охватила сильнейшая дрожь.
— Я спала. Затем словно во сне прозвучал голос. Думаю, этот человек назвал меня Фасолькой. Я попыталась проснуться. Я попыталась... — Она поднесла руки к лицу и вновь увидела, что запястья забинтованы. Хлоя вспомнила веревку и вся сжалась. — Но он схватил меня за руки и связал, и я не могла... не могла пошевелиться. Я не могла дышать, не могла кричать... Он что-то сунул мне в рот.
Она поднесла пальцы к губам и дотронулась до них, во рту все еще оставался вкус сухого мягкого шелка, и Хлоя опять словно ощутила во рту кляп, и ей снова стало трудно дышать.
— Следите за светом, пожалуйста.
Свет фонарика в виде авторучки прошелся по ее лицу. Хлоя почувствовала очень сильный запах дезинфицирующего средства и поняла, что находится в больнице.
— Хлоя? Хлоя? — Молодой врач в белом халате снова направил маленький фонарик ей в глаза. — Я рад, что вы просыпаетесь. Как вы себя чувствуете?
Хлоя прочитала написанное у него на бейдже. Лоуренс Бродер.
Вопрос показался Хлое на самом деле глупым. Она попыталась ответить, но язык распух, во рту пересохло. Ей удалось прошептать:
— Плохо.
Болело все. Она посмотрела на свои руки, обе забинтованные, и увидела трубки, подсоединенные со всех сторон. Живот болел так, что, казалось, его разрывает изнутри. И боль становилась все сильнее.
Майкл сидел на стуле в углу палаты. Он склонился вперед, поставил локти на колени и сложил руки под подбородком. Вид у него был обеспокоенный. Небо за окном было окрашено розовым и оранжевым, темнело. Похоже на закат.
Еще один мужчина в зеленом хирургическом костюме молча стоял у двери. Хлоя предположила, что он тоже врач.
— Вы в больнице, Хлоя. Вы перенесли тяжелую травму. — Доктор Бродер замолчал. Трое мужчин неловко переглянулись. — А вы знаете, почему вы здесь, Хлоя? Помните, что с вами произошло?
Глаза Хлои наполнились слезами, и слезы покатились по щекам. Она медленно кивнула. Лицо Клоуна всплыло из памяти.
— Прошлой ночью на вас напали. Вас изнасиловали. Подруга нашла вас сегодня утром, и сюда вас доставила «скорая». Вы в госпитале «Ямайка», в Куинсе. — Бродер колебался и переступал с ноги на ногу, очевидно, чувствуя себя неловко. Затем он быстро заговорил: — Вы очень сильно пострадали. Матка оказалась сильно травмирована, и было внутреннее кровотечение. Вы потеряли много крови. К сожалению, присутствующий здесь доктор Ройбенс был вынужден срочно провести гистерэктомию[5], чтобы остановить кровотечение. — Бродер указал на врача в зеленом, который так и стоял у двери, опустив голову и избегая смотреть на Хлою. — Однако это единственная по-настоящему плохая новость. У вас несколько порезов и ран, для работы над которыми мы пригласили пластического хирурга — чтобы он наложил швы и свел к минимуму рубцы. Есть и другие повреждения, но они не опасны. А хорошая новость заключается в том, что мы ожидаем вашего полного выздоровления.
«Это единственная по-настоящему плохая новость. Вот оно. И все, ребята».
Хлоя обвела взглядом трех мужчин в палате. Все трое, включая Майкла, избегали встречаться с ней глазами, переглядывались друг с другом или смотрели в пол.
Она могла только шептать:
— Гистерэктомию? — Слова приносили боль. — Это означает, что у меня не будет детей?
Лоуренс Бродер, доктор медицины, переступил с ноги на ногу и нахмурился:
— Боюсь, что так.
Хлоя поняла: доктор Бродер хочет, чтобы этот разговор побыстрее закончился.
Он опять заговорил, вертя в руках фонарик в форме ручки. Доктор держал, катал его на ладони и вставлял между пальцами.
— Удаление матки — серьезная операция, поэтому вы останетесь в больнице по крайней мере несколько дней. Полное восстановление обычно проходит за шесть — восемь недель. Завтра мы начнем сеансы физиотерапии и будем постепенно увеличивать их продолжительность. Сейчас у вас живот болит?
Хлоя поморщилась и кивнула.
Доктор Бродер поманил угрюмого доктора Ройбенса, затем сдвинул занавеску на кровати так, чтобы Майкл не мог видеть происходящее, и поднял простыню. Хлоя заметила белые бинты, опоясывающие ее живот и грудь. Доктор Ройбенс осторожно пальпировал живот, но ее все равно пронизывала боль.
Ройбенс кивнул, но не Хлое, а доктору Бродеру.
— Припухлости нормальные. Швы кажутся хорошими, — сказал он.
Доктор Бродер кивнул в ответ и затем улыбнулся Хлое:
— Я скажу сестре, чтобы вколола вам морфий. Так вам будет легче. — Он опустил простыню на место и снова переступил с ноги на ногу. — В коридоре ждут полицейские, которые хотели бы поговорить с вами. Вы готовы?
Хлоя колебалась какое-то время, затем кивнула.
— Тогда я приглашу их. — Бродер раздвинул занавеску. Очевидно, почувствовав облегчение после окончания разговора, доктора устремились к двери. У самого выхода доктор Бродер остановился. — На вашу долю выпало ужасное испытание, Хлоя. Мы все молимся за вас. — Затем он мягко улыбнулся и вышел.
Жертва сексуального насилия. Удаление матки. Не будет детей. Кошмар оказался реальностью. Кривая усмешка Клоуна, его обнаженное тело, зубчатое лезвие — все это промелькнуло у нее в сознании. Этот человек все о ней знал. Он знал ее прозвище. Знал ее любимый ресторан. Он знал, что она пропустила занятия в спортзале, и сказал, что постоянно наблюдает за ней.
«Не беспокойся, Хлоя. Я всегда буду рядом. Наблюдать. Ждать».
Она закрыла глаза и вспомнила нож, вспомнила боль, пронзившую ее, когда Клоун нанес ей первую рану. Теперь к ней приблизился Майкл и взял ее руку в свою.
— Все будет в порядке, Хлоя. Я здесь, я с тобой. — Он говорил мягким тоном. Она открыла глаза и заметила, что Майкл смотрит не на нее, а куда-то за нее, словно на какое-то пятно на стене. — Я разговаривал с твоей мамой. Твои родители сейчас на пути сюда. Они приедут вечером. — Он медленно выдохнул. — Очень жаль, что ты не позволила мне вчера остаться у тебя. Мне очень жаль, что я не остался. Я бы убил этого больного негодяя. Я бы... — Он закусил губу и окинул взглядом очертания ее тела под белыми крахмальными больничными простынями. — Боже, что он наделал... этот проклятый извращенец... — Майкл замолчал, его руки сжались в кулаки, и он отвернулся к окну.
«Очень жаль, что ты не позволила мне вчера остаться у тебя».
Их прервал слабый стук в дверь, и она медленно раскрылась. По коридору сновали люди. Наверное, сейчас как раз часы посещений. В палату вошла невысокая женщина с жесткими курчавыми рыжими волосами, в вышедшем из моды красно-черном брючном костюме. На ней не было косметики, если не считать крем-пудры, нанесенной под глазами, чтобы скрыть темные круги. Если бы не многочисленные морщины, Хлоя дала бы ей лет тридцать пять. За женщиной в палату вошел мужчина постарше в дешевом синем костюме. Он был выше спутницы по крайней мере на фут. Выглядел мужчина так, словно ему скоро выходить на пенсию. Редкие белые волосы были зачесаны набок, чтобы скрыть лысину. От него пахло табаком. Они оба выглядели усталыми и вместе смотрелись странно, чем-то напоминая сосиску в тесте и гамбургер.
— Добрый день, Хлоя. Я детектив Эми Харрисон. Работаю в отделе, занимающемся расследованием преступлений на сексуальной почве, в Куинсе. Это мой партнер, детектив Бенни Сеарс. Я знаю, что сейчас вам тяжело, но нам необходимо задать несколько вопросов о том, что случилось прошлой ночью, пока это не стерлось у вас из памяти.
Детектив Харрисон посмотрела на Майкла, который все еще стоял у окна. Последовала пауза.
Майкл прошел вперед и протянул руку.
— Меня зовут Майкл Декер. Я парень Хлои.
Детектив Харрисон пожала ему руку и кивнула, затем обратилась к Хлое:
— Если вам так будет легче, Майкл может остаться с нами.
— Конечно, я останусь с ней, — резко сказал Майкл.
Хлоя медленно кивнула.
Детектив Сеарс улыбнулся ей и кивнул Майклу, потом вдруг надул из жвачки пузырь, который громко лопнул. Детектив достал блокнот и шариковую ручку. Он стоял в ногах кровати, в то время как детектив Харрисон пододвинула стул к Хлое. Теперь Сеарс возвышался над своей напарницей на целых два фута.
Первой вопросы начала задавать детектив Харрисон:
— Давайте начнем вот с чего. Вы знаете, кто сделал это с вами?
Хлоя покачала головой.
— Это был один человек или больше?
— Всего один, — медленно проговорила Хлоя.
— Как думаете, вы узнаете его, если снова увидите? Я приведу полицейского художника, чтобы сделать наброски...
По щекам Хлои потекли слезы. Она покачала головой, ее голос был едва слышим:
— Нет. На нем была маска.
Майкл издал звук, напоминающий фырканье, и тихо произнес:
— Проклятый ублюдок...
— Пожалуйста, мистер Декер... — резко сказала детектив Харрисон.
— Какая маска? — уточнил Сеарс с непроницаемым лицом.
— Резиновая клоунская маска. Я не видела его лица.
— Хорошо, Хлоя, — мягко продолжала Харрисон. — Просто расскажите нам все, что помните. Не торопитесь.
Теперь Хлоя не могла сдерживать слезы, и они ручьями потекли по лицу. Ее охватила сильнейшая дрожь.
— Я спала. Затем словно во сне прозвучал голос. Думаю, этот человек назвал меня Фасолькой. Я попыталась проснуться. Я попыталась... — Она поднесла руки к лицу и вновь увидела, что запястья забинтованы. Хлоя вспомнила веревку и вся сжалась. — Но он схватил меня за руки и связал, и я не могла... не могла пошевелиться. Я не могла дышать, не могла кричать... Он что-то сунул мне в рот.
Она поднесла пальцы к губам и дотронулась до них, во рту все еще оставался вкус сухого мягкого шелка, и Хлоя опять словно ощутила во рту кляп, и ей снова стало трудно дышать.