Страница:
Ещё два парня из группы Вадима сначала были очень инициативны. Потом немного отошли от дел. Но после праздника на Чёртовом Городище снова стали проявлять активность и вошли потом в «бригаду огнемётчиков». Особый энтузиазм проявил Денис, парень в целом довольно заурядный. Ничем не заметный. Однако ему довелось немного поспособствовать Ване в инциденте на Ведьмином озере, и в него как будто вселился бес.
А всё дело было в том, что Денису пришлось разбить тонкую бутылку с Ваниным коктейлем о голову одного из самых свирепых с виду качков. Он сделал это чуть ли не с испугу, из-за сосны, подскочив к громиле сбоку. Не отличавшийся особыми данными Денис просто кинул хрупкую бутылку, которая легко разбилась о голову качка. Денис потом удивлялся, как такая хрупкая бутылка не разбилась у Вани в рюкзаке, превратив его самого в вулкан средних размеров. Но это придёт потом.
А пока Денис заворожено смотрел, как страшный громила на его глазах превращается в калеку. Кстати, после говорили, что он чуть не отдал концы.
Денис почувствовал себя великаном. Нет, великаном был громила, а Денис был волшебником, который может, не прибегая к силе, испепелить любого великана. И Денис, стал фанатиком их борьбы. А в душе жаждал ещё хоть раз, а лучше много раз посмотреть, как горят безмозглые громилы, которым против Ваниных коктейлей и огнемётов не поможет никакое карате.
Так Денис стал «Огнемётчиком».
Вернёмся, впрочем, к Кондору. Если посмотреть с другой стороны, то он был доволен. Фактически он стал вторым человеком в формировавшейся стае. И в случае победы, а ведь чем чёрт не шутит, становился кронпринцем будущего «свободного пиратского королевства», как иногда шутил Интеллектуал. И это было, не будем скрывать, приятно.
Хотя, после натурного эксперимента, стало не до мальчишеских мечтаний. Интеллектуал как с цепи сорвался и гнал, гнал реализацию того, что он называл «Моделью номер три». В этом фанатизме ему не уступали Алхимик, Граф, внешне меланхоличный Гироскоп и Огнемётчик. А также несколько гномов, как называл их Кондор, которые за приличные бабки под его чутким руководством работали до этого над «моделью номер два».
Все они даже не приняли участия в игрищах в Волгоградской области, которые фактически организовали Полутяж и Юморист. Было обидно. Тем более, что Полутяж великолепно проявил себя в контактах с немцами, как будто всю жизнь занимался общением с иностранными контрагентами.
– По сравнению с тем, что делаешь ты, трёп с иностранцами – это просто чихня, – сказал ему Интеллектуал. – Впрочем, я тебя понимаю. Но модель номер три должна быть готова в ближайшие дни.
– Кого на этот раз мы будем валить? – спросил Кондор. Было откровенно страшновато. Это не спившегося алкаша грохнуть из-за угла, а, судя по всему, сбить самолёт с видными политическими конкурентами. Игра действительно становилась более чем опасной.
– Постараемся обойтись без сбивания самолёта. Но мы на войне. А на войне, как на войне. Надо будет, собьём.
А как же экипаж?! – хотелось крикнуть Кондору. Но он вдруг осознал, что не может жить без этой острой игры. Не может оставаться суетливым живчиком, хватающим везде по чуть-чуть. Вдвое больше – или ничего! В конце концов, так хочется быть кем-то. А для этого стоит рисковать! Но, согласившись рисковать собой, тем более равнодушным становишься к чужим шкурам.
И Кондор с головой окунулся в работу.
Очень большая авиамодель на высоте сто пятьдесят метров буксировала за собой на длинном фале пропитанный огнесмесью пористый цилиндр. Огонь имитировал работу сопел самолёта. Над лесом поднялась модель поменьше. С небольшим набором высоты она пересекла курс мишени, развернулась, и, полыхнув ускорителями, рванулась к ней. Расстояние до цели быстро сокращалось. В небе грохнул взрыв.
– Это максимум, что мы можем, – сказал Кондор.
– Ну, как, господа авиаторы, этого нам хватит, или нет?
– Смотря, что придётся сбивать, – заметил Гироскоп. – В принципе – на пределе. В случае чего придётся подходить ещё ближе, и бить чуть ли не у ближнего привода на более малой высоте. Это рискованно, но если надо, то надо.
Гироскоп участвовал в натурном эксперименте и уже рассуждал как боевик.
– Я могу ещё усилить мощность боевой части, – сказал Алхимик. – Есть пара идей.
– Это не помешает, дерзай! Но побыстрее. И всё же, сейчас мы зависим целиком от господ авиаторов. Кстати, может все не так рискованно? В Волгограде степь. Мы можем издалека запустить изделие на сверхмалой высоте. Сами будем гораздо дальше, чем это можно позволить в случае запуска из-за леса. Кроме того, над степью обзор лучше. Так что мы её подгоним не то что к ближнему приводу, а чуть ли не к концу полосы. И там она стартанет прямо вслед за самолётом. Скорость у него будет ещё не очень. И она догонит цель наверняка.
– А что, мы работаем в Волгограде?
Интеллектуал обвёл всех внимательным взглядом.
– На днях Жмырик летит в Волгоград.
Как хотелось увидеть её! Подъехать незаметно и, на первых порах неузнанным, спросить из машины.
– Девушка, работаете?
Конечно, она бы обрадовалась, что может провести вечер с ним, а не обслуживая клиентов, большую часть которых ей хотелось бы просто удавить, предварительно отрезав яйца. А может, нет, не обрадовалась бы? Наоборот, была бы раздосадована? Неловко фее превращаться в шлюху. Это из шлюхи в феи хорошо, а назад – нет.
Да чёрт с ними, условностями! Ведь она знает, что ему на них наплевать. Просто сказать: садись, прокатимся, я дарю тебе сегодня выходной. И ни слова о сексе. Просто расскажи, откуда ты знаешь сказку о серебряном замке на золотой горе. Ведь это моя сказка!
Она повернёт к нему голову со вздёрнутым аккуратным носиком и печальными дымными глазами. И что-нибудь скажет. Неважно, что. А он остановит машину, и будет слушать. И смотреть на эти туго забранные назад тяжёлые золотые волосы с лёгким медным оттенком. Боже, даже за пять с лишним лет на панели она не научилась делать блядские вызывающие причёски. А все так же, по-казачьи туго, собирает свои чудные волосы назад.
Ну, а если повезёт, если он почувствует, что предложение провести вместе ночь её не оскорбит, они поедут к ней. И он будет её любить страстно, до осатанения. И уже утром, когда она заснёт, посмотрит на золотую прядь над нежным, перламутровым плечом и… И всё начнётся опять, до бесконечности. Ибо после такой ночи можно начать утреннюю любовь, но невозможно окончить.
А потом он будет спать часов десять. И проснувшись, могучий, как тигр, и быстрый, как гепард помчится выполнять Божий замысел.
Трель мобильника застала его в гараже. Он проверял машину, не забыл ли чего, нет ли каких-нибудь заметных неполадок. Впрочем, это была формальность. Машина только что осмотрена в сервисе. А он не ахти какой знаток.
– Диспетчер сообщает, что рейс завтра утром, – деревянным голосом сообщил Кондор.
«Диспетчер», это действительно диспетчер. Наш человек. Сейчас двенадцать дня.
– К четырём должны выехать за МКАД. Я еду немедленно к нашему перекрёстку. По дороге забираю Юмориста и Графа. Полутяж берет Алхимика. Остальные своим ходом к трём должны прибыть к Красному Маяку. Там берём всех и едем.
Все… Началось!…
Собрались вовремя. Всё было заранее упаковано в прицеп машины Полутяжа. Ничего компрометирующего с собой у них не было. Ни одного ствола. Все оружие ближнего боя составляли Ванины изделия, выглядевшие как садовый инвентарь. Но ближний бой вообще не их стихия. Это так, для самоуспокоения. Глушить клиента будем либо на митингах, на которых он так любит пи…ть, либо, если не повезёт, на обратном пути, на взлёте, изделиями Кондора.
Они ехали по Чертановской друг за другом, соблюдая все правила движения. Вдруг Интеллектуал начал притормаживать. Татьяна стояла на блядском пятачке у поворота на Газгольдерную. Одна нога полусогнута в колене и вызывающе выставлена вперёд. Красное мини. Чёрные колготки в сеточку. Кожаный блестящий жилетик. Сомнений в профессиональной принадлежности не могло возникнуть ни у кого. И, тем не менее, было в ней что-то большее, чем положено вульгарной шлюхе.
Интеллектуал тормознул.
– Пожелай нам удачи, фея!
Она слегка вздрогнула от неожиданности. Быстро собралась. Слегка улыбнулась.
– Удачи… сварожичи!
И королевским жестом махнула рукой.
Они тронулись дальше.
Ехали весь вечер и ночь. Недалеко от Волгограда остановились для короткого отдыха. Они свернули с трассы у Медведицы. Искупались в реке при свете едва разгоравшейся утренней зари, и легли часа на три поспать. Когда Интеллектуал проснулся, солнце было уже довольно высоко. Проспали на час больше, чем намеревались. Но все равно успевали. Сегодня ничего делать на месте не предполагалось.
Интеллектуал встал. Снова искупался. Он любил купаться в реках и озёрах.
Восходящее солнце золотило сосны на песчаном берегу Медведицы. Стволы были в его лучах действительно чистого красного цвета. И ему вспомнился Белый дом. И Леха, по прозвищу Китаец, у 22 подъезда, с безумной бравадой смотрящий в сторону американского посольства. Высокий, с аристократической внешностью, похожий на артиста Тараторкина, который так эффектно играл в советских фильмах белых офицеров.
Вспомнились Лехины стихи.
– Вставайте, мальчишки, – сказал Интеллектуал. Со времён своей юности, где были и казармы и лагеря, он ненавидел ослиный крик «Подъем!».
Уже въезжая в Волгоград, включили радио. Из динамика донеслось:
«Сегодня, в восемь часов утра, самолёт с группой депутатов Государственной думы во главе с лидером СДПР Жмыревским, направлявшейся в Волгоград, потерпел катастрофу при вылете из аэропорта Внуково. Все находившиеся на борту погибли. Ведётся расследование».
У ближайшего киоска купили утренние газеты. Центральные не успели опубликовать новость. Но в Волгограде Жмырика ждали, и поэтому задержали утренний выпуск местных газет. Новость дали на первых полосах со ссылками на ИТАР-ТАСС и Интерфакс.
Ребята молчали, потрясённые. Интеллектуал едва унял дрожь в руках. А потом, плюнув, пошёл в ближайший магазин и купил бутылку водки. Сорвал пробку и сделал огромный глоток из горла. Передал бутылку по кругу.
– Господа! Сегодня у нас день Победы! Мы выиграли войну, даже не начав её. Теперь, уверен, никто не усомнится, когда мы будем говорить: «С нами Бог!».
Разворачиваемся!
Машины развернулись и помчались к Москве.
Глава 13
Глава 14
А всё дело было в том, что Денису пришлось разбить тонкую бутылку с Ваниным коктейлем о голову одного из самых свирепых с виду качков. Он сделал это чуть ли не с испугу, из-за сосны, подскочив к громиле сбоку. Не отличавшийся особыми данными Денис просто кинул хрупкую бутылку, которая легко разбилась о голову качка. Денис потом удивлялся, как такая хрупкая бутылка не разбилась у Вани в рюкзаке, превратив его самого в вулкан средних размеров. Но это придёт потом.
А пока Денис заворожено смотрел, как страшный громила на его глазах превращается в калеку. Кстати, после говорили, что он чуть не отдал концы.
Денис почувствовал себя великаном. Нет, великаном был громила, а Денис был волшебником, который может, не прибегая к силе, испепелить любого великана. И Денис, стал фанатиком их борьбы. А в душе жаждал ещё хоть раз, а лучше много раз посмотреть, как горят безмозглые громилы, которым против Ваниных коктейлей и огнемётов не поможет никакое карате.
Так Денис стал «Огнемётчиком».
Вернёмся, впрочем, к Кондору. Если посмотреть с другой стороны, то он был доволен. Фактически он стал вторым человеком в формировавшейся стае. И в случае победы, а ведь чем чёрт не шутит, становился кронпринцем будущего «свободного пиратского королевства», как иногда шутил Интеллектуал. И это было, не будем скрывать, приятно.
Хотя, после натурного эксперимента, стало не до мальчишеских мечтаний. Интеллектуал как с цепи сорвался и гнал, гнал реализацию того, что он называл «Моделью номер три». В этом фанатизме ему не уступали Алхимик, Граф, внешне меланхоличный Гироскоп и Огнемётчик. А также несколько гномов, как называл их Кондор, которые за приличные бабки под его чутким руководством работали до этого над «моделью номер два».
Все они даже не приняли участия в игрищах в Волгоградской области, которые фактически организовали Полутяж и Юморист. Было обидно. Тем более, что Полутяж великолепно проявил себя в контактах с немцами, как будто всю жизнь занимался общением с иностранными контрагентами.
– По сравнению с тем, что делаешь ты, трёп с иностранцами – это просто чихня, – сказал ему Интеллектуал. – Впрочем, я тебя понимаю. Но модель номер три должна быть готова в ближайшие дни.
– Кого на этот раз мы будем валить? – спросил Кондор. Было откровенно страшновато. Это не спившегося алкаша грохнуть из-за угла, а, судя по всему, сбить самолёт с видными политическими конкурентами. Игра действительно становилась более чем опасной.
– Постараемся обойтись без сбивания самолёта. Но мы на войне. А на войне, как на войне. Надо будет, собьём.
А как же экипаж?! – хотелось крикнуть Кондору. Но он вдруг осознал, что не может жить без этой острой игры. Не может оставаться суетливым живчиком, хватающим везде по чуть-чуть. Вдвое больше – или ничего! В конце концов, так хочется быть кем-то. А для этого стоит рисковать! Но, согласившись рисковать собой, тем более равнодушным становишься к чужим шкурам.
И Кондор с головой окунулся в работу.
Очень большая авиамодель на высоте сто пятьдесят метров буксировала за собой на длинном фале пропитанный огнесмесью пористый цилиндр. Огонь имитировал работу сопел самолёта. Над лесом поднялась модель поменьше. С небольшим набором высоты она пересекла курс мишени, развернулась, и, полыхнув ускорителями, рванулась к ней. Расстояние до цели быстро сокращалось. В небе грохнул взрыв.
– Это максимум, что мы можем, – сказал Кондор.
– Ну, как, господа авиаторы, этого нам хватит, или нет?
– Смотря, что придётся сбивать, – заметил Гироскоп. – В принципе – на пределе. В случае чего придётся подходить ещё ближе, и бить чуть ли не у ближнего привода на более малой высоте. Это рискованно, но если надо, то надо.
Гироскоп участвовал в натурном эксперименте и уже рассуждал как боевик.
– Я могу ещё усилить мощность боевой части, – сказал Алхимик. – Есть пара идей.
– Это не помешает, дерзай! Но побыстрее. И всё же, сейчас мы зависим целиком от господ авиаторов. Кстати, может все не так рискованно? В Волгограде степь. Мы можем издалека запустить изделие на сверхмалой высоте. Сами будем гораздо дальше, чем это можно позволить в случае запуска из-за леса. Кроме того, над степью обзор лучше. Так что мы её подгоним не то что к ближнему приводу, а чуть ли не к концу полосы. И там она стартанет прямо вслед за самолётом. Скорость у него будет ещё не очень. И она догонит цель наверняка.
– А что, мы работаем в Волгограде?
Интеллектуал обвёл всех внимательным взглядом.
– На днях Жмырик летит в Волгоград.
Как хотелось увидеть её! Подъехать незаметно и, на первых порах неузнанным, спросить из машины.
– Девушка, работаете?
Конечно, она бы обрадовалась, что может провести вечер с ним, а не обслуживая клиентов, большую часть которых ей хотелось бы просто удавить, предварительно отрезав яйца. А может, нет, не обрадовалась бы? Наоборот, была бы раздосадована? Неловко фее превращаться в шлюху. Это из шлюхи в феи хорошо, а назад – нет.
Да чёрт с ними, условностями! Ведь она знает, что ему на них наплевать. Просто сказать: садись, прокатимся, я дарю тебе сегодня выходной. И ни слова о сексе. Просто расскажи, откуда ты знаешь сказку о серебряном замке на золотой горе. Ведь это моя сказка!
Она повернёт к нему голову со вздёрнутым аккуратным носиком и печальными дымными глазами. И что-нибудь скажет. Неважно, что. А он остановит машину, и будет слушать. И смотреть на эти туго забранные назад тяжёлые золотые волосы с лёгким медным оттенком. Боже, даже за пять с лишним лет на панели она не научилась делать блядские вызывающие причёски. А все так же, по-казачьи туго, собирает свои чудные волосы назад.
Ну, а если повезёт, если он почувствует, что предложение провести вместе ночь её не оскорбит, они поедут к ней. И он будет её любить страстно, до осатанения. И уже утром, когда она заснёт, посмотрит на золотую прядь над нежным, перламутровым плечом и… И всё начнётся опять, до бесконечности. Ибо после такой ночи можно начать утреннюю любовь, но невозможно окончить.
А потом он будет спать часов десять. И проснувшись, могучий, как тигр, и быстрый, как гепард помчится выполнять Божий замысел.
Трель мобильника застала его в гараже. Он проверял машину, не забыл ли чего, нет ли каких-нибудь заметных неполадок. Впрочем, это была формальность. Машина только что осмотрена в сервисе. А он не ахти какой знаток.
– Диспетчер сообщает, что рейс завтра утром, – деревянным голосом сообщил Кондор.
«Диспетчер», это действительно диспетчер. Наш человек. Сейчас двенадцать дня.
– К четырём должны выехать за МКАД. Я еду немедленно к нашему перекрёстку. По дороге забираю Юмориста и Графа. Полутяж берет Алхимика. Остальные своим ходом к трём должны прибыть к Красному Маяку. Там берём всех и едем.
Все… Началось!…
Собрались вовремя. Всё было заранее упаковано в прицеп машины Полутяжа. Ничего компрометирующего с собой у них не было. Ни одного ствола. Все оружие ближнего боя составляли Ванины изделия, выглядевшие как садовый инвентарь. Но ближний бой вообще не их стихия. Это так, для самоуспокоения. Глушить клиента будем либо на митингах, на которых он так любит пи…ть, либо, если не повезёт, на обратном пути, на взлёте, изделиями Кондора.
Они ехали по Чертановской друг за другом, соблюдая все правила движения. Вдруг Интеллектуал начал притормаживать. Татьяна стояла на блядском пятачке у поворота на Газгольдерную. Одна нога полусогнута в колене и вызывающе выставлена вперёд. Красное мини. Чёрные колготки в сеточку. Кожаный блестящий жилетик. Сомнений в профессиональной принадлежности не могло возникнуть ни у кого. И, тем не менее, было в ней что-то большее, чем положено вульгарной шлюхе.
Интеллектуал тормознул.
– Пожелай нам удачи, фея!
Она слегка вздрогнула от неожиданности. Быстро собралась. Слегка улыбнулась.
– Удачи… сварожичи!
И королевским жестом махнула рукой.
Они тронулись дальше.
Ехали весь вечер и ночь. Недалеко от Волгограда остановились для короткого отдыха. Они свернули с трассы у Медведицы. Искупались в реке при свете едва разгоравшейся утренней зари, и легли часа на три поспать. Когда Интеллектуал проснулся, солнце было уже довольно высоко. Проспали на час больше, чем намеревались. Но все равно успевали. Сегодня ничего делать на месте не предполагалось.
Интеллектуал встал. Снова искупался. Он любил купаться в реках и озёрах.
Восходящее солнце золотило сосны на песчаном берегу Медведицы. Стволы были в его лучах действительно чистого красного цвета. И ему вспомнился Белый дом. И Леха, по прозвищу Китаец, у 22 подъезда, с безумной бравадой смотрящий в сторону американского посольства. Высокий, с аристократической внешностью, похожий на артиста Тараторкина, который так эффектно играл в советских фильмах белых офицеров.
Вспомнились Лехины стихи.
Сосны действительно красные. Но потерь не будет. С нами Сварог! И ты за нас, свободное светило!
Здесь гул голосов, красных сосен сонаты
Овчины, былины, потери, утраты.
– Вставайте, мальчишки, – сказал Интеллектуал. Со времён своей юности, где были и казармы и лагеря, он ненавидел ослиный крик «Подъем!».
Уже въезжая в Волгоград, включили радио. Из динамика донеслось:
«Сегодня, в восемь часов утра, самолёт с группой депутатов Государственной думы во главе с лидером СДПР Жмыревским, направлявшейся в Волгоград, потерпел катастрофу при вылете из аэропорта Внуково. Все находившиеся на борту погибли. Ведётся расследование».
У ближайшего киоска купили утренние газеты. Центральные не успели опубликовать новость. Но в Волгограде Жмырика ждали, и поэтому задержали утренний выпуск местных газет. Новость дали на первых полосах со ссылками на ИТАР-ТАСС и Интерфакс.
Ребята молчали, потрясённые. Интеллектуал едва унял дрожь в руках. А потом, плюнув, пошёл в ближайший магазин и купил бутылку водки. Сорвал пробку и сделал огромный глоток из горла. Передал бутылку по кругу.
– Господа! Сегодня у нас день Победы! Мы выиграли войну, даже не начав её. Теперь, уверен, никто не усомнится, когда мы будем говорить: «С нами Бог!».
Разворачиваемся!
Машины развернулись и помчались к Москве.
Глава 13
Сентябрь в этом году выдался сухим и солнечным. Он был продолжением засушливого жаркого лета. Интеллектуал знал, что после такого лета зима будет просто свирепой. Но пока погода была чудная. В некотором смысле даже лучше летней. Ибо многие с трудом переносили жару, считая её «изнуряющей». А сейчас погода была свежей, ясной и ровно тёплой.
И в этот «почти июльский» сентябрь вакханалия языческих праздненств, после затишья в конце августа, вспыхнула с новой силой. Для внешнего наблюдателя было странным лицезреть какую-то сверхчеловеческую активность и вулканическое веселье всей команды Интеллектуала. Но они праздновали свой День Победы и своё новое рождение. Фактически так оно и было. Только теперь они осознали, что сто раз заживо хоронили себя, но не сворачивали с намеченного пути. И Боги отметили их решимость. Им была дарована вторая жизнь!
Было и ещё одно обстоятельство. Любому, более или менее внимательному человеку при общении с ними становилось ясно, что этих людей связывает некая незримая общность. Печать посвященности, избранности, кастовости лежала на них.
Это притягивало. В том числе тех, кто после гибели Баркаша и Жмырика лихорадочно пытался запустить новый проект с теми же целями и задачами. Ребят элементарно пытались купить за мелкий прайс. Однако и они, и те, кто сформировал второй эшелон соратников, не сговариваясь, вели себя однотипно. Давали некие авансы. Соглашались начинать партстроительство. Но потом, едва получив трибуну, обрушивались с разгромной критикой самой партийной или организационной идеи.
«Кто в партии – тот против нас!»
«Кто в организации – тот против нас!»
«Кто в политике – тот против нас!»
– Но что же вам нужно, – вопрошали незваные кураторы?!
– Нам? Нам ничего не нужно! Вроде бы что-то нужно было вам? Но, наверное, мы не поняли друг друга.
И продолжались праздники. Весьма симптоматично, что деньги для них теперь находились экспромтом, «в рабочем порядке». Интеллектуал в финансовом обеспечении праздников и прочих акциях не участвовал. Он ушёл глубоко в тень.
На первый план в эти дни выступил Кондор. Он, как никто другой, остро осознавал своё второе рождение. Его природная энергия была усилена стократ, и он навёрстывал упущенное за июль и август. Тем более, на остаток денег на полгода сняли весьма приличную трёхкомнатную квартиру на его имя. Где он развернул кипучую штабную деятельность.
Наконец-то он был шефом собственного проекта, в собственном штабе, с многочисленной массой поклонников. Великим наместником некоего таинственного, далёкого и могущественного!
Поначалу наверху не заметили угрозы. В самом деле, Баркаш был многократно отработанным материалом. Просто удивительно, что его так долго не выкидывали. Жалко было, как чемодан без ручки. Хотя этот чемодан был к тому же порван во многих местах. Со Жмыриком было сложнее.
Он действительно был нужен. Но, в то же время, от него в перспективе хотели планомерно и постепенно избавляться. Но, в конце концов, мало, что ли, продажных холуёв в патриотической политтусовке?
И холуёв действительно было много, но не настолько, чтобы создать нечто дееспособное и провокационное только из них. Нужна была массовка. Хоть небольшая. А массовки не было. Вообще.
Зато ширилось нечто неуловимое, ускользающее. Появлялись новые интеллектуальные кумиры, новая этика, новая мифология, новая символика. И все это никак не контролировалось.
Между тем, подорожание услуг ЖКХ в два с половиной раза вызвало определённый ропот даже у тупого и покорного быдла. Аномальная летняя засуха гарантировала резкое подорожание хлеба из зерна небогатого урожая текущего года. Прогнозы обещали холодную зиму. А это значит, что даже подорожавшее ЖКХ оставит массу людей без тепла и света. И, наконец, весьма вероятной была победа демократов в США. А это значит падение цен на нефть. Ибо ставленник нефтяных компаний Буш-младший только имитировал борьбу за дешёвую нефть. Новый президент-демократ стал бы делать это не понарошку.
Но тогда конец бюджету, конец рублю! Конец халявной стабилизации в России!
В этой-то ситуации не иметь прикормленного козла-провокатора во главе стада баранов было опасно. Тем более, по лесам уже горели огоньками глаза невидимых и неуловимых волков. Языческих оборотней.
Алекс выписывал организационные пируэты, как отбомбившийся бомбардировщик. Основные книги Интеллектуала были переизданы большими тиражами на деньги найденных Алексом спонсоров. Символика, наиболее ёмкие формулировки и слоганы из этих книг широко тиражировалась и пропагандировалась. Поэтому Интеллектуал не удивился, когда его пригласили в одно издательство по поводу выпуска сборника всех его работ.
В отличие от «Кометы» офис имел затрапезный вид. А принимавший Интеллектуала человек был довольно неряшливо одет, суетлив и как будто даже засален. Тем не менее, нервно потирая ручки, он предложил Интеллектуалу полмиллиона долларов.
– Но что я должен сделать? – спросил Интеллектуал.
– Передать нам право на издание ваших книг.
– Я думаю, что «Береговая морфодинамика», «Экологическое моделирование» и «Основы системного анализа» таких денег не стоят.
– Но ваша популярнейшая «История цивилизации и человека»?
– Права на её издание в Европе уже куплены издательством «Комета».
– А знаете, нам всё равно, что и где издавать!
Человечек посмеивался и суетливо потирал ручки. Он вдруг стал карикатурно похож на своего шефа.
Интеллектуал жёстко улыбнулся.
– Давайте начистоту. Те, кого хочет уничтожить, кому хочет отомстить Борис Абрамович, весьма не нравятся и нам. Я преклоняюсь перед проницательностью вашего шефа, который вдали от России первым догадался, что только мы можем свалить этот режим. Но, скажу больше, мы поставим точку на истории этой империи вообще. Вас это не огорчит?
– Ну что вы, что вы!…
– Тогда надо сразу сказать, что полмиллиона за такой проект очень мало.
– Ну, кто же вам даст больше? Тем более, вот так, сразу!
– А мы не просим задаром. Мы предлагаем сделку с неким гарантийным обеспечением.
– Любопытно, любопытно…
– Знаете, у меня есть данные по нефти Центральной России. Её запасы ориентировочно составляют 3,5 миллиардов тонн. Они сосредоточены в Вологодской, Ярославской, Владимирской, Московской, Тульской и Рязанской областях. Вы понимаете, что значат такие запасы буквально под ногами у потенциального потребителя на территориях, обеспеченных инфраструктурой. Эта нефть будет не намного дороже арабской.
– В самом деле?
– Если интересно, сможем посчитать.
– А где, мне просто любопытно, основные залежи в Московском регионе?
– В районе станции метро Юго-западная.
– В самом деле?! Ха – ха – ха – ха – ха!… Как чудненько!
– Но мы же не будем заливать отходами нефтедобычи элитный район Москвы?
– Да, это было бы неприятно. Ну, так что с нефтью? При чём тут наши смелые планы?
– Центральной России, вернее, Новой Руси, с такими запасами нефти остатки империи не нужны. Мысль понятна?
В лице человечка промелькнуло глубочайшее удивление.
– И вы берётесь этот… потенциал использовать?
– Разумеется. С вами или без вас. Но лучше с вами. Быстрее будет.
– Я не могу вам ответить немедленно…
– Я понимаю.
– Но всё же, в общих чертах, как вы мыслите… использование наших средств?
– Нефтяная компания. С большой долей западного капитала. Развёртывание работ в указанных областях. С соответствующим захватом власти в этих регионах. Параллельно и вашими, экономическими, методами и нашими, специфическими, которыми мы убрали некоторых конкурентов в последние месяцы.
– Так это вы?…
– Не стану разубеждать.
– А потом?…
– Марш на Рим Муссолини помните из истории? Мы удушим Москву. Кстати, план уже давно разработан. Покойным генералом Рохлиным. Мы его реализуем и отомстим за его смерть.
– Но Рохлин не хотел развала остатков империи!
– А мы – хотим! План от этого не меняется.
– Восхитительно!… То есть, я хотел сказать, ужасно. Да, ужасно! Но… наверное, это неизбежно. Да, вы правы. Но как это всё осуществить в деталях?
– Я думаю, что получу долю акций компании, вложив в качестве нематериальных активов свою интеллектуальную собственность. Я понимаю, что те предварительные данные о нефти, которыми я обладаю, не тянут на серьёзную интеллектуальную собственность. Но это будет предлогом, для того, чтобы способами, лучше известными вам, перекачать на моё имя 10 миллионов долларов. Не беспокойтесь за их использование. Если желаете, наведите справки, как я использовал деньги, полученные от «Кометы».
Я использую ваши средства на борьбу с империей. До последнего цента.
– Ну, себе то на жизнь надо что-то оставить.
– Давайте, если проект начнётся, оговорим это отдельной строкой. Я не хотел бы путать свой гонорар и смету расходов на проект. Впрочем, это не важно. Я привык на политику жертвовать, а не получать от неё.
– Ладно, допустим, мы начали работать и завоёвывать эти области экономически, а вы получили свои деньги и начали свою специфическую работу…
– Что вас беспокоит?
– Вы нас не кинете?
– Я в себе уверен. Но вам, очевидно, нужно нечто более весомое.
– Несомненно.
– Знаете, я не спец в этих делах. Да, кстати, а как бы вы проконтролировали расходование совершенно халявных денег за фиктивное издание моих книг?
– Но там другие суммы. Это – рискованная операция. Не более того. Можно при случае смириться с потерями.
– А, бросьте! Неужели для Бориса Абрамовича большая разница в пятьсот тысяч и десять миллионов?
– Как раз для него это – большая разница. Люди с иным менталитетом больших денег не наживают.
– Ну, не знаю, господа. Со своей стороны могу заверить, что согласен на любые ваши условия обеспечения своей лояльности. Что надо, то и сделаю. А там думайте сами. В конце концов, пусть пироги печёт пирожник, а сапоги шьёт сапожник.
– В этом есть рациональное зерно.
– Кто бы сомневался!…
– И всё же, а если мы не договоримся, что вы будете делать?
– А это, извините, не ваше дело. Мы своей дорогой шли без вас. Пойдём и дальше без вас. Но, ей Богу, я разочаруюсь в Борисе Абрамовиче, как коллеге, если он, доктор технических наук по специальности «прикладная математика», не оценит красоты проекта. Право, поверишь, что пребывание в роли олигарха не способствует развитию личности.
– А вы шутник!
– Слышу это уже второй раз в сходной ситуации.
И в этот «почти июльский» сентябрь вакханалия языческих праздненств, после затишья в конце августа, вспыхнула с новой силой. Для внешнего наблюдателя было странным лицезреть какую-то сверхчеловеческую активность и вулканическое веселье всей команды Интеллектуала. Но они праздновали свой День Победы и своё новое рождение. Фактически так оно и было. Только теперь они осознали, что сто раз заживо хоронили себя, но не сворачивали с намеченного пути. И Боги отметили их решимость. Им была дарована вторая жизнь!
Было и ещё одно обстоятельство. Любому, более или менее внимательному человеку при общении с ними становилось ясно, что этих людей связывает некая незримая общность. Печать посвященности, избранности, кастовости лежала на них.
Это притягивало. В том числе тех, кто после гибели Баркаша и Жмырика лихорадочно пытался запустить новый проект с теми же целями и задачами. Ребят элементарно пытались купить за мелкий прайс. Однако и они, и те, кто сформировал второй эшелон соратников, не сговариваясь, вели себя однотипно. Давали некие авансы. Соглашались начинать партстроительство. Но потом, едва получив трибуну, обрушивались с разгромной критикой самой партийной или организационной идеи.
«Кто в партии – тот против нас!»
«Кто в организации – тот против нас!»
«Кто в политике – тот против нас!»
– Но что же вам нужно, – вопрошали незваные кураторы?!
– Нам? Нам ничего не нужно! Вроде бы что-то нужно было вам? Но, наверное, мы не поняли друг друга.
И продолжались праздники. Весьма симптоматично, что деньги для них теперь находились экспромтом, «в рабочем порядке». Интеллектуал в финансовом обеспечении праздников и прочих акциях не участвовал. Он ушёл глубоко в тень.
На первый план в эти дни выступил Кондор. Он, как никто другой, остро осознавал своё второе рождение. Его природная энергия была усилена стократ, и он навёрстывал упущенное за июль и август. Тем более, на остаток денег на полгода сняли весьма приличную трёхкомнатную квартиру на его имя. Где он развернул кипучую штабную деятельность.
Наконец-то он был шефом собственного проекта, в собственном штабе, с многочисленной массой поклонников. Великим наместником некоего таинственного, далёкого и могущественного!
Поначалу наверху не заметили угрозы. В самом деле, Баркаш был многократно отработанным материалом. Просто удивительно, что его так долго не выкидывали. Жалко было, как чемодан без ручки. Хотя этот чемодан был к тому же порван во многих местах. Со Жмыриком было сложнее.
Он действительно был нужен. Но, в то же время, от него в перспективе хотели планомерно и постепенно избавляться. Но, в конце концов, мало, что ли, продажных холуёв в патриотической политтусовке?
И холуёв действительно было много, но не настолько, чтобы создать нечто дееспособное и провокационное только из них. Нужна была массовка. Хоть небольшая. А массовки не было. Вообще.
Зато ширилось нечто неуловимое, ускользающее. Появлялись новые интеллектуальные кумиры, новая этика, новая мифология, новая символика. И все это никак не контролировалось.
Между тем, подорожание услуг ЖКХ в два с половиной раза вызвало определённый ропот даже у тупого и покорного быдла. Аномальная летняя засуха гарантировала резкое подорожание хлеба из зерна небогатого урожая текущего года. Прогнозы обещали холодную зиму. А это значит, что даже подорожавшее ЖКХ оставит массу людей без тепла и света. И, наконец, весьма вероятной была победа демократов в США. А это значит падение цен на нефть. Ибо ставленник нефтяных компаний Буш-младший только имитировал борьбу за дешёвую нефть. Новый президент-демократ стал бы делать это не понарошку.
Но тогда конец бюджету, конец рублю! Конец халявной стабилизации в России!
В этой-то ситуации не иметь прикормленного козла-провокатора во главе стада баранов было опасно. Тем более, по лесам уже горели огоньками глаза невидимых и неуловимых волков. Языческих оборотней.
Алекс выписывал организационные пируэты, как отбомбившийся бомбардировщик. Основные книги Интеллектуала были переизданы большими тиражами на деньги найденных Алексом спонсоров. Символика, наиболее ёмкие формулировки и слоганы из этих книг широко тиражировалась и пропагандировалась. Поэтому Интеллектуал не удивился, когда его пригласили в одно издательство по поводу выпуска сборника всех его работ.
В отличие от «Кометы» офис имел затрапезный вид. А принимавший Интеллектуала человек был довольно неряшливо одет, суетлив и как будто даже засален. Тем не менее, нервно потирая ручки, он предложил Интеллектуалу полмиллиона долларов.
– Но что я должен сделать? – спросил Интеллектуал.
– Передать нам право на издание ваших книг.
– Я думаю, что «Береговая морфодинамика», «Экологическое моделирование» и «Основы системного анализа» таких денег не стоят.
– Но ваша популярнейшая «История цивилизации и человека»?
– Права на её издание в Европе уже куплены издательством «Комета».
– А знаете, нам всё равно, что и где издавать!
Человечек посмеивался и суетливо потирал ручки. Он вдруг стал карикатурно похож на своего шефа.
Интеллектуал жёстко улыбнулся.
– Давайте начистоту. Те, кого хочет уничтожить, кому хочет отомстить Борис Абрамович, весьма не нравятся и нам. Я преклоняюсь перед проницательностью вашего шефа, который вдали от России первым догадался, что только мы можем свалить этот режим. Но, скажу больше, мы поставим точку на истории этой империи вообще. Вас это не огорчит?
– Ну что вы, что вы!…
– Тогда надо сразу сказать, что полмиллиона за такой проект очень мало.
– Ну, кто же вам даст больше? Тем более, вот так, сразу!
– А мы не просим задаром. Мы предлагаем сделку с неким гарантийным обеспечением.
– Любопытно, любопытно…
– Знаете, у меня есть данные по нефти Центральной России. Её запасы ориентировочно составляют 3,5 миллиардов тонн. Они сосредоточены в Вологодской, Ярославской, Владимирской, Московской, Тульской и Рязанской областях. Вы понимаете, что значат такие запасы буквально под ногами у потенциального потребителя на территориях, обеспеченных инфраструктурой. Эта нефть будет не намного дороже арабской.
– В самом деле?
– Если интересно, сможем посчитать.
– А где, мне просто любопытно, основные залежи в Московском регионе?
– В районе станции метро Юго-западная.
– В самом деле?! Ха – ха – ха – ха – ха!… Как чудненько!
– Но мы же не будем заливать отходами нефтедобычи элитный район Москвы?
– Да, это было бы неприятно. Ну, так что с нефтью? При чём тут наши смелые планы?
– Центральной России, вернее, Новой Руси, с такими запасами нефти остатки империи не нужны. Мысль понятна?
В лице человечка промелькнуло глубочайшее удивление.
– И вы берётесь этот… потенциал использовать?
– Разумеется. С вами или без вас. Но лучше с вами. Быстрее будет.
– Я не могу вам ответить немедленно…
– Я понимаю.
– Но всё же, в общих чертах, как вы мыслите… использование наших средств?
– Нефтяная компания. С большой долей западного капитала. Развёртывание работ в указанных областях. С соответствующим захватом власти в этих регионах. Параллельно и вашими, экономическими, методами и нашими, специфическими, которыми мы убрали некоторых конкурентов в последние месяцы.
– Так это вы?…
– Не стану разубеждать.
– А потом?…
– Марш на Рим Муссолини помните из истории? Мы удушим Москву. Кстати, план уже давно разработан. Покойным генералом Рохлиным. Мы его реализуем и отомстим за его смерть.
– Но Рохлин не хотел развала остатков империи!
– А мы – хотим! План от этого не меняется.
– Восхитительно!… То есть, я хотел сказать, ужасно. Да, ужасно! Но… наверное, это неизбежно. Да, вы правы. Но как это всё осуществить в деталях?
– Я думаю, что получу долю акций компании, вложив в качестве нематериальных активов свою интеллектуальную собственность. Я понимаю, что те предварительные данные о нефти, которыми я обладаю, не тянут на серьёзную интеллектуальную собственность. Но это будет предлогом, для того, чтобы способами, лучше известными вам, перекачать на моё имя 10 миллионов долларов. Не беспокойтесь за их использование. Если желаете, наведите справки, как я использовал деньги, полученные от «Кометы».
Я использую ваши средства на борьбу с империей. До последнего цента.
– Ну, себе то на жизнь надо что-то оставить.
– Давайте, если проект начнётся, оговорим это отдельной строкой. Я не хотел бы путать свой гонорар и смету расходов на проект. Впрочем, это не важно. Я привык на политику жертвовать, а не получать от неё.
– Ладно, допустим, мы начали работать и завоёвывать эти области экономически, а вы получили свои деньги и начали свою специфическую работу…
– Что вас беспокоит?
– Вы нас не кинете?
– Я в себе уверен. Но вам, очевидно, нужно нечто более весомое.
– Несомненно.
– Знаете, я не спец в этих делах. Да, кстати, а как бы вы проконтролировали расходование совершенно халявных денег за фиктивное издание моих книг?
– Но там другие суммы. Это – рискованная операция. Не более того. Можно при случае смириться с потерями.
– А, бросьте! Неужели для Бориса Абрамовича большая разница в пятьсот тысяч и десять миллионов?
– Как раз для него это – большая разница. Люди с иным менталитетом больших денег не наживают.
– Ну, не знаю, господа. Со своей стороны могу заверить, что согласен на любые ваши условия обеспечения своей лояльности. Что надо, то и сделаю. А там думайте сами. В конце концов, пусть пироги печёт пирожник, а сапоги шьёт сапожник.
– В этом есть рациональное зерно.
– Кто бы сомневался!…
– И всё же, а если мы не договоримся, что вы будете делать?
– А это, извините, не ваше дело. Мы своей дорогой шли без вас. Пойдём и дальше без вас. Но, ей Богу, я разочаруюсь в Борисе Абрамовиче, как коллеге, если он, доктор технических наук по специальности «прикладная математика», не оценит красоты проекта. Право, поверишь, что пребывание в роли олигарха не способствует развитию личности.
– А вы шутник!
– Слышу это уже второй раз в сходной ситуации.
Глава 14
В отличие от деловой и точной «Кометы» шарашкина контора, бывшая, видимо, одной из подставных фирм опального олигарха-эмигранта, молчала неделю. Затем Интеллектуал был вновь приглашён на рандеву.
– Знаете, мы подумали, и хотим предложить вам такой вариант, – сказал похожий на своего шефа человечек, нервозно потирая руки. – Вы продаёте нам всю информацию о нефти Центральной России за миллион долларов, но она должна быть немного более развёрнута, чем то, что вы хотели предоставить нам изначально.
Интеллектуал, собственно, ничего не ожидал от лондонского изгнанника. Но, тем не менее, был раздосадован. Наплевав на дипломатию, он сказал.
– Борис Абрамович, как всегда, хочет и игру сыграть, и денежки не потерять. Давайте, всё же отделим мух от котлет. Ваш шеф хочет плеснуть керосинчиком в костерок, который разгорается под задницей его кремлёвского ненавистника. То, что этот костерок заметил пока только уважаемый БАБ, делает честь его уму и проницательности.
Но, позвольте, давая нам этот миллион, то есть, тратясь на керосинчик, он удовлетворяет собственные желания. При чём тут нефть? Это отдельный венчурный проект.
Интеллектуал поднял руку, прерывая возможные возражения собеседника, и продолжал.
– Я не большой спец в коммерции, но знаю, что если немного напрягусь и соберу побольше информации, то её можно будет потом продать гораздо дороже, чем за миллион. Конечно, может это и не удастся. Но, я рассуждаю как спец по исследованию операций. Вероятность того, что информация будет успешно перепродана меньше половины. Но возможный выигрыш гораздо больше даже десяти миллионов. Умножаем вероятность выигрыша на его объем и получаем почти гарантированную прибыль.
– К сожалению, я не математик и не совсем понимаю ваши рассуждения…
– Тогда короче. Вы платите мне миллион двести тысяч. Сто тысяч авансом. Через два месяца я приношу вам развёрнутые материалы об этой нефти. Расчёт прямо здесь. Вы и ваши эксперты знакомитесь с материалами в присутствии меня и моих сотрудников, и мы производим обмен. Вы получаете материалы, мы – деньги наличными.
И ещё. Мы не бьём острым по тупым головам…
– Ха – ха – ха! Как остроумно! – засмеялся каким-то мелким рассыпчатым смехом агент БАБа.
– Если вы нас кинете, а это несложно, никто ни в кого стрелять не будет. Просто с неба очень точно и адресно посыплются метеориты.
– Кстати, о метеоритах, мы можем купить у вас некоторые ноу-хау на этот счёт.
Контрагент был уверен, что катастрофа самолёта со Жмыриком их рук дело.
– Не продаётся, – Интеллектуал сделал паузу. – Пока не продаётся. Однако вернёмся к нашим баранам. Вас удовлетворяют наши предложения?
– Я думаю, да. Мы в ближайшее время сообщим о нашем решении. Только один вопрос. Почему такая сумма?
– Ну, миллион, это, как мы договорились, оплата политического керосинчика. В том, что мы его плеснём куда надо, я думаю, ваш шеф не сомневается. Нефть Центральной России – только предлог, чтобы эти деньги нам передать. А сто тысяч – это реальная цена за быструю и квалифицированную работу по уточнению материалов о нефтеносности. Пусть Борис Абрамович проконсультируется у моих коллег за рубежом. Мы не завышаем цены. Ну, а сто тысяч – это моя зарплата.
Интеллектуал немного лукавил. Западная цена за работу такого рода гораздо выше. Однако в России всё это будет стоить гораздо дешевле.
– И, коли уж наш разговор продолжается. Я, знаете ли, немного разочарован. Я надеялся на полноценное партнёрство с Борисом Абрамовичем. А он, судя по всему, в отношении нас ведёт только разведку боем. Это, разумеется, его право. Но он мог бы действовать и масштабнее. Тем более, что с заведомо импотентными красными он был гораздо более щедр. Неужели непонятна разница в перспективах между этими трусливыми старпёрами и нами?
– Знаете, мы подумали, и хотим предложить вам такой вариант, – сказал похожий на своего шефа человечек, нервозно потирая руки. – Вы продаёте нам всю информацию о нефти Центральной России за миллион долларов, но она должна быть немного более развёрнута, чем то, что вы хотели предоставить нам изначально.
Интеллектуал, собственно, ничего не ожидал от лондонского изгнанника. Но, тем не менее, был раздосадован. Наплевав на дипломатию, он сказал.
– Борис Абрамович, как всегда, хочет и игру сыграть, и денежки не потерять. Давайте, всё же отделим мух от котлет. Ваш шеф хочет плеснуть керосинчиком в костерок, который разгорается под задницей его кремлёвского ненавистника. То, что этот костерок заметил пока только уважаемый БАБ, делает честь его уму и проницательности.
Но, позвольте, давая нам этот миллион, то есть, тратясь на керосинчик, он удовлетворяет собственные желания. При чём тут нефть? Это отдельный венчурный проект.
Интеллектуал поднял руку, прерывая возможные возражения собеседника, и продолжал.
– Я не большой спец в коммерции, но знаю, что если немного напрягусь и соберу побольше информации, то её можно будет потом продать гораздо дороже, чем за миллион. Конечно, может это и не удастся. Но, я рассуждаю как спец по исследованию операций. Вероятность того, что информация будет успешно перепродана меньше половины. Но возможный выигрыш гораздо больше даже десяти миллионов. Умножаем вероятность выигрыша на его объем и получаем почти гарантированную прибыль.
– К сожалению, я не математик и не совсем понимаю ваши рассуждения…
– Тогда короче. Вы платите мне миллион двести тысяч. Сто тысяч авансом. Через два месяца я приношу вам развёрнутые материалы об этой нефти. Расчёт прямо здесь. Вы и ваши эксперты знакомитесь с материалами в присутствии меня и моих сотрудников, и мы производим обмен. Вы получаете материалы, мы – деньги наличными.
И ещё. Мы не бьём острым по тупым головам…
– Ха – ха – ха! Как остроумно! – засмеялся каким-то мелким рассыпчатым смехом агент БАБа.
– Если вы нас кинете, а это несложно, никто ни в кого стрелять не будет. Просто с неба очень точно и адресно посыплются метеориты.
– Кстати, о метеоритах, мы можем купить у вас некоторые ноу-хау на этот счёт.
Контрагент был уверен, что катастрофа самолёта со Жмыриком их рук дело.
– Не продаётся, – Интеллектуал сделал паузу. – Пока не продаётся. Однако вернёмся к нашим баранам. Вас удовлетворяют наши предложения?
– Я думаю, да. Мы в ближайшее время сообщим о нашем решении. Только один вопрос. Почему такая сумма?
– Ну, миллион, это, как мы договорились, оплата политического керосинчика. В том, что мы его плеснём куда надо, я думаю, ваш шеф не сомневается. Нефть Центральной России – только предлог, чтобы эти деньги нам передать. А сто тысяч – это реальная цена за быструю и квалифицированную работу по уточнению материалов о нефтеносности. Пусть Борис Абрамович проконсультируется у моих коллег за рубежом. Мы не завышаем цены. Ну, а сто тысяч – это моя зарплата.
Интеллектуал немного лукавил. Западная цена за работу такого рода гораздо выше. Однако в России всё это будет стоить гораздо дешевле.
– И, коли уж наш разговор продолжается. Я, знаете ли, немного разочарован. Я надеялся на полноценное партнёрство с Борисом Абрамовичем. А он, судя по всему, в отношении нас ведёт только разведку боем. Это, разумеется, его право. Но он мог бы действовать и масштабнее. Тем более, что с заведомо импотентными красными он был гораздо более щедр. Неужели непонятна разница в перспективах между этими трусливыми старпёрами и нами?