Страница:
— Дэниел?
Он открыл глаза и сосредоточился на документах, лежащих перед ним на столе. Сделал глубокий вздох. Восстановив контроль над собой, он посмотрел на Джози и сказал:
— Слушаю тебя.
— Как ты себя чувствуешь? У тебя какой-то… странный вид.
Что же она поняла по его лицу? Но Дэниел не беспокоился о том, что подумает Джози. Она проявляла деликатность и не рассказывала о его делах Эмили. Так же, как не рассказывала ему о ее делах. Кроме того, сейчас у Джози появились собственные секреты.
— Все нормально, — улыбнулся он. Джози кивнула, но, похоже, не поверила ему. Отодвинув свой стул, она поднялась.
— Уже почти пять. Эмили отдыхает. Я обещала ей проверить, все ли в порядке на кухне, прежде чем пойду наверх переодеваться.
Дэниел кивнул:
— Хорошо. Я тоже заканчиваю. Выдался тяжелый день.
Однако за все время, проведенное за столом, он не сделал ровным счетом ничего. Что ж, и босс имеет кое-какие преимущества: никто не заглядывает тебе через плечо и не проверяет, насколько продуктивно ты работаешь.
Дэниел подождал несколько минут после ухода Джози, давая ей время зайти на кухню. Затем убрал документы в ящик стола и вышел из библиотеки.
Когда его мать и Эмили приехали из города, Дэниел не вышел, чтобы поздороваться с ними. Алекс забегал на минуту в библиотеку, когда вернулся из конторы. Из музыкального салона не доносилось ни звука — значит, Кэрри уже поднялась к себе, как и все остальные
Дэниел поднимался по лестнице, гадая, отважится ли Энн выйти сегодня к ужину или по-прежнему будет прятаться по углам, точно привидение. Ему было жаль Энн, но в то же время он знал, что причины всех ее бед — в ней самой.
Энн часто злилась, раздражалась, в общем, вела себя неразумно. Она всегда отталкивала руку помощи. Но руку Питера она все же не оттолкнула…
Поднявшись на второй этаж, Дэниел остановился и посмотрел на дверь Лауры. Ей Эмили предоставила именно эти комнаты. Каждый раз, направляясь к себе, он должен был проходить мимо ее двери. Случайность? Едва ли. Дэниел мысленно усмехнулся. Из этой женщины получился бы замечательный инквизитор. И действительно, Эмили умела извести свою жертву, не пролив ни капли крови.
Дэниел собирался пройти мимо комнаты Лауры. Он действительно собирался так поступить.
Но вдруг он обнаружил, что направляется прямо к двери. И вот уже стучится в нее.
Дверь открылась. Напротив него стояла раскрасневшаяся после душа Лаура. Ее сверкающие волосы были распущены по плечам; шелковый зеленый халат облегал стройную фигуру. У Дэниела перехватило дыхание. Он с трудом выговорил:
— У тебя все в порядке?
Лаура удивилась и его приходу, и вопросу.
— Все в порядке? А что могло случиться?
— Можно я зайду на минутку?
Она колебалась.
— Никто не узнает. Все в своих комнатах, переодеваются к ужину.
Лаура отступила, пропуская его. Закрыла дверь. Она явно нервничала, и Дэниелу это не понравилось.
Шагнув к ней, он погладил ее по щеке и с озабоченным видом проговорил:
— Не смотри на меня так. Почему ты сердишься? Что я сделал не так?
Лаура медлила с ответом. Наконец, взглянув ему в глаза, покачала головой:
— Ничего. Я просто нервничаю из-за того, что все уже дома.
Лаура беспокойно прошлась по комнате. Неожиданно остановилась у туалетного столика, над которым висело зеркало.
Их глаза в зеркале встретились. Дэниел медленно направился к ней. Подойдя, положил руки ей на талию и привлек к себе. Он глянул в зеркало и заметил, что ее глаза потемнели, губы приоткрылись. Чувствовала ли она, как стучит его сердце? Он хотел бы, чтобы она ощутила всю силу его страсти.
Дэниел наклонился и прижался губами к ее плечу. Вдохнув запах ее кожи, прошептал:
— Ты расстроена из-за того, что мы не предохранялись, когда занимались любовью?
— Я принимаю таблетки.
— Но ты не ответила на мой вопрос.
Он потерся щекой о ее плечо. Затем внимательно посмотрел на отражение в зеркале.
— Нет, я не расстроена, — сказала Лаура. — Я даже не думала об этом.
— А теперь, когда подумала? Мы можем использовать дополнительную защиту, если ты хочешь. Но тебе нечего волноваться. Я здоров.
Она накрыла его руки своими.
— Я тоже здорова. Так что, думаю, никому из нас не следует волноваться.
— Вот и хорошо.
Дэниел подумал о том, что до ужина осталось совсем мало времени. Но ему ужасно не хотелось уходить.
— Думаю, ты не хотела бы опоздать к ужину? — сказал он. Лаура улыбнулась.
— Эмили покажется подозрительным, если мы оба опоздаем.
— Да, черт бы ее побрал.
Повернув Лауру лицом к себе, Дэниел поцеловал ее. Поцелуи распаляли его, но он не знал, когда они с Лаурой снова останутся наедине. Поэтому сейчас ему не хотелось упускать такой случай.
Когда он наконец поднял голову, они оба тяжело дышали. Огонь желания в глазах Лауры едва не заставил Дэниела подхватить ее и отнести в спальню. И к черту Эмили! Но тут пробили часы на камине, и этот бой заставил его образумиться.
Дэниел отстранился от девушки.
— Я должен идти. Посмотри, нет ли кого-нибудь в холле.
Лаура кивнула и пошла вместе с ним к двери. Она осторожно выглянула наружу, но ничего подозрительного не заметила.
— Никого. — Ее голос немного дрожал. — Прятаться и скрываться в моем возрасте! Если бы кто-то другой попросил об этом…
Дэниел поцеловал ее и, выскользнув из комнаты, направился к себе.
Когда он проходил мимо комнаты Алекса, дверь открылась. Кузен вышел в холл и с удивлением посмотрел на Дэниела.
— Ты опаздываешь, — сказал он.
— Я забыл о времени, — ответил Дэниел.
Алекс быстро осмотрелся и, понизив голос, сказал:
— Хорошо, что я поймал тебя. Нам нужно поговорить.
— Ты что-то нашел?
— Похоже на то. Сам увидишь.
— Это срочно? — спросил Дэниел.
Алекс на несколько секунд задумался.
— Так же срочно, как и все остальное. Думаю, до завтра подождет.
— Прекрасно. Сможешь найти время с утра?
— Да. А ты?
Дэниелу хотелось думать, что это не намек на его отношения с Лаурой. Однако улыбка Алекса свидетельствовала о том, что он, возможно, что-то заподозрил. Или Лаура оставила на нем свое клеймо?
Дэниел ответил:
— Около десяти у меня найдется несколько минут. Где встретимся?
— Лучше всего в моем кабинете. Я хочу тебе кое-что показать.
Пульс Дэниела участился. Он внимательно посмотрел на Алекса.
— Мы сможем использовать твою находку?
— Я уже сказал, сам посмотришь, — ответил Алекс.
Дэниел слишком хорошо знал кузена. Поэтому не стал настаивать. Он молча кивнул и прошел в свою спальню. Затем быстро разделся и встал под ледяные струи душа. Холодный душ в его возрасте! И, что самое обидное, это совершенно не помогло.
На душ и одевание у Дэниела ушло десять минут, и он даже успел побриться, чтобы Эмили не заметила нарушений в его обычном распорядке. Когда Дэниел спустился в гостиную, старинные часы в холле пробили шесть.
Он вошел в гостиную последним, если не считать Энн, но она, возможно, и не собиралась появляться.
— Выпьешь, Дэниел? — Алекс снова выполнял роль бармена.
— Шотландского.
Он взял у Алекса стакан, поблагодарил кивком и обвел глазами комнату, стараясь не задерживать взгляд на Лауре. Она стояла, как и в прошлый раз, у окна, за диваном. На ней было шелковое платье, совершенно неподходящее для рыжих — платье цвета пламени, с высоким воротом и без рукавов. На этот раз Лаура сделала высокую прическу, а ее единственными украшениями были жемчужины в ушах.
Она напоминала редкий экзотический цветок.
Поздоровавшись с матерью и Эмили, Дэниел прошел к своему обычному месту у камина. Он сам себе удивлялся. Удивлялся, что способен вести себя, как обычно. Казалось, никто не замечал ничего особенного.
— Почти все уже рассказали мне, как провели день, Дэниел, — сказала Эмили. — А как дела у тебя?
Он не знал, успела ли она выяснить, что он вернулся сегодня намного раньше, чем ожидал, и поэтому ответил:
— Как всегда, много дел. Кстати, завтра утром мне снова придется уехать.
— Ты слишком много работаешь, дорогой, — заметила Мэдлин.
— Ничего страшного, мама.
Дэниел посмотрел на нее, как всегда, не понимая, что она за человек. Она прекрасно играла роль матери: говорила в нужный момент именно то, что нужно, безумно горевала, когда убили Питера, но не очень-то горевала по мужу. Наверное, не стала бы страдать, если бы и Дэниел умер раньше ее. Насколько он знал, Мэдлин не любила никого, кроме Питера.
Он знал это с детства и мог бы страдать от этого всю жизнь, переживая свою отверженность, но еще мальчиком понял: чего-то недостает не в нем, а в самой Мэдлин. Неизвестно почему, но в ее сердце было место только для одного человека, и это место занял Питер. Ее муж и старший сын слышали правильные слова и получали положенные им улыбки, но ни один из них не принимал их за чистую монету.
— Я считаю, что ты должен отдыхать хотя бы по выходным, — сказала Мэдлин, с тревогой глядя на него глазами, как бы подернутыми легкой дымкой — от успокоительных таблеток.
— Я поработаю только до полудня, — пообещал Дэниел. Как он и ожидал, это совершенно успокоило Мэдлин, и она снова погрузилась в молчание.
Дэниел посмотрел в сторону Кэрри и Джози — те сидели на диване. И даже беглого взгляда на живое пламя, на Лауру, оказалось достаточно, чтобы зажечь в нем огонь. Проклятый бесполезный ледяной душ…
Когда Лаура заговорила, ему показалось, что ее голос дрогнул.
— Кэрри, что вы играли сегодня днем? Это было что-то знакомое.
— Бетховен, — ответила Кэрри. — Я играла «Лунную сонату».
— Прекрасная музыка, — сказала Лаура. — Эти звуки, казалось, наполняли весь Дом ощущением мира и покоя.
— Музыка помогала тебе писать? — спросила Джози, поворачиваясь к Лауре.
— Не знаю, может ли мне хоть что-нибудь в этом помочь, — ответила Лаура со смешком. — Но у меня полегчало на душе.
— Кэрри, ты можешь сыграть нам после ужина, — заявила Эмили.
— Хорошо, я поиграю.
Если Кэрри и не понравился тон Эмили, она сумела это скрыть.
Алекс, стоявший рядом с Мэдлин, неожиданно для всех спросил, нарушив негласный запрет:
— Кто-нибудь видел Энн в последнее время?
Лицо Эмили окаменело. Но она промолчала.
— Я видела, как она вернулась, а потом снова уехала сегодня после обеда, — сказала Кэрри. — Она очень несчастна, бедняжка.
Эмили неодобрительно посмотрела на нее и сухо заметила:
— Ты слишком великодушна, Кэрри.
— Почему? Потому что не ругаю Энн? — Кэрри улыбнулась. — Что бы ни произошло между ней и Питером, это не ее вина.
Дэниел с удивлением посмотрел на Кэрри. Впервые на его памяти она неодобрительно отозвалась о Питере. В этом доме редко слышалась критика в его адрес, и Дэниел был уверен, что Эмили не оставит подобное высказывание без ответа. Так и случилось.
— Ты думаешь, это Питер соблазнил ее? — выпалила леди Килбурн. Кэрри снова улыбнулась.
— Конечно, Эмили.
— Но почему ты так думаешь?
— Потому что он всегда так поступал. Питер был охотником, вы же сами знаете. Он коллекционировал трофеи. Хотя он не пользовался ружьем, но я думаю, что ему не раз удавалось доводить дело до кровопролития. Энн была его очередным трофеем. Как и женщина, которая его убила. — Немного помолчав, Кэрри добавила: — Если, конечно, его убила женщина.
Мало что можно было добавить к этой речи, произнесенной приятным мелодичным голосом. Даже Эмили не осмелилась ей возразить. Что касалось Мэдлин, она предпочла не слышать ничего, что бросало тень на ее любимого сына.
Дэниел удивился: почему Кэрри произнесла слово «трофей»? Но он не успел подумать над этим. Послышался стук входной двери, потом застучали тяжелые ботинки, и на пороге гостиной появилась Энн. Она прошла в глубину комнаты и встала рядом с Дэниелом, так, чтобы видеть всех и чтобы все видели ее.
Окинув взглядом гостиную, она решительно вскинула голову и заявила:
— Я только что общалась с Брентом Ландри, и он сказал, что против меня нет никаких улик. Вы все меня слышали? Шофер такси видел Питера живым и здоровым, когда я уходила, и Брент сказал, что я не могла бы вернуться в мотель и убить его. Я бы просто не успела. Так что я вне подозрения. Питера убила не я.
Дэниел прежде не верил, что Энн способна на убийство. По крайней мере, на такое убийство, как в случае с Питером. И он с облегчением узнал, что она вне подозрений. При этом Дэниел тотчас же подумал о том, что благодаря показаниям шофера время убийства установлено еще точнее.
Так кто же появился после ухода Энн? Кто убил Питера?
— Так что можете не обсуждать меня, — закончила Энн.
Дэниел ожидал, что Эмили обвинит Энн в адюльтере. Но у Эмили, видимо, не было настроения устраивать сцену. Она заговорила очень мягко:
— А мы и не обсуждали тебя. И мне приятно узнать, что тебя больше не подозревают. Может быть, теперь ты перестанешь нас избегать? Надеюсь, ты поужинаешь с нами?
— Но я не одета, — смутилась Энн.
Дэниел подумал, что она выглядит так же, как обычно, даже армейские башмаки не сняла.
Эмили же возразила:
— Ты прекрасно выглядишь. — Она поднялась на ноги. — Пойдемте?
Никто не возражал, и никто не произнес ни слова.
Последовав примеру Эмили, все направились к выходу. Поскольку Лаура выходила вместе с Джози и Кэрри, у Дэниела не было возможности поговорить с ней.
Но он и сам не знал, что хочет ей сказать. Наверное, какую-нибудь глупость, например, узнать, все ли у нее в порядке.
Во время ужина Дэниел особенно остро ощущал ее присутствие. Он почти не замечал робкие попытки Энн заговорить с улыбающейся, но отчужденной Кэрри. И едва ли слышал реплики Алекса, Джози и Мэдлин. Но когда Лаура отвечала на вопросы Эмили, он слышал каждое слово, улавливал все интонации.
Когда все перешли из столовой в музыкальный салон, чтобы послушать игру Кэрри, Дэниел нашел укромный уголок, откуда мог наблюдать за Лаурой. Он знал, что она чувствует его взгляд, хотя и не смотрела в его сторону. Когда звуки «Лунной сонаты» наполнили салон, он снова, мысленно вернулся к тому, что произошло между ним и Лаурой.
Она чувствовала его взгляд. И его мысли. Может быть, и она думала о том же. Дэниел видел, как колышется шелк на ее груди. Ее дыхание участилось, а щеки порозовели.
Он с величайшим трудом скрывал свои чувства. То, что случилось сегодня, — только капля воды для умирающего от жажды.
Скрываться? Господи, сколько же я смогу это выдержать?
Недолго.
Интересно, представляет ли Лаура, чего ему стоило не прикасаться к ней все это время? Как трудно было находиться с ней в одном доме… Какая это пытка — быть с ней в одной комнате и не гладить ее чудесные волосы, не целовать нежные губы…
Как она ему нужна! Именно поэтому Дэниел позволил Эмили заманить ее в дом, хотя он знал об опасности, знал о том, что может заплатить за это страшную цену.
Он с трудом оторвал взгляд от Лауры и посмотрел на Эмили, сохранявшую, как всегда, невозмутимость.
Зачем тебе все это, Эмили? Ты просто пытаешься отвлечь меня? Чтобы я не смог узнать правду? Ты за этим пригласила сюда Лауру? Или у тебя другая цель? И что ты знаешь о зеркале? Все — или только малую часть? Если ты знаешь все, как же ты собираешься использовать это против меня?
Как ты собираешься уничтожить меня, не потеряв при этом то, что тебе дороже жизни — власть?
«Я сделал все, что мог, — напомнил себе Дэниел. — Действовал максимально быстро». Был ли у него выбор? Имелась ли другая возможность?
Дэниел отбросил наконец эти мысли и попытался сосредоточиться на музыке. Но он был слишком взволнован. Его взгляд снова и снова обращался к Лауре; Дэниел даже испугался: любой, кто посмотрит на него, поймет, что он совершенно утратил над собой контроль.
Когда все встали и по предложению Эмили, больше напоминавшему приказ направились в гостиную, Дэниел сказал, что у него в библиотеке дела.
Эмили с величественным видом кивнула и заговорила с Кэрри, шедшей рядом с ней. Алекс и Джози задержались в музыкальном салоне, они беседовали, понизив голос. Лаура в этот момент выходила из комнаты, и Дэниел, воспользовавшись случаем, прошептал:
— Приходи ко мне сегодня, я буду ждать.
Дэниел увидел, как вспыхнули ее зеленые глаза, но не попытался прочесть в них ответ. Быстро повернувшись, он направился в сторону библиотеки, потому что чувствовал: если задержится еще хотя бы на секунду, его отношение к Лауре перестанет быть тайной.
Глава 11
Он открыл глаза и сосредоточился на документах, лежащих перед ним на столе. Сделал глубокий вздох. Восстановив контроль над собой, он посмотрел на Джози и сказал:
— Слушаю тебя.
— Как ты себя чувствуешь? У тебя какой-то… странный вид.
Что же она поняла по его лицу? Но Дэниел не беспокоился о том, что подумает Джози. Она проявляла деликатность и не рассказывала о его делах Эмили. Так же, как не рассказывала ему о ее делах. Кроме того, сейчас у Джози появились собственные секреты.
— Все нормально, — улыбнулся он. Джози кивнула, но, похоже, не поверила ему. Отодвинув свой стул, она поднялась.
— Уже почти пять. Эмили отдыхает. Я обещала ей проверить, все ли в порядке на кухне, прежде чем пойду наверх переодеваться.
Дэниел кивнул:
— Хорошо. Я тоже заканчиваю. Выдался тяжелый день.
Однако за все время, проведенное за столом, он не сделал ровным счетом ничего. Что ж, и босс имеет кое-какие преимущества: никто не заглядывает тебе через плечо и не проверяет, насколько продуктивно ты работаешь.
Дэниел подождал несколько минут после ухода Джози, давая ей время зайти на кухню. Затем убрал документы в ящик стола и вышел из библиотеки.
Когда его мать и Эмили приехали из города, Дэниел не вышел, чтобы поздороваться с ними. Алекс забегал на минуту в библиотеку, когда вернулся из конторы. Из музыкального салона не доносилось ни звука — значит, Кэрри уже поднялась к себе, как и все остальные
Дэниел поднимался по лестнице, гадая, отважится ли Энн выйти сегодня к ужину или по-прежнему будет прятаться по углам, точно привидение. Ему было жаль Энн, но в то же время он знал, что причины всех ее бед — в ней самой.
Энн часто злилась, раздражалась, в общем, вела себя неразумно. Она всегда отталкивала руку помощи. Но руку Питера она все же не оттолкнула…
Поднявшись на второй этаж, Дэниел остановился и посмотрел на дверь Лауры. Ей Эмили предоставила именно эти комнаты. Каждый раз, направляясь к себе, он должен был проходить мимо ее двери. Случайность? Едва ли. Дэниел мысленно усмехнулся. Из этой женщины получился бы замечательный инквизитор. И действительно, Эмили умела извести свою жертву, не пролив ни капли крови.
Дэниел собирался пройти мимо комнаты Лауры. Он действительно собирался так поступить.
Но вдруг он обнаружил, что направляется прямо к двери. И вот уже стучится в нее.
Дверь открылась. Напротив него стояла раскрасневшаяся после душа Лаура. Ее сверкающие волосы были распущены по плечам; шелковый зеленый халат облегал стройную фигуру. У Дэниела перехватило дыхание. Он с трудом выговорил:
— У тебя все в порядке?
Лаура удивилась и его приходу, и вопросу.
— Все в порядке? А что могло случиться?
— Можно я зайду на минутку?
Она колебалась.
— Никто не узнает. Все в своих комнатах, переодеваются к ужину.
Лаура отступила, пропуская его. Закрыла дверь. Она явно нервничала, и Дэниелу это не понравилось.
Шагнув к ней, он погладил ее по щеке и с озабоченным видом проговорил:
— Не смотри на меня так. Почему ты сердишься? Что я сделал не так?
Лаура медлила с ответом. Наконец, взглянув ему в глаза, покачала головой:
— Ничего. Я просто нервничаю из-за того, что все уже дома.
Лаура беспокойно прошлась по комнате. Неожиданно остановилась у туалетного столика, над которым висело зеркало.
Их глаза в зеркале встретились. Дэниел медленно направился к ней. Подойдя, положил руки ей на талию и привлек к себе. Он глянул в зеркало и заметил, что ее глаза потемнели, губы приоткрылись. Чувствовала ли она, как стучит его сердце? Он хотел бы, чтобы она ощутила всю силу его страсти.
Дэниел наклонился и прижался губами к ее плечу. Вдохнув запах ее кожи, прошептал:
— Ты расстроена из-за того, что мы не предохранялись, когда занимались любовью?
— Я принимаю таблетки.
— Но ты не ответила на мой вопрос.
Он потерся щекой о ее плечо. Затем внимательно посмотрел на отражение в зеркале.
— Нет, я не расстроена, — сказала Лаура. — Я даже не думала об этом.
— А теперь, когда подумала? Мы можем использовать дополнительную защиту, если ты хочешь. Но тебе нечего волноваться. Я здоров.
Она накрыла его руки своими.
— Я тоже здорова. Так что, думаю, никому из нас не следует волноваться.
— Вот и хорошо.
Дэниел подумал о том, что до ужина осталось совсем мало времени. Но ему ужасно не хотелось уходить.
— Думаю, ты не хотела бы опоздать к ужину? — сказал он. Лаура улыбнулась.
— Эмили покажется подозрительным, если мы оба опоздаем.
— Да, черт бы ее побрал.
Повернув Лауру лицом к себе, Дэниел поцеловал ее. Поцелуи распаляли его, но он не знал, когда они с Лаурой снова останутся наедине. Поэтому сейчас ему не хотелось упускать такой случай.
Когда он наконец поднял голову, они оба тяжело дышали. Огонь желания в глазах Лауры едва не заставил Дэниела подхватить ее и отнести в спальню. И к черту Эмили! Но тут пробили часы на камине, и этот бой заставил его образумиться.
Дэниел отстранился от девушки.
— Я должен идти. Посмотри, нет ли кого-нибудь в холле.
Лаура кивнула и пошла вместе с ним к двери. Она осторожно выглянула наружу, но ничего подозрительного не заметила.
— Никого. — Ее голос немного дрожал. — Прятаться и скрываться в моем возрасте! Если бы кто-то другой попросил об этом…
Дэниел поцеловал ее и, выскользнув из комнаты, направился к себе.
Когда он проходил мимо комнаты Алекса, дверь открылась. Кузен вышел в холл и с удивлением посмотрел на Дэниела.
— Ты опаздываешь, — сказал он.
— Я забыл о времени, — ответил Дэниел.
Алекс быстро осмотрелся и, понизив голос, сказал:
— Хорошо, что я поймал тебя. Нам нужно поговорить.
— Ты что-то нашел?
— Похоже на то. Сам увидишь.
— Это срочно? — спросил Дэниел.
Алекс на несколько секунд задумался.
— Так же срочно, как и все остальное. Думаю, до завтра подождет.
— Прекрасно. Сможешь найти время с утра?
— Да. А ты?
Дэниелу хотелось думать, что это не намек на его отношения с Лаурой. Однако улыбка Алекса свидетельствовала о том, что он, возможно, что-то заподозрил. Или Лаура оставила на нем свое клеймо?
Дэниел ответил:
— Около десяти у меня найдется несколько минут. Где встретимся?
— Лучше всего в моем кабинете. Я хочу тебе кое-что показать.
Пульс Дэниела участился. Он внимательно посмотрел на Алекса.
— Мы сможем использовать твою находку?
— Я уже сказал, сам посмотришь, — ответил Алекс.
Дэниел слишком хорошо знал кузена. Поэтому не стал настаивать. Он молча кивнул и прошел в свою спальню. Затем быстро разделся и встал под ледяные струи душа. Холодный душ в его возрасте! И, что самое обидное, это совершенно не помогло.
На душ и одевание у Дэниела ушло десять минут, и он даже успел побриться, чтобы Эмили не заметила нарушений в его обычном распорядке. Когда Дэниел спустился в гостиную, старинные часы в холле пробили шесть.
Он вошел в гостиную последним, если не считать Энн, но она, возможно, и не собиралась появляться.
— Выпьешь, Дэниел? — Алекс снова выполнял роль бармена.
— Шотландского.
Он взял у Алекса стакан, поблагодарил кивком и обвел глазами комнату, стараясь не задерживать взгляд на Лауре. Она стояла, как и в прошлый раз, у окна, за диваном. На ней было шелковое платье, совершенно неподходящее для рыжих — платье цвета пламени, с высоким воротом и без рукавов. На этот раз Лаура сделала высокую прическу, а ее единственными украшениями были жемчужины в ушах.
Она напоминала редкий экзотический цветок.
Поздоровавшись с матерью и Эмили, Дэниел прошел к своему обычному месту у камина. Он сам себе удивлялся. Удивлялся, что способен вести себя, как обычно. Казалось, никто не замечал ничего особенного.
— Почти все уже рассказали мне, как провели день, Дэниел, — сказала Эмили. — А как дела у тебя?
Он не знал, успела ли она выяснить, что он вернулся сегодня намного раньше, чем ожидал, и поэтому ответил:
— Как всегда, много дел. Кстати, завтра утром мне снова придется уехать.
— Ты слишком много работаешь, дорогой, — заметила Мэдлин.
— Ничего страшного, мама.
Дэниел посмотрел на нее, как всегда, не понимая, что она за человек. Она прекрасно играла роль матери: говорила в нужный момент именно то, что нужно, безумно горевала, когда убили Питера, но не очень-то горевала по мужу. Наверное, не стала бы страдать, если бы и Дэниел умер раньше ее. Насколько он знал, Мэдлин не любила никого, кроме Питера.
Он знал это с детства и мог бы страдать от этого всю жизнь, переживая свою отверженность, но еще мальчиком понял: чего-то недостает не в нем, а в самой Мэдлин. Неизвестно почему, но в ее сердце было место только для одного человека, и это место занял Питер. Ее муж и старший сын слышали правильные слова и получали положенные им улыбки, но ни один из них не принимал их за чистую монету.
— Я считаю, что ты должен отдыхать хотя бы по выходным, — сказала Мэдлин, с тревогой глядя на него глазами, как бы подернутыми легкой дымкой — от успокоительных таблеток.
— Я поработаю только до полудня, — пообещал Дэниел. Как он и ожидал, это совершенно успокоило Мэдлин, и она снова погрузилась в молчание.
Дэниел посмотрел в сторону Кэрри и Джози — те сидели на диване. И даже беглого взгляда на живое пламя, на Лауру, оказалось достаточно, чтобы зажечь в нем огонь. Проклятый бесполезный ледяной душ…
Когда Лаура заговорила, ему показалось, что ее голос дрогнул.
— Кэрри, что вы играли сегодня днем? Это было что-то знакомое.
— Бетховен, — ответила Кэрри. — Я играла «Лунную сонату».
— Прекрасная музыка, — сказала Лаура. — Эти звуки, казалось, наполняли весь Дом ощущением мира и покоя.
— Музыка помогала тебе писать? — спросила Джози, поворачиваясь к Лауре.
— Не знаю, может ли мне хоть что-нибудь в этом помочь, — ответила Лаура со смешком. — Но у меня полегчало на душе.
— Кэрри, ты можешь сыграть нам после ужина, — заявила Эмили.
— Хорошо, я поиграю.
Если Кэрри и не понравился тон Эмили, она сумела это скрыть.
Алекс, стоявший рядом с Мэдлин, неожиданно для всех спросил, нарушив негласный запрет:
— Кто-нибудь видел Энн в последнее время?
Лицо Эмили окаменело. Но она промолчала.
— Я видела, как она вернулась, а потом снова уехала сегодня после обеда, — сказала Кэрри. — Она очень несчастна, бедняжка.
Эмили неодобрительно посмотрела на нее и сухо заметила:
— Ты слишком великодушна, Кэрри.
— Почему? Потому что не ругаю Энн? — Кэрри улыбнулась. — Что бы ни произошло между ней и Питером, это не ее вина.
Дэниел с удивлением посмотрел на Кэрри. Впервые на его памяти она неодобрительно отозвалась о Питере. В этом доме редко слышалась критика в его адрес, и Дэниел был уверен, что Эмили не оставит подобное высказывание без ответа. Так и случилось.
— Ты думаешь, это Питер соблазнил ее? — выпалила леди Килбурн. Кэрри снова улыбнулась.
— Конечно, Эмили.
— Но почему ты так думаешь?
— Потому что он всегда так поступал. Питер был охотником, вы же сами знаете. Он коллекционировал трофеи. Хотя он не пользовался ружьем, но я думаю, что ему не раз удавалось доводить дело до кровопролития. Энн была его очередным трофеем. Как и женщина, которая его убила. — Немного помолчав, Кэрри добавила: — Если, конечно, его убила женщина.
Мало что можно было добавить к этой речи, произнесенной приятным мелодичным голосом. Даже Эмили не осмелилась ей возразить. Что касалось Мэдлин, она предпочла не слышать ничего, что бросало тень на ее любимого сына.
Дэниел удивился: почему Кэрри произнесла слово «трофей»? Но он не успел подумать над этим. Послышался стук входной двери, потом застучали тяжелые ботинки, и на пороге гостиной появилась Энн. Она прошла в глубину комнаты и встала рядом с Дэниелом, так, чтобы видеть всех и чтобы все видели ее.
Окинув взглядом гостиную, она решительно вскинула голову и заявила:
— Я только что общалась с Брентом Ландри, и он сказал, что против меня нет никаких улик. Вы все меня слышали? Шофер такси видел Питера живым и здоровым, когда я уходила, и Брент сказал, что я не могла бы вернуться в мотель и убить его. Я бы просто не успела. Так что я вне подозрения. Питера убила не я.
Дэниел прежде не верил, что Энн способна на убийство. По крайней мере, на такое убийство, как в случае с Питером. И он с облегчением узнал, что она вне подозрений. При этом Дэниел тотчас же подумал о том, что благодаря показаниям шофера время убийства установлено еще точнее.
Так кто же появился после ухода Энн? Кто убил Питера?
— Так что можете не обсуждать меня, — закончила Энн.
Дэниел ожидал, что Эмили обвинит Энн в адюльтере. Но у Эмили, видимо, не было настроения устраивать сцену. Она заговорила очень мягко:
— А мы и не обсуждали тебя. И мне приятно узнать, что тебя больше не подозревают. Может быть, теперь ты перестанешь нас избегать? Надеюсь, ты поужинаешь с нами?
— Но я не одета, — смутилась Энн.
Дэниел подумал, что она выглядит так же, как обычно, даже армейские башмаки не сняла.
Эмили же возразила:
— Ты прекрасно выглядишь. — Она поднялась на ноги. — Пойдемте?
Никто не возражал, и никто не произнес ни слова.
Последовав примеру Эмили, все направились к выходу. Поскольку Лаура выходила вместе с Джози и Кэрри, у Дэниела не было возможности поговорить с ней.
Но он и сам не знал, что хочет ей сказать. Наверное, какую-нибудь глупость, например, узнать, все ли у нее в порядке.
Во время ужина Дэниел особенно остро ощущал ее присутствие. Он почти не замечал робкие попытки Энн заговорить с улыбающейся, но отчужденной Кэрри. И едва ли слышал реплики Алекса, Джози и Мэдлин. Но когда Лаура отвечала на вопросы Эмили, он слышал каждое слово, улавливал все интонации.
Когда все перешли из столовой в музыкальный салон, чтобы послушать игру Кэрри, Дэниел нашел укромный уголок, откуда мог наблюдать за Лаурой. Он знал, что она чувствует его взгляд, хотя и не смотрела в его сторону. Когда звуки «Лунной сонаты» наполнили салон, он снова, мысленно вернулся к тому, что произошло между ним и Лаурой.
Она чувствовала его взгляд. И его мысли. Может быть, и она думала о том же. Дэниел видел, как колышется шелк на ее груди. Ее дыхание участилось, а щеки порозовели.
Он с величайшим трудом скрывал свои чувства. То, что случилось сегодня, — только капля воды для умирающего от жажды.
Скрываться? Господи, сколько же я смогу это выдержать?
Недолго.
Интересно, представляет ли Лаура, чего ему стоило не прикасаться к ней все это время? Как трудно было находиться с ней в одном доме… Какая это пытка — быть с ней в одной комнате и не гладить ее чудесные волосы, не целовать нежные губы…
Как она ему нужна! Именно поэтому Дэниел позволил Эмили заманить ее в дом, хотя он знал об опасности, знал о том, что может заплатить за это страшную цену.
Он с трудом оторвал взгляд от Лауры и посмотрел на Эмили, сохранявшую, как всегда, невозмутимость.
Зачем тебе все это, Эмили? Ты просто пытаешься отвлечь меня? Чтобы я не смог узнать правду? Ты за этим пригласила сюда Лауру? Или у тебя другая цель? И что ты знаешь о зеркале? Все — или только малую часть? Если ты знаешь все, как же ты собираешься использовать это против меня?
Как ты собираешься уничтожить меня, не потеряв при этом то, что тебе дороже жизни — власть?
«Я сделал все, что мог, — напомнил себе Дэниел. — Действовал максимально быстро». Был ли у него выбор? Имелась ли другая возможность?
Дэниел отбросил наконец эти мысли и попытался сосредоточиться на музыке. Но он был слишком взволнован. Его взгляд снова и снова обращался к Лауре; Дэниел даже испугался: любой, кто посмотрит на него, поймет, что он совершенно утратил над собой контроль.
Когда все встали и по предложению Эмили, больше напоминавшему приказ направились в гостиную, Дэниел сказал, что у него в библиотеке дела.
Эмили с величественным видом кивнула и заговорила с Кэрри, шедшей рядом с ней. Алекс и Джози задержались в музыкальном салоне, они беседовали, понизив голос. Лаура в этот момент выходила из комнаты, и Дэниел, воспользовавшись случаем, прошептал:
— Приходи ко мне сегодня, я буду ждать.
Дэниел увидел, как вспыхнули ее зеленые глаза, но не попытался прочесть в них ответ. Быстро повернувшись, он направился в сторону библиотеки, потому что чувствовал: если задержится еще хотя бы на секунду, его отношение к Лауре перестанет быть тайной.
Глава 11
Лаура, стоя у окна, смотрела в сад. Было десять вечера, и свет фонариков расплывался в тумане. Временами ветер усиливался, и слышались его тихие стоны — это давала о себе знать приближающаяся гроза.
Неприятная ночь.
Лаура четверть часа назад покинула гостиную, сказав, что собирается поработать над эскизами. Поскольку Энн в этот момент тоже решила уйти к себе, девушка не могла бы заглянуть по дороге в библиотеку к Дэниелу, даже если бы хотела.
Только не думать о том, как ей этого хотелось. Стараясь отвлечься, Лаура решила позвонить Дане. Удобно устроившись на мягком диване, набрала номер. Она ожидала услышать автоответчик. Разве студентка может сидеть дома в пятницу вечером? Но Дана сняла трубку.
— Привет, Лаура. Я звонила тебе, но…
— Я не дома. Поэтому решила сама позвонить и узнать, есть ли новости.
— Сколько угодно. Подожди минутку, сейчас возьму свои записи.
Вернувшись, Дана заговорила:
— Значит, так… нам снова повезло. Мне просто не верится, что бывает такое везение. Но это я, кажется, уже говорила.
— Да, ты уже удивлялась по этому поводу. Продолжай.
— Так. Я говорила тебе, что у Фэйс Кенли была сестра, состоятельная вдова, имеющая определенное положение в обществе. Она получила это зеркало в наследство после смерти Фэйс. Эта женщина умерла в 1897 году, и ее имущество было продано на аукционе в Нью-Йорке в 1898 году. На этом аукционе присутствовала замужняя женщина тридцати одного года, которую звали Шелби Хадден. Она, если тебе это интересно, коллекционировала зеркала.
— Как ты узнала об этом? — спросила Лаура.
— В заметках аукционера она отмечена как коллекционер, и об этом упоминалось в нескольких письмах, относящихся к этому периоду ее жизни. Похоже, ее коллекция пользовалась известностью в то время. Но потом о ней забыли. Эта женщина была настоящей фанатичкой. В одном из своих писем, за год до аукциона, ее муж пишет, что его очень огорчает столь нелепая страсть.
Лаура спросила:
— Как же ты добыла эти письма?
— С помощью подруги из Нью-Йорка. Она имеет доступ к архивам. У меня для тебя куча факсов. Письма самой Шелби, ее мужа и письма еще одного человека, о котором я тебе сейчас расскажу, плюс вырезки из газет. Это был большой скандал, Лаура.
— Она встретила на аукционе мужчину? — догадалась девушка.
Дана искренне удивилась:
— Как ты догадалась? Она встретила мужчину чуть старше ее, его звали Брет Галвин. Не знаю, как им удалось познакомиться. Ведь Шелби была на аукционе с мужем. Но имеется письмо, написанное несколькими днями позже, из которого следует, что они тайно встречались.
— Понимаю. — Лаура затаила дыхание. — Кто купил зеркало? Шелби?
— Да. Она пишет в первом письме к Брету, что это, наверное, судьба, что они оба искали в этот день зеркало, но именно она его купила. В общем, они стали любовниками, и эта связь была такой страстной, что ее не удалось сохранить в тайне. Ни одно из писем Брета этого периода не сохранилось, наверное, их уничтожил муж Шелби.
— Он все узнал?
— Да. Хотя и не сразу. Из писем Шелби к Брету ясно, что он хотел, чтобы она развелась с мужем и вышла за него замуж. Она хотела того же, но у нее была маленькая дочь, которую она обожала. А она прекрасно знала: муж не отдаст ей девочку. Она могла бы просто убежать с Бретом, захватив дочку, но боялась, что муж их выследит. Кроме того, Брет хотел жениться на ней, а для этого требовался развод.
— Бедняжка, — прошептала Лаура. — Она разрывалась на части.
Дана вздохнула.
— Все это следует из ее писем. Если бы не дочь, Шелби не колебалась бы, но она не хотела потерять девочку. В конце концов выбор был сделан за нее. Муж узнал о ее связи — неизвестно как — и выставил жену из дома. Он отдал ей только одежду и личные вещи, среди которых было и зеркало. Кстати, он швырнул его на тротуар перед домом.
Так вот как оно было разбито.
— И она пошла к Брету?
— Ей больше некуда было идти. Родные — за сотни миль, друзья же не торопились протянуть ей руку помощи. Это было в конце прошлого века, не забывай. Тогда посторонние не вмешивались в такие дела. Брет пытался защитить ее, как мог. Он принял ее в дом, но для соблюдения приличий пригласил также и свою сестру. Но это никак не повлияло на общественное мнение. Возможно, они не спали в одной постели, но подобные слухи ходили. В глазах общества Шелби была виновна, и ее заставили заплатить за свои грехи. Муж отсудил себе ребенка, смешал репутацию Шелби с грязью и, получив развод, уехал из Нью-Йорка, не сказав, куда увозит девочку. Больше Шелби не видела свою дочь.
— Господи, как ужасно! Кто из нас сказал, что это зеркало проклято? — спросила Лаура, бросив взгляд на зеркало, лежащее на журнальном столике около мольберта.
— Не помню. Хочешь узнать, что было дальше?
— Только если ты скажешь, что у этой истории счастливый конец.
— И да, и нет. Шелби и Брет переехали в Сан-Франциско скорее всего из-за скандала и поженились там в 1900 году. Несколько лет они жили счастливо. Правда, Шелби очень тосковала по дочери, но она обожала своего нового мужа, и вскоре у них появились два сына.
— Несколько лет? — Лаура нахмурилась, пытаясь поймать ускользающую мысль. — Подожди минуту. Не в это ли время случилось землетрясение, которое почти разрушило Сан-Фран-циско?..
— Вот именно. В 1906 году. Их дом был разрушен, а младший сын погиб. Шелби получила травму: у нее что-то случилось с рукой, точно выяснить не удалось. В нескольких письмах она жалуется, что не может заснуть от боли, но нет никаких сведений о том, что она потеряла руку или перестала ею владеть. Во всяком случае, они с Бретом продолжали жить вместе и растить старшего сына. Было много хорошего и плохого, но их любовь не угасала. Ему приходилось часто уезжать по делам, поэтому они писали друг другу. И несколько писем я скопировала для тебя. Они настолько страстные, что я чувствовала себя неловко, когда их читала. Это со мной в первый раз в моих исследованиях.
Лаура немного помолчала, затем спросила:
— И что же случилось потом?
— Они прожили вместе почти тридцать лет и умерли почти в один день во время эпидемии гриппа. Шелби было шестьдесят, Брету — шестьдесят один.
Дана замолчала. Потом продолжала:
— Знаешь, я никогда не задумывалась о романтической любви. Ходила на свидания, радовалась, разочаровывалась. Но никогда не любила. Может быть, я даже не верила в любовь. Но жизни людей, которые отражаются сейчас в этом зеркале… Мне кажется, что они любили друг друга так, как я даже представить себе не могу.
— Я тебя понимаю, — тихо сказала Лаура, чувствуя боль в груди.
Они помолчали, Дана неожиданно рассмеялась:
— А ты никого не встретила, когда покупала зеркало на распродаже? Руки, протянувшиеся к одной вещи, встретились, глаза сказали друг другу, что это судьба…
Лаура заставила себя рассмеяться в ответ и порадовалась, что не поделилась с Даной всеми обстоятельствами. Она не рассказывала ни о приходе к ней Питера Килбурна, который в тот же вечер был убит, ни о встрече с Дэниелом. Как хорошо, что Дана не интересуется современностью и читает лишь старые газеты.
— Никого не случилось рядом, когда я нашла зеркало, — проговорила Лаура беззаботным тоном.
— Жаль. Я надеялась, что ты продолжишь любовную традицию, связанную с этим зеркалом.
С этим зеркалом связана моя встреча с Дэниелом. И мои чувства, когда я увидела его…
Лаура постаралась отбросить мысли, не дававшие ей покоя. Она сказала:
— Ты же еще не знаешь, продолжалось ли все это после Шелби и Брета. Или уже знаешь?
— Нет, пока не знаю, — ответила Дана. — Сын Галвинов Эндрю унаследовал все после смерти родителей. Он жил в Сан-Франциско. Женат не был. Утонул в 1952 году в возрасте пятидесяти лет. Пока я узнала лишь то, что его имущество разделили, большая часть ушла на благотворительность. Куда делось зеркало, пока неизвестно, так как оно не было упомянуто в его завещании.
— Спасибо, Дана. Ты проделала огромную работу.
— Подожди аплодировать, пока я не выясню дальнейшую судьбу зеркала. Кстати, ты не будешь возражать, если я оставлю все материалы у охраны в твоем доме?
— Отлично.
— Я позвоню, когда откопаю еще что-нибудь. Спокойной ночи, Лаура.
— Спокойной ночи, Дана.
Лаура положила трубку. Некоторое время она сидела в задумчивости, глядя в пространство. Затем ее взгляд упал на зеркало, лежащее рядом на журнальном столике. Симпатичная, но вполне заурядная вещица. Никакого намека на особое предназначение или какое-то проклятье. Ей показалось, что Дэниел даже не взглянул на зеркало, когда был у нее в комнате, он смотрел только на нее. Лаура наклонилась и взяла зеркало в руки. Посмотрела в него, как всегда, сосредоточившись на отражении комнаты за своим плечом.
Даже теперь, когда я знаю, что искала его, я не перестаю смотреть. По-прежнему ожидаю, что увижу его в зеркале. Как будто он должен быть рядом. Как будто комната пуста без него. Когда я увидела его в зеркале, у меня появилось такое чувство… словно меня притягивало что-то.
Неприятная ночь.
Лаура четверть часа назад покинула гостиную, сказав, что собирается поработать над эскизами. Поскольку Энн в этот момент тоже решила уйти к себе, девушка не могла бы заглянуть по дороге в библиотеку к Дэниелу, даже если бы хотела.
Только не думать о том, как ей этого хотелось. Стараясь отвлечься, Лаура решила позвонить Дане. Удобно устроившись на мягком диване, набрала номер. Она ожидала услышать автоответчик. Разве студентка может сидеть дома в пятницу вечером? Но Дана сняла трубку.
— Привет, Лаура. Я звонила тебе, но…
— Я не дома. Поэтому решила сама позвонить и узнать, есть ли новости.
— Сколько угодно. Подожди минутку, сейчас возьму свои записи.
Вернувшись, Дана заговорила:
— Значит, так… нам снова повезло. Мне просто не верится, что бывает такое везение. Но это я, кажется, уже говорила.
— Да, ты уже удивлялась по этому поводу. Продолжай.
— Так. Я говорила тебе, что у Фэйс Кенли была сестра, состоятельная вдова, имеющая определенное положение в обществе. Она получила это зеркало в наследство после смерти Фэйс. Эта женщина умерла в 1897 году, и ее имущество было продано на аукционе в Нью-Йорке в 1898 году. На этом аукционе присутствовала замужняя женщина тридцати одного года, которую звали Шелби Хадден. Она, если тебе это интересно, коллекционировала зеркала.
— Как ты узнала об этом? — спросила Лаура.
— В заметках аукционера она отмечена как коллекционер, и об этом упоминалось в нескольких письмах, относящихся к этому периоду ее жизни. Похоже, ее коллекция пользовалась известностью в то время. Но потом о ней забыли. Эта женщина была настоящей фанатичкой. В одном из своих писем, за год до аукциона, ее муж пишет, что его очень огорчает столь нелепая страсть.
Лаура спросила:
— Как же ты добыла эти письма?
— С помощью подруги из Нью-Йорка. Она имеет доступ к архивам. У меня для тебя куча факсов. Письма самой Шелби, ее мужа и письма еще одного человека, о котором я тебе сейчас расскажу, плюс вырезки из газет. Это был большой скандал, Лаура.
— Она встретила на аукционе мужчину? — догадалась девушка.
Дана искренне удивилась:
— Как ты догадалась? Она встретила мужчину чуть старше ее, его звали Брет Галвин. Не знаю, как им удалось познакомиться. Ведь Шелби была на аукционе с мужем. Но имеется письмо, написанное несколькими днями позже, из которого следует, что они тайно встречались.
— Понимаю. — Лаура затаила дыхание. — Кто купил зеркало? Шелби?
— Да. Она пишет в первом письме к Брету, что это, наверное, судьба, что они оба искали в этот день зеркало, но именно она его купила. В общем, они стали любовниками, и эта связь была такой страстной, что ее не удалось сохранить в тайне. Ни одно из писем Брета этого периода не сохранилось, наверное, их уничтожил муж Шелби.
— Он все узнал?
— Да. Хотя и не сразу. Из писем Шелби к Брету ясно, что он хотел, чтобы она развелась с мужем и вышла за него замуж. Она хотела того же, но у нее была маленькая дочь, которую она обожала. А она прекрасно знала: муж не отдаст ей девочку. Она могла бы просто убежать с Бретом, захватив дочку, но боялась, что муж их выследит. Кроме того, Брет хотел жениться на ней, а для этого требовался развод.
— Бедняжка, — прошептала Лаура. — Она разрывалась на части.
Дана вздохнула.
— Все это следует из ее писем. Если бы не дочь, Шелби не колебалась бы, но она не хотела потерять девочку. В конце концов выбор был сделан за нее. Муж узнал о ее связи — неизвестно как — и выставил жену из дома. Он отдал ей только одежду и личные вещи, среди которых было и зеркало. Кстати, он швырнул его на тротуар перед домом.
Так вот как оно было разбито.
— И она пошла к Брету?
— Ей больше некуда было идти. Родные — за сотни миль, друзья же не торопились протянуть ей руку помощи. Это было в конце прошлого века, не забывай. Тогда посторонние не вмешивались в такие дела. Брет пытался защитить ее, как мог. Он принял ее в дом, но для соблюдения приличий пригласил также и свою сестру. Но это никак не повлияло на общественное мнение. Возможно, они не спали в одной постели, но подобные слухи ходили. В глазах общества Шелби была виновна, и ее заставили заплатить за свои грехи. Муж отсудил себе ребенка, смешал репутацию Шелби с грязью и, получив развод, уехал из Нью-Йорка, не сказав, куда увозит девочку. Больше Шелби не видела свою дочь.
— Господи, как ужасно! Кто из нас сказал, что это зеркало проклято? — спросила Лаура, бросив взгляд на зеркало, лежащее на журнальном столике около мольберта.
— Не помню. Хочешь узнать, что было дальше?
— Только если ты скажешь, что у этой истории счастливый конец.
— И да, и нет. Шелби и Брет переехали в Сан-Франциско скорее всего из-за скандала и поженились там в 1900 году. Несколько лет они жили счастливо. Правда, Шелби очень тосковала по дочери, но она обожала своего нового мужа, и вскоре у них появились два сына.
— Несколько лет? — Лаура нахмурилась, пытаясь поймать ускользающую мысль. — Подожди минуту. Не в это ли время случилось землетрясение, которое почти разрушило Сан-Фран-циско?..
— Вот именно. В 1906 году. Их дом был разрушен, а младший сын погиб. Шелби получила травму: у нее что-то случилось с рукой, точно выяснить не удалось. В нескольких письмах она жалуется, что не может заснуть от боли, но нет никаких сведений о том, что она потеряла руку или перестала ею владеть. Во всяком случае, они с Бретом продолжали жить вместе и растить старшего сына. Было много хорошего и плохого, но их любовь не угасала. Ему приходилось часто уезжать по делам, поэтому они писали друг другу. И несколько писем я скопировала для тебя. Они настолько страстные, что я чувствовала себя неловко, когда их читала. Это со мной в первый раз в моих исследованиях.
Лаура немного помолчала, затем спросила:
— И что же случилось потом?
— Они прожили вместе почти тридцать лет и умерли почти в один день во время эпидемии гриппа. Шелби было шестьдесят, Брету — шестьдесят один.
Дана замолчала. Потом продолжала:
— Знаешь, я никогда не задумывалась о романтической любви. Ходила на свидания, радовалась, разочаровывалась. Но никогда не любила. Может быть, я даже не верила в любовь. Но жизни людей, которые отражаются сейчас в этом зеркале… Мне кажется, что они любили друг друга так, как я даже представить себе не могу.
— Я тебя понимаю, — тихо сказала Лаура, чувствуя боль в груди.
Они помолчали, Дана неожиданно рассмеялась:
— А ты никого не встретила, когда покупала зеркало на распродаже? Руки, протянувшиеся к одной вещи, встретились, глаза сказали друг другу, что это судьба…
Лаура заставила себя рассмеяться в ответ и порадовалась, что не поделилась с Даной всеми обстоятельствами. Она не рассказывала ни о приходе к ней Питера Килбурна, который в тот же вечер был убит, ни о встрече с Дэниелом. Как хорошо, что Дана не интересуется современностью и читает лишь старые газеты.
— Никого не случилось рядом, когда я нашла зеркало, — проговорила Лаура беззаботным тоном.
— Жаль. Я надеялась, что ты продолжишь любовную традицию, связанную с этим зеркалом.
С этим зеркалом связана моя встреча с Дэниелом. И мои чувства, когда я увидела его…
Лаура постаралась отбросить мысли, не дававшие ей покоя. Она сказала:
— Ты же еще не знаешь, продолжалось ли все это после Шелби и Брета. Или уже знаешь?
— Нет, пока не знаю, — ответила Дана. — Сын Галвинов Эндрю унаследовал все после смерти родителей. Он жил в Сан-Франциско. Женат не был. Утонул в 1952 году в возрасте пятидесяти лет. Пока я узнала лишь то, что его имущество разделили, большая часть ушла на благотворительность. Куда делось зеркало, пока неизвестно, так как оно не было упомянуто в его завещании.
— Спасибо, Дана. Ты проделала огромную работу.
— Подожди аплодировать, пока я не выясню дальнейшую судьбу зеркала. Кстати, ты не будешь возражать, если я оставлю все материалы у охраны в твоем доме?
— Отлично.
— Я позвоню, когда откопаю еще что-нибудь. Спокойной ночи, Лаура.
— Спокойной ночи, Дана.
Лаура положила трубку. Некоторое время она сидела в задумчивости, глядя в пространство. Затем ее взгляд упал на зеркало, лежащее рядом на журнальном столике. Симпатичная, но вполне заурядная вещица. Никакого намека на особое предназначение или какое-то проклятье. Ей показалось, что Дэниел даже не взглянул на зеркало, когда был у нее в комнате, он смотрел только на нее. Лаура наклонилась и взяла зеркало в руки. Посмотрела в него, как всегда, сосредоточившись на отражении комнаты за своим плечом.
Даже теперь, когда я знаю, что искала его, я не перестаю смотреть. По-прежнему ожидаю, что увижу его в зеркале. Как будто он должен быть рядом. Как будто комната пуста без него. Когда я увидела его в зеркале, у меня появилось такое чувство… словно меня притягивало что-то.