Холт Виктория. Слезы печали

   - Мы, конечно, не хотим встречаться.
   - Это выглядит странно, ведь он ваш муж.
   - Он не желал этого брака. Он вступил в него только потому, что хотел произвести определенное впечатление. Многие сомневались в мотивах его поведения. В то время существовала опасность его разоблачения. Женитьба на члене нашей семьи укрепляла его позиции.., вы понимаете, что я имею в виду. Мой отец был убежденным "круглоголовым", и такой брак служил гарантией для человека, вызывавшего подозрения своей принадлежностью к семье, все члены которой отправились в изгнание вместе с королем.
   - Я понимаю... Весьма удобный брак.
   - Вот именно.
   - И вы совсем не любили друг друга? Она помолчала, а затем сказала:
   - Вы плохо знаете его.
   - Да.., да.
   - Он неповторим. Я не знала никого, похожего на него. В нем есть сила, мощь. Он из тех людей, кто, единожды приняв решение, уже не отступится от него.
   - Разве это столь исключительно?
   - Нет. Но он добивается своих целей с большей энергией, чем кто-либо иной. Я была очень молода, когда мы поженились, - всего семнадцать лет. Молодая, романтичная и по уши сытая жизнью в родительском доме. Если мне доводилось за неделю разок улыбнуться, то это уже считалось грехом, а если такое случалось в воскресный день - это значило, что мне прямая дорога в ад.
   - Некоторое представление о такой жизни я получила в этом доме.
   - Да, но здесь было притворство, не так ли? Вы могли от него укрыться, а я не знала никакой другой жизни. И вот мне представилась возможность уйти к нему. В течение трех недель он относился ко мне как к жене. Мне казалось, что это всерьез. Это был новый образ жизни - волнующий и интригующий. С его стороны, конечно, было сплошное притворство. Но Карлтону всегда с легкостью удавалось убедить женщину в том, что он ее обожает. После столь обширной практики это стало его второй натурой. А потом я узнала о его неверности. Для благочестивого "круглоголового" это было чрезвычайно опасно, но именно это ему и нравилось. Мне кажется, опасность нравится ему не меньше, чем женщины. Я была молода и разгневалась.
   - Вы любили его?
   - Влюбиться в него было несложно. Он выглядел таким могучим. Он просто излучал силу. У него в запасе была тысяча разнообразных хитростей. Он хорошо знал, как вести себя со мной. Когда я поссорилась с ним, правда всплыла на поверхность. Он женился на мне, потому что это было необходимо. Я ему нравилась, но ожидать какой-то преданности не имела права. Мне была предоставлена возможность делать все, что угодно, а он стал делать все, что угодно ему. Он сказал, что нет причин, почему бы нам не продолжать такую жизнь. Вы можете представить, как я была оскорблена, взбешена. Вы угадали - я любила его. Я была романтичной девочкой, готовой поверить в свое идеальное замужество. И тут я услышала, что мы вольны поступать так, как нам заблагорассудится. Я импульсивна, у меня плохой характер. Я была настолько оскорблена и разъярена, что в ту же ночь улеглась в кровать с одним из конюхов, который уже давно заглядывался на меня. Вижу, вы неприятно поражены.
   - Нет, мне кажется, я понимаю вас.
   - Вы, с вашей верностью до гроба покойному мужу! Вам этого не понять. Я не слишком щепетильна. Не буду притворяться: я люблю мужчин.., так же, как Карлтон любит женщин. А поскольку он научил меня отбрасывать условности, я так и поступила. Он узнал, конечно. Думаю, это порадовало его. Он скорее поощрял мои затеи, хотя и был несколько шокирован конюхом. Карлтон привез меня в Лондон и представил людям, которые, по его мнению, вели достаточно достойный образ жизни, чтобы разделять со мной ложе. С тех пор у меня было множество любовников. Зачем я вам это рассказываю?
   - Можете рассказывать мне все, что угодно, если вам от этого становится легче.
   - Да, мне становится легче. По некоторым причинам я хочу говорить с вами.., именно с вами. И одна из этих причин - та, что вы свято блюдете память покойного и решили заниматься этим до конца своих дней подобно деве-весталке. Ну, конечно, не совсем деве.., ведь вы - мать юного Эдвина. Именно из-за этого складывается любопытная ситуация. - Барбари вдруг рассмеялась. - Знаете ли, это не будет длиться вечно. В один прекрасный день вы очнетесь, и тогда.., и тогда...
   - Я твердо решила никогда более не выходить замуж, если вы это имеете в виду.
   - Не будьте так уверены в себе. Я знаю, что на вас посматривают.
   Она понизила голос, и я невольно оглянулась.
   - Да, - сказала она, - ваша судьба предрешена.
   Я знаю это. Кое-кто посматривает на вас.., но есть препятствие.., живое препятствие...
   - Вы говорите загадками.
   - Которые легко разгадываются. Вам известно, что для Карлтона значит Эверсли?
   - Очень многое, я думаю.
   - Очень многое! Это слишком мягко сказано. Для него это значит все. Бедный Карлтон, его уже дважды обманули. Первый раз - в десятилетнем возрасте, когда его дядя, нынешний лорд, совершенно необдуманно произвел на свет сына, вашего любимого мужа. В порыве откровения Карлтон однажды сказал мне, что это для него значило. "Мне было лишь десять лет, - сказал он, - но и сейчас я помню свое недоумение и ярость. Я вырос в этом доме. Мой дядя научил меня всему. Он всегда говорил.., ну, если и не говорил, то имел в виду: когда-нибудь все это станет твоим. Я изучил эти земли вдоль и поперек. Когда я выезжал верхом, мне казалось, будто трубили трубы и хор пел: это твое, это твое".
   - Неужели он так сильно все это ощущал? Ему было только десять лет!
   - Карлтон никогда не был ребенком. Он всегда знал, чего хочет, и его заставили поверить в то, что Эверсли принадлежит ему. Но он подавил гнев и как настоящий Эверсли постарался воспитать своего кузена достойным его миссии. Он рассказывал мне, как учил Эдвина ездить верхом, стрелять из лука и из ружья. Он делал из него мужчину - так это называлось. Карлтон сказал, что Эдвин был слишком мягок для того, чтобы управиться с Эверсли, и никогда не стал бы хорошим хозяином.
   - Это чепуха! Чистой воды ревность.
   - Верная вдова должна рассуждать именно так. После казни короля Карлтон решил сохранить Эверсли. Он остался в Англии, в то время как многие покинули страну. Он рисковал жизнью ради Эверсликорта. Потом появился Эдвин, затем он был убит, и Карлтон вновь стал наследником. Я помню, что им тогда овладела спокойная уверенность , даже самоуверенность.
   - Получается, что он радовался смерти кузена.
   - Карлтон никогда не был высокого мнения о своем кузене, и, мне кажется, он решил, что сама судьба позаботилась о том, чтобы Эверсли попал в надежные руки.
   - Эти не делает его в моих глазах более привлекательным.
   - Я думаю, у него есть планы в отношении вас.
   - Планы?
   - Его к вам некоторым образом влечет. Мой муж вообще легко увлекается женщинами.
   - Ему лучше начать подбирать другую кандидатуру.
   - Вы кажетесь ему непохожей на других.
   - Деревенская простушка, - сказала я. Барбари разговаривала со мной так же, как Харриет, - снисходительно, слегка насмехаясь над моей неотесанностью. Ну что ж, даже если я и неотесанная, то, по крайней мере, более счастливая, чем она или Харриет. Я потеряла своего мужа, это правда, но мне в утешение остался маленький милый сын.
   - О, не только это, - серьезно продолжала Барбари. - У вас сильная воля. Ему это должно нравиться. Вы осмеливаетесь спорить с ним, и это ему тоже должно нравиться. Карлтон никогда не искал легких побед.
   - Лучше передайте ему, что эта крепость останется незавоеванной.
   - Это только увеличит его пыл - Пыл! Странное слово вы используете!
   - Он хотел бы предложить вам свою руку. По его словам, это идеальное решение. Если бы вы вышли за него замуж, он стал бы опекуном вашего сына и все дела, связанные с Эверсли-кортом, оставались бы в его руках - как это происходит сейчас. В данное время лорд Эверсли предоставляет ему полную свободу. Карлтон управлялся с имением все эти трудные годы, и естественно, что он продолжает заниматься этим и сейчас. Есть единственная помеха: он уже женат на мне.
   - Я рада тому, что это неустранимая помеха.
   - Если бы я умерла...
   - Вы.., умерли? Вы так молоды.
   - Взгляните на меня.
   - Сейчас у вас небольшое недомогание. Вскоре вы поправитесь.
   Барбари откинулась на подушки, ничего не сказав. Я продолжила:
   - Это был странный разговор. Скажите мне, чего бы вы хотели поесть, и вам пришлют.
   - Да, - сказала она, - странный разговор. Но я рада тому, что мы поговорили. Я решила, что вам следует знать...
   В ее глазах появилось какое-то сонное выражение, и я подумала, что у нее, наверное, жар. Жар, который рождает в мозгу странные фантазии.
   Я подошла к кровати и коснулась ее руки. Рука была холодной.
   - Возможно, немножко бульона, а потом каплун. Я схожу и похлопочу об этом.
   Ее взгляд провожал меня до двери. Я услышала ее шепот:
   - Позаботься, Арабелла, позаботься о себе и о своем сыне.
   Я спустилась вниз, чувствуя себя очень неуютно.
   ***
   На следующий день Барбари стало гораздо лучше, и к ней вернулся ее прежний цинизм. Наверное, она сожалела о своей откровенности, потому что начала избегать меня, а через несколько дней уехала в Лондон.
   Салли Нуленс сокрушенно покачивала головой и была непривычно разговорчивой.
   - Я всегда жалела госпожу Барбари, - сказала Салли. - Она впуталась во все это, когда была почти ребенком, и не думаю, что хозяин Карлтон хоть пальцем пошевелил, чтобы помочь ей.
   Мои губы сжались. Я не забыла о предположении Барбари относительно намерений Карлтона жениться на мне, если он сможет как-нибудь избавиться от нее. Второй брак по расчету, подумала я. Это не для меня, хозяин Карлтон. Я не могла не почувствовать удовлетворения: ведь его уже во второй раз лишила того, чего он желал больше всего на свете.
   В то же время перспектива выглядела несколько зловеще: "Это человек, который не остановится, пока не добьется своего".
   - Она совсем не бережет себя, - продолжала Салли. - Так всегда говорил хозяин Карлтон. Стоит ей серьезно заболеть, говорил он, и она сгорит как свеча.
   - Он так говорил?
   - О да, и не раз.
   - Но Барбари молода, сильна и, судя по всему, ведет очень деятельную жизнь в Лондоне.
   - Можно называть это и так, - сказала Салли Нуленс. - А хозяин Карлтон прав. Не такая уж она крепкая, и ей бы надо последить за собой. Обычно она приезжает сюда, когда ей нужно маленько отдохнуть. Она делает так уже года три, а то и больше.
   - Ну что ж, надеюсь, это идет ей на пользу.
   - Глупая девчонка... Живет такой жизнью! Вьется, как мотылек вокруг свечи.
   - У вас сегодня на уме одни свечи, Салли. Надеюсь, вы прячете их подальше от детей.
   - Да что вы, госпожа Арабелла, неужто вы думаете, что я такая дура?
   - Я знаю, что вы превосходно управляетесь с детьми, Салли. Я вам благодарна.
   - Ой, да вы и сами совсем еще девочка. А что касается мальчиков, так я их сегодня не могла загнать на обед. Они никак не хотели расстаться с воздушными змеями, которых вы привезли. Ли хочет запустить своего змея выше, чем Эдвин, а Эдвин пытается запустить выше, чем Ли. Просто не знаю, вечно они друг перед другом выставляются.
   Салли была доброй и преданной детям женщиной. Мне вдруг подумалось: как было бы хорошо, если бы они никогда не выросли. Как было бы хорошо, если бы Карлтон уехал в Лондон и остался там. Мне не хотелось думать ни о нем, ни о том, что может прийти в его хитроумную голову.
   Но после разговора с Барбари мысли мои приняли тревожное направление, и это отразилось в моих снах - дурацких снах с воздушными змеями и детскими ружьями.
   Я помню сон, в котором Эдвин запустил воздушный змей, и, когда он взвился в небо, я увидела, что на нем нарисован Эверсли-корт. Пока я смотрела на него, он становился все больше и больше, и вот на лужайках появились люди, так что это был уже не рисунок. Потом я увидела Карлтона, бегущего к Эдвину и пытающегося отнять у него змея. Эдвин не сдавался и кричал: "Осторожно, мама! Осторожно!" А потом в меня со всех сторон полетели глиняные пули из игрушечного ружья.., и от испуга я проснулась.
   Совершенно глупые сны, однако они были характерны для моего душевного состояния. Лучше бы Барбари не делилась со мной своими размышлениями, но, раз уж они у нее были, мне следовало о них знать.
   ***
   Приближалось Рождество тысяча шестьсот шестьдесят четвертого года. Мальчики готовились праздновать дни рождения - сразу после Рождества им должно было исполниться по пять лет. Стоял холодный день, снег падал крупными хлопьями, во всех комнатах топились камины. Мальчики стояли на коленях на приоконном сиденье в учебной комнате, любуясь летящим снегом, и вдруг Ли воскликнул:
   - Кто-то едет!
   - Я вижу мужчину. Он уже въезжает во двор, - подхватил Эдвин.
   - Какой-то путник, - сказала я Салли. - Наверное, погода показалась ему слишком плохой. Сегодня у нас будет гость. Спущусь посмотрю, кто это.
   Дети увязались со мной.
   Карлотта уже была в холле. Когда зазвонил колокольчик, она открыла дверь, и на пороге появился мужчина.
   - Добрый день! - воскликнул он. - Веселый добрый день! Ну и погодка! Впрочем, я рад оказаться дома!
   Он удивленно взглянул на меня, а затем улыбнулся Карлотте.
   - Ну, которая из вас моя племянница Карлотта? - спросил он.
   Карлотта сделала шаг вперед. Он обнял и расцеловал ее.
   - Твой отец дома?
   - Да, я пошлю за ним. Вы, должно быть... - начала Карлотта.
   - Твой дядюшка Тобиас, племянница. То есть дядя Тоби. Вернулся из Вирджинии. Надеюсь, прием окажется более теплым, чем погода.
   На лестничной площадке показалась Матильда Эверсли, и он направился к ней.
   - Матильда, дорогая моя сестра, а где Джон?
   - Что? - воскликнула Матильда. - Вы, вероятно...
   - Неужели ты меня не узнала? Ну да, минуло столько лет. Многое произошло с тех пор, как я уехал, верно?
   За спиной жены показался лорд Эверсли.
   - Да это Тобиас! - вскричал он. - Добро пожаловать, Тобиас! Все эти годы я думал, что ты погиб.
   - Только не я, братец. Цел и невредим, как говорится. Ну что, как я и думал, вы все удивлены. Мне нужно выслушать кучу новостей и рассказать вам о себе.
   - Для начала, - сказала Матильда, - ты должен как следует подкрепиться, а мы пока подготовим комнату. Карлотта...
   - Я позабочусь об этом, мама.
   - Дорогой мой Тоби.., после стольких лет.., мы думали...
   - Что я умер. Да, я знаю, Джон только что сказал мне. Нет, старый пес еще жив, сестрица! Да, хорошо оказаться дома. Эверсли не слишком изменился. Я слышал, у вас здесь были трудные времена. Но теперь, надеюсь, все в порядке. Король вернулся. Поэтому я подумал, что пора и Тоби Эверсли сделать то же самое.
   - Что за чудесный сюрприз! - сказал лорд Эверсли. - А у нас прибавление семейства. Это жена Эдвина.
   - Как, у юного Эдвина есть жена? А где он сам? Воцарилось молчание, а затем лорд Эверсли сказал:
   - Мне следовало назвать ее вдовой Эдвина.
   - Ох!..
   Дети, спустившиеся в холл, с изумлением таращились на пришельца.
   - Мой внук, - с гордостью сказал лорд Эверсли. - Подойди, Эдвин, и поздоровайся со своим двоюродным дедушкой Тоби.
   - Двоюродный дедушка, - повторил Эдвин, с восхищением глядя вверх.
   - Да, мой мальчик, я твой двоюродный дедушка. Думаю, мы с тобой подружимся.
   - Я подружусь, - согласился Эдвин.
   - Я тоже! - воскликнул Ли, выскочив вперед.
   - Еще один племянник? - спросил Тобиас.
   - Нет... Ли - приемный ребенок.
   - Видно, мне многое придется узнать, - вздохнул Тобиас.
   - Для начала садись за стол, - сказала Матильда.
   - Как хорошо оказаться дома! - радостно ответил Тобиас.
   ***
   Итак, это был Тоби, дядя Эдвина. Семья так привыкла считать его погибшим, что мне даже не рассказывали о нем. Насколько я понимала, он был средним братом отцов Эдвина и Карлтона, должно быть, года на два моложе лорда Эверсли, но бронзовый цвет лица и довольно пышная шевелюра делали его гораздо моложе.
   Он колоритно дополнял семейство, и вскоре стало ясно, что он намерен обосноваться здесь. Будучи очень общительным, дядя Тоби завоевал огромную популярность. Его слабостью было пристрастие к вину, и обычно он задерживался за столом после обеда и пил до тех пор, пока не становился совсем добродушным и очень разговорчивым.
   Дядя Тоби сделал состояние на табаке в Вирджинии и был богат. Он давным-давно хотел вернуться домой, но, не чувствуя симпатии к пуританам, выжидал до тех пор, пока до него не дошли вести о возращении короля.
   - И не спорьте, - говорил он, грозя мне пальцем, как будто я действительно собиралась спорить с ним. - У меня там была масса дел. Я не мог просто так встать и поехать... Проворачивая такие дела... О нет, дорогие мои! Мне нужно найти управляющих, людей, которым я мог бы доверять. Я не собирался сворачивать свои дела. Если вернутся "круглоголовые", я опять вернусь туда. Я не собираюсь жить здесь при них, это точно.
   - Они никогда не вернутся, - уверял его лорд Эверсли. - Люди сыты ими по горло.
   - Ну, тогда я осяду здесь.., до тех пор, пока вы будете меня терпеть.
   - Дорогой мой Тоби! - сказал его брат. - Этот дом твой в такой же степени, как и мой.
   Тоби кивнул. Его глаза слегка затуманились.
   - И что только творят с человеком родные места? - спросил он. - Они задевают тебя за живое.., проникают в кровь. Их не забываешь, как бы далеко ты ни забрался. А если к тому же у тебя там родственники - ну, тогда уж совсем... - Он пристально взглянул на меня. - А вы знаете, что, если бы не юный господин Эдвин, наследником был бы я, верно, братец"?
   Лорд Эверсли подтвердил, что это и в самом деле так.
   - Ничего, - ответил Тоби, гулко расхохотавшись - Судя по всему, ты переживешь меня. Я больше тебя люблю бутылочку, братец. А говорят, что если пьешь помаленьку, то это на пользу желудку, а если перебираешь, так кишки горят. Ну вот, дамы возмущены, простите. Я несколько загрубел в странствиях. А что там с парнишкой Гарри?
   - Его зовут Карлтон, - подсказала Матильда. - О, он здесь. Я уверена, что он скоро сюда приедет. Он постоянно разъезжает между замком и Лондоном.
   - Я хорошо помню Карлтона. Ему было годика два, когда я уехал. Вот это был мальчишка! Помню, как он задавался, уже считая себя владельцем замка. Конечно, тогда мы не думали, что у тебя появится сын, а я собирался в путешествие и все решили, что меня по пути съедят акулы или индейцы. Юный Карлтон был очень самоуверен, как я припоминаю. Пришлось ему на шаг отступить, верно?.. Ну ладно, неважно. У нас есть юный Эдвин, чудесный молодой человек, а? Мадам, я поздравляю вас с тем, что вы подарили нам столь великолепного наследника.
   Он продолжал болтать, а я, нужно признать, ощутила несколько недостойное удовлетворение оттого, что Карлтону пришлось отступить еще на шаг назад.
   ***
   Дети были восхищены дядей Тоби. Будучи большим любителем поговорить (к тому же обожающим свой голос, как заметила Карлотта), он нуждался в чуткой аудитории. По утрам его разговоры казались занимательными, к вечеру они несколько утомляли; но дети, разумеется, слушали его по утрам. Они были готовы забросить свои воздушные змеи, свои игрушечные ружья и трубы, лишь бы сидеть у его ног и выслушивать занимательные истории. Я тоже присоединялась к ним. Чаще всего он рассказывал о капитане Смите, который был его кумиром и которого он называл основателем Вирджинии.
   - Названной, мои милые, в честь королевы-девственницы человеком по имени Уолтер Рэйли.
   Дядя Тоби рассказывал нам про Уолтера Рэйли и про то, как он стал фаворитом королевы, бросив свой плащ в грязь, когда королева выходила из кареты, и не позволив ей тем самым испачкать ее прелестные башмачки.
   Рэйли привез в Англию табак, а табак произрастал в Вирджинии, и именно табак сделал его богатым человеком.
   Я хорошо помню горящие неподдельным интересом личики детей; время от времени, когда описывались самые ужасные приключения, они повизгивали от восторга. К ним примкнула и Частити. Она стала такой же страстной почитательницей дяди Тоби, как и мальчики.
   А какие истории он рассказывал о капитане Джоне Смите, который еще мальчиком решил стать великим искателем приключений!
   - Я тоже собираюсь стать великим искателем приключений! - подпрыгивая, кричал Ли.
   Его глазки сияли, он был очень похож на свою мать. Я вспомнила, как она говорила о необходимости пускаться в авантюру для достижения жизненных благ, если они сами не идут тебе в руки.
   Эдвин сказал, что он тоже был бы не прочь этим заняться, но ему придется оставаться дома, чтобы присматривать за Эверсли.
   Значит, он уже знал. Наверное, он прислушивался к нашим разговорам.
   Дядя Тоби потрепал его по головке.
   - О да, мальчик, - сказал он. - Тебе придется содержать это местечко в порядке, а это тоже, я тебе доложу, приключение.
   - Я поеду в Вирджинию, - похвастался Ли, - а потом вернусь и.., и.., буду вам про это рассказывать.
   - А пока давайте послушаем дядю Тоби, - предложила я.
   Все были не против, и мы узнали о том, как капитан Смит присоединился к Христианской армии и отправился воевать с турками, о том, как он в одном бою убил сразу трех турок, как потом стал пленником неверного Тимора и ему не шею надели железный ошейник, как он сумел обмануть Тимора и бежал, поборов все трудности, и как, наконец, он высадился в Вирджинии, где его жизнь спасла прекрасная принцесса-индианка Покахонтас.
   Дети были совершенно зачарованы рассказами дяди Тоби. Теперь у них появились новые игры. Ли хотел быть Джоном Смитом, как, впрочем, и Эдвин. Но он почти всегда уступал, соглашаясь играть Тимора. А в истории с Покахонтас Частити была принцессой, Ли - Джоном Смитом, Эдвин - вождем индейцев, собиравшимся погубить Джона.
   Я сказала Эдвину:
   - Не позволяй Ли забирать все главные роли.
   Эдвин взглянул на меня, улыбнулся своей прекрасной безмятежной улыбкой и объяснил:
   - Но, мама, он не согласится играть, если не получит эти роли, а мне хочется поиграть.
   Я расцеловала его, но про себя подумала, что Ли становится все больше и больше похож на свою мать.
   Нельзя было ожидать от Тоби, привыкшего вести столь бурную жизнь, что он осядет в Эверсли-корте. Он хотел быть в курсе всех событий, происходящих в стране, и для этого ему надо было попасть ко двору. Там было множество людей, которых могли заинтересовать его рассказы о путешествиях, и брат обещал представить его королевской чете. В Эверсли приехал Карлтон. Мне хотелось присутствовать при его встрече с дядей Тоби. Было интересно, как он все это воспримет. Но, когда я увидела их вместе, он уже, видимо, успел прийти в себя от изумления и, как я предполагала, от огорчения.
   Однажды во время верховой прогулки мы оказались рядом с Карлтоном, и я спросила его, как он относится к возвращению дядюшки.
   - Всегда интересно, когда в дом возвращаются члены семьи.
   - Странно, что я никогда не слышала о нем.
   - Мы считали его погибшим. Корабль, на котором он, по нашим сведениям, отправился, пошел ко дну. Дяде Тоби всегда потрясающе везло. В самый последний момент он решил сменить корабль, но его любящая семья считала, что потеряла его навеки.
   - И все эти годы, вплоть до вашего десятилетия, вы ходили с задранным носом, считая себя наследником Эверсли, в то время как настоящий наследник сколачивал свое состояние в Вирджинии!
   - Чистая чепуха! Да и какое это имеет значение? Вскоре родился Эдвин, имевший приоритет перед Тобиасом, а теперь вы одарили нас другим Эдвином, которому и принадлежат все права.
   - Тем не менее, права дяди Тоби превышают ваши.
   - Ни у кого нет никаких прав, пока у нас есть драгоценный Эдвин.
   - Тоби очень мил с ним.
   - Кого же не очарует столь совершенное дитя?
   - А вас?
   Карлтон насмешливо взглянул на меня.
   - Очарован ли я Эдвином? Что за вопрос! Вы же знаете, я без ума от него. Хотя, прошу прощения, мне кажется, что в данный момент он более всего склонен прятаться за юбки мамочки и Эллен, позволяя юному господину Ли быть властелином детской. Эту ситуацию необходимо изменить.
   - Как?
   Он склонился ко мне.
   - Очень скоро, дорогая кузина, я собираюсь помочь вам сделать из Эдвина мужчину.
   - Я не потерплю вашего вмешательства! - резко ответила я.
   Карлтон рассмеялся.
   - Лишь для блага Эверсли! - воскликнул он и пустил коня в галоп.
   ***
   Дядя Тоби уехал в Лондон вместе с Карлтоном и лордом Эверсли. Мы очень скучали по нему, и дети постоянно спрашивали, когда он вернется назад. Впрочем, оба мальчика в это время увлеклись ездой на пони, и Джаспер каждый день занимался с ними. Я настаивала на том, чтобы он удерживал их на корде, за исключением тех случаев, когда занятия проводились во дворе, и даже тогда у меня обрывалось сердце, если я видела, что Эдвин пускает своего скакуна в галоп.
   Джаспер сказал:
   - Хозяин Карлтон прав, госпожа, вы уж больно нянчитесь с мальчиком. Вы его хотите держать в стеклянной коробочке.
   - Он еще совсем маленький, Джаспер, - возразила я.
   Джаспер что-то проворчал. Он вообще был очень угрюмым человеком и не нравился мне. Я знала, что он мечтает о возвращении времен, когда улыбка считалась грехом. В одном я была уверена: его дочь Частити жила сейчас гораздо более счастливо, чем до восстановления монархии.
   Я не забыла о том, что Джаспер заподозрил меня и донес на нас. Меня удивило, что его оставили в Эверсли, однако лорд Эверсли был очень справедливым человеком и считал, что у Джаспера есть право иметь свое мнение. Ведь он не скрывал своих убеждений, был искренним пуританином и такие люди, как он, будут всегда. Хороший конюх, Джаспер всегда превосходно исполнял свои обязанности.
   К моему удивлению, Карлтон согласился с ним. Он так объяснил это:
   - Теперь Джаспер просто не сможет донести на нас. К кому он пойдет со своими доносами? Он имеет право на собственные взгляды. В конце концов, вся война и велась за это. Король будет первым, кто согласится с таким мнением.