Страница:
Фамильяр глубокомысленно поводил мордочкой и снова принялся за еду.
Лайам хмыкнул и лег, подбирая под себя одеяло.
– Могу ли я сделать это, не покидая чердак? – Уродец даже не повернулся.
«Ты шутишь».
– Шучу, конечно, шучу. «Ты устал».
– Вовсе нет!
Глаза его сами собой закрывались. «Выпусти меня, я покараулю снаружи, а ты немного поспишь».
– Нет, – пробормотал Лайам. – Мне надо бы совершить еще парочку глупостей. А то все кажется, что чего-то недостает. Сейчас мы отсюда уйдем.
Циничный внутренний голосок напомнил ему, что, лежа под одеялом, осуществить этот план не удастся. Лайам кивнул в знак безоговорочного согласия, однако подняться не было сил.
«Поскольку пацифик не стала обыскивать дом, – беззвучно бубнил дракончик, – можно предположить, что она не сделает этого и в ближайшее время. Возможно, она вообще не уверена, что ты здесь. Ее люди не смотрят на дом, они приглядываются к прохожим. Так что твердая пара часов у тебя еще есть».
– Что ж, отдохни и ты… – Язык Лайама заплетался. Боги, как хочется спать! Да и зачем бодрствовать? Уорден либо явится, либо не явится, пусть решает сама. Он сознавал, что в этом рассуждении не все ладно с логикой, но что именно, разобрать не мог. – Тебе тоже надо поспать…
«Я не устал».
– Хороший мальчик… – Мысли его спутались окончательно. – Спать, спать…
И Лайам уснул.
Время шло. Спать ему уже вроде бы не хотелось. Он лежал, отдыхая перед дорогой и бездумно оглядывая чердак. Он, правда, не понимал, зачем здесь горящий замок, и женское лицо, обрамленное каштановыми волосами, и Парящая Лестница, взмывающая над водопадом, – он сердился, он знал, что такого на чердаках быть не должно. А еще он знал, что, находясь в бегах, спать попросту глупо, впрочем, мысль Фануила все равно застала его врасплох.
«Мастер, на лестнице человек».
Лайам кое-как сел. Глаза не ворочались. Свеча наполовину сгорела.
– Что? – просипел он. Потом прокашлялся и повторил: – Что? Кто там?
«Не знаю, мастер. Он просто сидит».
Одеяло обмоталось вокруг бедер, Лайам кое-как из него выпутался и, пошатываясь, встал на ноги. Затекшее тело начинало болеть, голова шла кругом. Он подковылял к двери и, ничего не соображая, распахнул ее настежь.
На верхней ступеньке лестницы скорчился Ненний. Его глаза испуганно округлились.
– В чем дело? – осведомился Лайам.
– Ренфорд, – выдавил из себя рыцарь, вскочив на ноги, – вы… Вам надо идти!
Лайам тупо уставился на мужа Маркейд.
– Да-да, вы правы. Я скоро уйду.
– Нет-нет! – проскулил Ненний. – Вам надо идти прямо сейчас! Сию же минуту! – Лицо его плаксиво скривилось. – Боюсь, Маркейд чересчур занесло.
– Ее вообще частенько заносит.
Туман в голове Лайама начинал постепенно развеиваться. Странно, почему хозяин дома встревожен?
– Пожалуйста, уходите! – взмолился сэр Анк. – Они могут явиться в любую минуту. Я пытался ее урезонить, но она и слушать не захотела.
Лайам только теперь сообразил, что рыцарь практически не одет. Его телеса едва прикрывала коротенькая ночная рубашка. Он протер глаза, тряхнул головой.
– Вы это о чем?
«Мастер, похоже, твоя знакомая тебя предала».
Ненний глубоко вздохнул, зажмурился и выпалил:
– Маркейд пошла к Северну. Она хочет договориться с ним.
Лайам оцепенел, язык его перестал быть послушным.
– Как это… договориться? О чем? Она что, решила выдать меня?!
Рыцарь дернулся, как от удара, но возразил:
– Нет-нет, что вы, сударь! Она никого не собирается выдавать. Просто ей кажется, что королю так и так не выжить, а у Северна… есть перспективы. Она намерена выторговать у него вашу жизнь.
«Мастер, немедленно уходи».
– Мою жизнь, а также… вашу карьеру?
Рыцарь побагровел.
– Ну да, ну да, ни для кого не секрет, что она очень честолюбива, но, клянусь, вам ее замысел не причинит никакого вреда! Она надеется, что вы, трезво взвесив все обстоятельства, отдадите камергеру флакон, и тот вас не тронет.
– Ни на что такое она не надеется, дрянь! Она рассчитывает, что они меня укокошат и что Северн ее за то обласкает! Вот, я думаю, что у нее на уме.
Ужаснувшийся Ненний замахал руками.
– Что вы, что вы, Ренфорд, как можно? Маркейд ни за что на свете на такое бы не пошла! Она, конечно, взбалмошная и своенравная, но вы для нее так много значите, что мне вам этого даже не передать! Ах, знали бы вы, с какой теплотой она о вас отзывалась и как дороги ей воспоминания о студенческих днях! Да и потом, если бы у меня появилось хотя бы малейшее подозрение, что ей хочется вашей смерти, я ее никуда бы не отпустил!
Мысли Лайама вдруг сделались ясными. Слишком ясными, чересчур.
– Так-так, значит, вы ее отпустили? Что, самому пойти смелости не хватило, а?
Он смерил рыцаря презрительным взглядом, потом развернулся на каблуках, подошел к люку. «Фануил, лети на разведку. Посмотри, что там к чему».
– Я просто не мог ее остановить! – простонал умоляюще Ненний и ахнул, увидев, как миниатюрный дракончик выпорхнул в люк.
«Я ненадолго, мастер».
«Ладно, я жду».
Лайам захлопнул люк и обернулся к Неннию.
– Давно ли она ушла?
Рыцарь, на которого Фануил произвел сильное впечатление, потрясенно молчал. Вопрос пришлось повторить. Наконец Ненний промямлил, что с момента ухода Маркейд прошло около получаса.
– Мне следовало прийти к вам сразу, я понимаю, но она вся светилась от радости, что так хорошо все придумала. Она заразила меня уверенностью, что эта история разрешится благополучно. Что вас перестанут преследовать и отпустят домой, а мы с ней приблизимся к трону… Я сидел-сидел, думал-думал… Она строго-настрого приказала мне ни во что не соваться… Она лучше моего разбирается в подобных делах…
Пока рыцарь мямлил, оправдываясь и извиняясь, Лайам запихивал в сумку одеяла и пристегивал к поясу трость с клинком. «Около получаса…» Значит, сейчас она у Северна. Сколько им надо времени, чтобы договориться?
Ненний все еще что-то бубнил, Лайам оборвал его на полуслове.
– На нижних дверях есть засовы?
– Д-да… А что? Неужели вы собираетесь их дожидаться?
– Не собираюсь. Пошли.
Он отпихнул рыцаря в сторону и побежал вниз по лестнице. Ненний трусил следом, вопросительно тараторя, но Лайам молчал. Он запер на засов парадную дверь и дверь, ведущую в кухонную пристройку. «Так… что же дальше?»
Сэр Анк умоляюще заломил руки.
– Ренфорд, прошу вас, ответьте! Что вы задумали?
Лайам привалился спиной к косяку и воззрился на хозяина дома. Тот, босой и в ночной рубашке, обхватив себя за плечи, мелко дрожал.
– Что я задумал? – переспросил Лайам. «Его надо убить». Мысль была неприятной, но очень настойчивой. Ненний знает, что Лайам намеревается уйти через люк. А еще он знает о его планах встретиться с Катилиной. «Он все им выложит, и даже не по своей воле. Его заставят – Эльдайн или Маркейд». На краткий миг в голове Лайама вспыхнула безумная мысль прихватить бедолагу с собой, но он ее тут же отмел. «Ненний перепугается, начнет ныть, канючить. И потом, по крышам он не ходок. Нет, его надо убить. Хочешь – не хочешь, а надо».
Гладкое дерево трости просилось в руку. «Нет ничего проще…» Два быстрых выпада, первый – в живот, ибо клинок слабоват для удара под ребра, а второй – в горло, чтобы добить. «Нет ничего проще…»
И все же он медлил.
– Почему вы решились предупредить меня?
Ненний покраснел и отвел глаза.
– Это ваше снадобье – оно и впрямь может спасти короля?
– Может.
«Во всяком случае, твою жизнь оно только что сберегло».
– Пошли.
И Лайам, не обращая внимания на нервную болтовню сэра Анка, повел его на второй этаж. Там он толкнулся в первую дверь. За ней оказалась спальня с большой кроватью под балдахином. В оранжевых отсветах крохотной жаровни кровать походила на катафалк. Лайам сдернул с нее одеяло и сунул его Неннию в руки, потом протянул ему свой поясной нож.
– Режьте на полосы. Я хочу вас связать. Иначе они обвинят вас в соучастии.
Рыцарь трясущимися руками принялся кромсать одеяло.
– Но куда же вы денетесь? И что будете делать? Обратитесь все-таки к Катилине?
– Нет. Маркейд знает об этом, она их предупредит.
Он на треть вытянул из трости клинок и надрезал лезвием прочный край еще одного одеяла, потом разорвал ткань руками.
– Она не станет…
– Знаю, знаю! – перебил Ненния Лайам. – Она не станет делать мне что-то во вред. Она расскажет им все из добрых намерений. Катилину обложат. Я не смогу к нему подобраться.
«Впрочем, шанс есть. Если они решат, что я на это теперь не пойду».
– Нет, – продолжал он, – нет, Катилина – битая фишка.
«Что бы ему сказать?»
– Пожалуй, я попытаюсь пробраться в Рентриллиан. Жрецы верны королю, возможно, кто-то из них пожелает сообщить обо мне королевскому иерарху.
– В Рентриллиан? – Ненний продолжал добросовестно терзать одеяло, но лицо его стало задумчивым. – Там и спрятаться негде. Одни храмы да склепы.
Лайам ухмыльнулся.
– Вот-вот! Именно потому меня там искать и не станут. Нет, решено, я направлюсь в Рентриллиан. Полагаю, жрецы мне помогут. Ладно, лоскутов теперь хватит. Прилягте-ка на пол.
Рыцарь повиновался с такой готовностью, что сердце у Лайама защемило. Он связал Неннию ноги, потом завел ему за спину руки.
– Слишком слабо, – заметил рыцарь и охнул, когда запястья его охватила тугая петля.
– Прошу прощения, но без этого не обойтись, – сказал Лайам, сворачивая из лоскута кляп.
– Это я должен просить у вас прощения, – виновато сказал Ненний. – Делайте то, что нужно, и постарайтесь спасти короля.
«Бедняга!» Лайам сглотнул подкативший под горло комок, потом заткнул рыцарю рот и, убедившись, что тот может свободно дышать носом, затолкал связанного под кровать.
– Когда они явятся, дайте как-нибудь о себе знать. Скажите, что нападение было внезапным.
Ненний что-то в ответ промычал, и Лайам вышел из комнаты.
На этот раз он потушил свечу, прежде чем открыть люк и оглядеться. Облаков стало меньше, туман почти разошелся. Однако луна почти села, так что светлее не сделалось. «Ну что ж, тут уж ничего не попишешь!» Он посмотрел на Фануила. Дракончик сидел на краю кирпичной трубы.
«Я нашел путь, которым ты сможешь уйти, правда, тебе придется перескакивать с крыши на крышу».
– Посмотрим, – буркнул Лайам и вылез наружу.
Мокрая свинцовая кровля была ужасающе гладкой – и, чтобы дотянуться до гребня крыши, Лайаму пришлось упереться ногами в петли люка. Он вскарабкался на конек и уселся верхом. Крутизна скатов вмиг создала неприятное ощущение, будто он сидит на лезвии топора.
«Куда идти?»
Дракончик взмахнул крыльями.
«Ты неправильно сел. Дорога у тебя за спиной. Шесть домов стоят достаточно плотно, дальше – приличный разрыв, внизу прячутся миротворцы. Как бы они тебя не заметили».
«Ищейки вверх не глядят!»
Это была воровская присказка. Некогда Лайам около года вращался в преступных кругах.
Охотники до чужого добра почему-то считали, что задирать голову стражники попросту не способны. Оставалось надеяться, что это именно так.
«Ладно, – кивнул он, разворачиваясь. – Полетай над кварталом. Дашь мне знать, когда кто-то появится».
Фануил улетел.
«Без сапог было бы проще». Лайам вздохнул. Воры, которых он знал, ходили по крышам либо босиком, либо в специальных носках. «По сухим крышам», – уточнил Лайам. Он оторвал руку от свинцовой пластины и протер глаза мокрой ладонью, прогоняя остатки сна. Потом еще раз вздохнул и осторожно встал на ноги. Постоял, осваиваясь, чуть изогнулся, уравновешивая тяжелую сумку, и побежал вперед.
Он бежал, несколько подворачивая ступни, у воров это называлось «пляской над бритвой». Преступный навык помог, и сапоги, против ожиданий, не очень мешали.
А вот сумка его подвела: в момент прыжка она резко мотнулась, Лайама занесло, и он рухнул в проем между домами, больно ударившись грудью о спасительный скат другой кровли, покрытой осиновой дранкой. Дыхание беглеца пресеклось, он вонзил в мокрое дерево ногти, ноги его бесполезно болтались в зияющей пустоте.
«Мастер, идут Северн с Эльдайном».
Ох, наплевать! Лайам висел, опираясь на локти и не смея дышать.
«Их только двое, не считая слуги с фонарем. Они идут по Конюшенному проходу».
«Дай мне перевести дух!»
Лайам стал двигать локтями, перебираясь повыше. Дранка все-таки понадежнее свинцовых пластин, подумал он, облегченно вздыхая. Ему удалось доползти до конька крыши и встать. Поправив сумку, он побежал дальше. Конек был длинным, из него выходила труба. Лайам уцепился за кирпичи, чтобы отдышаться и оценить свое положение. Ноги подрагивали, ребра болели. Он сделал глубокий вдох, прислушиваясь к своим ощущениям. «Там сильный ушиб. Возможно, трещина. Но перелома, кажется, нет». Беглец вознес всем богам благодарственную молитву и еще раз проклял Маркейд.
«Мастер, они совсем рядом».
Лайам, вытянув шею, попытался взглянуть, что творится на мостовой, но увидел лишь окна второго этажа противоположного здания. Крыша под ногами казалась почти отвесной, ему вдруг представилось, как он скользит по ее скату вниз, не в силах ни за что зацепиться. Ветер утих, однако что-то пыталось оторвать его от трубы. Пропасть неодолимо тянула к себе. «Не двигайся, идиот!» Тело Лайама сделалось страшно тяжелым, кровь, отхлынув от щек, ушла в ноги, влекомая глубиной. Сердце гулко стучало, грудь содрогалась. Лайам приник к трубе. «Не двигайся! Успокойся!»
«Эльдайн дергает дверь».
«У тебя всего лишь кружится голова!» Лайам знал это, но провал по-прежнему притягивал взгляд. Стоит ему шевельнуться, и он рухнет вниз. В голове заметались лишние мысли. Надо было снять сапоги, надо было надеть перчатки, а чего было не надо – так это искать убежища у Маркейд!
«Мастер! – мысль фамильяра ворвалась в его мозг, в мгновение ока упорядочив царивший там хаос – Не стой столбом. Уходи!»
Лайам вздрогнул, зажмурился, потряс головой. Наваждение улетучилось, пора обойти преграду. Сосредоточив внимание на кирпичах, он стал продвигаться вперед. Труба была широченной, ему пришлось ступить на откос, тот не подвел и позволил дойти до другого отрезка конька. Лайам замер, не в силах оторваться от спасительной кладки.
«В былые времена у тебя это получалось значительно лучше!» Он боязливо хихикнул.
«Эльдайн плечом пытается высадить дверь».
«Ничего, она какое-то время продержится».
Крыша, на которую он перебрался, была также покрыта дранкой и – о, удача! – вплотную смыкалась с очередной кровлей. Лайам глубоко вздохнул, поморщился от боли в груди и прислушался. До его слуха донеслись глухие удары. Эльдайн вышибал дверь дома Маркейд. Лайам выпрямился и побежал к четвертому дому.
Теперь, когда приступ паники миновал, он чувствовал себя поувереннее. Перемахнув на четвертую крышу – черепичную, усеянную множеством маленьких дымоходов, – Лайам вдруг осознал, что думает о Маркейд. Где она? Что с ней? Почему они не взяли ее с собой?
«Ей небось уже перерезали глотку! Ах, Маркейд, ты всегда была себе на уме, не подозревая, как люди жестоки!» Он сердито оскалился, ощутив укол в области сердца. «В конце концов, кто ее просил к ним ходить? Уж конечно не я! Она взрослая девочка и сама во всем виновата!»
Крыша пятого дома была односкатной, пологой. Кровля шестого – и последнего в этой цепочке – дома значительно возвышалась над ней. Пришлось подпрыгнуть, чтобы ухватиться за выступ. Некоторое время Лайам висел, отчаянно дрыгая ногами, но в конце концов ему удалось подтянуться и перевалиться через карниз.
«Мастер, Эльдайн вышиб дверь!»
Увы, засовы сэр Анк поставил себе никудышные. Лайам вихрем пронесся по черепичному гребню и, добежав до края крыши, упал на колени, чтобы понять, насколько широк разделявший кварталы провал.
Это был проулок, перпендикулярный Конюшенному проходу. На углу – далеко внизу, под фонарем, – стояли два миротворца, они смотрели в сторону дома Маркейд, очевидно следя за действиями своего лейтенанта.
«Ты что, спятил? – вскричал мысленно Лайам, обращаясь к уродцу. – До того дома добрая миля. Я не допрыгну!»
«Допрыгнешь, проулок узкий».
Луна почти села, скат дальней крыши скрывался во мгле. Лайам с трудом различил на нем что-то вроде пары чердачных окошек.
«Там и упасть-то некуда!»
«Целься между изломами. Места достаточно. Я проверял».
Лайам скрипнул зубами.
«Фануил, возможно, ты этого и не помнишь, но у меня крыльев нет! Я порхать не умею!»
Он глянул на миротворцев, те по-прежнему стояли в пятне фонарного света. Они разговаривали, но голоса их до крыши не долетали. «Однако, держу пари, грохот прыжка они безусловно услышат!»
«Если они заметят тебя, я их усыплю».
Между домами около семи футов, и если сорвется нога… Лайам поморщился, по спине его проскользнул холодок.
«А почему бы тебе не усыпить их прямо сейчас? Я бы спустился вниз и пошел бы себе, как все люди, по твердой земле!»
Он осознал, что сморозил глупость, прежде чем Фануил принялся пояснять.
«Усыпить их, конечно же, можно, мастер, но тогда камергер с лейтенантом поймут, каким путем ты ушел. А так им придется поломать голову над этой загадкой. Пока они сообразят, что к чему, ты будешь уже далеко».
Последовала пауза. Лайам еще раз промерил взглядом дистанцию.
«Я не обещал, что будет легко».
«Не обещал, но и о том, что я могу свернуть себе шею, ты тоже не говорил!»
Однако уродец был прав. Без особой нужды прибегать к магии, конечно, не стоит. Таинственное исчезновение беглеца из запертого и обложенного миротворцами дома должно сбить врагов с толку. «Хотя и ненадолго. Скоро они найдут Ненния, а тот им выложит все».
Лайам отполз подальше от края крыши и встал. «Ладно, не трусь, возможно, все еще и обойдется!» Он напрягся, пригнулся и побежал к провалу.
Полет длился меньше секунды, Лайам, не успев испугаться, перемахнул через проулок и уцепился за гребень над слуховым окном. Кровля под его сапогами сначала крякнула, а потом грохотнула – так оглушительно, словно в храме Повелителя бурь ударили в металлический барабан.
«Миротворцы даже не шелохнулись», – доложил Фануил, но Лайам досадливо отмахнулся.
Под черепицей, к которой он прижимался, послышались вздохи и скрип веревочной сетки – там заворочался потревоженный человек. Следовало бы дождаться, пока обитатель мансарды не успокоится и не заснет, но времени на это не было. Лайам пополз к гребню крыши.
«Фануил, будь начеку! Усыпляй всех, кто высунется посмотреть, что тут творится».
За гребнем пологая черепичная кровля упиралась в кирпичную стену. Лайам сбежал к ней, подпрыгнул, вскарабкался на крышу соседнего здания и потрусил дальше.
Похоже, обитатели чердаков любили поспать и посторонние звуки над головой воспринимали как часть своих сновидений. Как бы там ни было, никто из них не делал попыток проявить излишнее любопытство. Перебравшись через несколько крыш, Лайам отправил Фануила обратно – следить за домом Маркейд – и продолжил свой путь.
Порой на него сердито ворчали сонные голуби, однако совы, прятавшиеся в кронах нависавших над зданиями деревьев, держались невозмутимо, хотя, вероятно, задавались вопросом, куда это человека несет. В остальном же Лайам был предоставлен себе, и дорога, по которой он двигался, казалась ему ничуть не хуже наземных. К тому же тесная застройка распадка позволяла теперь беглецу произвольно выбирать направление, избавляя его от необходимости совершать головокружительные прыжки. Провалы между крышами конечно же попадались, но шириной не более трех футов, и Лайам просто перешагивал через них.
Время от времени он влезал на трубы, чтобы, сориентировавшись, обойти посты, расставленные Уорден, и подобраться к реке.
«Ну, доберешься ты до реки и что будешь делать дальше?» На этот вопрос Лайам ответа не находил, но продолжал неуклонно стремиться к Монаршей, то карабкаясь вверх, то прыгая вниз. Руки его тряслись, со лба, невзирая на холод, катился пот. «Нет, мостовая все-таки лучше, – решил он, умащиваясь на верхушке роскошного каменного фронтона какого-то богатого дома, чтобы передохнуть и обдумать свое положение. – Давай-ка все же сообразим, куда ты пойдешь».
К принцу казны – Катилине? Но там его будут ждать. Маркейд наверняка сообщила Северну о планах своего бывшего однокашника. Лайам нахмурился и сплюнул. Ох, какую же глупость совершила эта дуреха! «Она, вероятно, и впрямь надеялась как-то выгородить меня. И не подумала, чего это может ей стоить». Что с ней сейчас, он боялся даже представить. Может, послать в дом лорда Северна Фануила? Пусть поглядит, как там она. Лайам поморщился и отогнал от себя эту мысль. «Все равно уже ничего не поправить! Хотела Маркейд тебе зла или нет – предательство есть предательство! Пусть сама выкручивается, если еще жива. Давай подумаем о Катилине».
Собственно, что о нем думать? Принца казны нет в Торквее. Он вернется лишь завтра, в лучшем случае – к вечеру, а на рассвете Уорден поднимет всех, кто у нее под рукой. «Она просто взбесится, когда Эльдайн ей доложит, что ты опять улизнул!» И все-таки, почему же леди-пацифик не попыталась обыскать особняк Ненниев? Этот вопрос озадачивал Лайама больше и больше. Он не верил, что каменную уродку обмануло притворство Маркейд. И потом, лейтенант ее, как показала практика, вламывается в чужие дома без особых раздумий. Что же остановило Уорден? Она явно что-то задумала. Эльдайн – это грубая сила, Уорден – холодный расчет и строит свои козни, исходя из сведений, почерпнутых в рекомендательном письме Линдауэра Веспасиана.
Хорошо бы его прочесть! И не только для того, чтобы понять мотивы действий Уорден. Там, возможно, говорится о назначении загадочного флакончика. Или упоминаются имена людей, каким Лайам мог бы довериться. На самом деле, хорошо бы вообще минут пять покопаться в кабинете профессора Кейда, даже если леди-пацифик держит письмо герцога при себе. Мэтр записал название гостиницы, в которой остановился Лайам, не доверяя своей памяти. Значит, в его бумагах, наверняка, обнаружатся и другие заметки подобного рода, из которых можно извлечь какую-то пользу…
«Пять минут? – спросил себя Лайам. – А почему бы и нет?»
Надежда найти что-нибудь ценное оправдывает риск очередной переправы через Монаршую. А проникнуть в дом Кейда будет несложно. «Открытое окно!» – усмехнулся Лайам. На воровском жаргоне такой фразой обозначалось легкое дельце. Совсем пустячное для того, кто «проплясал над бритвой» через весь Королевский распадок. Он криво улыбнулся. Уорден наверняка его там не ждет. Это соображение поставило в цепи размышлений Лайама жирную точку.
«В письме герцога, безусловно, много чего наворочено, но того, что у тебя хватит наглости сунуться туда, где однажды обжегся, там, конечно же, нет!»
8
Лайам хмыкнул и лег, подбирая под себя одеяло.
– Могу ли я сделать это, не покидая чердак? – Уродец даже не повернулся.
«Ты шутишь».
– Шучу, конечно, шучу. «Ты устал».
– Вовсе нет!
Глаза его сами собой закрывались. «Выпусти меня, я покараулю снаружи, а ты немного поспишь».
– Нет, – пробормотал Лайам. – Мне надо бы совершить еще парочку глупостей. А то все кажется, что чего-то недостает. Сейчас мы отсюда уйдем.
Циничный внутренний голосок напомнил ему, что, лежа под одеялом, осуществить этот план не удастся. Лайам кивнул в знак безоговорочного согласия, однако подняться не было сил.
«Поскольку пацифик не стала обыскивать дом, – беззвучно бубнил дракончик, – можно предположить, что она не сделает этого и в ближайшее время. Возможно, она вообще не уверена, что ты здесь. Ее люди не смотрят на дом, они приглядываются к прохожим. Так что твердая пара часов у тебя еще есть».
– Что ж, отдохни и ты… – Язык Лайама заплетался. Боги, как хочется спать! Да и зачем бодрствовать? Уорден либо явится, либо не явится, пусть решает сама. Он сознавал, что в этом рассуждении не все ладно с логикой, но что именно, разобрать не мог. – Тебе тоже надо поспать…
«Я не устал».
– Хороший мальчик… – Мысли его спутались окончательно. – Спать, спать…
И Лайам уснул.
Время шло. Спать ему уже вроде бы не хотелось. Он лежал, отдыхая перед дорогой и бездумно оглядывая чердак. Он, правда, не понимал, зачем здесь горящий замок, и женское лицо, обрамленное каштановыми волосами, и Парящая Лестница, взмывающая над водопадом, – он сердился, он знал, что такого на чердаках быть не должно. А еще он знал, что, находясь в бегах, спать попросту глупо, впрочем, мысль Фануила все равно застала его врасплох.
«Мастер, на лестнице человек».
Лайам кое-как сел. Глаза не ворочались. Свеча наполовину сгорела.
– Что? – просипел он. Потом прокашлялся и повторил: – Что? Кто там?
«Не знаю, мастер. Он просто сидит».
Одеяло обмоталось вокруг бедер, Лайам кое-как из него выпутался и, пошатываясь, встал на ноги. Затекшее тело начинало болеть, голова шла кругом. Он подковылял к двери и, ничего не соображая, распахнул ее настежь.
На верхней ступеньке лестницы скорчился Ненний. Его глаза испуганно округлились.
– В чем дело? – осведомился Лайам.
– Ренфорд, – выдавил из себя рыцарь, вскочив на ноги, – вы… Вам надо идти!
Лайам тупо уставился на мужа Маркейд.
– Да-да, вы правы. Я скоро уйду.
– Нет-нет! – проскулил Ненний. – Вам надо идти прямо сейчас! Сию же минуту! – Лицо его плаксиво скривилось. – Боюсь, Маркейд чересчур занесло.
– Ее вообще частенько заносит.
Туман в голове Лайама начинал постепенно развеиваться. Странно, почему хозяин дома встревожен?
– Пожалуйста, уходите! – взмолился сэр Анк. – Они могут явиться в любую минуту. Я пытался ее урезонить, но она и слушать не захотела.
Лайам только теперь сообразил, что рыцарь практически не одет. Его телеса едва прикрывала коротенькая ночная рубашка. Он протер глаза, тряхнул головой.
– Вы это о чем?
«Мастер, похоже, твоя знакомая тебя предала».
Ненний глубоко вздохнул, зажмурился и выпалил:
– Маркейд пошла к Северну. Она хочет договориться с ним.
Лайам оцепенел, язык его перестал быть послушным.
– Как это… договориться? О чем? Она что, решила выдать меня?!
Рыцарь дернулся, как от удара, но возразил:
– Нет-нет, что вы, сударь! Она никого не собирается выдавать. Просто ей кажется, что королю так и так не выжить, а у Северна… есть перспективы. Она намерена выторговать у него вашу жизнь.
«Мастер, немедленно уходи».
– Мою жизнь, а также… вашу карьеру?
Рыцарь побагровел.
– Ну да, ну да, ни для кого не секрет, что она очень честолюбива, но, клянусь, вам ее замысел не причинит никакого вреда! Она надеется, что вы, трезво взвесив все обстоятельства, отдадите камергеру флакон, и тот вас не тронет.
– Ни на что такое она не надеется, дрянь! Она рассчитывает, что они меня укокошат и что Северн ее за то обласкает! Вот, я думаю, что у нее на уме.
Ужаснувшийся Ненний замахал руками.
– Что вы, что вы, Ренфорд, как можно? Маркейд ни за что на свете на такое бы не пошла! Она, конечно, взбалмошная и своенравная, но вы для нее так много значите, что мне вам этого даже не передать! Ах, знали бы вы, с какой теплотой она о вас отзывалась и как дороги ей воспоминания о студенческих днях! Да и потом, если бы у меня появилось хотя бы малейшее подозрение, что ей хочется вашей смерти, я ее никуда бы не отпустил!
Мысли Лайама вдруг сделались ясными. Слишком ясными, чересчур.
– Так-так, значит, вы ее отпустили? Что, самому пойти смелости не хватило, а?
Он смерил рыцаря презрительным взглядом, потом развернулся на каблуках, подошел к люку. «Фануил, лети на разведку. Посмотри, что там к чему».
– Я просто не мог ее остановить! – простонал умоляюще Ненний и ахнул, увидев, как миниатюрный дракончик выпорхнул в люк.
«Я ненадолго, мастер».
«Ладно, я жду».
Лайам захлопнул люк и обернулся к Неннию.
– Давно ли она ушла?
Рыцарь, на которого Фануил произвел сильное впечатление, потрясенно молчал. Вопрос пришлось повторить. Наконец Ненний промямлил, что с момента ухода Маркейд прошло около получаса.
– Мне следовало прийти к вам сразу, я понимаю, но она вся светилась от радости, что так хорошо все придумала. Она заразила меня уверенностью, что эта история разрешится благополучно. Что вас перестанут преследовать и отпустят домой, а мы с ней приблизимся к трону… Я сидел-сидел, думал-думал… Она строго-настрого приказала мне ни во что не соваться… Она лучше моего разбирается в подобных делах…
Пока рыцарь мямлил, оправдываясь и извиняясь, Лайам запихивал в сумку одеяла и пристегивал к поясу трость с клинком. «Около получаса…» Значит, сейчас она у Северна. Сколько им надо времени, чтобы договориться?
Ненний все еще что-то бубнил, Лайам оборвал его на полуслове.
– На нижних дверях есть засовы?
– Д-да… А что? Неужели вы собираетесь их дожидаться?
– Не собираюсь. Пошли.
Он отпихнул рыцаря в сторону и побежал вниз по лестнице. Ненний трусил следом, вопросительно тараторя, но Лайам молчал. Он запер на засов парадную дверь и дверь, ведущую в кухонную пристройку. «Так… что же дальше?»
Сэр Анк умоляюще заломил руки.
– Ренфорд, прошу вас, ответьте! Что вы задумали?
Лайам привалился спиной к косяку и воззрился на хозяина дома. Тот, босой и в ночной рубашке, обхватив себя за плечи, мелко дрожал.
– Что я задумал? – переспросил Лайам. «Его надо убить». Мысль была неприятной, но очень настойчивой. Ненний знает, что Лайам намеревается уйти через люк. А еще он знает о его планах встретиться с Катилиной. «Он все им выложит, и даже не по своей воле. Его заставят – Эльдайн или Маркейд». На краткий миг в голове Лайама вспыхнула безумная мысль прихватить бедолагу с собой, но он ее тут же отмел. «Ненний перепугается, начнет ныть, канючить. И потом, по крышам он не ходок. Нет, его надо убить. Хочешь – не хочешь, а надо».
Гладкое дерево трости просилось в руку. «Нет ничего проще…» Два быстрых выпада, первый – в живот, ибо клинок слабоват для удара под ребра, а второй – в горло, чтобы добить. «Нет ничего проще…»
И все же он медлил.
– Почему вы решились предупредить меня?
Ненний покраснел и отвел глаза.
– Это ваше снадобье – оно и впрямь может спасти короля?
– Может.
«Во всяком случае, твою жизнь оно только что сберегло».
– Пошли.
И Лайам, не обращая внимания на нервную болтовню сэра Анка, повел его на второй этаж. Там он толкнулся в первую дверь. За ней оказалась спальня с большой кроватью под балдахином. В оранжевых отсветах крохотной жаровни кровать походила на катафалк. Лайам сдернул с нее одеяло и сунул его Неннию в руки, потом протянул ему свой поясной нож.
– Режьте на полосы. Я хочу вас связать. Иначе они обвинят вас в соучастии.
Рыцарь трясущимися руками принялся кромсать одеяло.
– Но куда же вы денетесь? И что будете делать? Обратитесь все-таки к Катилине?
– Нет. Маркейд знает об этом, она их предупредит.
Он на треть вытянул из трости клинок и надрезал лезвием прочный край еще одного одеяла, потом разорвал ткань руками.
– Она не станет…
– Знаю, знаю! – перебил Ненния Лайам. – Она не станет делать мне что-то во вред. Она расскажет им все из добрых намерений. Катилину обложат. Я не смогу к нему подобраться.
«Впрочем, шанс есть. Если они решат, что я на это теперь не пойду».
– Нет, – продолжал он, – нет, Катилина – битая фишка.
«Что бы ему сказать?»
– Пожалуй, я попытаюсь пробраться в Рентриллиан. Жрецы верны королю, возможно, кто-то из них пожелает сообщить обо мне королевскому иерарху.
– В Рентриллиан? – Ненний продолжал добросовестно терзать одеяло, но лицо его стало задумчивым. – Там и спрятаться негде. Одни храмы да склепы.
Лайам ухмыльнулся.
– Вот-вот! Именно потому меня там искать и не станут. Нет, решено, я направлюсь в Рентриллиан. Полагаю, жрецы мне помогут. Ладно, лоскутов теперь хватит. Прилягте-ка на пол.
Рыцарь повиновался с такой готовностью, что сердце у Лайама защемило. Он связал Неннию ноги, потом завел ему за спину руки.
– Слишком слабо, – заметил рыцарь и охнул, когда запястья его охватила тугая петля.
– Прошу прощения, но без этого не обойтись, – сказал Лайам, сворачивая из лоскута кляп.
– Это я должен просить у вас прощения, – виновато сказал Ненний. – Делайте то, что нужно, и постарайтесь спасти короля.
«Бедняга!» Лайам сглотнул подкативший под горло комок, потом заткнул рыцарю рот и, убедившись, что тот может свободно дышать носом, затолкал связанного под кровать.
– Когда они явятся, дайте как-нибудь о себе знать. Скажите, что нападение было внезапным.
Ненний что-то в ответ промычал, и Лайам вышел из комнаты.
На этот раз он потушил свечу, прежде чем открыть люк и оглядеться. Облаков стало меньше, туман почти разошелся. Однако луна почти села, так что светлее не сделалось. «Ну что ж, тут уж ничего не попишешь!» Он посмотрел на Фануила. Дракончик сидел на краю кирпичной трубы.
«Я нашел путь, которым ты сможешь уйти, правда, тебе придется перескакивать с крыши на крышу».
– Посмотрим, – буркнул Лайам и вылез наружу.
Мокрая свинцовая кровля была ужасающе гладкой – и, чтобы дотянуться до гребня крыши, Лайаму пришлось упереться ногами в петли люка. Он вскарабкался на конек и уселся верхом. Крутизна скатов вмиг создала неприятное ощущение, будто он сидит на лезвии топора.
«Куда идти?»
Дракончик взмахнул крыльями.
«Ты неправильно сел. Дорога у тебя за спиной. Шесть домов стоят достаточно плотно, дальше – приличный разрыв, внизу прячутся миротворцы. Как бы они тебя не заметили».
«Ищейки вверх не глядят!»
Это была воровская присказка. Некогда Лайам около года вращался в преступных кругах.
Охотники до чужого добра почему-то считали, что задирать голову стражники попросту не способны. Оставалось надеяться, что это именно так.
«Ладно, – кивнул он, разворачиваясь. – Полетай над кварталом. Дашь мне знать, когда кто-то появится».
Фануил улетел.
«Без сапог было бы проще». Лайам вздохнул. Воры, которых он знал, ходили по крышам либо босиком, либо в специальных носках. «По сухим крышам», – уточнил Лайам. Он оторвал руку от свинцовой пластины и протер глаза мокрой ладонью, прогоняя остатки сна. Потом еще раз вздохнул и осторожно встал на ноги. Постоял, осваиваясь, чуть изогнулся, уравновешивая тяжелую сумку, и побежал вперед.
Он бежал, несколько подворачивая ступни, у воров это называлось «пляской над бритвой». Преступный навык помог, и сапоги, против ожиданий, не очень мешали.
А вот сумка его подвела: в момент прыжка она резко мотнулась, Лайама занесло, и он рухнул в проем между домами, больно ударившись грудью о спасительный скат другой кровли, покрытой осиновой дранкой. Дыхание беглеца пресеклось, он вонзил в мокрое дерево ногти, ноги его бесполезно болтались в зияющей пустоте.
«Мастер, идут Северн с Эльдайном».
Ох, наплевать! Лайам висел, опираясь на локти и не смея дышать.
«Их только двое, не считая слуги с фонарем. Они идут по Конюшенному проходу».
«Дай мне перевести дух!»
Лайам стал двигать локтями, перебираясь повыше. Дранка все-таки понадежнее свинцовых пластин, подумал он, облегченно вздыхая. Ему удалось доползти до конька крыши и встать. Поправив сумку, он побежал дальше. Конек был длинным, из него выходила труба. Лайам уцепился за кирпичи, чтобы отдышаться и оценить свое положение. Ноги подрагивали, ребра болели. Он сделал глубокий вдох, прислушиваясь к своим ощущениям. «Там сильный ушиб. Возможно, трещина. Но перелома, кажется, нет». Беглец вознес всем богам благодарственную молитву и еще раз проклял Маркейд.
«Мастер, они совсем рядом».
Лайам, вытянув шею, попытался взглянуть, что творится на мостовой, но увидел лишь окна второго этажа противоположного здания. Крыша под ногами казалась почти отвесной, ему вдруг представилось, как он скользит по ее скату вниз, не в силах ни за что зацепиться. Ветер утих, однако что-то пыталось оторвать его от трубы. Пропасть неодолимо тянула к себе. «Не двигайся, идиот!» Тело Лайама сделалось страшно тяжелым, кровь, отхлынув от щек, ушла в ноги, влекомая глубиной. Сердце гулко стучало, грудь содрогалась. Лайам приник к трубе. «Не двигайся! Успокойся!»
«Эльдайн дергает дверь».
«У тебя всего лишь кружится голова!» Лайам знал это, но провал по-прежнему притягивал взгляд. Стоит ему шевельнуться, и он рухнет вниз. В голове заметались лишние мысли. Надо было снять сапоги, надо было надеть перчатки, а чего было не надо – так это искать убежища у Маркейд!
«Мастер! – мысль фамильяра ворвалась в его мозг, в мгновение ока упорядочив царивший там хаос – Не стой столбом. Уходи!»
Лайам вздрогнул, зажмурился, потряс головой. Наваждение улетучилось, пора обойти преграду. Сосредоточив внимание на кирпичах, он стал продвигаться вперед. Труба была широченной, ему пришлось ступить на откос, тот не подвел и позволил дойти до другого отрезка конька. Лайам замер, не в силах оторваться от спасительной кладки.
«В былые времена у тебя это получалось значительно лучше!» Он боязливо хихикнул.
«Эльдайн плечом пытается высадить дверь».
«Ничего, она какое-то время продержится».
Крыша, на которую он перебрался, была также покрыта дранкой и – о, удача! – вплотную смыкалась с очередной кровлей. Лайам глубоко вздохнул, поморщился от боли в груди и прислушался. До его слуха донеслись глухие удары. Эльдайн вышибал дверь дома Маркейд. Лайам выпрямился и побежал к четвертому дому.
Теперь, когда приступ паники миновал, он чувствовал себя поувереннее. Перемахнув на четвертую крышу – черепичную, усеянную множеством маленьких дымоходов, – Лайам вдруг осознал, что думает о Маркейд. Где она? Что с ней? Почему они не взяли ее с собой?
«Ей небось уже перерезали глотку! Ах, Маркейд, ты всегда была себе на уме, не подозревая, как люди жестоки!» Он сердито оскалился, ощутив укол в области сердца. «В конце концов, кто ее просил к ним ходить? Уж конечно не я! Она взрослая девочка и сама во всем виновата!»
Крыша пятого дома была односкатной, пологой. Кровля шестого – и последнего в этой цепочке – дома значительно возвышалась над ней. Пришлось подпрыгнуть, чтобы ухватиться за выступ. Некоторое время Лайам висел, отчаянно дрыгая ногами, но в конце концов ему удалось подтянуться и перевалиться через карниз.
«Мастер, Эльдайн вышиб дверь!»
Увы, засовы сэр Анк поставил себе никудышные. Лайам вихрем пронесся по черепичному гребню и, добежав до края крыши, упал на колени, чтобы понять, насколько широк разделявший кварталы провал.
Это был проулок, перпендикулярный Конюшенному проходу. На углу – далеко внизу, под фонарем, – стояли два миротворца, они смотрели в сторону дома Маркейд, очевидно следя за действиями своего лейтенанта.
«Ты что, спятил? – вскричал мысленно Лайам, обращаясь к уродцу. – До того дома добрая миля. Я не допрыгну!»
«Допрыгнешь, проулок узкий».
Луна почти села, скат дальней крыши скрывался во мгле. Лайам с трудом различил на нем что-то вроде пары чердачных окошек.
«Там и упасть-то некуда!»
«Целься между изломами. Места достаточно. Я проверял».
Лайам скрипнул зубами.
«Фануил, возможно, ты этого и не помнишь, но у меня крыльев нет! Я порхать не умею!»
Он глянул на миротворцев, те по-прежнему стояли в пятне фонарного света. Они разговаривали, но голоса их до крыши не долетали. «Однако, держу пари, грохот прыжка они безусловно услышат!»
«Если они заметят тебя, я их усыплю».
Между домами около семи футов, и если сорвется нога… Лайам поморщился, по спине его проскользнул холодок.
«А почему бы тебе не усыпить их прямо сейчас? Я бы спустился вниз и пошел бы себе, как все люди, по твердой земле!»
Он осознал, что сморозил глупость, прежде чем Фануил принялся пояснять.
«Усыпить их, конечно же, можно, мастер, но тогда камергер с лейтенантом поймут, каким путем ты ушел. А так им придется поломать голову над этой загадкой. Пока они сообразят, что к чему, ты будешь уже далеко».
Последовала пауза. Лайам еще раз промерил взглядом дистанцию.
«Я не обещал, что будет легко».
«Не обещал, но и о том, что я могу свернуть себе шею, ты тоже не говорил!»
Однако уродец был прав. Без особой нужды прибегать к магии, конечно, не стоит. Таинственное исчезновение беглеца из запертого и обложенного миротворцами дома должно сбить врагов с толку. «Хотя и ненадолго. Скоро они найдут Ненния, а тот им выложит все».
Лайам отполз подальше от края крыши и встал. «Ладно, не трусь, возможно, все еще и обойдется!» Он напрягся, пригнулся и побежал к провалу.
Полет длился меньше секунды, Лайам, не успев испугаться, перемахнул через проулок и уцепился за гребень над слуховым окном. Кровля под его сапогами сначала крякнула, а потом грохотнула – так оглушительно, словно в храме Повелителя бурь ударили в металлический барабан.
«Миротворцы даже не шелохнулись», – доложил Фануил, но Лайам досадливо отмахнулся.
Под черепицей, к которой он прижимался, послышались вздохи и скрип веревочной сетки – там заворочался потревоженный человек. Следовало бы дождаться, пока обитатель мансарды не успокоится и не заснет, но времени на это не было. Лайам пополз к гребню крыши.
«Фануил, будь начеку! Усыпляй всех, кто высунется посмотреть, что тут творится».
За гребнем пологая черепичная кровля упиралась в кирпичную стену. Лайам сбежал к ней, подпрыгнул, вскарабкался на крышу соседнего здания и потрусил дальше.
Похоже, обитатели чердаков любили поспать и посторонние звуки над головой воспринимали как часть своих сновидений. Как бы там ни было, никто из них не делал попыток проявить излишнее любопытство. Перебравшись через несколько крыш, Лайам отправил Фануила обратно – следить за домом Маркейд – и продолжил свой путь.
Порой на него сердито ворчали сонные голуби, однако совы, прятавшиеся в кронах нависавших над зданиями деревьев, держались невозмутимо, хотя, вероятно, задавались вопросом, куда это человека несет. В остальном же Лайам был предоставлен себе, и дорога, по которой он двигался, казалась ему ничуть не хуже наземных. К тому же тесная застройка распадка позволяла теперь беглецу произвольно выбирать направление, избавляя его от необходимости совершать головокружительные прыжки. Провалы между крышами конечно же попадались, но шириной не более трех футов, и Лайам просто перешагивал через них.
Время от времени он влезал на трубы, чтобы, сориентировавшись, обойти посты, расставленные Уорден, и подобраться к реке.
«Ну, доберешься ты до реки и что будешь делать дальше?» На этот вопрос Лайам ответа не находил, но продолжал неуклонно стремиться к Монаршей, то карабкаясь вверх, то прыгая вниз. Руки его тряслись, со лба, невзирая на холод, катился пот. «Нет, мостовая все-таки лучше, – решил он, умащиваясь на верхушке роскошного каменного фронтона какого-то богатого дома, чтобы передохнуть и обдумать свое положение. – Давай-ка все же сообразим, куда ты пойдешь».
К принцу казны – Катилине? Но там его будут ждать. Маркейд наверняка сообщила Северну о планах своего бывшего однокашника. Лайам нахмурился и сплюнул. Ох, какую же глупость совершила эта дуреха! «Она, вероятно, и впрямь надеялась как-то выгородить меня. И не подумала, чего это может ей стоить». Что с ней сейчас, он боялся даже представить. Может, послать в дом лорда Северна Фануила? Пусть поглядит, как там она. Лайам поморщился и отогнал от себя эту мысль. «Все равно уже ничего не поправить! Хотела Маркейд тебе зла или нет – предательство есть предательство! Пусть сама выкручивается, если еще жива. Давай подумаем о Катилине».
Собственно, что о нем думать? Принца казны нет в Торквее. Он вернется лишь завтра, в лучшем случае – к вечеру, а на рассвете Уорден поднимет всех, кто у нее под рукой. «Она просто взбесится, когда Эльдайн ей доложит, что ты опять улизнул!» И все-таки, почему же леди-пацифик не попыталась обыскать особняк Ненниев? Этот вопрос озадачивал Лайама больше и больше. Он не верил, что каменную уродку обмануло притворство Маркейд. И потом, лейтенант ее, как показала практика, вламывается в чужие дома без особых раздумий. Что же остановило Уорден? Она явно что-то задумала. Эльдайн – это грубая сила, Уорден – холодный расчет и строит свои козни, исходя из сведений, почерпнутых в рекомендательном письме Линдауэра Веспасиана.
Хорошо бы его прочесть! И не только для того, чтобы понять мотивы действий Уорден. Там, возможно, говорится о назначении загадочного флакончика. Или упоминаются имена людей, каким Лайам мог бы довериться. На самом деле, хорошо бы вообще минут пять покопаться в кабинете профессора Кейда, даже если леди-пацифик держит письмо герцога при себе. Мэтр записал название гостиницы, в которой остановился Лайам, не доверяя своей памяти. Значит, в его бумагах, наверняка, обнаружатся и другие заметки подобного рода, из которых можно извлечь какую-то пользу…
«Пять минут? – спросил себя Лайам. – А почему бы и нет?»
Надежда найти что-нибудь ценное оправдывает риск очередной переправы через Монаршую. А проникнуть в дом Кейда будет несложно. «Открытое окно!» – усмехнулся Лайам. На воровском жаргоне такой фразой обозначалось легкое дельце. Совсем пустячное для того, кто «проплясал над бритвой» через весь Королевский распадок. Он криво улыбнулся. Уорден наверняка его там не ждет. Это соображение поставило в цепи размышлений Лайама жирную точку.
«В письме герцога, безусловно, много чего наворочено, но того, что у тебя хватит наглости сунуться туда, где однажды обжегся, там, конечно же, нет!»
8
Лайам спустился на землю за квартал от набережной Монаршей.
«Северн с Эльдайном все еще в доме, мастер», – сообщил Фануил.
«Ну, не дожидаться же их! – отозвался Лайам. – Лети сюда, у нас есть другие дела».
Он коротко изложил свой план, но дракончик его не одобрил.
«Вряд ли в бумагах профессора найдется что-то полезное. Если там что-то и было, Уорден это уже нашла».
Лайам нахмурился, признавая резонность суждения.
«И что же мне делать?»
«Беги из Торквея», – посоветовал фамильяр.
Очевидно, мысль эту он лелеял давно, ибо аргументация его была очень весомой. Уорден наверняка полагает, что главная цель беглеца – передать флакон королю, и потому бросит все силы на то, чтобы помешать ему это сделать. Выходы же из столицы будут охраняться формально. За «Солнцем коммерции», безусловно, следят, однако леди-пацифик вряд ли сумеет взять под контроль все корабли Беллоу-сити.
«Там найдется по меньшей мере с десяток судов, что идут в Саузварк. Через неделю-другую мы окажемся дома».
«А что станется с королем? Он ведь умрет, пока я буду спасать свою шкуру?»
«Мастер, но ты же не знаешь, способна ли эта штука его исцелить».
«Это правда, однако шанс все-таки есть. Значит, следует попытаться».
Лайам стоял в узеньком переулке, растирая руки, чтобы согреться, и ждал. Пауза была долгой. Наконец пришел вопрос:
«Зачем тебе это?»
«Как зачем? Король есть король!»
«Трон пустым не останется. Его тут же займут. А вдруг это пойдет государству на пользу? Никанор немощен, у него нет детей. Ты сам говорил, что он – никудышный правитель».
– Да, говорил. – Лайам скривился.
«Это не значит, что его надо бросить в беде. А потом, если я, как побитый пес, вернусь в Южный Тир, что скажет по этому поводу герцог?»
«Герцог? Герцог, пожалуй, рассердится… Даже наверняка».
«Рассердится? Ха! Он просто мне голову с плеч снимет».
Дракончик примолк, пораженный мрачностью перспективы. Его хозяин внутренне усмехнулся. Герцог и впрямь промахов своим подданным не прощал, однако вовсе не страх перед ним являлся причиной нежелания Лайама покинуть столицу.
Что же тогда? Никанор IV действительно слабый властитель, плохо управляющий королевством. Страна приходит в упадок, торговать и путешествовать стало опасно. Дороги разбиты, в море хозяйничают пираты, леса оккупировали разбойники, мелкие землевладельцы грызутся между собой… «Так почему бы не дать ему умереть, в надежде, что его место займет кто-нибудь посильнее?» Лайам не знал почему, просто… Просто это было неправильно, вот и все.
«Северн с Эльдайном все еще в доме, мастер», – сообщил Фануил.
«Ну, не дожидаться же их! – отозвался Лайам. – Лети сюда, у нас есть другие дела».
Он коротко изложил свой план, но дракончик его не одобрил.
«Вряд ли в бумагах профессора найдется что-то полезное. Если там что-то и было, Уорден это уже нашла».
Лайам нахмурился, признавая резонность суждения.
«И что же мне делать?»
«Беги из Торквея», – посоветовал фамильяр.
Очевидно, мысль эту он лелеял давно, ибо аргументация его была очень весомой. Уорден наверняка полагает, что главная цель беглеца – передать флакон королю, и потому бросит все силы на то, чтобы помешать ему это сделать. Выходы же из столицы будут охраняться формально. За «Солнцем коммерции», безусловно, следят, однако леди-пацифик вряд ли сумеет взять под контроль все корабли Беллоу-сити.
«Там найдется по меньшей мере с десяток судов, что идут в Саузварк. Через неделю-другую мы окажемся дома».
«А что станется с королем? Он ведь умрет, пока я буду спасать свою шкуру?»
«Мастер, но ты же не знаешь, способна ли эта штука его исцелить».
«Это правда, однако шанс все-таки есть. Значит, следует попытаться».
Лайам стоял в узеньком переулке, растирая руки, чтобы согреться, и ждал. Пауза была долгой. Наконец пришел вопрос:
«Зачем тебе это?»
«Как зачем? Король есть король!»
«Трон пустым не останется. Его тут же займут. А вдруг это пойдет государству на пользу? Никанор немощен, у него нет детей. Ты сам говорил, что он – никудышный правитель».
– Да, говорил. – Лайам скривился.
«Это не значит, что его надо бросить в беде. А потом, если я, как побитый пес, вернусь в Южный Тир, что скажет по этому поводу герцог?»
«Герцог? Герцог, пожалуй, рассердится… Даже наверняка».
«Рассердится? Ха! Он просто мне голову с плеч снимет».
Дракончик примолк, пораженный мрачностью перспективы. Его хозяин внутренне усмехнулся. Герцог и впрямь промахов своим подданным не прощал, однако вовсе не страх перед ним являлся причиной нежелания Лайама покинуть столицу.
Что же тогда? Никанор IV действительно слабый властитель, плохо управляющий королевством. Страна приходит в упадок, торговать и путешествовать стало опасно. Дороги разбиты, в море хозяйничают пираты, леса оккупировали разбойники, мелкие землевладельцы грызутся между собой… «Так почему бы не дать ему умереть, в надежде, что его место займет кто-нибудь посильнее?» Лайам не знал почему, просто… Просто это было неправильно, вот и все.