Холт Виктория. В разгар лета

   Мы держались недалеко от берега.
   - Шторм может начаться совершенно неожиданно, - сказал Грегори, - а у нас на борту ценный груз. - И он подмигнул мне.
   Он все еще тревожил меня. Я часто ловила на себе его оценивающий взгляд. Я подумала о том, что он говорил о мужчинах и женщинах, и почувствовала, что он взвешивает мои достоинства и выжидает. Это доставляло мне беспокойство, и я благодарила Бога, что мой отец и брат находятся рядом.
   Это был замечательный день, несмотря на несколько неприятных моментов, которые доставлял мне Грегори. А может быть, я вообразила то, чего нет на самом деле? Иногда я представляла себе, что мы оказываемся с ним наедине, и тогда меня переполнял ужас, подобный тому, который я испытывала в детстве. Тогда я вызывала в воображении чертей и гигантов, дрожа при одной мысли о них, и вместе с тем жаждала увидеть их в действительности.
   - Нам надо почаще пользоваться лодкой, Грег, - сказал отец.
   - Она в вашем распоряжении, сэр Джейк. Пожалуйста, пользуйтесь ею, когда хотите.
   После этого отец часто выходил в море, иногда с Грегори, иногда без него. Я и мама сопровождали его.
   Джекко, конечно, очень ловко управлялся с парусом.
   Елена ни разу не плавала с нами: время ее родов приближалось.
   ***
   Мод сказала, что она сама принимала роды в имении:
   - Иногда акушерка не успевает приехать вовремя, поэтому я вынуждена была кое-чему научиться.
   - Мама говорит, что мы должны пригласить акушерку за несколько недель до рождения ребенка.
   Она согласилась, и было решено, что один из работников съездит в город, находившийся в пяти милях от нас, и привезет с собой Полли Уинтерс.
   Так и сделали. Это была небольшая толстушка с веселыми темными глазами, заразительным смехом и неумолкающим языком. Вдове (в этой стране мужчины умирали часто) было около трех десятков.
   - Не обращайте внимание на ее легкомысленное поведение, - сказала Мод, - Она хорошая акушерка.
   Полли любит хорошо проводить время, как она говорит, но когда делает свое дело, она просто незаменима.
   Полли Уинтерс осмотрела Елену и объявила, что довольна ее состоянием. Потом она стала развлекать нас бесчисленными рассказами о детях, которым она помогала появиться на свет.
   Она разместилась в комнате рядом с комнатой Елены.
   Осмотрев все, что мы приготовили для ребенка, она сказала, что еще может понадобиться. Когда она говорила о ребенке, который должен родиться, она была сама серьезность. Но как только переходила на другую тему, Полли начинала хихикать так, что трудно было поверить, что она компетентна в своей деликатной профессии.
   Я часто наблюдала за ней в окно и всегда видела ее в компании какого-нибудь мужчины. Содержание их разговора было очевидным. Она закатывала глаза и напускала на себя лукавый вид, который был бы к лицу девушке, но никак не женщине ее лет. Она завлекала мужчин своими разговорами, и они с готовностью отвечали ей.
   Мама спрашивала, хорош ли был наш выбор? Я напомнила ей, что у нас вообще не было выбора.
   Полли Уинтерс была единственной акушеркой в округе.
   Но мы все-таки не могли относиться к Полли без симпатии. Всегда добрая по натуре, всегда готовая помочь во всяком деле, всегда весела. Казалось, она находила жизнь очень приятной. Только когда появлялся какой-нибудь мужчина, она моментально глупела и начинала беспрерывно хохотать.
   В течение ближайших трех недель мы не ожидали родов, но мама сказала, что Елена очень слаба и лучше, если Полли останется с нами.
   Верховая езда доставляла мне огромное наслаждение, и я часто выезжала с отцом или братом. Мы никогда не удалялись далеко от дома. Отец всегда аккуратно следовал ориентирам. Он сказал, что Грегори прав, предостерегая нас, потому что потеряться в этих местах очень легко.
   ***
   В тот день мой отец и Джекко отправились осматривать участок имения с одним из работников; Елена отдыхала. Полли одобрила ее решение и сама, по ее же словам, "растянулась на кровати". Отдыхала ли она на самом деле или нет, но я случайно услышала шепот, доносившийся из-за ее двери, и время от времени сдавленный хохот. Я догадалась, что это Полли "занимается оценкой" одного из здешних работников.
   Никто не мог упрекать Полли за ее поведение, ведь здесь была совсем другая жизнь, и еще потому, что ее услуги были слишком важны для нас. Если Полли и развлекала мужчин в своей спальне, нам нельзя на это жаловаться.
   В доме стояла тишина, но я чувствовала себя неспокойно. Я тосковала по дому. Не по Лондону, где совсем недавно произошло столько драматических и тяжелых событий, а по Кадору. Я представляла себе, как выезжаю из конюшни и встречаю Рольфа. Я должна была напоминать себе, что истинное положение вещей не всегда соответствует видимому и что люди скрывают свою истинную природу под оболочкой приятных манер. Здесь люди были более искренни:
   Полли, Мод с Розой, даже Грегори, который не изображает из себя благородного рыцаря.
   Мне захотелось подышать свежим воздухом. Я решила немного покататься верхом. Первый раз, когда я выезжала одна, но мне хотелось побыть в одиночестве.
   Дул приятный легкий ветер. Я пустила лошадь галопом и вскоре оказалась уже на поросшей кустарником земле.
   В этом ландшафте было что-то величественное.
   Грегори много рассказывал нам о туземцах - он называл их аборигенами. Несколько человек из них работали в имении.
   - Хорошие работники, когда есть чем заниматься, - говорил он. - Но никогда не знаешь, чего от них ожидать. Совершенно неожиданно им может прийти в голову просто бросить работу и уйти. Они называют это "пойти погулять". Иногда они возвращаются, но чаще всего вы не увидите их больше никогда.
   Я думала, что эти люди пытаются приспособить свою жизнь к тем, кто пришел и завладел их землей.
   Грегори рассказывал нам о местных животных. Мы видели нескольких кенгуру, которые носят своих малышей в карманах, а разновидность маленьких кенгуру называли "уолаби". От Грегори мы узнали о нашествиях саранчи на посевы, о яростных лесных пожарах, которые уничтожали все вокруг, и об ужасных засухах. Он живописно рассказывал и о медведях-коала, и о сумчатых, и о необыкновенных птицах. Мне доставляли удовольствие его рассказы о стране.
   Я ехала, осматривая имение, которое раскинулось на многие мили, и чувствовала себя в безопасности, так как эта земля принадлежала моему отцу. Я взглянула назад и увидела вдалеке дом. Я спешилась, привязала лошадь к карликовому кусту и присела на землю, размышляя о своей жизни.
   Стояла жара. Выезжать на прогулку в такую погоду было безумством. Я закрыла глаза и задремала. Вдруг я внезапно проснулась, не понимая, где нахожусь, и поднялась на ноги. Меня окутывая туман. Дома не было видно, но это меня не расстроило, потому что я хорошо знала направление и могла быстро добраться до дома.
   Но когда я обнаружила, что моей лошади нет там, где я ее привязала, я испугалась. Видимо, я привязала ее недостаточно крепко и она ушла. Туман закрыл солнце, и оно не палило столь безжалостно.
   Я пошла пешком в надежде, что увижу дом, но туман не рассеивался. Недалеко я заметила группу эвкалиптов, которых раньше здесь не заметила. Я испугалась, что заблудилась, вспомнив предостережение Грегори. Он рассказывал о людях, которые проходили много миль и обнаруживали, что ходят по кругу.
   Я прилегла рядом с кустарником. Может быть, я тоже хожу по кругу? Далеко ли я ушла от дома?
   Самое лучшее было подождать, пока рассеется туман.
   О, какая я глупая! Мне следовало повернуть назад, как только начал подниматься туман. Мне следовало более серьезно отнестись к предостережениям и не уезжать одной.
   Придется ли мне здесь заночевать? А как же дикие собаки? Они, наверное, не слишком приветливы. Кроме того, здесь водились дикие кошки.
   Страх полностью овладел мной. Нет ничего хуже, чем пребывать в нерешительности в подобной ситуации. Знать бы только, что делать. Продолжать идти или остаться и подождать.
   И вдруг, когда я пыталась принять какое-то решение, послышался звук, который, казалось, доносился откуда-то издалека. Я закричала в ответ и застыла в напряженном ожидании. Вдруг из тумана появился Грегори.
   Он соскочил с лошади и, держа руки на поясе, стоял, разглядывая меня с усмешкой:
   - Ты маленькая сумасшедшая. Сколько раз я говорил тебе...
   - Я знаю, но кто мог предположить, что внезапно поднимется туман?
   Он взял меня за плечи и тряхнул.
   - Тебя бы следовало высечь, - рассмеялся он. - И я бы не отказался сделать это Я попыталась освободиться, но он не отпускал меня, потом наклонился и крепко поцеловал меня в губы.
   Я пришла в ярость. Я была очень напугана, почти на грани отчаяния, и мне стало так легко, когда он появился из тумана. Но он осмелился сделать то, что замышлял со времени нашей первой встречи.
   Я освободилась и встала в нескольких шагах от него:
   - Я рада, что вы приехали, но...
   - Отлично, неплохое начало, - ответил он, смеясь надо мной. - Я в этом не сомневался.
   - Как вы узнали, что я потерялась?
   - Лошадь вернулась. У нее больше чутья, чем у некоторых. Благодари судьбу. В противном случае ты провела бы здесь не самое приятное время, малышка Анни.
   - Я уже говорила, что мне не нравится это имя.
   - Тебе следует уступить и делать то, что добрый Грег скажет тебе, Анни.
   - Отвезите меня домой.
   - Скажи: пожалуйста, Грег.
   - Пожалуйста.
   - Отлично, так-то лучше. Иди сюда.
   - Пожалуйста, не пытайтесь сделать это еще раз.
   - А если ты меня сама об этом попросишь?
   - Могу вас заверить, этого не случится. Знают ли родители, что я потерялась?
   - Нет, никто не знает. Они бы сошли с ума, если бы узнали, что их маленькая девочка потерялась. Ты слишком дорогой птенчик, ты знаешь?
   - Возможно, и вам следует об этом помнить.
   - О, я помню. Иначе я не дотрагивался бы до тебя и в лайковых перчатках. А я дал бы тебе нечто, что ты бы надолго запомнила.
   - Что же это?
   - Ты поймешь, Анни. Однажды ты поймешь...
   - Мы поедем назад?
   Он кивнул:
   - Тебе придется ехать со мной. Не заденет ли это нежных чувств госпожи, но у меня только одна лошадь.
   Он вскочил на лошадь, потом наклонился, чтобы подсадить меня, и задержал свои руки дольше, чем нужно.
   - Тебе придется обнять меня, - сказал он. - Держись крепко.
   Я с облегчением подумала: "Скоро я буду дома".
   Грегори пустил лошадь сквозь заросли кустарника.
   - Ты, должно быть, рада меня видеть? Испугалась, правда? И не зря: провести здесь ночь - это не отдых на природе, уверяю тебя. Если только с тобой нет приятной компании. Мы провели замечательную ночь по дороге сюда. Ты помнишь, как я охранял тебя?
   Я молчала.
   - Держись крепче. Ты же не хочешь упасть с лошади, правда? Ты знаешь, я счастлив. Ехать домой, когда руки моей Анни обнимают меня...
   Я убрала руки.
   - Эй! Будь осторожна, - сказал он - Неожиданный толчок - и ты свалишься.
   Я снова ухватилась за него. Грег потрепал меня по руке:
   - Ты знаешь, Анни, я в тебя влюблен.
   - Еще далеко до дома? - спросила я.
   - Достаточно, чтобы мы успели немного поболтать.
   - Мне нечего вам сказать. Поедем быстрее.
   - Поверь мне, что я сам знаю, как мне ехать, - резко ответил он. - Я вижу, ты становишься настоящей австралийкой. Здесь чувствуешь себя свободным, здесь тебе нет никакого дела до всех правил. Ты идешь своей собственной дорогой. Ты - настоящий человек.
   - Я чувствую себя настоящим человеком дома, - сказала я.
   - О, такой вежливой.., говоришь правильные вещи или то, чего от тебя ожидают. Откуда ты знаешь, что на самом деле чувствуют люди?
   - Иногда об этом лучше не знать.
   - Я не согласен. Анни, давай узнаем друг друга поближе. Ты так неприступна, что мне иногда кажется, что ты меня недолюбливаешь. Но ведь это не правда?
   Может, это всего-навсего твое английское притворство? - Он рассмеялся. - Мы отлично поладим, Анни.
   Скажи, у тебя был возлюбленный в Англии?
   - Вы наглец.
   - Я только хотел узнать. Это важно для меня.
   - Что касается меня, то я не собираюсь продолжать этот разговор.
   - А я собираюсь. Сейчас командую я, Анни. Где бы ты была сейчас без меня?
   - Думаю, я смогла бы вернуться.
   - Может ссадить тебя, чтобы ты показала, как у тебя это получится?
   - Не говорите глупостей. Поехали, только скорее.
   - Должен сказать, что ты самая неблагодарная девушка, которых я когда-либо спасал.
   - Вероятно, другие готовы были отплатить вам за услуги?
   - Я говорю о нас, Анни. Ты мне нравишься.
   Я молчала. "Сколько мы еще будем ехать?" - думала я. Я опасалась его, мне в голову пришла тревожная мысль, что я целиком во власти Грегори.
   - Только представь, что мы вместе.., что мы поженились.
   - Поженились! Вы в своем уме?
   - Как никогда. Это стало моей мечтой, как только я тебя увидел. Как ты обняла меня!
   - По необходимости.
   - О, я согласен на это.., пока. Все будет в порядке. Ты - то, что мне нужно. Такая возвышенная. Я думаю, мы созданы друг для друга.
   - А я думаю, что вы перегрелись на солнце. Говорят, что от этого бывают галлюцинации.
   - Я просто говорю то, что думаю. Ты нужна мне, Анни. Я все время думаю о тебе. Сейчас, когда я вижу тебя, мне больше никто не нужен. Подумай, как бы мы жили с тобой вместе. У нас был бы дом в Сиднее, мы бы принимали гостей, развлекались. Ты бы не скучала по Старому Свету. Ты смогла бы жить, как благородная леди. Это будет прекрасно, обещаю тебе.
   Ты ничего не говоришь?
   - Я слишком удивлена.
   - Ты только скажи мне, чего хочешь, и все будет сделано.
   - Очень хорошо. Я хочу вернуться домой.
   - Ты трудная женщина, Анни, - сказал он, глубоко вздыхая с шутливым покорством.
   Как раз в этот момент дом появился из тумана. Я облегченно вздохнула.
   Грег спрыгнул на землю и повернулся, чтобы помочь мне. Он посмотрел мне прямо в глаза, несколько секунд мы были очень близко. Я видела перед собой густые, темные волосы, вьющиеся у висков. Глаза его смотрели насмешливо, и вновь тревожное ощущение охватило меня, несмотря на то, что дом был рядом и в нем была моя семья.
   Он продолжал держать меня за плечи, и я быстро сказала:
   - Спасибо, что привезли меня домой.
   - Нет ничего, чего бы я для тебя не сделал, - ответил он. - Не забывай об этом.
   Я повернулась и побежала к дому. Потом в мою комнату вошла мать в сопровождении отца. Грегори пришел к ним и рассказал, как он меня спас. Родители были очень взволнованы.
   - Я не могу тебя понять, Аннора! - воскликнула мама. - Сколько раз тебе говорили никуда не уходить одной!
   - Я уехала недалеко. Все было бы в порядке, если бы не туман.
   - Это только одна из опасностей, - раздраженно заметила мама. - Тебе должно быть стыдно.
   - Мне стыдно. Пожалуйста, перестаньте меня ругать. Обещаю, что это не повторится. Я хочу домой, в Англию.
   - Слава Богу, что твоя лошадь вернулась, - сказала мама. - И скажи спасибо Грегу.
   - Это чудо, что он тебя нашел, - добавил отец.
   - Он просто подал условный сигнал, а я ответила.
   - Вряд ли найдется что-то, чем его можно озадачить в этой стране, восхищенно проговорил отец. - Но скоро мы поедем домой. Я тоже скучаю по дому.
   Как только у Елены все устроится, мы уедем. И я думаю, что продам имение Грегу. То, что он сделал здесь, - просто чудо, и я полагаю, что дела пойдут еще лучше, когда он станет хозяином.
   - Обещай мне, - сказала мне мама, - что ты никогда больше не поступишь так необдуманно.
   Она на мгновение сжала меня в объятиях, и я почувствовала огромную радость снова быть вместе с ними. Но мне искренне хотелось, чтобы не Грегори был моим спасителем.
   Мне трудно было заснуть в эту ночь. Я продолжала думать о том, что сказал мне Грегори. В его глазах была такая целеустремленность, и это напугало меня.
   Однажды Мод сказала, по какому-то совершенно пустяковому поводу:
   - О, Грег этого хочет, а он всегда добивается того, чего желает.
   Вещие слова, но все-таки я сама себе хозяйка и никто не сможет меня принудить делать то, чего я не хочу.
   Сон не приходил. Была полночь, когда я услышала какое-то движение под окном. Там кто-то был...
   Я выглянула в окно и увидела Грегори. Мое сердце бешено забилось. Как он осмелился! И что это значит?
   Собирается войти? Но дверь закрыта. Он сам сказал, что мы должны надежно закрываться от бродяг, которые могли что-то стащить из дома. Беглые же преступники едва ли представляли опасность. Они не осмелились бы напасть на поместье, в котором было столько мужчин.
   Он собирался прийти ко мне? С какой целью?
   Неужели он мог подумать, что ему удастся покорить меня своим магнетическим очарованием? Это было очень смело с его стороны стоило мне только крикнуть, и я бы подняла на ноги всех. И если бы мой отец поймал его, он бы навсегда расстался с возможностью стать хозяином имения.
   Какое-то движение в коридоре. Там кто-то есть. Я открыла дверь, выглянула и увидела Полли Уинтерс в длинной ночной сорочке, едва прикрывавшей ,ее пышный бюст. Она крадучись направлялась к двери.
   Я закрыла дверь и прислушалась. Входная дверь открылась.., шепот, почти неслышный. Оба имели большой опыт в такого рода ночных делах. Когда я снова приоткрыла дверь, они уже исчезли в комнате Полли.
   "Это невыносимо, - подумала я. - Под крышей моего отца! И только сегодня он просил меня выйти за него замуж. Этот человек просто чудовище!"
   Я вернулась в постель, но не могла уснуть. Я лежала и вспоминала о том, как сегодня ехала с Грегом на лошади. Никогда не представляла, что кто-то может вызвать у меня такую злость.
   ***
   Я подумала, что было бы неплохо застать его утром, когда он будет уходить из дома. Встретиться с ним лицом к лицу и дать понять, что я знаю, как он провел ночь.
   Я хотела сказать ему о том, как я его презираю, о том, что я сообщу родителям, что он за человек. Я дам ему понять, что он вовсе не всесильный победитель, каким он себя представлял.
   Должно быть, я задремала, потому что было поздно, когда проснулась. Мод уже возилась на кухне.
   Она всегда приходила рано готовить завтрак, и вместе с ней еще две женщины, чтобы помогать ей.
   Значит, я не успела поймать Грега.
   Родителям я ничего не сказала. Я не представляла, как они смогут от него избавиться. Он был так нужен здесь. Почему меня должны заботить его отношения с женщинами? И не похоже было, что он явился без приглашения Полли. Должно быть, это она все устроила.
   Елене осталось уже совсем недолго ждать родов, но она была удивительно спокойна. Однажды она сказала мне:
   - Я чувствую себя намного лучше с тех пор, как приехала Полли. С ней так спокойно. Она мне все время рассказывает о "своих маленьких детках". Она их действительно любит.
   Я попыталась поговорить с Мод:
   - Вам не кажется, что Полли слишком любит мужчин?
   - Да, она действительно их любит, - ответила Мод.
   - И они ее.
   - Мужчины всегда любят женщин, которые любят их. Это льстит им, а все, что им нужно, это немного лести.
   - А вам не кажется, что некоторые из них любят женщин, которые их терпеть не могут?
   - О, это второй вариант. У них есть выбор. Такие им тоже нравятся.
   - Мне кажется, они не особо разборчивы.
   - Возможно, это так.
   - Мне.., кажется, что Полли приглашает мужчин на ночь к себе в комнату.
   - Это бы меня не удивило.
   - И вы считаете, что мы должны не обращать на это внимания?
   - В здешней округе нет другой акушерки. К тому же, как только, начнутся роды, Полли забудет о мужчинах. Она отлично знает свое дело. Вы должны смотреть на это сквозь пальцы, ведь Полли хорошо справляется с тем, ради чего ее позвали.
   - Я понимаю, - сказала я. - Это относится также и к здешним мужчинам Она быстро посмотрела на меня.
   - В этой стране не хватает женщин, а мужчины нуждаются в них, как вы знаете. Нам приходится закрывать глаза на многие вещи, с которыми мы бы не примирились в Англии. Поэтому и мораль здесь несколько другая.
   " - А почему они не женятся?
   - Большинство из них женится.
   - Вы думаете, и Грегори...
   Она улыбнулась:
   - О, он женится, когда придет время. Он ждет.
   - Ждет чего?
   - Подходящего момента.
   - А пока?
   - Ну, он ничем не отличается от других мужчин...
   Многие таковы, наверное.
   Мне показалось, что она поняла, что ночным гостем Полли был Грегори Доннелли. Мод могла не обращать на это внимание, я же - нет. Мне казалось последней степенью безнравственности поступать так в тот самый день, когда он просил меня выйти за него замуж.
   ***
   Но из моей головы улетучились все мысли, когда на следующий день у Елены начались схватки. Было удивительно, как Полли моментально стряхнула с себя легкомыслие, облачившись в одежду акушерки.
   Она отдавала распоряжения зычным четким голосом, и все были готовы принять ее главенство. Она совершенно преобразилась.
   Мы все беспокоились за Елену: ее апатия нас тревожила. Мод полагала, что это из-за того, что у нее безразличный муж. И Полли, и Мод были невысокого мнения о Мэтью, но они, конечно, многого не знали.
   Схватки продолжались два дня, и на время весь дом погрузился в состояние болезненного ожидания. Даже Джекко ходил под впечатлением происходящего и говорил шепотом.
   Мы все в ожидании сидели в столовой. Полли призвала на помощь Мод, потому что та за долгие годы накопила определенный опыт. Она даже однажды приняла ребенка сама, когда уже невозможно было ждать помощи.
   Все вздохнули с огромным облегчением, услышав крик ребенка.
   Мод вышла сообщить нас радостную весть.
   - Это мальчик, - сказала она.
   Я не видела Елену такой счастливой с того самого дня, как она приняла официальное предложение Джона Милворда. Она сидела в кровати, держа на руках ребенка, а мы стояли вокруг, выражая свое восхищение новорожденным.
   Полли сияла от удовольствия, словно ребенок - ее собственное создание. Мы все были глубоко тронуты.
   Я же не могла оторвать глаз от малыша. Мы все были в восторге от ребенка. Мужчины держались в стороне, хотя все вместе испытывали облегчение, что ребенок Елены без всяких осложнений родился на свет, что она сама, несмотря на усталость, перенесла испытание.
   ***
   Дни летели незаметно, большую часть времени я проводила с Еленой. Мне позволяли держать ребенка, но Полли следила за всем. Она пообещала остаться еще на две недели, потому что теперь ее беспокоило состояние Елены.
   Полли суетилась, смеялась, а я всякий раз, видя ее, думала о том, как она занималась любовью с Грегори.
   Полли непрестанно говорила о малышах:
   - Я думаю, что они самые милые Божьи создания.
   Конечно, - добавила она, - есть и другие славные вещи.
   Но я только что извлекла одного из них на свет, и нет ничего лучше малыша.
   Какие удивительные люди! Полли, которая так любит детей, легкомысленная любительница мужчин вроде Грегори Доннелли. Если бы еще была любовь, я смогла бы понять, но ведь это только похоть.
   Я опять подумала: "Я хочу домой. И теперь, когда ребенок уже родился, можно думать об этом серьезно".
   Нужно было выбрать для ребенка имя. Елена захотела назвать его в честь Джона:
   - В конце концов, это его ребенок.
   - Почему бы не изменить его немного? В нашей семье было имя Джонатан.
   - Джоан, - сказала она. - Джон с буквой "а" Так его имя будет немного отличаться от имени его отца.
   Ребенок стал Джоаном, а мы звали его Джонни.
   Все наше время поглощал ребенок. Я многому научилась у Полли: как держать, как купать, как пеленать, как укачивать.
   - Из тебя выйдет хорошая мама, - сказала мне Полли. - Подумай о том, чтобы обзавестись собственным.
   Она слегка похлопала меня по плечу и разразилась обычным хохотом, а я покраснела от вновь пришедшей мысли о ней и Грегори.
   Полли, как змея кожу, сбрасывала с себя обличье акушерки и опять становилась ветреной женщиной, совершающей самые неожиданные поступки. Скоро она отправилась на другую ферму, в поисках малышей, которых нужно "извлечь на свет", и мужчин, которые провели бы с ней приятную ночь. И мы тоже уедем: и у мамы я уже замечала признаки беспокойства.
   ***
   Я очень хотела уехать, освободиться от Грегори Доннелли. Он причинял мне беспокойство, вызывал в моем воображении картины, от которых я хотела избавиться. Я знаю, люди сказали бы, что это жизнь, но я хотела, чтобы эта жизнь не касалась меня как можно дольше.
   Единственное, о чем я буду сожалеть, покидая Австралию, это то, что нам не удалось найти Дигори.
   Я часто говорила о нем с отцом.
   - Я знаю, как тебе хотелось его найти, - говорил он. - Ты хотела убедиться, что у него все в порядке, что он, наконец, живет для себя. Он показался мне живучим. Но не оставляй надежду, мы даже сейчас еще можем найти его. Где бы я ни был, я везде навожу справки, но все это очень похоже на поиски иголки в стоге сена.
   Роза часто приходила в комнату, где лежал ребенок. Она призналась мне, что, когда вырастет и выйдет замуж, собирается родить десятерых детей.
   - Ты так хочешь замуж? - спросила я.
   - О да, - ответила она, - но я должна подождать, пока стану немного старше.
   - И ты уже выбрала себе жениха?
   - Да, я всегда знала его.
   - Да? И кто же он?
   Она широко раскрыла свои красивые голубые глаза, словно удивленная моим невежеством:
   - Конечно, мистер Доннелли.
   - О.., мистер Доннелли. Он нравится тебе?
   Она кивнула:
   - Он самый замечательный человек в округе. Мама говорит, что только он может быть моим мужем.
   Я молчала. Я могла понять ход мыслей Мод: Роза не была создана ни для тех парней, которые живут в хибарках, ни для того, кто нанимается на временные работы. Она была предназначена для их хозяина, а им был Грегори Доннелли. Казалось, то, что он волочится за каждой юбкой, не смущало Мод. Может быть, она надеялась на то, что, когда он женится, все изменится?