Хокинс Карен. Опоздавшая невеста

   — Леди Мелвин. Я еду в город и зашел спросить, не будет ли у нее для меня поручений. Меня зовут сэр Лоутон, я друг семьи.
   — Конечно, милорд. — Гастингс отворил дверь в маленькую гостиную.
   Слуга подождал, пока барон вошел, после чего прочистил горло и объявил:
   — Ваша светлость, сэр Лоутон с визитом к леди Мелвин.
   Люсьен писал очередное письмо Лайзе. Он поднял голову и оценивающе посмотрел на вошедшего. Перед ним стоял высокий, атлетически сложенный мужчина с седыми волосами и проницательными голубыми глазами.
   Люсьен, поднимаясь, улыбнулся:
   — Полагаю, вы были знакомы с моим отцом.
   — Конечно. Мы с ним были членами клуба «Уайте».
   — Тогда вы, вероятно, видели его чаще, чем я. — Отец Люсьена всегда заботился о приобретении и поддержании членства в лучших клубах, несмотря на истощение семейных средств. — Он однажды сказал мне, что там чувствует себя в большей степени дома, чем где бы то ни было еще.
   Лицо барона сморщилось в вынужденной улыбке.
   — Я слышал, что вы были ранены, но выглядите вполне здоровым.
   — Немного ушибся, падая с коня. Мисс Хадли нашла меня и любезно привезла сюда, чтобы ее тетушки меня залатали. — Люсьен запечатал письмо и протянул его Гастингсу. Слуга немедленно приблизился, взял конверт и с поклоном вышел из комнаты.
   Лоутон коротко кивнул.
   — Если вы оказались в руках Джейн, значит, вы в безопасности. За Эмму ручаться не могу.
   Люсьен усмехнулся:
   — Похоже, вы довольно хорошо знаете семью.
   — А как же? Я пятнадцать лет охотился с Джеймсом Хадли, до того как он отошел в мир иной. — Острый взгляд впился в Люсьена. — Вы его знали?
   — Имел удовольствие видеть дважды. Раз здесь и раз в Лондоне. — Люсьен пожал плечами. — Он был довольно обходительный человек.
   — Гм. Я думал, вы знали его лучше.
   — Мне не позволили иметь такое удовольствие, — сказал Люсьен.
   Распахнулась дверь, и ворвалась тетя Джейн:
   — Вот вы где, ваша светлость! Арабелле надо съездить к викарию, отвезти ему варенья. Я подумала, может быть, вы... — Увидев барона, Джейн внезапно замолчала. — Вы, — сказала она. Голос ее даже стал ниже от ненависти.
   Сэр Лоутон усмехнулся:
   — Кто же еще, дорогая?
   — В Роузмонте вам не рады.
   Сэр Лоутон издал короткий смешок.
   — Не вредничайте, дорогая. Ни к чему выяснять отношения при посторонних.
   Она бросила на него острый взгляд.
   — Нет ничего такого, о чем мы не могли бы говорить в присутствии герцога.
   — Прекрасно. Если у вас от него нет секретов, то я могу обсудить ваш проигрыш...
   — Однако, — продолжала она голосом таким же холодным, как ее взгляд, — поскольку я сегодня занята, можете приехать в другой раз.
   Между этими двумя были весьма странные отношения, и Люсьен не мог понять, что явилось причиной неослабевающей враждебности со стороны дамы и живейшего интереса со стороны джентльмена.
   Сэр Лоутон пожал плечами.
   — Я готов обсудить наши дела в любое удобное для вас время.
   — С вашей стороны это очень любезно, — чопорно сказала она.
   — В самом деле, не правда ли? — Он скрестил руки на своей бочкообразной груди и перекатился с носков на пятки. — Гм, дайте подумать. Я свободен в четверг. Может быть, я приеду к обеду.
   — Вы не можете приглашать себя в чужой дом. Изо всех наглых, грубых, властолюбивых...
   — Надменных, надутых и невоспитанных. — Сэр Лоутон изобразил волчий оскал. — Кажется, именно так вы называли меня вчера вечером. Умоляю, придумайте что-нибудь пооригинальнее.
   Вчера вечером? Тетя Джейн и тетя Эмма ушли в свою комнату сразу после ужина. Могли они после этого отправиться к сэру Лоутону? Зачем?
   Нормального человека взгляд Джейн ввел бы в оцепенение, но сэр Лоутон был сделан из прочного материала.
   — Тогда до четверга. — Он смотрел на нее из-под густых бровей, явно поддразнивая.
   Джейн разочарованно поджала губы, после чего брюзгливо сказала:
   — Очень хорошо. Приходите к обеду. Мне все равно. — Она остановилась у двери. Лицо ее покраснело, сама она держалась прямо, как будто аршин проглотила. — И прошу одеться подобающим образом.
   Сэр Лоутон от удивления прищурился, опустил голову и посмотрел на свой коричневый сюртук:
   — А чем плох...
   Но Джейн в комнате уже не было. Люсьен тихо присвистнул.
   Сэр Лоутон ухмыльнулся, от глаз по обе стороны лица пошли глубокие морщины.
   — Не позволяйте ей вводить вас в заблуждение. Все женщины из рода Хадли такие. Они не любят чувствовать себя зависимыми от кого бы то ни было. — Сэр Лоутон посмотрел на Люсьена долгим проницательным взглядом, потом протянул руку. — Я должен идти, но было очень приятно с вами познакомиться.
   Люсьен пожал барону руку, потом направился к двери.
   — Проводить вас к вашей лошади?
   — Спасибо. Я был бы рад компании. — Сэр Лоутон прошел в холл, принял из рук Гастингса плащ и двинулся к выходу. Когда они вышли и слуги не могли их слышать, он одарил Люсьена тяжелым взглядом. — Как долго вы собираетесь пробыть в Роузмонте?
   — Может быть, несколько недель. А почему вы спрашиваете?
   Старый джентльмен не отвел глаза.
   — Просто так. Я слышал, что вы здесь поживете, пока вылечитесь, но вы, похоже, совсем здоровы.
   — Я считаю, что мне пришлось бы гораздо хуже, если бы у тети Джейн не оказался готов ее овечий отвар.
   — Боже правый! Неужели она?.. Не может быть!
   Он выглядел настолько встревоженным, что Люсьен добавил:
   — Леди Мелвин заверила меня, что он не ядовитый.
   — Чертовски рад слышать. О чем Джейн думала, позволив себе такое? Эту женщину надо... — Он замолчал, нахмурился. — Прошу прощения. — Насупившись, он молча шел рядом с Люсьеном. — Послушайте, пока вы болели, может быть, случайно слышали, что в этом зелье? Это какая-то чертовщина, но Джейн и Эмма изобрели что-то вроде овечьего... Я не знаю. Овцам это снадобье нравится. Я думал, вы что-то слышали.
   Люсьен поперхнулся. Сэр Лоутон покраснел.
   — Да, звучит глупо, я знаю. Но с тех пор как они начали поить тоником своих овец, приплод вырос втрое.
   — Втрое? — Люсьен остановился.
   — Если не больше. — Голубые глаза ощупали Люсьена с головы до ног. — Как вы себя после него чувствовали? Я имею в виду... — Барон покраснел еще сильнее. — Мне всегда было интересно, как зелье действует. Все считают, что оно пробуждает у овец похоть.
   Похоть? О да, Люсьен испытывал похоть. К сожалению, это была та же похоть, которая сжигала его все эти годы. Овечий отвар не имел к ней никакого отношения.
   — От него очень хотелось спать.
   У старого джентльмена вытянулось лицо.
   — Только и всего?
   — Может быть, вы попросите немного и попробуете сами?
   Сэр Лоутон печально покачал головой.
   — Если бы я это сделал, то тем самым признал бы, что снадобье действует. — Голубые глаза сверкнули. — Джейн не позволит мне забыть об этом.
   Люсьен через двор наблюдал, как Арабелла и Нед выводят на дорогу старую повозку. Предусмотрительно одетая в серый плащ, каким могла бы гордиться жена фермера, Арабелла держала вожжи и заставляла Себастьяна бежать рысью. Ветер растрепал ее волосы, длинные каштановые пряди выбились из прически и теперь свободно струились по щекам и шее.
   Когда повозка вывернула на дорогу, стало видно ее основание. Там были две большие, покрытые парусиной кучи, из которых выглядывала солома. Прекрасное место для того, чтобы прятать бочонки.
   Люсьен шагнул вперед. Надо оседлать Сатану и поскакать следом, выяснить, не были ли они...
   Сзади послышался голос сэра Лоутона:
   — Удивительная женщина Арабелла Хадли. Практически одна управляет Роузмонтом.
   Люсьену едва удалось вежливо кивнуть, все его существо было нацелено на погоню.
   — Ей не следовало бы выезжать в одиночку.
   — С ней Нед.
   — Вы, вероятно, никогда с ним не разговаривали.
   — Круглый дурак?
   — Да, — коротко ответил Люсьен, наблюдая, как повозка с грохотом удаляется. Он провел рукой по волосам. — Говорить Арабелле, чтобы была осторожнее, все равно что просить мертвого повернуться.
   — Похоже, вы ее довольно хорошо знаете. — Тяжелый взгляд барона опять устремился на Люсьена. — Я надеюсь, вы позволите мне, как другу семьи, задать вам вопрос: каковы ваши намерения относительно мисс Хадли?
   — Мои намерения столь же благородны, как и ваши относительно леди Мелвин, — незамедлительно ответил Люсьен.
   Сэр Лоутон расхохотался:
   — Тут вы меня подловили. Конечно, это не мое дело. — Он подал руку. — Я рад, что вы приехали в Йоркшир, ваша светлость.
   — Я тоже. — Люсьен пожал протянутую руку. Наблюдая за бароном, выезжающим на великолепной гнедой, Люсьен последний раз бросил взгляд на дорогу, где исчезли Арабелла и Нед, затем повернулся и зашагал к конюшне. Уверенность в том, что человек по имени Мамферд знает, что происходит в Роузмонте, становилась все слабее. Проклиная свои подозрения, он оседлал Сатану и поскакал к «Красному петуху».

Глава 15

   Ночь была ее любимым временем суток. Арабелла любила глубокую черноту неба и необузданность моря. Вдыхая острый соленый морской воздух, она подошла к низкой каменной стене, которая шла вдоль обрыва, и оглянулась, всматриваясь в Роузмонт.
   Все окна в доме были закрыты ставнями, только в одном виднелся свет.
   Люсьен. Арабелла пристально посмотрела на свет и прошептала:
   — Интересно, чем ты сейчас занимаешься?
   Каждый день он получал загадочные письма, иногда быстро седлал Сатану и немедленно уезжал. Возвращался он затемно. Она знала, где он проводит дни, потому что он всегда был рядом. Но вечера оставались покрыты тайной.
   Арабелла отшвырнула ногой камень с садовой дорожки и поплотнее укуталась в плащ. Она хотела проследить за ним, но Себастьян не мог соперничать с Сатаной.
   Поднялся холодный резкий ветер. Арабелла с тоской смотрела на отблески огня, отражающиеся на стенах комнаты Люсьена. Не то чтобы она хотела оказаться в его комнате, конечно. Подошла бы любая комната с горящим камином. И все же... она ясно представляла, как было бы тепло и приятно: за каминной решеткой мерцает огонь, в углу огромная кровать с занавесками, в воздухе запах восковых свечей и Люсьен... Она закрыла глаза и представила его спящим на большой дубовой кровати: волосы взлохмачены, на щеке едва заметная тень, длинные ресницы закрывают его поразительные глаза.
   Во сне он выглядел моложе и был более похож на мальчишку, хотя ничто не могло развеять ауру скрытой чувственности, которая окружала его, как пьянящий запах сандалового дерева. Даже во сне он обладал властью, способной у любой страстной женщины вызвать неодолимое желание дотронуться до него, провести губами по его щеке.
   «Прекрати», — мысленно приказала она себе. Она опустилась на потрескавшуюся мраморную скамью под дубом и покачала головой. Видно, дни, когда она работала бок о бок с Люсьеном, требовали расплаты. Она вздрогнула: на нее налетел порыв ветра, обдавая ледяным холодом и стуча голыми ветками над головой.
   Она плотнее запахнула плащ и спрятала подбородок в складках воротника. Здесь, на краю обрыва, ветер дул особенно сильно. Даже в тихие дни он бился о ствол дуба в непрерывной борьбе, выясняя, кто сильнее. Удивительно то, что старый сучковатый дуб все еще стоял, не покоряясь ветру, огромный и потрескавшийся, с толстыми ветками, простиравшимися к морю.
   Она беспокойно ждала, пока хруст гравия не предупредил ее о приходе Уилсона. Он появился со стороны ворот. В тусклом свете лицо его было едва различимо.
   — Вы готовы, мисс?
   — Да. — Она взяла предложенный им фонарь и пошла по дорожке. Тропа была неровной и каменистой, сплошь в предательских выбоинах и камнях, но Арабелла ее хорошо знала и шла уверенно. Дорожка проходила вдоль обрыва, так что с одной стороны были скалы, а с другой — воздух и глубокая темнота, наполненная запахом и вкусом моря.
   Когда она завернула за последний поворот, тропинка уперлась в скалистый, поросший травой выступ. Поднялся ветер, ударяющийся в скалы с такой силой, что они дрожали под ногами. Луна лишь изредка проглядывала меж огромных черных туч, тревожно клубившихся над темным морем.
   Казалось, прошла целая вечность с момента, когда они миновали последний поворот. Теперь они были почти у самого подножия скалы и приближались к огромному валуну. В свете фонаря казалось, что тропа ведет прямо к скале и там обрывается. Но когда они подошли ближе, стало заметно, что дорожка резко сворачивает влево и исчезает в узкой щели в скале.
   Ступив в расселину, Арабелла подняла фонарь. Внезапный порыв ветра чуть не погасил огонь, но, сделав два быстрых шага, она оказалась во влажном спокойном воздухе пещеры.
   Сзади послышались тяжелые шаги Уилсона.
   — Если мы не поторопимся, нас захватит прилив. Он должен быть сильным этой ночью.
   — Тогда давай поторопимся.
   — Это не всегда легко, если имеешь дело с двумя такими тупицами, как мои племянники. — Продолжая ворчать, он взял у нее фонарь и пошел вперед. Узкий тоннель с низкими потолками и неровным грунтом под ногами был ненадежен, но Арабелла и Уилсон этого не замечали: здесь им все было знакомо, как в Роузмонте.
   Они завернули за угол и вошли в большую пещеру. Там промозглая сырость чувствовалась еще сильнее. Расселина была примерно вполовину меньше большого холла в Роузмонте, но, поскольку фонарь давал только небольшой круг света, чернота вокруг создавала впечатление, что они находятся на краю бесконечности.
   Арабелла с Робертом нашли эту пещеру давным-давно. Роберт был уверен, что здесь спрятаны пропавшие сокровища капитана. Они несколько недель искали с искренним усердием детей, но нашли только несколько пометок на стенах да осколки разбитых горшков.
   Уилсон шагнул в пещеру, ударившись лбом о низкий потолок у входа. Он выругался, и его голос отозвался гулким эхом. Под ногами плескались большие черные лужи с белыми от морской пены краями. Когда начинался прилив, пещера наполнялась черноватой соленой водой и становилась похожей на озеро.
   Сейчас озеро было заполнено только частично, вода едва касалась низа стен. Но во время прилива оба входа оказывались полностью под водой. Тогда только один угол пещеры оставался сухим — высокий выступ справа.
   Выступ выглядел обитаемым: несколько висящих на крюках фонарей, остатки костра и прислоненная к задней стенке постель. Остальная часть высокого выступа была заставлена бочками из новой партии.
   Арабелла забралась туда по обломкам скалы, Уилсон последовал за ней. Пока она молча пересчитывала бочонки, он пошел зажечь другие фонари.
   Она нахмурилась:
   — Здесь одиннадцать. Я считала, что мы уплатили за четырнадцать.
   — Правильно. Где эти чертовы племянники? — пробурчал Уилсон, осматриваясь. Ничего. Но прежде чем он опять повернул фонарь в сторону бочек, в расщелине со стороны моря показался баркас.
   — Как всегда, опоздали! — недовольно проворчал Уилсон. Он повысил голос: — Где вы были, болваны?
   Баркас вошел в круг света, и Арабелла увидела огромного, неуклюжего матроса на веслах. Мужчина был могучий, как дуб, каждая рука его, казалось, легко могла обхватить бочку. Он кивнул в знак приветствия и втянул лодку на небольшой выступ.
   Туэкс и его брат Лэм приходились Уилсону единственными кровными родственниками. Это были простые рослые парни, дружелюбные и добродушные.
   Увидев рядом с Уилсоном Арабеллу, Туэкс сдернул с головы шапку и уважительно склонил голову.
   Арабелла весело кивнула.
   — А где Лэм?
   — Сзади.
   — Почему? — Лицо ее просветлело. — А, остальные бочки.
   Туэкс кивнул.
   — Прекрасно. Ты видел мистера Боулдера?
   — Ага, — сказал Туэкс. Он веслом подцепил продетую в железное кольцо веревку и закрепил лодку у выступа. — Льстивый ублюдок, — беззлобно добавил он.
   — Туэкс! — Уилсон бросил беспокойный взгляд на Арабеллу. — Придержи язык!
   Гигант поджал губы и сморщил лоб.
   — Лучших слов для него я не могу найти.
   — Тогда вообще помолчи, — резко ответил Уилсон. Туэкс покачал лохматой головой.
   — Ты бы сам назвал его так, как он того заслуживает, если бы знал, что он собирался сделать. Этот поганец отказывался отдать наши последние три бочки. — Великан лукаво улыбнулся. — Мы с Лэмом дождались, пока почти все сошли на берег, и тогда подгребли и посмотрели сами.
   — И что вы нашли? — спросил Уилсон.
   — Этот ублюдок был на корабле, бочки были спрятаны на высоте его роста. Когда я ему сказал, что мы возьмем наши бочки, он отказал. Сказал, что ему надо их отдать более важным людям, чем мы, и приказал нам убираться с корабля.
   Лицо Уилсона покраснело.
   — Мы уже уплатили за эту партию! Туэкс кивнул.
   — Поэтому мы погрузили в лодку то, что нам принадлежит. Ему это не понравилось, и он приказал своим людям в нас стрелять.
   — Боже! — воскликнула Арабелла, тревога сжала ей грудь. Туэкс пожал плечами.
   — На борту было всего четыре человека, и они пробовали свой товар. — Его улыбка стала еще шире. — Они продырявили себе паруса.
   — Тем лучше для них, — сказал Уилсон. — Этот бездельник, мошенник, убл... — Он закрыл рот. — Добраться бы мне до него. Я бы его вздул как следует и бросил в океан на съедение рыбам.
   — Хорошо, — сказал Туэкс, — это мы тебе устроили.
   — Что вы мне устроили? — спросил Уилсон.
   — Ты же хотел его видеть. Когда мы все из него вытрясли и наши бочки были в ялике, этот придурок прыгнул туда, ухватился за одну бочку и не хотел уходить. Сначала мы собирались выбросить его на корм рыбам, но потом Лэм подумал, что ты, может быть, захочешь с ним поговорить. — Туэкс медленно кивнул. — Вот мы и оставили его в лодке. Лэм везет его сюда.
   — Сюда? — заморгал Уилсон. Туэкс кивнул, явно довольный собой. Арабелла закрыла глаза и прижала руку ко лбу. Реакция Уилсона была сильнее.
   — Идиоты! Болваны! Теперь он будет знать о нашем укрытии!
   Туэкс потер нос толстым, как сосиска, пальцем.
   — Вот и я тоже говорил это Лэму. Но он сказал, что все устроит и никто ничего не узнает.
   Как по заказу, послышался звук входящей в пещеру второй лодки. В середине разрезающего воду ялика гордо красовались три бочки. Лэм равномерно греб, а на носу лодки сидел полный мужчина, с сальными волосами, убранными назад с маленького злого лица, и глазами, завязанными толстым шарфом. Он вцепился в борта лодки, как будто боялся упасть, его горло конвульсивно дергалось при каждом гребке.
   — Проклятые идиоты, — выдохнул Уилсон. Арабелла с трудом удержалась, чтобы не выразить вслух свое согласие.
   — Я думаю, они чувствовали, что надо что-то делать. В эту партию мы вложили четырехмесячный доход.
   Он вздохнул, плечи его ссутулились.
   — Возможно. Вам лучше закрыть лицо, мисс. Не хочу, чтобы кто-то мог вас узнать.
   Арабелла развязала свой шарф и скрыла большую часть головы и лица, оставив только небольшую щель для глаз. Ялик подплыл к выступу, и Лэм вышел.
   — Можешь снять повязку.
   Толстяк схватился за платок и сорвал его, бросив свирепый взгляд на Уилсона. Затем он самостоятельно выбрался из лодки, что было настоящим подвигом для человека его объема. Ни Лэм, ни Туэкс не сделали даже попытки помочь ему, только наблюдали и насмешливо ухмылялись. Уилсон шагнул вперед:
   — Мистер Болт, вы...
   — Мистер Боулдер, — поправил тот с сердитой гримасой, его хитрые глазки тем временем шныряли по пещере, как будто стараясь запомнить каждый уголок, каждую трещину. — Предупреждаю вас: если я через час не буду на корабле, мои люди придут за мной, можете не сомневаться.
   Уилсон плюнул в воду.
   — Как? Они даже не знают, где вы. Лицо контрабандиста покраснело.
   — Ошибаешься, говорю тебе! Погодите, вот увидите. Арабелла сделала нетерпеливый жест в сторону бочек:
   — Нам нужен только наш коньяк. — Она кивнула Лэму и Туэксу, и те начали разгружать лодку.
   — Подождите! — Боулдер ринулся вперед, лицо его стало пунцовым. — Это для других моих клиентов.
   — Чепуха, — сказала Арабелла. — Мы заплатили еще за три бочки. Они принадлежат нам.
   — Не эти. Эти обещаны другому.
   — Мистер Боулдер, вы отдадите нам эти бочки или немедленно вернете деньги.
   — У меня нет с собой денег. — Его рот скривился в противной ухмылке. — А если бы и были, я бы вам их не дал.
   — Мистер Боулдер, скажите мне, как долго вы можете находиться в воде?
   Лицо его вытянулось, он бросил беспокойный взгляд на ялик, который слегка покачивался на волнах. Арабелла продолжала:
   — Лэм не повезет вас обратно на корабль, пока мы не уладим наши разногласия. А эта пещера имеет неприятное обыкновение во время прилива наполняться водой. — Она показала на воду, которая уже начала подниматься. — За исключением того выступа вся пещера будет затоплена.
   Его лицо потемнело.
   — Значит, я буду сидеть на том выступе.
   —Лэму и Туэксу это не понравится. Как видите, там только одна постель.
   Лэм важно кивал, Туэкс ухмылялся и разминал свои огромные руки.
   Контрабандист показал на тоннель, ведущий к скалистой тропе на Роузмонт:
   — Я выйду вон там.
   — Вы очень храбрый человек, — восхищенно сказала Арабелла. — Я думаю, это будет не самый худший способ умереть.
   — Умереть?
   — Блуждая по пещерам без еды и без воды, в темноте до конца своих дней. Думая, что в каждом углу таится выход на поверхность, и с каждым шагом забираясь все глубже и глубже.
   Боулдер втянул голову в плечи.
   — Я бы нашел выход, если было бы нужно. Уилсон фыркнул:
   — Ты бы умер от голода, до того как нашел выход. Или змеи тебя прикончили бы.
   — Здесь есть... змеи? Туэкс кивнул:
   — Толще, чем моя рука. — Для большей выразительности он согнул руку.
   Мистер Боулдер, казалось, не мог отвести глаз от его массивной мускулатуры. Он провел ладонью по влажному лицу.
   — Я... я оставлю вам два бочонка, но не больше.
   — Мы платили за три.
   Тихо ругаясь, Боулдер схватил ближайшую бочку, придвинул ее себе под ноги и уселся на нее толстым задом.
   — Можете брать все, кроме этой, — сказал он с воинственной миной. — Это мое последнее предложение.
   Раздался глухой удар. Рядом с толстой ляжкой Боулдера в дерево бочки вонзился нож. Контрабандист подпрыгнул и с яростью посмотрел на Туэкса:
   — Ты что делаешь, сукин сын?
   Туэкс потер щеку. Раздался громкий царапающий звук.
   — Он выскользнул, — сказал он наконец.
   — Идиот! Ты мог меня убить!
   — Ладно, мистер Баджер... — начал Уилсон.
   — Я Боулдер. Б-О-У-Л-Д-Е... О! — прервал он себя, покраснев. — Я попусту трачу слова на таких, как ты.
   Уилсон высокомерно сказал:
   — Я знаю буквы. Знаю. И цифры знаю лучше многих. Арабелла поспешила вмешаться:
   — Я уверена, что наш гость хочет оставить все три бочки, которые он нам должен. Не правда ли, мистер Боулдер?
   Туэкс вытащил свой нож из бочки и начал им подрезать ногти с таким невинным видом, что насторожил даже Арабеллу.
   Мистер Боулдер не сводил глаз с ножа.
   — Вы за это заплатите, вы все!
   — Пора тебе уползать в свою нору, Боулдер, — сказал Уилсон. — Больше мы с тобой дел вести не будем.
   — Вода прибывает, — заметил Лэм. Он забрался в маленький ялик, сел, взялся за весла и вопросительно посмотрел на Боулдера. — Лучше завязывай покрепче свой шарф. Если заподозрю, что подглядываешь, выколю глаза и выкину тебя за борт.
   Боулдер бросил последний свирепый взгляд на бочку.
   — Будьте вы все прокляты! — прорычал он. Резкими движениями он забрался в лодку и снова завязал глаза шарфом.
   Уилсон показал пальцем на Лэма:
   — Ссади его на берег и тут же возвращайся.
   Лэм кивнул, и Туэкс оттолкнул лодку. Мистер Боулдер вцепился в борта и нервно взвизгивал, пока лодка выравнивалась. Лэм ухмыльнулся и начал грести, скользя к выходу из пещеры, а затем к морю.
   Арабелла размотала закрывавший лицо шарф и повернулась к Уилсону:
   — Какой отвратительный человек.
   — Подонок. Но он меня беспокоит меньше, чем констебль.
   Арабелла взглянула на Туэкса:
   — У вас были трудности?
   — Ну, констебль не очень-то помогал.
   — Что это значит? — спросил Уилсон, с отвращением глядя на племянника. — Что он не помогал вам грузить бочки? Или стрелял в вас, когда вы отплывали?
   — Нет. Но он сидел на дороге из Уитби и подкарауливал нас.
   — Ну и?.. — спросил Уилсон.
   — Ничего. Он просто смотрел. Лорд Харлбрук тоже был с ним.
   — Надо будет понаблюдать за ним. — Арабелла вытащила из кармана лист бумаги и расправила его на бочке. — После возвращения Лэма можете начинать поставки. Две бочки коньяка в «Красного петуха», одну в «Королевского оленя» и четыре бочки для «Печальной монашки».
   Туэкс кивнул и сунул бумагу себе в карман. Вода прибывала. Еще несколько дюймов — и дойдет до выхода, ведущего к тоннелю, из которого можно было попасть на тропинку в скалах.
   — Пойдем, Уилсон, — сказала Арабелла. — Вода поднимается.
   Уилсон и Арабелла вышли из пещеры, слеша вернуться до начала приближающейся бури. Арабеллу встревожила стычка с контрабандистом. Местонахождение их пещеры теперь навряд ли долго останется тайной. Хоть и трудно будет это сделать, но придется найти другое укрытие.
   Уилсон и Арабелла благополучно добрались до скалистой тропинки и проследовали мимо дуба через сад. Там они молча разошлись. Уилсон отправился в сторону сарая, а Арабелла поспешила к мраморной террасе. Едва она добралась до нижней ступени, как хлынул дождь.
   Арабелла, спотыкаясь, прошла по скользкому мрамору к дверям библиотеки и мокрыми окоченевшими руками еле открыла дверь.