Ингрид Чарльз. Пилот Хаоса

   — Да.
   — Мы перехватили его сигнал бедствия. Он был так силен, что почти пробивал пространство, — заметил рив.
   — Еще одна Падшая Звезда, — пробормотала Грасет своим обычным многозначительным тоном, не отводя взгляда от рива.
   Он ответил ей кратким кивком.
   Казалось, рив наконец-то принял решение.
   — Ферсон, вызови сюда доктора Лиго. Нашему гостю понадобится немного подождать и подлечиться, прежде чем мы расскажем ему о школе и о том, что сможем сделать для него. К тому времени мы получим о нем все сведения. А ты, Клео, — чоя повернул к женщине свое длинное, большеносое лицо, — чего ты хочешь от нас?
   Клео неуверенно развела руками. Она знала, о чем хотела попросить, но рив был прав — за время ее отсутствия все изменилось. Она не была уверена, что эти изменения понравятся ей. Но больше Клео было некуда идти, и именно здесь она встретилась с Даманом.
   — Я хотела бы остаться здесь. Я смогу работать с новыми курсантами…
   Рив коснулся ее мозолистой руки.
   — Ты знаешь, что самое важное у нас — забота о биосфере. Мы не можем потерять опытного садовода и заботливого наставника, — и он улыбнулся ей.
   Клео смущенно улыбнулась в ответ. Она сжала руку рива, решив принять его предложение так же быстро, как он решил принять ее.
 
   Рив дождался, пока они с Грасет останутся одни в кабинете. Он смотрел на данные на экране, оставленные ему Ферсоном.
   — Такой чоя, — пробормотал он, — еще никогда не появлялся у нас по собственной воле.
   — Только потому, что мы излишне требовательны.
   — Нет, тут дело в другом.
   Грасет смешалась и сжала губы, как делала, когда курсанты спорили с ней. Она не любила, когда ей противоречили. Суровое выражение ее лица не сочеталось с перевязанным лентой хвостом волос, но Бриад знал, что видит перед собой настоящее лицо Грасет. Она никогда не сдавалась слишком просто и не собиралась делать этого на сей раз.
   — Это слишком рискованно. Мы ожидаем Недара из Небесного дома. Мы получили его согласие — он уже отчаялся. Судя по нашей информации, они однокашники и в некотором роде соперники. Нам придется выбирать одного из них, Бриад.
   — Мы не можем позволить себе выбирать! Нам нужна вся новая кровь, какую мы только можем получить. Даже Клео чувствует, что для нас важнее всего. У него есть дар — главное богатство тезара. Мы не можем упустить его. У нас есть все преимущества, а у него — никаких. Нам известен ход болезни. Мы знаем, что дар вернется вскоре после первого приступа, а он ничего не знает. Сейчас он совершенно беспомощен.
   — А если его станут искать?
   Бриад улыбнулся.
   — Согласно информации, он считается пропавшим без вести. Мы ничем не рискуем.
   — Если только он сам не ополчится против нас. — Грасет встала, чтобы выйти из кабинета, но задержалась в дверях. — Помни об этом, — добавила она.
   — Если бы я имел обыкновение принимать неверные решения, то не сидел бы сейчас в этом кабинете.
   — Все равно помни, — она открыла дверь и вышла.
   Бриад уселся в кресло. Информация Ферсона оказалась обрывочной, и тем не менее интригующей.
   — Значит, — пробормотал он, занося руки над клавиатурой и делая частные записи, — ты, чоя, считаешь себя виновным в преступлении. Интересно, как долго нам удастся держать тебя неведении?
 
   В посадочной капсуле было полутемно. Большинство иллюминаторов было задраено, чтобы уберечься от вспышек грозовых молний, обрушившихся на нее после вылета из порта. Рэндолл упрямо не закрывал свой иллюминатор, пока капсула рывками пробивалась через темные густые тучи. Он видел вспышки молний, пробегающие так быстро, что он едва успевал их заметить — они были такими яркими, что даже закрывая глаза, юноша видел их сияние.
   Остальные сидели тихо, потрясенные плохой погодой и тяжелым полетом, еще находясь под воздействием транквилизатора, который им всем дали на первом участке пути в дальний космос. Рэндолл принял только половину пилюль — ему хотелось запомнить первый полет. Теперь, когда его живот перестал противно сжиматься, а кислый привкус во рту рассеялся, он мог оглядеться по сторонам, не испытывая отвратительного головокружения. Ему удалось бросить всего один взгляд на знаменитых пилотов-чоя, но и этого взгляда было более чем достаточно.
   Рэндолл прижался щекой к иллюминатору. Холод стекла помог ему собраться с мыслями. Темнота вокруг капсулы заставила задуматься о том, какая же сильная разыгралась снаружи гроза. Интересно, находится ли чоя-пилот до сих пор в кабине? Если да, то Рэндолл ничего не боялся, но если нет… тогда в этой буре они наверняка погибнут.
   Сидящая рядом девушка прижала ногу к его колену. Рэндолл бросил на нее неловкий взгляд, гадая, было ли ее движение намеренным, и как раз в этот момент она подняла голову и быстро улыбнулась. На мгновение он успел подумать о том, какая безрадостная улыбка у его соседки, но тут юноша, сидящий в соседнем ряду, вылетел из кресла, свалившись им прямо на ноги.
   Упавший юноша выругался сквозь зубы. Он сел на пол и стянул с плеча оборванный ремень безопасности. Его глаза были пронзительно-черными, густые волосы — растрепанными; он усмехнулся, обнажив белоснежные зубы, и оказалось, что улыбка полностью соответствует его виду беспризорника. Рэндолл недовольно хмыкнул, когда девушка нагнулась, помогая упавшему подняться. Она подвинулась, приглашая его сесть между ними.
   — Кто ты? — тихо спросила она, когда он чуть не упал второй раз.
   — Беван, — ответил юноша. В его голосе явно слышался южноамериканский акцент, хотя все они говорили на трейде. — А ты?
   — Алекса. А это…
   — Рэндолл, — быстро подсказал он.
   — Ха, какое пышное имя, — усмехнулся Беван. — Слишком серьезное. Я буду звать тебя Рэндом.
   Капсулу вновь швырнуло в сторону. Все трое теснее прижались друг к другу. Даже будучи отделенным от девушки гибким телом Бевана, Рэндолл чувствовал тонкий аромат Алексы — аромат мускуса и розовых лепестков, распространенный у него на родине. Его вновь охватила тягучая тоска по дому. Девушка взглянула на Рэндолла так, как будто прочитала его мысли, быстро облизнула губы и отвернулась.
   Остальные девять курсантов говорили мало. Одна из девушек пронзительно взвизгивала каждый раз, когда капсула ныряла вниз или ее бросало в сторону, — до тех пор, пока не охрипла и не замолчала. Рэндолл начал засыпать, думая о том, как она разевает рот, не издавая ни звука.
   Он проснулся оттого, что у него заложило уши, а ремень безопасности больно врезался в тело. Беван положил руку ему на плечо. В капсуле стало очень душно.
   — Думаю, нам всем крышка, приятель. Я слышал разговор в кабине. Наша охрана нервничает.
   Насколько понимал Рэндолл, второй перелет через дальний космос не был обязательным — оказавшись в Хаосе, можно лететь куда угодно, лишь бы было устройство чоя под рукой. Но им сказали, что их будут перевозить поэтапно, двумя перелетами. Эта капсула должна была доставить их во второй порт. Рэндолл гадал, не погнались ли за ними преследователи.
   Лицо Алексы показалось ему слишком бледным в тусклом свете.
   — Мы приземляемся?
   — Нет, — Рэнд решительно покачал головой. — Это не снижение. — Он встретился взглядом с Беваном. — Похоже, мы петляем.
   Беван добавил:
   — Они хотят оторваться от преследователей — в космосе или же в Хаосе. Нам предстоит трудный полет.
   — Похоже, что так.
   Алекса хрипло рассмеялась.
   — Я и так уже мертва. Разве меня этим испугаешь?
   — Что?
   — Ничего. Интересно, выживем ли мы?
   Беван ответил:
   — Думаю, нам придется приготовиться к самому худшему.
   Они поднялись, захлопнув кресла и доверившись сплетенным ремням безопасности. Подвешенные на этих надежных, но колышущихся гамаках, они ждали. В оранжевых вспышках они разглядели, как остальные тоже встают и пристегивают пояса, следуя их примеру.
   Алекса шмыгнула носом.
   — Я чувствую себя, как муха в паутине.
   — Если они выдержат нас, тогда все в порядке — заявил со своим чудовищным акцентом Беван.
   Рэндолл попробовал вычислить угол наклона. Он вывернул шею, пытаясь выглянуть в иллюминатор. Серые тучи рассекала вершина черной горы. Рэндолл заметил пролетающий мимо корабль.
   — О, Боже, — выдохнул он, — это абдрелики!
   Агрессивность абдреликов пугала его — эти инопланетяне были непредсказуемы, к тому же сейчас капсула находилась вне планеты, на территории, где они могли по-своему трактовать правила.
   Алекса оттолкнулась ногой и закачалась в своем гамаке, выглядывая в иллюминатор.
   — В чем дело? Нас преследуют?
   Все они знали, что самое главное — секретность. Об этом им говорили при наборе, а потом — еще раз, во время сборов. Теперь же разглашение тайны могло помешать только что начавшемуся воплощению мечты.
   Капсула рванулась вперед, метнулась в сторону, вновь содрогнулась и с усилием принялась ввинчиваться в воздух.

Глава 23

   Рэнд ошибся, говоря о приземлении. Кабину залил свет, и вошли охранники, быстро распутывая их и ремни.
   — Живее, ребята, пошевеливайтесь!
   Рэнд уперся пальцами ног в пол и начал отстегивать ремни, пока пилоты проходили между рядами.
   — Кому пришла в голову мысль воспользоваться ремнями?
   — Нам, — хором ответили Рэнд и Беван.
   Капитан помолчал. Это был крупный мужчина с румяным лицом, костюм которого явно не подходил его коренастому телу.
   — Неплохо придумано, — мягко произнес он и прошел мимо них троих. — Выбирайтесь отсюда как можно быстрее и готовьтесь катапультироваться.
   Рэнду пришлось помочь Бевану выбраться из ремней — этот стройный юноша казался высоким, но вряд ли был старше него самого и в действительности оказался дюйма на два ниже Рэнда — а потом они оба распутали Алексу. Ощущая под ладонями ее теплое и упругое тело, Рэнд задумался о том, почему это прикосновение вызывает у него совсем иные ощущения, чем гибкое тело Бевана. Беван усмехнулся, как будто поняв причину его задумчивости, и Рэндолл отвернулся.
   — Давайте выбираться отсюда.
   Впереди самых слабых из них уже грубо поднимали на ноги и подталкивали к выходу. Крикунью несла женщина-охранник, перекинув через плечо, лицо девушки было искривлено от рыданий.
   Острый, пыльный воздух пустынного плато хлынул в легкие Рэндолла, когда они вышли из капсулы. Быстрый взгляд на небо дал ему понять, что на плато быстро надвигается гроза. Увидев впереди тусклые фонари катапульты, он инстинктивно направился к ней.
   — Что происходит? — спросила девушка позади него. Беван издал неопределенный звук, а Рэнд ответил:
   — Они пытаются вывезти нас тайно. Беван задумчиво кусал ногти.
   — Вот почему нас переправляют в два этапа.
   — Может быть.
   Алекса споткнулась в полутьме и присела, растирая щиколотку. Кудрявые волосы упали ей на лицо.
   — Ничего не понимаю, — в такой позе ее голос прозвучал глухо.
   — Мы стараемся сбить с толку преследователей. Потому-то нас и раздевали догола перед погрузкой на первый корабль — чтобы выяснить, нет ли на нас домашнего нижнего белья.
   Алекса встала. Сейчас, в призрачном свете пустынной ночи, ее лицо казалось особенно бледным. Она удивленно взглянула на Рэндолла.
   — Разве нас преследовали не абдрелики?
   — Похоже, что они. Но мы либо затерялись в облаках, либо… — Рэндолл мельком взглянул на Бевана. Он подозревал, что экипажу удалось отстреляться.
   Беван нехотя пожал плечами.
   — Он считает, миледи, — последнее слово юноша подчеркнул, — что мы отбились от них.
   — Что?
   Рэнд вздохнул.
   — Мы где-то оторвались. Пойдем. По-моему, они не собираются нас ждать — слишком спешат, — он подхватил Алексу под локоть и Дотащил к катапульте. Они вышли из капсулы одними из первых, а теперь остальные обогнали их.
   Позади в тумане появилась высокая, грациозная, но странно сложенная фигура. Под мышкой у нее виднелся какой-то ящик. Рэнд оглянулся и споткнулся, увлекая за собой тоненькую Алексу. Инопланетянин прошел мимо на корабль. Это был пилот-чоя. При виде него у Рэнда забилось сердце и что-то сжалось в груди.
   — Что это? — полюбопытствовал Беван.
   — Пилот, — ответил Рэнд. Остальные двое глядели на него, как будто ожидая продолжения. Он тряхнул головой и скомандовал: — Вперед!
   Как только они вошли в загрузочный туннель, Алекса взяла их обоих под руки.
   — Давайте держаться вместе, — попросила она.
   Задача была трудной, так как экипаж предпочитал размещать девушек отдельно от юношей. Беван снова взглянул на Рэнда, пожал плечами и заметил:
   — Мы постараемся, миледи.
   На лице девушки промелькнуло облегчение. Она была между двумя высокими юношами, — так они и подошли под наклонно стоящий корабль. Экипаж пересчитал их, протягивая бумажные стаканчики с крохотными пилюлями.
   — Примите транквилизатор и занимайте места. Пристегивайте ремни — мы вылетаем немедленно.
   Их не успели разделить. Рэндолл подумал и на этот раз принял все пилюли. Ему хотелось быть в полном порядке к моменту их появления в школе, а не мучаться тошнотой.
   Алекса легла в кресло с низко опущенной спинкой, пристегнула ремень и протянула руки юношам. Беван сразу подал ей свою, и Рэнд после секундного замешательства последовал его примеру. Рука девушки оказалась теплой и сухой. Засыпая, Рэнд гадал, как долго они будут держаться за руки, и смутился, подумав, что его ладонь может покрыться потом. Корабль завибрировал, их вдавило в кресла. Прежде, чем полностью потерять сознание, Рэнд услышал, как девушка сказала:
   — Я хочу, чтобы вы оба были моими любовниками.
   Он проснулся один, в ушах звенело, перед глазами все расплывалось. Рэнд испытал острое разочарование, пропустив полет, необычное чувство вывернутой наизнанку реальности, ужас прохождения по коридору, который может и не может существовать в одном и том же времени — все эти чувства, которые были способны лишить человека присутствия духа. Больше всего он пожалел о том, что не участвовал в пилотировании и не понял, что же такое тезарианское устройство, помогающее пилоту. Рэнд представил себя самого, сидящим в кабине и проникающим в Хаос, ведущим космический корабль невообразимым путем. Он продолжал лежать, погруженный в сладкие мысли.
   Мимо прошел грузный мужчина.
   — Просыпайтесь, сони. Завтрак готов, скоро приземляемся.
   Мысль о еде заставила его выпутаться из ремней и подняться на ноги. Снаружи, за стенами корабля его ждал новый мир, и Рэнд поспешил встретиться с ним.
   Зариты в порту напомнили ему расхаживающих на задних лапах хомяков, хотя были более гладкими; их большие, круглые, прозрачные уши поблескивали, наливались краской от возбуждения, пушистые хвосты помогали сохранять равновесие. Они работали в порту, разгружая корабль, выказывая при этом полное равнодушие и к людям, и к чоя. Их меховые щеки равномерно раздувались, шестипалые, ловкие руки непрестанно двигались.
   Рэнд заметил, как один из заритов исподтишка взглянул на него. Он усмехнулся и увидел, как его — или ее? — уши налились краской, и пятнистое существо тут же отвернулось.
   Он вновь заметил, что за ним наблюдают, забираясь в машину, которой предстояло отвезти их в школу. За ним следили и другие существа — остромордые, любопытные. Алекса рассмеялась, прижавшись носом к стеклу, когда Рэнд указал ей на них.
   Она резко повернулась, и они чуть не стукнулись головами. Рэнд отпрянул. Девушка снова засмеялась; ее дыхание было сладким от аромата овоща кассерола, который они ели на завтрак.
   — Они прелесть, — она опустила ресницы и поднесла изящно выгнутую руку к шее, чтобы почесать небольшой шрам.
   Грузный пилот как раз проходил мимо. Он остановился, склонился к окну и увидел, куда они смотрят. Он гулко расхохотался.
   — Эти? Зариты — ловкие, расторопные работники. Но они способны стащить с вас одежду и убежать так быстро, что вы и глазом моргнуть не успеете. Будьте осторожны. А теперь усаживайтесь, а то наставница Грасет оторвет мне голову за опоздание, — и он торопливо отошел.
   Беван опустился на сидение и потянул за собой Алексу. Рэнд испытал облегчение, как, впрочем, и раздражение, обнаружив пустое сидение неподалеку от них. Он почти достиг своей цели — цели, ради которой он и его отец работали годами, не покладая рук.
   Он еще продолжал строить планы, а капсула уже вылетела из порта Аризара к горам, где располагались верхнее и нижнее отделения школы Братьев. Дикая местность оказалась такой же разнообразной и непредсказуемой, какой раньше была Северная Америка, разве что здесь чаще попадались леса и реки. Всем раздали кружки с жидкостью, называемой «брен» — горячей, густой и чуть горьковатой, по вкусу напоминающей кофе и еще что-то — Рэнд так и не вспомнил, что именно. Окончательно проснувшись, он ощущал, как жидкость расплавленным янтарем заливает его желудок.
   Внизу показались горы и холмы, окружающие школу. Выше полосы растительности горы оказались пурпурными, неровно обломанными, как будто целые скалы стекались в попытке добраться до неба. Это удалось только самым острым и ровным из них. Белые облака были рассеяны по пронзительно синему небу. Рэнд разглядел верхушку холма, выровненную и застроенную зданиями школы, и биосферную зону рядом с ней. Рэнд затаил дыхание — мечта становилась реальностью.
 
   Чоя, которую называли наставницей Грасет, встретила их у ворот. Позади нее Рэнд разглядел лица других курсантов, юношей и девушек. Кто-то был постарше, кто-то помоложе, но все приближались к порогу взрослой жизни, а пока неистребимое любопытство заставляло их пристально наблюдать за новичками, будущими питомцами Грасет. Грасет держалась с большим достоинством, возвышаясь над людьми. Она оглянулась через плечо. Любопытные лица исчезли, но как только она отвернулась, появились вновь. Они напомнили Рэнду заритов.
   Большинство зданий школы были построены из синего камня и кирпича, кроме массивных куполообразных помещений над биосферными садами, прудами и птичниками. Казалось, что они были вырублены в скалах. Рэндолл вспомнил о Непале и Гималаях — Крыше мира. Его мира. А это, как он решил, Крыша Аризара.
   Грасет заговорила на общепринятом языке трейде — языке, которым ему приходилось пользоваться постоянно после отъезда из дома, однако Рэндолл понимал ее с трудом.
   — Двенадцать курсантов, — произнесла она. — Надеетесь стать Братьями? В первые несколько недель нам придется расстаться по крайней мере с четырьмя из вас. Еще через некоторое время — с двумя, которые захотят уйти сами. Значит, остается шесть. Шесть выпускников. Посмотрите друг на друга, запомните лица своих друзей. Кто-нибудь из стоящих слева или справа от вас не достигнет цели.
   Беван стоял слева от Рэнда, а Алекса — справа. Оба посмотрели на Рэнда. Беван покачал головой и округлил глаза. Его было нелегко запугать.
   — Только самые достойные узнают, что означает стать Братом. — Грасет взмахнула руками, гибкими и грациозными благодаря двойным локтям, приглашая их войти в ворота.
   Рэнд разыскал свой рюкзак в куче у ворот и перекинул через плечо. Он вошел одним из последних. Ворота захлопнулись за ним с хриплым скрежетом, отрезая его от остального мира. Засовы скользнули в узкие петли.
   Рэнд вспомнил, что в каждом, даже самом лучшем сне есть частичка кошмара.
   Клео возвышалась над ними, как гора — она была массивной, широкой в плечах и плотной. Она заплела свои каштановые волосы сзади, серый шрам над правой бровью выглядел так, как будто ее поразило молнией. Несмотря на внушительный вес, она двигалась грациозно, обнимая четырех детей, вверенных ее попечению Грасет. Рэнд немедленно испытал теплые чувства к воспитательнице, хотя не знал, отчего именно — она была совсем не похожа на его мать, облик которой почти стерся в памяти Рэнда.
   Клео поманила к себе Алексу.
   — Для тебя готова чудесная комната, с широким подоконником, на котором можно сидеть по ночам, читать и писать стихи.
   Девушка вспыхнула, приоткрыла рот, желая что-то возразить, но тут же опустила голову, и мягкие локоны упали на ее лоб.
   Клео продолжала:
   — И отдельная комната для тебя, Беван. Шалуна я узнаю с первого взгляда и думаю, тебя надо отделить от остальных — для их же блага.
   Беван пробормотал какое-то возражение, но торопливо оборвал себя и пожал плечами.
   — Как вам угодно, миледи.
   Рэнд боялся, что сейчас она скажет что-то про него, но лицо Клео тут же смягчилось.
   — А, чистые глаза, стремящегося к истине! Я поселю тебя с Ахмадом… нет, с Зейном. Да, вот так будет лучше.
   Четвертой с ними была девушка — убийственно худая, веснушчатая, с ярко-рыжими волосами. На ее шее виднелась родинка в форме полумесяца. Меган оживилась, когда Клео назвала ее по имени.
   — Я бы поселила тебя к Стелле, но там тебе может не понравиться — видишь ли, Стелла драчлива и любит командовать…
   — Я не сдамся, — отозвалась Меган.
   Ее голос, в отличие от хрупкой фигуры, оказался густым и хрипловатым.
   — Отлично. Вот ваша и малиновая форма. Ее носят в первых двух классах для начинающих, а те курсанты, которые вскоре станут Братьями, носят голубую. Со временем и вы ее получите, надо только очень захотеть. Есть какие-нибудь вопросы? — Клео принялась раздавать форменную одежду с молниями и застежками, позволяющими подогнать ее почти под любой рост и фигуру.
   Беван взял свою форму и приложил к себе — штанины были ему явно коротковаты. Он рассмеялся, когда Рэнд поднял свою форму.
   — Кто ее носил? Слон? Клео прищурилась.
   — Что за манеры! Ее носила я, когда училась здесь.
   Беван мигом заткнулся. Он озадаченно моргал, не зная, верить ли этому заявлению, затем коротко хохотнул, но замолчал под строгим взглядом глаз Клео.
   Остальные курсанты уже разошлись. Рэнд набрался смелости.
   — У меня есть вопрос, — несмело проговорил он.
   — Спрашивай, — Клео остановилась, перебирая пальцами, как будто ей было трудно держать руки на весу.
   — Когда я встречусь… с пилотом?
   — С тезаром? Может быть, и никогда, мой мальчик. Те, которые появляются здесь, останавливаются в верхней школе. Но твое желание заслуживает похвалы, — ее глаза слегка затуманились.
   — Вы знали тезара?
   — О, да. Я была близко знакома с ним… много лет, — у Клео побелели губы. — Прошу тебя, удержись от дальнейших расспросов — сейчас я не смогу тебе ответить. Может быть, позднее.
   — Когда?
   Клео дотронулась до перекинутого через его руку костюма.
   — Когда заслужишь голубую форму, — она подняла голову, увидела старшего курсанта на лестнице. — Зейн, спускайся и забери своего нового подопечного.
   Зейн оказался смуглым юношей с кофейными глазами и смешливыми морщинками вокруг них. Он был высоким, с длинными и гибкими руками, которые напомнили Рэнду пилота-чоя. Зейн был одет в голубую форму. Комната на третьем этаже показалась Рэнду просторной — ее занимали только две кровати, два платяных и книжных шкафа. Зейн, по-видимому, был аккуратным юношей, — порядок в комнате нарушали только учебники, разбросанные на столе. Половина комнаты, предназначенная для Рэнда, выглядела так, как будто тут некоторое время никто не жил.
   Зейн уселся на кровать Рэнда.
   — Влезай в свою малиновую форму. Здесь часто проводят проверки. Потеряешь очки, если не переоденешься вовремя.
   Рэнд поспешно выбрался из своей одежды. Он запутался бы в молниях и карманах формы, если бы смуглый паренек не пришел к нему на помощь.
   — Что это за проверки?
   Зейн округлил глаза.
   — Скоро узнаешь. — Он отступил. — И будь поласковее с нашей Клео, понял? Она здесь недавно, вернулась в школу после долгого отсутствия, но мы ее очень любим.
   Зейн говорил со своеобразным акцентом. Глубокие густые звуки его голоса, казалось, наполняют комнату. Рэнд невольно усмехнулся. Зейн потрепал его по подбородку.
   — Ты всего лишь новичок, — сказал он. — Скоро привыкнешь, — его голос дрогнул. — Ты хочешь увидеть тезара? Я знаю, где он. Он сейчас болен, лечится у доктора Л иго. Сегодня мы туда не пойдем, но если ты станешь хорошо себя вести и прилежно заниматься… — Зейн многообещающе прищурился.
   Стук в дверь помешал им. Толпа юношей и девушек всех цветов кожи ворвалась в комнату и окружила Рэнда, вынеся его в коридор, несмотря на то, что он успел обуть всего один ботинок, а второй еще держал в руке. В этом водовороте Рэнд успел заметить Бевана, который еще не застегнул форму и не успел снять свою белую рубашку. Алекса оказалась полностью одетой и даже успела причесаться. Она помахала юношам рукой.
   Весенний вечер был прохладным и тихим, воздух наполнился сотнями запахов, которые Рэнд не смог различить. Некоторые, должно быть, доносились из столовой, но большинство прилетало из Аризара. Посвистывание птиц затихло, когда толпа курсантов высыпала на большую, залитую бетоном площадку, окруженную строениями и биосферной башней. Уже стемнело, но площадку освещали сенсорные лампы. Рэнд удивился, но тут же понял, что курсанты в голубых формах специально принесли их с собой.
   Оказавшись на площадке, все запели. Рэнд узнал старинную песню из какого-то фильма: «Мы — бедные заблудшие овечки!»
   Рэнд пытался запеть, прыгая на одной ноге и надевая ботинок. Певцы силой молодых голосов полностью компенсировали недостаток вокальных способностей. В массивном здании вспыхнули огни, и из дверей вышел огромный, сурового вида чоя.
   Он окинул курсантов взглядом, и толпа тут же притихла. Зейн протолкался поближе к Рэнду и тронул его за локоть.