Хокинс Карен. Уроки соблазна

   – Во всем, – в конце концов ответил он. Но раньше, чем Сара смогла отреагировать на его непонятный ответ, он повернулся к тетушке Делфи. – Вы знаете, на какую литературу подписывается дедушка мисс Тракстон?
   – А! Гм, да, – неуверенно ответила тетушка Делфи, теребя пальцами бахрому шали. – Что-то насчет налогообложения. И торговли, как мне кажется.
   – Сэр Тракстон на волосок оттого, чтобы стать анархистом. Если бы он добился большего успеха, он бы уже висел на виселице в Тайберне с клеймом предателя.
   – Не знаю насчет анархии, – возразила тетушка Делфи, – но Тракстон хорошо знаком с Веллингтоном, а это много значит. А что касается Анны, то я никогда не видела, чтобы она вела себя хоть сколько-нибудь неосмотрительно.
   Энтони открыл было рот для ответа, но вмешалась Сара, послав ему раздраженный взгляд:
   – Тетушка Делфи, как вам бал? Вы выиграли в карты?
   – Нет. – Пальцы тетушки Делфи запутались в шали, но она не пыталась их освободить. Ее взгляд устремился в окно. – Я проиграла.
   Сара нахмурилась.
   – Никогда не видела вас такой расстроенной из-за карточной игры. Случилось еще что-то?
   Делфи с видимым усилием попыталась справиться с собой.
   – Я прекрасно провела время. А ты, дорогая? – Она тут же принялась оживленно болтать, явно через силу.
   Наконец они приехали домой, и Энтони прошел в библиотеку, а Делфи и Сара удалились в свои спальни. С удовольствием освободившись от общества женщин, Энтони упал в широкое кожаное кресло. Снял фрак, бросил его на стул у двери, расстегнул жилет, развязал галстук на шее. Вытянул ноги вперед и стал размышлять о событиях этого вечера.
   Что-то определенно происходит. Сара слишком уж напускала таинственности, а ее длительное отсутствие в бальном зале было грозным признаком. Вздохнув, он откинул голову на высокую спинку кресла и стал разглядывать затейливый лепной потолок.
   С того дня, когда родилась Сара, она стала его особой подопечной. Хотя отчим всегда обращался с Энтони как с собственным сыном, он всегда чувствовал, что; отличается от сводных братьев. Это понимание не делало его одиноким или обиженным; оно лишь давало ему решимость следовать собственной дорогой, куда бы она ни вела.
   Энтони держался отчужденно до того дня, когда его позвали в комнату матери спустя примерно десять лет, чтобы посмотреть на новорожденную сестру – Сарафину Элизу Сент-Джон, первую девочку, родившуюся в семье Сент-Джонов за три поколения. Энтони, уже и так смущенный тем, что он крупнее любого из своих братьев, почувствовал себя великаном, когда отец вручил ему крохотную новорожденную.
   Широко раскрыв глаза, он смотрел на маленькое личико в форме сердечка и на улыбку в голубых глазах. Он гак боялся причинить малышке неудобство, что не дышал все время, пока держал ее на руках. Но она чувствовала себя вполне комфортно. Она протянула ручку, сунула маленький пальчик ему в нос и громко запищала.
   С этого дня Энтони назначил себя покровителем Сары. Он любил ее свирепо и защищал от диких выходок остальных братьев. Когда Бренд помог Саре залезть на дерево и тут же забыл о ней, погрузившись в интересную игру в пиратский корабль, именно Энтони услышал ее крики и спас ее. Когда Чейз, проверяя, насколько опасно прыгать с чердака в стог сена, бросил через перила одну из драгоценных кукол Сары, а потом толкнул и ее, едва она перегнулась вниз, чтобы посмотреть, где приземлилась кукла, именно Энтони подхватил ее прямо в воздухе и спас. После он хорошенько поколотил Чейза, чтобы такого больше никогда не случалось.
   Теперь Энтони защищал свою веселую сестру от себя самой.
   Энтони провел рукой по лицу, потом потянулся за портвейном. Ему не следовало разрешать Саре выходить замуж за Джулиуса Лоренса. Он выступал против этого брака с самого начала, но Сара была так влюблена, что он уступил ее мольбам вопреки здравому смыслу. Губы Энтони сжались при воспоминании о том, как Сара изменилась за этот бесконечный год, как исчез смех в ее глазах – испарился в никуда.
   Больше никогда никчемный сукин сын не разрушит счастья его сестры. Они все надеялись, что отъезд в Бат даст Саре время опомниться, восстановить чувство собственного достоинства. Но оказалось, что она по-прежнему полна решимости выбросить на ветер свою жизнь, и в этом ей помогает высокая рыжеволосая красавица, которая заслуживает, чтобы ее вздули как следует. Если что-нибудь случится с Сарой, Энтони будет знать, кто в этом отчасти виноват. Мисс Анне Тракстон лучше поостеречься.
   Выпив одним глотком последние капли портвейна, он встал. Утром он пошлет письмо Маркусу, расскажет о своих подозрениях, вопреки всему надеясь, что он ошибается.
 
   Наверху Сара едва сумела дождаться, когда ее плечи окутает ночная сорочка, потом отпустила служанку, схватила халат и отправилась по коридору в комнату тетушки Делфи.
   Она была рада застать тетю одну, уже одетую для сна. Та сидела у туалетного столика и рассеянно расчесывала волосы. Сара не стала ждать ни минуты. Она пододвинула низкую табуретку и крепко схватила Делфи за руку.
   – Что тебя так расстроило?
   По лицу Делфи пробежала дрожь, но она быстро справилась с собой.
   – Со мной все хорошо, Сара, правда.
   – Чепуха, – ответила Сара. – Если ты не расстроена, почему халат надет наизнанку?
   Делфи заморгала, глядя на рукава: швы на манжетах смотрели наружу.
   – О Боже. Я даже не заметила. – Она вздохнула, плечи ее опустились.
   – Извини, я сама не своя.
   – Чепуха. Я все время не в себе, почему ты должна быть другой?
   На губах Делфи задрожала улыбка.
   – Это правда. – Она опустила взгляд на туалетный столик и рассеянно потрогала ручку щетки, оправленной в серебро.
   Сара терпеливо ждала, наблюдая за игрой чувств на лице этой зрелой женщины. Наконец Делфи подняла взгляд, и ее карие глаза сверкнули так гневно, что Сара была поражена.
   – Сегодня вечером со мной очень грубо обошлись.
   – В карточном салоне?
   – Да. Один мужчина. – Она почти выплюнула эти слова.
   – Боже мой! Что случилось? Он обвинил тебя в мошенничестве?
   Делфи опустила взгляд на щетку.
   – Нет.
   – Он сказал тебе что-то неприятное?
   – Нет. – Губы Делфи задрожали, и она выпалила: – Он совсем ничего не сказал. Вот в чем проблема.
   Господи! Это оказалось гораздо серьезнее, чем думала Сара. Она ломала голову над тем, кто тот мужчина, который оказывал Делфи особое внимание, и ей в голову приходило несколько имен. В конце концов Делфи имела значительное состояние и была еще привлекательной женщиной.
   – Расскажи мне об этом мужчине.
   Щеки Делфи залил нежданный румянец. При ее светлых волосах, заплетенных в косу, где едва виднелась седина, она выглядела гораздо моложе своих лет и такой же беззащитной, как новорожденный младенец.
   – Он никто. Я хочу сказать, он француз, и он граф, вернее, так себя называет.
   А, граф дю Лак, компаньон Бриджтона. Он сопровождал его несколько раз во время утренних прогулок и казался очень обаятельным человеком, просто обворожительным. Сара покачала головой, виня себя в слепоте. Она была так поглощена собственными делами, что не замерила растущего увлечения Делфи.
   Делфи прикусила губу.
   – Сара, я спросила леди Дюпре о графе, ты же знаешь, какие у нее связи в посольстве. Она никогда не слышала о нем и думает, что он вполне может оказаться самозванцем. После войны появилось много людей, присвоивших себе титул, на который не имеют права.
   Сара едва могла сдержать ярость. Конечно, компаньон Бриджтона – самозванец. И Сара готова держать пари, что Бриджтон знает об этом и считает забавным ввести «графа» в ничего не подозревающее общество Бата.
   – Тебе следует держаться от него подальше.
   – Но я невольно думаю, что Анри должен быть в ужасном положении, если решился на подобный обман. – Делфи схватила Сару за руки. – Что, если он беглец? Если его настоящий титул заставил его скрываться? Ты же знаешь, как обстоят дела во Франции. Возможно, он просто боится сказать людям свое настоящее имя?
   – Да, но не исключено, что он из тех людей, которые продвигаются по жизни, охотясь за душами одиноких женщин, – втираются к ним в доверие, а потом похищают их деньги. Тетушка Делфи, ты должна быть осторожна.
   Делфи расправила плечи, к удивлению Сары, снова повернулась к туалетному столику и сурово сказала:
   – Ты не знаешь графа, как я, Сара. Он никогда бы так не поступил.
   Сара чуть не лишилась дара речи. Робкая и застенчивая, Делфи всегда предпочитала соглашаться, а не возражать, какого бы мнения ни придерживалась. Возможно, все-таки хорошо, что Энтони приехал в Бат.
   – Делфи, расскажи мне побольше об Анри. Наверное, я предубеждена против него.
   – О, он настоящий джентльмен, Сара. Во всяком случае, был, пока... – Глаза Делфи наполнились слезами.
   – Что? – спросила Сара, наклоняясь вперед, полная негодования за свою мягкую тетушку.
   Делфи подавила рыдание.
   – Ох, Сара, он весь вечер провел за беседой с леди Прюдом и миссис Уолтон и ни разу даже не посмотрел в мою сторону!
   Сара порывисто обняла тетю.
   – Несомненно, это грубо, но это же не повод лить слезы!
   Делфи отстранилась, нашла платок и вытерла глаза.
   – Нет-нет. Правда. Просто я встретила Анри и думала... О, не важно, что я думала. Я ошибалась. Теперь я это вижу. – Она грустно рассмеялась. – Он больше никогда со мной не заговорит. Смею сказать, я вообразила, что нравлюсь ему.
   – Возможно, это и к лучшему, – тихо произнесла Сара. Вот что она получила за то, что сосредоточилась исключительно на своих проблемах. Ну, этого больше не будет. Сара отныне будет присматривать и за графом, и за Делфи.
   После минуты напряженного молчания Делфи глубоко вздохнула, потом покачала головой и слегка улыбнулась.
   – Я просто очень устала, вот и все. Господи, смотри, как поздно. Тебе лучше лечь спать, дорогая.
   Сара на прощание обняла тетушку.
   – Если я могу что-нибудь сделать...
   – Я тебе дам знать. – Делфи улыбнулась и нежно заправила прядку волос за ухо Сары. – Я всегда восхищалась тем, как ты принимаешь жизнь, Сара. Ты не знаешь поражений.
   Образ графа Бриджтона вес еще стоял перед ее глазами, ее губы ощущали тепло его поцелуя. Сара скорчила гримасу.
   – О, я очень часто терплю поражения.
   – Возможно, разочарования, но не поражения. Хотела бы я иметь твое мужество.
   – Энтони не назвал бы это мужеством. Он думает, что это всего лишь упрямство.
   – Вероятно, это одно и то же, – сказала Делфи. – Как бы оно ни называлось, я хотела бы иметь его побольше. Ты выросла и стала удивительной женщиной, Сара. Точно как твоя мать.
   Неожиданное одобрение тетушки согрело Сару. Она снова крепко поцеловала Делфи и молча поклялась сделать все, что в ее силах, чтобы держать щеголеватого графа дю Лака подальше от тетушки. Она вернулась в свою комнату, полная тревоги.
   Сара не могла уснуть и лежала на постели, заложив руки за голову, а ее мысли постепенно вернулись к графу Бриджтону и его соблазнительной угрозе.
   В действительности это не было угрозой. Больше обещанием, волнующим, опасным и пугающим. Сара обняла подушку и стала рассматривать загадочные тени на потолке, которые отбрасывало пламя свечи.
   Каким бы заманчивым ни было невероятное предложение графа, Сара не могла отказаться от своего плана. Теперь, когда здесь Энтони, время сократилось в десять раз. Она заставила себя отбросить все мысли о соблазнительном Нике и размышлять о других мужчинах Бата. Она медленно перебрала мужчин, которых видела сегодня вечером. Она уже готова была сдаться, но тут мысленно насторожилась. Сэр Фрэнсис Баутон.
   Сара чуть не вздрогнула при этой мысли. Его светлости было всего двадцать два года, он имел пугающе неподвижный взгляд и печальную склонность носить кружева. Но он был холост, обладал неправдоподобно толстой шкурой, которая защитит его от колючек ее братьев, и он обожал светские мероприятия до потери здравого смысла, что гарантирует ей достаточно свободы после брачной церемонии.
   Поразмыслив с полчаса, Сара решила, что он подойдет, хоть и далек от совершенства. Был только один идеально подходящий муж, но он уже вычеркнул себя из ее списка. Скрипнув зубами, Сара перевернулась на бок, прижала к себе подушку и наконец стала засыпать. Ей снился красивый мужчина, принц, с холодной, циничной улыбкой и горящим взглядом голубых глаз. Мужчина, который манил ее из тени, обещая научить запретному искусству любви.
   Поглубже зарывшись в подушки, Сара улыбнулась во сне.

Глава 8

   – Поверить не могу, что дал вам уговорить себя, – сказал Анри, ежась от холодного утреннего воздуха.
   Ник опустил занавески на окне кареты и откинулся па спинку сиденья.
   – Тогда не поедем.
   – Ба! Никогда не позволю, чтобы можно было сказать, будто у меня не хватило мужества бросить вызов восходу солнца. Я только хотел бы, чтобы оно не вставало так рано.
   – Сейчас десять часов, Анри. Едва ли это можно назвать восходом.
   – Это зависит от того, в котором часу вы легли спать, мой друг. – Анри бросил на него суровый взгляд. – А вставать так рано, чтобы нанести визит в больницу... Не могу поверить, что вам хочется это делать.
   – Это не больница. Это курзал, и именно там собирается высший свет, чтобы обменяться новостями и поговорить о победах прошлого вечера. И еще чтобы попить поды. Вы и сами можете се попробовать.
   – Зачем?
   – Считается, что она улучшает здоровье людей, замедляя процесс старения.
   Граф выпрямился на сиденье.
   – Старения? Кто стареет? Мне всего сорок лет!
   Ник поднял брови.
   – Или около того, – поправился граф, пожимая плечами. – Ну, у меня скверное настроение. Нет? Не знаю, в чем дело. После бала у Кирквуда я... – Он осекся и тихо выругался. – Простите меня. Сегодня утром я не гожусь в компаньоны.
   Ник тоже не годился..В последние три дня он ни о чем не думал, кроме того, какова на вкус Сара Лоренс. Тот поцелуй в саду воспламенил его, проник в его сны и не давал покоя. А Сара теперь стала еще более недоступной, ведь ее громадный братец-силач не отходит от нее. Ник улыбнулся про себя. Даже это ему на руку, так как мешает леди Каррингтон подобрать мужа по своему вкусу.
   Его беспокоило только то, что ее безрассудные поиски могут увенчаться успехом. Она проявляла прискорбную склонность просить всех мужчин, рядом с которыми оказывалась, взять ее замуж. Она в конце концов выскочит замуж за круглого дурака, это всего лишь вопрос времени.
   Ника обычно не волновало, замужем его любовница или нет. Но на этот раз... на этот раз все иначе. Теперь, когда Ник старался проложить себе путь в общество, он не желал иметь дело с возможной ревностью мужа. Он хотел получить свободный доступ к Саре, не говоря уже о ее полном внимании. Муж мог бы... отвлекать ее.
   Поэтому нужно показать ей ошибку в ее стратегии, не говоря уж об опасности быть увиденной в саду без сопровождающей дамы на многолюдном балу. Она могла очень просто погубить себя. Немногие понимали, каково быть, изгоем, как тяжело быть отвергнутым, как больно, когда те, кого считал своими друзьями, с отвращением отворачиваются от тебя. Ник твердо решил спасти будущую возлюбленную от скандала, столько же для ее блага, сколько и для своего собственного.
   Итак, теперь он был поставлен в незавидное положение защитника. Ее брат занимался тем же, но этот громадный увалень не представлял себе, как далеко готова пойти его сестра ради достижения цели. И это давало Нику преимущество. Он точно знал, что планирует Сара, и слишком хорошо понимал ее желание освободиться от условностей общества.
   Их карета наконец подъехала к курзалу. Когда Ник и Анри поднялись по лестнице, Анри бросил взгляд на надпись на двери.
   – «Вода – самое лучшее». Какой дурак это написал?
   – Тот, который убедил всю Англию, что питье этой грязной, зараженной отравы вылечит людей от всех болезней.
   Граф фыркнул:
   – Мир населен идиотами. Куда ни плюнь, обязательно попадешь в одного из них.
   Ник удивился дурному настроению графа. Несомненно, оно имело более глубокие причины, чем больная голова после бурно проведенной ночи, хотя граф редко пил лишком много. Возможно, его ухаживания за леди Лангри не имели успеха. Как бы то ни было, он начинал безмерно раздражать Ника.
   Когда они вошли в помещение, он забыл о графе и его проблемах. Сара сидела в нише вместе с тетушкой и подругой с тициановскими волосами, а ее брат стоял на страже рядом, словно огромный золотистый медведь.
   Сара выглядела юной и свежей, как невеста, в светло-желтом муслине, украшенном голубыми розетками. Ее волосы небрежно падали локонами на одно ухо. Ник улыбнулся про себя. Ее хрупкий и невинный вид был обманчив, и никто не знал этого лучше, чем он. Если, конечно, не считать получившего синяк виконта Хьюлетта.
   Ник и Анри пробыли в курзале не больше минуты, а их уже окружили знакомые. Анри углубился в беседу с представительной матроной в платье из индийского муслина с узором в виде веточек. Его плохое настроение испарилось под лучами ее веселой улыбки. Не обращая внимания на окружающих, Ник нашел стул и поставил его так, чтобы получить хороший, открытый обзор обворожительной леди Каррингтон и ее спутников.
   Сара точно определила тот момент, когда граф Бриджтон вошел в комнату. Не только движение людей, вытягивающих шеи, чтобы посмотреть на него, и не волна дыхания женщин, которые смотрели ему вслед, открыв рты от восхищения. Нет, дело было в ощущении, в физическом осознании его присутствия. Сара говорила себе, что это раздражение, но она сама в это не верила. Это был страх. Настоящий, неоспоримый страх.
   Саре потребовалось собрать всю свою волю, чтобы заставить себя внешне сохранять спокойствие. Черт бы побрал этого человека! Она никогда не чувствовала себя такой смущенной.
   Анна раскрыла веер, не отрывая широко распахнутых серых глаз от Энтони.
   – Твой брат всегда так суров?
   Сара бросила взгляд на Энтони, который стоял, прислонившись к стене в нескольких шагах от них, скрестив руки на груди. Невнимательному наблюдателю он бы показался спокойным, непринужденным, сонно опущенные веки скрывали яркий блеск его глаз. Но она слишком хорошо его знала, чтобы поддаться на обман:
   Сара фыркнула, дернула плечом и произнесла так громко, чтобы этот несчастный услышал:
   – Он обычно не так мрачен, но ведь, как правило, он не играет роли няньки. Наверное, он устал за все эти дни.
   Энтони криво усмехнулся.
   – Я не часто оказываюсь в компании женщины, которая так нуждалась бы в няньке. – Он метнул взгляд на Анну. – К вам это тоже относится, мисс Тракстон.
   Анна залилась краской, но не успела ничего ответить: поднялась суматоха из-за появления небольшой компании, которая рассаживалась на свободных стульях слева. В центре этой суеты находилась очень высокая пожилая женщина, одетая в удивительный наряд. Ее яркий оранжевый с синим тюрбан был отделан россы пью драгоценных камней, худые плечи окутывала шаль с длинной бахромой горчично-лилового цвета. Ее платье, хоть и самого модного покроя, было ярко-розового цвета и совершенно не сочеталось с красными туфлями.
   Но даже среди этой какофонии цветов Сару сразу же привлекло лицо этой женщины. Оно было узкое и бледное, с высоким лбом в старческих морщинках и носом, достойным Цезаря, но тем не менее притягательное.
   – Черт побери! – пробормотал Энтони, который при виде вновь прибывших выпрямился. – Я думал, она умерла.
   – Кто?
   – Леди Бирлингтон. Она самая невоспитанная женщина в мире.
   – А кто остальные? – спросила Анна.
   – Молодой человек с ней ее племянник, Эдмунд Бальмонт, а та незаметная мышка – ее компаньонка. Дальняя родственница, полагаю. – Энтони поморщился. – Болтуны, все до единого. Кроме родственницы. Никогда не слышал от нее ни слова, но может быть, это потому, что другие двое не дают ей такой возможности. Последний раз, когда я видел Эдмунда, мне понадобилось три часа, чтобы от него отделаться.
   – Леди Бирлингтон только что заметила вас. Мне кажется, она старается привлечь ваше внимание, – заметила Анна.
   Энтони повернулся к Саре:
   – Я сейчас ненадолго выйду. Ты сможешь вести себя хорошо, пока меня не будет?
   – Пожалуйста, можешь отсутствовать, сколько пожелаешь, – резко ответила ему Сара. – Я по тебе скучать не стану.
   Энтони ухмыльнулся, подмигнул и вышел.
   Сара украдкой бросила взгляд на вновь прибывших. Яркая женщина присела на низкий диванчик, держа спину очень прямо. Ее узловатые пальцы сжимали инкрустированную золотом трость.
   Лорд Бальмонт, молодой человек встревоженного вида, обладатель спутанных золотистых локонов и неудачно круглого лица, положил на столик рядом с женщиной опасную шаль, книгу и маленький футляр из красного бархата.
   – Вот, тетушка Мэдди. Все в полном порядке. Оставайтесь здесь, а я принесу вам воды.
   – Я не стану ее пить.
   Сидящая рядом с ней дама смущенно захлопала ресницами.
   – Ох, прошу вас, леди Бирлингтон, – произнесла она встревоженным голосом. – Вы должны пить эту воду. Доктор Тамболтон сказал, она вам очень полезна.
   – Доктор Тамболтон – глупец, – ответила своенравная леди.
   – Этот доктор – один из лучших врачей в Лондоне, – возразил ее племянник. – Не существует почти ничего, чего бы он не знал. Ему известно обо всех больше, чем нужно. Даже о принце.
   – Это ничего не значит.
   Ее спутница нервно засмеялась.
   Леди Бирлинггон сердито посмотрела на нее:
   – Ради Бога, Алтея. Тебе обязательно хихикать? Мне приходится слушать этот звук весь день, и меня от него уже тошнит. – Запугав компаньонку, она ткнула тростью в ноги Эдмунда. – Не стой здесь. Принеси мне стакан вина.
   – Сейчас десять часов утра, и вина достать невозможно, – возразил племянник. – Да и доктору это не понравится. Он хочет, чтобы вы принимали воды два раза в день в течение двух недель и воздерживались от вина и мяса. И вы сказали, что постараетесь.
   – Гм... Это было до того, как я узнала, что эта вода имеет вкус конской мочи.
   – Тетушка Мэдди! – воскликнул молодой человек, и лицо его стало таким же красным, как его безвкусный жилет.
   Старуха вздохнула:
   – Ну ладно! Я выпью немного этой проклятой воды. Только вели положить туда льда. Она и так плоха, а они подают ее отвратительно теплой, как какой-то отвар.
   Эдмунд, казалось, испытал облегчение и тут же поспешил выполнять поручение. Его тучная фигура исчезла в толпе.
   Как только он ушел, старая карга закутала плечи в сверкающую шаль.
   – Вот видишь, Алтея. Эдмунда полезно иметь поблизости, если знаешь, как с ним обращаться.
   Тетушка Делфи вернулась в этот момент, сжимая в руке маленький стаканчик. Она слышала, что употребление этой воды разглаживает морщины и проясняет мозги, и поэтому приезжала в курзал каждое утро. Так как ей удавалось с трудом сделать лишь крохотный глоток, после чего она ставила стакан на столик, Сара не ожидала никаких результатов от такого лечения.
   Делфи подошла к своему месту рядом с Сарой, но остановилась, увидев вновь прибывших.
   – О, леди Бирлингтон! Как поживаете?
   – Будь я проклята, это Дельфиния. – Она смерила ее с ног до головы взглядом блестящих голубых глаз, потом посмотрела мимо нее на остальных в зале.
   – Не говорите мне, что вы убедили этого вашего олуха-мужа привезти вас в Бат ради развлечения.
   – Лангтри умер несколько лет назад, – с упреком ответила тетушка Делфи.
   – Правильно. Никогда не могла этого запомнить, что неудивительно. Я знала Лангтри, и хорошо, что вы от него избавились, потому что я никогда не встречала более скучного, неромантичного мужчины, чем он.
   Эдмунд вернулся со стаканом воды.
   – Пожалуйста, тетушка Мэдди. Мэдди показала тростью:
   – Поставь на тот столик. Я делаюсь больной, даже просто глядя на нее. – Она снова повернулась к Делфи и кивнула на стул рядом с собой. – Идите и сядьте, мне смертельно скучно.
   – Вы приехали на воды?
   – Так думает мой доктор, но на самом деле я здесь для того, чтобы найти жену моему идиоту племяннику.
   Эдмунд издал звук, полный отчаяния.
   – Мне не нужна жена. У меня и так много забот.
   Леди Бирлингтон фыркнула.
   – Например? У тебя нет домашнего хозяйства, о котором стоило бы говорить, полно денег, и ты совсем не честолюбив. Какие у тебя могут быть заботы?
   – Ну, – сказал он почти с отчаянием, – я собираюсь купить коня. Возможно, двух.
   – Клянусь, Эдмунд, именно для этого тебе нужна жена. Кто-то должен руководить твоими импульсивными решениями. Для этого и для потомства. Ты обязан подарить нашему роду нескольких сыновей. Мне ненавистна мысль о том, что титул перейдет к твоему кузену Фарли. – Она повернулась к Делфи, не обращая внимания на возмущенное пыхтение племянника. – Вы знаете лорда Фолкхерста? Это мой второй внучатый племянник и самый большой мошенник по эту сторону Дуврского пролива. Я бы не пустила его в дом, не пересчитав серебро.
   Саре пришлось подавить смех, что привлекло внимание старой дамы.
   – А? Кто это? – спросила леди Бирлингтон, устремив на Сару пронзительный взор.
   Делфи тут же ответила:
   – О! Это моя племянница...
   – Превосходно, – сказала леди Бирлингтон. – Очень красивая девушка. – Она обратила острый взгляд на племянника. – Ну, Эдмунд, ты не находишь, что мисс Сент-Джон очень хороша собой?
   – Я не мисс Сент-Джон, – поправила ее Сара. – Я леди Каррингтон. Моим мужем был виконт Каррингтон.