Страница:
Надрывая душу, пел он сейчас.
… Посмотри, как снег растаял под твоею кровью ржавой.
Интеллектуал осмотрел окрестности и подошёл к столу. Дисциплинированный и точный Граф сидел, меланхолично грея в длинных пальцах высокий стакан с чем-то тёмным. Никого другого за столом не было.
– Антощенкова не видел? – спросил Интеллектуал
– Я здесь! – Валера вышел из-за ближайшего валуна.
– Граф, запускай шарик. Алекс, готовь изделие. Да, кто там на музыке? Оттащите Вовца от микрофона и запустите «Демократов», Харчикова.
– Всё будет исполнено, экселенц, – с лёгкой улыбкой сказал Граф. – За исключением одного. Вашего друга уже невозможно оттащить от микрофона.
– Предоставьте это мне… – Татьяна возникла из темноты, как будто и до этого была рядом.
– Ну, вы и ведьма, Мата Хари! В следующий праздник полёты на метле за вами!
– Замётано, Интеллектуал.
Колонки прекратили орать голосом Вовца, на подиуме послышалась лёгкая возня. Вовец появился из огненной арки костров. На нём то ли висли, то ли тащили его две самые эффектные девицы из Таниного контингента.
– Богини!… Богини!!! – орал Вовец. – Я хочу пить за вас! Иваныч, я буду пить за этих чудных девчушек! Когда будешь говорить с Богами, попроси их узаконить многожёнство! Я не могу теперь без этих крошек прожить и дня!
Вовец ломанулся к столу, вырвавшись из объятий девиц. Они изящно упорхнули в сторону, по-русалочьи переливчато смеясь.
Колонки грянули Харчикова. Эмоциональный накал, не виданный со времён Высоцкого, захлестнул поляну. Раскалённая ненависть лилась, усиленная, казалось, не десятью, а сотней киловатт. Ритмичные, чёткие аккорды рвали ночную тишину.
Желал бард Белого дома реформаторам ельцинской поры. Прозвенел последний аккорд. Интеллектуал вышел на помост и поднял руку.
Что б вам подохнуть, что б вас всех скрутило,
Что б ваши дни окончились в тюрьме.
Что б всех вас разом громом разразило.
Что б утонуть вам в вашем же дерьме
– Соратники и друзья, единоверцы! – начал он. – Месть – не только право арийца! Месть это арийский долг! Я повторяю, долг!!!
Шар-зонд с привязанным сильным фонарём медленно поднимался над лугом. Его почти не сносило в сторону. Разве что самую малость, но это можно было заметить только намётанным глазом.
– Но, мы же борцы за идеалы прогресса. И качество жизни…, – несколько глумливо добавил он. – Мы не любим бить острым по тупым головам.
Шар поднимался всё выше.
– Алекс, запуск, – прошипел Интеллектуал, выключив микрофон. Он на мгновение испугался, что Алекс по раздолбайству не сможет запустить изделие. Хотя это была надёжная, испытанная авиамодель, из тех, что крутили фигуры высшего пилотажа в Битцевском парке. Ничего нового и не опробованного в этой модели не было.
За спиной Интеллектуала послышался лёгкий треск моторчика. Мигая огоньками, модель взмыла в воздух и устремилась к шару.
– Посмотрите вверх, друзья! – прорычал Интеллектуал в микрофон, не забыв включить его.
Но все и на лугу и на помосте и так смотрели вверх. Маленький игрушечный самолётик облетел шар, показывая свои возможности. Потом ушёл далеко в сторону, развернулся, разогнался и атаковал. Модель примитивно протаранила шар. Но сейчас технические детали были не важны. Важно было зрелище. Раздался хлопок. Наполненный водородом шар вспыхнул.
Привязанный к нему фонарь стал падать, всё быстрее и быстрее, хорошо видимый всем на лугу и помосте. Он ударился о землю. Интеллектуал удивился тишине, стоявшей над лугом. В этой тишине был слышен звон разбитого стекла.
Луг отозвался восторженным гулом! Интеллектуал поднял руку.
– Вот так, и не только так мы избавим землю от тех, кто мешает Божьему замыслу. Мы не вояки, и не будем стрелять из ружьишек. Мы не политиканы. И не будем никого уговаривать и обманывать. Мы не спекулянты и не будем копить грязные бумажки, покупая потом на них дураков.
Мы – технари! Технари!!! Мы будем нажимать кнопки! В том числе – и красные. И будем нажимать их до тех пор, пока на планете Земля не останутся только достойные люди, способные понять Божий замысел.
Пусть даже их будет ненамного больше, чем собралось здесь!
Восторженный рёв от костров был ответом. По бокам Интеллектуала вдруг стали Алхимик и Граф. Они выдвинулись вперёд из группы соратников, сгрудившихся за спиной профессора. Хотя, по стихийно складывающейся иерархии их стаи, более логично было бы видеть на их местах Кондора и Полутяжа, но именно Алхимик и Граф были сейчас наиболее уместны рядом с Интеллектуалом.
Алхимик поднял молот, и хрипло прорычал в микрофон.
– Молотом!…
– И мечем!!! – поднимая меч, подхватил Граф.
– Клянёмся быть верными заветам наших русских Богов! – закончил Интеллектуал и продолжал. – Клянёмся помнить подвиг нашего отца, русского Первобога Сварога!
В руках Интеллектуала откуда-то появились молот и меч. И он легко поднял их над головой. Затылком он как будто видел, что в руках позади стоящих взлетели вверх молоты и мечи, мечи и молоты.
– Солнцем и рекой, лесом и лугом, алой рудой и алой кровью, духами отцов и терпением матерей клянёмся не сворачивать с пути, указанного Творцом!
Клянёмся!… Клянёмся!!. Клянёмся!!!
Луг и подиум, свои и приглашённые, даже девицы, снятые на трассе – все тянули вверх руки и орали в экстазе: «Клянёмся!… Клянёмся!… Клянёмся!!!»
Интеллектуал опустил руки. Кто-то сзади взял у него меч и молот.
«Странно, – подумал он, – никто ведь ни о чём не договаривался. Просто не успели. Но как слаженно всё происходит. Хотя это чистый экспромт. За исключением, разумеется, ключевых моментов, вроде запуска модели и сбивания шара. Но, тем не менее, чтобы всё было так слажено именно в мелочах, нужно репетировать действо не один раз. А тут как будто кто-то ведёт всех согласно отлично продуманному плану. И каждый делает именно то, что в данный момент надо.
Нет, действительно с нами Бог!»
Стоявшие на помосте спустились к кострам и смешались с теми, кто был на лугу. Все смеялись, чокались, что-то говорили… Интеллектуала кто-то дёргал, что-то спрашивал… Он пожимал чьи-то руки… Отвечал… Обнимал… Вдруг из динамиков раздалась зажигательная музыка.
Ра-ра-Распутин, – заводила толпу песня «Бони М».
Не сговариваясь, все пустились в пляс между костров.
Танцевали все! И между костров, и чуть в стороне. Разбивались на группы, а потом соединялись вместе, брались за руки и, приплясывая, двигались между костров в гигантском хороводе. Сначала музыка была из той кассеты, что прямо-таки навязал Кондору Интеллектуал. Это, по его мнению, были самые заводные песни 1970-х – 1980-х годов.
– Старая дискотечная попса! – безапелляционно изрёк Кондор.
– Но под неё можно прыгать с девками! Не под твои же нацистские марши делать это! – спорил Интеллектуал.
В итоге, он оказался прав. Но, кто так вовремя поставил эту кассету, оставалось загадкой. Уже больше часа плясали без устали. И Интеллектуал вдруг подумал, что его кассета должна бы уже закончиться. Но песни крутились, все такие же зажигательные. Более того, среди них стали мелькать поистине жемчужины быстрой плясовой музыки славянского образца: «Ах вы, кони, кони звери», что-то словацкое, югославское, и опять забойные ритмы «Чингисхана» и «Бони М». А потом снова наше «Ой полным полна коробушка».
Интеллектуал совершенно забылся в этом фейерверке танцевального марафона. Вдруг он осознал, что пляшет возле какого-то костра. А напротив, по другую сторону костра, обнявшись с Алхимиком и Графом – Таня. Из одежды на ней была только косо повязанная вокруг бёдер большая косынка, да венок на голове. Танцевала она великолепно! Но больше поразила Интеллектуала неожиданная грация Алхимика. Обычно явно мешковатый, сейчас он двигался ловко и как-то ухватисто. Конечно, по сравнению с Графом его движения были резковаты. Но эта резковатость была очень ритмичной и гармоничной. Более того, в компании с Графом и Татьяной Алхимик занимал достойное место. Без него трио явно проиграло бы.
Татьяна махнула Интеллектуалу рукой. В свете костра её глаза блеснули лукаво и таинственно. И вдруг из динамиков грянуло старым, почти забытым, и уж точно неизвестным никому из присутствующих, разве что Дубенкову. Одна из лучших эстрадных песен конца 1960-х. Над лугом ритмично и весело поплыло словацкое:
Интеллектуала закружил какой-то вихрь, и он впал в забытьё…
За копейку наймём тройку…
За копейку купим Тане алый тюлипан
Тюлипан до моей лады…
В шесть утра солнце стояло уже высоко. У подножья Чертова Городища на месте прогоревших костров поднимался кое-где едва видимый дымок… Все вповалку спали… Кажется, даже энтузиасты любовных утех были сражены усталостью. Над лугом, рекою и Чертовым Городищем стояла тишина…
Интеллектуал босиком шёл по росистому лугу, немного загребая ногами, чтобы побольше росы попало на щиколотки и пятки. Он был и устал и возбуждён одновременно. Странно, но, несмотря на усталость, спать не хотелось… По всем канонам он должен был сломаться ещё часа два назад… Но нет!…
После трёх часов непрерывной пляски он вдруг осознал, что солнце уже поднялось, костры погасли, а музыка замолкла. Спали все – как в сказках о заколдованном лесе! Кто выключил музыку?… Как могли засыпать люди, пока она играла, было непонятно…
Или, может, музыку на помосте выключили раньше? И последние энтузиасты уже не плясали, а что-то пели у немногих не погасших костров?
Всё это было не столь важно. Собственно, ничто в мире не было важно, как будто была решена некая глобальная задача, и теперь можно было либо спать, либо вот так бесцельно идти по лугу, загребая росу ногами и, не щурясь, глядя на солнце.
Интеллектуал подошёл к реке. Над ней медленно исчезали последние лёгкие струйки утреннего тумана. Он разделся и бросился в воду.
Как же хорошо!…
Он выбрался на мелководье и хотел уже выйти на берег, как вдруг что-то привлекло его внимание. Он поднял глаза. На песчаном берегу, прислонясь спиной к наклонённому дереву сидела Татьяна. Около дерева в виде большого одеяла был расстелен спальный мешок. На голое тело Татьяна накинула небольшой светло-серый полушубок. Короткий, по подолу украшенный тёмно-красной вышивкой. Он смотрелся очень эффектно, но был несколько странен, как будто даже театрален, в этой обстановке.
Татьяна сидела в расслабленной изящной позе. Одна нога вытянута, другая согнута в колене. Свободно лежала рука с опущенной вниз тонкой кистью. Другая рука была откинута назад, опираясь на небольшой обрывчик, отделяющий речной пляж от луга.
Серыми глазами женщина смотрела прямо на Интеллектуала. Как это часто бывает у русских южанок, были они дымчатого оттенка, и напоминали выцветшее от жары небо над степью в полдень в начале августа.
Чудовищным лицемерием было бы сказать, что Интеллектуалу неприятна эта встреча. Более того, женщина была ослепительно красива, она действительно помолодела лет на восемь. Все в ней – от изящной позы, до так хорошо смотрящегося на голом теле полушубочка – звало и манило. Если б не холодная вода по пояс, мужское естество Интеллектуала отреагировало бы мгновенно.
Да и то сказать, какому мужчине неприятно, когда именно его, а он был уверен в этом, вот так ждёт красивая женщина в два раза моложе.
И всё же что-то неуловимое вызывало у Интеллектуала лёгкую досаду.
– Вроде бы эта встреча не предусматривалась условиями контракта?
– Нет. Но ничего, выходящего за пределы контракта, и не будет. Выбирайся из воды, профессор, и присаживайся рядом.
Он вышел из воды, натянул джинсы и рубашку и сел рядом.
– Так что ты хочешь сказать или сделать?
– Я буду охранять твой сон…
– В самом деле? – рассмеялся он. И только тут понял, как чудовищно устал. Его даже пошатнуло.
Она немного отстранилась, чтобы ему было удобно, и мягко положила его голову на своё бедро, чуть выше колена вытянутой ноги. Запах свежей женской кожи приятно ласкал ноздри. Длинные прохладные пальцы коснулись лба. Он вытянулся поудобнее и начал стремительно проваливаться в сон. Но, прежде чем заснуть, голосом капризного мальчишки спросил:
– А сон будет?
– Будет… – донёсся издалека её чуть изменившийся голос.
– И что же мне приснится?
– А разве ты не знаешь?
– Я хочу, чтобы это сказала ты.
– Серебряный замок…
– На золотой горе, – сказал пятилетний мальчик.
Фея рассмеялась.
– И апельсин…
– И апельсин. В придачу.
Глава 11
Слух о празднике на Чёртовом Городище распространялся в соответствующих кругах со скоростью верхового лесного пожара, когда огонь сам, подстёгивая ветер, летит по верхушкам деревьев, сметая все на своём пути.
Уже не пятьсот, а пять тысяч участников фигурировали в слухах. А делегации иностранных скинов и язычников? А как же?! Были люди из Германии, Австрии, Франции, Италии, Бельгии!… Ну и, конечно, из Белоруссии, Украины, Литвы!… Ну, ребята, вы просто не в курсе! Литва, Хохляндия… Подумаешь!… Люди были даже из Южной Африки, Штатов, Канады и, кажется Австралии!!!
Слушайте, а правда, была цистерна пива и цистерна вина?… Да! Причём вино привезли соратники из Франции!!! Да вы что, охренели?! Враньё всё это!… Как, вранье?! Васька из соседней группы там сам был!… Всех принимали в новое движение… Или партию? Короче, выдали серебряные значки с новой символикой!…
На кой чёрт нам партии? Всё равно никого никуда во власть не пустят!… Записывайтесь лучше к «Идущим вместе», там хоть можно на халяву что-нибудь срубить!… Пошёл ты на… со своими путенышами! Какие идущие? Ребята показывали новые летающие тарелки, мини ракеты! Когда надо будет, они любого просто с лица земли сотрут!
Какие летающие тарелки? Вы хоть и первокурсники, но авиационного института!… Нет никаких тарелок, вы бы ещё ведьм на метле придумали!… Ну, не знаю, не знаю… На метле, или без метлы, ведьмы, не ведьмы, но девок было немеряно!… Все ходили голые и давали каждому, кто попросит! Или ты, Вовочка, не веришь не только в летающие тарелки, но и в девок?
В наличие девок верю! Не верю только, что кто-нибудь из них даст тебе! А по е…лу?!!
Ладно, мальчики, не ссорьтесь!… Выпейте лучше ещё пивка и узнайте, когда и где следующее мероприятие.
Примерно в таком ключе гудела московская студенческая и скиновская тусовка. Все были на взводе. Кондор, Полутяж и Граф чувствовали себя королями. И были недоступны и таинственны, как и подобает королям. Все это они сейчас с большим оживлением рассказывали Интеллектуалу, опять собравшись на его московской квартире. Интеллектуал задумчиво и, несколько меланхолически, молчал, слегка улыбаясь.
– Все великолепно. Команда поработала очень дружно и слаженно. Мы можем поздравить себя с блестяще проведённым мероприятием. Кстати, господа, хочу обратить ваше внимание на то, что организовать такой праздник с точки зрения теории управления ничуть не легче, чем организовать масштабный теракт или массовые беспорядки. Но это так, к слову.
Теперь, коллеги, немного о земном. Какие-нибудь деньги остались?
– Восемьсот баксов, – сказал Кондор. – Отдать?
– Подожди. Итак, у нас осталось двадцать три тысячи восемьсот баксов на мероприятия подобного толка. Курьёзно, но у меня ведь иногда ещё бывают некие иные заработки. Я добавляю ещё тысячу двести в кассу. Итого, у нас оказывается двадцать пять тысяч.
– Чудесно! – с энтузиазмом воскликнул Кондор.
– Я тоже считаю, что чудесно, но хотелось бы ещё чудесней.
– Что вы имеете в виду?
– Я хотел бы, чтобы теперь, пользуясь энтузиазмом масс, вы собрали ещё пару тысяч с наших, пусть пока и не надёжных, но сторонников. Придумайте предлог. Тем более, что сейчас довольно многие хотят вступить в наш клуб. Или я не прав, и вы несколько приукрасили настроения массовки?
– Нет. Сейчас это можно, – твёрдо и веско сказал Вадим.
– Чудесно, будем считать, что у нас двадцать семь тысяч. И тогда я предлагаю вот что! Чем тратить деньги на разовые вещи, давайте обзаведёмся собственной матчастью. Например, купим что-то типа «Шеви-Нивы» и прицепа к ней. Смотрите, дизель – генератор у нас есть. Музыкальную систему, что была на нашем мероприятии, мы купим у хозяина…
– Если он берет по пятьсот баксов за разовое использование, то сколько же он попросит за неё? – деловито усомнился Ваня.
– Понимаете, друзья, среди старых патриотов, которые не доросли до национализма, много неплохих людей, но все они немного с червоточиной. Хозяин этой системы долгое время одновременно был и оппозиционным активистом, и весьма хитрым жучком. Во всяком случае, на оппозиционных мероприятиях он умудрялся хоть немного, но наживаться. Систему свою ему сейчас сдавать особо некому. Публичная политика в нашей засранной Путляндии кончилась. Мы – его первые заказчики за последний год с небольшим. Так что, по справедливости, он её должен отдать за две тысячи баксов.
– А если не отдаст! Он же по вашим словам хитрец и даже, отчасти, жлоб.
– Ну, мы тоже не простаки. Систему мы ему просто не отдадим. Мы её сломали, например, когда среди праздника внезапно обрушился наш помост. Мы отдадим ему две тысячи баксов, а больше у нас нет.
Он обвёл глазами собравшихся.
– Избавляйтесь от предрассудков, господа! И перестаньте, наконец, как православные юродивые путать своих с чужими! Кинуть своих – смертельный грех! Кинуть чужих, тем более так гуманно, как делаем в отношении этого жучка мы – святое дело!
Итак, у нас будет всё, что надо для установления звукового сопровождения на природе, масса реквизита типа мечей, молотов, палаток и так далее. И будет машина повышенной проходимости, чтобы доставить это куда надо.
С подобными техсредствами мы можем организовать прямо-таки каскад дешёвых праздников в Подмосковье и близлежащих областях. Смета каждого такого праздника – тысячу баксов. Я предлагаю – четыре праздника за июль.
При таком раскладе от Аркаима мы отказываемся, и так звону будет выше крыши. Тогда шесть тысяч у нас останется на Волгоград.
Мысль понятна? Возражения, соображения, дополнения?
– Технический вопрос, – сказал Вадим.
– Слушаем.
– Кто будет обслуживать машину?
– Ты, дружище. У тебя есть права, и как я понял, у твоих родителей гараж пустует. На тебя машину и купим. Ну и прицеп к ней, разумеется.
Масса мыслей отразилась на лице у Вадима. Он давно хотел иметь машину, пусть даже гораздо более скромную. Но ведь это будет не совсем его машина. Потом, мало ли что! И как трудно будет её отдавать. Да, а на что он её будет эксплуатировать?
Интеллектуал понимал сомнения Вадима и поспешил их развеять.
– Полутяж, мы тебе верим. Машина будет твоя. Если у нас все гикнется, то наплевать, что у кого останется в память о проекте. Если же всё будет нормально, то эта железяка вообще пустяк по сравнению с нашими выигрышами. Ну, а эксплуатация на первых порах из тех семнадцати тысяч. Я считал расходы с запасом.
Интеллектуал уловил некоторое удивление во взглядах соратников. Ему стало грустно. Он любил этих мальчишек, но не идеализировал их. Вдруг захотелось вернуться в собственную юность. И чтобы у него был наставник, или даже вождь, типа него самого нынешнего. Он вспомнил, как хорошо и спокойно было рядом с генералом Рохлиным. Как вообще хорошо, когда рядом есть наместник Бога на земле. Или тот, кого ты таковым считаешь. И это ничуть не противоречит свободе личности. Наместники Богов, истинные наместники истинных Богов любят независимых и свободных.
– Ребята, только не врите сами себе! Вы сейчас все, кроме Алхимика, подумали о том, что проект начинает давать очень большие плоды кое-кому из вас, его участников. В ваших сердцах нет зависти к Полутяжу. Но промелькнуло ожидание чего-то аналогичного. Поверьте же, это действительно мелочи! Не ждите от судьбы таких пустяков! Они придут автоматически! За них не стоит беспокоиться, их не стоит желать, об их отсутствии не стоит жалеть.
Подумайте лучше, что события разворачиваются стремительно. И нам всем скоро вязаться кровью. И я сам не знаю до конца, как это у нас выйдет. Мы ведь технари, а не профессиональные убийцы. А вы о тачке, владельцем которой станет Полутяж!…
– А о чём подумал Алхимик? – спросил Граф.
Ваня посмотрел на него сердито.
– Алхимик не подумал ни о чём. Он глядел на линолеум в этой кухне. И удивился, почему человек, дарящий машину малознакомому, по бытовым меркам, парню не удосужится нанять работяг, чтобы положили плинтус.
Ваня покраснел, что случалось с ним редко.
– Не переживай, дружище, – мягко сказал Интеллектуал. – Ты, в сущности, прав. Но все ведь не совсем так!… Мы, может быть, не так долго знаем друг друга, но тут день за год идёт. Потом – не «я» и не «дарю». Боги послали мне удачу, чтобы я выполнил их завет. Это не мои деньги, не моя машина. И не машина Полутяжа. Это машина Богов, которые моими руками передают её в пользование Полутяжа для нужд нашего проекта, во исполнение воли Богов.
Вы просто пока не до конца поняли, что я не шучу, и не прибегаю к пропагандистским трюкам, говоря о Богах.
Ну что, всё ясно? По коням?
– По коням!…
– Да, коллеги, немного частный вопрос…
– К кому?
– Да, пожалуй, ко всем.
Интеллектуал был немного смущён.
– Кто-нибудь из вас знает, кто ставил музыку на систему, когда начались танцы? И потом, в их процессе?
– Как кто, Граф, – сказал Вадим.
– Увы, дружище, – Граф тоже подражал Интеллектуалу. – Я честно выполнял свой долг до начала танцев. Поставил кассету Интеллектуала, ибо полагал, что именно она уместна в этой ситуации. И… отдался веселью.
– Попутно впав в пучину разврата, – съехидничал Юморист.
– Увы, мне, – засмеялся Граф.
«Значит, никто не знает, кто приносил кассеты, и кто их ставил во время танцев, – подумал Интеллектуал. – Что ж, с одной стороны непонятно, с другой – вполне логично.»
– Тогда вопрос, отчасти рабочий, отчасти личный… Дам лёгкого поведения, согласных на все, было четверо, во главе с Татьяной. По дороге мы сняли ещё не более двадцати. Чуть больше двадцати было девочек-скинов пролетарского типа, тоже, в общем, согласных на все при известных условиях.
– Так в чём вопрос, шеф? – спросил Кондор.
– Вопрос в том, что девок было больше сотни! То есть больше половины было ваших подруг. В целом, респектабельных студенток, пусть и немного авантюрного склада. Но в итоге вели они себя не менее отвязно, чем Танины путаны! Скажу больше, они были гораздо более отвязны!
– Вас это шокировало? – с ехидной улыбкой спросил Кондор.
– Нет. Меня это удивило. И потом, коли так обстоит дело, может нам на другие мероприятия не нанимать профессионалок для создания настроя?
– Профессионалы нужны везде, – серьёзно заявил Вадим. Хотя в дальнейшем мы должны сформировать свой…
– Корпус девушек быстрого реагирования с вертикальным взлётом, – съязвил Юморист.
Все засмеялись.
И только Алхимик вдруг сказал.
– Этого не объяснить!… Это был настрой!… Это не было блядство ни с чьей стороны. Это была… служба Богам! Как в древних храмах, о которых вы пишете в своей книге. И девки это понимали, может быть, лучше нас, хотя и не формулировали. Они ведь сильны своей интуицией. Почти как собаки – понимают и побольше нас, а сказать не могут. Но ведут себя при этом правильно!
Или я не прав?
Все опустили глаза. С Ваней не хотели спорить, тем боле по столь деликатному вопросу, касающемуся Богов. Тем более, в этой проблематике, несмотря на показную браваду, все чувствовали себя несколько неуверенно.
«Кроме Вани…» – подумал про себя Интеллектуал, и посмотрел на Алхимика прямо и внимательно. Но промолчал…
Июль и начало августа проходили в обстановке непрерывных языческих праздников. Опережая самые смелые прогнозы Интеллектуала, соответствующая мода, этика, эстетика стремительно захватывала студенчество и, особенно, скиновскую часть студенческой тусовки. Многие скины попроще тоже тянулись именно к такому типу общения.
Костры пылали на песчаных холмах над Истрой, на каменных обрывах Домодедова и Сьянова, на ярославском Синь-камне, на владимирских Немецких горах и Голдобе и во многих других местах, где справляли летние праздники далёкие предки ещё со времён последнего ледниковья. Стало модным искать на туристских картах стоянки древнего человека и памятники природы. А в Москве уже к концу июля нередко можно было встретить девушек в венках из полевых цветов.
Весьма симптоматично, что у потенциальных конкурентов тут же появились деньги. Но финансовые вливания не спасли положение аутсайдеров. Тоскливые и тошнотворные мероприятия РЕ не вызывали ни малейшего энтузиазма у нового поколения русской молодёжи, что ни говори, а гораздо более свободной. И то сказать, разве может привлечь действо, когда, сложив на земле костёр в виде свастики, присутствующие промаршируют вокруг неё с выражением мрачных дебилов. А после этого не менее мрачно нажрутся дешёвой бормоты и выкрикивают нацистские лозунги, не понимая ни слова по-немецки.
Были, правда, и острые моменты. На Ведьмином озере недалеко от Москвы, нанятые ментами конкуренты пытались напасть на празднующих. На их беду именно в этой группе находился Ваня. Алхимик по стойкой привычке начал вырабатывать средства обороны от возможной агрессии с самого начала своего участия в проекте. К моменту инцидента у него уже было изготовлено пару сюрпризов. Мини-огнемёт и несколько тонкостенных (химик всё-таки) бутылок с неким аналогом «коктейля Молотова».
Уже не пятьсот, а пять тысяч участников фигурировали в слухах. А делегации иностранных скинов и язычников? А как же?! Были люди из Германии, Австрии, Франции, Италии, Бельгии!… Ну и, конечно, из Белоруссии, Украины, Литвы!… Ну, ребята, вы просто не в курсе! Литва, Хохляндия… Подумаешь!… Люди были даже из Южной Африки, Штатов, Канады и, кажется Австралии!!!
Слушайте, а правда, была цистерна пива и цистерна вина?… Да! Причём вино привезли соратники из Франции!!! Да вы что, охренели?! Враньё всё это!… Как, вранье?! Васька из соседней группы там сам был!… Всех принимали в новое движение… Или партию? Короче, выдали серебряные значки с новой символикой!…
На кой чёрт нам партии? Всё равно никого никуда во власть не пустят!… Записывайтесь лучше к «Идущим вместе», там хоть можно на халяву что-нибудь срубить!… Пошёл ты на… со своими путенышами! Какие идущие? Ребята показывали новые летающие тарелки, мини ракеты! Когда надо будет, они любого просто с лица земли сотрут!
Какие летающие тарелки? Вы хоть и первокурсники, но авиационного института!… Нет никаких тарелок, вы бы ещё ведьм на метле придумали!… Ну, не знаю, не знаю… На метле, или без метлы, ведьмы, не ведьмы, но девок было немеряно!… Все ходили голые и давали каждому, кто попросит! Или ты, Вовочка, не веришь не только в летающие тарелки, но и в девок?
В наличие девок верю! Не верю только, что кто-нибудь из них даст тебе! А по е…лу?!!
Ладно, мальчики, не ссорьтесь!… Выпейте лучше ещё пивка и узнайте, когда и где следующее мероприятие.
Примерно в таком ключе гудела московская студенческая и скиновская тусовка. Все были на взводе. Кондор, Полутяж и Граф чувствовали себя королями. И были недоступны и таинственны, как и подобает королям. Все это они сейчас с большим оживлением рассказывали Интеллектуалу, опять собравшись на его московской квартире. Интеллектуал задумчиво и, несколько меланхолически, молчал, слегка улыбаясь.
– Все великолепно. Команда поработала очень дружно и слаженно. Мы можем поздравить себя с блестяще проведённым мероприятием. Кстати, господа, хочу обратить ваше внимание на то, что организовать такой праздник с точки зрения теории управления ничуть не легче, чем организовать масштабный теракт или массовые беспорядки. Но это так, к слову.
Теперь, коллеги, немного о земном. Какие-нибудь деньги остались?
– Восемьсот баксов, – сказал Кондор. – Отдать?
– Подожди. Итак, у нас осталось двадцать три тысячи восемьсот баксов на мероприятия подобного толка. Курьёзно, но у меня ведь иногда ещё бывают некие иные заработки. Я добавляю ещё тысячу двести в кассу. Итого, у нас оказывается двадцать пять тысяч.
– Чудесно! – с энтузиазмом воскликнул Кондор.
– Я тоже считаю, что чудесно, но хотелось бы ещё чудесней.
– Что вы имеете в виду?
– Я хотел бы, чтобы теперь, пользуясь энтузиазмом масс, вы собрали ещё пару тысяч с наших, пусть пока и не надёжных, но сторонников. Придумайте предлог. Тем более, что сейчас довольно многие хотят вступить в наш клуб. Или я не прав, и вы несколько приукрасили настроения массовки?
– Нет. Сейчас это можно, – твёрдо и веско сказал Вадим.
– Чудесно, будем считать, что у нас двадцать семь тысяч. И тогда я предлагаю вот что! Чем тратить деньги на разовые вещи, давайте обзаведёмся собственной матчастью. Например, купим что-то типа «Шеви-Нивы» и прицепа к ней. Смотрите, дизель – генератор у нас есть. Музыкальную систему, что была на нашем мероприятии, мы купим у хозяина…
– Если он берет по пятьсот баксов за разовое использование, то сколько же он попросит за неё? – деловито усомнился Ваня.
– Понимаете, друзья, среди старых патриотов, которые не доросли до национализма, много неплохих людей, но все они немного с червоточиной. Хозяин этой системы долгое время одновременно был и оппозиционным активистом, и весьма хитрым жучком. Во всяком случае, на оппозиционных мероприятиях он умудрялся хоть немного, но наживаться. Систему свою ему сейчас сдавать особо некому. Публичная политика в нашей засранной Путляндии кончилась. Мы – его первые заказчики за последний год с небольшим. Так что, по справедливости, он её должен отдать за две тысячи баксов.
– А если не отдаст! Он же по вашим словам хитрец и даже, отчасти, жлоб.
– Ну, мы тоже не простаки. Систему мы ему просто не отдадим. Мы её сломали, например, когда среди праздника внезапно обрушился наш помост. Мы отдадим ему две тысячи баксов, а больше у нас нет.
Он обвёл глазами собравшихся.
– Избавляйтесь от предрассудков, господа! И перестаньте, наконец, как православные юродивые путать своих с чужими! Кинуть своих – смертельный грех! Кинуть чужих, тем более так гуманно, как делаем в отношении этого жучка мы – святое дело!
Итак, у нас будет всё, что надо для установления звукового сопровождения на природе, масса реквизита типа мечей, молотов, палаток и так далее. И будет машина повышенной проходимости, чтобы доставить это куда надо.
С подобными техсредствами мы можем организовать прямо-таки каскад дешёвых праздников в Подмосковье и близлежащих областях. Смета каждого такого праздника – тысячу баксов. Я предлагаю – четыре праздника за июль.
При таком раскладе от Аркаима мы отказываемся, и так звону будет выше крыши. Тогда шесть тысяч у нас останется на Волгоград.
Мысль понятна? Возражения, соображения, дополнения?
– Технический вопрос, – сказал Вадим.
– Слушаем.
– Кто будет обслуживать машину?
– Ты, дружище. У тебя есть права, и как я понял, у твоих родителей гараж пустует. На тебя машину и купим. Ну и прицеп к ней, разумеется.
Масса мыслей отразилась на лице у Вадима. Он давно хотел иметь машину, пусть даже гораздо более скромную. Но ведь это будет не совсем его машина. Потом, мало ли что! И как трудно будет её отдавать. Да, а на что он её будет эксплуатировать?
Интеллектуал понимал сомнения Вадима и поспешил их развеять.
– Полутяж, мы тебе верим. Машина будет твоя. Если у нас все гикнется, то наплевать, что у кого останется в память о проекте. Если же всё будет нормально, то эта железяка вообще пустяк по сравнению с нашими выигрышами. Ну, а эксплуатация на первых порах из тех семнадцати тысяч. Я считал расходы с запасом.
Интеллектуал уловил некоторое удивление во взглядах соратников. Ему стало грустно. Он любил этих мальчишек, но не идеализировал их. Вдруг захотелось вернуться в собственную юность. И чтобы у него был наставник, или даже вождь, типа него самого нынешнего. Он вспомнил, как хорошо и спокойно было рядом с генералом Рохлиным. Как вообще хорошо, когда рядом есть наместник Бога на земле. Или тот, кого ты таковым считаешь. И это ничуть не противоречит свободе личности. Наместники Богов, истинные наместники истинных Богов любят независимых и свободных.
– Ребята, только не врите сами себе! Вы сейчас все, кроме Алхимика, подумали о том, что проект начинает давать очень большие плоды кое-кому из вас, его участников. В ваших сердцах нет зависти к Полутяжу. Но промелькнуло ожидание чего-то аналогичного. Поверьте же, это действительно мелочи! Не ждите от судьбы таких пустяков! Они придут автоматически! За них не стоит беспокоиться, их не стоит желать, об их отсутствии не стоит жалеть.
Подумайте лучше, что события разворачиваются стремительно. И нам всем скоро вязаться кровью. И я сам не знаю до конца, как это у нас выйдет. Мы ведь технари, а не профессиональные убийцы. А вы о тачке, владельцем которой станет Полутяж!…
– А о чём подумал Алхимик? – спросил Граф.
Ваня посмотрел на него сердито.
– Алхимик не подумал ни о чём. Он глядел на линолеум в этой кухне. И удивился, почему человек, дарящий машину малознакомому, по бытовым меркам, парню не удосужится нанять работяг, чтобы положили плинтус.
Ваня покраснел, что случалось с ним редко.
– Не переживай, дружище, – мягко сказал Интеллектуал. – Ты, в сущности, прав. Но все ведь не совсем так!… Мы, может быть, не так долго знаем друг друга, но тут день за год идёт. Потом – не «я» и не «дарю». Боги послали мне удачу, чтобы я выполнил их завет. Это не мои деньги, не моя машина. И не машина Полутяжа. Это машина Богов, которые моими руками передают её в пользование Полутяжа для нужд нашего проекта, во исполнение воли Богов.
Вы просто пока не до конца поняли, что я не шучу, и не прибегаю к пропагандистским трюкам, говоря о Богах.
Ну что, всё ясно? По коням?
– По коням!…
– Да, коллеги, немного частный вопрос…
– К кому?
– Да, пожалуй, ко всем.
Интеллектуал был немного смущён.
– Кто-нибудь из вас знает, кто ставил музыку на систему, когда начались танцы? И потом, в их процессе?
– Как кто, Граф, – сказал Вадим.
– Увы, дружище, – Граф тоже подражал Интеллектуалу. – Я честно выполнял свой долг до начала танцев. Поставил кассету Интеллектуала, ибо полагал, что именно она уместна в этой ситуации. И… отдался веселью.
– Попутно впав в пучину разврата, – съехидничал Юморист.
– Увы, мне, – засмеялся Граф.
«Значит, никто не знает, кто приносил кассеты, и кто их ставил во время танцев, – подумал Интеллектуал. – Что ж, с одной стороны непонятно, с другой – вполне логично.»
– Тогда вопрос, отчасти рабочий, отчасти личный… Дам лёгкого поведения, согласных на все, было четверо, во главе с Татьяной. По дороге мы сняли ещё не более двадцати. Чуть больше двадцати было девочек-скинов пролетарского типа, тоже, в общем, согласных на все при известных условиях.
– Так в чём вопрос, шеф? – спросил Кондор.
– Вопрос в том, что девок было больше сотни! То есть больше половины было ваших подруг. В целом, респектабельных студенток, пусть и немного авантюрного склада. Но в итоге вели они себя не менее отвязно, чем Танины путаны! Скажу больше, они были гораздо более отвязны!
– Вас это шокировало? – с ехидной улыбкой спросил Кондор.
– Нет. Меня это удивило. И потом, коли так обстоит дело, может нам на другие мероприятия не нанимать профессионалок для создания настроя?
– Профессионалы нужны везде, – серьёзно заявил Вадим. Хотя в дальнейшем мы должны сформировать свой…
– Корпус девушек быстрого реагирования с вертикальным взлётом, – съязвил Юморист.
Все засмеялись.
И только Алхимик вдруг сказал.
– Этого не объяснить!… Это был настрой!… Это не было блядство ни с чьей стороны. Это была… служба Богам! Как в древних храмах, о которых вы пишете в своей книге. И девки это понимали, может быть, лучше нас, хотя и не формулировали. Они ведь сильны своей интуицией. Почти как собаки – понимают и побольше нас, а сказать не могут. Но ведут себя при этом правильно!
Или я не прав?
Все опустили глаза. С Ваней не хотели спорить, тем боле по столь деликатному вопросу, касающемуся Богов. Тем более, в этой проблематике, несмотря на показную браваду, все чувствовали себя несколько неуверенно.
«Кроме Вани…» – подумал про себя Интеллектуал, и посмотрел на Алхимика прямо и внимательно. Но промолчал…
Июль и начало августа проходили в обстановке непрерывных языческих праздников. Опережая самые смелые прогнозы Интеллектуала, соответствующая мода, этика, эстетика стремительно захватывала студенчество и, особенно, скиновскую часть студенческой тусовки. Многие скины попроще тоже тянулись именно к такому типу общения.
Костры пылали на песчаных холмах над Истрой, на каменных обрывах Домодедова и Сьянова, на ярославском Синь-камне, на владимирских Немецких горах и Голдобе и во многих других местах, где справляли летние праздники далёкие предки ещё со времён последнего ледниковья. Стало модным искать на туристских картах стоянки древнего человека и памятники природы. А в Москве уже к концу июля нередко можно было встретить девушек в венках из полевых цветов.
Весьма симптоматично, что у потенциальных конкурентов тут же появились деньги. Но финансовые вливания не спасли положение аутсайдеров. Тоскливые и тошнотворные мероприятия РЕ не вызывали ни малейшего энтузиазма у нового поколения русской молодёжи, что ни говори, а гораздо более свободной. И то сказать, разве может привлечь действо, когда, сложив на земле костёр в виде свастики, присутствующие промаршируют вокруг неё с выражением мрачных дебилов. А после этого не менее мрачно нажрутся дешёвой бормоты и выкрикивают нацистские лозунги, не понимая ни слова по-немецки.
Были, правда, и острые моменты. На Ведьмином озере недалеко от Москвы, нанятые ментами конкуренты пытались напасть на празднующих. На их беду именно в этой группе находился Ваня. Алхимик по стойкой привычке начал вырабатывать средства обороны от возможной агрессии с самого начала своего участия в проекте. К моменту инцидента у него уже было изготовлено пару сюрпризов. Мини-огнемёт и несколько тонкостенных (химик всё-таки) бутылок с неким аналогом «коктейля Молотова».