Хьюсон Дэвид. Убийство-2

   Тофт настороженно посмотрела на Лунд. Та медленно произнесла:
   – Ему перерезали горло поддельным армейским жетоном. А потом подвесили за ноги вниз головой.
   Глаза Рубена расширились.
   – Вам это что-то напомнило? – тут же спросила Лунд.
   После долгой паузы он наконец покачал головой и сказал:
   – Нет.
   Лунд заглянула в блокнот.
   – Он не ездил в горячие точки уже два года. В последний раз принимал участие в военных действиях в той поездке, когда вас ранило. Месяц назад он снова вступает в армию, а на прошлой неделе вызвался ехать в Афганистан. Почему он вдруг решил вернуться?
   – Он говорил, что не чувствует себя здесь счастливым. По-моему, ему просто надоело. Мюг много делал для клуба ветеранов, он был хорошим человеком. Но… – На лице Рабена промелькнула невеселая улыбка. – Кто захочет тратить свою жизнь на таких неудачников, как я? Он был солдатом. Должно быть, соскучился по адреналину.
   – И тем не менее…
   – Мне больше нечего вам сказать. Я бы хотел отдохнуть.
   – Очень хорошо, Рабен, – сказала Тофт, поднимаясь на ноги. – Благодарю.
   – Прошу вас взглянуть вот на это. – Лунд взяла свою сумку и вытащила оттуда фотографию, которую показывала Согарду. – Эту женщину звали Анна Драгсхольм. Она была консультантом в Министерстве обороны. Вы не слышали, была ли она знакома с Мюгом Поульсеном?
   Синие глаза Рабена смотрели на нее с интересом.
   – Почему это важно?
   – Ее убили двумя неделями ранее. Между ее смертью и гибелью Мюга есть связь. Я пытаюсь в этом разобраться.
   Рабен подумал несколько секунд.
   – Я ее не знаю, – сказал он коротко, подталкивая фотографию Лунд через стол. – Если Мюг знал, то мне не говорил.
   Йенс Петер Рабен не был похож на помешанного, думала Лунд.
   – Вы уверены?
   – Я ее не знаю, – повторил он. – Чего еще вы от меня хотите?
   Разговор был закончен. Тофт нетерпеливо переступала с ноги на ногу у двери. Лунд протянула Рабену свою визитку.
   – Если что-нибудь припомните…
   Он обернулся к Тофт:
   – Приношу свои извинения за вчерашнее. Я вел себя глупо. Не знаю, что на меня нашло. Я готов сотрудничать. Скажите мне, что надо делать.
   Тофт одарила его улыбкой:
   – Отлично. Для начала возобновим медикаментозную терапию. А дальше посмотрим.
   Они все обменялись рукопожатиями. Затем две женщины вышли.
   – Я удивлена, – сказала Тофт в коридоре. – Наконец-то я от него чего-то добилась.
   – Вам повезло, – ответила Лунд, наблюдая, как охранники начинают долгую, тягучую процедуру по выпуску ее наружу, в серый свет свободы.
 
   На парковке она позвонила Странге. Под его командованием несколько групп оперативников искали знакомых Кодмани, опираясь на списки его заказчиков и другие базы данных. Уже было задержано более тридцати человек.
   – Что выяснили? – спросила она.
   – С чего начать?
   – Сначала хорошо бы узнать, где они были вчера во второй половине дня.
   Долгая пауза в телефоне.
   – Я говорил о другом, – наконец сказал он обиженным тоном. – Само собой, мы проверяем их алиби. Но мне кажется, это все не то. Так, мелкие сошки, только кричать умеют. Всех взяли, словно покорных овечек, с настоящими террористами не бывает так легко. – Он замолчал, а потом все же спросил: – А что у вас в Херстедвестере? Этот Рабен рассказал что-нибудь?
   – Ничего особенного.
   – То есть нам обоим нечем похвастать, – с деланой бодростью заметил он. – Да, хотел вам сказать. Помните того офицера восточной наружности в Рювангене?
   – Напомните мне.
   Она видела столько людей в форме за последние сутки, что они начали сливаться в один смутный образ.
   – Биляль, – сказал Странге. – Командир Мюга Поульсена. Он показывал нам его комнату.
   – Да. И что с ним?
   – Он упоминается в списке клиентов Кодмани. Покупал у него эту оголтелую исламистскую пропаганду буквально пачками. И там не все так уж безобидно.
   – Я заеду за вами, – сказала Лунд.
 
   Томас Бук говорил по телефону, вновь вовлеченный Краббе в перепалку, когда вошла Карина. Увидев ее лицо, он тут же свернул разговор.
   – В чем дело? – спросил он.
   – Не скажу точно. Я только что узнала, что Аггер созывает собственную пресс-конференцию – об антитеррористическом законопроекте! Разве мы договорились с ней о чем-то?
   Бук схватил пиджак.
   – Нет, – сказал он.
   Преодолев запутанную череду коридоров, они оказались в фолькетинге и нашли Аггер недалеко от ее кабинета. Увидев Бука, она не обрадовалась.
   – Я собиралась позвонить вам, Бук, – заговорила она, вдруг засуетившись.
   – Но так и не позвонили.
   Она была тщательно одета, броско накрашена и выглядела молодой, властной, готовой предстать перед телекамерами.
   – Что происходит, Биргитта?
   – Мы выходим из альянса. Боюсь, вам придется договариваться с Краббе.
   – Но…
   – Мы долго обсуждали это. У нас больше нет к вам доверия.
   – Я всего один день на этом посту, и вы уже объявляете меня некомпетентным?
   – Вы обманули меня.
   Бук уставился на нее в полном недоумении:
   – Что вы сказали?
   – Я знаю о письме.
   – О каком письме?
   – О письме службы безопасности в адрес Монберга, где его предупреждают, что первое убийство связано с терроризмом. Что это не бытовое преступление.
   Карина, стоящая рядом, замотала головой:
   – Я не видела никакого письма! А ведь я была личным секретарем Монберга!
   – Да бросьте, – язвительно сказала Аггер. – У меня есть копия. С датой, печатью и подписью. Вам не удастся отсидеться за нашими спинами, Бук…
   – Сколько раз вам повторять? Я ничего не слышал об этом письме.
   Аггер смотрела на него с насмешкой:
   – В таком случае все даже хуже! Прошу извинить, меня ждут журналисты. – Она на мгновение притронулась к его руке. – Не волнуйтесь, о последней подробности я им не расскажу. Оставим ее для внутреннего расследования, а оно будет, не сомневайтесь. Я вам обещаю.
 
   Вновь оказавшись в гарнизоне Рювангена, среди военных, Лунд уже не чувствовала себя такой чужой, как в первый раз. Пропускной пункт они со Странге миновали без особых проблем и нашли Саида Биляля в гараже, где тот занимался ремонтом бронированного автомобиля.
   – У вас найдется несколько минут? – спросил Странге.
   – Полковник уехал на встречу, – сказал Биляль, не отрываясь от работы.
   – Нам нужны вы, а не полковник.
   При этих словах лейтенант Биляль замер, потом отложил в сторону гаечный ключ и выбрался из-под машины, стоящей на подъемнике. Привычно вытянувшись будто по стойке смирно, он смотрел на Странге, не на Лунд.
   – Вы знакомы с Абделем Хуссейном Кодмани? – спросил Странге.
   Биляль думал только миг, прежде чем произнес:
   – Нет.
   Странге вытащил из кармана свернутые трубкой листки.
   – Тогда как получилось, что вы купили у него столько книг? Тринадцать штук только за последний месяц? Напомнить названия? «Аль-Джихад», «Радикальный ислам». Могу поспорить, что это не комиксы.
   Биляль огляделся вокруг, убеждаясь, что их никто не слышит.
   – Все эти книги я купил через Интернет. Понятия не имею, кто продавец. – (Странге молча наблюдал за ним.) – И никаких законов я не нарушил.
   – Зачем вам такие книги? – спросила Лунд.
   – Какое это имеет значение?
   – Отвечайте на вопросы, – потребовал Странге. – Вы служите в армии. К чему вам эта мутная писанина?
   Биляль метнул в него сердитый взгляд.
   – Я хочу лучше узнать врага. И моим солдатам это тоже полезно.
   Он двинулся к выходу из гаража. Полицейские пошли за ним.
   – Вы же сами мусульманин, – сказал Странге.
   – Ну и что? – Биляль и бровью не повел. – Мне приказали купить эти книги. Спросите полковника Ярнвига. За казенный счет.
   Он остановился возле группы солдат у подъемных ворот. На полу лежали груды оружия, по большей части разобранного: тяжелые минометы, приборы ночного видения и многое другое, о назначении чего Лунд могла только догадываться. Биляль нагнулся, проверяя работу своих людей.
   – У вас больше нет вопросов? Я занят.
   Лунд приблизилась к нему, указала на его колено под камуфляжной формой. Там растекалось мокрое пятно. Красное.
   – У вас кровь идет, – сказала она. – Где вы были вчера вечером?
   – Здесь, ясно?
   – Пока не очень, – ответила Лунд. – А вот если кто-нибудь подтвердит ваши слова, тогда все будет ясно и понятно.
   – Мы улетаем на следующей неделе! – выпалил он. – А вы приходите и тратите наше время!
   – Нам понадобится образец вашей крови для анализа, – сказала Лунд. – Вы согласитесь добровольно? Или мы пойдем длинным путем?
   Впервые за всю беседу он проявил беспокойство.
   – Только с разрешения полковника. И до его возвращения я не скажу больше ни слова.
   Странге встал прямо перед ним, посмотрел в темные глаза.
   – К полковнику Ярнвигу это не имеет никакого отношения. Речь идет только о вас.
 
   Ей позвонили из Херстедвестера – мужу разрешили встречу с ней и адвокатом.
   Они сидели в той же маленькой комнате с узким диваном под смятым покрывалом и слушали, как юрист зачитывал им то, что они и так уже знали: ничего нельзя сделать, пока не пройдет шесть месяцев.
   – Делайте то, что вам говорят, – повторял адвокат. – Принимайте лекарства, соблюдайте все предписания.
   – Он все так и делал, – сказала Луиза со вздохом.
   – Если вчерашний инцидент повторится, то речь будет идти уже о годе или больше.
   – Этого не повторится. – Йенс сжал ее ладонь, посмотрел на адвоката. – Обещаю. Я хочу домой. Я сделаю все, что от меня потребуется.
   Ей казалось, что адвокату их дело давно наскучило: слишком много хлопот и слишком мало денег.
   – Вы не оставите нас на минутку? Нам хотелось бы побыть вдвоем.
   Когда он вышел, она повернулась к Йенсу, посмотрела в его ясные, умные глаза:
   – Мне так жаль Мюга. Но ты нужен мне сейчас. И Йонасу. Давай не будем забывать…
   – Как он?
   – Все хорошо. Он снова хотел повидаться с тобой.
   Рабен заулыбался. Он почти всегда выглядел как обычный, нормальный человек.
   – Мы должны сосредоточиться, Йенс. Для нас самое важное – вытащить тебя отсюда. У нас шесть месяцев, нужно использовать их с толком. Может, поискать другого адвоката?
   Он ее уже не слушал, и по его отсутствующему взгляду она поняла, что его мысли где-то далеко.
   – Йенс? Мы будем подавать жалобу на Управление тюрем? Что еще можно сделать?
   Он пожал плечами:
   – Мы можем только ждать, больше ничего. Тофт сказала, мне пора на осмотр.
   – Но…
   Он смотрел на нее так, будто ему надоел их разговор.
   – Луиза, не нам решать, когда я выйду отсюда.
   Она с трудом сдерживала подступающее раздражение.
   – Ты должен убедить их, что здоров!
   – Я стараюсь…
   – Недостаточно!
   Эти слова причинили ему боль, но ей было почти все равно.
   – Я ждала два года! А теперь… столько проблем… В какую школу отдать Йонаса? Где нам жить? Как я буду платить за все? Я не могу…
   Он протянул руку, провел пальцами по ее темным волосам. «Даже не заметил, что я сделала прическу», – подумала она.
   – Я знаю, что очень вас подвел, – проговорил он. – Я все исправлю. И для тебя, и для Йонаса. Обещаю.
   Потом он поцеловал ее, приобняв за шею.
   – Меня ждет Тофт с врачами. Надо идти.
   – О чем ты? Йенс? Йенс!
   Рабен встал, в два шага достиг двери и вышел, не оглядываясь на жену.
 
   До процедурного кабинета в конце тюремного коридора было всего несколько десятков метров. Там находились охранник в синей форме и медбрат. Медбрат нашел фамилию Рабена в списке, поставил галочку, достал из банки две красные капсулы.
   Рабен не колебался. Взял и таблетки, и предложенный пластиковый стаканчик с водой. Бросил капсулы в рот, выпил воду.
   Охранник повел его обратно в камеру. Скоро надо было идти в лечебный корпус на встречу с Тофт и психиатрами. Но до назначенного часа еще оставалось немного времени.
   – Можно принять душ? – спросил он.
   – Для снежной королевы стараешься? Напрасно, эта штучка не про тебя – слишком шикарная.
   Рабен вздохнул.
   – Две минуты, – сказал охранник.
   Рабен отсалютовал ему, вошел в камеру, достал сумку с умывальными принадлежностями, отправился в общий душ.
   Там было пусто. Он закрыл дверь, подошел к раковине и выплюнул две капсулы, которые держал под языком, тщательно прополоскал рот водой из-под крана.
   В двери не было замка. Поэтому он взял из угла швабру, подпер ею ручку, потом включил в ближайшей кабинке воду, чтобы создать какой-то правдоподобный шум, и заодно сунул голову под теплую струю.
   Много месяцев назад он спрятал эти инструменты под крышкой сливного отверстия в полу, не зная еще, пригодятся ли они ему когда-нибудь и зачем. Разводной ключ и тяжелый гаечный ключ, унесенные тайком из мастерской. А еще карманный фонарик, который он взял, пока охранник смотрел в другую сторону. Все завернуто в промасленную тряпку, чтобы уберечь от сырости. Рабен опустился на колени и поднял склизкую металлическую крышку. Все было на месте и в хорошем состоянии.
   Охранник постучал в дверь, крикнул:
   – Рабен?
   – Вы сказали – две минуты.
   – Заканчивай.
   Он метнулся к двери, выдернул швабру. Вовремя – охранник как раз нажимал на ручку с другой стороны. Когда дверь открылась, на пороге стоял Рабен с мокрыми волосами и сумкой с вещами – и инструментами – под мышкой. Охранник буркнул ему, чтобы он надевал куртку, а сам передал по рации, что заключенный Рабен покидает тюремный блок и направляется в психиатрию.
   От одного здания до другого было недалеко, особенно если идти напрямую по газону. От одной запертой двери до другой, в тени высоких стен, вдоль электрифицированного ограждения Херстедвестера, под неусыпным взором видеокамер.
   Они были так уверены в себе, в своих мерах безопасности, что обычным заключенным – и Рабен считался одним из них – разрешали совершать эту прогулку без сопровождения. Куда им бежать? Как?
   – Спасибо, – сказал Рабен охраннику, выпустившему его из тюремного блока.
   Дождь был холодным и колючим. Ночь – черной.
   «Обычный». В Афгане его так никто не называл. Там он был командиром, человеком, прошедшим спецназовскую подготовку. Он умел быть и охотником, и одиноким волком, когда хотел.
   Инструменты теперь лежали у него под курткой. Он вышел в ночь.
 
   Будь она в любом другом месте, Лунд затолкала бы Саида Биляля в машину и отвезла в управление. Но тут не ее территория. Она находилась в расположении воинской части и не очень понимала, где заканчивались ее права. Странге тоже не был уверен в этом.
   Иерархия!
   Они так и не добились ничего от угрюмого, молчаливого лейтенанта, пока тот не смог доложить о ситуации вышестоящему офицеру. И поэтому через двадцать минут после беседы в гараже Лунд и Странге оказались перед лицом разъяренного майора Согарда.
   – Биляль никак не связан с убийством, – заявил майор, пока молодой офицер стоял навытяжку в углу кабинета Ярнвига. – Я уверяю вас…
   – Нам не нужна его личная характеристика, – перебил его Странге. – Если он не начнет говорить, мы вынуждены будем допросить его в управлении.
   – Мы теряем время… – поддержала его Лунд.
   В этот момент в кабинет ворвался Ярнвиг, и был он еще более разъярен, чем Согард.
   – Я же говорил вам, – сразу же набросился полковник на полицейских, – что все ваши действия должны быть согласованы со мной или с майором Согардом. Как вы смеете…
   – Что вам не нравится? – спросила Лунд. – Два человека убиты. Один из них – ваш солдат. Биляль закупал фундаменталистскую литературу через веб-сайт, который связан с этими убийствами. На его одежде кровь…
   – Этому есть объяснение… – начал Ярнвиг.
   – Так давайте выслушаем его. Он вроде умеет говорить.
   Ярнвиг бросил на нее яростный взгляд. В его мире женщины не часто ему возражали.
   – Итак, – продолжала она, – как я поняла, у вас тут свои правила. Он… – она кивком указала на Биляля, – не может отвечать на вопросы без вашего разрешения. Так разрешите, и мы все послушаем.
   Он надолго задумался, глядя на подчиненного, замершего в углу по стойке смирно, потом кивнул. Направив взгляд прямо перед собой и не глядя ни на что и ни на кого, Биляль заговорил равнодушной монотонной скороговоркой:
   – Капрал Мюг Поульсен находился под моим командованием. Меня беспокоило его состояние, и я отправился в клуб ветеранов, чтобы обсудить с ним его проблемы. – Он глянул на Лунд и Странге. – Там я понял, что кто-то приходил до меня – дверь была раскрыта. Поэтому я вошел без стука. Там было пусто. Потом я увидел его. Он висел головой вниз, и везде была кровь.
   – И вы убежали? – спросила Лунд.
   – Я услышал, что пришел кто-то еще – это были вы, но я этого не знал.
   – А вам не приходило в голову, что нужно позвонить в полицию?
   Он посмотрел на Ярнвига.
   – Моя первая обязанность – воинская часть и мои люди.
   Странге усмехнулся:
   – Вот так объяснение.
   – Почему вы забеспокоились о Мюге Поульсене? – спросила Лунд. – О его состоянии, как вы сказали?
   Биляль опять ответил не сразу, посмотрел на полковника, тот кивнул. Лунд ругнулась вполголоса, не слишком тихо, впрочем.
   – У нас имело место серьезное нарушение системы безопасности, – сказал Биляль. – Возможно… – Он запнулся.
   – Не вынуждайте меня тащить вас в управление, – пригрозила Лунд.
   – Наша служба безопасности обнаружила, что в нашу компьютерную сеть кто-то проник. Выяснилось, что Мюг Поульсен сумел зайти на сервер и скачать секретные данные…
   Лунд обернулась к Ярнвигу:
   – О чем?
   – Он скачал один документ.
   – Какой? – крикнула она, не сдержавшись.
   – Список солдат нашего контингента в Афганистане. А именно группы, в составе которой он в последний раз ездил в Афганистан. Два года назад.
   Лунд сложила руки на груди и посмотрела на Странге, ожидая от него следующего вопроса. Этот человек начинал ей нравиться, но здесь от него толку было пока немного.
   – Вероятно, этот список понадобился Поульсену для его клуба, – предположил Биляль.
   – А просто попросить он не мог? – вслух удивилась Лунд.
   Он уставился в пол.
   – Нам потребуется образец вашего ДНК, – сказал Странге. – Если бы эту сказку вы рассказали вчера, мы бы еще могли поверить.
   Лунд снова ругнулась и подошла к стене, увешанной фотографиями. Афганистан, догадалась она. Сухая, голая земля и вооруженные мужчины рядом с военными грузовиками.
   – Я говорю правду, – сказал Биляль у нее за спиной.
   – И я могу поручиться за это, – добавил Ярнвиг.
   – Какая неожиданность, – пробормотала Лунд.
   Она любила разглядывать фотографии, они, в отличие от людей, не молчат, а рассказывают целые истории, порой сложные и запутанные. На этой стене снимков были десятки, приколотых кнопками, перекрывающих друг друга.
   – Вчера, после вашего ухода, Биляль пришел ко мне и обо всем доложил, – отчеканил Ярнвиг. – Я, в свою очередь, связался со службой госбезопасности и ввел их в курс дела. Мои объяснения их полностью удовлетворили. Так что вы не имеете никакого права врываться сюда и угрожать моим людям. Я не…
   Лунд отказывалась верить собственным ушам. Она медленно повернулась и посмотрела на трех мужчин – полковника, майора, лейтенанта, на эту классическую триаду власти, у которой не было ни малейшего желания говорить с презренными копами вроде нее и Странге.
   – Служба безопасности, – произнесла она медленно, – занимается вопросами безопасности. Мы расследуем убийства. Этот человек…
   Странге уже говорил по телефону. Ярнвиг подошел к Лунд:
   – Если бы вы выполнили наше требование и обратились ко мне или Согарду, вы бы уже знали об этом. Так что вините себя, а не нас. – Он растянул губы в неприятной улыбке. – Полагаю, вскоре вам это разъяснят. До свидания. Вас проводят.
   Трое военных вышли из помещения в строгом иерархическом порядке.
   – Что сказал Брикс? – спросила Лунд, как только Странге отнял телефон от уха.
   – Особый отдел арестовал трех человек, связанных с Кодмани. Он требует, чтобы мы возвращались. И вообще не понимает, почему мы поехали сюда в первую очередь.
   – Вот как?
   Ульрик Странге пожал плечами и пошел к двери. Лунд двинулась за ним, но только после того, как сняла со стены заинтересовавший ее снимок и передвинула на его место другой, чтобы закрыть пустоту.
   На улице заметно похолодало.
   – Я никогда не работал со службой безопасности, – заметил Странге. – С ними всегда так?
   – Как? – спросила Лунд, доставая телефон, когда они оказались в стороне от казарм и солдат.
   – Как игра в одни ворота.
   – Нет, не всегда.
   Ей ответил дежурный пост. Она заговорила в телефон:
   – Отправьте двух человек в Херстедвестер. – Одновременно она протягивала Странге снимок, взятый из кабинета Ярнвига. – Нижний левый угол, – шепнула она ему.
   Машина покрылась белой изморозью. Они находились недалеко от гаража, где работал Биляль. Он как раз вернулся туда и наблюдал за тем, как солдаты собирают миномет.
   – Что тут?
   «Он не глуп, – думала Лунд, – просто не очень внимательный, как большинство людей».
   – Рядом с Мюгом Поульсеном, – подсказала она, указывая пальцем место на фотоснимке. – Это его приятель Йенс Петер Рабен. Тот самый, с которым я сегодня говорила в Херстедвестере.
   – Так, и что?
   С поста долго не отвечали. Ей оставалось только удивляться.
   – Это же Анна Драгсхольм! – воскликнул Странге.
   – Вот и мне так показалось. Но Рабен заявил, что никогда ее не видел. Конечно, я ему не поверила… – (Дежурный наконец-то ответил.) – Там есть заключенный Йенс Петер Рабен. Срочно доставьте его в управление. – Она подергала ручку автомобиля – закрыто. – Немедленно, прямо в комнату для допросов! Я уже еду. Странге?
   Он все всматривался в фотографию, словно не мог поверить своим глазам.
   – Странге! – снова окликнула она его. – Дверь!
   – Да-да.
   Он достал брелок с ключами, нажал на кнопку, открывая замок, потом вернул ей фотографию. Они сели в машину. Лунд по-прежнему держала трубку возле уха, слушала. Когда разговор наконец закончился, она сделала глубокий вздох и обхватила голову руками. Странге с любопытством наблюдал за этой пантомимой.
   – Мы не едем в управление, – сказала Лунд.
   – А куда?
   – В Херстедвестер. Представляете? Вот так знаменитая тюрьма строгого режима, из которой никто никогда не убегал. – (Он недоуменно смотрел на нее.) – Так вот, Йенс Петер Рабен только что подмочил им репутацию. Он сбежал.

4

Вторник, 15 ноября 19:52

   Они добрались до тюрьмы за полчаса. Странге вел аккуратно, даже когда торопился.
   Херстедвестер был залит огнями, словно океанский лайнер, плывущий в ночи. Выли сирены, лаяли собаки. Тюремная охрана и полиция прочесывали территорию внутри и снаружи в поисках пропавшего Йенса Петера Рабена.
   Лунд разыскала начальника охраны, посмотрела на мониторы систем видеонаблюдения, установленные в его кабинете.
   – Он должен был пройти в здание больницы, чтобы встретиться с директором. Обычно мы разрешаем заключенным самостоятельно переходить из корпуса в корпус. Это недалеко. – Он постучал пальцем по экрану. – И абсолютно надежно. У нас ни разу не было побегов.
   Лунд только глянула на него.
   – Понимаете, Рабен не был обычным солдатом, – добавил он, словно оправдываясь.
   – И что в нем такого особенного?
   – Сами решайте. Рабен ушел через канализационный люк, снял крышку.
   Они снова вышли на улицу. Температура еще упала. И люди, и собаки, бегающие по окрестности, выдыхали облачка белого пара.
   – Как далеко он мог уйти, по-вашему? – спросил Странге.
   – Он передвигается пешком. Его исчезновение было обнаружено почти сразу же. Никаких следов машины мы не нашли. То есть он где-то совсем рядом.
   Трое охранников стояли возле открытого люка, один собирался лезть вниз – не слишком охотно. Лунд всерьез подумывала, не пойти ли вместе с ним. Она нагнулась и взяла разводной ключ, лежащий рядом с люком.
   – Инструмент ваш или его?
   Ей никто не ответил.
   – Я хочу видеть его камеру, – заявила Лунд и зашагала обратно в сторону тюремного блока.
   В связи с побегом всех заключенных заперли в их камерах. Они колотили кулаками по дверям и радостно вопили. Наконец-то кто-то вырвался на свободу.
   Ее привели в крошечную комнату, которую занимал Рабен. Там оказалось уютнее, чем она могла предположить. Все стены Рабен завесил детскими рисунками – своего сына, догадалась Лунд. Тема рисунков одна – солдаты и война. Человечки в зеленом широко улыбаются, поднимая оружие; темные вертолеты с датским флагом сбрасывают с голубого неба парашютистов; огромный воин в камуфляже закидывает бомбами вопящих врагов в тюрбанах, и весь мир взрывается кровью. Была там и фотография Рабена со светловолосым мальчиком двух-трех лет, который смотрит на него с обожанием. Снято в тюремной комнате для свиданий, отметила про себя Лунд. И еще один снимок Рабена, более ранний – с женой. Она молодая, очень красивая и беззаботная. На оборотной стороне Лунд нашла дату пятилетней давности. Рабен же и тогда казался напряженным, сложным человеком.
   Лунд заглянула во все ящики стола, перелистала немногочисленные книжки – три военных триллера в мягких обложках, – стоящие на полке. Раскрыла шкаф. Там, примерно на уровне глаз, с внутренней стороны двери была приколота еще одна фотография, на этот раз черно-белая, сделанная, должно быть, целое десятилетие назад. На ней Рабен и его жена совсем юные, счастливые, ее голова лежит на его плече, он щекой прижимается к ее волосам. От снимка исходило мощное сияние любви. От созерцания и размышлений Лунд отвлек шум – появился Странге.