Страница:
Пол пещеры был устлан сырым песком. Жрица махнула рукой, предлагая спутнику убедиться в правоте ее слов. Лайам ступил на песок. Пещера, похоже, имела форму улитки: шагов через двадцать он обернулся и обнаружил, что жрица скрылась из глаз. А еще через сорок шагов коридор завершился короткой каменной лестницей, спускающейся в круглое конусообразное помещение с небольшим алтарем. Лайам внимательно осмотрелся, но источника света не обнаружил, хотя в колодце было довольно светло.
«Ну, неважно. Главное, Уорден со своим надежным свидетелем сможет незаметно продвигаться за нами и с близкого расстояния услышит наш разговор».
– Место прекрасное. Оно, без сомнения, подойдет моему господину, – сказал Лайам, вернувшись. – Спасибо, матушка.
Жрица вновь улыбнулась – с едва приметной долей лукавства. Возможно, она подумала – ну что там за господин может быть у такого вот разрисованного, как праздничный шар, морячка?
Выйдя наружу, Лайам с наслаждением вдохнул свежий смолистый воздух. Как хорошо снова видеть дневной свет!
«Место не идеальное, – сообщил он Фануилу. – Я предпочел бы, чтобы оно имело несколько выходов. Однако сойдет и так».
«Ты в этом уверен?»
«Я же сказал, что нет».
«Может быть, мне отправиться вместе с тобой?»
«Нет. На твой счет у меня планы иные. Кстати, друг мой любезный, спустись-ка сюда!»
Лайам развязал кошелек и достал Панацею. Потом нахмурился: бечевки-то нет! Он застонал, расстегнул куртку и вытянул шнурок из воротника рубашки. «Идиот! Нет гвоздя – подкова пропала, нет подковы – лошадь упала…»
Фануил камнем свалился с небес и уселся возле хозяина. Лайам застегнул куртку и встал на колени.
«Твоя задача – беречь Панацею и понапрасну не рисковать. Мало ли что может случиться».
Дракончик принял ношу безропотно и лишь заметил, что крепление ненадежно.
«Мастер, склянка будет держаться?»
– Ты многого хочешь от шнурка из рубашки! – ворчливо откликнулся Лайам. – Будет, если ты не станешь соваться в драку. И летать, как угорелый. А также дышать.
Он окинул взглядом густой ельник.
– Спрячься-ка среди лап. Оттуда ты сможешь видеть всех, кто вздумает к нам подобраться…
«А что мне делать, если на тебя нападут?»
Лайам легонько хлопнул приятеля по башке.
– Сейчас главное – Панацея. Ты должен заботиться лишь о ней.
Фануил вскинул мордочку. Взгляд его желтых – со зрачками-щелками – глаз был абсолютно непроницаем. В конце концов фамильяр отвернулся.
«Слушаюсь, мастер».
«Вот и хорошо. Вот и славно».
Лайам почесал дракончику шейку. Издалека донесся рев труб.
«Это, должно быть, королевский кортеж. Давай-ка, малыш, спрячься».
Фануил осторожно расправил крылья, покосился через плечо на флакон и, несколько раз подскочив, словно неуверенный слеток, взмыл в воздух. Убедившись, что фамильяр благополучно угнездился на толстых ветвях, Лайам ушел. Невзирая на то что в долине Рентриллиан кишели массы народу, гробницы Мариданов имели все тот же заброшенный вид. Только у первого склепа на коленях в тупой задумчивости стояли двое городских увальней с дородными женами, а позади них скучал мальчишка с корзиной. Он поднял на Лайама рассеянный взгляд и тут же потупился, надув недовольно губы.
Впереди кортежа вышагивали трубачи. Через каждые сто шагов они останавливались и трубили. За ними двигались знаменосцы, вздымая к утренним небесам гордо реющие на резком ветру королевские стяги. Следом шла группа жрецов с портретами недужного Никанора, к ней примыкал отряд личной королевской охраны в алых плащах. Далее мягко покачивался увитый цветными гирляндами паланкин самого короля, несомый двумя парами белых коней. Занавески его были задернуты.
Лайам наблюдал за шествием со ступеней гробницы Эдары, несколько удаленной от безмолвствующей толпы. По мере приближения паланкина людская масса приходила в движение. Люди снимали головные уборы и преклоняли колени. Торжественную тишину нарушало лишь серебристое пение труб.
За паланкином шли трое. Их лиц рассмотреть Лайам не мог, однако он и так знал, что человек в черном – это наверняка Северн, лицемерно носящий траур по убиенному брату, человек в длинном одеянии рядом с ним – очевидно, верховный иерарх Таралона, а приотставший худощавый мужчина – скорее всего, принц казны. Лайам жалел, что стоит далеко, однако лезть в толпу ему не хотелось.
Еще один отряд алых плащей отделял высоких сановников от толпы остальных придворных. Среди них раз-другой, похоже, мелькнула золотистая головка Уорден, но так это или не так, Лайам уверен не был. «Она здесь! Она непременно придет!»
Трубы все пели, кортеж вдвигался в долину. До коронационного подиума над Монаршей он добирался около часа. Каменную площадку веером окружали три пышных шатра. Когда процессия замерла, одни жрецы замахали чашами с благовониями, другие проворно подскочили к лошадкам, отстегнули ремни и на руках внесли паланкин в центральный шатер. Высшие сановники королевства последовали за ними. Трубачи, выстроившись полукругом, протрубили в последний раз.
На подиуме завершались последние приготовления к церемонии очищения. Там зажигали свечи и устанавливали жертвенные столы. Паломники, желающие посмотреть на обряд, подтянулись к Монаршей, остальные вновь разбрелись по долине.
Лайам решил вернуться к святилищу Ночи. «Эх, мне бы оружие!» Жрецам, совершавшим заклание жертв, иметь при себе ножи вроде бы дозволяется. Нельзя ли как-нибудь такой ножик стащить? Он спустился со ступеней гробницы и замешался в толпе.
Впереди вдруг мелькнуло что-то знакомое. Лайам остановился как вкопанный, на него наткнулась шедшая сзади паломница. Он пропустил ее извинения мимо ушей и, протянув руку, ухватил знакомца за локоть.
– Аве, Цинна. Кого ты тут ищешь? Уж не меня ли?
Вор тихо взвыл. Узенькое лицо его исказилось от страха.
– Я… я… я…
Лайам оттащил горбуна в заросли вечнозеленых кустов.
– Слушай, Цинна, внимательно слушай. У меня здесь важное дело, и если ты вздумаешь мне помешать, король Никанор умрет. Понимаешь?
Дрожа всем телом, горбун закивал.
– Это все Звонарь! Он просто псих! Это он нас заставил пойти по твоему следу!
– Сколько вас? – перебил его Лайам.
– Д-десяток, – признался вор, мелко стуча зубами.
На мгновение Лайам задумался, а не предложить ли ворам сделку еще раз, – десять помощников были бы воистину даром небес! – но тут же понял, что они на нее не пойдут. «Звонарь глуп и чванлив. С ним не договоришься!»
– Забудь о том, что я сказал тебе, Цинна. Ступай, найди Звонаря с остальными и скажи им, что видел, как я ухожу из долины. Ты понял? Я ушел из долины и вернулся в Торквей.
– Вернулся в Торквей, да, конечно! Ты вернулся в Торквей. Тебя тут нет. Ты ушел.
– И помни, Цинна: если я встречу кого-то из ваших, в ответе за это будешь ты.
Вор клятвенно обещал все сделать, как велено.
– Можешь идти!
Цинна пригнулся и мелкой трусцой побежал через кустарник. Лайам покачал головой, огляделся и побрел к святилищу Ночи.
Он внимательно всматривался во всех встречных, выискивая среди них товарищей Цинны, пока не дошел до гробниц Мариданов. Жрец, стоящий под аркой, кивнул ему, как знакомому, и Лайам вздохнул свободней.
«Ты просто паломник. Ты прибыл сюда помолиться за здравие короля».
Увальни с женами и мальчишкой-носильщиком куда-то девались, покойные Мариданы вновь пребывали в абсолютнейшем одиночестве. Лайам продрался сквозь ельник и вышел к площадке.
«Ты здесь?» – окликнул он фамильяра.
«Да, мастер».
Вверху колыхнулась ветка.
«Отлично».
Солнце уже поднялось довольно-таки высоко, холодный осенний день стал словно бы поприветливее, однако с площадки перед святилищем тень еще не ушла. «Она отсюда, наверное, вообще не уходит». Лайам кружил вокруг мраморной грубой плиты для даров, хмурясь и растирая руки. Колокола в Рентриллиане молчали, так что определить время было непросто. Сколько еще ждать? Час? Полтора?
«А вдруг Северн не явится?» Что ж, в этом случае он горевать сильно не станет. Незачем было вообще позволять Уорден втягивать себя в эту авантюру. «В конце концов, я всего лишь посыльный! А в том, кто изменник, кто нет, пусть разберутся другие. Например, Каталина». Главное – передать принцу казны Панацею и заявить о преступных деяниях главного камергера. «С удовольствием сделаю и то и другое! А что будет дальше – дело уже не мое…»
Однако Северн могуществен, и бездоказательно его опрокинуть нельзя. Если разозленный вельможа вздумает мстить… Лайам вздохнул. Как ни крути, а все-таки следует изобличить сановного негодяя. Хотя бы ради собственной безопасности. «Зато, управившись с этим, ты будешь совершенно свободен!» Он улыбнулся, предаваясь сладким мечтам. Когда вся эта свистопляска закончится, его ожидает масса приятных вещей. Горячая ванна, сытный роскошный ужин, новая (собственная, а не ворованная!) одежда, каюта на «Солнце коммерции», возвращение в Саузварк…
Минуты ползли, как осенние мухи, и мечтания потихонечку выцветали. Их заслоняло растущее беспокойство. «Вот он появится. И что я ему скажу?» Вызвать кого-либо на откровенность – задача и так не очень-то легкая, она усложняется до бесконечности, когда собеседники не доверяют друг другу. Значит, надо стать для лорда прозрачным. Кто такой Лайам в его глазах? Беглец, скрывающийся от стражи, человек среднего достатка, несколько обалдевший от внезапной возможности быстро и сказочно разбогатеть. «Продолжай играть эту роль, и все будет в порядке!» Лайам раздраженно поморщился. В порядке ли? Его одолевали сотни сомнений. «Если бы можно было начать все сначала, я все бы сделал не так. Спрятал бы, например, оружие под одеждой, условился о предварительной встрече с Уорден. И выбрал бы место получше, где есть куда отступить…»
Ветка вверху дрогнула.
«Мастер, сюда идет человек, который преследовал тебя в Королевском распадке. С ним слуга. Это лорд Аурик?»
У Лайама пересохло во рту.
«Да, это он. Ты никого больше не видишь?»
«Никого. У него в руках трость».
Проклятье! Лайам потер лоб, мучительно соображая, как быть.
«Ладно. Продолжай наблюдать. Дай мне знать, когда увидишь Уорден».
«Слушаюсь, мастер».
Лайам перебежал площадку и встал в ожидающей позе у темного лаза. И вовремя, ибо из ельника вынырнул Северн. Он тихонько насвистывал что-то тягучее, весьма походившее на похоронный марш.
18
«Ну, неважно. Главное, Уорден со своим надежным свидетелем сможет незаметно продвигаться за нами и с близкого расстояния услышит наш разговор».
– Место прекрасное. Оно, без сомнения, подойдет моему господину, – сказал Лайам, вернувшись. – Спасибо, матушка.
Жрица вновь улыбнулась – с едва приметной долей лукавства. Возможно, она подумала – ну что там за господин может быть у такого вот разрисованного, как праздничный шар, морячка?
Выйдя наружу, Лайам с наслаждением вдохнул свежий смолистый воздух. Как хорошо снова видеть дневной свет!
«Место не идеальное, – сообщил он Фануилу. – Я предпочел бы, чтобы оно имело несколько выходов. Однако сойдет и так».
«Ты в этом уверен?»
«Я же сказал, что нет».
«Может быть, мне отправиться вместе с тобой?»
«Нет. На твой счет у меня планы иные. Кстати, друг мой любезный, спустись-ка сюда!»
Лайам развязал кошелек и достал Панацею. Потом нахмурился: бечевки-то нет! Он застонал, расстегнул куртку и вытянул шнурок из воротника рубашки. «Идиот! Нет гвоздя – подкова пропала, нет подковы – лошадь упала…»
Фануил камнем свалился с небес и уселся возле хозяина. Лайам застегнул куртку и встал на колени.
«Твоя задача – беречь Панацею и понапрасну не рисковать. Мало ли что может случиться».
Дракончик принял ношу безропотно и лишь заметил, что крепление ненадежно.
«Мастер, склянка будет держаться?»
– Ты многого хочешь от шнурка из рубашки! – ворчливо откликнулся Лайам. – Будет, если ты не станешь соваться в драку. И летать, как угорелый. А также дышать.
Он окинул взглядом густой ельник.
– Спрячься-ка среди лап. Оттуда ты сможешь видеть всех, кто вздумает к нам подобраться…
«А что мне делать, если на тебя нападут?»
Лайам легонько хлопнул приятеля по башке.
– Сейчас главное – Панацея. Ты должен заботиться лишь о ней.
Фануил вскинул мордочку. Взгляд его желтых – со зрачками-щелками – глаз был абсолютно непроницаем. В конце концов фамильяр отвернулся.
«Слушаюсь, мастер».
«Вот и хорошо. Вот и славно».
Лайам почесал дракончику шейку. Издалека донесся рев труб.
«Это, должно быть, королевский кортеж. Давай-ка, малыш, спрячься».
Фануил осторожно расправил крылья, покосился через плечо на флакон и, несколько раз подскочив, словно неуверенный слеток, взмыл в воздух. Убедившись, что фамильяр благополучно угнездился на толстых ветвях, Лайам ушел. Невзирая на то что в долине Рентриллиан кишели массы народу, гробницы Мариданов имели все тот же заброшенный вид. Только у первого склепа на коленях в тупой задумчивости стояли двое городских увальней с дородными женами, а позади них скучал мальчишка с корзиной. Он поднял на Лайама рассеянный взгляд и тут же потупился, надув недовольно губы.
Впереди кортежа вышагивали трубачи. Через каждые сто шагов они останавливались и трубили. За ними двигались знаменосцы, вздымая к утренним небесам гордо реющие на резком ветру королевские стяги. Следом шла группа жрецов с портретами недужного Никанора, к ней примыкал отряд личной королевской охраны в алых плащах. Далее мягко покачивался увитый цветными гирляндами паланкин самого короля, несомый двумя парами белых коней. Занавески его были задернуты.
Лайам наблюдал за шествием со ступеней гробницы Эдары, несколько удаленной от безмолвствующей толпы. По мере приближения паланкина людская масса приходила в движение. Люди снимали головные уборы и преклоняли колени. Торжественную тишину нарушало лишь серебристое пение труб.
За паланкином шли трое. Их лиц рассмотреть Лайам не мог, однако он и так знал, что человек в черном – это наверняка Северн, лицемерно носящий траур по убиенному брату, человек в длинном одеянии рядом с ним – очевидно, верховный иерарх Таралона, а приотставший худощавый мужчина – скорее всего, принц казны. Лайам жалел, что стоит далеко, однако лезть в толпу ему не хотелось.
Еще один отряд алых плащей отделял высоких сановников от толпы остальных придворных. Среди них раз-другой, похоже, мелькнула золотистая головка Уорден, но так это или не так, Лайам уверен не был. «Она здесь! Она непременно придет!»
Трубы все пели, кортеж вдвигался в долину. До коронационного подиума над Монаршей он добирался около часа. Каменную площадку веером окружали три пышных шатра. Когда процессия замерла, одни жрецы замахали чашами с благовониями, другие проворно подскочили к лошадкам, отстегнули ремни и на руках внесли паланкин в центральный шатер. Высшие сановники королевства последовали за ними. Трубачи, выстроившись полукругом, протрубили в последний раз.
На подиуме завершались последние приготовления к церемонии очищения. Там зажигали свечи и устанавливали жертвенные столы. Паломники, желающие посмотреть на обряд, подтянулись к Монаршей, остальные вновь разбрелись по долине.
Лайам решил вернуться к святилищу Ночи. «Эх, мне бы оружие!» Жрецам, совершавшим заклание жертв, иметь при себе ножи вроде бы дозволяется. Нельзя ли как-нибудь такой ножик стащить? Он спустился со ступеней гробницы и замешался в толпе.
Впереди вдруг мелькнуло что-то знакомое. Лайам остановился как вкопанный, на него наткнулась шедшая сзади паломница. Он пропустил ее извинения мимо ушей и, протянув руку, ухватил знакомца за локоть.
– Аве, Цинна. Кого ты тут ищешь? Уж не меня ли?
Вор тихо взвыл. Узенькое лицо его исказилось от страха.
– Я… я… я…
Лайам оттащил горбуна в заросли вечнозеленых кустов.
– Слушай, Цинна, внимательно слушай. У меня здесь важное дело, и если ты вздумаешь мне помешать, король Никанор умрет. Понимаешь?
Дрожа всем телом, горбун закивал.
– Это все Звонарь! Он просто псих! Это он нас заставил пойти по твоему следу!
– Сколько вас? – перебил его Лайам.
– Д-десяток, – признался вор, мелко стуча зубами.
На мгновение Лайам задумался, а не предложить ли ворам сделку еще раз, – десять помощников были бы воистину даром небес! – но тут же понял, что они на нее не пойдут. «Звонарь глуп и чванлив. С ним не договоришься!»
– Забудь о том, что я сказал тебе, Цинна. Ступай, найди Звонаря с остальными и скажи им, что видел, как я ухожу из долины. Ты понял? Я ушел из долины и вернулся в Торквей.
– Вернулся в Торквей, да, конечно! Ты вернулся в Торквей. Тебя тут нет. Ты ушел.
– И помни, Цинна: если я встречу кого-то из ваших, в ответе за это будешь ты.
Вор клятвенно обещал все сделать, как велено.
– Можешь идти!
Цинна пригнулся и мелкой трусцой побежал через кустарник. Лайам покачал головой, огляделся и побрел к святилищу Ночи.
Он внимательно всматривался во всех встречных, выискивая среди них товарищей Цинны, пока не дошел до гробниц Мариданов. Жрец, стоящий под аркой, кивнул ему, как знакомому, и Лайам вздохнул свободней.
«Ты просто паломник. Ты прибыл сюда помолиться за здравие короля».
Увальни с женами и мальчишкой-носильщиком куда-то девались, покойные Мариданы вновь пребывали в абсолютнейшем одиночестве. Лайам продрался сквозь ельник и вышел к площадке.
«Ты здесь?» – окликнул он фамильяра.
«Да, мастер».
Вверху колыхнулась ветка.
«Отлично».
Солнце уже поднялось довольно-таки высоко, холодный осенний день стал словно бы поприветливее, однако с площадки перед святилищем тень еще не ушла. «Она отсюда, наверное, вообще не уходит». Лайам кружил вокруг мраморной грубой плиты для даров, хмурясь и растирая руки. Колокола в Рентриллиане молчали, так что определить время было непросто. Сколько еще ждать? Час? Полтора?
«А вдруг Северн не явится?» Что ж, в этом случае он горевать сильно не станет. Незачем было вообще позволять Уорден втягивать себя в эту авантюру. «В конце концов, я всего лишь посыльный! А в том, кто изменник, кто нет, пусть разберутся другие. Например, Каталина». Главное – передать принцу казны Панацею и заявить о преступных деяниях главного камергера. «С удовольствием сделаю и то и другое! А что будет дальше – дело уже не мое…»
Однако Северн могуществен, и бездоказательно его опрокинуть нельзя. Если разозленный вельможа вздумает мстить… Лайам вздохнул. Как ни крути, а все-таки следует изобличить сановного негодяя. Хотя бы ради собственной безопасности. «Зато, управившись с этим, ты будешь совершенно свободен!» Он улыбнулся, предаваясь сладким мечтам. Когда вся эта свистопляска закончится, его ожидает масса приятных вещей. Горячая ванна, сытный роскошный ужин, новая (собственная, а не ворованная!) одежда, каюта на «Солнце коммерции», возвращение в Саузварк…
Минуты ползли, как осенние мухи, и мечтания потихонечку выцветали. Их заслоняло растущее беспокойство. «Вот он появится. И что я ему скажу?» Вызвать кого-либо на откровенность – задача и так не очень-то легкая, она усложняется до бесконечности, когда собеседники не доверяют друг другу. Значит, надо стать для лорда прозрачным. Кто такой Лайам в его глазах? Беглец, скрывающийся от стражи, человек среднего достатка, несколько обалдевший от внезапной возможности быстро и сказочно разбогатеть. «Продолжай играть эту роль, и все будет в порядке!» Лайам раздраженно поморщился. В порядке ли? Его одолевали сотни сомнений. «Если бы можно было начать все сначала, я все бы сделал не так. Спрятал бы, например, оружие под одеждой, условился о предварительной встрече с Уорден. И выбрал бы место получше, где есть куда отступить…»
Ветка вверху дрогнула.
«Мастер, сюда идет человек, который преследовал тебя в Королевском распадке. С ним слуга. Это лорд Аурик?»
У Лайама пересохло во рту.
«Да, это он. Ты никого больше не видишь?»
«Никого. У него в руках трость».
Проклятье! Лайам потер лоб, мучительно соображая, как быть.
«Ладно. Продолжай наблюдать. Дай мне знать, когда увидишь Уорден».
«Слушаюсь, мастер».
Лайам перебежал площадку и встал в ожидающей позе у темного лаза. И вовремя, ибо из ельника вынырнул Северн. Он тихонько насвистывал что-то тягучее, весьма походившее на похоронный марш.
18
Увидев Лайама, Северн свистеть перестал. Он остановился, поставил перед собой трость и положил обе руки на рукоять. В черном камзоле с прорезями, приоткрывающими черный атлас подкладки, сановный лорд выглядел подчеркнуто элегантно. Костюм его дополняла темная шляпа с вороновым пером, повязанная полосой черного крепа, и кулон с каплевидным камнем. Северн поднял руку, погладил одним пальцем свою козлиную бородку и задумчиво поджал губы.
– Вы ли это? – спросил он тем удивленно-приветливым тоном, каким окликают старинных приятелей – чересчур похудевших или пошивших новый наряд.
– У вас есть сомнения?
– Поразительная перемена! Совершенно другое лицо. Оригинальная маскировка, но не скажу, что на вас приятно смотреть.
– Лейтенант Эльдайн говорил то же самое, – заметил Лайам и движением подбородка указал на тощего лакея, переминавшегося с ноги на ногу за спиной своего господина. – Нам надо потолковать с глазу на глаз. Ваш холуй, надеюсь, останется тут. И трость оставьте ему, уж будьте любезны.
Северн заулыбался.
– Это обычная трость! Проносить оружие в Рентриллиан – святотатство!
«Уорден подходит к арке. С ней мужчина в жреческом одеянии и еще несколько человек. Они одеты как обычные горожане».
– Пусть так, но, боюсь, она будет вас отвлекать. А наше дело требует предельной сосредоточенности.
Северн потер губы пальцем.
– Ах да, наше дело! Почему бы нам, кстати, не обсудить его прямо здесь?
– Потому что я вам не доверяю! – отрезал Лайам.
Лорд, поразмыслив, кивнул.
– Ну, так и быть. Однако и вам не помешает знать, сударь, что отводить от себя заклинания умеет не только пацифик.
Он выразительно погладил кулон, затем через плечо передал трость слуге. Тот принял ее, злобно сверкнув глазами.
– Что ж, господин Ренфорд, ведите!
«Мастер, пацифик послала вперед разведчика».
Она держится начеку; это хорошо.
«Я понял».
Северн шагал за Лайамом, звонко цокая каблуками. Лайам напряженно прислушивался к этому цоканью, чтобы поймать момент, когда сменится ритм. «Вдруг ему вздумается накинуться на меня?»
Но камергер шел ровно, не замедляя и не ускоряя шагов. Более того, он даже начал что-то потихоньку мурлыкать. «Жалкий позер!» Лайам скрипнул зубами.
«Слуга лорда заступил человеку Уорден дорогу».
«Отлично. Продолжай наблюдать!»
Коридор казался бесконечным. Он все тянулся и тянулся, уходя в непроглядную холодную тьму. Лайам поймал себя на том, что задыхается, хотя шел не быстро, и несколько раз глубоко вдохнул, чтобы прийти в себя. Наконец впереди забрезжил белый призрачный свет.
«Они спорят».
Вот и большая пещера. Она приветствовала вошедших гулким шепчущим эхом. Лайам, не мешкая, повернул к нужному коридору, краем глаза заметив движение у алтаря. Увальни с женами, отдав почести Мариданам, добрались до святилища Ночи. Они распростерлись у подножия изваяния, их молодой носильщик по-прежнему ждал, держа наготове корзину с дарами. Услышав шаги, он обернулся, окинул мужчин взглядом и торопливо от них отвернулся, словно страшась гнева грозной богини. Святилище есть святилище. Тут неуместно озираться по сторонам.
Жрица в молитвенной позе стояла у входа в продолговатую пещеру-улитку. Она подняла голову и улыбнулась.
Лайам натянуто улыбнулся в ответ.
– Мой господин.
Он обернулся, чтобы удостовериться, что Северн никуда не девался, и ступил на сырой песок.
– Я хочу помолиться тут, матушка, – небрежным тоном произнес за его спиной камергер. – Буду чрезвычайно признателен, если никто нас не побеспокоит.
– Не сомневайтесь сударь, я за всем прослежу.
Звук шагов сзади возобновился.
«Человек Уорден скрутил слугу лорда и знаками дает остальным понять, что путь свободен».
Лайам испустил тихий вздох.
«Замечательно!»
Вдруг ему в голову пришла ужасная мысль. Как Уорден поймет, куда ей идти? «Тут этих коридоров добрая дюжина!» Он невольно замедлил шаг.
– Господин Ренфорд, а еще медленнее нельзя ли? Я, видите ли, боюсь потеряться.
Судя по голосу, лорд улыбался.
«Мастер, пацифик вошла в святилище вместе с человеком в одежде жреца. Остальные встали у входа, на страже».
Ноги Лайама сделались ватными. «Ничего, она спросит, – с надеждой подумал он. – Она увидит, что нас нет в главном зале, и спросит жрицу, где мы». Правда, Северн велел той проследить, чтобы их никто не тревожил, но пацифику жрица, конечно, ответит! «Ну разумеется, а как же иначе?» Лайам перевел дух.
Они все шли по широкой спирали, озаренные рассеянным светом. Дойдя до колодца, Лайам, повинуясь порыву, сбежал вниз и, наклонившись, зачерпнул горсть песку. Стиснув песок в кулаке, он обернулся, ожидая атаки.
Лорд Аурик его действий словно бы не заметил. Он неторопливо спускался по истертым ступеням, сложив за спиной руки и с любопытством поглядывая по сторонам.
– Хм… А знаете ли, господин Ренфорд, что до сих пор так никто и не выяснил, откуда исходит это свечение? Я специально изучал этот вопрос.
Он небрежно махнул рукой.
– Впрочем, неважно. Место и впрямь подходит для нашего разговора. Предмет, упомянутый в вашем письме, при вас?
Лайам покачал головой.
– Ах, вот как? Тогда о чем же нам говорить?
– Он спрятан в надежном месте. – Сколько же времени потребуется Уорден на то, чтобы добраться до этой пещеры? «Тяни волынку!»
Северн вскинул бровь.
– Ну-ну! Вы мне, похоже, и вправду не доверяете?
– Вам? – фыркнул Лайам. – Как я могу вам доверять? Не забывайте, лорд Аурик, что я своими глазами видел, как вы убили родного брата!
– Прискорбное заблуждение. Миротворцы, например, полагают, что это сделали вы. И что вы же убили злосчастного мэтра Кейда. Вас ищут, мой друг!
Лайам пожал плечами.
– Подумаешь, ищут! Я от их поисков не ощущаю особенных неудобств. Так что, поговорим лучше о Панацее! Ведь вас, я полагаю, интересует эта вещица?
«Сколько еще ждать? Минут пять?»
– Интересует?
В поведении Северна было нечто тревожащее. Казалось, сановный лорд забавляется и даже не очень пытается это скрыть.
– Ну да. Если уж жизнь вашего брата не показалась вам слишком высокой ценой за нее, то страшно подумать, чего она может стоить в пересчете на золото.
Северн в свою очередь покачал головой и скроил скорбную мину.
– Расставим акценты. Я, конечно, чрезвычайно опечален зверским убийством моего драгоценного брата, но тем не менее, говоря откровенно, не могу утверждать, будто мне его не хватает. Мы с ним никогда не бывали близки, и хотя я, конечно, оплакиваю его страшную и безвременную кончину, на деле она меня нисколько не удручает. Так что умерьте свои аппетиты.
«Сойдет это за признание? Или нет?» Лайам нахмурился, стараясь не поглядывать в сторону лестницы.
– Тогда зайдем с другого конца. Что будет, если я передам Панацею недужному Никанору? Его исцеление, несомненно, станет ударом для вас… и для… для ваших союзников тоже.
– Союзников? – Северн изобразил на лице изумление. – Каких же, позвольте спросить? Боюсь, вы чего-то не понимаете, господин Ренфорд. У меня нет союзников. Единственно, о чем я забочусь, – это о благе нашего государства.
– И о своем собственном.
Северн скромно пожал плечами.
– Тешу себя мыслью, что это одно и то же. И все-таки давайте обсудим ваше предположение. Скажем так: если вам удастся передать снадобье королю, а я сильно в том сомневаюсь, и если оно действительно поспособствует выздоровлению его величества, а это тоже не факт, то в таком случае – по моим представлениям – благополучию королевства будет нанесен некий ущерб. Давайте оценивать ваш товар с этих позиций.
«О, тут уже попахивает изменой… Даже и не попахивает, а просто разит. Слышат ли нас?»
– Значит, если я правильно уловил смысл ваших слов, вы не хотите, чтобы король выздоровел. Точнее – вы хотите, чтобы он умер.
Северн нахмурился и поводил рукой в воздухе, подбирая слова.
– Я бы не стал этого утверждать. Скажем иначе: исходя из моих представлений о благополучии государства, естественная смерть короля устранила бы много проблем.
Лайам покачал головой. Ему стало тошно.
– Ну, хорошо. Меня, собственно, интересует другое, а именно – какую сумму согласились бы вы уплатить за то, чтобы снадобье не попало по адресу?
– Я затрудняюсь сказать…
«Мастер, сквозь ельник ломится шайка во…»
– Что?! – вскричал Лайам, забывшись. Северн удивленно прищурился и повторил последнюю фразу.
«Шайка воров, мастер. Человек десять, а ведет их Звонарь».
– Сумма… – промямлил Лайам, огорошенный как сообщением, так и необходимостью вести две беседы одновременно. – Вы не можете назвать сумму?
– Не могу. – Лорд нахмурился. – Господин Ренфорд, все ли с вами в порядке?
«Они уже близко!»
– Вы не можете оценить жизнь короля? «Тьма великая, зачем их сюда несет? И куда подевалась Уорден?»
– Я не считаю это уместным. Назовите свою цену. Если она будет разумной, я заплачу.
«Переодетые миротворцы встали у воров на пути. Слуга лорда кричит, что это убийцы, и просит защиты у Звонаря! Звонарь совещается со своими!»
– Это измена! – Лайам повысил голос. «Да пропади все пропадом, слышат нас или нет?!» – Этот факт повышает стоимость вероятной услуги!
– С другой стороны, вы сами обвиняетесь в преступлениях против короны, что понижает цену.
«Миротворцы и воры сцепились!» Тут тишину пещеры огласил переливчатый свист. Северн вздрогнул и обернулся, Лайам вздохнул с облегчением. Вот и Уорден, она подзывает своих. Правда, ее люди заняты дракой с ворами, но это неважно, каменная леди вполне управится и сама. При ней мечущий молнии жезл, да и жрец из храма Лаомедона чего-нибудь стоит…
Свист вдруг оборвался.
– Что это значит? – спросил камергер.
– Скоро узнаете, – пообещал язвительно Лайам и, поперхнувшись от неожиданности, умолк.
На верхней ступени лестницы стояла, пошатываясь, Уорден. По щеке ее ползла кровь. За спиной каменной леди возвышалась белая жрица, одной рукой сжимавшая короткий окровавленный меч, другой – грозный жезл.
– Она явилась следом за вами, милорд, – сказала жрица и перебросила Северну жезл. – С ней был иерарх из храма Лаомедона. Думаю, им хотелось подслушать ваш разговор.
Северн провел пальцем по полированному железу, хмыкнул и обернулся к Лайаму.
– Господин Ренфорд, мне кажется, вы ведете двойную игру.
Лайам, вмиг отупевший, не знал что ответить. «Боги, это конец!» Лицо Уорден страдальчески морщилось, жрица толкнула ее в спину. Уорден неловко сбежала по лестнице вниз и рухнула на колени. Лайам растерянно потряс головой. «Она, как последняя дура, попалась в ловушку! Она попалась, подставив меня!»
– Я вижу, у вас высокопоставленные союзники! – заметил ласково Северн и обратился к неторопливо спускавшейся по лестнице жрице: – Траза, милая, где же наш жрец?
– Он мертв.
Она достала из складок белого одеяния второй меч и протянула его лорду.
– А паломники?
– Ушли в другой зал. Дракона что-то не видно.
Уорден зашевелилась, пытаясь встать на ноги. Лайам, спохватившись, склонился, чтобы помочь, но каменная упрямица его оттолкнула.
– Вам не уйти, – сказала она Северну. – У входа в святилище – десяток моих людей.
«Да, только на помощь они не придут, – подумал Лайам. – Они дерутся с ворами».
Северн картинно взмахнул мечом и нахмурился – так, словно ему не понравилась балансировка клинка.
– Что ж, значит, господину Ренфорду придется немедленно заколоть вас.
Лорд кивнул Тразе. Та, держа меч на уровне живота, потянулась к Уорден.
– Стойте! – воскликнул Лайам. Жрица не обратила внимания на его крик. Медлить было нельзя. Лайам швырнул ей в глаза горсть песку и рванулся вперед. Траза вскрикнула, увернулась, но плечо нападавшего все-таки зацепило ее. Меч упал на песок, Лайам врезался в стену и, оглушенный, рухнул на четвереньки, краем глаза заметив, что Северн бежит к нему.
Уорден пронзительно засвистела.
Лайам пополз к лестнице, опираясь на локти. Горла его коснулось лезвие хорошо оточенного клинка.
– Не надо! – взмолился Лайам. – Вам это дорого обойдется! Сначала выслушайте меня.
Трель свистка резала уши.
– Заткни ее! – приказал Северн. Траза, выругавшись, наотмашь ударила Уорден по лицу. Свисток полетел на пол, жрица пнула его ногой, потом наклонилась, чтобы поднять меч.
– Если вы нас убьете, Панацея окажется в руках короля! – поспешно выпалил Лайам. – И вдобавок он обо всем узнает!
Камергер, шевельнув мечом, злобно уставился на врага.
– Выкладывай, негодяй!
«Ты сам – негодяй!» Лайам выругался, чувствуя, как по шее его ползет струйка крови. Даже если миротворцы и одолели воров, помощь придет слишком поздно…
«Фануил! Сосредоточься и запоминай все, что я говорю!»
– В случае моей гибели мой фамильяр тут же доставит монарху и снадобье, и обличающее письмо.
– Чушь! – Северн вновь угрожающе дернул клинком. – Твой фамильяр сдохнет вместе с тобой.
– Нет, он проживет еще около часа! Дух истаивает не сразу.
Лайам моргнул, облизнул пересохшие губы. «Ты слышишь меня, Фануил?»
– Сейчас он прячется возле коронационного подиума. Когда я погибну, ему останется только вылезти из укрытия. Письмо и флакончик при нем.
«Мастер, я плохо тебя понимаю!»
Северн прикрыл один глаз. Он явно взвешивал все «за» и «против».
«Слушай же, идиот!»
– Повторяю еще раз. В случае моей гибели Панацея тут же окажется у Никанора! Равно как и письмо.
Лайам закрыл глаза.
«Все ясно? Лети к коронационному подиуму!»
Северн принял решение и ухмыльнулся.
– Ты блефуешь, ублюдок!
Он перехватил меч поудобнее, готовясь пустить его в ход.
«Мастер, у тебя неприятности?»
Уорден звенящим от напряжения голосом произнесла:
– Мои люди вот-вот появятся здесь.
– Заткнитесь! – рявкнул ей Лайам и, молитвенно заломив руки, вскричал: – Еще не поздно, лорд Аурик! Пощадите нас, и получите Панацею! Я прошу лишь пощады! Деньги мне не нужны.
Северн занес меч для удара.
– Они тебе и впрямь не понадобятся, – пробормотал он.
Глаза Лайама округлились, он сжался в комок, но тут наступившую тишину нарушил еще один голос – тонкий и ломкий, однако же властный:
– Лорд Аурик, уберите меч!
Лорд все же нанес удар, однако рука его дрогнула. Лайам, взбрыкнув ногами, успел извернуться и встать.
На верхней ступени лестницы стоял мальчишка-носильщик. Двое мужчин и две женщины за его спиной уже не изображали паломников-горожан. Они держались как опытные бойцы, с огромным неодобрением поглядывая на меч в руках главного камергера.
– Это святотатство, лорд Аурик, – заметил мальчик. Он был несколько бледен, но говорил ровным тоном. Его молчаливые спутники проворно спустились вниз и разошлись, встав за спиной у каждого из участников едва не разыгравшейся драмы.
– А, Цест, это вы! – протянул Северн, будто не замечая, что взят под стражу. – Вовремя подоспели, благодарю. Я только что задержал эту парочку. Они умышляли против короны.
– Вы ли это? – спросил он тем удивленно-приветливым тоном, каким окликают старинных приятелей – чересчур похудевших или пошивших новый наряд.
– У вас есть сомнения?
– Поразительная перемена! Совершенно другое лицо. Оригинальная маскировка, но не скажу, что на вас приятно смотреть.
– Лейтенант Эльдайн говорил то же самое, – заметил Лайам и движением подбородка указал на тощего лакея, переминавшегося с ноги на ногу за спиной своего господина. – Нам надо потолковать с глазу на глаз. Ваш холуй, надеюсь, останется тут. И трость оставьте ему, уж будьте любезны.
Северн заулыбался.
– Это обычная трость! Проносить оружие в Рентриллиан – святотатство!
«Уорден подходит к арке. С ней мужчина в жреческом одеянии и еще несколько человек. Они одеты как обычные горожане».
– Пусть так, но, боюсь, она будет вас отвлекать. А наше дело требует предельной сосредоточенности.
Северн потер губы пальцем.
– Ах да, наше дело! Почему бы нам, кстати, не обсудить его прямо здесь?
– Потому что я вам не доверяю! – отрезал Лайам.
Лорд, поразмыслив, кивнул.
– Ну, так и быть. Однако и вам не помешает знать, сударь, что отводить от себя заклинания умеет не только пацифик.
Он выразительно погладил кулон, затем через плечо передал трость слуге. Тот принял ее, злобно сверкнув глазами.
– Что ж, господин Ренфорд, ведите!
«Мастер, пацифик послала вперед разведчика».
Она держится начеку; это хорошо.
«Я понял».
Северн шагал за Лайамом, звонко цокая каблуками. Лайам напряженно прислушивался к этому цоканью, чтобы поймать момент, когда сменится ритм. «Вдруг ему вздумается накинуться на меня?»
Но камергер шел ровно, не замедляя и не ускоряя шагов. Более того, он даже начал что-то потихоньку мурлыкать. «Жалкий позер!» Лайам скрипнул зубами.
«Слуга лорда заступил человеку Уорден дорогу».
«Отлично. Продолжай наблюдать!»
Коридор казался бесконечным. Он все тянулся и тянулся, уходя в непроглядную холодную тьму. Лайам поймал себя на том, что задыхается, хотя шел не быстро, и несколько раз глубоко вдохнул, чтобы прийти в себя. Наконец впереди забрезжил белый призрачный свет.
«Они спорят».
Вот и большая пещера. Она приветствовала вошедших гулким шепчущим эхом. Лайам, не мешкая, повернул к нужному коридору, краем глаза заметив движение у алтаря. Увальни с женами, отдав почести Мариданам, добрались до святилища Ночи. Они распростерлись у подножия изваяния, их молодой носильщик по-прежнему ждал, держа наготове корзину с дарами. Услышав шаги, он обернулся, окинул мужчин взглядом и торопливо от них отвернулся, словно страшась гнева грозной богини. Святилище есть святилище. Тут неуместно озираться по сторонам.
Жрица в молитвенной позе стояла у входа в продолговатую пещеру-улитку. Она подняла голову и улыбнулась.
Лайам натянуто улыбнулся в ответ.
– Мой господин.
Он обернулся, чтобы удостовериться, что Северн никуда не девался, и ступил на сырой песок.
– Я хочу помолиться тут, матушка, – небрежным тоном произнес за его спиной камергер. – Буду чрезвычайно признателен, если никто нас не побеспокоит.
– Не сомневайтесь сударь, я за всем прослежу.
Звук шагов сзади возобновился.
«Человек Уорден скрутил слугу лорда и знаками дает остальным понять, что путь свободен».
Лайам испустил тихий вздох.
«Замечательно!»
Вдруг ему в голову пришла ужасная мысль. Как Уорден поймет, куда ей идти? «Тут этих коридоров добрая дюжина!» Он невольно замедлил шаг.
– Господин Ренфорд, а еще медленнее нельзя ли? Я, видите ли, боюсь потеряться.
Судя по голосу, лорд улыбался.
«Мастер, пацифик вошла в святилище вместе с человеком в одежде жреца. Остальные встали у входа, на страже».
Ноги Лайама сделались ватными. «Ничего, она спросит, – с надеждой подумал он. – Она увидит, что нас нет в главном зале, и спросит жрицу, где мы». Правда, Северн велел той проследить, чтобы их никто не тревожил, но пацифику жрица, конечно, ответит! «Ну разумеется, а как же иначе?» Лайам перевел дух.
Они все шли по широкой спирали, озаренные рассеянным светом. Дойдя до колодца, Лайам, повинуясь порыву, сбежал вниз и, наклонившись, зачерпнул горсть песку. Стиснув песок в кулаке, он обернулся, ожидая атаки.
Лорд Аурик его действий словно бы не заметил. Он неторопливо спускался по истертым ступеням, сложив за спиной руки и с любопытством поглядывая по сторонам.
– Хм… А знаете ли, господин Ренфорд, что до сих пор так никто и не выяснил, откуда исходит это свечение? Я специально изучал этот вопрос.
Он небрежно махнул рукой.
– Впрочем, неважно. Место и впрямь подходит для нашего разговора. Предмет, упомянутый в вашем письме, при вас?
Лайам покачал головой.
– Ах, вот как? Тогда о чем же нам говорить?
– Он спрятан в надежном месте. – Сколько же времени потребуется Уорден на то, чтобы добраться до этой пещеры? «Тяни волынку!»
Северн вскинул бровь.
– Ну-ну! Вы мне, похоже, и вправду не доверяете?
– Вам? – фыркнул Лайам. – Как я могу вам доверять? Не забывайте, лорд Аурик, что я своими глазами видел, как вы убили родного брата!
– Прискорбное заблуждение. Миротворцы, например, полагают, что это сделали вы. И что вы же убили злосчастного мэтра Кейда. Вас ищут, мой друг!
Лайам пожал плечами.
– Подумаешь, ищут! Я от их поисков не ощущаю особенных неудобств. Так что, поговорим лучше о Панацее! Ведь вас, я полагаю, интересует эта вещица?
«Сколько еще ждать? Минут пять?»
– Интересует?
В поведении Северна было нечто тревожащее. Казалось, сановный лорд забавляется и даже не очень пытается это скрыть.
– Ну да. Если уж жизнь вашего брата не показалась вам слишком высокой ценой за нее, то страшно подумать, чего она может стоить в пересчете на золото.
Северн в свою очередь покачал головой и скроил скорбную мину.
– Расставим акценты. Я, конечно, чрезвычайно опечален зверским убийством моего драгоценного брата, но тем не менее, говоря откровенно, не могу утверждать, будто мне его не хватает. Мы с ним никогда не бывали близки, и хотя я, конечно, оплакиваю его страшную и безвременную кончину, на деле она меня нисколько не удручает. Так что умерьте свои аппетиты.
«Сойдет это за признание? Или нет?» Лайам нахмурился, стараясь не поглядывать в сторону лестницы.
– Тогда зайдем с другого конца. Что будет, если я передам Панацею недужному Никанору? Его исцеление, несомненно, станет ударом для вас… и для… для ваших союзников тоже.
– Союзников? – Северн изобразил на лице изумление. – Каких же, позвольте спросить? Боюсь, вы чего-то не понимаете, господин Ренфорд. У меня нет союзников. Единственно, о чем я забочусь, – это о благе нашего государства.
– И о своем собственном.
Северн скромно пожал плечами.
– Тешу себя мыслью, что это одно и то же. И все-таки давайте обсудим ваше предположение. Скажем так: если вам удастся передать снадобье королю, а я сильно в том сомневаюсь, и если оно действительно поспособствует выздоровлению его величества, а это тоже не факт, то в таком случае – по моим представлениям – благополучию королевства будет нанесен некий ущерб. Давайте оценивать ваш товар с этих позиций.
«О, тут уже попахивает изменой… Даже и не попахивает, а просто разит. Слышат ли нас?»
– Значит, если я правильно уловил смысл ваших слов, вы не хотите, чтобы король выздоровел. Точнее – вы хотите, чтобы он умер.
Северн нахмурился и поводил рукой в воздухе, подбирая слова.
– Я бы не стал этого утверждать. Скажем иначе: исходя из моих представлений о благополучии государства, естественная смерть короля устранила бы много проблем.
Лайам покачал головой. Ему стало тошно.
– Ну, хорошо. Меня, собственно, интересует другое, а именно – какую сумму согласились бы вы уплатить за то, чтобы снадобье не попало по адресу?
– Я затрудняюсь сказать…
«Мастер, сквозь ельник ломится шайка во…»
– Что?! – вскричал Лайам, забывшись. Северн удивленно прищурился и повторил последнюю фразу.
«Шайка воров, мастер. Человек десять, а ведет их Звонарь».
– Сумма… – промямлил Лайам, огорошенный как сообщением, так и необходимостью вести две беседы одновременно. – Вы не можете назвать сумму?
– Не могу. – Лорд нахмурился. – Господин Ренфорд, все ли с вами в порядке?
«Они уже близко!»
– Вы не можете оценить жизнь короля? «Тьма великая, зачем их сюда несет? И куда подевалась Уорден?»
– Я не считаю это уместным. Назовите свою цену. Если она будет разумной, я заплачу.
«Переодетые миротворцы встали у воров на пути. Слуга лорда кричит, что это убийцы, и просит защиты у Звонаря! Звонарь совещается со своими!»
– Это измена! – Лайам повысил голос. «Да пропади все пропадом, слышат нас или нет?!» – Этот факт повышает стоимость вероятной услуги!
– С другой стороны, вы сами обвиняетесь в преступлениях против короны, что понижает цену.
«Миротворцы и воры сцепились!» Тут тишину пещеры огласил переливчатый свист. Северн вздрогнул и обернулся, Лайам вздохнул с облегчением. Вот и Уорден, она подзывает своих. Правда, ее люди заняты дракой с ворами, но это неважно, каменная леди вполне управится и сама. При ней мечущий молнии жезл, да и жрец из храма Лаомедона чего-нибудь стоит…
Свист вдруг оборвался.
– Что это значит? – спросил камергер.
– Скоро узнаете, – пообещал язвительно Лайам и, поперхнувшись от неожиданности, умолк.
На верхней ступени лестницы стояла, пошатываясь, Уорден. По щеке ее ползла кровь. За спиной каменной леди возвышалась белая жрица, одной рукой сжимавшая короткий окровавленный меч, другой – грозный жезл.
– Она явилась следом за вами, милорд, – сказала жрица и перебросила Северну жезл. – С ней был иерарх из храма Лаомедона. Думаю, им хотелось подслушать ваш разговор.
Северн провел пальцем по полированному железу, хмыкнул и обернулся к Лайаму.
– Господин Ренфорд, мне кажется, вы ведете двойную игру.
Лайам, вмиг отупевший, не знал что ответить. «Боги, это конец!» Лицо Уорден страдальчески морщилось, жрица толкнула ее в спину. Уорден неловко сбежала по лестнице вниз и рухнула на колени. Лайам растерянно потряс головой. «Она, как последняя дура, попалась в ловушку! Она попалась, подставив меня!»
– Я вижу, у вас высокопоставленные союзники! – заметил ласково Северн и обратился к неторопливо спускавшейся по лестнице жрице: – Траза, милая, где же наш жрец?
– Он мертв.
Она достала из складок белого одеяния второй меч и протянула его лорду.
– А паломники?
– Ушли в другой зал. Дракона что-то не видно.
Уорден зашевелилась, пытаясь встать на ноги. Лайам, спохватившись, склонился, чтобы помочь, но каменная упрямица его оттолкнула.
– Вам не уйти, – сказала она Северну. – У входа в святилище – десяток моих людей.
«Да, только на помощь они не придут, – подумал Лайам. – Они дерутся с ворами».
Северн картинно взмахнул мечом и нахмурился – так, словно ему не понравилась балансировка клинка.
– Что ж, значит, господину Ренфорду придется немедленно заколоть вас.
Лорд кивнул Тразе. Та, держа меч на уровне живота, потянулась к Уорден.
– Стойте! – воскликнул Лайам. Жрица не обратила внимания на его крик. Медлить было нельзя. Лайам швырнул ей в глаза горсть песку и рванулся вперед. Траза вскрикнула, увернулась, но плечо нападавшего все-таки зацепило ее. Меч упал на песок, Лайам врезался в стену и, оглушенный, рухнул на четвереньки, краем глаза заметив, что Северн бежит к нему.
Уорден пронзительно засвистела.
Лайам пополз к лестнице, опираясь на локти. Горла его коснулось лезвие хорошо оточенного клинка.
– Не надо! – взмолился Лайам. – Вам это дорого обойдется! Сначала выслушайте меня.
Трель свистка резала уши.
– Заткни ее! – приказал Северн. Траза, выругавшись, наотмашь ударила Уорден по лицу. Свисток полетел на пол, жрица пнула его ногой, потом наклонилась, чтобы поднять меч.
– Если вы нас убьете, Панацея окажется в руках короля! – поспешно выпалил Лайам. – И вдобавок он обо всем узнает!
Камергер, шевельнув мечом, злобно уставился на врага.
– Выкладывай, негодяй!
«Ты сам – негодяй!» Лайам выругался, чувствуя, как по шее его ползет струйка крови. Даже если миротворцы и одолели воров, помощь придет слишком поздно…
«Фануил! Сосредоточься и запоминай все, что я говорю!»
– В случае моей гибели мой фамильяр тут же доставит монарху и снадобье, и обличающее письмо.
– Чушь! – Северн вновь угрожающе дернул клинком. – Твой фамильяр сдохнет вместе с тобой.
– Нет, он проживет еще около часа! Дух истаивает не сразу.
Лайам моргнул, облизнул пересохшие губы. «Ты слышишь меня, Фануил?»
– Сейчас он прячется возле коронационного подиума. Когда я погибну, ему останется только вылезти из укрытия. Письмо и флакончик при нем.
«Мастер, я плохо тебя понимаю!»
Северн прикрыл один глаз. Он явно взвешивал все «за» и «против».
«Слушай же, идиот!»
– Повторяю еще раз. В случае моей гибели Панацея тут же окажется у Никанора! Равно как и письмо.
Лайам закрыл глаза.
«Все ясно? Лети к коронационному подиуму!»
Северн принял решение и ухмыльнулся.
– Ты блефуешь, ублюдок!
Он перехватил меч поудобнее, готовясь пустить его в ход.
«Мастер, у тебя неприятности?»
Уорден звенящим от напряжения голосом произнесла:
– Мои люди вот-вот появятся здесь.
– Заткнитесь! – рявкнул ей Лайам и, молитвенно заломив руки, вскричал: – Еще не поздно, лорд Аурик! Пощадите нас, и получите Панацею! Я прошу лишь пощады! Деньги мне не нужны.
Северн занес меч для удара.
– Они тебе и впрямь не понадобятся, – пробормотал он.
Глаза Лайама округлились, он сжался в комок, но тут наступившую тишину нарушил еще один голос – тонкий и ломкий, однако же властный:
– Лорд Аурик, уберите меч!
Лорд все же нанес удар, однако рука его дрогнула. Лайам, взбрыкнув ногами, успел извернуться и встать.
На верхней ступени лестницы стоял мальчишка-носильщик. Двое мужчин и две женщины за его спиной уже не изображали паломников-горожан. Они держались как опытные бойцы, с огромным неодобрением поглядывая на меч в руках главного камергера.
– Это святотатство, лорд Аурик, – заметил мальчик. Он был несколько бледен, но говорил ровным тоном. Его молчаливые спутники проворно спустились вниз и разошлись, встав за спиной у каждого из участников едва не разыгравшейся драмы.
– А, Цест, это вы! – протянул Северн, будто не замечая, что взят под стражу. – Вовремя подоспели, благодарю. Я только что задержал эту парочку. Они умышляли против короны.