Хупер Кей. Семейное проклятие

   Кэссиди внимательно посмотрела на подругу.
   — А что ты сама думаешь обо всем этом? Ты вся… как натянутая струна. И выглядишь очень неважно.
   — Я и чувствую себя неважно.
   Не вдаваясь в детали, Лаура вкратце рассказала подруге об основных событиях, которые произошли за эти выходные. Она призналась, что их отношения с Дэниелом изменились, но о подробностях умолчала.
   — Ты любишь его, — сказала Кэссиди, выслушав ее рассказ.
   Лаура усмехнулась.
   — Тебя это, конечно, не удивляет?
   — Нет, не особенно. Но ты так быстро сблизилась с ним — вот что меня удивляет. Лаура, а ты считаешь, что ему можно доверять? Я имею в виду… он не причинит тебе зла?
   — Зла?.. Ты думаешь…
   — Ведь Энн кто-то столкнул с моста?
   — Дэниел меня не обидит.
   Едва лишь Лаура произнесла эти слова, как поняла: да, действительно не обидит.
   — И это не он столкнул Энн, я знаю, — добавила она.
   — Ладно, раз ты так говоришь. Но можно по-разному причинить человеку боль. Ты ведь любишь его. Но любит ли он тебя?
   Лаура задумалась.
   — Не знаю… Иногда, когда он смотрит на меня, мне кажется, что любит. Я чувствую, что много значу для него. Но Господи, Кэсс, столько всего произошло, пока мы не виделись. Мои чувства в смятении, и я не могу трезво мыслить. Он сказал, что я ему нужна, поэтому я возвращаюсь туда.
   Кэссиди посмотрела на нее с любопытством.
   — Меня всегда интересовало: как ты будешь вести себя, когда полюбишь? Тебя это захватило целиком? Тело и душу? Все твое существо?
   Лаура нервно рассмеялась.
   — В отличие от тебя — да! Мне кажется, я всегда знала, что так будет. Поэтому так долго была осторожна в отношениях с мужчинами, старалась себя не связывать. Пока не встретила Дэниела. С ним… С ним я счастлива, Кэсс. Когда мы вдвоем, все остальное становится неважным. Я чувствую себя так, будто я вернулась домой.
   Помолчав немного, Кэссиди сказала:
   — Тогда я тебе завидую; Но все остальное, что происходит в этом доме, — это просто какой-то ужас! И это на тебе сказалось. Ты нервная, усталая. И что за ерунда тебе снилась? Тупики какие-то… Ты не могла перейти через мост? Ты же не экстрасенс, верно?
   — По крайней мере, раньше я не сталкивалась с такими вещами. Но Дэниел воспринял все как нормальное явление, мы даже это не обсуждали. Я не могу найти этому объяснения. И не знаю, почему, но я чувствую, что не успею закончить портрет Эмили. Хотя сегодня я поработала на славу, и он почти готов. Даже Эмили осталась довольна. Но она считает, что это только эскиз, подбор красок.
   — А на самом деле?
   Лаура почувствовала, как странный холодок пробежал по ее спине.
   — На самом деле… это единственный портрет Эмили, который я смогу написать.
   Кэссиди невольно поежилась.
   — Ты меня пугаешь, Лаура.
   — Я сама напугана.
   Лаура налила себе еще кофе. Сказала:
   — Возможно, этот дом так действует на меня. Или дело в моих странностях… Но я знаю, Кэсс, других портретов Эмили не будет.
   — Может быть, ты боишься чего-то? Ну… как с Энн произошло…
   Лаура отрицательно покачала головой.
   — Не знаю. Это не страх — только тревога. Но она все усиливается. Мне все время хочется оглянуться. Думаю, что если кто-нибудь тихонько подойдет ко мне и скажет «ку-ку», то я подпрыгну до потолка с диким криком. — Лаура криво усмехнулась. — Наверное, такая атмосфера в доме. Я имею в виду… там столько всего случилось. Ничего удивительного, если кажется, что на тебя что-то давит. Из-за этого мне снятся странные сны и хочется проверить, нет ли кого-нибудь за спиной.
   — Не возвращайся туда, — решительно заявила Кэссиди. — Ты ищешь неприятности на свою голову. Там опасно.
   — Я должна.
   — Почему? Из-за того, что там Дэниел?
   — Да. Из-за него. Потому что это еще не закончено.
   — Что не закончено? Портрет? История с зеркалом? Ваши отношения?
   Кэсс, как всегда, была полна энергии. Лаура заставила себя улыбнуться.
   — Все это. И кроме того, по-прежнему неизвестно, кто убил Питера.
   Кэссиди сказала:
   — Сдаюсь. Ты добиваешься, чтобы тебя там убили. Мне все ясно. Эмили окончательно сойдет с ума и столкнет тебя с лестницы в лучших традициях готических романов. Или Мэдлин однажды вечером набухает тебе в бокал своих таблеток, а потом выбросит в окно, потому что ты не так посмотрела на нее за обедом. Или Дэниел…
   — Дэниел не сделает мне ничего плохого, — перебила подругу Лаура.
   — Теперь я знаю, что имеют в виду, когда говорят, что человек потерял голову от любви. У тебя на плечах действительно ничего нет.
   — Может, и так. Зато если я разобьюсь или сгорю, то ты сможешь сказать, что предупреждала меня. Кстати, ты не забудешь о моих цветах? И присмотришь за квартирой? — Лаура отставила пустую чашку.
   — Ладно. — Кэссиди встала и покачала головой. — Сумасшедшая. Она просто сумасшедшая…
   — Благодарю.
   — Пришлешь мне открытку из психлечебницы.
   По дороге к Килбурнам Лаура вспоминала разговор с Кэссиди. Думала и о своих необъяснимых предчувствиях. Единственный портрет Эмили, который она напишет? Откуда пришло это знание?
   Она не могла ответить на этот вопрос. Как не могла объяснить и другое. Почему ее так огорчили материалы, которые Дана прислала к ней домой? То были копии писем, датированных началом этого столетия.
   Приехав домой, Лаура сразу же прочла их, и письма, которые Брет Галвин писал Шелби, своей любовнице, а потом жене, заставили ее плакать. Дана говорила правду о страсти, которую они испытывали друг к другу, но Лауру больше тронула их глубокая привязанность и духовная близость. Они прошли через ад, чтобы соединить свои судьбы, но оба знали: то, что они получили, стоило заплаченной ими цены.
   «Я им просто завидую, вот и все», — успокаивала себя девушка.
   Пытаясь отогнать грустные мысли, Лаура припарковала машину и через боковую дверь вошла в дом. На этот раз она привезла с собой только небольшую сумку. Девушка распаковала вещи в комнатах для гостей, а не в спальне Дэниела. Она и сама не смогла бы объяснить, отчего так упорно отказывается перебраться к Дэниелу — особенно после того, как все в доме узнали об их отношениях. Но внутренний голос был неумолим, и она, как всегда, прислушалась к нему.
   Лаура спустилась вниз и нашла Дэниела в библиотеке, за письменным столом.
   — Если я помешала… — сказала она очень тихо, входя в комнату.
   — И я благодарен тебе за это, — сказал он, отодвигая кресло от стола и протягивая к ней руки.
   Лаура подошла — и моментально оказалась у него на коленях.
   — Я скучал по тебе, — сказал Дэниел, целуя ее. Лаура улыбнулась:
   — Но меня не было всего несколько часов. Впрочем, я тоже скучала. — Она обняла его за шею и снова улыбнулась: — Ты, наверное, был очень занят? Телефон наконец перестал звонить?
   Дэниел отрицательно покачал головой:
   — С сегодняшнего дня мы наняли телефонную службу для ответа на звонки.
   — А где все остальные?
   — Джози наверху, занимается письмами Эмили. Кэрри гуляет в саду, думаю, она выбирает дорожки подальше от мостика. Алекс должен скоро вернуться. — Дэниел нахмурился. — Мама тоже еще не приехала.
   — А когда придет лейтенант Ландри?
   — Он звонил и передал, что немного задержится.
   — А он сказал…
   — Нет. Только намекнул, что узнал кое-что интересное. Он бывает очень скрытным.
   — Кстати, о скрытности. — Лаура указала на бумаги на столе. — А это что? Какой у тебя почерк — четкий, как машинопись…
   Дэниел какое-то время молча глядел на девушку. Наконец сказал:
   — На столе — общая схема системы слежения за летающими объектами. И рабочие журналы исследований.
   — Разве ты занимаешься подобными вещами? — удивилась Лаура. —Я думала, что твое дело — только финансы.
   — Да, верно. — Дэниел поморщился. — Что касается научных разработок, это действительно не мое поле деятельности.
   — Что же ты тогда делаешь с этим?
   — Ищу отпечатки пальцев. И нашел только те, которые совершенно бесполезны.
   — Я вижу, что скрытен не только Ландри. Я понимаю, Дэниел, если об этом пока нельзя говорить…
   — Да, пока нельзя, — кивнул он. — Но похоже, что скоро об этом все узнают, так что будь готова…
   Он нахмурился:
   — Очень скверная история…
   Дэниел не успел договорить — в комнату вошел Алекс. Вопреки обыкновению, он был в джинсах и в джемпере с университетской эмблемой. В руке держал портфель.
   — В десятку! — выпалил Алекс, глядя на Дэниела.
   Лаура вскочила на ноги.
   — Я вас оставлю, — сказала она.
   Дэниел поймал ее за руку и удержал:
   — Нет, теперь ты можешь послушать…
   Алекс нахмурился:
   — Что-то случилось?
   — Мне позвонили, — ответил Дэниел. — Они назначили встречу. Если я не смогу предъявить чертежи до конца этой недели, мое имя смешают с грязью.
   Девушка, пораженная услышанным, вопросительно смотрела на мужчин.
   — Дэниел… Это и есть твоя тайна?
   — Лаура, это долгая история. Но в сокращенном варианте она выглядит так… Мы полагаем, что Питер незадолго до того, как его убили, выкрал из исследовательской лаборатории чертежи. Очень важные чертежи для военной промышленности, за которые некоторые иностранные государства могут заплатить уйму денег. И мне не поздоровится, если станет известно, что эти документы пропали.
   — Но если их взял Питер…
   Дэниел покачал головой:
   — Все улики указывают на меня. Видимо, Питер воспользовался моим личным электронным ключом. Во всех регистрационных журналах зафиксировано, что я открывал хранилище последним перед тем, как пропали чертежи.
   — Но ведь всем ясно, что ты не мог этого сделать! — воскликнула Лаура.
   Дэниел бросил на нее быстрый взгляд — она не успела понять, что промелькнуло в его глазах, — и сказал:
   — Мои положительные качества не перевесят улик, которые говорят против меня. Алекс, ты нашел второй сейф Питера?
   — Да. Я решил еще раз попытать счастья в Мейсоне. И нашел его сейф в другом банке.
   Дэниел объяснил Лауре:
   — Среди других вещей после смерти Питера мы нашли ключ от сейфа. Мы рассчитывали найти в сейфе чертежи. Но нам пока не везло.
   Он рассказал Лауре о первом сейфе и его содержимом. Затем вопросительно посмотрел на Алекса.
   — А что на этот раз?
   Алекс поставил портфель на стол. Открыл его.
   — Боюсь, здесь нет никаких чертежей. Просто еще один тайник. Но на сей раз без денег.
   Он вытащил кучу аудиокассет. Затем четыре видеокассеты.
   — Я заехал к себе в контору и проверил, что на них. К счастью, закрыл дверь на замок. Угадаешь, что тут?
   Дэниел взял со стола несколько кассет. На одной было написано почерком Питера — «Андреа», на другой — «Мелисса». На верхней видеокассете имелась наклейка «Гретхен». И на каждой метке была указана дата. Некоторые записи были сделаны более трех лет назад.
   — Проклятье, — пробормотал Дэниел.
   — Если он еще не шантажировал их, то, безусловно, собирался, — сказал Алекс. — Я с этим ознакомился лишь бегло, но могу сказать: записи наверняка приведут к разводу несколько супружеских пар и положат конец карьере одного политика. Я не узнал троих из женщин, но полагаю, что им тоже было бы что терять, если бы Питер показал эти записи их близким.
   Лицо Дэниела оставалось бесстрастным, но инстинкт подсказал Лауре, что он чувствует. Она положила руку ему на плечо. Он посмотрел на Алекса и сказал:
   — Теперь становится ясно, где он брал деньги на игру в последние годы.
   — Да. — Алекс убирал кассеты в портфель. — Я это уничтожу.
   — Нет, — вмешалась Лаура.
   Мужчины вопросительно посмотрели на нее. Она объяснила:
   — Вы должны сказать этим женщинам, что все кончилось. И отдать им пленки. Иначе они не будут уверены, что шантаж прекратится со смертью Питера.
   Дэниел посмотрел на Алекса.
   — Она права.
   — Ладно. — Алекс поморщился. — Не очень-то мне это по душе, но я позабочусь о том, чтобы поскорее раздать дамам сувениры. Проблема в другом: нужно выявить этих троих.
   — Придется постараться.
   Лаура проговорила:
   — У всех этих женщин имелись веские причины, чтобы убить Питера.
   Алекс выразительно посмотрел на Дэниела, и Лауре стало понятно, что мужчины уже обсуждали этот вопрос.
   Дэниел взял Лауру за руку и заглянул ей в глаза.
   — Я не одобряю людей, которые берут на себя роль правосудия, но в данном случае все мои симпатии на стороне женщин, которых шантажировал Питер. Если одна из них совершила убийство, то она просто восстановила справедливость.
   — Иными словами, — сказал Алекс, закрывая портфель, — мы не передаем эту информацию полиции?
   — А ты не одобряешь подобное решение? — спросила Лаура Алекса.
   — Нет, одобряю. Я всегда говорил: будет только справедливо, если однажды одна из женщин Питера наконец возьмет над ним верх. Но такое высказывание несовместимо с моей профессиональной деятельностью, так что никому об этом не рассказывайте.
   Алекс улыбнулся Лауре. Затем посмотрел на Дэниела.
   — Думаю, что все это может полежать сегодня в доме. А завтра я запру их в своем сейфе и начну разыскивать осиротевших возлюбленных Питера.
   — Спасибо, Алекс.
   — Не за что.
   Алекс подхватил портфель и вышел из библиотеки.
   — Теперь я понимаю, почему ты не хотел рассказывать мне об этом, — прошептала Лаура. — Наверное, это ужасно — узнать, что твой брат способен на такие вещи.
   — Хуже всего то, — признался Дэниел, — что я никогда не сомневался: он способен. А вот чертежи… Этим он даже меня удивил.
   — Почему? Ты полагал, он не способен на такое?
   Дэниел вздохнул:
   — Да, я не думал, что он может продать государственную тайну. Да еще так, чтобы подставить меня.
   — Но зачем ему тебя подставлять? Неужели он до такой степени ненавидел тебя?
   — Во всяком случае, я об этом не знал. — Дэниел нахмурился, его взгляд упал на документы, лежащие перед ним. — Но…
   В этот момент в дверь постучали.
   — Пришел Брент, — сообщила Джози. — Он хочет, чтобы мы все собрались в парадной гостиной. — Она с неудовольствием добавила: — Опять.
   Дэниел кивнул:
   — Хорошо. — Он отпустил руку Лауры и начал собирать документы. Убрал их в стол.
   — Почему-то я так уверен, что Брент собирается рассказать нам о том, как Энн столкнули с моста, — сказал Дэниел.
   — Мы знали, что это весьма вероятно, — напомнила Лаура.
   — Полагаю, это все-таки несчастный случай. — Дэниел поднялся из-за стола.
   — Конечно, это был несчастный случай.
   Пальцы Лауры переплелись с его пальцами.
   Они направились к выходу. Что чувствовал в этот момент Дэниел? Брент сказал, это убийство произошло в самом доме Килбурнов… Значит, убийца — один из членов семьи?
   — Я весь вечер провела в своей комнате. — Эмили холодно взглянула на Брента. — Писала письма, — добавила она.
   — Вы подходили к окну? Может быть, что-нибудь слышали или видели?
   — Нет, — ответила Эмили. Ее темные глаза пристально смотрели на лейтенанта, смотрели откровенно враждебно. — Что ты хочешь сказать? Доказано, что ее толкнули?
   — Я хочу сказать именно то, что сказал, миссис Эмили. На плечах Энн обнаружены синяки. Именно там находились руки того, кто толкнул ее на перила моста, через которые она перевалилась.
   — Надеюсь, ты не думаешь, что это я столкнула ее с моста? — резко спросила Эмили.
   — Сомневаюсь, что у вас хватило бы на это сил, — согласился Брент. — С другой стороны, Энн была худенькой и легкой. Так что не требовалось прилагать сверхусилий.
   — Я не выходила из своей комнаты, — отчеканила Эмили.
   Алекс не выдержал:
   — У нас у всех есть алиби на эту ночь, Брент.
   Он сидел на диване между Джози и Кэрри и казался спокойным, но его зеленые глаза сверкали. Брент пожал плечами.
   — У каждого из вас имелось множество возможностей ненадолго отлучиться… Так, чтобы незаметно для остальных выйти в сад.
   — Но ни один из нас туда не выходил, — возразил Алекс.
   — Эксперт определил, что смерть наступила между восемью и двенадцатью часами, — продолжал Брент. — Ты сам сказал, что вы закончили играть в бридж в начале одиннадцатого и разошлись.
   — Но не все разошлись, — сказал Алекс, взглянув сначала на Джози, затем на Дэниела и Лауру, сидевших на диване.
   Брент покачал головой:
   — Уверен, что тебя учили на юридическом факультете: когда любовники дают друг другу алиби, всегда остаются сомнения.
   — Возможно. — Алекс был по-прежнему спокоен. — Но при отсутствии улик это все-таки алиби, которое приходится принимать.
   — Пока. — Брент повернулся к Кэрри, и сейчас он, похоже, смутился. — Я должен спросить вас… Видели ли вы Энн? Говорили с ней ночью, когда вышли в сад?
   — Нет. — Кэрри сохраняла свою обычную невозмутимость. Она мягко добавила: — Да… я вспомнила. Энн говорила, что терпеть не может прогулок в саду. Я бы очень удивилась, если бы встретила ее там.
   Брент хотел что-то сказать, но тут хлопнула входная дверь, и через несколько секунд в комнату вошла Мэдлин. Вошла, судя по всему, чем-то взволнованная, с растрепанными волосами. Но взгляд ее светлых глаз казался сегодня вполне осмысленным. Мэдлин в руках держала пластиковый тубус, две видеокассеты, черную записную книжку и большой конверт из плотной бумаги.
   Выложив все это на журнальный столик перед Дэниелом, Мэдлин, задыхаясь, проговорила:
   — Вот, смотри. Я же говорила вам, что знаю все секреты Питера.
   Все молчали. Дэниел наклонился и взял в руки тубус. Открыл крышку и вытащил свернутые в трубку чертежи.
   Лаура, разумеется, не поняла, что это за бумаги, но она услышала, как Дэниел вздохнул, и сердцем почувствовала: он испытывает огромное облегчение. Дэниел скатал чертежи в трубку и сунул в тубус.
   Алекс не выдержал и пробормотал:
   — Ну, и?
   Дэниел молча кивнул. Затем повернулся к Мэдлин.
   — Мама, где ты взяла это?
   Мэдлин улыбнулась.
   — Я же сказала, из одного тайника, где Питер кое-что хранил. Я знаю их все.
   Дэниел указал на тубус.
   — И ты знаешь… об этом? Ты знаешь, что здесь?
   Мэдлин снова улыбнулась:
   — Это те документы, которые Эмили велела Питеру украсть для нее.
   Все сидели, не в силах вымолвить ни слова. Лаура переводила взгляд с одного лица на другое и видела, что все совершенно обескуражены. Даже Брент Ландри помалкивал, не зная, что сказать.
   Деланно рассмеявшись, Эмили наконец нарушила тишину:
   — Не говори глупости, Мэдлин. Зачем мне такие документы?
   Мэдлин посмотрела на Эмили с улыбкой, очевидно, радуясь, что может доказать всем: любимый сын ничего от нее не скрывал.
   — Для того, чтобы уничтожить Дэниела, — проговорила она.
   Лауре послышалось, что Ландри прошептал что-то вроде «Господи!». Но все остальные по-прежнему молчали.
   Эмили с ненавистью взглянула на Мэдлин.
   — Нужно снова вызвать врача, — процедила она. — Пусть получше осмотрит тебя. Или, может быть, положит в клинику.
   Мэдлин обвела взглядом присутствующих и с обидой в голосе проговорила:
   — Я знаю, что говорю. И это правда. Питер должен был продать эти чертежи одному дельцу с Ближнего Востока, я забыла, из какой страны. Эмили все организовала. Она и раньше это делала, много лет назад, и у нее остались старые связи.
   — Много лет назад? — осведомился Дэниел.
   Мэдлин энергично закивала:
   — В сороковых годах. Во время войны и сразу после нее. Из-за денег, которые можно было за это получить. Эмили всегда очень много тратила и любила деньги. У нее был доступ ко всем военным заказам и чертежам. И она продала некоторые. Пока Дэвид не узнал об этом — так думал Питер. Потому что он должен был узнать, что она делает. Иначе зачем ей было убивать Дэвида?
   — Она сошла с ума, — заявила Эмили. — Разве вы все этого не понимаете? Ради Бога, Дэниел, ты что не видишь — она не в себе?!
   Дэниел даже не взглянул на Эмили. Он не отрывал глаз от Мэдлин.
   — Она продавала государственные военные секреты нашим врагам?
   — Да. Дэвид очень хорошо справлялся с делами и получал много правительственных заказов. Поскольку тогда она вела всю бухгалтерию, ей было нетрудно взять все, что нужно. Хотя нет, она не брала, она копировала. Питер сказал, Эмили ему рассказала, как она это делала, и дала ему список своих партнеров. Но многие из них уже умерли, и она не знала, к кому обратиться. Но в конце концов она все-таки нашла посредника, и они с Питером решили продать эти чертежи. Дэниел вздохнул.
   — Почему же Питер не продал чертежи, как они собирались? Почему они оказались в этом его… тайнике?
   Мэдлин неожиданно смутилась.
   — Он… Питер собирался встретиться с этим дельцом той ночью… Той ночью, когда его убили. Но он не был уверен, что пойдет на встречу. Потому что не доверял посреднику. И чем больше он об этом думал, тем меньше ему нравилась эта идея. Ну… что все подумают, что ты украл документы. Когда его убили, я решила, что это из-за чертежей. Что убил посредник, который и забрал чертежи. Поэтому я не пошла в тайник Питера, чтобы посмотреть.
   Лаура слушала эти чудовищные обвинения и чувствовала, что у нее кровь стынет в жилах. Она даже представить себе не могла, что чувствует в этот момент Дэниел. Однако его лицо оставалось совершенно непроницаемым.
   — Мама, если ты думала, что знаешь, кто убил Питера, — почему же ты ничего не сказала нам об этом?
   Мэдлин с удивлением посмотрела на сына.
   — Ведь все это были секреты, дорогой. Не могла же я выдавать секреты Питера, ты сам подумай. И я была так расстроена, мне хотелось только заснуть… и ни о чем не думать.
   — Я говорю вам, она не в своем уме. — Теперь голос Эмили звучал громче и увереннее. — Разве ты не видишь, Дэниел? Неужели ты еще не понял, что собирался сделать Питер? Ты оказался бы в тюрьме, а управление компанией перешло бы в его руки.
   — Нет, Эмили, — возразил Дэниел. — Согласно закону, ты все еще во главе компании. Так что Питеру сначала пришлось бы иметь дело с тобой, прежде чем он добился бы руководства. А он плохо разбирался в делах и не справился бы с тобой.
   Глаза Эмили сверкнули.
   — Ему приходилось обращаться к тебе за каждым центом, он ненавидел тебя, Дэниел. Поэтому хотел уничтожить.
   — Я думаю, что этого хотела ты, — с невозмутимым видом проговорил Дэниел.
   Он положил на журнальный столик тубус и взял в руки черную записную книжку. Медленно, не замечая внимательных глаз, прикованных к нему, он листал страницы.
   — Имена, даты, адреса. Сомневаюсь, чтобы Питер знал торговцев оружием, которые работали за сорок лет до его рождения.
   — Не будь идиотом! — не выдержала Эмили.
   Дэниел несколько минут изучал записную книжку. Затем поднял глаза на Эмили.
   — Вот доказательство, написанное рукой Питера. Он все здесь написал, включая твои инструкции: как воспользоваться моим электронным ключом и войти в хранилище. Разве ты забыла, что он всегда все записывал, не полагаясь на свою память? Или ты просто надеялась, что все быстро закончится и это не будет иметь значения? Что я вернусь из очередной деловой поездки и обнаружу, что меня подозревают в государственной измене? Именно этого ты хотела? Или тебе так хотелось меня уничтожить, что ты готова была использовать для этого любую возможность?
   Эмили смотрела прямо ему в лицо. Маска «любезной старой леди» была отброшена, в темных глазах пылала лютая ненависть; тонкие губы дрожали.
   — Ты думал, я проведу остаток жизни, прислуживая тебе, Дэниел? А ведь именно я должна стоять во главе…
   — Но ты чуть не разорила семью, Эмили. Неужели я должен был стоять в стороне и ждать банкротства?
   В первый раз их борьба за власть велась в открытую, при свидетелях. Никто не вмешивался в их диалог. Никто не осмеливался вмешаться в этот старый затяжной конфликт.
   — Этого не произошло бы… — фыркнула Эмили.
   — Это было неизбежно. Еще одно бриллиантовое колье, еще одна никудышная скаковая лошадь — и наша семья окончательно разорилась бы. Я вынужден был вмешаться и спасти то, что осталось. Иначе ты расшвыряла бы на ветер все деньги.
   — Это были мои деньги, — процедила Эмили. Она была в бешенстве. — Дэвид оставил меня во главе, я должна была принимать решения и…
   — Дэвид оставил тебя во главе? — перебил Дэниел. — Ты уверена, Эмили? Я навел справки и узнал, что именно в тот день, когда его убили, Дэвид собирался встретиться с Престоном Монтгомери и изменить завещание. Знаменательное совпадение, не так ли?
   Эмили невольно сжала кулаки, однако промолчала.
   — Может, Питер был прав, может, Дэвид узнал о твоих тайных сделках и сообщил тебе об этом? Возможно, это случилось в саду, у бассейна, поэтому никто не слышал ваш разговор. Он сказал тебе, что хочет изменить завещание и назначить распорядителем кого-то другого, не так ли? И тогда ты ударила его по голове чем-то тяжелым, верно?
   — Ты так же безумен, как твоя мать, — заявила Эмили.
   — Ошибаешься, Эмили. Что же касается убийства… Если против тебя даже тогда не нашлось улик, полагаю, их не найдут и сейчас. Тебе удалось избежать наказания. — Дэниел вздохнул и добавил: — Но я не мог позволить тебе разорить семью. Я должен был любой ценой остановить тебя.
   — Разве для этого было необходимо издеваться надо мной? Постоянно унижать меня даже в этом доме? Умалять мой авторитет? О нет, Дэниел! Ты просто наслаждался этим, как ты наслаждался, когда фабриковал фальшивые доказательства.