Страница:
Многие за рубежом задавали тогда вопрос: «Действительно ли Россия будет сопротивляться? Не произойдет ли с ней то, что случилось с Францией?» Отсюда возникало сомнение – стоит ли в этих условиях помогать русским, стоит ли отправлять в Россию большое количество оружия и техники из Англии и США, не лучше ли поберечь их для себя.
18 июля 1941 года Сталин послал Черчиллю ответ на его первое послание. В ответе говорилось, что военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (северная Франция) и на Севере (Арктика). Фронт на севере Франции не только мог бы оттянуть силы Гитлера с Востока, но и сделал бы невозможным вторжение Гитлера в Англию.
Это был официальный демарш Советского правительства с просьбой об открытии второго фронта на севере Франции. Сколько их последовало затем, прежде чем столь ответственное и разумное советское требование наконец было осуществлено только в 1944 году!
15 августа 1941 года состоялась так называемая Атлантическая конференция Рузвельта и Черчилля. С этой конференции оба лидера отправили Сталину послание, которое начиналось так:
«Мы воспользовались случаем, который представился при обсуждении отчета г-на Гарри Гопкинса по его возвращении из Москвы, для того чтобы вместе обсудить вопрос о том, как наши две страны могут наилучшим образом помочь Вашей стране в том великолепном отпоре, который Вы оказываете нацистскому нападению».
И дальше сообщалось об отправке в СССР судов с различного рода грузом, предлагалось созвать в ближайшее время в Москве совещание из высокопоставленных представителей трех держав для выработки длительной программы снабжения СССР со стороны США и Англии на время войны. Такое совещание состоялось. Оно проходило в Москве с 29 сентября по 2 октября 1941 года.
Советский народ с величайшим упорством вел смертельную борьбу с фашистскими полчищами, нанося им [464] ощутимые удары. Пророчества наших недругов не сбывались. Началась переоценка ценностей. Так, многие английские политики, военные, журналисты, рядовые обыватели стали предполагать: «А может быть, наши прежние представления о соотношении сил между немцами и русскими не совсем правильны, может быть, сопротивление Советов окажется более длительным и упорным, чем мы думали, может быть, Гитлер безнадежно завязнет в огромных просторах России, среди этих бесчисленных миллионов странных и непонятных людей?» Англичане одновременно хотели и боялись верить такому повороту событий. A положение на советско-германском фронте оставалось чрезвычайно трудным. Красная Армия несла большие потери в людях, оружии, боевой технике. В этой тяжелой войне Англия стала союзником нашей страны. Но чем помогал в тот момент британский союзник? Фактически ничем! Красная Армия продолжала сражаться одна! На просьбу Советского правительства открыть второй фронт Англия ответила отказом. Черчилль мотивировал это тем, что немцы имеют во Франции 40 дивизий и хорошо укрепленный берег в Ла-Манше, Бельгии, Голландии. Силы же Англии, говорил он, крайне напряжены и разбросаны: они находятся в метрополии, на Среднем Востоке, огромное количество энергии отвлекает битва на море за Атлантику, от чего зависит сама жизнь страны. При таких условиях британское правительство якобы не в состоянии выделить достаточное количество войск, авиации и судов для серьезного вторжения во Францию... Все, что может в настоящее время британское правительство сделать для облегчения положения Советского Союза, отмечал Черчилль, это усилить воздушные бомбардировки Германии и организовать некоторые морские операции в районе Северной Норвегии и Шпицбергена. Конечно, воздушные бомбардировки Германии являлись в известной мере помощью Советскому Союзу. Но мало щипать бешеного зверя за хвост, его нужно бить дубиной по голове! Обещанная союзниками широкая экономическая и военная помощь пока оставалась лишь хорошими словами.
Наконец, учитывая большие потери Советского Союза в авиации, Черчилль решил отправить Красной Армии 200 истребителей типа «харрикейн». В то время они считались одной из лучших марок английских истребителей, [465] хотя и не самой лучшей, какой был, например, «Спитфайер». Обещанные истребители своевременно поступили и были использованы советскими летчиками.
В своем втором послании от 3 сентября 1941 года Сталин благодарил Черчилля за то, что кроме обещанных раньше 200 самолетов-истребителей он намерен продать Советскому Союзу еще 200 истребителей. Характеризуя трудное положение на фронте, Сталин вновь писал о необходимости создания уже в этом году второго фронта где-либо на Балканах или во Франции, могущего оттянуть с Восточного фронта 30 – 40 немецких дивизий. Одновременно он просил обеспечить нашу страну 30 тысячами тонн алюминия к началу октября 1941 года и ежемесячную минимальную помощь в количестве 400 самолетов и 500 танков (малых и средних). Да, действительно этих двух видов боевой техники у нас пока не хватало. Советская промышленность переживала трудные дни. Как уже читатель знает, Харьковский завод, где родился знаменитый танк Т-34, и завод, где выпускался для танков дизель В-2, в сентябре 1941 года были на колесах, эвакуировались на Урал. Туда же двигалось танковое производство ленинградского Кировского завода, на котором был создан не менее знаменитый тяжелый танк КВ. Шла эвакуация в глубь страны и многих других промышленных предприятий.
Ну а что же нам поставляли англичане по ленд-лизу?
«Матильда» и другие
Из переписки с Рузвельтом
«Генерал Грант» и другие
18 июля 1941 года Сталин послал Черчиллю ответ на его первое послание. В ответе говорилось, что военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (северная Франция) и на Севере (Арктика). Фронт на севере Франции не только мог бы оттянуть силы Гитлера с Востока, но и сделал бы невозможным вторжение Гитлера в Англию.
Это был официальный демарш Советского правительства с просьбой об открытии второго фронта на севере Франции. Сколько их последовало затем, прежде чем столь ответственное и разумное советское требование наконец было осуществлено только в 1944 году!
15 августа 1941 года состоялась так называемая Атлантическая конференция Рузвельта и Черчилля. С этой конференции оба лидера отправили Сталину послание, которое начиналось так:
«Мы воспользовались случаем, который представился при обсуждении отчета г-на Гарри Гопкинса по его возвращении из Москвы, для того чтобы вместе обсудить вопрос о том, как наши две страны могут наилучшим образом помочь Вашей стране в том великолепном отпоре, который Вы оказываете нацистскому нападению».
И дальше сообщалось об отправке в СССР судов с различного рода грузом, предлагалось созвать в ближайшее время в Москве совещание из высокопоставленных представителей трех держав для выработки длительной программы снабжения СССР со стороны США и Англии на время войны. Такое совещание состоялось. Оно проходило в Москве с 29 сентября по 2 октября 1941 года.
Советский народ с величайшим упорством вел смертельную борьбу с фашистскими полчищами, нанося им [464] ощутимые удары. Пророчества наших недругов не сбывались. Началась переоценка ценностей. Так, многие английские политики, военные, журналисты, рядовые обыватели стали предполагать: «А может быть, наши прежние представления о соотношении сил между немцами и русскими не совсем правильны, может быть, сопротивление Советов окажется более длительным и упорным, чем мы думали, может быть, Гитлер безнадежно завязнет в огромных просторах России, среди этих бесчисленных миллионов странных и непонятных людей?» Англичане одновременно хотели и боялись верить такому повороту событий. A положение на советско-германском фронте оставалось чрезвычайно трудным. Красная Армия несла большие потери в людях, оружии, боевой технике. В этой тяжелой войне Англия стала союзником нашей страны. Но чем помогал в тот момент британский союзник? Фактически ничем! Красная Армия продолжала сражаться одна! На просьбу Советского правительства открыть второй фронт Англия ответила отказом. Черчилль мотивировал это тем, что немцы имеют во Франции 40 дивизий и хорошо укрепленный берег в Ла-Манше, Бельгии, Голландии. Силы же Англии, говорил он, крайне напряжены и разбросаны: они находятся в метрополии, на Среднем Востоке, огромное количество энергии отвлекает битва на море за Атлантику, от чего зависит сама жизнь страны. При таких условиях британское правительство якобы не в состоянии выделить достаточное количество войск, авиации и судов для серьезного вторжения во Францию... Все, что может в настоящее время британское правительство сделать для облегчения положения Советского Союза, отмечал Черчилль, это усилить воздушные бомбардировки Германии и организовать некоторые морские операции в районе Северной Норвегии и Шпицбергена. Конечно, воздушные бомбардировки Германии являлись в известной мере помощью Советскому Союзу. Но мало щипать бешеного зверя за хвост, его нужно бить дубиной по голове! Обещанная союзниками широкая экономическая и военная помощь пока оставалась лишь хорошими словами.
Наконец, учитывая большие потери Советского Союза в авиации, Черчилль решил отправить Красной Армии 200 истребителей типа «харрикейн». В то время они считались одной из лучших марок английских истребителей, [465] хотя и не самой лучшей, какой был, например, «Спитфайер». Обещанные истребители своевременно поступили и были использованы советскими летчиками.
В своем втором послании от 3 сентября 1941 года Сталин благодарил Черчилля за то, что кроме обещанных раньше 200 самолетов-истребителей он намерен продать Советскому Союзу еще 200 истребителей. Характеризуя трудное положение на фронте, Сталин вновь писал о необходимости создания уже в этом году второго фронта где-либо на Балканах или во Франции, могущего оттянуть с Восточного фронта 30 – 40 немецких дивизий. Одновременно он просил обеспечить нашу страну 30 тысячами тонн алюминия к началу октября 1941 года и ежемесячную минимальную помощь в количестве 400 самолетов и 500 танков (малых и средних). Да, действительно этих двух видов боевой техники у нас пока не хватало. Советская промышленность переживала трудные дни. Как уже читатель знает, Харьковский завод, где родился знаменитый танк Т-34, и завод, где выпускался для танков дизель В-2, в сентябре 1941 года были на колесах, эвакуировались на Урал. Туда же двигалось танковое производство ленинградского Кировского завода, на котором был создан не менее знаменитый тяжелый танк КВ. Шла эвакуация в глубь страны и многих других промышленных предприятий.
Ну а что же нам поставляли англичане по ленд-лизу?
«Матильда» и другие
Командира 168-й танковой бригады гвардии подполковника З. К. Слюсаренко вызвал командующий бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии генерал Я. Н. Федоренко и приказал отправиться в Горький для формирования особого танкового полка прорыва. Было это в июле 1942 года. Как-то на одной из центральных улиц города он случайно встретил Степана Федоровича Шутова, с которым Слюсаренко до войны служил в Киеве, в 4-й отдельной киевской тяжелой танковой бригаде.
Друзья обнялись, хлопая друг друга по плечу.
Подполковник С. Ф. Шутов был старым воякой, участвовал еще в гражданской войне. Он сказал, что его, [466] так же как и Слюсаренко, отозвали из бригады и. направили формировать особый танковый полк прорыва.
В городе прибывших командиров ожидали опытные танкисты, 80 процентов из которых составляли коммунисты и комсомольцы. Шутову и Слюсаренко предстояло их немного подучить работе на английских танках. После этого полки должны были поступить в непосредственное распоряжение Ставки.
Занятия с танкистами проводили допоздна. Усталые, вернувшись в гостиницу, Шутов и Слюсаренко заводили разговор о волновавших их делах. Вспоминали беседу в Москве на приеме у генерала Федоренко. Они ему тогда честно сказали, что нет охоты пересаживаться с хороших отечественных машин на английские, но если надо, значит, придется. Запомнились слова Федоренко: «Надо, чтобы Гитлер воочию убедился, что союзники с нами заодно».
Тяжелые танковые полки прорыва, которые формировали Шутов и Слюсаренко, вооружались английскими пехотными танками МК– II «матильда» с противоснарядным бронированием.
– Слыхал, как тут прозвали эту машину? – спросил как-то Шутов Слюсаренко.
– Слыхал. И все же, Степан Федорович, английский танк имеет и свои преимущества,– не торопился с окончательными выводами Слюсаренко, хотя и много плохого наслышался о нем, да и сам успел убедиться в этом. – У «матильд» мощная лобовая броня в 78 миллиметров, бортовая – 70 миллиметров, башни – 75 миллиметров. Танк имеет планетарную коробку передач с пневматическим сервоприводом, облегчающим управление машиной.
– Согласен. Ну а еще что? – спросил Шутов.
– Отличный оптический прицел, два дизельных двигателя по 92 лошадиных силы каждый...
– Дальше,– не унимался Шутов.
– Все!
Слюсаренко перечислил все достоинства английской машины. Тогда Шутов, будучи дважды Героем Советского Союза, принялся перечислять недостатки английского танка.
– На «матильде» пушка всего 40 миллиметров калибр. Она же смехотворно слаба для танка [467] прорыва, – говорил Степан Федорович. – А скорость всего двадцать четыре километра в час.
Шутов продолжал перечислять другие недостатки «матильд» – неудачность конструкции, сложность и ненадежность в эксплуатации агрегатов и механизмов.
– Словом,– заключил он,– по своим боевым и техническим качествам английская машина намного позади нашей тридцатьчетверки.
Критика критикой, а приказ оба выполняли точно. Слюсаренко завершал формирование 49-го особого гвардейского танкового полка прорыва, а Шутов – танковой бригады. Занятия с танкистами проводились организованно. Правда, настроение у людей неважное – им не хотелось расставаться с отечественными машинами.
Командир полка З. К. Слюсаренко и его заместитель по политической части Я. Е. Пенский разделяли мысли танкистов, но понимали: ничего изменить нельзя, людей надо учить умению бить врага и на английских танках. По ходу освоения этих машин приходилось их совершенствовать. Обнаруживались то одни, то другие изъяны. Например, английский танк был совсем не пригоден к боевым действиям в зимних условиях. Тоненький слой льда на подъемах оказывался для «матильды» непреодолимым препятствием – она буксовала, скользила, катилась назад.
Слюсаренко посоветовался с Шутовым, как быть. Пришли к выводу – надо наваривать шипы. Запросили разрешение Москвы. Положительный ответ пришел оперативно.
Главный инженер небольшого завода А. П. Поляков был заранее предупрежден телефонным звонком о приезде Слюсаренко и Шутова. Он ждал их у себя в кабинете. На столе уже лежали чертежи и документы, необходимые для выполнения несложного, но срочного заказа. Такое указание поступило из Ставки. Уточнив детали предстоящей работы, Поляков обратился к командирам с просьбой:
– Людей у нас, товарищи военные, не хватает. Не могли бы вы нам помочь? До войны здесь было небольшое, полукустарное предприятие. А теперь – завод, и какой! Но работают одни старики, женщины да подростки...
Поляков вопросительно посмотрел на командиров и, видя их сочувственные взгляды, уже смелее произнес: [468]
– Механики-водители танков, как правило, квалифицированные слесари и в токарном деле толковые... .
– Ясно,– отозвался Шутов. – Сколько вам надо людей?
– Из каждой части минимум человек по двадцать,– ответил главный инженер.
– Считайте, что договорились,– дружно ответили Слюсаренко и Шутов.
Утром следующего, дня завод приступил к выполнению срочного заказа. Работа шла четко. В намеченные сроки шипы появились на всех английских машинах.
49-й особый гвардейский танковый полк прорыва под командованием гвардии подполковника Слюсаренко отправился под Ленинград. Практика все сильнее убеждала наших танкистов в том, что «матильды» к действиям в суровых условиях русской зимы мало пригодны. Конечно, наварка шипов на траки гусениц помогла делу, но все равно люди с неохотой пересаживались с отечественных машин на английские.
Особенно беспокоила бывалых танкистов так называемая «трубка Черчилля». Это они в шутку называли проходивший под днищем танка патрубок для отвода испаряющейся воды. В Африке, возможно, он был необходим. У нас же зимой с ним случались неприятности. Вода в патрубках замерзала и разрывала их.
Можно было просто отрезать или заглушить патрубки. Но делать это самовольно, без совета с «хозяевами» танков, шутовцы посчитали нетактичным. В дипломатической форме поставили этот вопрос перед английскими техниками и конструкторами.
– Да, конечно. Тут надо кое-что изменить,– согласились те. – Все будет в порядке.
Союзники долго копались в моторах, чертили какие-то схемы и... пришли к выводу, что следует запросить мнение конструкторов фирмы «Виккерс-Армстронг», проектировавшей «матильды». Послали запрос. А ответа нет и нет.
У Шутова с заместителем по технической части лопнуло терпение, и они решили действовать. Чтобы придать видимость коллегиальности, созвали техническую конференцию с участием советских танкистов и английских специалистов. [469]
Мнения разделились. Англичане энергично требовали ждать ответа конструкторов фирмы. Наши настаивали на том, чтобы, не дожидаясь ответа, убрать «трубку Черчилля».
В конце концов союзников убедили. Ведь бригаду со дня на день могли направить в бой. Англичане вынуждены были уступить нашим требованиям.
...В апреле 1938 года английской фирме «Виккерс-Армстронг» выдали заказ на разработку еще одного пехотного танка, но более легкого, чем «матильда». Он должен был иметь низкий силуэт, 40-миллиметровую пушку и броню до 60 миллиметров толщиной. Новый пехотный танк МК– III получил название «валентайн». Оно связано с тем, что заказ на разработку этой машины фирме был выдан военным ведомством как раз накануне дня Святой Валентины. Помимо «Виккерс-Армстронг» в Англии «валентайн» выпускали еще две фирмы.
В июле 1940 года из производства вышли первые машины и до начала 1945 года в Англии их было построено 6855, включая и специальные.
Весной 1941 года за изготовление танков «валентайн» взялись и в Канаде. До середины 1943 года канадцы выпустили 1420 машин.
Все модификации «валентайна», кроме первой, поставлялись в Советский Союз по программе ленд-лиза.
По заказу комитета начальников штабов в конце 1940 года английские конструкторы создали пехотный танк А-22. Выпускался он под маркой MK-IV. До 1945 года промышленность Великобритании выпустила 5640 этих машин, имевших одиннадцать модификаций. Они отличались вооружением, бронированием, способом изготовления башни и т. д. При этом масса танка возрастала.
В угоду премьер-министру Великобритании танк MK-IV нарекли именем «Черчилль». Имел он старомодную форму и напоминал образцы английских танков первой мировой войны. Прямоугольный корпус собирался на каркасе из уголков, к которым заклепками крепились стальные листы, а уж на них на болтах навешивались броневые плиты. Башня литая. Механик-водитель имел крайне ограниченный обзор. Для облегчения его работы [470] применялись гидропневматические усилители на главный фрикцион. Подвеска танка была индивидуальная, на коротких балансирах, подрессоренных вертикальными спиральными пружинами.
Бронирование танка проектировалось для защиты от 50-миллиметровых снарядов. Оно не защищало от снарядов 75-миллиметровой пушки немецкого танка T-IV, не говоря уже о пушках «пантер» и «тигров».
Первый бой танки «Черчилль» приняли 19 августа 1942 года. Позже, в ходе боев в Африке, они показали неплохую проходимость по песчаной почве и хорошие бронебойные качества снарядов своей 57-миллиметровой пушки.
В процессе производства танков «Черчилль» при переходе от одной модификации к последующим в машину внесено 16 существенных изменений – в трансмиссию, систему управления, ходовую часть, вооружение и бронирование. Все это отражалось на увеличении массы танка. В последних сериях она достигала 45 тонн.
Несмотря на все усилия английских конструкторов устранить недостатки танка, полностью избежать их не удалось. Это тормозило производство, вызывало эксплуатационные затруднения. Надежность агрегатов и механизмов оказалась недостаточной.
Премьер-министр У. Черчилль как-то пошутил: «У танка, носящего мое имя, недостатков больше, чем у меня самого». Шутка была небеспочвенной. В 1942 году пришлось переделать 1000 из 1200 ранее выпущенных машин. Сами англичане признавали, что история с «Черчиллем» является неприятной.
Все английские пехотные танки обладали весьма посредственным вооружением и подвижностью. Они очень быстро оказались устаревшими. И несмотря на это, советские танкисты на них воевали. В 1941 —1942 годах Красная Армия получила танки «Черчилль» первых трех модификаций. Они участвовали, например, в боях под Ленинградом и в Карелии, на Курской дуге, в освобождении столицы Советской Украины – Киева.
Друзья обнялись, хлопая друг друга по плечу.
Подполковник С. Ф. Шутов был старым воякой, участвовал еще в гражданской войне. Он сказал, что его, [466] так же как и Слюсаренко, отозвали из бригады и. направили формировать особый танковый полк прорыва.
В городе прибывших командиров ожидали опытные танкисты, 80 процентов из которых составляли коммунисты и комсомольцы. Шутову и Слюсаренко предстояло их немного подучить работе на английских танках. После этого полки должны были поступить в непосредственное распоряжение Ставки.
Занятия с танкистами проводили допоздна. Усталые, вернувшись в гостиницу, Шутов и Слюсаренко заводили разговор о волновавших их делах. Вспоминали беседу в Москве на приеме у генерала Федоренко. Они ему тогда честно сказали, что нет охоты пересаживаться с хороших отечественных машин на английские, но если надо, значит, придется. Запомнились слова Федоренко: «Надо, чтобы Гитлер воочию убедился, что союзники с нами заодно».
Тяжелые танковые полки прорыва, которые формировали Шутов и Слюсаренко, вооружались английскими пехотными танками МК– II «матильда» с противоснарядным бронированием.
– Слыхал, как тут прозвали эту машину? – спросил как-то Шутов Слюсаренко.
– Слыхал. И все же, Степан Федорович, английский танк имеет и свои преимущества,– не торопился с окончательными выводами Слюсаренко, хотя и много плохого наслышался о нем, да и сам успел убедиться в этом. – У «матильд» мощная лобовая броня в 78 миллиметров, бортовая – 70 миллиметров, башни – 75 миллиметров. Танк имеет планетарную коробку передач с пневматическим сервоприводом, облегчающим управление машиной.
– Согласен. Ну а еще что? – спросил Шутов.
– Отличный оптический прицел, два дизельных двигателя по 92 лошадиных силы каждый...
– Дальше,– не унимался Шутов.
– Все!
Слюсаренко перечислил все достоинства английской машины. Тогда Шутов, будучи дважды Героем Советского Союза, принялся перечислять недостатки английского танка.
– На «матильде» пушка всего 40 миллиметров калибр. Она же смехотворно слаба для танка [467] прорыва, – говорил Степан Федорович. – А скорость всего двадцать четыре километра в час.
Шутов продолжал перечислять другие недостатки «матильд» – неудачность конструкции, сложность и ненадежность в эксплуатации агрегатов и механизмов.
– Словом,– заключил он,– по своим боевым и техническим качествам английская машина намного позади нашей тридцатьчетверки.
Критика критикой, а приказ оба выполняли точно. Слюсаренко завершал формирование 49-го особого гвардейского танкового полка прорыва, а Шутов – танковой бригады. Занятия с танкистами проводились организованно. Правда, настроение у людей неважное – им не хотелось расставаться с отечественными машинами.
Командир полка З. К. Слюсаренко и его заместитель по политической части Я. Е. Пенский разделяли мысли танкистов, но понимали: ничего изменить нельзя, людей надо учить умению бить врага и на английских танках. По ходу освоения этих машин приходилось их совершенствовать. Обнаруживались то одни, то другие изъяны. Например, английский танк был совсем не пригоден к боевым действиям в зимних условиях. Тоненький слой льда на подъемах оказывался для «матильды» непреодолимым препятствием – она буксовала, скользила, катилась назад.
Слюсаренко посоветовался с Шутовым, как быть. Пришли к выводу – надо наваривать шипы. Запросили разрешение Москвы. Положительный ответ пришел оперативно.
Главный инженер небольшого завода А. П. Поляков был заранее предупрежден телефонным звонком о приезде Слюсаренко и Шутова. Он ждал их у себя в кабинете. На столе уже лежали чертежи и документы, необходимые для выполнения несложного, но срочного заказа. Такое указание поступило из Ставки. Уточнив детали предстоящей работы, Поляков обратился к командирам с просьбой:
– Людей у нас, товарищи военные, не хватает. Не могли бы вы нам помочь? До войны здесь было небольшое, полукустарное предприятие. А теперь – завод, и какой! Но работают одни старики, женщины да подростки...
Поляков вопросительно посмотрел на командиров и, видя их сочувственные взгляды, уже смелее произнес: [468]
– Механики-водители танков, как правило, квалифицированные слесари и в токарном деле толковые... .
– Ясно,– отозвался Шутов. – Сколько вам надо людей?
– Из каждой части минимум человек по двадцать,– ответил главный инженер.
– Считайте, что договорились,– дружно ответили Слюсаренко и Шутов.
Утром следующего, дня завод приступил к выполнению срочного заказа. Работа шла четко. В намеченные сроки шипы появились на всех английских машинах.
49-й особый гвардейский танковый полк прорыва под командованием гвардии подполковника Слюсаренко отправился под Ленинград. Практика все сильнее убеждала наших танкистов в том, что «матильды» к действиям в суровых условиях русской зимы мало пригодны. Конечно, наварка шипов на траки гусениц помогла делу, но все равно люди с неохотой пересаживались с отечественных машин на английские.
Особенно беспокоила бывалых танкистов так называемая «трубка Черчилля». Это они в шутку называли проходивший под днищем танка патрубок для отвода испаряющейся воды. В Африке, возможно, он был необходим. У нас же зимой с ним случались неприятности. Вода в патрубках замерзала и разрывала их.
Можно было просто отрезать или заглушить патрубки. Но делать это самовольно, без совета с «хозяевами» танков, шутовцы посчитали нетактичным. В дипломатической форме поставили этот вопрос перед английскими техниками и конструкторами.
– Да, конечно. Тут надо кое-что изменить,– согласились те. – Все будет в порядке.
Союзники долго копались в моторах, чертили какие-то схемы и... пришли к выводу, что следует запросить мнение конструкторов фирмы «Виккерс-Армстронг», проектировавшей «матильды». Послали запрос. А ответа нет и нет.
У Шутова с заместителем по технической части лопнуло терпение, и они решили действовать. Чтобы придать видимость коллегиальности, созвали техническую конференцию с участием советских танкистов и английских специалистов. [469]
Мнения разделились. Англичане энергично требовали ждать ответа конструкторов фирмы. Наши настаивали на том, чтобы, не дожидаясь ответа, убрать «трубку Черчилля».
В конце концов союзников убедили. Ведь бригаду со дня на день могли направить в бой. Англичане вынуждены были уступить нашим требованиям.
...В апреле 1938 года английской фирме «Виккерс-Армстронг» выдали заказ на разработку еще одного пехотного танка, но более легкого, чем «матильда». Он должен был иметь низкий силуэт, 40-миллиметровую пушку и броню до 60 миллиметров толщиной. Новый пехотный танк МК– III получил название «валентайн». Оно связано с тем, что заказ на разработку этой машины фирме был выдан военным ведомством как раз накануне дня Святой Валентины. Помимо «Виккерс-Армстронг» в Англии «валентайн» выпускали еще две фирмы.
В июле 1940 года из производства вышли первые машины и до начала 1945 года в Англии их было построено 6855, включая и специальные.
Весной 1941 года за изготовление танков «валентайн» взялись и в Канаде. До середины 1943 года канадцы выпустили 1420 машин.
Все модификации «валентайна», кроме первой, поставлялись в Советский Союз по программе ленд-лиза.
По заказу комитета начальников штабов в конце 1940 года английские конструкторы создали пехотный танк А-22. Выпускался он под маркой MK-IV. До 1945 года промышленность Великобритании выпустила 5640 этих машин, имевших одиннадцать модификаций. Они отличались вооружением, бронированием, способом изготовления башни и т. д. При этом масса танка возрастала.
В угоду премьер-министру Великобритании танк MK-IV нарекли именем «Черчилль». Имел он старомодную форму и напоминал образцы английских танков первой мировой войны. Прямоугольный корпус собирался на каркасе из уголков, к которым заклепками крепились стальные листы, а уж на них на болтах навешивались броневые плиты. Башня литая. Механик-водитель имел крайне ограниченный обзор. Для облегчения его работы [470] применялись гидропневматические усилители на главный фрикцион. Подвеска танка была индивидуальная, на коротких балансирах, подрессоренных вертикальными спиральными пружинами.
Бронирование танка проектировалось для защиты от 50-миллиметровых снарядов. Оно не защищало от снарядов 75-миллиметровой пушки немецкого танка T-IV, не говоря уже о пушках «пантер» и «тигров».
Первый бой танки «Черчилль» приняли 19 августа 1942 года. Позже, в ходе боев в Африке, они показали неплохую проходимость по песчаной почве и хорошие бронебойные качества снарядов своей 57-миллиметровой пушки.
В процессе производства танков «Черчилль» при переходе от одной модификации к последующим в машину внесено 16 существенных изменений – в трансмиссию, систему управления, ходовую часть, вооружение и бронирование. Все это отражалось на увеличении массы танка. В последних сериях она достигала 45 тонн.
Несмотря на все усилия английских конструкторов устранить недостатки танка, полностью избежать их не удалось. Это тормозило производство, вызывало эксплуатационные затруднения. Надежность агрегатов и механизмов оказалась недостаточной.
Премьер-министр У. Черчилль как-то пошутил: «У танка, носящего мое имя, недостатков больше, чем у меня самого». Шутка была небеспочвенной. В 1942 году пришлось переделать 1000 из 1200 ранее выпущенных машин. Сами англичане признавали, что история с «Черчиллем» является неприятной.
Все английские пехотные танки обладали весьма посредственным вооружением и подвижностью. Они очень быстро оказались устаревшими. И несмотря на это, советские танкисты на них воевали. В 1941 —1942 годах Красная Армия получила танки «Черчилль» первых трех модификаций. Они участвовали, например, в боях под Ленинградом и в Карелии, на Курской дуге, в освобождении столицы Советской Украины – Киева.
Из переписки с Рузвельтом
Первое упоминание о танках в переписке между Рузвельтом и Сталиным приходится на 11 февраля 1942 года. [471]
До этого периода промышленность США еще полностью не перестроилась на военный лад. Кроме того, само танковое производство не было развитым.
В упомянутом выше послании президент Рузвельт писал:
«В январе и феврале (1942 г. – Д. И.) нами было или будет отгружено 449 легких танков, 408 средних танков...»
18 февраля 1942 года в ответном послании Сталина говорилось:
«Получил Ваше послание с сообщением об очередных поставках вооружения из США за январь и февраль месяцы. Должен подтвердить, что именно в настоящий момент, когда народы Советского Союза и его армия напрягают все усилия, чтобы своим упорным наступлением отбросить дальше гитлеровские войска, выполнение американских поставок, в том числе по танкам и самолетам, имеет важное значение для нашего общего дела, для наших дальнейших успехов».
Да, это был период, когда Красная Армия, разгромив немецко-фашистские войска под Москвой, отогнала их от столицы на 100 – 250 километров. Дальше пока не хватало сил. В частности, недоставало танков. Читатель помнит, как Г. К. Жуков в период подготовки контрнаступления под Москвой просил Сталина дать хотя бы 200 танков. Сталин ему отказал. Их просто не было.
Вторичное упоминание о танках в переписке Сталина с Рузвельтом было 9 июля 1942 года. В это время немецко-фашистские войска развернули летнее наступление, устремились к Волге и Кавказу. Они поставили задачу захватить Сталинград с его огромной промышленной базой, поставляющей Красной Армии вооружение, в том числе и танки Т-34, отрезать нашу страну от нефтяных источников Северного Кавказа.
В своем послании Ф. Рузвельт извещал, что он отдал распоряжение о немедленной отправке ста пятнадцати средних танков с боеприпасами и запасными частями помимо всех танков, отгружаемых в соответствии с ранее согласованными условиями.
Как видно из этого послания, речь шла о дополнительных танках, поставки которых ранее не были предусмотрены протоколом. Да, танки в тот период нам были крайне необходимы. Чем же располагали в то время американские союзники?
В Соединенных Штатах Америки на основе опыта первой мировой войны сложилось мнение о том, что танки всегда будут использоваться только для непосредственной поддержки пехоты. Эта точка зрения нашла свое отражение в акте о национальной обороне, который имел большое значение для американской армии в период 1920 – 1940 годов. По данному акту запрещалась организация бронетанковых частей как отдельного рода войск. Совершенствование танков вменялось в обязанность начальнику пехоты американской армии, в аппарате которого была создана танковая комиссия.
До 1932 года в США имелось 7 образцов легких танков и 3 средних, предназначенных для выполнения задач непосредственной поддержки пехоты. Однако как легкие, так и средние танки не поступали на вооружение, потому что они обладали невысокими боевыми и техническими данными.
Помимо танковой комиссии пехоты с 1931 года начинает заниматься танками комиссия механизации кавалерии, находившаяся в подчинении начальника кавалерии армии США. Если пехотное командование рассматривало танки только как средство непосредственной поддержки пехоты, то комиссия механизации кавалерии видела в них основу подвижных соединений.
Начиная с 1931 года для кавалерии было построено 10 опытных образцов быстроходных легких танков. Затем в 1939 году на вооружение был принят кавалерийский танк М1, отличавшийся неплохими скоростными данными. Он явился исходной моделью при создании ряда промежуточных образцов. Эта работа завершилась выпуском в 1940 году легкого танка М3. К лету этого года США имели в строю мизерное количество танков, – около 300 легких и 20 средних. По своим боевым и техническим свойствам они значительно уступали лучшим образцам танков того времени.
Для характеристики приведем основные данные американского легкого танка М3: масса – 13 тонн, вооружение – 37-миллиметровая пушка и 2 – 4 пулемета, толщина брони – 25 – 38 миллиметров, максимальная скорость – 60 километров в час, экипаж – 4 человека.
Американские танки, выпускавшиеся до 1941 года, имели ряд специфических особенностей. К их числу относятся звездообразные двигатели, коробки передач с косозубыми шестернями постоянного зацепления и синхронизаторами, [473] двойные дифференциалы в качестве механизма поворота танков, блокированные на два катка подвески с коническими рессорами, резино-металличесские гусеницы с резино-металлическими шарнирами.
Введение двойных дифференциалов, при которых танки имели наименьшие радиусы поворота в пределах 10 – 13 метров, диктовалось резино-металлическими гусеницами. Двойные дифференциалы применялись во всех моделях американских танков вплоть до 1945 года. Что касается резино-металлических гусениц, то их создали в целях сохранения дорог и уменьшения шума при движении машин. В дальнейшем американцы отказались от довоенного типа гусениц, сохранив лишь резино-металлические шарниры.
В ходе производства легкий танк М3, получивший наименование «стюарт», претерпел ряд изменений и улучшений. Так, клепаную башню заменили литой, а позднее придали ей круглую форму вместо многогранной. С середины 1941 года танки стали оснащаться стабилизаторами пушки и двумя дополнительными сбрасываемыми баками горючего емкостью по 95 литров. В следующем году танки выпускались уже со сварным корпусом, на некоторых устанавливали дизель-моторы. На модификации М3А1 для уменьшения высоты убрали командирскую башенку, а также курсовые пулеметы, ввели электропривод для вращения башни с поликом. Сварной корпус модификации М3А3 имел совершенно новую форму с рациональными углами наклона лобового и бортовых листов. Большой объем корпуса был использован для увеличения боекомплекта и запаса горючего.
Впервые участие в бою танки М3 приняли в составе 8-й английской армии в Северной Африке в ноябре 1941 года. Здесь выявилась слабость их вооружения и бронирования даже по сравнению с итальянским танком М13/41. Однако надежность ходовой части и механизмов, подвижность этих машин оказались весьма высокими. Эти танки имели наибольшую скорость из всех известных тогда типов и смогли обеспечить высокий темп преследования отходящих итало-немецких войск.
До конца войны М3 с успехом использовались против японских войск в условиях отсутствия сильной противотанковой обороны в джунглях Бирмы и на островах Тихого океана. [474]
Именно М3 имел в виду президент Ф. Рузвельт, когда в своем послании Сталину от 11 февраля 1942 года обещал направить в СССР 449 легких танков. В следующем году по ленд-лизу стали поставляться М5.
В американском танкостроении, если бы моделям танков не присваивались специальные названия, то в них можно легко запутаться. Так, средний танк «генерал Грант» имел то же обозначение М3, что и легкий «стю-арт». Серийное производство среднего танка М3 «генерал Грант» было организовано в 1941 году. Его отличительная особенность – многочисленное вооружение, состоявшее из 75– и 37-миллиметровых пушек, четырех пулеметов. Трехъярусное расположение вооружения и применение звездообразного двигателя обусловили большую высоту танка. Его боевые качества были невысокие.
Сознавая недостатки этой машины, конструкторы Рок-Айлендского арсенала приступили к разработке нового танка М6. Он, сохранив вначале ходовую и моторно-трансмиссионную части своего предшественника, имел новый корпус, более рациональной формы. Вооружение размещалось во вращающейся башне.
В сентябре 1941 года было принято решение пустить в серийное производство новый танк М4. Но об этом – чуть позже.
А пока корабли, груженные американскими легкими танками «стюарт» и средними «генерал Грант», рассекая форштевнями холодные воды Атлантики, спешили в Советский Союз. Программа ленд-лиза действовала.
До этого периода промышленность США еще полностью не перестроилась на военный лад. Кроме того, само танковое производство не было развитым.
В упомянутом выше послании президент Рузвельт писал:
«В январе и феврале (1942 г. – Д. И.) нами было или будет отгружено 449 легких танков, 408 средних танков...»
18 февраля 1942 года в ответном послании Сталина говорилось:
«Получил Ваше послание с сообщением об очередных поставках вооружения из США за январь и февраль месяцы. Должен подтвердить, что именно в настоящий момент, когда народы Советского Союза и его армия напрягают все усилия, чтобы своим упорным наступлением отбросить дальше гитлеровские войска, выполнение американских поставок, в том числе по танкам и самолетам, имеет важное значение для нашего общего дела, для наших дальнейших успехов».
Да, это был период, когда Красная Армия, разгромив немецко-фашистские войска под Москвой, отогнала их от столицы на 100 – 250 километров. Дальше пока не хватало сил. В частности, недоставало танков. Читатель помнит, как Г. К. Жуков в период подготовки контрнаступления под Москвой просил Сталина дать хотя бы 200 танков. Сталин ему отказал. Их просто не было.
Вторичное упоминание о танках в переписке Сталина с Рузвельтом было 9 июля 1942 года. В это время немецко-фашистские войска развернули летнее наступление, устремились к Волге и Кавказу. Они поставили задачу захватить Сталинград с его огромной промышленной базой, поставляющей Красной Армии вооружение, в том числе и танки Т-34, отрезать нашу страну от нефтяных источников Северного Кавказа.
В своем послании Ф. Рузвельт извещал, что он отдал распоряжение о немедленной отправке ста пятнадцати средних танков с боеприпасами и запасными частями помимо всех танков, отгружаемых в соответствии с ранее согласованными условиями.
Как видно из этого послания, речь шла о дополнительных танках, поставки которых ранее не были предусмотрены протоколом. Да, танки в тот период нам были крайне необходимы. Чем же располагали в то время американские союзники?
В Соединенных Штатах Америки на основе опыта первой мировой войны сложилось мнение о том, что танки всегда будут использоваться только для непосредственной поддержки пехоты. Эта точка зрения нашла свое отражение в акте о национальной обороне, который имел большое значение для американской армии в период 1920 – 1940 годов. По данному акту запрещалась организация бронетанковых частей как отдельного рода войск. Совершенствование танков вменялось в обязанность начальнику пехоты американской армии, в аппарате которого была создана танковая комиссия.
До 1932 года в США имелось 7 образцов легких танков и 3 средних, предназначенных для выполнения задач непосредственной поддержки пехоты. Однако как легкие, так и средние танки не поступали на вооружение, потому что они обладали невысокими боевыми и техническими данными.
Помимо танковой комиссии пехоты с 1931 года начинает заниматься танками комиссия механизации кавалерии, находившаяся в подчинении начальника кавалерии армии США. Если пехотное командование рассматривало танки только как средство непосредственной поддержки пехоты, то комиссия механизации кавалерии видела в них основу подвижных соединений.
Начиная с 1931 года для кавалерии было построено 10 опытных образцов быстроходных легких танков. Затем в 1939 году на вооружение был принят кавалерийский танк М1, отличавшийся неплохими скоростными данными. Он явился исходной моделью при создании ряда промежуточных образцов. Эта работа завершилась выпуском в 1940 году легкого танка М3. К лету этого года США имели в строю мизерное количество танков, – около 300 легких и 20 средних. По своим боевым и техническим свойствам они значительно уступали лучшим образцам танков того времени.
Для характеристики приведем основные данные американского легкого танка М3: масса – 13 тонн, вооружение – 37-миллиметровая пушка и 2 – 4 пулемета, толщина брони – 25 – 38 миллиметров, максимальная скорость – 60 километров в час, экипаж – 4 человека.
Американские танки, выпускавшиеся до 1941 года, имели ряд специфических особенностей. К их числу относятся звездообразные двигатели, коробки передач с косозубыми шестернями постоянного зацепления и синхронизаторами, [473] двойные дифференциалы в качестве механизма поворота танков, блокированные на два катка подвески с коническими рессорами, резино-металличесские гусеницы с резино-металлическими шарнирами.
Введение двойных дифференциалов, при которых танки имели наименьшие радиусы поворота в пределах 10 – 13 метров, диктовалось резино-металлическими гусеницами. Двойные дифференциалы применялись во всех моделях американских танков вплоть до 1945 года. Что касается резино-металлических гусениц, то их создали в целях сохранения дорог и уменьшения шума при движении машин. В дальнейшем американцы отказались от довоенного типа гусениц, сохранив лишь резино-металлические шарниры.
В ходе производства легкий танк М3, получивший наименование «стюарт», претерпел ряд изменений и улучшений. Так, клепаную башню заменили литой, а позднее придали ей круглую форму вместо многогранной. С середины 1941 года танки стали оснащаться стабилизаторами пушки и двумя дополнительными сбрасываемыми баками горючего емкостью по 95 литров. В следующем году танки выпускались уже со сварным корпусом, на некоторых устанавливали дизель-моторы. На модификации М3А1 для уменьшения высоты убрали командирскую башенку, а также курсовые пулеметы, ввели электропривод для вращения башни с поликом. Сварной корпус модификации М3А3 имел совершенно новую форму с рациональными углами наклона лобового и бортовых листов. Большой объем корпуса был использован для увеличения боекомплекта и запаса горючего.
Впервые участие в бою танки М3 приняли в составе 8-й английской армии в Северной Африке в ноябре 1941 года. Здесь выявилась слабость их вооружения и бронирования даже по сравнению с итальянским танком М13/41. Однако надежность ходовой части и механизмов, подвижность этих машин оказались весьма высокими. Эти танки имели наибольшую скорость из всех известных тогда типов и смогли обеспечить высокий темп преследования отходящих итало-немецких войск.
До конца войны М3 с успехом использовались против японских войск в условиях отсутствия сильной противотанковой обороны в джунглях Бирмы и на островах Тихого океана. [474]
Именно М3 имел в виду президент Ф. Рузвельт, когда в своем послании Сталину от 11 февраля 1942 года обещал направить в СССР 449 легких танков. В следующем году по ленд-лизу стали поставляться М5.
В американском танкостроении, если бы моделям танков не присваивались специальные названия, то в них можно легко запутаться. Так, средний танк «генерал Грант» имел то же обозначение М3, что и легкий «стю-арт». Серийное производство среднего танка М3 «генерал Грант» было организовано в 1941 году. Его отличительная особенность – многочисленное вооружение, состоявшее из 75– и 37-миллиметровых пушек, четырех пулеметов. Трехъярусное расположение вооружения и применение звездообразного двигателя обусловили большую высоту танка. Его боевые качества были невысокие.
Сознавая недостатки этой машины, конструкторы Рок-Айлендского арсенала приступили к разработке нового танка М6. Он, сохранив вначале ходовую и моторно-трансмиссионную части своего предшественника, имел новый корпус, более рациональной формы. Вооружение размещалось во вращающейся башне.
В сентябре 1941 года было принято решение пустить в серийное производство новый танк М4. Но об этом – чуть позже.
А пока корабли, груженные американскими легкими танками «стюарт» и средними «генерал Грант», рассекая форштевнями холодные воды Атлантики, спешили в Советский Союз. Программа ленд-лиза действовала.
«Генерал Грант» и другие
Однажды летом 1942 года, когда в пыли и жаре под вражеским огнем шли по Задонщине наши усталые солдаты, когда гитлеровцы отчаянно рвались к Сталинграду и Кавказу, инструкторы танкового учебного центра Михаил Горностаев, Виктор Хренов и Владимир Подольский получили приказ явиться на товарную станцию, принять для учебных целей два американских танка и привести их своим ходом на полигон.
С нескрываемым интересом отправились они выполнять приказание. Еще бы! Первыми увидеть, какие они, эти американские танки. Инструкторы разыскали коменданта [475] станции, предъявили ему документы. Пошли к месту выгрузки.
– Вот!—указал комендант на два сооружения совершенно необычайной формы и размеров.
– Ну и ну! – с явным разочарованием произнес Виктор Хренов. – Колокольня на гусеничном ходу...
Это были средние танки серии М3 «генерал Грант». Вооружение на них было расположено в три яруса. В нижнем ярусе в спонсоне находилось основное орудие с ограниченным углом горизонтального наведения, равным 32 градусам. Во втором ярусе в башне – второе орудие меньшего калибра и спаренный с ним пулемет. Наконец, в третьем ярусе в башенке находился пулемет, из которого можно было вести огонь по наземным целям и с некоторыми ограничениями – по зенитным. Масса танка составляла 27 – 29 тонн. Максимальная скорость – 47 километров в час, а экипаж 6 – 7 человек.
Башни и корпус этих танков изготавливались литыми, сварными и даже клепаными. Из пулеметов, установленных в лобовой броне, вел огонь (неприцельный) механик-водитель.
С нескрываемым интересом отправились они выполнять приказание. Еще бы! Первыми увидеть, какие они, эти американские танки. Инструкторы разыскали коменданта [475] станции, предъявили ему документы. Пошли к месту выгрузки.
– Вот!—указал комендант на два сооружения совершенно необычайной формы и размеров.
– Ну и ну! – с явным разочарованием произнес Виктор Хренов. – Колокольня на гусеничном ходу...
Это были средние танки серии М3 «генерал Грант». Вооружение на них было расположено в три яруса. В нижнем ярусе в спонсоне находилось основное орудие с ограниченным углом горизонтального наведения, равным 32 градусам. Во втором ярусе в башне – второе орудие меньшего калибра и спаренный с ним пулемет. Наконец, в третьем ярусе в башенке находился пулемет, из которого можно было вести огонь по наземным целям и с некоторыми ограничениями – по зенитным. Масса танка составляла 27 – 29 тонн. Максимальная скорость – 47 километров в час, а экипаж 6 – 7 человек.
Башни и корпус этих танков изготавливались литыми, сварными и даже клепаными. Из пулеметов, установленных в лобовой броне, вел огонь (неприцельный) механик-водитель.