Страница:
о себе как о приверженцах аутентичного марксизма. Например,
Джеймсоном таких деклараций сделано немало. В конце 1982 г.
он заявил: "Марксизм на сегодня является единственной живой
философией, которая обладает концепцией единого целостного
знания и монизма (очевидно, он имеет в виду монизм марксизма
-- И. И.) дисциплинарных полей; он пронизывает насквозь
сложившиеся ведомственные и институциональные структуры и
восстанавливает понятие универсального объекта изучения, под
водя фундамент под кажущиеся разрозненными исследования в
экономической, политической, культурологической, психоаналити
ческой и прочих областях" (189, с. 89).
По мнению Джеймсона, единственным эффективным средст
вом против фрагментации, порожденной академической специали
зацией и "департаментализацией знания", является проверенная
марксистская практика культурной критики, превосходящей по
своей эффективности эфемерное трюкачество эклектизма совре
менных интердисциплинарных
исследований.
"Текстуальная власть" Скоулза
С призывом создать эффек
тивную методику изучения со
временной культуры выступил и
бывший структуралист Роберт
Скоулз в книге "Текстуальная власть: Литературная теория и
преподавание английского" (1985): "Мы должны прекратить
"преподавать литературу" и начать "изучать тексты". Наш но
вый понятийный аппарат должен быть посвящен текстуальным
исследованиям... Наши излюбленные произведения литературы не
должны, однако, затеряться в этой новой инициативе, но исклю
чительность литературы как особой категории должна быть от
вергнута. Все виды текстов: как визуальные, так и вербальные,
125
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
как политические, так и развлекательные -- должны восприни
маться как основание для текстуальности. Все текстуальные ис
следования должны быть выведены за пределы дискретности
одной страницы или одной книги и рассматриваться в контексте
институциональных практик и социальных структур..." (263,
с. 16-17).
Здесь мы видим все тот же импульс к замене традиционного
понятия литературы постструктуралистской концепцией тексту
альности и требование включать в исследование литературы как
тексты самого разного вида, так и социальные формы различных
жизненных практик. Все это очень напоминает поздних тельке
левцев, в первую очередь Кристеву, а также несомненно теорети
ческий проект Фуко. Разница заключается в большем акценте на
социологический аспект бытования литературы и ее связи со все
ми видами дискурсивных практик.
В 1985 г. при Миннесотском университете был создан жур
нал "Культурная критика" (Cultural critique, Minneapolis, 1985),
выступивший с широковещательной программой исследований в
этой области. Его редакторы заявили в "Проспекте", что цель
этого издания в самом общем виде "может быть сформулирована
как изучение общепринятых ценностей, институтов, практик и
дискурсов в разных их экономических, политических, социологи
ческих и эстетических конституированностях и связанных с ними
исследованиях" (253, с. 5). Задачу журнала его редакторы видят
в том, чтобы "заполнить обширную область интерпретации куль
туры, которая на данный момент определяется соединением лите
ратурных, философских, антропологических и социологических
исследований, а также марксистского, феминистского, психоана
литического и постструктуралистского методов" (там же, с. б).
Насколько широк интерес к подобного рода исследованиям,
показывает состав редколлегии журнала, куда вошли неомарксис
ты Фредрик Джеймсон, Фрэнк Лентриккия и Хейден Уайт, не
зависимые левые постструктуралистские герменевтики Поль Бове
и Уильям Спейнос, лингвист и философ Ноам Хомский, извест
ный литературовед левоанархистской ориентации Эдвард Сейд,
феминистки Элис Джардин и Гайятри Спивак и представитель
"черной эстетики", родившейся в недрах негритянского движения
за свои права, христианский теолог и леворадикальный критик
культуры Корнел Уэст, обратившийся в 80-х годах к постструк
турализму. Кстати, в первом же номере этого журнала он опуб
ликовал приобретшую, популярность статью "Дилемма черного
интеллектуала" (287). Членами редколлегии стали также и бри
126
ГЛАВА II
танские постструктуралисты Терри Иглтон, Стивен Хит, Колин
Маккейб и Реймон Уильямс, которых исследователь американ
ского деконструктивизма Винсент Лейч безоговорочно называет
марксистами, отметив при этом, что право на первенство в этой
области вне всяких сомнений
принадлежит британским левым.
Специфика английского постструктурализма
Это опять возвращает нас к
вопросу о специфике английского
постструктурализма: в отличие от
Северной Америки, где пост
структуралистские концепции первоначально оформились в виде
аисторического модуса Йельского деконструктивизма, эволюцион
ная траектория постструктурализма в Англии была совершенно
иной. И, может быть, самым существенным в ней было то, что
постструктурализм в Британии с самого начала выступил как
широкое интеллектуальное движение практически во всем спектре
гуманитарного знания, -- движение, отмеченное к тому же весь
ма характерной для традиции литературоведения этой страны
социальной озабоченностью и тяготением к конкрет
но-историческому обоснованию любого вида знания. Эта укоре
ненность литературной критики в социально-общественной про
блематике --традиция именно английского либерального гумани
тарного сознания, оказавшегося способным в свое время даже
явно формалистическим тенденциям новой критики придать несо
мненную социокультурную направленность, о чем красноречиво
свидетельствует весь творческий путь Фрэнка Ливиса.
Своеобразие английского постструктурализма, особенно на
его начальном этапе, определялось также тем, что наиболее вос
приимчивой к его теориям средой оказались леворадикальные
круги английской интеллигенции, по своим политическим симпати
ям, господствовавшим на рубеже 60-х -- 70-х гг., близкие раз
личным версиям неомарксизма: Франкфуртской школе.
Л. Альтюссеру, Антонио Негри, а иногда и Троцкому.
Если говорить конкретно об Англии, то неомарксизм там
развивался преимущественно в формах, получивших в современ
ной науке определение так называемой сциентистской направлен
ности в духе "теоретического антигуманизма" Л. Альтюссера (в
частности можно особо выделить специфически британское тече
ние 70-х гг. постальтюссерианства Б. Хиндесса и П. Херста) и
"аналитического марксизма" (пожалуй, здесь в первую очередь
следовало бы назвать не столько попытки Л. Коэна, относящиеся
уже скорее к 80-м гг., выйти за пределы чисто лингвистической
127
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
трактовки аналитической философии в сферу социальной филосо
фии, которой он занимался еще в молодости, сколько более непо
средственно связанные с марксистской проблематикой труды
Джона Элстера).
При этом, однако, следует иметь в виду, что постструктура
лизм, со своей исконно ему присущей тенденцией соединять несо
четаемое, и в своем британском варианте смог объединить два
обычно противопоставляемые направления в неомарксизме: диа
лектически-гуманистическое и сциентистское. К первому традици
онно относят фрейдомарксизм, и именно учение Лакана с самого
начала являлось составной частью британского постструктурализ
ма, его доктрины.
Этот марксистский, или неомарксистский элемент, разумеет
ся, никогда не исчерпывал всю программу британского постструк
турализма, более того, не входил во все его разновидности, но
для значительной, если не подавляющей, части своих английских
последователей и прежде всего, что особенно важно подчеркнуть
-- на своем первоначальном этапе -- этапе становления -- он
сыграл значительную роль. Со временем его влияние стало осла
бевать, а значение Лакана возрастать, хотя, справедливости ради,
необходимо отметить, что в середине 80-х гг. можно бьхло на
блюдать своеобразный рецидив его теоретического воздействия.
На все это можно конечно возразить, что все классификации
в принципе более чем относительны, поскольку между Лаканом и
Альтюссером легко найти содержательный параллелизм в общем
ходе движения мысли, и это неоднократно отмечалось английски
ми постструктуралистами Маккейбом, Истхоупом и другими -
особенно это касалось понимания субъекта как в принципе рас
щепленного (идея, возводимая современными теоретиками к
Фрейду с его триадой эго-суперэго-ид), внутренне разорванного
существа, лишенного традиционно приписываемой ему цельности.
Прежде чем дальше развивать эту тему совпадения и одно
временного несовпадения результатов спекулятивных операций
Альтюссера и Лакана в их трактовке субъекта, мне хотелось бы
отметить один интересный факт. Английский постструктурализм
начал складываться относительно рано (по сравнению, например,
с американским деконструктивизмом) -- в период конца
60-х гг., когда происходила трансформация структурализма в
постструктурализм, и в значительной степени сохранил несколько
архаизирующую тенденцию, восходящую еще к проблематике
Франкфуртской школы. И эта ветвь британского постструктура
лизма. что представлена своей наиболее ярко выраженной социо
128
ГЛАВА II
логизированной версией, навсегда сохранила интерес к альтюссе
ровской постановке вопроса.
Насколько актуальна эта тема для британского постструкту
рализма, указывает и тот факт, что в своей книге 1989 г.
"Поэзия и фантазия" (131) Истхоуп при всем уже наметившимся
критическом отношении к Альтюссеру уделяет ему немало и со
чувствующих страниц, свидетельствующих о живости альтюссе
ровских традиций для социологически ориентированного англий
ского варианта этой течения. Правда, сам Истхоуп, и неединич
ность его примера в этом отношении служит весьма примечатель
ным показателем изменившейся тенденции, в своих принципах
анализа заметно переориентируется даже не столько на Лакана,
сколько на Фрейда. В этом плане характерна и та переоценка
позиции Альтюссера, которую дает Истхоуп в этой книге:
"Попытка Альтюссера присвоить, инкорпорировать психоанализ
Лакана в исторический материализм в конечном счете не более
успешна, чем аналогичная попытка Бахтина, и по той же самой
причине: она оказывается неспособной обосновать автономность
действия бессознательного" (там же, с. 31-32). Но даже и при
этой критике исторического материализма в той его форме, кото
рая еще десятилетие назад казалась Истхоупу неоспоримой, он и
в этом своем труде не выходит за пределы традиционной социо
логической ориентации и главный тезис его труда состоит в ут
верждении постулата "поэзии как формы социальной фантазии"
(там же, с. 46).
Характеризуя становление постструктурализма в Англии,
Истхоуп в своей книге "Британский постструктурализм с
1968 г." (1988), подчеркивает: "Поскольку в Британии пост
структурализм был воспринят в рамках альтюссеровской парадиг
мы, то внедрение этой новой критики было нераздельно связано с
вопросами идеологии и политики. Внутри этого дискурсивного
пространства постструктурализм развивался в двух направлениях.
Сначала постструктуралистские концепции были усвоены по от
ношению к проблемам текстуальности, т. е. в альтюссеровском
анализе того, каким образом читатели конституировались тек
стом... Но при этом к постструктурализму прибегали также как к
средству критики буржуазного субъекта, как к способу демонст
рации того положения, что считавшийся самодостаточным субъект
на самом деле является всего лишь структурой и следствием (т. е.
результатом воздействия внеличностных сил -- И. И.). В этом
обличье постструктурализм проник в область социальных наук,
историографии и социальной психологии" (130, с. 33).
129
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
Влияние идей Альтюссера
Значение Альтюссера для
начальной стадии эволюции пост
структурализма, или, если быть
более точным, на стадии превра
щения структурализма в пост
структурализм, существенно по многим параметрам, и не в по
следнюю очередь благодаря тому вкладу, который он внес в кон
цепцию "теоретического антигуманизма", являющейся одной из
главных констант общей доктрины постструктурализма. Для Аль
тюссера эта концепция заключается прежде всего в утверждении,
что человек, как феномен во всей сложности своих проявлений и
связей с миром, -- в силу того, что он уже есть результат теоре
тической рефлексии, а не ее исходный пункт, -- не может быть
"объяснительным принципом" при исследовании какого-либо
"социального целого".
Разумеется, это лишь только альтюссеровская версия теоре
тического антигуманизма, а их у теоретиков постструктурализма
было немало и самого разного характера. В самых же общих чер
тах эта концепция заключается в признании того факта, что, не
зависимо от сознания и воли индивида, через него, поверх его и
помимо его проявляются силы, явления и процессы, над которыми
он не властен или в отношении которых его власть более чем
относительна и эфемерна. В этот круг явлений, как правило, вхо
дят мистифицированные в виде слепой безличной силы социаль
ные процессы, язык и те сферы духовной деятельности, которые
он обслуживает, область бессознательного желания как проекция
в сферу общественных отношений коллективных бессознательных
импульсов чисто психологического или сексуального характера, и
т. д. и т. п.
Эта концепция необъяснима вне контекста того представле
ния, против которого она направлена и влияние которого она
стремится преодолеть: представления о суверенном, независимом,
самодостаточном и равном своему сознанию индивиде как основе
всего западного образа мышления, предопределившего, по мне
нию теоретиков постструктурализма, интеллектуальную эволюцию
Запада за последние два столетия.
В британском постструктурализме, развивавшемся прежде
всего в теоретическом поле концепций Альтюссера и Лакана,
утвердилось основополагающее представление этого течения, сво
его рода краеугольный камень его доктрины, -- тезис о языко
вом, дискурсивном характере человеческого сознания и о его из
начальной расщепленности. Как пишет Истхоуп, "традиционная
130
ГЛАВА II
гуманистическая концепция субъекта, обладающего единым цен
тром, целостного и трансцендентального, должна быть отвергну
та" (130, с. 20). Впервые ставшую наиболее популярной теорию
внутренней разорванности сознания человека предложил
3. Фрейд, постулировав свою известную триаду
"Оно-Я-Сверх-Я". В британский постструктурализм она вошла в
основном в том переработанном виде, который ей придал
Ж. Лакан, переформулировав фрейдовские понятия соответствен
но как "реальное", "воображаемое", "символическое".
Именно эти концепции и легли в основу первоначального
варианта английского постструктурализма, когда в 1971-1977 гг.
группа (С. Хит, К. МакКейб. Л. Малви, Р. Кауард и. др.),
объединившиеся вокруг журнала "С крин", стали активно форми
ровать национальную версию постструктурализма, преимущест
венно в сфере теории кино.
Насколько проблематика субъекта, т. е. в данном случае
теоретические представления о природе человека, непосредственно
связана с решением эстетических вопросов о роли читателя, о
литературных направлениях, о принципах разграничения реализма
и модернизма свидетельствует книга Кэтрин Белси "Критическая
практика" (1980) (66), считающаяся в Англии классическим
примером акцентированно социологизированной версии постструк
турализма.
"Экспрессивный реализм" против "вопрошающего текста" модернизма
Белси противопоставляет
"экспрессивный реализм" клас
сического реалистического текста
"вопрошающему тексту" модер
низма. Первый посредством раз
личных "дискурсивных опера
ций" (иерархией дискурсов, при
надлежащих разным рассказчи
кам, стилистическим иллюзионизмом, выделением центрирующей
точки зрения, законченностью повествования), т. е. всех тех тех
нических стратегий, которые реалистический текст пытается
скрыть от читателя, создает у него иллюзию, что он является
"трансцендентным и непротиворечивым субъектом, ставя его в
позицию целостного субъекта, обладающего унифицирующим ви
дением" (там же, с. 78). Так, например, в "Холодном доме"
Диккенса Белси постулирует существование трех дискурсов: Эс
тер Саммерсон, анонимного иронического повествователя в треть
ем лице и возникающего в ходе чтения дискурса читателя, кото
131
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
рый в конечном счете "открывает истину" подлинной сложности
романной ситуации.
В противоположность реалистическому вопрошающий текст
"разрушает целостное единство читателя, препятствуя его иденти
фикации с цельностью субъекта акта высказывания. Позиция
автора, вписанная в текст, если она вообще может быть обнару
жена, выглядит либо сомнительной, либо в буквальном смысле
противоречивой" (там же, с. 91).
На сегодняшний день работа Истхоупа "Британский пост
структурализм" (1988) (130) является единственной попыткой
создать историю этого течения в Великобритании, начиная с
1968 г. и по конец 80-х гг. Однако, разумеется, было бы невер
ным оценивать всю ситуацию в английском постструктурализме
лишь с точки зрения этого исследования -- она отражает хотя
возможно и наиболее существенную и распространенную, но
только одну тенденцию. Книги К. Батлера, К. Норриса,
Д. Этгриджа и Р. Янга, Д. Лоджа М. Брэдбери и многих дру
гих свидетельствуют о значительно более разнообразной картине.
Дэвид Лодж тяготеет к культурно-исторической традиции, опо
средованной соссюровской лингвистикой, и разрабатывает по
стмодернистский вариант постструктурализма. Дерек Эттридж и
Роберт Янг при всей политической разнонаправленности своих
взглядов отвергают традиционный марксизм и, испытывая несо
мненные симпатии к деконструктивизму, тем не менее не отрица
ют важность принципа историзма, хотя и всячески подчеркивают
опосредованный характер его выражения в современных условиях.
Кристофер Батлер, выступая в роли теоретика деконструкти
визма (правда в широкой постструктуралистской перспективе),
открыто призывает дополнить его тем, что он называет марксиз
мом. И наконец, Кристофер Норрис -- самый последовательный
сторонник деконструктивизма в Англии -- пытается показать
социально-экономическую основу критики де Мана и представить
его таким же деконструктивным утопистом, каким был
"марксистский утопист" Эрнст Блох.
Таким образом, картина постструктурализма в Великобрита
нии гораздо более пестра, чем она представляется Истхоупу, но в
одном он несомненно прав: английский постструктурализм (как с
известными оговорками и то, что можно назвать деконструкти
визмом Норриса, Батлера и Янга) гораздо больше проявляет
внимания к социально-историческим аспектам общей постструкту
ралистской проблематики, чем их американские коллеги; он более
социально озабочен и никогда не теряет из виду проблему
132
ГЛАВА II
"реального" (и далеко не всегда в лакановском смысле), какой
бы опосредованной она ему ни
представлялась.
Литература как "функциональный термин"
Для Лейча самыми влия
тельными концепциями британ
ских постструктуралистов явля
ются "культурный материализм"
Реймонда Уильямса, "ритори
ческая и дискурсивная теории" Терри Иглтона (Лейч имеет в
виду прежде всего получившую широкий резонанс книгу Иглтона
"Теория литературы: Введение" (1983) (129), где и были сфор
мулированы эти теории). Основное, что привлекает внимание
Лейча у Иглтона, это его тезис, что литература отнюдь не пред
ставляет собой "неизменную онтологическую категорию" или объ
ективную сущность, а всего лишь "изменчивый функциональный
термин" и "социоисторическую формацию". Английский исследо
ватель пишет: "Лучше всего рассматривать литературу как то
название, которое люди время от времени и по разным причинам
дают определенным видам письма, внутри целого поля того, что
Мишель Фуко называл "дискурсивными практиками" (там же,
с. 205).
Таким образом, преимущественным аспектом культурного
исследования является не литература, а дискурсивные практики,
понимаемые в историческом плане как риторические конструкты,
связанные с проблемой власти, обеспечиваемой и проявляемой
через специфическим образом откорректированное, отредактиро
ванное знание. В качестве таких дискурсивных форм Иглтон пе
речисляет кинокартины, телешоу, популярные литературные про
изведения, научные тексты и, конечно, шедевры классической
литературы. Проповедуя плюрализм как критический метод, ос
нованный на марксистской политике, Иглтон в отличие от боль
шинства своих американских коллег четко ставит перед собой
задачу социологической эмансипации человека: "Приемлемы лю
бой метод или теория, которые будут способствовать цели эман
сипации человечества, порождения "лучших людей" через транс
формацию общества" (там же, с. 211).
На американском же горизонте, по мнению Лейча, культур
ные исследования сформировались под воздействием постструкту
ралистских концепций позднее -- в 80-е годы; их сторонники
"выдвинули аргумент, что не существует чисто дискурсивная,
"пред- лишь или докультурная" реальность, или социоэкономиче
ская инфраструктура: культурный дискурс конституирует основу
133
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
социального существования так же, как и основу персональной
личности. В свете подобной поэтики задача культурных исследо
ваний заключается в изучении всей сети культурных дискурсов"
(213, с. 404). Соответственно решается и взаимоотношение лите
ратуры и действительности: "Литературный дискурс не отражает
социальной реальности; скорее дискурс всех видов конституирует
реальность как сеть репрезентаций и повествований, которые в
свою очередь порождают ощутимые эмоциональные и дидактиче
ские эффекты как в эпистемологическом, так и социополитиче
ском регистрах" (там же).
Феноменологическая традиция в "культурных исследованиях"
Перед нами все та же фе
номенологическая традиция в ее
панъязыковой форме, восходящей
еще к структурализму, которая
существование самой действи
тельности объясняет интенцио
нальностью языковых (под влиянием Дерриды понимаемых как
письменно зафиксированных) дискурсивных практик, -- тради
ция, не то чтобы совсем отвергающая существование независимой
от осознания человека реальности, сколько утверждающая ее не
доступность сознанию в неопосредованной культурными концеп
циями и конвенциями форме. Поскольку степень этой опосредо
ванности воспринимается как поистине бесконечная величина, то
весь исследовательский интерес сосредотачивается на анализе
механизмов опосредования, сознательно искусственный характер и
противоречивость которых делают эту реальность столь зыбкой,
изменчивой и неуловимой, что вопрос о ее адекватном постиже
нии постоянно ставится под сомнение и фактически снимается с
повестки дня.
Значение "культурных исследований"
Что же касается того, что
собственно нового ввели в науч
ный обиход культурные исследо
вания то это несомненная пере
оценка эстетической значимости
элитной, или канонической, литературы, бывшей до этого глав
ным предметом серьезных академических штудий. В этом отно
шении важно отметить два момента. Во-первых, было существен
но расширено поле исследования, в которое были включены и
популярная литература, и масс-медиа, и субкультурные формы,
-- и все то, что нынче определяется как массовая культура в
полном ее объеме, та эстетическая (вне зависимости от ее качест
ва) культурная среда, которая явилась порождением технологиче
134
ГЛАВА II
ской цивилизации XX в. Во-вторых, весь этот материал потребо
вал кардинальной переоценки такого понятия, как эстетическая
ценность, -- проблема, давно ставшая предметом внимания за
падноевропейских критиков, в основном теоретиков рецептивной
критики. Здесь критики культуры пошли по пути решительной
Джеймсоном таких деклараций сделано немало. В конце 1982 г.
он заявил: "Марксизм на сегодня является единственной живой
философией, которая обладает концепцией единого целостного
знания и монизма (очевидно, он имеет в виду монизм марксизма
-- И. И.) дисциплинарных полей; он пронизывает насквозь
сложившиеся ведомственные и институциональные структуры и
восстанавливает понятие универсального объекта изучения, под
водя фундамент под кажущиеся разрозненными исследования в
экономической, политической, культурологической, психоаналити
ческой и прочих областях" (189, с. 89).
По мнению Джеймсона, единственным эффективным средст
вом против фрагментации, порожденной академической специали
зацией и "департаментализацией знания", является проверенная
марксистская практика культурной критики, превосходящей по
своей эффективности эфемерное трюкачество эклектизма совре
менных интердисциплинарных
исследований.
"Текстуальная власть" Скоулза
С призывом создать эффек
тивную методику изучения со
временной культуры выступил и
бывший структуралист Роберт
Скоулз в книге "Текстуальная власть: Литературная теория и
преподавание английского" (1985): "Мы должны прекратить
"преподавать литературу" и начать "изучать тексты". Наш но
вый понятийный аппарат должен быть посвящен текстуальным
исследованиям... Наши излюбленные произведения литературы не
должны, однако, затеряться в этой новой инициативе, но исклю
чительность литературы как особой категории должна быть от
вергнута. Все виды текстов: как визуальные, так и вербальные,
125
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
как политические, так и развлекательные -- должны восприни
маться как основание для текстуальности. Все текстуальные ис
следования должны быть выведены за пределы дискретности
одной страницы или одной книги и рассматриваться в контексте
институциональных практик и социальных структур..." (263,
с. 16-17).
Здесь мы видим все тот же импульс к замене традиционного
понятия литературы постструктуралистской концепцией тексту
альности и требование включать в исследование литературы как
тексты самого разного вида, так и социальные формы различных
жизненных практик. Все это очень напоминает поздних тельке
левцев, в первую очередь Кристеву, а также несомненно теорети
ческий проект Фуко. Разница заключается в большем акценте на
социологический аспект бытования литературы и ее связи со все
ми видами дискурсивных практик.
В 1985 г. при Миннесотском университете был создан жур
нал "Культурная критика" (Cultural critique, Minneapolis, 1985),
выступивший с широковещательной программой исследований в
этой области. Его редакторы заявили в "Проспекте", что цель
этого издания в самом общем виде "может быть сформулирована
как изучение общепринятых ценностей, институтов, практик и
дискурсов в разных их экономических, политических, социологи
ческих и эстетических конституированностях и связанных с ними
исследованиях" (253, с. 5). Задачу журнала его редакторы видят
в том, чтобы "заполнить обширную область интерпретации куль
туры, которая на данный момент определяется соединением лите
ратурных, философских, антропологических и социологических
исследований, а также марксистского, феминистского, психоана
литического и постструктуралистского методов" (там же, с. б).
Насколько широк интерес к подобного рода исследованиям,
показывает состав редколлегии журнала, куда вошли неомарксис
ты Фредрик Джеймсон, Фрэнк Лентриккия и Хейден Уайт, не
зависимые левые постструктуралистские герменевтики Поль Бове
и Уильям Спейнос, лингвист и философ Ноам Хомский, извест
ный литературовед левоанархистской ориентации Эдвард Сейд,
феминистки Элис Джардин и Гайятри Спивак и представитель
"черной эстетики", родившейся в недрах негритянского движения
за свои права, христианский теолог и леворадикальный критик
культуры Корнел Уэст, обратившийся в 80-х годах к постструк
турализму. Кстати, в первом же номере этого журнала он опуб
ликовал приобретшую, популярность статью "Дилемма черного
интеллектуала" (287). Членами редколлегии стали также и бри
126
ГЛАВА II
танские постструктуралисты Терри Иглтон, Стивен Хит, Колин
Маккейб и Реймон Уильямс, которых исследователь американ
ского деконструктивизма Винсент Лейч безоговорочно называет
марксистами, отметив при этом, что право на первенство в этой
области вне всяких сомнений
принадлежит британским левым.
Специфика английского постструктурализма
Это опять возвращает нас к
вопросу о специфике английского
постструктурализма: в отличие от
Северной Америки, где пост
структуралистские концепции первоначально оформились в виде
аисторического модуса Йельского деконструктивизма, эволюцион
ная траектория постструктурализма в Англии была совершенно
иной. И, может быть, самым существенным в ней было то, что
постструктурализм в Британии с самого начала выступил как
широкое интеллектуальное движение практически во всем спектре
гуманитарного знания, -- движение, отмеченное к тому же весь
ма характерной для традиции литературоведения этой страны
социальной озабоченностью и тяготением к конкрет
но-историческому обоснованию любого вида знания. Эта укоре
ненность литературной критики в социально-общественной про
блематике --традиция именно английского либерального гумани
тарного сознания, оказавшегося способным в свое время даже
явно формалистическим тенденциям новой критики придать несо
мненную социокультурную направленность, о чем красноречиво
свидетельствует весь творческий путь Фрэнка Ливиса.
Своеобразие английского постструктурализма, особенно на
его начальном этапе, определялось также тем, что наиболее вос
приимчивой к его теориям средой оказались леворадикальные
круги английской интеллигенции, по своим политическим симпати
ям, господствовавшим на рубеже 60-х -- 70-х гг., близкие раз
личным версиям неомарксизма: Франкфуртской школе.
Л. Альтюссеру, Антонио Негри, а иногда и Троцкому.
Если говорить конкретно об Англии, то неомарксизм там
развивался преимущественно в формах, получивших в современ
ной науке определение так называемой сциентистской направлен
ности в духе "теоретического антигуманизма" Л. Альтюссера (в
частности можно особо выделить специфически британское тече
ние 70-х гг. постальтюссерианства Б. Хиндесса и П. Херста) и
"аналитического марксизма" (пожалуй, здесь в первую очередь
следовало бы назвать не столько попытки Л. Коэна, относящиеся
уже скорее к 80-м гг., выйти за пределы чисто лингвистической
127
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
трактовки аналитической философии в сферу социальной филосо
фии, которой он занимался еще в молодости, сколько более непо
средственно связанные с марксистской проблематикой труды
Джона Элстера).
При этом, однако, следует иметь в виду, что постструктура
лизм, со своей исконно ему присущей тенденцией соединять несо
четаемое, и в своем британском варианте смог объединить два
обычно противопоставляемые направления в неомарксизме: диа
лектически-гуманистическое и сциентистское. К первому традици
онно относят фрейдомарксизм, и именно учение Лакана с самого
начала являлось составной частью британского постструктурализ
ма, его доктрины.
Этот марксистский, или неомарксистский элемент, разумеет
ся, никогда не исчерпывал всю программу британского постструк
турализма, более того, не входил во все его разновидности, но
для значительной, если не подавляющей, части своих английских
последователей и прежде всего, что особенно важно подчеркнуть
-- на своем первоначальном этапе -- этапе становления -- он
сыграл значительную роль. Со временем его влияние стало осла
бевать, а значение Лакана возрастать, хотя, справедливости ради,
необходимо отметить, что в середине 80-х гг. можно бьхло на
блюдать своеобразный рецидив его теоретического воздействия.
На все это можно конечно возразить, что все классификации
в принципе более чем относительны, поскольку между Лаканом и
Альтюссером легко найти содержательный параллелизм в общем
ходе движения мысли, и это неоднократно отмечалось английски
ми постструктуралистами Маккейбом, Истхоупом и другими -
особенно это касалось понимания субъекта как в принципе рас
щепленного (идея, возводимая современными теоретиками к
Фрейду с его триадой эго-суперэго-ид), внутренне разорванного
существа, лишенного традиционно приписываемой ему цельности.
Прежде чем дальше развивать эту тему совпадения и одно
временного несовпадения результатов спекулятивных операций
Альтюссера и Лакана в их трактовке субъекта, мне хотелось бы
отметить один интересный факт. Английский постструктурализм
начал складываться относительно рано (по сравнению, например,
с американским деконструктивизмом) -- в период конца
60-х гг., когда происходила трансформация структурализма в
постструктурализм, и в значительной степени сохранил несколько
архаизирующую тенденцию, восходящую еще к проблематике
Франкфуртской школы. И эта ветвь британского постструктура
лизма. что представлена своей наиболее ярко выраженной социо
128
ГЛАВА II
логизированной версией, навсегда сохранила интерес к альтюссе
ровской постановке вопроса.
Насколько актуальна эта тема для британского постструкту
рализма, указывает и тот факт, что в своей книге 1989 г.
"Поэзия и фантазия" (131) Истхоуп при всем уже наметившимся
критическом отношении к Альтюссеру уделяет ему немало и со
чувствующих страниц, свидетельствующих о живости альтюссе
ровских традиций для социологически ориентированного англий
ского варианта этой течения. Правда, сам Истхоуп, и неединич
ность его примера в этом отношении служит весьма примечатель
ным показателем изменившейся тенденции, в своих принципах
анализа заметно переориентируется даже не столько на Лакана,
сколько на Фрейда. В этом плане характерна и та переоценка
позиции Альтюссера, которую дает Истхоуп в этой книге:
"Попытка Альтюссера присвоить, инкорпорировать психоанализ
Лакана в исторический материализм в конечном счете не более
успешна, чем аналогичная попытка Бахтина, и по той же самой
причине: она оказывается неспособной обосновать автономность
действия бессознательного" (там же, с. 31-32). Но даже и при
этой критике исторического материализма в той его форме, кото
рая еще десятилетие назад казалась Истхоупу неоспоримой, он и
в этом своем труде не выходит за пределы традиционной социо
логической ориентации и главный тезис его труда состоит в ут
верждении постулата "поэзии как формы социальной фантазии"
(там же, с. 46).
Характеризуя становление постструктурализма в Англии,
Истхоуп в своей книге "Британский постструктурализм с
1968 г." (1988), подчеркивает: "Поскольку в Британии пост
структурализм был воспринят в рамках альтюссеровской парадиг
мы, то внедрение этой новой критики было нераздельно связано с
вопросами идеологии и политики. Внутри этого дискурсивного
пространства постструктурализм развивался в двух направлениях.
Сначала постструктуралистские концепции были усвоены по от
ношению к проблемам текстуальности, т. е. в альтюссеровском
анализе того, каким образом читатели конституировались тек
стом... Но при этом к постструктурализму прибегали также как к
средству критики буржуазного субъекта, как к способу демонст
рации того положения, что считавшийся самодостаточным субъект
на самом деле является всего лишь структурой и следствием (т. е.
результатом воздействия внеличностных сил -- И. И.). В этом
обличье постструктурализм проник в область социальных наук,
историографии и социальной психологии" (130, с. 33).
129
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
Влияние идей Альтюссера
Значение Альтюссера для
начальной стадии эволюции пост
структурализма, или, если быть
более точным, на стадии превра
щения структурализма в пост
структурализм, существенно по многим параметрам, и не в по
следнюю очередь благодаря тому вкладу, который он внес в кон
цепцию "теоретического антигуманизма", являющейся одной из
главных констант общей доктрины постструктурализма. Для Аль
тюссера эта концепция заключается прежде всего в утверждении,
что человек, как феномен во всей сложности своих проявлений и
связей с миром, -- в силу того, что он уже есть результат теоре
тической рефлексии, а не ее исходный пункт, -- не может быть
"объяснительным принципом" при исследовании какого-либо
"социального целого".
Разумеется, это лишь только альтюссеровская версия теоре
тического антигуманизма, а их у теоретиков постструктурализма
было немало и самого разного характера. В самых же общих чер
тах эта концепция заключается в признании того факта, что, не
зависимо от сознания и воли индивида, через него, поверх его и
помимо его проявляются силы, явления и процессы, над которыми
он не властен или в отношении которых его власть более чем
относительна и эфемерна. В этот круг явлений, как правило, вхо
дят мистифицированные в виде слепой безличной силы социаль
ные процессы, язык и те сферы духовной деятельности, которые
он обслуживает, область бессознательного желания как проекция
в сферу общественных отношений коллективных бессознательных
импульсов чисто психологического или сексуального характера, и
т. д. и т. п.
Эта концепция необъяснима вне контекста того представле
ния, против которого она направлена и влияние которого она
стремится преодолеть: представления о суверенном, независимом,
самодостаточном и равном своему сознанию индивиде как основе
всего западного образа мышления, предопределившего, по мне
нию теоретиков постструктурализма, интеллектуальную эволюцию
Запада за последние два столетия.
В британском постструктурализме, развивавшемся прежде
всего в теоретическом поле концепций Альтюссера и Лакана,
утвердилось основополагающее представление этого течения, сво
его рода краеугольный камень его доктрины, -- тезис о языко
вом, дискурсивном характере человеческого сознания и о его из
начальной расщепленности. Как пишет Истхоуп, "традиционная
130
ГЛАВА II
гуманистическая концепция субъекта, обладающего единым цен
тром, целостного и трансцендентального, должна быть отвергну
та" (130, с. 20). Впервые ставшую наиболее популярной теорию
внутренней разорванности сознания человека предложил
3. Фрейд, постулировав свою известную триаду
"Оно-Я-Сверх-Я". В британский постструктурализм она вошла в
основном в том переработанном виде, который ей придал
Ж. Лакан, переформулировав фрейдовские понятия соответствен
но как "реальное", "воображаемое", "символическое".
Именно эти концепции и легли в основу первоначального
варианта английского постструктурализма, когда в 1971-1977 гг.
группа (С. Хит, К. МакКейб. Л. Малви, Р. Кауард и. др.),
объединившиеся вокруг журнала "С крин", стали активно форми
ровать национальную версию постструктурализма, преимущест
венно в сфере теории кино.
Насколько проблематика субъекта, т. е. в данном случае
теоретические представления о природе человека, непосредственно
связана с решением эстетических вопросов о роли читателя, о
литературных направлениях, о принципах разграничения реализма
и модернизма свидетельствует книга Кэтрин Белси "Критическая
практика" (1980) (66), считающаяся в Англии классическим
примером акцентированно социологизированной версии постструк
турализма.
"Экспрессивный реализм" против "вопрошающего текста" модернизма
Белси противопоставляет
"экспрессивный реализм" клас
сического реалистического текста
"вопрошающему тексту" модер
низма. Первый посредством раз
личных "дискурсивных опера
ций" (иерархией дискурсов, при
надлежащих разным рассказчи
кам, стилистическим иллюзионизмом, выделением центрирующей
точки зрения, законченностью повествования), т. е. всех тех тех
нических стратегий, которые реалистический текст пытается
скрыть от читателя, создает у него иллюзию, что он является
"трансцендентным и непротиворечивым субъектом, ставя его в
позицию целостного субъекта, обладающего унифицирующим ви
дением" (там же, с. 78). Так, например, в "Холодном доме"
Диккенса Белси постулирует существование трех дискурсов: Эс
тер Саммерсон, анонимного иронического повествователя в треть
ем лице и возникающего в ходе чтения дискурса читателя, кото
131
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
рый в конечном счете "открывает истину" подлинной сложности
романной ситуации.
В противоположность реалистическому вопрошающий текст
"разрушает целостное единство читателя, препятствуя его иденти
фикации с цельностью субъекта акта высказывания. Позиция
автора, вписанная в текст, если она вообще может быть обнару
жена, выглядит либо сомнительной, либо в буквальном смысле
противоречивой" (там же, с. 91).
На сегодняшний день работа Истхоупа "Британский пост
структурализм" (1988) (130) является единственной попыткой
создать историю этого течения в Великобритании, начиная с
1968 г. и по конец 80-х гг. Однако, разумеется, было бы невер
ным оценивать всю ситуацию в английском постструктурализме
лишь с точки зрения этого исследования -- она отражает хотя
возможно и наиболее существенную и распространенную, но
только одну тенденцию. Книги К. Батлера, К. Норриса,
Д. Этгриджа и Р. Янга, Д. Лоджа М. Брэдбери и многих дру
гих свидетельствуют о значительно более разнообразной картине.
Дэвид Лодж тяготеет к культурно-исторической традиции, опо
средованной соссюровской лингвистикой, и разрабатывает по
стмодернистский вариант постструктурализма. Дерек Эттридж и
Роберт Янг при всей политической разнонаправленности своих
взглядов отвергают традиционный марксизм и, испытывая несо
мненные симпатии к деконструктивизму, тем не менее не отрица
ют важность принципа историзма, хотя и всячески подчеркивают
опосредованный характер его выражения в современных условиях.
Кристофер Батлер, выступая в роли теоретика деконструкти
визма (правда в широкой постструктуралистской перспективе),
открыто призывает дополнить его тем, что он называет марксиз
мом. И наконец, Кристофер Норрис -- самый последовательный
сторонник деконструктивизма в Англии -- пытается показать
социально-экономическую основу критики де Мана и представить
его таким же деконструктивным утопистом, каким был
"марксистский утопист" Эрнст Блох.
Таким образом, картина постструктурализма в Великобрита
нии гораздо более пестра, чем она представляется Истхоупу, но в
одном он несомненно прав: английский постструктурализм (как с
известными оговорками и то, что можно назвать деконструкти
визмом Норриса, Батлера и Янга) гораздо больше проявляет
внимания к социально-историческим аспектам общей постструкту
ралистской проблематики, чем их американские коллеги; он более
социально озабочен и никогда не теряет из виду проблему
132
ГЛАВА II
"реального" (и далеко не всегда в лакановском смысле), какой
бы опосредованной она ему ни
представлялась.
Литература как "функциональный термин"
Для Лейча самыми влия
тельными концепциями британ
ских постструктуралистов явля
ются "культурный материализм"
Реймонда Уильямса, "ритори
ческая и дискурсивная теории" Терри Иглтона (Лейч имеет в
виду прежде всего получившую широкий резонанс книгу Иглтона
"Теория литературы: Введение" (1983) (129), где и были сфор
мулированы эти теории). Основное, что привлекает внимание
Лейча у Иглтона, это его тезис, что литература отнюдь не пред
ставляет собой "неизменную онтологическую категорию" или объ
ективную сущность, а всего лишь "изменчивый функциональный
термин" и "социоисторическую формацию". Английский исследо
ватель пишет: "Лучше всего рассматривать литературу как то
название, которое люди время от времени и по разным причинам
дают определенным видам письма, внутри целого поля того, что
Мишель Фуко называл "дискурсивными практиками" (там же,
с. 205).
Таким образом, преимущественным аспектом культурного
исследования является не литература, а дискурсивные практики,
понимаемые в историческом плане как риторические конструкты,
связанные с проблемой власти, обеспечиваемой и проявляемой
через специфическим образом откорректированное, отредактиро
ванное знание. В качестве таких дискурсивных форм Иглтон пе
речисляет кинокартины, телешоу, популярные литературные про
изведения, научные тексты и, конечно, шедевры классической
литературы. Проповедуя плюрализм как критический метод, ос
нованный на марксистской политике, Иглтон в отличие от боль
шинства своих американских коллег четко ставит перед собой
задачу социологической эмансипации человека: "Приемлемы лю
бой метод или теория, которые будут способствовать цели эман
сипации человечества, порождения "лучших людей" через транс
формацию общества" (там же, с. 211).
На американском же горизонте, по мнению Лейча, культур
ные исследования сформировались под воздействием постструкту
ралистских концепций позднее -- в 80-е годы; их сторонники
"выдвинули аргумент, что не существует чисто дискурсивная,
"пред- лишь или докультурная" реальность, или социоэкономиче
ская инфраструктура: культурный дискурс конституирует основу
133
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
социального существования так же, как и основу персональной
личности. В свете подобной поэтики задача культурных исследо
ваний заключается в изучении всей сети культурных дискурсов"
(213, с. 404). Соответственно решается и взаимоотношение лите
ратуры и действительности: "Литературный дискурс не отражает
социальной реальности; скорее дискурс всех видов конституирует
реальность как сеть репрезентаций и повествований, которые в
свою очередь порождают ощутимые эмоциональные и дидактиче
ские эффекты как в эпистемологическом, так и социополитиче
ском регистрах" (там же).
Феноменологическая традиция в "культурных исследованиях"
Перед нами все та же фе
номенологическая традиция в ее
панъязыковой форме, восходящей
еще к структурализму, которая
существование самой действи
тельности объясняет интенцио
нальностью языковых (под влиянием Дерриды понимаемых как
письменно зафиксированных) дискурсивных практик, -- тради
ция, не то чтобы совсем отвергающая существование независимой
от осознания человека реальности, сколько утверждающая ее не
доступность сознанию в неопосредованной культурными концеп
циями и конвенциями форме. Поскольку степень этой опосредо
ванности воспринимается как поистине бесконечная величина, то
весь исследовательский интерес сосредотачивается на анализе
механизмов опосредования, сознательно искусственный характер и
противоречивость которых делают эту реальность столь зыбкой,
изменчивой и неуловимой, что вопрос о ее адекватном постиже
нии постоянно ставится под сомнение и фактически снимается с
повестки дня.
Значение "культурных исследований"
Что же касается того, что
собственно нового ввели в науч
ный обиход культурные исследо
вания то это несомненная пере
оценка эстетической значимости
элитной, или канонической, литературы, бывшей до этого глав
ным предметом серьезных академических штудий. В этом отно
шении важно отметить два момента. Во-первых, было существен
но расширено поле исследования, в которое были включены и
популярная литература, и масс-медиа, и субкультурные формы,
-- и все то, что нынче определяется как массовая культура в
полном ее объеме, та эстетическая (вне зависимости от ее качест
ва) культурная среда, которая явилась порождением технологиче
134
ГЛАВА II
ской цивилизации XX в. Во-вторых, весь этот материал потребо
вал кардинальной переоценки такого понятия, как эстетическая
ценность, -- проблема, давно ставшая предметом внимания за
падноевропейских критиков, в основном теоретиков рецептивной
критики. Здесь критики культуры пошли по пути решительной