Хомяков Петр Михайлович. Мироповорот

   – Ты во многом прав, – ответил Первый.
   – Совершенно не прав! – энергично возразил Третий. – Если они возьмут власть, их не сковырнешь уже. Ни нам самим это не удастся, ни с помощью Запада. И потом, чего-то вы, товарищи, мышей не ловите. Кто их раскрутил? Уж не тот ли Запад, у которого вы хотите просить помощь в борьбе с ними.
   – Мы пока не знаем, кто их раскрутил, – с легкой горечью признался Первый.
   – Вот тогда и оставьте в покое ваш Запад, – сказал Третий. – Пока не разберетесь.
   – Времени разобраться уже нет, – констатировал Первый.
   – Тем более, кончайте тогда пытаться что-то схимичить с Западом.
   – Согласен, – сказал Первый.
   – Но мы опять отвлеклись, – несколько раздраженно сказал Второй. – Что мы все же имеем? Первое, Кремль деморализован полностью и готов сдать игру кому угодно. Второе. Эту игру никто особо и не хочет у него перекупать. Кстати, мы тоже. Третье. Оранжевый сценарий сам по себе все больше становится чем-то устаревшим. И бояться оранжевых нам нечего. Четвертое, а вот игру оранжевых, как раз и есть желающие перехватить. Это пытается сделать не до конца понятная компания неоязычников. Кстати, они уже реально выстраивают структуры некой низовой самоорганизации. Сегодня самоорганизация, а завтра самооборона. Это, пожалуй, главное. Есть еще много моментов, но их просто утомительно перечислять. Тогда давайте решим, что мы все-таки хотим? И хотим ли чего-нибудь вообще?
   – Хороший вопрос, – медленно сказал Первый.
   Пауза. Слышен плеск. Видимо, это река.
   – И все же, мы хотим реализовать наш план. А он, в сущности, прост. Мы хотим, чтобы президент в итоге передал власть нам. И потом мы устанавливаем режим, близкий к белорусскому. Придавливаем бизнес. Немного, немного, не беспокойся Влад, – по-видимому эта реплика обращена ко Второму, – немного кидаем поживиться народишку, а сами живем неплохо. Всегда при власти и собственности. Живем, как на Западе, но в России, а не на Западе. И самому Западу не позволяем лезть в наши дела.
   – Не думаю, что Лукашенко согласился бы с тобой, что его режим именно такой, – ворчливо заметил Третий.
   – Ну, я не с ним дискутирую, – заметил Первый.
   – Сделать так нам раньше мешали оранжевые, а теперь эти жрецы. Значит, надо жрецов устранить. Силой при до конца не додавленных оранжевых, колеблющемся президенте и нынешнем потенциале жрецов этого не сделать. Значит, нужна некая интрига. Вопрос, какая? – спросил Второй.
   – Их надо представить монстрами. Врагами всех. Абсолютно всех. И нынешнего режима, и Запада, и народа. Тогда никаких запасов их сил им не хватит на сопротивление одновременно всем, – произнес Первый.
   – Господи, да что мы тут так долго говорили! Да провокация нужна! Масштабная! Чтобы кровищи было море. И чтобы все можно было свалить на них. После этого их громят. А мы берем за горло этого крысенка. И он передает нам власть. Сначала фактически, а потом и формально, – с энтузиазмом воскликнул Третий.
   – Гениально, генерал! – воскликнул Второй.
   – И хватит тут рассусоливать. Слушай мою команду! Готовим акцию. У меня есть на примете один объект. Хранилище химических боеприпасов под Старовоткинском. Рвем его и сваливаем все на них.
   – Но тогда половина Поволжья отравится! – воскликнул Первый.
   – Перебьются. И хватит, хватит болтать! На мне взрыв хранилища. На вас вопрос, как свалить это на жрецов. А потом все вместе берем крысенка за горло. Все. Время пошло.
   – Согласен, – сухо сказал Первый.
   – Согласен, – сказал Второй. – Но когда взрыв? Нам надо составить план наших мероприятий в этой связи.
   – Через две недели.
   – Не рано?
   – Поздно! Мать вашу! Поздно! Хватит болтать! Работаем!

Глава 23. Катастрофа отменяется

   Зтгфрид и Юра молча выслушали кассету.
   – Ну, что, Петрович, – спросил Зигфрид, – все еще сомневаешься?
   – В чем, Зигфрид, в чем?!
   – Да все в том же. Рано, не надо, не с кулаками…
   – Ты чего, Зиг, с дуба рухнул?! Уж меня-то пацифистом не выставляй. Все, надо действовать. Кстати, Старовоткинск где-то в твоих родных местах. Так что вперед и с песнями. Задействуем все наши возможности по максимуму.
   – Особо их там не задействуешь. Так что все придется старым дедовским способом, – сказал Зигфрид.
   – Вот для этого, черт побери ты и готовил своих боевиков! Именно для этого. А не для драк на демонстрациях, и не для того, чтобы замочить нескольких ретивых ментов! Все, Зиг. Работай по специальности.
   – А разве я против. Юра, чего молчишь?
   – Знаете, мужики, я единственный из вас воевал по-настоящему. И говорю как профи, очень трудно будет. Очень.
   – Что ж, господа, как вижу энтузиазма у вас мало. Тогда есть вариант эту кассету передать в СМИ и действовать моими методами, – сказал Чугунов.
   – Нет, твердо сказал Зигфрид. Ты неправильно нас понял. Просто хотелось, признания что ли. А то ведь мы как бы бесплатное приложение, все время где-то на подхвате. И вот теперь наша очередь. Так скажи же Верховный жрец, что сейчас Боги надеются на нас.
   – Они надеются на вас, Зигфрид.
   Задача предотвратить взрыв, который мог отравить половину Поволжья, оказывалась не столь уж проста. Кого, собственно, перехватывать? Неких нападающих на склад? Но ведь на склад не обязательно нападать. Может склад вообще в подчинении данного генерала? Тогда те, кто должен взрыв организовать, вообще официально прибывают на склад, сменяют охрану и спокойно все делают. Закладывают мины с часовым механизмом и уходят подальше.
   Но как тогда все это свалить на неких боевиков, да еще и связанных со жрецами?
   Нет, просто организовать масштабную засаду, как это планирует Зигфрид, недостаточно. Надо быть на месте самому. И разумеется, с Юрой.
   И опять самолетик летит вдоль Десны, поляна в Брянских лесах, посадка, дозаправка, снова посадка где-то под Тверью. Дальше можно ехать на машине. Все связи активизированы, все работают на Верховного жреца.
   Решение пришло достаточно быстро. Стоило только посмотреть на этот склад, затерянный в лесах Приуралья, чтобы понять, как же жутко и тоскливо там служить. Охрана и обслуживающий персонал склада прибывали в постоянной депрессии, от безысходности глуша алкоголь ведрами.
   Продать что-нибудь считалось удачей. Но продавать было некому. Ближайший крохотный поселок находился в двадцати километрах. А городок Старовоткинск в семидесяти.
   Главной трудностью было оказаться в этом поселке и не вызвать подозрений. К счастью, у Зигфрида оказались там дальние родственники. Разумеется, был риск появляться там самим. Но ничего другого не оставалось делать. Ибо начиналась уже настоящая война, а не некая специальная политическая акция. Опасаться расследований и преследований не приходилось. Скоро придется и так раскрываться полностью.
   Увидев первого полупьяного прапорщика в магазине поселка, Чугунов сразу понял, что охрану и персонал не собираются оставлять в живых. Никто не собирался их менять. Эти алкаши потом раструбят на весь мир, что их, вот счастье-то, сменили как раз накануне катастрофы.
   Прапорщика быстро взяли в оборот. Он сидел в бане на огороде у родственников Зигфрида и тупо смотрел на Чугунова и его соратников:
   – Ну, я не понял, мужики, чего от меня-то надо?
   – От тебя надо устроить нам встречу с начальником склада. Можешь его сюда пригласить? Вот тебе аванс тысячу баксов. Потом получишь столько же.
   Прапорщик дрожащими руками пересчитал деньги.
   – А не фальшивые?
   – Хочешь отвезем в Старовткинск и там обменяем.
   – Да не, не надо. А кстати, майор едет завтра в Старовоткинск.
   – Его вызывают? Или сам?
   – Не знаю мужики.
   – Точно едет?
   – Точно.
   – Тогда вот что. Останься пока с нами. А то придешь на склад и раструбишь все всем.
   – Но мне на службу.
   – А то ты такой дисциплинированный! Вот тебе еще две тысячи за то, что рассказал и согласился здесь еще денек водки попить. Как видишь на тысячу больше, чем обещали.
   – Мужики, а вы не шпионы?
   – Да на хер вы кому из шпионов нужны?! Бизнес у нас. И деловое предложение к твоему шефу.
   – Не из Чечни, случайно?
   – А что, бывали из Чечни?
   – Нет, просто предупреждали как-то.
   – И давно?
   – Да с год назад.
   – Вот видишь, даже чеченцам вы не понадобились. Ладно, вот ящик водки, колбаса, сыр, хлеб, соленые огурцы с помидорами. Отдыхай. А компанию тебе вот Серега составит. Ты же не пьешь один?
   – Что я шизанутый, что ли, пить одному. Вот у нас был такой. Пил один, а потом повесился.
   – Давно?
   – Да у нас каждый год кто-то с катушек съезжает. Тоска.
   – Ну вот, и повеселись.
   К складу вела железнодорожная ветка, уходившая в сторону от поселка. А шоссейная дорога сначала шла параллельно железной, а потом наоборот, поворачивала в сторону поселка и шла дальше к Старовоткинску.
   Они перехватили газик майора на шоссе перед поселком. В лесу. Разумеется, никто и не думал сопротивляться, когда газик остановили вооруженные люди в камуфляже. Да и чего сопротивляться водителю-срочнику. А сам начальник вообще дремал и проснулся только, когда машина встала.
   Их отвели в сторону от дороги. Майор, кажется, ничему не удивился. Его рыхлое, нездоровое, красноватое мясистое лицо не выражало ничего, кроме какой-то усталой брезгливости ко всему. Мутные глаза, бывшие скорее светлыми, чем темными смотрели на Чугунова и его друзей безо всякого интереса.
   – Мы хотим дать вам заработать, майор, и заодно спасти жизнь, – сказал Чугунов. Остальные молчали.
   – Благодетели, – его толстые вялые губы покривились.
   – Не совсем. И все же начнем с денег. Вот десять тысяч долларов за то, что вы согласитесь внимательно послушать вот это.
   Ему прокрутили конец разговора, переданный Чугунову неизвестным доброжелателем из ФСБ.
   Прослушав ее, майор оживился.
   – Вы понимаете, что вас не оставят в живых?
   – Не дурак.
   – Согласны помочь нам перехватить нападающих?
   – А если не соглашусь?
   – Мы уходим.
   – А десять тысяч останутся у меня?
   – Ну, вы же послушали пленку.
   – Чудные вы ребята. Кто вы вообще?
   – Мы жрецы новой веры.
   – А, смотрел по ящику кое-что про вас. Скажите, а правда вы своими проклятиями хренову тучу паразитов жирных замочили?
   – Ну, вы же сами видели. По ТВ это передавали.
   – Тогда перехватите и этих, помолившись вашим Богам. – Майор посмотрел насмешливо.
   – Богам надо помогать своими руками.
   – Так бы сразу и сказали. Меня тоже своими руками приберете?
   – Зачем?
   Майор вдруг подтянулся и посерьезнел.
   – А может вы провокаторы?
   – В чем же цель нашей провокации?
   Майор помялся.
   – Хватит вести с ним твои интеллигентские беседы, вступил в беседу Юра. Уйди-ка в сторонку и дай мне поговорить с ним по-своему. Он плотоядно ухмыльнулся.
   – Но десять тысяч оставим при нем. Мы же обещали, – сказал Чугунов, отходя к дороге.
   Одного взгляда на Юру оказалось достаточно. Умел Вини Пух быть убедительным.
   – Да я собственно и не отказывался, быстро сказал майор, не дожидаясь, пока Чугунов отойдет.
   В сущности, он пока ничего не терял, продолжая разговор с ними.
   – Тогда давайте подумаем, как им лучше и склад ваш захватить без особых усилий, и при этом нападение инсценировать.
   – Вообще-то охрана у нас неплохая, – сказал майор. Правда, пьют много. Тоска, безысходность. Лучше всего направить инспекцию. По линии той же охраны, например. Потом они снимают нашу охрану на въезде и пропускают еще группу своих людей. А там уже они делают все, что хотят.
   Потом уходят. Но уйти надо подальше. После того, как у нас рванет, на сотни километров ничего живого не останется.
   – Значит, надо не уйти, не уехать, а улететь. У вас внутри вертолет приземлиться может?
   – Да, площадка есть.
   – А могут они сразу с вертолетов высадиться?
   – Если с инспекцией приедут, то лучше все-таки через проходную. Вертолетная площадка посреди территории. Гораздо больше шума и возни. А ведь если чего случайно заденут, то в живых не останется никто.
   – Теперь, через проходную они пройдут, или приедут на машинах? У вас пара-другая лишних машин подозрений потом не вызовут? Ведь машины останутся, когда они улетят.
   – Черт его знает, что у нас тогда останется. Но даже, если все останется, еще несколько машин на таком складе вполне уместны. Постоянно техники не хватает.
   – Значит, неожиданная инспекция. Нападение изнутри на охрану в проходной. Проезд их людей на нескольких машинах. Уничтожение вашего персонала. Инсценировка какая-нибудь с целью бросить тень на нас. Минирование. И уход на вертолетах.
   И все же, может быть все организуют как-нибудь иначе?
   – Это что ж, преодолевать заграждения, снимать охрану где-нибудь на периметре, просачиваться на территорию. Да зачем им вся эта комедия?
   – Ладно, но допустим, приедут не на машинах, а подойдут пешком, сосредоточатся у проходной…
   – Послушайте! Я вспомнил, это вас по телевизору показывали, – вдруг прервал майор Чугунова. И что же, вы вот так сами…
   Он оторопело замолчал.
   – А кто, если не мы, – с силой проговорил Чугунов. – Ну, кто майор! Подскажите! Кому нужны вы с вашими прапорщиками и солдатиками, кому нужны те, кто погибнет из-за их игр. Ведь сами то вы готовы подохнуть как бараны. Либо в дыму своих ядов, либо от ножей их спецназа.
   Лицо майора вдруг переменилось. Вместо страдающего от хронических запоев обрюзглого циника на Чугунова смотрел интеллектуал, когда-то учивший в Академии биохимию, фармакинетику, метеорологию. Он как будто впервые понял, как убога его жизнь завсклада ядовитой гадости. Что было у него другое предназначение. Но он ни разу даже не попытался это предназначение угадать.
   – Но скажите, профессор, ведь вы же тоже не ангелы. Вы ведете настоящую войну. Вы устраиваете масштабные провокации. Вы отнюдь не собрание благотворителей.
   – Во-первых, не мы первые начали. Разве надо было бы все это делать, если бы просто не фальсифицировали выборы, просто более прилично вели политику. Разумеется, не ангельскую, но хотя бы не так откровенно грязно, не с таким открытым глумлением над всеми. Не взрывая своих земляков в инсценированных терактах. Не начиная этих бесконечных кавказских войн, не нужных никому в коренной, русской России. Ну и так далее.
   Так что начали они, а не мы. Скажу больше. Все в России просто ждали, когда появимся мы, или нам подобные, когда их наглая безнаказанность получит должный окорот.
   А во-вторых, если вы посмотрите, уже не в общем, а конкретно, то увидите, что любой новый виток противостояния начинают тоже они. И они просто не оставляют нам ничего иного.
   Ну что остается делать нам сейчас? Оставить все как есть?
   – Но ведь с этой пленкой можно устроить массовую кампанию в СМИ.
   – Да, и они оставят ваш склад в покое. И придумают чего-нибудь еще. А что касается кампаний в СМИ, то разве они не показывали неоднократно, что им плюй в глаза, все Божья роса. Нет, кампания в СМИ нужна, но совершенно убойная.
   – Считайте, что я ваш, – сказал майор. – И уверяю, ничего они оригинального не придумают. Кстати, лучшим подтверждением ваших слов была бы та самая инспекция. В противном случае, вас просто надули. А может, просто выманили сюда, чтобы тихо прикончить в этих лесах.
   Чугунов посмотрел на Юру.
   Тот сосредоточено молчал.
   – Хорошо, майор, мы ждем еще три дня. Если за это время вас не предупредят о внеплановой инспекции, или если эта инспекция не нагрянет, мы уезжаем.
   – А если она нагрянет на четвертый день?! – озабоченно сказал майор.
   – Ага, дружище, поверили! – торжествующе сказал Чугунов. – Тогда давайте договоримся о формах нашей связи и о взаимодействия. Мы берем на себя внешнюю часть. А вы уж позаботьтесь о блокировании «инспекторов». Наверное, не стоит нам ввязываться в действия внутри периметра. Еще в неразберихе столкнемся с вашими.
   – А вертолеты?
   – Их мы сбиваем без предупреждения. На подлете.
   – Как считаешь, это подстава с пленкой? – спросил Чугунов Юру на обратном пути.
   – Не думаю. Но надо рассосредоточиться и пригласить подкрепление. А ты, Петрович, улетай. Каждому свое. Это наше дело.
   Чугунов попытался возразить, но Юра прервал его:
   – Ты и так много сделал. И правильно, что приехал и меня вытащил. Думаю, Зигфрид наделал бы тут без нас засад и устроил пальбу на весь мир безо всякого толку.
   – Не будь к нему так строг.
   – Нет, Петрович, нет! Надо быть строгим. Это для их же, дураков, блага! А ты уезжай, а лучше улетай!
   Но улететь Чугунову не пришлось. Уже вечером майор сообщил о прибытии внеплановой инспекции.
   Нападения можно было ожидать уже на следующее утро.
   Но нападения не последовало. Инспектора потратили день на изучение обстановки в хранилище. А в поселке появились дальние родственники нескольких наиболее убогих жителей.
   Этих родственников было трое.
   Обстановка накалялась. Прапорщика нельзя было отпускать на службу. И его продолжали поить в бане у родни Зигфрида.
   Было очевидно, что эти трое составляют разведку внешнего отряда. И они объявят тревогу, как только узнают, если уже не узнали, о наличии в поселке посторонних. Однако, возможно, они захотят кое-что уточнить?
   Что делать?
   Ситуация разрешилась сама собой. Один из прибывших увязался за троюродной сестрой Зигфрида, в доме у которой и жила их команда. Вернее руководство в лице Чгунова, Юры, и самого Зигфрида.
   Вера, сестра Зигфрида была крупная эффектная женщина, блондинка с серыми глазами. Она, правда, была изрядно помята жизнью нелегкой и беспорядочной. Но в свои тридцать два года выглядела еще хоть куда.
   Вполне естественно, что приезжий увязался за ней и набивался в гости. Не менее естественным было то, что у ворот ее дома завязалась небольшая потасовка.
   Неестественным на первый взгляд было то, что приезжий оказался вдруг весьма профессиональным рукопашником. Однако ему, вот ведь невезение, противостоял не один Зигфрид, а еще пять человек, «случайных знакомых», появившихся как из-под земли. А вернее из-за сарая, бани и с соседнего двора.
   Недаром инструктора в карпатском лагере натаскивали боевиков. И недаром для обучения в самой первой команде были отобраны только те, кто уже умел нимало. Возможно, спецназовец и справился бы с Зигфридом. Но не с пятью своими коллегами.
   – Ну, будем говорить, или нет, – ласково спросил Вини Пух у связанного по всем правилам незадачливого ухажера. Зачем ломился к такой славной женщине? Узнать, кто здесь живет? А почему такой интерес? И не надо тянуть время и валять дурака. Скажи, что вы успели узнать и не дали ли отбой основному отряду на выдвижение сюда.
   Только не строй из себя подвыпившего ловеласа! – окрикнул Юра, как бы предвидя, что пленник, несмотря на предупреждение, хочет начать сейчас каяться в своих желаниях оказаться в Вериной койке.
   Пленник, не пытаясь больше валять дурака, угрюмо молчал, не показывая вида, что озадачен таким знанием деталей своей миссии.
   – Что ж, коллега, не будем в этой глуши идти на поводу у ситуации и предаваться азиатскому варварству.
   Запасливый Юра имел при себе несколько ампул с теми средствами, которые им передал Гийом. Средствами, совершенно новыми, экспериментальными, которые еще не поступили на вооружение ни одной из спецслужб мира.
   После ударной дозы экспериментальной сыворотки правды пленник рассказал, что пока они еще не дали отбоя. А решили только проверить подозрительных людей. Связь держит старший по радиотелефону.
   Точное время выхода на связь он не знает. Но оно будет не раньше, чем через три часа, уже вечером. Собственно ничего особого здесь не ждали. Так что, если сегодня они не дадут отбоя, то операция будет завтра утром.
   Опять возник вопрос, что делать? Брать этих двоих и потом заставить старшего дать подтверждение, что все чисто? Можно, но могут быть накладки. Надо искать нечто оригинальное.
   Знает ли пленник, что планируется? В общих чертах. И после посылки подтверждения, что все чисто, они должны убраться побыстрее.
   Как Вера оказалась в бане, где шла работа с пленником, потом не мог объяснить никто. И когда она вдруг заговорила, Юра от возмущения чуть не упал с лавки.
   – Ребята, а можно его отключить на сутки?
   – Ты как здесь оказалась! – рявкнул Юра. – Зигфрид, ты не немец, а азиатский раздолбай! Почему Вера здесь?! Где охрана?! Куда смотрит?!
   – Так она разве не наша, Алексеич? – спросил один из охранников. – Мы думали, она по делу.
   – Я начну верить в твоих Богов, Петрович! – только чудо удерживает нас от полного провала с такими раздолбаями.
   – Ладно, Алексеич, послушай даму, а то только один человек у вас воспитанный, – она стрельнула глазами на Чугунова.
   – Послушаем, Юра, согласился Чугунов.
   – Хорошо.
   – Так можно его отключить на сутки, или нет?
   – Можно, – ворчливо сказал Юра.
   – Тогда вкалывайте ему что надо. А перед этим пусть выпьет моего самогона с табаком. Мы с Зигом поведем его туда. Как будто пили здесь. А он отрубился. Будем или их приглашать к нам, или набиваться остаться. Короче, мы свои в доску. Вряд ли подозрительные сами бы к ним так набивались.
   – Как раз профи высокого класса вполне могли так подумать. Но вряд ли эти мордобойцы таковыми являются, – задумчиво сказал Юра.
   – Пошли, братик, – сказала Зигфриду Вера.
   Да, стереотипы ли сыграли свою роль, заурядный уровень мышления простых спецназовцев, или просто шкурное желание поскорее убраться оттуда, где завтра должна была быть отравленная пустыня. Но в версию Веры коллеги их бывшего пленника поверили. Они после некоторых дежурных возлияний, выпроводили Веру и Зигфрида, отрапортовали о том, что все чисто, и укатили, прихватив своего незадачливого товарища.
   Ошибка это была, или преступная халатность, или даже скрытое дезертирство?– думал Чугунов. – Не знаю. Но империя давно сгнила. И не может выставить против своих врагов ничего кроме гнили.
   Ясное ранее июльское утро было просто чудным. В лесу стояла легкая дымка. И одуряющие запахи трав и смолистых сосен щекотали ноздри. Боже мой, да мы же, помимо всего прочего, защищаем эту красоту, это чудо Творения. Которое было бы уничтожено в огромном ядовитом облаке. Уничтожено ради того, чтобы какая-то сволочь могла ничего не делая, а занимаясь только бюрократическим онанизмом, жить как князья.
   Далеко вам до князей, мразь совковская, – подумал Чгунов. Вдалеке раздался звук моторов нескольких грузовиков.
   – Приготовиться! – скомандовал Юра.
   Они не стали оригинальничать. Все то же заминированное шоссе, заминированные кюветы. Только вместо пулеметов были автоматы. А кроме того, взяли пятерых пленников.
   Гул вертолетов наполнил пологую котловину, в которой располагалось хранилище. Вероятно, их не успели предупредить, или подтверждение на вылет не предусматривалось? Так или иначе, четыре вертолета шли к хранилищу. Их ждали, и сбили на подлете из переносных зенитно-ракетных комплексов.
   Рассматривая их на земле, Чугунов удивился. Это были не транспортные вертолеты, а вертолеты огневой поддержки! То-то он удивился, что их было так мало, чтобы забрать всех нападавших!
   Но не забрать их они летели, а уничтожить!
   – Смотрите, болваны, – пленников подвели к сбитым вертолетам, – эти машины прилетели, чтобы вас увезти?! Они летели, чтобы вас уничтожить. Когда вы бы собрались на вертолетной площадке. Так что решайте, как вам вести себя дальше.
   Майор вызвал на связь Юру.
   – Подойдите к КПП.
   – Будем, – сказал Юра.
   Майор вышел из ворот в сопровождении нескольких человек.
   – Ну, с победой.
   – Как справились?
   – С трудом. У нас больше десятка убитых.
   – А сколько было «инспекторов»?
   – Девять.
   – Теперь представьте, как легко они бы отворили ворота, если бы вы не были предупреждены.
   – Да уж, представил. Но я не о том. Как я понял, вы ребята запасливые.
   – А что?
   – Вам ведь не только эту провокацию предотвратить надо было, но и себя приподнять. И противников опустить.
   – Да, а к чему ты это, майор?
   – У вас наверняка есть кинокамера. – Он жестом прервал ответные реплики, – давайте, записывайте мое заявление. И заявление нескольких моих подчиненных.
   – Сейчас.
   Юра сделал знак, и откуда-то из-за его спины вышел оператор.
   – Не забудьте заснять вертолеты, – напомнил Чугунов.
   – Не забудем. Зигфрид!
   – Я!
   – Бери Петровича и уматывай отсюда поскорее.
   – Алексеич, ведь все закончилось, – запротестовал Чугунов.
   – Ничего еще не закончилось, господин Верховный жрец. Ничего. Говорю тебе как профессионал.

Глава 24. Жертва

   Кампания в связи с попыткой организации масштабного экологического бедствия в Старовоткинске захлестнула все мировые СМИ.
   Было ясно, что нынешний режим в России не только не переживет выборы, но даже с трудом сохранится до них. Президент вынужден был уволить и отдать под следствие всех связанных с попыткой организации катастрофы в Старовоткинске. Под кампанию сокращений попали почти все, кто мог в дальнейшем организовать имперскую контрреволюцию.
   Хозяину Кремля уже было откровенно наплевать, чем закончатся все эти дела. Он ясно давал понять всем, что уйдет и выполнит все требования победителей. Оставить же его в покое и гарантировать безбедное будущее обещали практически все. За исключением его вчерашних «самых ярых» сторонников, ставших в одночасье преступниками, покушавшимися на государственный переворот и преступления против человечества.