Холт Виктория. Слезы печали

   - Ты не можешь просто взять и приехать вместе с нами. Как я буду это объяснять?
   - Ты объяснишь все заранее. Это так несложно:
   "Дорогая леди Эверсли! С некоторых пор со мной живет моя подруга, и я просто не имею права уехать, оставив ее одну в замке. Я отвечала на ваше приглашение в радостной спешке, поскольку была действительно очень рада принять его. Но теперь я понимаю, что не могу бросить здесь подругу. Это будет выглядеть верхом невежливости, и, я уверена, вы меня понимаете. Это очаровательная молодая женщина из прекрасной семьи, которая находится в том же положении, что и все мы. Если у вас нет возражений, то я надеюсь, что вы найдете возможность отнести это приглашение и к ней. Мы будем рады навестить вас. Простите, пожалуйста, мою неловкость. Я писала ответ, совершенно забыв о своих обязанностях хозяйки дома..." Ну, что ты на это скажешь?
   - Я не могу этого сделать, Харриет. Это не правильно.
   - Это как раз правильно. Конечно, если ты не хочешь, чтобы я ехала...
   - Я знаю, что без тебя это не доставит мне и половины возможного удовольствия. Но я не понимаю...
   Остаток дня Харриет посвятила тому, чтобы я все поняла И на следующий день Жак отправился верхом с письмом вышеизложенного содержания.
   Вернулся он с таким ответом:
   "Моя дорогая госпожа Толуорти! Разумеется, мы будем рады принять Вашу подругу.
   Она должна приехать и участвовать в приеме. Мои сын и дочь с нетерпением ждут встречи со всеми вами.
   Матильда Эверсли."
   Когда я показала ответ Харриет, она рассмеялась от удовольствия.
   - Ну, что я тебе говорила?! - воскликнула она. Я и сама была рада тому, что Харриет поедет с нами.
   ПОМОЛВКА В ГРОБУ
   Нас сопровождал Жак. После нашего прибытия на место он должен был вернуться в замок Конгрив, но в дороге было неплохо иметь охрану. Ночь мы провели на постоялом дворе, который нам рекомендовали Эверсли, а на следующий день приехали в замок Туррон.
   Замок был гораздо более величественным, чем Конгрив. Нигде не видно было ни коз, ни цыплят, и общее впечатление было довольно приятным, несмотря на явные признаки упадка.
   Жак довез нас до конюшни, где конюхи поспешили заняться нашими лошадьми, очевидно, заранее зная о том, что мы приедем.
   Появился слуга и провел нас в холл, где ждала леди Эверсли. Это была высокая женщина лет сорока пяти, с копной светлых пушистых волос, почти детскими голубыми глазами и нервными руками. Ей явно было приятно нас видеть. Сначала она обратилась к Харриет.
   - Я чрезвычайно рада вашему приезду, - сказала она. - Мене доставило удовольствие знакомство с вашей матерью...
   Харриет улыбнулась и сделала легкий жест рукой, показывая на меня.
   - Арабелла Толуорти - это я, - представилась я.
   - Ну конечно же! Вы так похожи на свою мать. И как я могла не заметить этого сразу?! Дорогая, я счастлива приветствовать вас и вашу подругу.., а также вашего брата. Мы очень рады этой встрече. Как вам показался постоялый двор? Мы останавливались там и сочли его весьма приличным.., насколько вообще постоялый двор может быть приличным. Вы, должно быть, утомились, хотите помыться и, наверное, немного перекусить. Для начала мы проводим вас в ваши комнаты. У вас много багажа? Сейчас путешествовать непросто. Я прикажу доставить ваши вещи в комнаты. Лукас сказал, что у нас две вьючные лошади, которых отвели в конюшню - Кто-нибудь из слуг позаботится об этом. А теперь идите со мной. Обеих дам я помещаю в одной комнате. Надеюсь, вы не против? У нас не так много комнат. Мои сын и дочь очень рады вашему приезду. О себе они расскажут вам сами. Да, ведь вам пришлось оставить дома малышей. Какая жалость, что они так малы, дорогая!
   Несмотря на некоторую непоследовательность ее высказываний, я решила, что она довольно верно оценила нас, особенно меня.
   В большой комнате, которую я должна была разделить с Харриет, стояли две кровати. На полу лежал ковер, и, хотя комната была обставлена сравнительно богато, она очень напоминала мне замок Контрив. Комната Лукаса располагалась неподалеку.
   - Надеюсь, здесь вам будет достаточно удобно, - сказала леди Эверсли. Ах, как бы я хотела вернуться в Эверсли-корт! Там все по-другому. Там так просторно! Какие мы там устраивали приемы! - Она вздохнула. - Но вы, должно быть, думаете то же самое о своих родных местах...
   - Мы ждем-не дождемся возвращения, - ответила Харриет и, не обращая внимания на мой испепеляющий взгляд, продолжала:
   - Правда, последние новости нас обнадеживают. Может быть, уже очень скоро мы начнем строить планы возвращения домой.
   - Теперь недолго осталось. В окружении короля царит оживление. Там, как вы знаете, находится мой муж, ведь и с вашими родителями, Арабелла, мы познакомились при дворе. Этот ужасный Кромвель наконец умер. А его сын... Он не похож на отца.., это человек, с которым, насколько я слышала, никто не считается. Все это к лучшему, не правда ли?
   Мы выразили полное согласие с ее мнением, и она сказала, что оставляет нас, чтобы мы могли привести тебя в порядок, а затем, если мы захотим спуститься в салон, она с удовольствием представит нас своим сыну и дочери.
   Когда дверь за леди Эверсли закрылась, Харриет взглянула на меня и рассмеялась.
   - Во всяком случае, - сказала она, - наша хозяйка не страдает молчаливостью.
   - Она очень мила.
   - И, похоже, рада нашему приезду. Любопытно, что же представляют собой сын и дочь? Я полагаю, что нас пригласили затем, чтобы они побыли в компании ровесников. Ну что ж, здесь обстановка немного побогаче, чем у нас, хотя все довольно сильно запущено. Разумеется, трудно было ожидать от французских дворян, что они отдадут беженцам свои лучшие владения.
   - Ты настроена излишне критично и упускаешь из виду, что если бы не твой переезд в замок Контрив, то сейчас ты жила бы в гораздо более скромных условиях вместе с бродячей труппой.
   - Я не забываю об этом, но тем не менее не потеряла способности делать некоторые умозаключения. Так как же мы оденемся для нашей первой встречи со здешней молодежью?
   Я осмотрела свой костюм для верховой езды. Он, разумеется, выглядел совеем не так безукоризненно, как в момент нашего отъезда, хотя до сих пор это не приходило мне в голову.
   - И в самом деле, - сказала я, - просто не представляю.
   - Тогда положись на мои суждения. Первое впечатление - самое важное. Я думаю, что тебе следует надеть голубое муслиновое платье с кружевным воротником. Оно выглядит свеженьким, новеньким и невинным - совсем, как ты сама, дорогая Арабелла.
   - А для тебя, - парировала я, - парча или бархат? Шелк или атлас?
   Харриет состроила гримаску.
   - Мне еще более необходимо произвести благоприятное впечатление. У меня нет твоих верительных грамот.
   - Вполне достаточно того, что ты - моя подруга.
   - Даже в таком случае мне нужно принять дополнительные меры. Они знают, что ты - достойная дочь достойного генерала из королевской свиты. А я лишь отражаю лучи твоей славы. Мне нужно попытаться хоть немножко блеснуть и самой.
   - Очень хорошо, - ответила я. - Надень самое изысканное из своих платьев, но судить о тебе все равно будут по твоему поведению.
   Она засмеялась, поддразнивая меня. Когда мы одевались, она выбрала самое скромное из своих платьев. Мне показалось, что она совершенно очаровательна в этом синем шерстяном платье с удлиненным лифом, подчеркивавшим ее стройную талию; открывавшая лоб прическа делала ее словно выше ростом и придавала ее облику благородство.
   Лукас уже был в салоне, когда мы спустились туда, и леди Эверсли, взяв меня и Харриет за руки, повела нас к молодым людям.
   - Сегодня у нас будет просто дружеская вечеринка, - сказала она. - Я решила, что нам стоит познакомиться поближе до приезда остальных гостей. Да, к нам приедут и другие гости. Именно поэтому мне пришлось разместить вас в одной комнате, за что я еще раз приношу свои извинения.
   - Это все из-за того, что вы не планировали моего приезда, - сказала Харриет, - так что извиняться следовало бы мне.
   - Ну что вы, что вы.., мы очень рады видеть вас. Я всегда говорю: чем больше гостей, тем веселее. Просто это не наш родной дом, и места здесь явно не хватает. Прошу знакомиться: моя дочь Карлотта и сэр Чарльз Конди, наш близкий друг. А где же Эдвин?
   - Он сейчас придет, мама, - ответила Карлотта.
   Карлотте было, я бы сказала, далеко за двадцать. У нее были мягкие черты лица, светло-каштановые волосы, уложенные непослушными локонами, которые выглядели так, будто малейшее дуновение ветерка немедленно разметает их, вернув в изначальное состояние. Ее рот был очень мал, губы сжаты, и она несколько напоминала олененка, который готов в любой момент броситься бежать в испуге. Платье шло ей: темно-синий шелк и кружева хорошо гармонировали и с цветом ее глаз, довольно больших, но слишком выпуклых для того, чтобы быть красивыми.
   Она подала мне руку и улыбнулась. Я подумала, что она робка и очень хочет подружиться со мной, и сразу прониклась к ней самыми теплыми чувствами.
   Сэр Чарльз Конди поклонился нам. Он был примерно того же возраста, что и Карлотта, среднего роста, склонный к полноте, отчего казался ниже, чем был на самом деле. Его большие карие глаза немного напоминали лошадиные, лицо с крупными чертами было приятным, но несколько вялым. В общем, я сделала вывод, что он достаточно милый человек, если не проводить с ним много времени.
   Мне пришлось сделать себе выговор за слишком поспешные заключения. Мать часто предостерегала меня от них. Помню, она говорила: "Тот, кто судит о других, опираясь только на первые впечатления, неизбежно ошибается. По-настоящему можно узнать людей, лишь прожив рядом с ними годы, и тогда ты будешь потрясена тем, что в них открывается".
   - Надеюсь, дорога не слишком утомила вас? - поинтересовался сэр Чарльз.
   - Ни в коей мере, - ответила я. - Мы следовали указаниям леди Эверсли.
   Глава 74
   Он перевел взгляд на Харриет. Она улыбалась той особой улыбкой, которую она дарила, как я заметила, даже Лукасу. Сэр Чарльз слегка заморгал глазами, как будто был немного ею ослеплен.
   - Со стороны леди Эверсли было очень любезно принять меня, - сказала Харриет. - Я живу вместе с Арабеллой и членами ее семьи.
   - Мы рады вашему приезду, - произнесла леди Эверсли. - У нас будет много гостей, а большую компанию всегда легче развлекать.
   - О, я согласна с этим, - подхватила Харриет. - С большим количеством людей можно придумать массу интересных развлечений.
   - Когда появится Эдвин, мы приступим к обеду, - сказала леди Эверсли. - Не представляю, что могло его задержать. Ведь он знает о приезде гостей.
   - Эдвин никогда не был пунктуален, - напомнила Карлотта, - ты же это знаешь, мама.
   - Я много раз беседовала с ним по этому поводу. Я говорила ему, что отсутствие пунктуальности - столь же отвратительная черта, как хлопанье дверью перед носом у человека. Создается впечатление, что у тебя есть какие-то более важные интересы, а все остальное может и подождать. Вот уж в чем не упрекнешь моего мужа, лорда Эверсли. Как военный человек, он, естественно, во всем любит точность. Когда я вышла за него замуж, мне пришлось расстаться с некоторыми моими прежними привычками. Действительно, трудно поверить, что Эдвин... А, вот и он. Эдвид, дорогой мой мальчик, иди сюда, познакомься с нашими гостьями.
   При появлении сына вся ее озабоченность исчезла, и ее можно было понять. Я сразу же отметила, что Эдвин - самый привлекательный из всех мужчин, которых я когда-либо видела. Он был высоким и очень стройным. Он слегка напоминал свою сестру Карлотту, но это подобие лишь способствовало тому, что она стала казаться еще более бесцветной, чем раньше. У него были волосы того же цвета, что и у сестры, только гуще, а то, что они слегка вились, делало их более послушными. Они спадали на плечи в полном соответствии с модой времен, предшествовавших казни Карла I. Его просторный камзол из коричневого бархата был притален и украшен тесьмой. Сквозь прорези рукавов виднелась тонкая льняная рубашка. Штаны были того же цвета, что и камзол. Однако внимание в первую очередь привлекал все-таки сам Эдвин, а не его наряд. Я подумала, что он на несколько лет моложе Карлотты; с первого взгляда было ясно, что он любимчик у матери. Она выдала себя уже тем, как произнесла: "Мой сын, Эдвин...".
   Мне трудно описать, как выглядел в этот момент Эдвин, поскольку отчет о размере его носа и рта, цвете его глаз и волос ничего не объясняет. Главным было нечто внутри него - жизненная сила, обаяние, которые сразу чувствовались. Как только он вошел в комнату, в ней все неуловимо изменилось. Даже сама атмосфера стала другой. Всеобщее внимание сосредоточилось на нем.
   Я поняла, что имела в виду Харриет, говоря, что некоторые люди обладают особыми качествами. В нем они определенно были. Теперь я видела это ясно.
   Эдвин смотрел на меня, кланяясь и улыбаясь. Я заметила, что, улыбаясь, он слегка прикрывал глаза, причем один уголок его рта приподнимался чуть выше другого.
   - Приветствую вас, мисс Толуорти, - произнес он, - мы рады вашему приезду.
   - И тому, что она привезла с собой подругу, госпожу Харриет Мэйн, добавила его мать. Он вновь поклонился.
   - Я буду вечно благодарна вам за разрешение посетить вас, - сказала Харриет.
   - Я вижу, вы немного торопитесь, - сказал он, и я обратила внимание, что с бровями у него происходит то же, что и со ртом: когда он улыбался, одна бровь приподнималась чуть выше другой. - На вашем месте я воздержался бы с вынесением окончательных суждений. Подождите до той поры, когда хорошенько узнаете нас.
   Все рассмеялись.
   - Ах, Эдвин! - воскликнула леди Эверсли. - Как ты любишь дразнить людей! Он всегда был таким. Он говорит просто ужасные вещи.
   - Меня вообще не следует допускать в приличное общество, мама, согласился Эдвин.
   - Ах, мой милый, но, если бы мы так поступили, нам сразу же стало бы очень скучно. Давайте примемся за обед, а потом продолжим знакомство.
   Холл был почти таким же, как в замке Контрив. Стол для нашей компании был установлен на возвышении. Но сидели мы не так, как того требовала традиция, лицом к входу, а просто расположившись вокруг стола, как обычно делают в маленьких помещениях.
   Леди Эверсли села во главе стола, по правую руку от нее - Лукас, по левую - Харриет. За другим концом стола сидел Эдвин, справа от него - я, а слева Карлотта. Сэр Чарльз Конди сидел между мной и Харриет.
   - Все было бы гораздо удобнее, если бы у нас была малая столовая, сказала леди Эверсли. - Но за эти годы мы привыкли мириться с неудобствами.
   - Ничего, - сказал Эдвин, - теперь уже недолго ждать возвращения домой.
   - Вы действительно так думаете? - спросила я. Он коснулся моей руки, лежавшей на столе; это было всего лишь краткое мгновение, но я затрепетала от удовольствия.
   - Ну конечно, - улыбнулся он мне.
   - И на чем основана ваша уверенность"?
   - На признаках и предзнаменованиях. Кромвелю удавалось держать нацию железной хваткой, потому что он был железным человеком. Его сын Ричард, к счастью для Англии, не унаследовал этих качеств отца. Он получил пост протектора только потому, что он - сын своего отца. Оливер же захватил этот пост силой. Это огромная разница.
   - Интересно, что же происходит сейчас дома? - задумчиво произнесла леди Эверсли. - У нас были такие хорошие слуги.., такие верные. Им не нравились эти пуританские идеи. Удалось ли им сохранить наши владения в порядке? - Она повернулась к Лукасу. - Разве не наслаждение думать о возвращении домой?
   Лукас ответил утвердительно, но признался, что совсем не помнит своего родного дома. У него остались только какие-то смутные воспоминания о доме бабушки и дедушки в Корнуолле.
   - Вначале мы бежали туда, - пояснила я. - Мать вместе со мной и Лукасом пересекла всю страну. Наше поместье, Фар-Фламстед, расположено неподалеку от Лондона, оно подверглось нападению врагов короля и было почти полностью разрушено.
   - Грустная, но, к сожалению, не исключительная история, - сказал Чарльз Конди. В разговор вступила Харриет:
   - А я хорошо помню, как мы бежали из Англии. О приближении врагов нас успели известить заранее. Мой отец к этому времени уже погиб при Нейзби, и мы знали, что наше дело обречено на поражение. Мы с матерью и несколькими верными слугами спрятались в лесу, пока грабили наш дом. Я никогда не забуду вид дома, охваченного пламенем.
   - Ах, моя дорогая! - воскликнула леди Эверсли. Внимание всех присутствующих было обращено на Харриет. На меня она старалась не смотреть.
   Как умело она пользовалась своим голосом! Она играла роль, а актрисой она была превосходной.
   - И все эти сокровища, бесценные для детей.., эти куклы... У меня были марионетки, с которыми я разыгрывала представления. Они были для меня живыми созданиями. Когда пламя пожирало дом, мне казалось, что я слышу их предсмертные крики. Это вполне понятно: ведь я была еще совсем ребенком...
   За столом воцарилось молчание. Как хороша была Харриет, особенно когда исполняла драматические роли!
   - Я помню, что проснулась от холода, когда рассвет начал золотить небосвод. Помню едкий запах гари. Было тихо. "Круглоголовые" разрушили наш дом, разрушили нашу жизнь и ушли.
   - Господь тому свидетель, - сказал Эдвин, - они расплатятся за все содеянное, когда мы вернемся. Карлотта тихо возразила:
   - Насилие и жестокость допускали обе стороны. Когда наступит мир, разумнее всего просто забыть об этих поистине ужасных временах.
   Чарльз Конди согласился:
   - Если только мы вернемся к старой доброй жизни, то стоит обо всем забыть.
   - Прошло уже почти десять лет, - заметил Эдвин.
   - Мы начнем жизнь с чистой страницы, - сказала Карлотта.
   Чарльз Конди взглянул на нее с улыбкой, и я подумала, что они любят друг друга.
   Харриет твердо решила по-прежнему оставаться в центре внимания.
   - Мы вернулись к дому.., к нашему милому, уютному гнездышку, где я провела всю свою жизнь. Но от дома осталось немногое. Помню, с каким отчаянием я пыталась отыскать своих кукол. Они исчезли. Я смогла найти только кусочек обугленной ленточки.., вишневого цвета, которой я подвязывала платье одной из кукол. Я храню ее и по сей день.
   "Как так можно, Харриет! - сердито думала я. - Так беззастенчиво лгать при мне!"
   Мы, наконец, встретились с ней взглядами. В ее глазах явно читался вызов: "Ну что ж, выдай меня! Расскажи им, что я - ублюдок, дочь бродячего актера и деревенской девчонки, что моя мать была любовницей сквайра и что "круглоголовые" и близко не подходили к его поместью, где мы жили в качестве нахлебников. Давай, говори!"
   Она знала, что сейчас я промолчу, но, когда мы останемся одни, разговора не миновать.
   Эдвин наклонился в ее сторону:
   - И что же случилось дальше?
   - Понятно, что в лесу мы жить не могли. Мы добрались до ближайшей деревни. У нас были кое-какие драгоценности, распродавая которые, нам удалось некоторое время продержаться. В одной из деревушек мы встретили труппу странствующих актеров. Для них тоже настали тяжелые времена, свои представления они могли устраивать только тайком, ведь пуритане уже наложили лапу на страну, и к этому времени, как вы и сами знаете, все развлечения были запрещены. Театры закрылись быстро, но по дорогам все еще бродили актерские труппы. Мы с матерью присоединились к ним, и, знаете, через некоторое время выяснилось, что я обладаю актерским талантом.
   - Это меня не удивляет, - вставила я, и она вновь вызывающе улыбнулась мне.
   - Я сделала несколько марионеток, показала актерам свое умение обращаться с ними, и они позволили мне участвовать в представлении. Поначалу мне доверяли только маленькие роли, а потом - и главные. Но дела шли все хуже и хуже. Хотя крестьяне всегда принимали нас с удовольствием, не было никакой уверенности в том, что никто не донесет на нас. Стало слишком опасно, и мы решили перебраться во Францию. Наш корабль потерпел крушение. Моя мать погибла. Я была спасена и попала в дом друзей, где и жила некоторое время.
   - Как все это интересно! - воскликнула леди Эверсли. - И кто же эти друзья?
   Харриет мгновение колебалась. Она не решалась произнести имя д'Амбервиллей, если все то, что она рассказала мне, было правдой. Как можно быть в чем-то уверенной, имея дело с такой актрисой?
   - Ла Будоны, - ответила она. - Возможно, вы знакомы с ними?
   Леди Эверсли покачала головой. Да и откуда ей было знать семейство, существовавшее лишь в воображении Харриет?
   - Позже, - продолжала Харриет, - я отправилась к Арабелле и с некоторых пор живу у них.
   - В такие времена нам надо держаться вместе, - сказала леди Эверсли. Хорошо, что вы приехали к нам в гости!
   - Было так мило с вашей стороны позволить мне приехать! Мы с Арабеллой быстро подружились, и она не хотела оставлять меня одну.., как и я не хотела оставаться без нее.
   - Я очень довольна, что вы приехали, - уверила леди Эверсли. - Я убеждена, что вы сумеете оживить собравшееся здесь общество.
   - Харриет это прекрасно удается с тех самых пор, как она приехала к нам с бродячей труппой.
   Это сказал Лукас. Я совсем забыла о том, что и он слушал увлекательную историю Харриет. Видимо, об этом забыла и она.
   Удар был отбит с необычайной легкостью:
   - О да! Что это были за времена! Когда я жила у Будонов, к нам приехали странствующие актеры. Они сыграли для нас спектакль, а потом я рассказала им о том, как мне удалось попутешествовать с актерами, и они предложили мне исполнить одну из ролей.
   Наверное, им очень понравилась моя игра, тем более, что их только что покинула одна из ведущих актрис, и они попросили меня помочь им. - Сделав паузу, она продолжала:
   - Я честно признаюсь...
   "Да разве ты можешь в чем-то честно признаться, Харриет?" - подумала я. Должно быть, она прочитала это в моих глазах, потому что едва заметно улыбнулась. Притворяясь, она выглядела еще обольстительней, чем обычно, и я понимала, что все присутствующие очарованы ею.
   - Конечно, Ла Будоны прекрасно относились ко мне, но жить у них было нестерпимо скучно. Я попросила у них позволения на некоторое время уехать с актерами.., просто ради разнообразия. Старые воспоминания вновь ожили во мне, и Ла Будоны отнеслись к этому с пониманием. Они считали, что во мне погибает великая актриса, и, услышав о том, что труппа будет гастролировать в Париже, при королевском дворе, согласились отпустить меня. Я отправилась с актерами, а по пути нам посчастливилось заехать в Контрив. Там я вывихнула лодыжку и вынуждена была остаться, а все остальные двинулись дальше. К тому времени я поняла, что жизнь странствующей актрисы не для меня, и, когда Арабелла и милый Лукас предложили мне жить у них, я согласилась.
   - Все сложилось очень удачно, - сказал Эдвин. - Иначе мы не имели бы удовольствия принимать вас в этом доме.
   - Ну, с таким же успехом мы могли бы познакомиться, вернувшись в Англию.
   - Этого удовольствия пришлось бы долго ждать. Харриет оживилась:
   - Вы помните ту пьеску, Арабелла, Лукас? Холл в Конгриве почти такой же, как и здесь. Есть и помост.., просто готовая сцена. Ах, как все хорошо у нас тогда получилось! Мы должны рассказать об этом, правда?
   - Мы поставили пьесу, - сказал Лукас. - Это было чудесно! Конечно, только благодаря Харриет. Всем нам досталось по роли, а Ламбары - это наши соседи-фермеры - и слуги были нашими зрителями.
   - Тебе понравилось, правда, Лукас? - спросила Харриет. - Ты превосходно справился со своей ролью.
   - Мне было жалко Арабеллу, - признался Лукас. - В конце ей пришлось умереть.
   - Я получила по заслугам за свое коварство, - сказала я.
   - Правда? - улыбнулся Эдвин. - Просто не верится, что вы способны вести себя недостойно.
   - Мне выпало играть убийцу. Я приготовила отравленный напиток для Харриет, но мне пришлось выпить его самой.
   - Это была французская мелодрама, - уточнила Харриет.
   Леди Эверсли даже слегка раскраснелась:
   - А разве мы не можем поставить какую-нибудь небольшую пьесу? Сюда приедут и другие гости, а кроме того, можно будет пригласить окрестных жителей. Как вы полагаете, возможно вновь поставить ту же пьесу?
   - Ваши гости - англичане?
   - Да, все они изгнанники, как и мы.
   - Наша мелодрама определенно была французской - сплошные коварство и любовь.
   - Очень интересная тема, - заметил Эдвин.
   - Очень французская, - подчеркнула Харриет. Чарльз спросил:
   - Вы хотите сказать, что подобные темы не могут заинтересовать англичан?
   - Не совсем так. Они этим интересуются, но скрывают свой интерес.
   - Как забавно! - сказал Эдвин.
   - Сознайтесь, ведь так? - спросила Харриет.
   - Видимо, вы имеете в виду пуританскую Англию?
   - Я имею в виду, - ответила Харриет, - что нам следовало бы поставить чисто английскую пьесу. Например, что-нибудь из Шекспира.
   - Не будет ли это слишком сложно для нас? - спросила Карлотта.
   - Существуют сокращенные версии, которые поставить довольно просто.
   - Должно быть, они на французском языке, - предположила Карлотта.
   - М-да, но я могу сделать перевод. Что вы скажете, если мы сформируем нашу собственную труппу? Ролей хватит на всех.
   - Меня в расчет не принимайте, - отказалась леди Эверсли. - Я обязана заботиться о гостях. В доме и без того маловато прислуги.
   - Тогда примут участие все остальные, - сказала Харриет. - Таким образом, у нас есть шесть актеров. Управимся. Конечно, нам понадобится кто-нибудь еще на эпизодические роли.
   Без сомнения, все были захвачены этой идеей. Все разговоры крутились вокруг подготовки к представлению.
   Мы засиделись за столом, а когда начали расходиться, леди Эверсли шепнула мне:
   - Как я рада, что вы привезли свою подругу!
   ***
   В этот вечер, оказавшись наедине с Харриет, я хранила молчание. Она вынуждена была заговорить первой, когда мы уже улеглись в постель.