Хокинс Карен. Опоздавшая невеста

   Арабелла уже давно зашла за ту черту, до которой чашка горячего чая могла помочь, но, если спокойно сесть и обдумать создавшееся положение, вполне возможно, что в голову придет стоящая мысль. Арабелле удалось слабо улыбнуться:
   — Спасибо, миссис Гинвер. Я пойду...
   Снова раздался стук, на этот раз более настойчивый.
   — Вы идите, мисс, а я открою дверь. — Она пошла раньше, чем Арабелла успела подняться.
   Миссис Гинвер отворила дверь, и послышался голос мистера Франкота:
   — Мне надо немедленно поговорить с мисс Хадли. Она... — Он увидел ее в дверях библиотеки и шагнул вперед, оттесняя экономку с дороги. — Вот вы где! Надеюсь, вы чувствуете себя лучше.
   — Все хорошо, спасибо. — В тот момент Арабелла желала ему погибели, но при виде облегчения, появившегося на его лице, смягчилась. — Я собиралась выпить чаю. Не желаете составить мне компанию? — Ей почему-то не хотелось оставаться одной.
   Он просиял:
   — Конечно.
   Миссис Гинвер заперла дверь и взяла у адвоката шляпу и перчатки. Она одарила его кислым взглядом и сказала:
   — Я принесу вам чай и печенье, но долго не засиживайтесь. Мисс Хадли надо отдохнуть.
   Он бросил на Арабеллу острый взгляд и, видимо, согласился с экономкой:
   — Я не утомлю ее, обещаю.
   Экономка удовлетворенно кивнула и вышла, а мистер Франкот последовал за Арабеллой в библиотеку.
   Она подождала, пока он сел, и устроилась на краешке стула.
   — Мистер Франкот, я рада, что вы вернулись. Мне надо с вами поговорить.
   У него на щеках проступили два красных пятна.
   — Действительно, я должен был приехать. Я хотел лично убедиться, что с вами не случилось ничего страшного.
   Арабелла нетерпеливо помахала рукой.
   — Со мной все хорошо, спасибо. Мистер Франкот, однажды вы... — Слова застревали у нее в горле, но она сглотнула и продолжала: — Вы сказали, что знаете человека, который заинтересован в покупке Роузмонта. — Она подняла глаза. — Как вы думаете, покупатель все еще хочет приобрести его?
   На его тяжелом лице промелькнуло удивление.
   — Конечно. Я уверен в этом. Могу я спросить, что заставило вас изменить свое решение?
   — Я просто... я хочу продать дом, и как можно скорее. Вы поговорите со своим знакомым? — У каждого слова был привкус металла, горький и холодный. — Мне нужно будет его предложение в письменном виде.
   — Да, конечно. — Он положил руки на колени и наклонился вперед. — Мисс Хадли... Арабелла, мне тяжело видеть вас в таком состоянии, если бы вы могли... если вы чего-нибудь пожелаете, надеюсь, вы будете... — Лицо его покраснело, чувства, казалось, становились все заметнее с каждой секундой. — Я... я... вы мне нравитесь, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам в этом ужасном положении.
   — Спасибо, мистер Франкот, — сказала Арабелла, желая, чтобы нашелся другой выход из затруднения. Но блестящая мысль в голову не приходила.
   — Да, но я...
   Он замолчал и посмотрел на нее с такой страстью, что Арабелла прикрыла глаза рукой.
   — Мистер Франкот, пожалуйста, не...
   Однако было уже слишком поздно. Адвокат неловко упал перед ней на одно колено. Он взял ее руку, которой она пыталась отстраниться от него, и крепко сжал.
   — Мисс Хадли, я знаю, что не достоин вас...
   — Нет, нет, вы слишком достойны.
   Все было непросто. По какой-то причине она не могла влюбляться в рассудительных, рациональных мужчин, а растрачивала свои страсти на всяких беспечных герцогов, которые скоро спокойно отправятся к себе в Лондон.
   — Мистер Франкот, пожалуйста, встаньте. — Она потянула руку, стараясь ее высвободить, но хватка стала еще крепче, и Арабелла поморщилась.
   — Арабелла, выслушайте меня. Сейчас я не могу вам предложить много, но в скором времени я смогу купить для вас все, чего только пожелает ваша душа.
   Арабелла наконец высвободилась и вскочила с кресла.
   — Мистер Франкот, встаньте, пожалуйста. Хоть это и очень благородное предложение, я не могу выйти за вас замуж. Мне надо заботиться о брате и тетушках, и...
   Он тяжело поднялся на ноги.
   — Я буду заботиться обо всей вашей семье, как о своей собственной.
   На короткое ужасное мгновение она подумала об этой возможности. Выйти за него замуж означало жить размеренной жизнью, какой она никогда не вела, иметь свой дом, не думая о ремонте и счетах, можно было бы ухаживать за садом, может быть, даже иметь детей. Сердце ее болезненно стукнуло. Она столько страсти и усилий вложила в Роузмонт, что не позволяла себе роскоши думать о детях.
   Арабелла взглянула на него. Хотя он смотрел на нее со страстью, в глубине своей души Арабелла почувствовала только разочарование от того, что его глаза не зеленые. Как у Люсьена.
   Сравнение было несправедливым. Люсьен на десять лет моложе и обладает всем, что дают знатное происхождение и состояние. Или обладал, пока его отец плохим управлением не разорил поместье и не оставил Люсьена выпутываться из безвыходного положения. До известной степени его история была похожа на историю Арабеллы.
   Она задумалась, каково это было для Люсьена. Он оказался под гнетом обязательств, в разваливающемся поместье, с морем долгов, с маленькой сестрой, о которой приходилось заботиться. Происходящее, наверное, было для него непрекращающимся кошмаром. Отчаявшемуся двадцатилетнему юноше Сабрина с ее состоянием, должно быть, показалась подарком судьбы, ответом неба на его молитвы. Арабелла с горечью вспомнила, какое опустошенное выражение появилось на лице Люсьена, когда он заговорил о Сабрине. Есть вещи гораздо более важные, чем прочное положение.
   — Мистер Франкот, я не могу позволить вам жертвовать собой. Я должна отказать.
   Он помрачнел.
   — Пожалуйста, для меня это не будет жертвой.
   — Может быть, сейчас вы так и не думаете, но позднее... Нет, это не подойдет ни вам, ни мне.
   Его руки опустились, и в какой-то момент она испугалась, что он заплачет. Но когда он поднял голову, в глазах его горел такой огонь, что она сделала шаг назад. Ее отступление, похоже, только распалило его, потому что он схватил ее, притянул к себе и неуклюже поцеловал в губы. Арабелла пыталась высвободиться, но его хватка становилась только крепче, а мокрый рот с силой двигался по ее губам.
   — Мистер Франкот! — ударом хлыста раздался в комнате голос миссис Гинвер.
   Он отпустил Арабеллу так резко, что она упала назад, на диванные подушки.
   Экономка стукнула подносом по столу с такой силой, что тарелки подпрыгнули, затем пригвоздила адвоката взглядом.
   — Я пошла за Недом. — С этими словами она повернулась и вышла.
   — Нет! — крикнул мистер Франкот, но ее уже не было. Он провел дрожащей рукой по волосам. — Боже правый! Что я сделал? Арабелла, я не хотел вас расстраивать. Для этого я слишком люблю вас.
   — Пожалуйста, уходите. — Арабелла вытерла рот тыльной стороной ладони. — И больше не появляйтесь в Роузмонте.
   Открылась дверь, ведущая с улицы в холл, и Арабелла услышала шаги Неда. У мистера Франкота побелели губы. Он поклонился и, бросив последний страдальческий взгляд, вышел.
   Она смотрела ему вслед, и злые слезы скатывались с ее ресниц.
   — Это, наверное, самый плохой день в моей жизни. Когда шаги приблизились, Арабелла вытерла лицо и повернулась, чтобы встретить Неда успокаивающей улыбкой.
   Однако это был не Нед. На пороге стоял Люсьен. В плаще и сапогах для верховой езды он выглядел мрачно и притягательно.
   — Вот ты где, — сказал он. — Ты готова... — Он замолчал, брови его сошлись на переносице. — Что произошло?
   Странно: при виде его у Арабеллы потеплело на душе. Это ее обеспокоило. Она послала ему жалкую улыбку.
   — Ничего. Я только что разговаривала с мистером Франкотом о делах.
   Лицо Люсьена помрачнело. Он прошел через комнату и остановился прямо перед Арабеллой.
   — Ты плакала.
   На какой-то безумный миг она подумала о том, чтобы отбросить свою рассыпавшуюся гордость и упасть в его объятия. Но все, что она от этого получит, это сиюминутное облегчение и сожаление на всю оставшуюся жизнь. Поэтому она попыталась спрятать носовой платок.
   — Я все еще потрясена событиями сегодняшнего утра, через минуту все пройдет.
   Люсьен смотрел на ее склоненную голову, пока она запихивала платок в карман. Хотя говорила она довольно убедительно, было в ней что-то такое, отчего у него сжалось горло и возникло желание разбить физиономию любому, кто заставил ее плакать.
   Вдруг у него перед глазами всплыло напряженное выражение лица мистера Франкота, прошедшего в дверях.
   — Этот хлыщ тебя обидел?
   — Какой хлыщ? — спросила она фальшиво.
   — Ты прекрасно знаешь, о каком хлыще я говорю.
   — Я тебе уже сказала, что у меня все хорошо. Ты готов ехать? Мне в самом деле надо отвезти семье Марч корзинку от тети Джейн, пока не испортилась погода.
   Люсьен взял ее за подбородок и осторожно приподнял ей голову. Глаза Арабеллы были влажными, ресницы слиплись от слез, но его внимание привлекли губы. Опухшие и поцарапанные, они своим видом поведали ему, что произошло. Люсьен выругался и круто повернулся. Его охватил бешеный гнев. Он догонит этого ублюдка и изобьет до полусмерти.
   Арабелла схватила Люсьена за руку до того, как он достиг двери.
   — Оставь его, Люсьен! Он уже извинился и очень сожалеет.
   — Он еще не начал сожалеть.
   Она твердо стояла, вцепившись в его руку, и ни на дюйм не сдвинулась с места.
   — Оставь его в покое. Я ему очень многим обязана. А сегодня... сегодня была просто ошибка.
   Люсьена разозлило, что она так легко простила Франкота, его же призывала быть терпеливым.
   — Этот самоуверенный болван хочет только затащить тебя к себе в постель, больше ничего.
   —А ты? — резко ответила она, отпуская его руку. — Почему ты мне помогаешь, Люсьен? Почему ты починил ступеньки, загородку, ставень и все остальное? Потому что хотел увидеть Роузмонт в прежнем великолепии? — Она поджала губы. — Или потому что ты счел удобным прятаться здесь, пока охотишься за своим похитителем драгоценностей?
   Она слишком проницательна, подумал Люсьен с невольным восхищением.
   — Признаюсь, я знал, что драгоценности должны были где-то здесь пойти на аукцион. Но у меня не было необходимости жить в Роузмонте, Белла. Я мог поселиться в любом из постоялых дворов, которых на побережье не меньше десятка.
   — Тогда почему ты остался здесь?
   — Потому что я нужен тебе. Ее глаза сверкнули.
   — Мне не нужна твоя благотворительность.
   — Ни тебе, ни мне. Для меня важнее всего ты, Белла. Ты, и Роберт, и тетя Джейн, и тетя Эмма, и Уилсон, и все в Роузмонте. Я не хочу, чтобы кому бы то ни было из вас было плохо.
   — И поэтому ты здесь остался? Люсьен кивнул.
   — И потому что знаю, что причинил тебе зло. Я подумал, что смогу его искупить. — Она повернулась, чтобы уйти, но он удержал ее. — Я знаю, что не смогу, но хотел попытаться. Конечно, попытаться стоило.
   — Уверена, что так оно и было бы, если бы это пришло тебе в голову десять лет назад. Сейчас же это не более чем несерьезные запоздалые раздумья. А у меня своих запоздалых мыслей достаточно, так что твои мне ни к чему.
   Люсьен подошел на шаг ближе, задетый ее словами.
   — У тебя бывают запоздалые раздумья? О чем? Она раздраженно хмыкнула, хотя щеки ее запылали.
   — Я думаю о том, почему позволила тебе здесь остаться. О том, что с тех пор как приехал, ты меня только мучишь. О том, что надо было оставить тебя на дороге, где я тебя нашла.
   — Значит, все твои запоздалые раздумья обо мне. Интересно. — Он крепко схватил ее за руку, так что она не могла отойти. Она кусала губы, но не пыталась высвободиться.
   Люсьен улыбнулся своей маленькой победе.
   — Расскажи мне еще о своих мечтах, — сказал он нежно.
   — Запоздалых мыслях, — поправила она, а взгляд ее был прикован к его большому пальцу, кругами потирающему нежную кожу у нее на ладони.
   — Да, конечно. — Люсьен поднес ее руку к своим губам и по очереди поцеловал кончики пальцев. Она смотрела как зачарованная. Но этого было недостаточно. Он хотел стереть всю боль, которую видел у нее в глазах, когда вошел в комнату, и немного восстановить ее гордость.
   — Скажи мне, Белла. В этих... запоздалых мыслях я голый?
   Она взглянула на него, и лицо ее заметно дрогнуло от внутреннего смеха, но она сдержалась.
   — Ты полностью одет. И еще связан и с кляпом во рту. И лежишь на дороге, где я тебя нашла, — вызывающе сказала она.
   — Ах, а потом ты, конечно, подъехала на великолепном коне и спасла меня. Как в сказке.
   Она улыбнулась:
   — Нет, я была на крестьянской телеге. И после того как переехала тебя, я вернулась убедиться, что ты мертв.
   — Какая... какая основательность, дорогая.
   Ее губы дрогнули в улыбке, и Люсьен понял, что одержал победу. Она высвободила свою руку из его ладони и улыбнулась:
   — Это смешно. Но нам надо ехать немедленно, если хотим навестить арендаторов.
   Люсьен поклонился:
   — Я в вашем распоряжении, мисс Хадли. Ее губы дернулись.
   — Спасибо. Если ты позволишь, я схожу надену сапоги. Постарайся, пожалуйста, найти тетю Джейн и взять у нее корзинку, которую мы должны отвезти.
   Люсьен смотрел, как она уходит, и на душе у него было легче, чем обычно. Она начала живо разговаривать с ним, значит, со временем она будет ему доверять. К сожалению, как раз времени у него и не было.
   Ему бы хотелось спланировать подобающее ухаживание, с поцелуями и свечами, с нашептыванием комплиментов и страстными прикосновениями. Но было бы безумием заниматься такими вещами, когда Харлбрук подталкивает констебля к аресту, а загадочный мистер Боулдер жаждет мести. Люсьен должен быстро найти способ убедить Арабеллу выйти за него замуж.
   Только как? Как ему добиться ее согласия? Одно дело заставить ее улыбнуться и совсем другое — уговорить отдать ему свою руку.
   Он повернулся к двери, и взгляд его упал на портрет над камином. В плутоватой улыбке капитана ему почудился вызов.
   Люсьен улыбнулся ему:
   — Тебе легко говорить. В твое время вам достаточно было перебросить женщину через плечо, и она была твоя. Сегодня, — Люсьен удивленно вздернул брови: ему в голову пришла неожиданная мысль. Сегодня может быть еще проще.
   И он с возродившимся энтузиазмом ринулся на поиски тети Джейн.
 

Глава 20

   Арабелла хмуро смотрела на покрытую снегом дорогу:
   — Мы едем не туда.
   — Правда? — Люсьен покосился на нее. Она сидела рядом с ним, аккуратно одетая в вышедшее из моды платье из выцветшей синей шерсти, на ногах красовались поношенные сапоги, потертая меховая шляпа обрамляла розовощекое лицо. Каштановые волосы были убраны под капор, мантилья застегнута до самого верха. Арабелла сидела, крепко обхватив корзинку с вареньем и желе, и была похожа на раздражающе респектабельную гувернантку.
   Однако во взгляде, который она бросила на него, не было ничего от почтительности.
   — Этим путем мы будем ехать на полчаса дольше. Дорога идет через лес.
   — Так объясняла тетя Джейн. Она сказала, что здесь прекрасный вид. — Люсьен напряженно вглядывался сквозь ветви деревьев. Где-то здесь, по словам тети Джейн, должен быть романтично расположенный пустующий домик арендатора.
   Для того чтобы убедить Арабеллу выйти за него замуж, недостаточно ее просто скомпрометировать: она слишком умна и независима, чтобы поддаться на такую жалкую уловку. Надо предпринять искушение души, тела и рассудка одновременно. Он должен быть в состоянии ответить ей на всех уровнях доводом на довод, страстью на страсть. Меньшее ее не удовлетворит. Как ни странно, его тоже.
   Тетя Джейн очень кстати вспомнила о домике, упаковала корзинку, полную вкусной еды, положила теплые одеяла в багажник экипажа и за полчаса подготовила Арабеллу к отъезду. Она только что не бросила племянницу в его объятия.
   Экипаж повернул, и Люсьен увидел домик. Густой плющ вился по сложенным из камня стенам. Сломанные гнилые ставни еле держались, а часть соломенной крыши была повреждена, и через дыру в комнату могли залетать птицы, туда хлестал дождь и падал снег.
   Люсьен поморщился. Он не находил ничего романтичного в провисшей крыше и сломанных ставнях. Только надеялся, что домик окажется достаточным укрытием на ночь.
   — Другая дорога намного короче, — сказала Арабелла, сдвинув брови. — Тетя Джейн должна была это знать.
   — Я уверен, она подумала, что нам будет приятно провести побольше времени вместе. — Он усмехнулся. — Ты могла не заметить, но она испытывает ко мне нежность.
   — Поэтому она лелеет надежду, что ты и я... — Она замолчала и устремила взгляд вдаль.
   — Что «ты и я»?
   — Ничего, — поспешно ответила Арабелла. — Просто я хотела поехать короткой дорогой, у меня сегодня есть дела.
   — Отвезти арендаторам варенье к Рождеству много времени не займет.
   — Ты не знаешь, сколько у меня работы. Я поручила Уилсону починить сломанную дверь в конюшне, а Нед пытается спасти что можно в сарае. — Она расправила плечи и крепче ухватилась за корзинку. — Я очень занятая женщина.
   И очень пленительная, привлекательная женщина.
   — Тогда согласись, что становится теплее.
   — Возможно, до наступления темноты пойдет дождь.
   — По крайней мере признай, что ты рада ненадолго удрать.
   — Удрать? От чего? — спросила она, изображая возмущенную гордость.
   — От ежедневной рутины, такой же утомительной, как и изнурительной.
   — Помощь своей семье не рутина. Но тебе это вряд ли знакомо.
   — Мне не знакомо? А кто же, ты думаешь, заботился о Лайзе, с тех пор как она была надоедливым семилетним ребенком без передних зубов?
   — Скорее всего твоя тетя.
   — У тети Лавинии не было ни времени, ни сердца, чтобы растить семилетнего ребенка, да еще такого не по годам развитого, как моя сестра. — Он улыбнулся, подумав о буйном детстве Лайзы. — Я с ней намучился. Я научил ее ездить верхом и стрелять, помогал выбрать гувернантку.
   — Ты позволил ей выбирать гувернантку?
   — Конечно, а иначе как бы я узнал, кто ей нравится, а кто нет?
   — Уверена, что ее латынь безукоризненна.
   — Нет, отвратительна. Зато греческий почти безупречен. Она любит философию и может часами вести философские споры.
   — Твоя сестра не может не быть хорошей спорщицей.
   Люсьен засмеялся и был вознагражден слабым подергиванием губ Арабеллы. Во рту у него пересохло, тело пришло в состояние готовности. «Осторожно, — сказал он себе. — Еще не время».
   Если бы тетя Джейн сделала то, что обещала, они с Арабеллой поженились бы. Несмотря на обстоятельства, Люсьен чувствовал головокружительное возбуждение.
   Арабелла прищурила глаза.
   — Ты выглядишь таким самодовольным. Нашел Боулдера? Он был в «Красном петухе»?
   Если бы они на самом деле были партнерами, между ними больше не было бы секретов. Люсьен покачал головой:
   — Я сегодня утром проскакал много миль, но нигде его не нашел. Я доехал до самого Бридлингтона, но никто не знает, ни откуда Боулдер родом, ни где он живет.
   — Это потому, что он живет на своем корабле. Люсьен нахмурился:
   — Откуда ты знаешь?
   — От Лэма. Прислуга из «Грустной монашки» влюблена в него. Она слышала, как Боулдер жаловался, что живет в такой тесноте, и говорил, что будет рад, когда сделает свою работу и опять переберется на твердую землю.
   Человеку, ночующему на судне, ничего не стоит моментально скрыться. Люсьену следовало бы послать сообщение в министерство внутренних дел, чтобы всегда был готов быстрый корабль. У него не было желания упустить этого контрабандиста.
   — Ты знаешь, как называется корабль?
   — «Большая Мари». Он сейчас стоит в Эйлмауте, но скоро собирается отплывать. Он никогда не стоит на одном месте дольше нескольких дней.
   Неудивительно, что Люсьен так и не нашел контрабандиста. Может быть, аукцион тоже будет на корабле.
   — Это очень важная информация.
   — Я так и думала, что ты заинтересуешься.
   Она искала сведения, и он об этом знал. Чтобы отвлечь ее, он спросил:
   — Как вы устанавливали связь с тавернами?
   — Уилсон уже поставлял спиртное в некоторые из них. Это была тяжелая работа, и ему не всегда хорошо платили. Теперь Лэм и Туэкс таскают бочки, следят за тем, чтобы все прошло должным образом, и наблюдают за товаром до момента доставки, тогда как Уилсон принимает заказы и следит, чтобы каждый получил то, что ему причитается.
   — А ты?
   — Я занимаюсь деньгами, решаю, какую сумму вложить в товар, и удерживаю определенный процент на непредвиденные расходы. Сорок процентов наших первичных вложений я держу под рукой на случай, если подвернется какое-нибудь выгодное дело. Как раз в прошлом году Боулдер обратился к нам с предложением удивительной сделки с коньяком, которую нельзя было упустить.
   Люсьен посмотрел на нее:
   — Ты самая удивительная, ты знаешь это?
   — Не имеет значения, какая я, если не смогу защитить Уилсона. — Глаза ее потемнели. — Из-за моего решения увеличить количество товара он стал подвергаться большей опасности, чем когда работал один.
   — Ты сделала то, что должна была сделать, Белла. Никто не мог бы потребовать от тебя большего.
   Арабелла прикусила губу. Сегодня Люсьен был какой-то другой; в его взгляде чувствовалась сила, которая ее весьма смущала. Ну что ж, у нее тоже есть несколько эффектных вопросов.
   — Люсьен, откуда взялись драгоценности, что ты нашел в бочке?
   Его глаза сверкнули, потом он пожал плечами.
   — Они были украдены.
   — Это очевидно, — сухо сказала она. — Но почему они оказались в бочке?
   — Именно это я и хочу узнать. — Экипаж свернул на широкую дорожку, ведущую к прочному дому на краю поляны. Люсьен посмотрел на домик с явным интересом. — Кто эти арендаторы? Почему тетя Джейн так настаивала, чтобы мы их навестили?
   — Марчи живут здесь почти двенадцать лет. Мэри — племянница нашей кухарки, и они с мужем, Джоном, разводят более половины овец, которых мы отвозим на рынок.
   Экипаж подъехал ближе. Домик был маленький, но крепкий. Соломенная крыша прочная, плетень без дыр. Арабелла с удовлетворением осмотрела дом.
   — Мы с Уилсоном по возможности содержим дома всех арендаторов в порядке.
   У Люсьена в полуулыбке приподнялся уголок рта.
   — Похоже, единственный человек в Роузмонте, о котором ты не заботишься, это ты сама.
   Дверь дома распахнулась, и оттуда вылетела орава ребятишек. В течение пяти минут Арабелла стояла возле экипажа и пыталась вести одновременно пять разных разговоров.
   Сочтя это дело безнадежным, она засмеялась и бросила взгляд на Люсьена. Он наблюдал за ней с улыбкой и все тем же странным светом в глазах. На какой-то момент ему тоже стало смешно, и у нее появилось ощущение, как будто их мысли соприкоснулись и им не нужны слова, чтобы понять друг друга. Арабелла покраснела и отвернулась.
   Миссис Марч вышла из дома. Руки ее были в муке, от нее пахло мускатным орехом и корицей.
   — Ну-ну, дети, оставьте мисс Хадли в покое. Я уверена, что она приехала не для того, чтобы вы ее задергали.
   Арабелла рассмеялась:
   — Именно для этого, Мэри. Уверяю тебя, больше я ни о чем не думала. На Рождество в Роузмонте грустно без детей.
   — Всегда рады видеть вас у нас, и вы это знаете. — Мэри заметила Люсьена. — А это кто? Вместо Уилсона?
   Арабелла поспешила представить их друг другу:
   — Мэри, это ге...
   — Деверо, — мягко вклинился он. — Люсьен Деверо. — Он выбрался из экипажа, неся тяжелую корзинку с вареньем. — Мне поручено донести корзину. Это моя единственная цель.
   Широкое лицо Мэри расплылось в улыбке.
   — Если вам удалось добиться, чтобы мисс Арабелла разрешила сделать что-то для нее, то вы кудесник. Не оступитесь.
   Он послал ей улыбку. Арабелла знала, как эффектно он сейчас выглядит, стоя возле экипажа. Он протянул корзину одному из стоящих на крыльце мальчиков.
   — На, ты выглядишь крепким парнем. Неси это в дом для мамы.
   — Да, сэр, — сказал мальчик, хватаясь за корзину обеими руками и бросая торжествующий взгляд на младших братьев и сестер.
   Пока сын шел в дом, Мэри стояла рядом.
   — Мисс Арабелла, не нужно нам ничего привозить.
   — Не ругай меня за эту ужасную корзину. Тетя Джейн связала носки для каждого из детей, а тетя Эмма купила для них леденцов. А я помогала кухарке упаковывать варенье.
   — И привезли его в такой холодный сырой день. — Мэри кивнула Люсьену: — Если хотите, вы можете поставить лошадь под навес. Там есть немного сена. У Джона только одна лошадь, и он на ней сегодня уехал. — Она повернулась к Арабелле: — У нас потерялась овца. Заблудилась, когда пошел снег. Идемте в дом, погреетесь у огня. Вы закоченели здесь на холоде.
   Она провела гостей в дом.
   — Вы как раз вовремя: я пеку рождественский торт и пудинг.
   Арабелла прошла за Мэри. Изнутри дом был таким же уютным и теплым, каким казался снаружи. Перед ровно горящим очагом стоял длинный низкий стол. На нем расположились круглые торты, при виде которых у Арабеллы потекли слюнки. Яркий плетеный половик покрывал большую часть пола, по всей комнате тут и там стояли крепкие стулья.
   Арабелла вздохнула. Она любила здесь бывать. Семья Марчей была веселой и дружной, все работали вместе. Мэри взяла большую миску и стала готовить сливовый пудинг. Арабелла сразу принялась ей помогать.
   Они только начали, когда дверь распахнулась и вошел высокий плотный мужчина. Волосы его были светлые, в отличие от рыжих волос Мэри, лицо раскраснелось от холода. Дети мигом подбежали к нему, смеясь и говоря все разом, пока он не приказал им прекратить визг, чтобы он не подумал, что это рождественские свиньи пришли на ужин. Они храбро рассмеялись, но вскоре занялись присланными тетей Эммой леденцами.