Ильин Андрей. Настоящий полковник (Полковник - 2)

   Кто же он? Если не милиционер? Может, кагэбэшник? Или из военных?
   Раненый пожал плечами.
   - Ты узнай. Ты обязательно узнай. Из шкуры вывернись - а узнай. Нам это дело так оставлять нельзя. Пока он с ними, к ним не подступиться. Надо обязательно нащупать его слабые места.
   И готовься, готовься! Нам это дело так просто спускать нельзя! Если мы братьям это дело простим, то на нас можно поставить жирный крест. Тут дело даже не в деньгах. Они нас там, в лесу, мордой в грязь уронили. И тем в силу вошли! Если мы не отомстим, мне кредиты давать перестанут, потому что им понесут.
   Месть для нас дело даже не чести, но денег! И значит, на сегодняшний день самое главное.
   Собирай силы и готовься к бою. Их слово не должно быть последним!
   - Для сил нужны деньги.
   - - Получишь деньги. На такое дело я ничего не пожалею. Я, если над ними верх возьму, во сто крат больше получу. Так что болей не болей, а дело делай! И каждый день мне докладывай. По два раза на дню мне докладывай, если что узнаешь!
   Сделаешь? - с напряженной надеждой спросил Толстый.
   - Сделаю! Всех под ружье поставлю, но хребет им сломаю!
   * * *
   Через три недели в хозяйстве братьев пропал человек. Важный человек. Бухгалтер пропал! Который много чего разного знал об их финансовой кухне. И был братьям каким-то недалеким родственником.
   Утром он выехал из дома, но на работу не приехал. Вместе с сопровождавшим его охранником.
   - Куда он мог деться? - снова и снова спрашивали братья друг друга и начальника службы безопасности, полковника в отставке Зубанова. - Ну не сквозь землю же...
   - Может, он где-нибудь у любовницы жирует?
   - Нет. Я знаю всех его любовниц. И всех уже проверил, - покачал головой Зубанов. - И дальних и ближних родственников проверил. Нет его.
   - А где он тогда?
   - Не знаю. Но предполагаю, что его похитили.
   - Кто?
   - Хоть кто. Мало ли у вас врагов.
   - У НАС! У НАС врагов! - поправили братья. - Ты, между прочим, не сам по себе, а тоже с нами. Можно сказать, по самые уши!
   - Ладно, у нас, - поправился полковник. - Хотя когда вместе, деньги тоже вместе.
   - Деньги врозь! Деньги каждый получает за то, что зарабатывает. Мы зарабатываем. Ты только охраняешь!
   - Понятно. Деньги врозь, а ответственность пополам.
   - Между прочим, он нас спас, - напомнил один из братьев другому.
   - Между прочим, мы его тоже! Мы его от милиции отмазали. За тех, с перебитыми коленками. Он сейчас мог срок тянуть, вместо того чтобы здесь выступать.
   Ну не любил полковник такого обращения. Хоть и в Безопасности, то есть практически в армейской среде, воспитывался. Там на него тоже кричали, куда как чаще кричали, так кричали, что звездочки на погонах качались. Но там-то на него генералы кричали. Которым это по чину-званию положено. А здесь кто? Шушера поганая.
   - Закрой рот и не воняй! - тихо сказал Зубанов. - Хочешь - уволь. А пасть не разевай! Я этого не люблю!
   Как ни странно, но такое резкое обращение возымело положительное действие. Вместо того, чтобы его немедленно уволить и силами охраны спустить с лестницы, братья приумолкли. Может быть, вспомнили, как Зубанов стреляет. Когда нервничает...
   - Ладно. Хватит собачиться. Надо дело делать. Этого, как его, бухгалтера искать.
   - Бухгалтер, я так Думаю, скоро сам объявится, - сказал Зубанов.
   - Как так объявится? Сам, что ли, придет?
   - Нет, не сам. Похитители его объявятся, а через них он.
   - Шутишь, полковник?
   - Нет. Нет, не шучу.
   Ну как в воду смотрел Зубанов! Как какой-нибудь Нострадамус. Как сказал так и вышло. Позвонили братьям насчет бухгалтера. Толстый позвонил.
   - Вы, говорят, счетовода потеряли? - спросил он без всяких предисловий, едва только братья подняли трубку.
   - А ты еще жив? После нашей встречи?
   - Жив. Иначе бы не звонил.
   - Что тебе надо?
   - Бухгалтер ваш у меня.
   - И что с того?
   - Разговорчивый он у вас. Просто не замолкает. Щебечет с утра до вечера. Про дела ваши денежные.
   - Что ты хочешь?
   - Разминуться с вами. По-доброму.
   - Как это?
   - Вы мне украденные восемьсот тысяч. Я вам бухгалтера. И еще охранника в придачу. В виде бесплатного презента.
   - Это когда это мы у тебя деньги украли? Что-то не припомним.
   - Так месяц назад. В лесу, что возле кладбища.
   - Не помним мы такого. Что убить нас пытались - помним. А про деньги нет.
   - Странно, странно. Отчего же у вас память такая короткая? Бухгалтер ваш прекрасно этот приход помнит. Правда, он его через бумаги не оприходовал, чтобы перед налоговой не светиться. Но помнить - помнит.
   Так что вы лучше гоните бабки, пока я вам все остальные убытки не посчитал.
   - Какие остальные?
   - Обыкновенные. "Мерседес" попорченный, три коленки разбитых и плечо. Мне за те раны из своего кармана башлять пришлось. Ну да я добрый. По мелочам цепляться не буду. Обойдусь главным долгом.
   - Да пошел ты...
   - Вы погодите кипятиться. Тут ведь дело круто завернулось. Я должок спускать не намерен, чего бы мне это ни стоило. Вы же понимаете, мне доверие кредиторов возвращать надо.
   - Денег все равно не получишь.
   - А может, мы без денег как-нибудь столкуемся? Если хорошо потолкуем. С глазу на глаз. А то ведь иначе война. Которая ни вам, ни мне...
   - Где?
   - Сегодня. В ресторане "Юбилейный". В три часа. Устроит?
   - Хорошо. Будем.
   - Только вы своего держиморду не берите. А то мои ребята дюже до него злые. Как бы чего не вышло. А нам с вами надо в тихой обстановке посидеть.
   - А где гарантии, что, если мы его оставим, ты какую-нибудь пакость не учудишь?
   - Для гарантий я выбрал людный ресторан в центре города, а не кладбище, как некоторые. А если сильно боитесь, можете взять свою охрану. Всю. Кроме начальника. И можете их по периметру ресторана расставить, как огородные пугала.
   Ну вы сами прикиньте, не буду же я полномасштабный бой в центре города устраивать! Мне моя репутация дорога. Да и с милицией лишний раз сталкиваться не резон.
   - Ладно. Считай, что уговорил. Братья одновременно опустили две трубки двух параллельных телефонов.
   - Не сделает он нас там?
   - - Вряд ли. Там ведь действительно центр. И люди. На хрена ему лишние приключения.
   - Едем?
   - Едем. Но человек пять с пушками на всякий случай в зал все-таки посадим.
   - Больше. Он жук крученый. Мало ли что удумать может...
   * * *
   В ресторане было тихо. И даже музыка не играла. В зале было всего несколько посетителей. Если не считать человек пятнадцати охраны. С той и с другой стороны.
   - Садитесь, - жестом гостеприимного хозяина предложил Толстый. - Можете пить и кушать. Не бойтесь, это не местное. Это мое. Я в этих пятизвездочных тошниловках не ем. Только если свое.
   - Отравить хочешь? - усмехнулся один из братьев. И даже, может быть, не пошутил.
   - Тогда и себя тоже, - ответил Толстый. - Я то же самое есть и пить буду. Ешьте, ешьте. У меня повар роскошный. Такого второго в городе нет. Он в ЦК партии работал в столовке. Самому Генсеку котлетки парил. А теперь вот мне.
   - Роскошествуешь, Толстый?
   - Живем-то один раз. И то бывает впроголодь. И там, возможно, впроголодь, - ткнул он пальцем в потолок.
   - Скорее там, - показал один из братьев в пол.
   - Можно и там. Лишь бы кормили, - согласился Толстый.
   - Может, хватит трепаться? Не будем мы есть. Мы по делу пришли. Говори, что надо? - оборвали ни к чему не обязывающий треп братья.
   - Ну как хотите, - с видимым сожалением вздохнул Толстый, обтирая салфеткой губы. - Я ведь для чего вас сюда пригласил? Чтобы неспешно, без стрельбы разобраться в непростой ситуации...
   - Короче! Что хочешь?
   - Деньги хочу получить обратно.
   - А если не деньги?
   - А если не деньги, то тогда голову вашего охранника. Который там, в лесу, моих ребят сильно обидел. И меня тоже.
   - Ну ты даешь, Толстый!
   - А вы погодите суетиться. Я ведь дело говорю. Которое и вам и мне. Потому как если не он, то деньги. Большие деньги. Почти миллион зеленых штук. Неужели он стоит миллиона "зеленых" штук?
   - А если не деньги и не голова?
   - Такого, чтобы ни того, ни другого, не получится. Вы себя на мое место поставьте. Ведь если я вам не отомщу - мне крышка. Все от меня отвернутся. И по старым, в том числе прощеным и в том числе мифическим, долгам деньги обратно потребуют. Ну, раз я их так легко отдаю. Ну вы же наши законы знаете. Волчьи законы. Если упал и с ног не поднялся - свои же и загрызут. В первую очередь свои.
   Так что у меня другого выхода нет, как подниматься. Пусть даже ценой большой войны.
   - Ты нас войной не пугай. Мы войны не боимся.
   - Я боюсь. В отличие от вас боюсь. Потому что если мы ее начнем, то не остановим.
   - Не мы, а ты начнешь.
   - Хорошо, я начну. Что с того, что я. Тут не важно, кто первый выстрелит. Тут важно, в кого пули попадут.
   - Ты знаешь, Толстый, мы от пуль не бегаем. Так что если ты ведешь базар за войну - делай войну! - подвели итог братья и встали.
   - Погодите уходить. Я еще не все сказал. Я еще не сказал за вашего бухгалтера. Который развязал язык.
   - Про что ты еще?
   - Про все то же. Про войну. Которую, я боюсь, вы не с одним мной вести будете.
   - А с кем еще?
   - С одним вашим компаньоном, которого вы кинули, сказав, что деньги легавые изъяли, а на самом деле не взяли. А он об этом знать не знает. И о другом кредиторе, которого вы тоже кинули...
   - Бухгалтер тренькнул?
   - Он. И много еще о чем другом тренькнул. Так что вы не со мной воевать будете. Вы с целой армией воевать будете.
   - Что ты предлагаешь, чтобы забыть про бухгалтера?
   - Все то же самое. Деньги или голову. Деньги, я так думаю, вы пожалеете. Значит, остается голову.
   - Нам надо подумать.
   - Думайте. До завтрашнего дня. Завтра к вечеру я начну звонить вашим кинутым компаньонам.
   Так что вы с этим делом не затягивайте. Мне кажется, восемьсот тысяч долларов за одну голову хорошая цена. Достойная цена. Вас устраивающая. И меня тоже устраивающая. Пусть меньше, чем возврат денег, но все же устраивающая. Я той головой от многих прикроюсь.
   Так что жду. Завтра жду. С деньгами. Или с головой...
   Глава 7
   Дома братья напились. Вдрызг. Все-таки не каждый день приходится торговать чужие головы. Можно было бы, конечно, согласиться и на "зелень", но тут Толстый прав, таких денег голова Зуба не стоит, сколь бы светлой она ни была. Таких денег вообще ни одна голова не стоит! Кроме разве их, братьев, голов. И то еще неизвестно, как там может сложиться с ценой, если их продавать в розницу. Может так получиться, что один за другого нужную цену и не даст.
   - Давай лей, - подставлял один другому стаканы. - Еще лей.
   - А много не будет?
   - Мало будет... За помин души...
   - Да погоди ты. Он еще жив.
   - Уже считай, что не жив. Уже считай, что его башка на подносе у Толстого лежит!
   - Да-а. Жалко Зуба!
   - Не то слово. Он нас там, в лесу, можно сказать... А мы его...
   - А что мы сделать можем? Разве только бабки отстегнуть.
   - Нет, бабки нельзя. Своя башка ближе к телу. Мы пока только полсуммы набрали. У Толстого набрали. Осталось еще семьсот. А если их отдать, то снова полтора. Полтора нам взять негде. Так что аминь и за помин души усопшего раба.
   - Я же тебе говорю, что он живой еще.
   - Не живой он. Он временно живой. И значит, уже почти мертвый.
   - Может, ему сказать? Предупредить?
   - Чтобы он сбежал?
   - Ну да. Чтобы сбежал.
   - Тогда не будет головы.
   - Не будет...
   - И придется отстегивать бабки.
   - Придется...
   - А их у нас нет.
   - Нет...
   - Ну значит, предупреждать нельзя.
   - Нельзя... Но Зуба жалко... Он нас тогда, в лесу... с того света. А мы его... на тот...
   Утром у братьев жутко болела голова. И было тошно внутри. Но еще более тошно на душе. Хотя, казалось бы, должно быть совсем наоборот. Потому что они провернули очень выгодную сделку - продали одного-единственного человека почти за миллион баксов. Это даже если по весу считать, то, наверное, дороже золота получится.
   - Налей, - попросил один брат другого. - И себе тоже.
   Братья выпили по полстакана водки, но легче не стало. Ни голове. Ни душе.
   - Ну что делать будем? Время осталось только до вечера.
   - То самое будем! Сделку завершать будем.
   - Ну завершать так завершать...
   Братья набрали номер дежурного на первом этаже.
   - Дежурный слушает.
   - Зубанов приехал?
   - Да. Уже давно.
   - Скажи, пусть зайдет.
   - Когда?
   - Через пятнадцать минут, скажи.
   - Скажу.
   Зубанов пришел ровно через пятнадцать минут. Секунда в секунду.
   - Ну и дух тут у вас! - удивился он. - Что праздновали?
   - Удачно проведенную сделку.
   - Поздравляю. Много сорвали?
   - Восемьсот тысяч. Баксов. Вот так вот,
   - А я по какому поводу понадобился?
   - По тому же самому. В гости мы сегодня идем. В пять часов.
   - Куда?
   - К Толстяку в гости. Домой. Он приглашал. Вот тебя решили с собой прихватить.
   - А не опасно втроем?
   - Нормально втроем. Уговор такой был. Да ты не опасайся, ничего не будет. Они после того леса тебя как огня боятся. От тени твоей шарахаются.
   - То-то и оно, что боятся, что зуб на меня имеют.
   - Если имеют, ты им его выбьешь, - попробовали пошутить братья, но получилось не очень.
   - Ладно, раз ехать, значит, ехать...
   Не понравилась полковнику эта поездка. Вот не понять чем, а не понравилась. Может, от того, что в логово врага идти предстояло, может, еще из-за чего, но не понравилась. Предчувствие какое-то мучило полковника. Именно нехорошее предчувствие, а не страх. Мало ли куда он один ни ходил. Это может быть даже лучше, что один, чем с этими, никуда не годными трусами. На себя по крайней мере в трудную минуту рассчитывать можно. В отличие от них.
   Не было в этой поездке ничего сверхъестественного. А ехать все одно не хотелось...
   - Ближе к пяти будь готов, - напомнили братья.
   - Буду...
   Когда Зубанов ушел, братья набрали номер Толстого.
   - Мы приедем. В пять часов.
   - Втроем?
   - Втроем.
   - Буду ждать...
   В шестнадцать тридцать пять Зубанов распорядился подать "Мерседес" к подъезду. Двадцати минут, для того чтобы доехать до апартаментов Толстого, должно было хватить с избытком. Плюс пять минут резерв на заторможенность мучающихся с похмелья братьев. В любом случае не успеть было нельзя.
   Зубанов вытащил мобильный и сообщил на номер братьев, что машина ждет.
   - Идем, - недовольно ответили они.
   "С чего это они такие недовольные жизнью? И такие пьяные? - подумал полковник. - Надо будет по этому поводу помозговать. Потом. Когда вернемся".
   Но назад полковник Зубанов не вернулся...
   - Рассаживайтесь, - радушно предложил Толстый. - Угощайтесь.
   - Сыты мы. По самое горло, - грубо ответили братья. - Говорить давай.
   - При нем? - показал Толстый на охранника.
   - При нем.
   - При нем разговора не получится.
   - Почему?
   - У него микрофон может быть. Пусть он на всякий случай выйдет.
   - Нет у него микрофона. Можешь проверить.
   - Хорошо, проверю. Толстый вызвал охрану.
   - Зря вы это, - сказал Зубанов. - Нельзя ко мне чужих подпускать.
   - Почему это?
   - На всякий случай.
   В комнату вошли три дюжих охранника. "Зачем три, если для этого дела довольно одного?" - подумал Зубанов. И на всякий случай поправил отворот пиджака, придвинув руку ближе к рукояти пистолета.
   - Снимите, пожалуйста, пиджак, - попросил один из охранников.
   - Зачем?
   - Нам надо проверить вашу одежду. Зубанов вопросительно взглянул на своих хозяев. Они знали, что одежда телохранителя неприкосновенна. Что куда бы и зачем он ни зашел, он должен выйти в том, в чем пришел. Что приближаться к нему на расстояние вытянутой руки посторонние не должны. Тем более снимать одежду. Он много раз вдалбливал им это в головы, когда в гостях добрые хозяева предлагали ему снять пиджак, чтобы не париться.
   - Руки! - остановил полковник потянувшихся к нему охранников. И еще более пристально взглянул на непонятно почему мнущихся хозяев.
   - Отдай им пиджак. Отдай, - сказали те. Снимая пиджак, полковник попадал в самое невыгодное с точки зрения боя положение - его руки на несколько секунд должны были застрять в рукавах.
   - Да сними же ты его наконец! - закричал один из братьев.
   Зубанов расстегнул пуговицы и потянул пиджак с плеч.
   В то же мгновенье в кисти ему вцепились несколько рук, а еще одна выдернула из кобуры пистолет Потом ему заломили руки за спину и защелкнули на них браслеты.
   Все! Дергаться было бесполезно.
   - Извини, - сказали братья. - У нас не было другого выхода.
   - Так это вы? - даже и не удивился очередному предательству Зубанов.
   - У нас не было другого выхода, - снова повторили братья, потому что больше им сказать было нечего.
   - За сколько продали?
   - Дорого, - ответил за братьев Толстый. - Много больше, чем кого-нибудь другого. За восемьсот тысяч баксов.
   - Сволочи! - только и смог сказать полковник.
   - У нас не было другого выхода, - в третий раз повторили братья.
   - Ну все. Будем считать, что мы в расчете, - подвел итоги сделки Толстый. - Теперь ни вы мне, ни я вам.
   Зубанов попытался дернуться, чтобы достать обидчиков ногой, но не смог. Его тут же осадили и для острастки ткнули кулаком в почки.
   - Сидеть!
   - Уберите его, он нам мешает, - сказал Толстый. - Совсем уберите.
   Охрана подхватила Зубанова под руки и потащила в соседнюю комнату, из комнаты на лестницу, а с лестницы в машину.
   "То, что в машину, - очень плохо, - подумал полковник. - В машину толкают, только когда дело идет к концу. Когда надо труп или еще не труп вывезти куда-нибудь подальше. Куда-нибудь на природу. Где ни одна сволочь не найдет".
   - Куда поедем? - на всякий случай спросил он.
   - В Диснейленд! С Микки-Маусом знакомиться. Садись давай! - охранники еще раз наддали под ребра и впихали полковника на заднее сиденье.
   Могли бы и не мучиться. Могли бы сразу в багажник...
   Машина тронулась с места и двинулась... Туда, куда надо, двинулась. К сосновому бору и кладбищу. Где так удобно новоиспеченного покойника сунуть на дно чужой могилы и припечатать сверху вполне законным гробом. Кто станет искать лишнего покойника в могиле? И главное - никакая собака, никакой детектор мертвечины ничего не учует. Потому хоть так, хоть так покойником пахнет.
   - Узнаешь? - снова ударили охранники. Но на этот раз в печень ударили. Узнаешь, падаль смердящая?
   - Узнаю, - кивнул Зубанов.
   Машина въехала на знакомую ему поляну. Где он так удачно разоружил десять человек. В том числе и этих, которые его сюда привезли.
   - Вылазь, гнида!
   Вытолкали из машины. Отволокли в кусты. Поближе к кладбищу.
   - Вставай! На колени вставай! Падла! Как ты нас тогда ставил.
   Полковник встал на колени. Потому что спорить с такими дуболомами без толку. Они человеческого языка не понимают.
   Зубанов встал на колени и приготовился к выстрелу. Настолько, насколько к нему можно подготовиться.
   Стрелять скорее всего будут в затылок Как гестаповцы. И как чекисты, приводившие приговор в исполнение при Сталине. Как любые другие профессиональные палачи.
   - Ну давайте уже, - хрипло сказал Зубанов.
   - Смелый. Гад! А вот счас действительно!
   Сзади характерным звуком клацкнул передергиваемый затвор.
   Ну вот и все...
   Ну и хрен с ним. Он уже однажды стоял так, на коленях, слушая приставленный к голове ствол. Раньше стоял. Еще в той жизни. На ракетной площадке. Так что можно считать, что это просто возвращается тот, который он задолжал, выстрел.
   - Ну все, гад! Молись своему богу!..
   - Буде, - сказал в стороне спокойный голос. - Побаловались, и довольно. А то действительно еще пристрелите невзначай.
   - Да мы так. Попугали малость, - резко сник и попытался оправдаться баловавшийся оружием исполнитель.
   - Ну значит, считайте, что уже попугали. Тащите его в машину. И передайте своему Толстому, что груз я принял.
   Полковника снова подхватили под руки и потащили через кусты к совсем другой, незнакомой ему, машине.
   - Куда?
   - На заднее сиденье. И снимите с него наконец наручники. А то он мне салон кровью измарает.
   Наручники сняли. Дверцу захлопнули, и полковник Зубанов поехал в неведомом ему направлении. Куда поехал, к кому поехал, зачем поехал - совершенно непонятно.
   Глава 8
   Человек сидел за огромным, в полкомнаты, столом и что-то писал. Рядом стоял компьютер, чуть поодаль лежал ноутбук, а он писал.
   - Нельзя терять нажитые навыки, - сказал он вошедшему. - Опасная тенденция. Сегодня писать пером разучишься, завтра читать с листа бумаги, послезавтра забудешь, что человек. Подумаешь, что приставка к компьютеру. Которая нажимает нужные ему кнопки. Ну что у тебя?
   - Они приехали.
   - И привезли?
   - Привезли.
   - Давно?
   - Только что.
   - Пусть ведут сюда. Впрочем, нет. Не сразу. Вначале пусть в порядок приведут. А то ведь, наверное, по дороге не выдержали, поупражнялись.
   - Не без этого.
   - Ну ладно, хоть без того. Короче, окажи ему первую медицинскую помощь, вымой, накорми, одень и приводи сюда. Часа на все хватит?
   - Думаю, хватит.
   - Тогда жду. С нетерпением жду. Не каждый день можно с живым суперменом повидаться.
   Через назначенный час вымытого, переодетого и накормленного полковника Зубанова препроводили в кабинет. Где почти половину его занимал огромный стол...
   - Люблю старую мебель, - сказал, вставая, хозяин кабинета. - В том числе канцелярские столы тридцатых и сороковых годов. Вот с таким зеленым сукном. За этим столом, к примеру, сидел Орджоникидзе. Я вам точно говорю! Я проверял.
   - Орджоникидзе спрашивали? - не удержался, плоско пошутил Зубанов.
   - У его секретаря и других отв. работников.
   - Что значит отв.?
   - Отв. - это значит ответственный работник. За свою работу ответственный. Это то, чего так не хватает современным руководителям. Садитесь.
   Полковник сел. Раз предложили
   - Я тут о ваших приключениях узнал...
   - О каких? О тех? Или об этих? - показал Зубанов на кровоподтеки на руках.
   - И о тех, и об этих. О тех понаслышке, а к этим я сам руку приложил. Вернее, голову. Это, между прочим, я вас спас.
   - Догадываюсь Не догадываюсь только зачем.
   - Для взаимовыгодного сотрудничества.
   - Мои прежние хозяева тоже обещали взаимовыгодное...
   - Прежние хозяева тебя предали. И продали. За восемьсот тысяч долларов. Прежние твои хозяева были дерьмо. Они всегда были дерьмо. За что и расплачиваются.
   - Мной расплачиваются?
   - В том числе и тобой.
   - С Толстым?
   - Нет, не с Толстым. Толстый такое же дерьмо, как они. А в этой конкретной сделке просто гомонок, в который вначале положили деньги, а потом забрали деньги.
   - Так это вы?! - вдруг догадался Зубанов.
   - Я. В том числе и я.
   - А Толстый?
   - Толстый - мелкий статист. Который, сам того не подозревая, играет уготованную ему роль.
   - А вы, значит, и есть тот самый кредитор. Который братьев за жабры взял?
   - Ну что вы, нет, - засмеялся хозяин кабинета и стола наркома Орджоникидзе. - Для меня эта роль слишком мелкая. Роль кредитора играл совсем другой человек. Но тоже очень богатый человек. Гораздо богаче Толстого и твоих бывших хозяев. Вместе взятых - богаче.
   - А вы всю эту комбинацию продумывали?
   - И воплощал в жизнь. Как и многие другие. Эти твои братья сильно мешали мне. А в последнее время очень сильно. Они к центру города свои руки потянули, а это не их территория.
   - Ваша?
   - Моя. И моих добрых друзей. Вначале они не спросясь приобрели "Центральный", а потом подмяли "Аэлиту". Они вошли во вкус. Это очень опасная тенденция. Их надо было как-то останавливать.
   - И вы подкинули им товар?
   - Нет, товар они нашли сами. Правда, по моей наводке. Очень выгодный товар, который обещал двойную прибыль и очень быстрый оборот. Возможно, даже недельный оборот. Но у них на этот товар не было денег.
   - И вы навели их на кредитора?
   - Совершенно верно. Вы очень быстро мыслите. Я нашел им кредитора. Вернее, они сами его нашли, но эту мысль, через авторитетных для них людей, внушил я.
   Братья взяли кредит под очень жесткие условия, потому что были уверены в успехе операции. И купили товар.
   - И вы тоже купили?
   - И я тоже. Но раньше их. И больше их. А главное - успел привезти товар на неделю раньше.
   - И теперь продаете его, чтобы сбить ажиотажный спрос? Чтобы лишить братьев потенциального покупателя?
   - Еще не продаю. Но буду. По самым низким ценам. По бросовым ценам. Я начну продавать свой товар, как только начнут его развозить по магазинам они. И собью цену так низко, как они не смогут...
   - Даже если потеряете в деньгах?
   - Даже если потеряю. Очистка территории от конкурентов важнее прибыли. Свободные территории окупаются очень быстро. Впрочем, я думаю, до убытков дело не дойдет.
   - Потому что товар не придет в город?
   - Вполне может быть, что не придет. А если придет, то слишком поздно. Не раньше, чем когда капающие проценты превысят сумму самого долга.
   - Это тоже вы?
   - Что я?
   - Придержали вагоны в пути? Незнакомец очень внимательно посмотрел на Зубанова.
   - Тоже я.
   - То есть, как я теперь понимаю, братья не могли выиграть в этой операции ни цента. Изначально не могли. Что эта торговая операция была обречена...
   - С самого начала. С мгновенья, когда они узнали о выгодном товаре. Вернее даже, еще раньше, когда ступили на чужую территорию.
   - Вы придумали товар, придумали, где братьям взять под него кредит, придержали вагоны в тупике какой-нибудь мелкой станции и на всякий случай, чтобы при неудаче с вагонами сбить цены, приобрели точно такой же товар. Получается, что вы же подвели к братьям Толстого.
   - Нет. Они нашли его сами. Потому что знали его как потенциального и очень богатого покупателя. Все почему-то считают его богатым покупателем. Хотя на самом деле его богатства давно закончились.