Холдеман Джо. Миры запредельные

   Еда была очень вкусная: цыплята, тушенные со свежими овощами, но вот сотрапезники из-за второго стола могли кому угодно испортить аппетит. Двое детей вообще не могли есть самостоятельно. Один вместо рук имел нечто, отдаленно напоминавшее тюленьи ласты; второй просто абсолютно пассивным микроцефалом. Еще столом сидела очень красивая девочка с коленными золотыми кудрями и единственным небесно-голубым глазом точно посередине лба. Она ела нормально. Мать двухголового младенца отложила в отдельный котелок еду для Марши, сестры Теда. Сейчас была очередь Марши стоять на посту у дороги.
   В течение всего обеда Тед экзаменовал «взрослых» — старшему из них не исполнилось еще и семнадцати — на предмет случки скота и возделывания земельных угодий. Его родители успели собрать большую библиотеку по фермерскому делу ругам вопросам практической жизни. Но, как он с грустью признался Джеффу, большинство взрослых читало не слишком хорошо, да вдобавок не очень-то хотело учиться.
   После обеда Джефф сделал обещанные прививки, а чуть погодя выяснилось, отчего все обитатели фермы такие чистенькие. На крытой галерее за кухней имелась душевая комната с огромной, на всю семью, ванной. Они помылись с мылом, которое слегка пахло ветчиной, сполоснулись под душем, а потом, пока дети играли, взрослые окунулись в восхитительно теплую воду.
   — Каждое утро заполняем большой бак на крыше, — сказал Тед, махнув рукой в сторону самодельной насосной установки, напоминающей велосипед. — Приходится по полчаса крутить педали, но дело того стоит. В это время года мы всегда купаемся поздно вечером, иначе вода будет слишком горячей.
   Появилась Марша; Джефф одобрительно наблюдал, как она принимает душ. Особой красотой она не блистала, но была совершенно взрослой женщиной — редкостное теперь зрелище. Полностью формировавшаяся мускулатура, хорошая грудь; на животе едва заметные белесые полосы — следы нескольких беременностей. Она спустилась в ванну рядом с Джеффом, положила руку ему на плечо и стала разговаривать с Тедом.
   Спустя какое-то время взрослые выбрались из ванны, предоставив ее в распоряжение детей. Джефф и Марша обтерли друг друга полотенцами, а затем, без лишних слов, подобрали одежду, оружие и пошли на второй этаж.
   Как и следовало ожидать, первый раз все закончилось, не успев начаться: сказались пять лет воздержания. Но эти же пять лет помогли Джеффу очень быстро восстановиться. Наконец, оба все-таки утомились.
   — Могу побиться об заклад на что угодно, — сказала Марша, перебирая пальцами седую бороду, — ты такой же, как Тед. Ни во что не веришь. В детстве меня воспитывали в духе даосизма. — осторожно ответил Джефф, — американского даосизма. Терпимость и снисходительность. Умиротворенный взгляд на вещи.
   — Ну, положим, учение Чарли тоже основано на умиротворенности. В каком-то смысле. — Она сладко потянулась и прильнула к нему, положив руку на его широкую грудь. — Мне кажется, мужчины просто не могут принять это учение до конца. Женщинам проще: они гораздо ближе к реальной жизни, поэтому не так боятся смерти.
   Не вижу никакого высшего смысла в смерти.
   — Конечно нет, ведь ты мужчина.
   — Чарли тоже был мужчина.
   — Так же, как Иисус. Но оба они были не обычными мужчинами.
   Джефф улыбнулся в темноте.
   — По крайней мере, мы оба согласны, что... Он инстинктивно свалился с кровати на пол и перекатился в угол, где лежало его оружие раньше, чем осознал, что означают звуки, во рвавшиеся через приоткрытое окно: рыдающий рев мясорубки «Узи», истошные вопли, захлебывающаяся автоматная скороговорка, беспорядочная пальба из винтовок и пистолетов... Потом наступила тишина.
   А затем раздался одиночный, хлопок, выстрел из мелкокалиберного пистолета.
   Из другого угла комнаты послышался лязгающий металлический звук: Марша вставляла и свою винтовку новую обойму.
   — Похоже, они прикончили Ларри, — сказала она, — на всё твоя воля, Чарли!
   При этих словах Джефф начал было автоматически осенять себя крестом. Осознав это, он досадливо плюнул на пол, нащупал пояс с кобурой и стал натягивать штаны. Потом быстро приладил наплечную кобуру, подобрал с пола нож, ботинки и, не надев рубашку, поспешил за Маршей на первый этаж.
   Прозвенел гонг.
   За бруствером из мешков с песком они оказались первыми. Джефф окинул внимательным взглядом подъездную дорогу и заросшее пастбище за оградой, залитое лунным светом. До полнолуния оставалось всего три дня. Если повезет, через три дня он услышит голос Марианны.
   А за это стоило сражаться.
   — Вам давно надо выдрать все высокие сорняки хотя бы вдоль периметра, — сказал он. — По такой высокой траве могут незаметно ползти хоть сто человек, а вы увидите их только тогда, когда ониначнут карабкаться через забор.
   — Пускай карабкаются. — Голос Марши был спокойным, даже счастливым. — Тут-то мы и посмотрим, насколько они хороши в жареном виде.
   Голос Джеффа, наоборот, был хриплым и напряженным. В его кровь выплеснулась изрядная порция адреналина. Да-а, подумал он, хорош же я: колени дрожат, ладони вспотели, очко играет. Если придется давать деру, сможет ли он перебраться через проволоку под напряжением? Он сел на землю и стал надевать ботинки. Позади раздался громкий металлический лязг: закрываянаглухо окна, вниз упали стальные заслонки.
   — Приходилось раньше бывать в переделках? — спросила Марша.
   — Пару раз. А до войны я был полицейским Нью-Йорке.
   — У тебя даже голос изменился. Нервничаешь?
   — Есть немного. Отвык. У вас тут часто такое творится?
   — Почти каждый месяц. Но обычно особых проблем не возникает.
   Джефф положил оба пистолета на мешки песком и постарался устроиться так, чтобы быт удобно целиться из дробовика.
   — Похоже, ты действительно не боишься смерти, — пробормотал он.
   — Почти... Я предпочла бы умереть в положенный срок, но если Чарли призовет меня раньше, что ж. Значит, такова Его воля.
   Появился Тед. Он принес тяжелую винтовку с громоздким инфракрасным оптическим прицелом.
   — Пока еще тихо, — сообщил он самым будничным голосом. — Все на местах?
   — Первый! — тут же негромко донеслось из-за соседнего укрытия.
   Счет эхом прокатился по всем укрытиям вокруг дома и закончился на цифре восемь.
   — Послушай, Лекарь, — сказал Тед, — не вздумай палить из своего дробовика в тех, у кого в руках будут автоматы, а особенно — в того, у кого наш «Узи». Мы не можем позволить себе повредить оружие.
   Дробовик Джеффа стрелял мелкой металлической крошкой: отличное оружие для ближнего боя, но то, во что попадал заряд этой крошки, превращалось в сплошное месиво.
   — Действуем по плану номер два, — продолжал Тед. — Джомми, пойди сними напряжение с забора. Включать только по моему сигналу или по команде Марши. Всем остальным из укрытий высовываться, без приказа не стрелять. — Он повернулся к Джеффу и объяснил: — Первым делом я сниму двоих-троих из снайперской винтовки, а потом мы дадим им потратить как можно больше зарядов. — Он прильнул к прицелу, медленно повел стволом винтовки сначала в сторону, потом в другую. — Если, конечно, они вообще появятся. Они могут просто принять с собой «Узи» и смыться.
   — Даже не надейся, — сказала Марша. Она сидела в свободной, расслабленной позе, привалившись к мешку с песком; ее кожа, еще слегка влажная после часа постельных упражнений, поблескивала под лунным светом, «Узи» — очень неплохая добыча. Нет, они обязательно попытаются, — уверенно сказала она, — их же до хрена в зарослях.
   — Похоже на то, — согласился Тед. — Черт, и как это Ларри дал такого маху?
   — Раньше всегда срабатывал план номер один, — пояснила Марша. — Часовой у дороги пропускал их, предупреждал нас, шел за ними следом и прятался к западу отсюда, на третьей линии укрытий. Как только начиналась стрельба, они сразу попадали под перекрестный огонь.
   — И большинство из них быстренько отправлялось на тот свет. Как раз благодаря «Узи». Черт бы побрал этого Ларри, — закончил Тед.
   Раздался такой звук, будто где-то рядом на землю свалился здоровенный булыжник, сверкнула яркая вспышка; почти одновременно с ней прогремел взрыв. На мгновение воздух наполнился свистом множества светящихся осколков. Тед быстро перебежал в соседнее укрытие, поднял голову над бруствером, прицелился. Прозвучало два или три совсем тихих хлопка: глушитель винтовки прекрасно справлялся со своей задачей.
   — Один готов! — Тед снова нырнул за мешки Опять потянулось томительное ожидание. Ни ответного огня, ни криков. Вообще ни звука.
   — Послушай-ка, Лекарь, — сказал Тед, — пальни пару раз из своей пушки. Может, это за ставит их пошевеливаться.
   Джефф осторожно выглянул из-за мешков Почти тут же до него донесся звук голоса, отдавшего негромкую команду. Из зарослей сорняков внезапно поднялось во весь рост человек тридцать-сорок. Нападавшие быстро и молча двинулись в их сторону. Он дважды торопливо выстрелил в том направлении, а потом откатился за мешки.
   — Идут, — сказал он. Ответных выстрелов по-прежнему не было.
   — У них лестницы, — сообщила Марша, вглядываясь поверх бруствера. — Отлично. Потренируемся в стрельбе по мишеням.
   — Не вздумай стрелять, пока они не установят лестницы, — быстро предупредил Тед.
   Взвыл «Узи», поливая огнем укрытия. Мешки головами Джеффа и Марши лопнули, посыпался песок, поднялась мелкая пыль. Длинная очередь смолкла.
   — Вот гады, — на удивление спокойным голосом сказал Тед и осел на землю, слепо ощупывая свое лицо.
   Джефф переполз к нему в соседнее укрытие, взглянул. Одна из иголок «Узи» вспорола щеку. Полуоторванный лоскут мяса вывалился наружу и висел на бороде. В лунном свете виднелись цветящие от крови задние зубы.
   — Сейчас. — Джефф кое-как пристроил лоскут на место и помог Теду прижать его рукой. — Пока все не кончится, подержи так. После пришью обратно. — Он совсем не был уверен в успехе.
   — Ладно, — выдавил Тед сквозь стиснутыезубы. — Давай поменяемся пушками. Из винтовки одной рукой не постреляешь.
   Джефф передал ему дробовик, а сам, примериваясь, взвесил на руке тяжелую винтовку.
   — Здесь осталось восемь, от силы — десять патронов, — сказал он. — Есть к ней еще магазины?
   — В прикладе. Скажи Марше, пусть включают ток.
   Марша услышала его слова и прокричала что-то Джомми. Джефф уже смотрел на нападавших сквозь инфракрасный прицел, поэтому сразу увидел первую жертву: девочку, почти успевшую перелезть через забор. Спину девочки свело назад жуткой дугой; с ее локтей золотистым дождем сыпались искры. Потом ее пальцы, продолжавшие сжимать проволоку, задымились. Тело обмякло и кулем свалилось на землю.
   Прицел давал яркое, одноцветное и плоское изображение. В него было встроено что-то вроде радара, поэтому при стрельбе по дальним мишеням паутинка перекрестья автоматически сдвигалась немного вниз. Цифра в нижнем углу окуляра показывала, сколько выстрелов осталось в запасе. После дозарядки — двадцать три. Испытывая чувство странной отрешенности, он навел перекрестье на первую попавшуюся фигуру и потянул спусковой крючок. Фигурку развернуло рывком, но она, пошатываясь, продолжала стоять. Отдачи у винтовки не было никакой, повернул кольцо на окуляре; фигурка сильно увеличилась в размерах. Тщательно прилившись в середину груди, он снова выстрелил. На этот раз фигурка упала головой вперед и больше не двигалась.
   Джефф выпрямился и медленно, как во сне, побрел к своему укрытию. На полдороге он опомнился, упал на землю и остаток пути прополз.
   — Будь осторожнее, черт бы тебя побрал! — потребовала Марша. — И, ради всего святого, подстрели поскорее того подонка с «Узи»!
   Проклятая мясорубка тут же ревом напомнила о себе. Джефф повел дулом винтовки в сторону, откуда раздалась очередь. Человек, сжимавший в руках «Узи», стоял на дороге прямо у ворот и, почти в упор, стрелял по замку, трижды выстрелил. Человек зашатался и рухнул на ворота. Сверкнула яркая голубая вспышка; створки ворот начали медленно расходиться..
   — Ворота! — исступленно закричала Марша. — Крошите недоносков!
   Вокруг затрещали выстрелы. От звуков этот трескотни Джефф снова впал в странный ступор.
   Марианна как-то пожаловалась на это его свойство. Они тогда пробивались на мыс и угодили в засаду.
   «До тебя в такие минуты абсолютно ничего и доходит, — сказала она тогда.
   — Нет, — возразил он, — доходит. Но только то, что жизненно важно».
   Он четко удерживал перекрестье прицела в одном месте, наведя его на «Узи», валявшийся в пыли у ворот. Стрелял он только тогда, когда кто-то нагибался, пытаясь поднять чертову мясорубку; все остальное не затрагивало его сознание. После шести или семи выстрелов он все-таки промахнулся. Какая-то девчонка метнулась к «Узи», подхватила его, перекатилась по земле и не поднимаясь на ноги, начала стрелять. Джефф плавно передвинул прицел в ее сторону, но тут его сильно ударило по голове, из глаз посылались искры, и он упал. Он успел почувствовать удар собственного тела о землю. Бешено вращавшиеся вокруг него огоньки медленно угасли.
 
   Джефф очнулся от звуков детского смеха, открыл глаза и взглянул на бледно-голубое небо. Светало. Он попытался сесть; в глазах поплыли черные пятна. Подавив сильный позыв к рвоте, он с минуту лежал неподвижно, а затем кое-как перекатился на левый бок. Теперь можно было смотреть.
   В саду играли дети. Девочка-циклоп радостно подпрыгивала. Золотые кудри облаком летали вокруг ее головы, а у самых ее ног конвульсивно подергивалось тело другой девочки, почти сверстницы, которой она только что отрубила голову. Остальные детишки весело и деловито занимались похожими вещами.
   Джефф поскорее снова закрыл глаза, сконцентрировавшись на своей монументальной головной боли. «Интересно, насколько сильно меня контузило, — подумал он. Осторожно ощупав голову, обнаружил на ней широкую и толстую повязку. Повязка больно оттопыривала его ухо.
   — А, ты уже в порядке!
   Он узнал голос Марши, оперся на локоть, открыл глаза и посмотрел на нее сквозь клубящееся облако черных пятен. В голове было пусто и гулко. Не найдя там ни одной путной мысли, он спросил:
   — Ты успела переодеться?
   — Прошло довольно много времени. Ты отключился буквально за несколько минут до того, все кончилось. Дети уже скоро закончат уборку.
   Его передернуло. Он снова закрыл глаза, сказал полувопросительно:
   — Собирают трофеи?
   — Ага. Так они быстрее привыкают к оружию. Тебе что-нибудь надо?
   — Ох... Принеси мою сумку, если можно. Раненых много?
   — Не очень. Но мы потеряли Ларри и Дебору. Держи. — Он услышал, как она поставила сумки рядом с ним. — Я там у тебя ничего не трогала, только взяла материал для повязок. Я правильно сделала?
   — Конечно. Ты молодец.
   Черт, подумал он, придется сдирать повязки, промывать раны, стерилизовать материал и накладывать повязки заново. Нашарив в сумке ампулу с амфетамином, Джефф сделал себе инъекцию. От амфетамина головная боль сделалась невыносимой. Зато пропали черны пятна в глазах, прояснилось зрение и он смог сесть. Некоторое время он вертел в руках упаковку с морфием, но, поколебавшись немного решил пока ограничиться лошадиной дозой аспирина.
   — Принеси мне попить. Скажи там, пусть все раненые идут сюда. Сначала те, у кого самые серьезные ранения. И вскипятите побольше воды.
   Марша ушла. Джефф посмотрелся в ручное зеркальце. Левая половина бороды побурела и стояла колом от спекшейся крови. Он осторожно снял повязку, порадовавшись, что Марше попался под руку синтетический бинт, который не присыхал к ране. Да, ему сильно повезло. Рана оказалась длинной, но неглубокой; пуля или иголка зацепила голову по касательной. Придется зашивать, зато черепная кость не затронута. И то хлеб.
   Первым принесли Джомми. Белый как мел, Джомми дрожал и тихонько плакал. На кисть правой руки была кое-как наболтана поалевшая от артериальной крови повязка. Джефф наложил жгут и осторожно снял повязку.
   — Пожалуйста, не надо, Лекарь... Скажи им, пусть они лучше убьют меня. Не надо ничего резать, пожалуйста...
   Большой палец оказался оторван начисто. Все остальные — раздроблены вдребезги. Из почерневших сгустков запекшейся крови во все стороны торчали белые осколки костей. Без долгих размышлений Джефф сделал мальчику укол. Общий наркоз. Когда глаза Джомми закрылись, Джефф мрачно сказал сгрудившимся вокруг «взрослым»:
   — Пусть кто-нибудь разожжет огонь. И прите мне самую острую ножовку.

Глава 3

   О'Хара продолжала ходить в студию «Беллкам» каждое полнолуние, в полночь, хотя передач от Джеффа не было вот уже несколько месяцев. Ее успокаивали, говорили, что он, скорее всего, пытается вести передачи, просто сигнал очень слабый. Дальше, в качестве объяснений, обычно шла какая-то техническая белиберда насчет уровня дискриминации и плохого соотношения сигнал/шум. Ее пытались подбодрить, доказывая, что Джефф, рано или поздно, добудет новую энергетическую ячейку или найдет способ перезарядить ту, которая у ж есть.
   Джефф определил «полночь» как время, когда Луна поднимается выше всего над Плант-Сити. В этом месяце по ново-йоркскому времени получилось в двадцать три сорок. О'Хара пришла в студию в одиннадцать вечера. Усевшись перед ставшим родным пустым экраном она прислушалась к знакомому треску атмосфериков, потом открыла свой кейс, вытащила и туда маленький принтер, примостила его у себя на коленях и уныло принялась отстукивать доклад на тему о взаимосвязи между частотой несчастных случаев и возрастом людей, занятых монтажом строительных конструкций.
   Прошло около получаса. Вдруг треск атмосфериков резко прервался. Она подняла глаза, подумав, что монитор по какой-то причине отключили. И в этот момент в студии оглушительно загромыхал голос:
   МАРИАННА-Я-ДОСТАЛ-ХОРОШУЮ-ЭНЕРГЕТИЧЕСКУЮ-ЯЧЕЙКУ!
   Кто-то быстро убавил звук. Ты слышишь меня, Марианна? Черт возьми, есть там, наверху, хоть кто-нибудь живой?
   Принтер с хрустом упал на пол и жалобно заверещал.
   — Да... да... конечно, я... — К ней уже суетливо бежал техник, державший в руках микрофон-гарнитуру. Марианна торопливо закрепила ее у себя на шее. — Я слышу тебя, Джефф! А ты? Хорошо меня слышишь? Последовало долгое, показавшееся ей бесконечным молчание.
   — Да. Да, я слышу. Ты жива, тогда... тогда, выходит, Ново-Йорк уцелел?
   На экране электронного подсказчика появились слова:
   ПУСТЬ ПРЕРВЕТСЯ НА ДЕСЯТЬ МИНУТ, А ПОТОМ СНОВА ВЫЗОВЕТ НАС. СЕЙЧАС В СТУДИЮ ПОДОЙДЕТ КТО-НИБУДЬ ИЗ ЧУМНОГО ПРОЕКТА.
   — Да, у нас все в порядке. Еще не на все сто, но.. Джефф, послушай. Мы нашли средство чумы. Антибиотик. Нас просят прерваться на десять минут, чтобы ты не тратил зря энергию. В студию придет кто-нибудь из специалистов. Он расскажет тебе подробнее.
   — Но... Лекарство? Боже! Хорошо. — В студии снова раздался привычный треск атмосфериков.
   Пока О'Хара ждала, в студии один за другим вспыхивали видеокубы. На них была выведена на самая разнообразная информация о чуме. Зажглись и два плоских экрана. На одном явилась карта автомобильных дорог в районе Плант-Сити, на другом — сделанная со спутника фотография того же района. Спутниковая фотография увеличивалась и поворачивалась до пор, пока не совпала по масштабу и ориентации с картой дорог.
   В студию почти вбежал молодой человек, высокий, темнокожий, жилистый. Он прикрыл рот ладонью, подавляя зевок, и уселся рядом с О'Хара.
   — Илайя Севен, — представился он. — Интересно, я уже проснулся?
   — Почти, — ответила Марианна. Илайя неверно застегнул рубашку. О'Хара наклонилась и поправила ему воротничок. — Вы ведь из чумного проекта?
   — Ага. Я из группы, которая распределяет вакцину. У нас есть специальный...
   — Я снова на связи! — раздалось из динамиков — Слышите меня?
   Севен приладил поудобнее микрофонную гарнитуру.
   — Хокинс, с вами говорит доктор Илайя Севен. Нам удалось синтезировать противочумную вакцину. Я отвечаю за доставку вакцины на Землю. Мы уже послали вниз около двухсот тысяч доз. Но не в район Плант-Сити. В основном — в Атланту и в Майами. Вакцина находится в ярко-красных ампулах, по тысяче ампул в одной упаковке. Там же, в каждой упаковке, есть инструкции по использованию; печатные и типа комиксов.
   — Ничего похожего мне на глаза не попадалось.
   — Не важно. Просто имейте в виду. Для вас мы изготовили специальный груз. Ампулами не всегда удобно пользоваться, поэтому мы изготовили партию вакцины в обычных бутылочках для подкожных инъекций. У вас найдется стандартный американский пистолет для таких инъекций?
   — Думаю, да. На моем стоит клеймо Фармацевтического Синдиката.
   Отлично. Мы хотим сбросить большую партию поближе к вашему госпиталю, чтобы вы могли сразу спрятать вакцину в сейф. Но на нашей карте Плант-Сити госпиталь Святой Терезы не обозначен.
   — Это здание построили перед самой войной. Оно стоит на южной окраине города, на продолжении Мэйн-стрит. Построено в виде буквы «Н». Сорок этажей, голубоватые стекла. Да, на фронтоне — огромный золотой крест.
   — Прекрасно. — Илайя взглянул на экран подсказчика. — Вакцина уже доставлена на низкую околоземную орбиту. Вы получите груз, как только рассветёт. Беспилотный шаттл пройдет над вами с запада на восток примерно в семь тридцать.
   — Понял. Послушайте, на бутылочках или и упаковках написано, что там — противочумная вакцина? Здесь трудно найти человека, который добровольно захотел бы делать себе прививки от смерти. Меня тут и так все поголовно жалеют за то, что я зажился на свете.
   — Да, мы предвидели такую реакцию. Никакой маркировки, никаких этикеток. Соврите им что-нибудь.
   — Придется. К югу отсюда свирепствует эпидемия тифа. Скажу, что делаю прививки от тифа. Вот и все.
   — Хорошо. Вы получите запас на несколько лет, двадцать или тридцать тысяч доз. Думаю, правильнее будет начинать с тех, кто по возрасту подошел к опасной черте.
   — А как насчет меня? Если я сделаю себе инъекцию, смогу ли я снова принимать свои лекарства от акромегалии? Она, конечно, спасла мне жизнь, но рано или поздно мои боли меня доконают.
   — Что? Вы все еще растете?
   — Не думаю. Я, во всяком случае, не заметил. Но это сказывается на конечностях. У меня что-то вроде артрита.
   Севен потер лоб, потом почесал затылок. Придется поговорить с эндокринологами, припоминаю, что у детей с помощью гормона роста конечностям посылается нечто вроде сообщений. Может быть, как раз это и вызывает болевые ощущения. Нет, пока ничего не предпринимайте. Мы здесь как следует обсудим вашу проблему и выработаем для вас подробные инструкции. Есть еще вопросы?
   — Нет. Выйду на связь через месяц. А теперь дайтемне поговорить с моей бывшей женой, Когда-то они с Марианной подписали годичный брачный контракт. Отчасти в слабой надежде добиться для него места в шаттле, улетавшем Ново-Йорк.
   — Ну здравствуй еще раз, муженёк.
   — И ты здравствуй. Интересно, какая у вас там, наверху, погода?

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЧАРЛИ

   Джефф услышал приближающийся гул автоматического шаттла задолго до того, как тот оказался в пределах видимости.
   Шаттл вынырнул из утренней дымки на юго-западе, сделал крутой вираж, выключил двигатели и, бесшумно планируя, прошел над самой крышей госпиталя, освободившись от груза точно над целью. Двадцатью секундами позже двигатели снова взревели на форсаже; шаттл, быстро набирая скорость, скрылся за восточным краем горизонта.
   Опускаясь вниз, ярко-красный купол парашюта едва не зацепился за золотой крест на фронтоне госпиталя. Вот был бы номер, подумал Джефф. Лестницы под рукой нет, и неизвестно кто тогда добрался бы до груза первым, я и какие-нибудь шустрые мародеры.
   Плоский металлический ящик был абсолютно гладким и действительно не имел никакой маркировки. Как его вскрывать? Непонятно. Пока Джефф озадаченно чесал в затылке, раздалось тихое «пуф-ф-ф», и крышка открылась сама. Внутри однообразными рядами стояли пол-литровые бутылки, запакованные в пластиковые пакеты. Он погрузил первую порцию в заранее приготовленную тележку и покатил внутрь здания. Сделав три рейса, Джефф полностью опустошил ящик, после чего положил две бутылки к себе в сумку и запер сейф. Энергетическую ячейку он завернул в грязное тряпье и уложилна самое дно дорожного мешка. Когда он вышел на улицу, к велосипеду, там уже стояли два подростка. Они подозрительно разглядывали парашют и пустой металлический контейнер. У одного был дробовик, у другого — пистолет за поясом. Джефф признал в них охотников из той семьи, которую недавно лечил от сифилиса.
   — Привет, парни, как дела? Как поживает та девчонка?
   — Какая девчонка? — подозрительно спросил малый с дробовиком.
   — Та, у которой были нарывы. Что, не помнишь?
   — А-а. Ага. В порядке. Что это за хреновина? Мы видели, как ее сбросили сюда с ракеты.
   — Лекарства. В Тампе все болеют тифом. А я надеюсь сделать так, чтобы здесь никто не подцепил эту заразу. Поганая штука.
   — А откуда ракета? С Миров? Нет, — не задумываясь, ответил Джефф. — что, крыша поехала? Этих подонков давно прикончили. Всех, до единого. Ракета из Алабамы. Там у них целые склады забиты такими ящиками.
   — Эй, Вилли! — вступил в разговор обладатель пистолета. — Ты встречал кого-нибудь изАлабамы?
   — Может, встречал, а может, нет. — Малый с дробовиком продолжал пристально смотреть на Джеффа. — Значит, у тебя здесь есть радио?