Страница:
Беван продолжил:
— Он следует за тобой повсюду. Не всегда, но все же я заметил его — и наша леди тоже.
Но Алекса не стала бы говорить об этом — она привыкла хранить секреты, подумал Рэнд. Она заботилась о сохранности его тайн не меньше, чем о собственных. Рэнд повертел между пальцами ручку.
— Я ничего не заметил.
— Ясно. Еще бы! Если бы ты работал так, как я, ты получил бы голубую форму гораздо раньше меня.
Рэнд подпер ладонью подбородок.
— Не знаю. Я так не могу. Беван поднялся и подошел к столу.
— Брайль?
— Да.
За несколько недель в школе Беван стал тянуться в рост быстрее, чем Рэнд. Сам он говорил, что это от хорошей и обильной еды — гораздо лучшей, чем была в Сан-Паулу. Алекса хихикала и возражала, что все дело в любви. Сейчас Рэнду не оставалось ничего другого, как взглянуть прямо в насмешливые, темные глаза товарища.
— Это ерунда. Мы научились этому еще в монастыре Святой Терезы — многие из нас ослепли от болезней или истощения. — Беван потянулся и с громким стуком захлопнул книгу. — Но что общего у этой книги с чоя?
— Пилот должен уметь обходиться без помощи зрения.
Беван скривился.
— Я приехал сюда не за тем, чтобы стать пилотом. Никто не может стать пилотом, кроме тезаров.
— Я стану, — в спокойном ответе Рэнда прозвучала твердая решимость.
Беван пренебрежительно помахал рукой.
— А я — я хочу заправлять финансами на Земле. Вот настоящая власть!
— Чтобы никогда снова не стать нищим?
— Чтобы меня никогда снова не продали, — резко отозвался Беван. Они в упор взглянули друг на друга, затем Беван поднялся и расправил плечи. — Впрочем, весь этот разговор ни к чему, — он посвистел сквозь зубы. — Нам нужен отдых!
— О, нет! — Рэнд протестующе замахал руками. — Мне необходимо заниматься.
— Ерунда, приятель. Я попрошу Алексу научить тебя системе Брайля с помощью анатомии — лады? Только не сейчас… попозже. Думаю, нам надо прогуляться к водопадам в верхней школе, и все будет в порядке.
— Что? Ты рехнулся? Младших курсантов туда не пускают.
На лице Бевана сверкнула полоска зубов.
— У меня не хватило времени прочитать правила. Об этом я ничего не знаю, — в его речи вновь послышался акцент. — Пойдем разыщем Алексу.
Девушка сидела на подоконнике в своей комнате, невидящим взглядом осматривая школьный двор, сложив руки на коленях и покачиваясь. Она заметно вздрогнула, когда Беван распахнул дверь.
— Как насчет пикника? — спросил Беван.
— Какого черта?
Беван многозначительно поднял палец.
— Пойдем, миледи. Отдых — это серьезное дело. Переоденься по-походному. Мы ждем тебя внизу и пока отвлечем охранника. — Беван круто повернулся и вышел, а Рэнд, бросив смущенный взгляд через плечо, последовал за своим неугомонным другом.
Он не только благополучно вывел их с территории школы, но и стащил старую мотоколяску у прачечной. Она была предназначена для перевозки грузов, а не для быстрой езды, и теперь лениво скользила вдоль тропы вверх по склону холма, а они втроем восседали на ней, как на сказочном ковре. По такому случаю Беван обмотал голову шарфом наподобие чалмы.
— Но как мы попадем туда? — еле слышно ; спросила Алекса, разморенная жарким летним днем.
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но эта посудина знает дорогу. Ее гоняли в верхнюю школу, пока не прислали сюда для ремонта. У нее остались в памяти координаты.
Рэнд уважительно слушал друга, ибо Беван, который обычно полагался на ловкость рук, наконец-то стал проявлять интерес к технике. Рэнд быстро нагнулся, чтобы не задеть низко наклонившуюся ветку.
Роща поредела, запах хвои стал слабее, когда коляска поползла по последнему подъему, и они увидели верхнюю школу — массивную, серую крепость, вырубленную в скале.
По виду она напоминала замок короля Артура или еще что-то из средневековой легенды. Рэнд присвистнул.
— Трудновато будет попасть туда.
— Но с другой стороны, — возразил Беван, — вряд ли они заботятся об охране. Сомневаюсь, что даже зариты там бывают.
Алекса приложила руку ко лбу, прикрывая глаза от солнца.
— Должно быть, она занимает не меньше пары сотен акров.
— Достаточно, чтобы вести отдельное хозяйство. Думаю, так и есть. На такой высоте зимы гораздо суровее, — внезапно Беван размотал шарф, остановил коляску и выпрыгнул из нее. — Остаток пути пройдем пешком.
— И спрячем коляску, — Рэнд переглянулся с Беваном и оба взглянули на Алексу.
— Даже не просите, чтобы я осталась здесь сторожить ее, — решительно возразила она.
— Ладно, — Рэнд навалился плечом на довольно тяжелую машину. — А как насчет помощи?
Вместе они оттащили коляску в сторону и заглушили двигатель. Он замолчал, сделав несколько последних оборотов с утробным хрипом. Алекса вытерла руки о форму.
— А теперь прогуляемся, — объявила она и пошла вперед.
Когда они достигли ограды, к которой их привела транспортная дорожка, скалы вокруг уже начали отбрасывать острые лиловые тени. Они проникли к прочным воротам — очевидно, это был служебный вход. Беван осмотрелся. Казалось, они смутили его.
Алекса указала пальцем на косяки калитки сбоку от ворот.
— Сенсор работает. И никто из нас, наверное, не сможет отключить его.
Рэнд оттеснил ее в сторону.
— Здесь должен быть ручной выключатель на случай аварии. — Он пробежал пальцами по косякам и вскоре обнаружил небольшое углубление. С отвратительным хрустом его ноготь сломался, но несмотря на боль, Рэнд услышал щелчок, отозвавшийся в его пальце. Он отпрянул, чертыхаясь.
Беван схватил его за руку прежде, чем Рэнд успел сунуть палец в рот, чтобы высосать кровь и смягчить боль. Беван покачал головой.
— Ну ты даешь, приятель, — он оторвал неровную полосу ткани от шарфа и обмотал ею палец. С кривой усмешкой добавил: — Надеюсь, они позабыли про яд.
Рэнд вместе с друзьями осторожно вошел в медленно раздвинувшиеся створки ворот.
По обеим сторонам вымощенной камнем дорожки валялась испорченная техника — Рэнд вертел головой, осматривая ее. Их ноги разъезжались на влажных камнях, поросших мхом. Алекса поскользнулась, и оба юноши тут же подхватили ее. Поджав ноги, она повисела на их \ руках, а потом высвободилась.
Они прошли через помещение связи — старое и заброшенное, системы которого еще работали. Алекса быстро обернулась, как будто боясь услышать сигнал тревоги. Они поднялись по лестнице и оказались во внешнем коридоре здания, пронизанном нестерпимым жаром. Дым, шедший откуда-то из вентиляционных отверстий, был густым и удушливым.
Беван протер слезящиеся глаза. Он схватил Алексу за руку и потащил прочь, бросив:
— Крематорий.
— Что?
Рэнд побежал за ними наружу, подальше от жара и вони.
— Печка для мертвецов, — объяснил Беван. — Странно, зачем она нужна здесь, в горах? — не оглядываясь, он пошел прочь.
— Каких мертвецов? — спросила Алекса у Рэндолла.
Он покачал головой, не зная, что ответить. Повсюду кто-нибудь, да умирает. Но теперь он задумался, почему так и не удосужился спросить, что стало с телом Зейна.
Беван отошел к зданию, которое явно было более старой частью крепости. Его стены густо поросли мхом. Все трое вскарабкались по пожарной лестнице на второй уровень, окруженный мощными стенами. От камня на их малиновой форме осталась белая пыль.
Внезапно Алекса остановилась.
— Я не хочу никуда идти. Беван настаивал:
— Пойдем, это наш единственный шанс увидеть, чем занимаются старшие.
Девушка запустила пальцы в густые, вьющиеся волосы и покачала головой.
— Не нравится мне это. Если нас поймают…
— Меня никогда еще не ловили — даже на оживленных улицах. — Беван выглядел оскорбленным.
Рэнд стоял, раздираемый осторожностью и любопытством. Наконец он произнес:
— Пойдем, Алекса. Мы же с тобой.
Она повернулась к нему, широко раскрыв глаза и полностью уйдя в свои мысли. Привычным движением облизнув губы, она опустила голову и отвернулась.
— Хорошо. Только не очень далеко.
Они потащили девушку за собой под прикрытием массивной стены, пока не дошли до того места, где она обрывалась, и не выбрались на какое-то подобие парапета. Это оказался внешний балкон, перед рядом окон. Солнце светило в их спины — до сих пор горячее и яркое. Подобравшись к окнам, они заглянули в них.
Алекса вздрогнула, а Рэндолл непонимающе прислонился к стеклу. Беван пробомотал:
— Это сумасшедший дом…
Помещение занимали люди. Постарше и молодые, в выгоревших от времени голубых и малиновых формах, со странными лицами, они бродили, сидели, лежали в комнате. Вялые лица, мокрые от стекающей изо рта слюны, лица, искаженные яростью, когда они начинали неистово биться в креслах, к которым были привязаны, лица, на которых отражалась одновременно боль и тупое ожидание…
Алекса отвернулась, прижалась спиной к стене и несколько раз глубоко вздохнула.
Рэнд не мог проявить слабость перед Беваном, который на собственном опыте познал изнанку жизни и нищету. Эти люди явно были нездоровы. Рэнд не мог сдержать слезы. Когда он смотрел в окно, в комнату вошел чоя. Он задержался около некоторых больных, проверяя их привязи, поправляя руки и обтирая лбы. Беван схватил Рэнда за локоть и оттащил от окна.
Внутри поднялся шум, напоминающий многоголосый лай — его издавали те, кто еще мог говорить. Алекса задрожала и бросилась бежать.
— Алекса! — хрипло крикнул ей вслед Беван и побежал за девушкой.
Кто-то схватил Рэнда за плечо. Он почувствовал, как горячее дыхание обжигает его голову, как одна рука обхватывает его за пояс, а другая за шею, отрывая от пола и запрокидывая на спину.
— Беван! — он дергался и лягался, но неизвестный, схвативший его, только хрипел и крепче сжимал юношу. Рука, обвившая талию Рэнда, поднялась выше, и теперь он едва мог дышать.
Рядом с ним оказался Беван, он протянул руку и приказал:
— Отпусти его.
Рэнд почувствовал, что его ноги отрываются от земли. Он понял, что неизвестный втаскивает его внутрь комнаты, как еще трепещущую добычу в логово. Он задергался, но неизвестный только мычал.
Беван подступил ближе и улыбнулся. Рэнд только догадывался, кто его держит — кто-то огромный. Рэнд не мог даже опустить подбородок, чтобы разглядеть его руки. Этим неизвестным мог оказаться и чоя, и великан-человек. Беван помахал рукой в воздухе.
— Ты не хочешь этого делать. Ты должен быть добрым. Отпусти его.
Ладонь на шее Рэнда сжалась, каждый палец превратился в стальной ошейник. Рэнд закашлял. Он чувствовал настоящий испуг — кто бы ни схватил его, он мог легко его убить. Вероятно, даже не осознавая собственный поступок.
Беван сунул руку в карман формы, вытащил плитку шоколада — снова этот шоколад! — и протянул ее.
— Это тебе, если будешь слушаться. Хватка на шее и животе Рэнда ослабела.
— Отпусти его, — и Беван зазывно помахал плиткой.
Рэнда освободили. Беван бросил шоколад вперед и прыгнул через парапет. Ничего не понимая, Рэнд последовал за ним. Они мчались, пока не достигли спасительного коридора.
Алекса ждала их в старой комнате связи, кусая ногти. Когда они появились в дверях, она вскочила.
— Слава Богу!
— Давайте выбираться отсюда. Нас заметили.
Она побледнела:
— Это были…
— Неважно, — оборвал ее Рэнд. — Вряд ли этому можно поверить. Надо спасти их.
Беван прищурился.
— Нет, нам надо спасаться самим, — мгновение они в упор смотрели друг на друга, и Рэнд похолодел от предчувствия. Беван улыбнулся. —
Надо спускаться вниз, в свою школу, пока нас не хватились.
Весь обратный путь Рэнд размышлял, верит ли он сам себе.
Позднее, ночью он не мог ни заниматься, ни спать. Он осторожно поднялся наверх, в комнату Алексы, и вошел. Освещенные лунным светом тени не услышали его. Рэнд остановился, видя их движущиеся очертания и слыша звуки, уже зная, чему он помешал.
Алекса расслабленно бормотала, покрывая поцелуями тело Бевана: «О, как хорошо! Я готова съесть тебя…»
Беван испустил стон, и Рэнд торопливо вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь, не желая, чтобы его заметили.
Он вернулся к себе и сел за стол, зная, что находится на два этажа ниже Алексы, и значит, из его окна открывается совершенно другой вид — он понял, что остался совсем один.
Глава 26
Глава 27
— Он следует за тобой повсюду. Не всегда, но все же я заметил его — и наша леди тоже.
Но Алекса не стала бы говорить об этом — она привыкла хранить секреты, подумал Рэнд. Она заботилась о сохранности его тайн не меньше, чем о собственных. Рэнд повертел между пальцами ручку.
— Я ничего не заметил.
— Ясно. Еще бы! Если бы ты работал так, как я, ты получил бы голубую форму гораздо раньше меня.
Рэнд подпер ладонью подбородок.
— Не знаю. Я так не могу. Беван поднялся и подошел к столу.
— Брайль?
— Да.
За несколько недель в школе Беван стал тянуться в рост быстрее, чем Рэнд. Сам он говорил, что это от хорошей и обильной еды — гораздо лучшей, чем была в Сан-Паулу. Алекса хихикала и возражала, что все дело в любви. Сейчас Рэнду не оставалось ничего другого, как взглянуть прямо в насмешливые, темные глаза товарища.
— Это ерунда. Мы научились этому еще в монастыре Святой Терезы — многие из нас ослепли от болезней или истощения. — Беван потянулся и с громким стуком захлопнул книгу. — Но что общего у этой книги с чоя?
— Пилот должен уметь обходиться без помощи зрения.
Беван скривился.
— Я приехал сюда не за тем, чтобы стать пилотом. Никто не может стать пилотом, кроме тезаров.
— Я стану, — в спокойном ответе Рэнда прозвучала твердая решимость.
Беван пренебрежительно помахал рукой.
— А я — я хочу заправлять финансами на Земле. Вот настоящая власть!
— Чтобы никогда снова не стать нищим?
— Чтобы меня никогда снова не продали, — резко отозвался Беван. Они в упор взглянули друг на друга, затем Беван поднялся и расправил плечи. — Впрочем, весь этот разговор ни к чему, — он посвистел сквозь зубы. — Нам нужен отдых!
— О, нет! — Рэнд протестующе замахал руками. — Мне необходимо заниматься.
— Ерунда, приятель. Я попрошу Алексу научить тебя системе Брайля с помощью анатомии — лады? Только не сейчас… попозже. Думаю, нам надо прогуляться к водопадам в верхней школе, и все будет в порядке.
— Что? Ты рехнулся? Младших курсантов туда не пускают.
На лице Бевана сверкнула полоска зубов.
— У меня не хватило времени прочитать правила. Об этом я ничего не знаю, — в его речи вновь послышался акцент. — Пойдем разыщем Алексу.
Девушка сидела на подоконнике в своей комнате, невидящим взглядом осматривая школьный двор, сложив руки на коленях и покачиваясь. Она заметно вздрогнула, когда Беван распахнул дверь.
— Как насчет пикника? — спросил Беван.
— Какого черта?
Беван многозначительно поднял палец.
— Пойдем, миледи. Отдых — это серьезное дело. Переоденься по-походному. Мы ждем тебя внизу и пока отвлечем охранника. — Беван круто повернулся и вышел, а Рэнд, бросив смущенный взгляд через плечо, последовал за своим неугомонным другом.
Он не только благополучно вывел их с территории школы, но и стащил старую мотоколяску у прачечной. Она была предназначена для перевозки грузов, а не для быстрой езды, и теперь лениво скользила вдоль тропы вверх по склону холма, а они втроем восседали на ней, как на сказочном ковре. По такому случаю Беван обмотал голову шарфом наподобие чалмы.
— Но как мы попадем туда? — еле слышно ; спросила Алекса, разморенная жарким летним днем.
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но эта посудина знает дорогу. Ее гоняли в верхнюю школу, пока не прислали сюда для ремонта. У нее остались в памяти координаты.
Рэнд уважительно слушал друга, ибо Беван, который обычно полагался на ловкость рук, наконец-то стал проявлять интерес к технике. Рэнд быстро нагнулся, чтобы не задеть низко наклонившуюся ветку.
Роща поредела, запах хвои стал слабее, когда коляска поползла по последнему подъему, и они увидели верхнюю школу — массивную, серую крепость, вырубленную в скале.
По виду она напоминала замок короля Артура или еще что-то из средневековой легенды. Рэнд присвистнул.
— Трудновато будет попасть туда.
— Но с другой стороны, — возразил Беван, — вряд ли они заботятся об охране. Сомневаюсь, что даже зариты там бывают.
Алекса приложила руку ко лбу, прикрывая глаза от солнца.
— Должно быть, она занимает не меньше пары сотен акров.
— Достаточно, чтобы вести отдельное хозяйство. Думаю, так и есть. На такой высоте зимы гораздо суровее, — внезапно Беван размотал шарф, остановил коляску и выпрыгнул из нее. — Остаток пути пройдем пешком.
— И спрячем коляску, — Рэнд переглянулся с Беваном и оба взглянули на Алексу.
— Даже не просите, чтобы я осталась здесь сторожить ее, — решительно возразила она.
— Ладно, — Рэнд навалился плечом на довольно тяжелую машину. — А как насчет помощи?
Вместе они оттащили коляску в сторону и заглушили двигатель. Он замолчал, сделав несколько последних оборотов с утробным хрипом. Алекса вытерла руки о форму.
— А теперь прогуляемся, — объявила она и пошла вперед.
Когда они достигли ограды, к которой их привела транспортная дорожка, скалы вокруг уже начали отбрасывать острые лиловые тени. Они проникли к прочным воротам — очевидно, это был служебный вход. Беван осмотрелся. Казалось, они смутили его.
Алекса указала пальцем на косяки калитки сбоку от ворот.
— Сенсор работает. И никто из нас, наверное, не сможет отключить его.
Рэнд оттеснил ее в сторону.
— Здесь должен быть ручной выключатель на случай аварии. — Он пробежал пальцами по косякам и вскоре обнаружил небольшое углубление. С отвратительным хрустом его ноготь сломался, но несмотря на боль, Рэнд услышал щелчок, отозвавшийся в его пальце. Он отпрянул, чертыхаясь.
Беван схватил его за руку прежде, чем Рэнд успел сунуть палец в рот, чтобы высосать кровь и смягчить боль. Беван покачал головой.
— Ну ты даешь, приятель, — он оторвал неровную полосу ткани от шарфа и обмотал ею палец. С кривой усмешкой добавил: — Надеюсь, они позабыли про яд.
Рэнд вместе с друзьями осторожно вошел в медленно раздвинувшиеся створки ворот.
По обеим сторонам вымощенной камнем дорожки валялась испорченная техника — Рэнд вертел головой, осматривая ее. Их ноги разъезжались на влажных камнях, поросших мхом. Алекса поскользнулась, и оба юноши тут же подхватили ее. Поджав ноги, она повисела на их \ руках, а потом высвободилась.
Они прошли через помещение связи — старое и заброшенное, системы которого еще работали. Алекса быстро обернулась, как будто боясь услышать сигнал тревоги. Они поднялись по лестнице и оказались во внешнем коридоре здания, пронизанном нестерпимым жаром. Дым, шедший откуда-то из вентиляционных отверстий, был густым и удушливым.
Беван протер слезящиеся глаза. Он схватил Алексу за руку и потащил прочь, бросив:
— Крематорий.
— Что?
Рэнд побежал за ними наружу, подальше от жара и вони.
— Печка для мертвецов, — объяснил Беван. — Странно, зачем она нужна здесь, в горах? — не оглядываясь, он пошел прочь.
— Каких мертвецов? — спросила Алекса у Рэндолла.
Он покачал головой, не зная, что ответить. Повсюду кто-нибудь, да умирает. Но теперь он задумался, почему так и не удосужился спросить, что стало с телом Зейна.
Беван отошел к зданию, которое явно было более старой частью крепости. Его стены густо поросли мхом. Все трое вскарабкались по пожарной лестнице на второй уровень, окруженный мощными стенами. От камня на их малиновой форме осталась белая пыль.
Внезапно Алекса остановилась.
— Я не хочу никуда идти. Беван настаивал:
— Пойдем, это наш единственный шанс увидеть, чем занимаются старшие.
Девушка запустила пальцы в густые, вьющиеся волосы и покачала головой.
— Не нравится мне это. Если нас поймают…
— Меня никогда еще не ловили — даже на оживленных улицах. — Беван выглядел оскорбленным.
Рэнд стоял, раздираемый осторожностью и любопытством. Наконец он произнес:
— Пойдем, Алекса. Мы же с тобой.
Она повернулась к нему, широко раскрыв глаза и полностью уйдя в свои мысли. Привычным движением облизнув губы, она опустила голову и отвернулась.
— Хорошо. Только не очень далеко.
Они потащили девушку за собой под прикрытием массивной стены, пока не дошли до того места, где она обрывалась, и не выбрались на какое-то подобие парапета. Это оказался внешний балкон, перед рядом окон. Солнце светило в их спины — до сих пор горячее и яркое. Подобравшись к окнам, они заглянули в них.
Алекса вздрогнула, а Рэндолл непонимающе прислонился к стеклу. Беван пробомотал:
— Это сумасшедший дом…
Помещение занимали люди. Постарше и молодые, в выгоревших от времени голубых и малиновых формах, со странными лицами, они бродили, сидели, лежали в комнате. Вялые лица, мокрые от стекающей изо рта слюны, лица, искаженные яростью, когда они начинали неистово биться в креслах, к которым были привязаны, лица, на которых отражалась одновременно боль и тупое ожидание…
Алекса отвернулась, прижалась спиной к стене и несколько раз глубоко вздохнула.
Рэнд не мог проявить слабость перед Беваном, который на собственном опыте познал изнанку жизни и нищету. Эти люди явно были нездоровы. Рэнд не мог сдержать слезы. Когда он смотрел в окно, в комнату вошел чоя. Он задержался около некоторых больных, проверяя их привязи, поправляя руки и обтирая лбы. Беван схватил Рэнда за локоть и оттащил от окна.
Внутри поднялся шум, напоминающий многоголосый лай — его издавали те, кто еще мог говорить. Алекса задрожала и бросилась бежать.
— Алекса! — хрипло крикнул ей вслед Беван и побежал за девушкой.
Кто-то схватил Рэнда за плечо. Он почувствовал, как горячее дыхание обжигает его голову, как одна рука обхватывает его за пояс, а другая за шею, отрывая от пола и запрокидывая на спину.
— Беван! — он дергался и лягался, но неизвестный, схвативший его, только хрипел и крепче сжимал юношу. Рука, обвившая талию Рэнда, поднялась выше, и теперь он едва мог дышать.
Рядом с ним оказался Беван, он протянул руку и приказал:
— Отпусти его.
Рэнд почувствовал, что его ноги отрываются от земли. Он понял, что неизвестный втаскивает его внутрь комнаты, как еще трепещущую добычу в логово. Он задергался, но неизвестный только мычал.
Беван подступил ближе и улыбнулся. Рэнд только догадывался, кто его держит — кто-то огромный. Рэнд не мог даже опустить подбородок, чтобы разглядеть его руки. Этим неизвестным мог оказаться и чоя, и великан-человек. Беван помахал рукой в воздухе.
— Ты не хочешь этого делать. Ты должен быть добрым. Отпусти его.
Ладонь на шее Рэнда сжалась, каждый палец превратился в стальной ошейник. Рэнд закашлял. Он чувствовал настоящий испуг — кто бы ни схватил его, он мог легко его убить. Вероятно, даже не осознавая собственный поступок.
Беван сунул руку в карман формы, вытащил плитку шоколада — снова этот шоколад! — и протянул ее.
— Это тебе, если будешь слушаться. Хватка на шее и животе Рэнда ослабела.
— Отпусти его, — и Беван зазывно помахал плиткой.
Рэнда освободили. Беван бросил шоколад вперед и прыгнул через парапет. Ничего не понимая, Рэнд последовал за ним. Они мчались, пока не достигли спасительного коридора.
Алекса ждала их в старой комнате связи, кусая ногти. Когда они появились в дверях, она вскочила.
— Слава Богу!
— Давайте выбираться отсюда. Нас заметили.
Она побледнела:
— Это были…
— Неважно, — оборвал ее Рэнд. — Вряд ли этому можно поверить. Надо спасти их.
Беван прищурился.
— Нет, нам надо спасаться самим, — мгновение они в упор смотрели друг на друга, и Рэнд похолодел от предчувствия. Беван улыбнулся. —
Надо спускаться вниз, в свою школу, пока нас не хватились.
Весь обратный путь Рэнд размышлял, верит ли он сам себе.
Позднее, ночью он не мог ни заниматься, ни спать. Он осторожно поднялся наверх, в комнату Алексы, и вошел. Освещенные лунным светом тени не услышали его. Рэнд остановился, видя их движущиеся очертания и слыша звуки, уже зная, чему он помешал.
Алекса расслабленно бормотала, покрывая поцелуями тело Бевана: «О, как хорошо! Я готова съесть тебя…»
Беван испустил стон, и Рэнд торопливо вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь, не желая, чтобы его заметили.
Он вернулся к себе и сел за стол, зная, что находится на два этажа ниже Алексы, и значит, из его окна открывается совершенно другой вид — он понял, что остался совсем один.
Глава 26
Джон Тейлор Томас ответил на ночной звонок, находясь в комнате отдыха, рядом с кабинетом. С тех пор, как пропала его дочь, а жена ушла, его личная жизнь превратилась в сплошное мучение. Теперь его существование поддерживала только работа. Он спал в кабинете и редко выходил оттуда, кроме как по дипломатическим обязанностям.
Его нашли по частному каналу связи. Из аппарата послышался низкий, гулкий и чавкающий голос ГНаска.
— Томас, мы получили известие от вашей дочери.
Он выскочил из смятой постели.
— Что?
— Мы получили известие от вашей дочери. Прошу прощения за поздний звонок, но мне казалось, вы будете рады об этом узнать.
— С ней все в порядке? Что она говорила?
— Нам некогда обсуждать это. По-видимому, с ней все хорошо. Она хочет вернуться, как мы и думали. Сигнал был слабым. Нам понадобится некоторое время, чтобы запеленговать его. Однако мы найдем ее и вернем вам.
У Томаса перехватило горло от благодарности. Он проглотил ком, прежде чем ответить:
— А как насчет остальных?
— У нее было слишком мало времени для подробной информации. Но, думаю, посланник, наши надежды сбудутся. Мы наконец-то поймаем этих чоя в их собственную ловушку.
У Томаса тряслись руки.
— Хорошо, — хрипло прошептал он. — И спасибо вам.
ГНаск хохотнул в ответ.
— Вам спасибо, посланник. Мы работаем вместе.
Связь оборвалась.
Томас нервно расхаживал по кабинету, пытаясь постичь услышанное. Пока ему не хотелось думать о сложностях. Главное, Алекса жива, и с ней все в порядке. Большего он не мог и желать. Дочь никогда не вернется к нему такой, какой он отдал ее ГНаску. Но и ту, какая есть, он будет рад принять — даже столь странную и непонятную.
Недар покинул свою покровительницу, чтобы осуществить тайно предложенную ему сделку. Его бахдар продолжал мерцать, но он мог контролировать его силу сам. Палатон предупредил его, дав бесценный урок. По иронии судьбы, исчез именно Палатон — затерялся, храбро пожертвовав собственной жизнью ради спасения четырехсот медиков, чтобы вывести их из Хаоса. Ему удалось это, но сам Палатон пропал.
Но, мрачно подумал Недар, одним героем меньше — путь к престолу легче.
Ему предложили надежду и исцеление, стоило только решиться заплатить. Он заплатит — по-своему. Тайна хорошо послужила ему и заинтриговала его. Он не знал никого из этой отколовшейся группы чоя, не знал, что за незаконные генетические эксперименты они проводят, но они обладали большими возможностями, и Недар решил ими воспользоваться. Как только он исцелится, ничто его не остановит. Он вылетел на базу от самых границ Союза и связался с ними. Ему ответили благожелательно и предложили подождать.
И Недар ждал — собственной удачи и судьбы.
Алекса перестала приходить к нему после того случая. Она искала убежища в обществе Бевана, а тот чувствовал себя сильнее, защищая ее и отстраняясь от Рэнда. В классе они сидели рядом друг с другом, и когда наставники говорили о возможности принести пользу и оказаться в обществе тезаров, Беван поворачивал к Рэнду симпатичное лицо и шептал: «Врут».
Это слово иглой пронзало его грудь. Учеба продолжалась, но они до сих пор ничего не знали о ждущей их участи, и Рэнд чувствовал, что это ранит его все глубже. Проходили дни. Он сидел на занятиях, раздираемый мечтами о полете и неуверенностью в том, что чоя когда-нибудь предложат ему это. Кто такие Братья? Неужели ими готовились стать все эти сумасшедшие?
Ему было некого спросить. Сделав это, он рисковал потерять все, чего добился. Друзья тоже не могли избавить его от неуверенности, ибо они стали общаться только между собой, избегая его. Беван помрачнел, стал вести себя циничнее, а Алекса пряталась за его спиной.
В один из жарких дней, когда даже горный воздух, казалось, не способен ослабить палящие лучи солнца, Рэндолл с треском захлопнул учебник, сунул карманный компьютер в рюкзак и вышел из класса. Наставник на мгновение застыл, но промолчал, видя, как Рэнд направляется к двери.
Выйдя, он глубоко вздохнул. Щемящее чувство не проходило. Вероятно, оно не было вызвано жарой — причину следовало искать глубже. Повесив рюкзак на плечо, Рэнд зашагал через двор.
Клео не оказалось в ее кабинете, рядом с кухней корпуса. Значит, она была в биосферной зоне, работала в органических садах. Рэнд в нерешительности остановился на пороге кухни. В конце концов, поскольку больше ему было некуда идти, он направился в свою комнату.
Перешагнув порог, он почувствовал, что здесь что-то изменилось. Он ничего не мог понять, пока не увидел голубую форму, разложенную на постели.
Рэнд прижал руку к груди, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Он бросил рюкзак на пол и поспешил в комнату Бевана. Голубой костюм на кровати был единственным аккуратно разложенным предметом в общем беспорядке.
Он медленно поднялся в комнату Алексы. Дверь оказалась неплотно прикрыта. Он открыл ее пинком.
Голубая форма висела на дверце шкафа.
Рэнд в смущении остановился. То, чего раньше он не мог дождаться, теперь его пугало. Вернувшись к себе, он уставился на форму.
Он еще стоял у кровати, когда кто-то постучал в дверь. Клео просунула в щель морщинистое лицо.
— А, ты пришел пораньше и обнаружил мой сюрприз, — произнесла она.
Рэнд повернулся к ней.
— Но… она голубая… — его зубы неожиданно принялись выбивать дробь.
— А что ты ожидал увидеть? Вам было суждено ее носить, — отозвалась Клео. — Вы, все четверо, предназначались для верхней школы. Конечно, все случилось слишком быстро. Но вы хорошо потрудились и заслуживаете похвалы.
— Неужели? А она нужна мне?
Клео выглядела озадаченной. Она кивнула.
— Мальчик, думаю, тебе надо спуститься ко мне на кухню. Я заварила чай.
Он послушно пошел за ней следом, желая выговориться. Чай показался хорошей заменой брену, крепость которого выворачивала Рэнда наизнанку. Он сел, взяв чашку, и наблюдая, как Клео готовит сандвичи с арахисовым маслом. Он вдохнул запах, наслаждаясь им — никогда прежде Рэнд и представить себе не мог, что будет настолько скучать по арахисовому маслу.
— Для меня это слишком сытная еда, — объяснила Клео, опуская грузное тело в кресло напротив него. — Но мне нравится вспоминать о родине.
Первый сандвич он проглотил одним махом. Чай был свежим и ароматным. Рэнд осторожно прихлебывал его.
Клео взяла свою кружку натруженными руками. Садовая земля еще сохранилась под ее ногтями.
— А теперь расскажи мне, почему при виде голубой формы ты так побледнел?
Он покачал головой.
— Я виню в этом себя, — произнесла Клео. — Мне не следовало помещать тебя к Зейну. Но я сама не была здесь давно и ничего не знала о нем.
Воспоминание о Зейне уже почти стерлось в его памяти.
— Нет, он тут ни при чем.
— Тогда в чем дело?
— Я до сих пор не могу понять, чем мы занимаемся. Я не знаю, кто такие Братья. Не знаю, что хотят от нас чоя.
Клео слабо улыбнулась.
— Я знаю. — Она перебирала пальцами, обхватив ими кружку. На ее лице появилось грустное и нежное выражение.
— Тогда расскажите мне.
— Для этого существуют наставники. — Пожилая женщина прислонилась к спинке кресла. Оно хрустнуло под ее весом. — Это не мое дело. Но я не могу видеть, как мается хороший паренек, вроде тебя. Я сама это испытала, — она отвернулась на секунду, припоминая. — Это было лучшее, что когда-либо случалось со мной.
— Но что это было?
— Духовная связь. Чоя приходят к нам, чтобы восстановить силы. Они выбирают себе спутников, и мы делим с ними жизнь — на время. Они становятся как будто нашими детьми, а мы направляем их, пока они не окрепнут. Этот союз так же прочен, как наш брак, но гораздо более приятен. — Клео взглянула поверх его головы, как будто в кухне находился кто-то еще, и широко улыбнулась. — Да, я долго ждала, когда ты начнешь расспросы…
Рэнд повернулся в кресле и увидел, что позади стоит чоя, тезар в форме, тот, что когда-то спас ему жизнь. В его янтарных глазах чувствовалось беспокойство. Эмоции вспыхивали в янтаре жидким золотом, приковывая взгляд Рэнда, но он понял, что не хочет избавляться от этого наваждения.
— Это особая разновидность лечения, — мягко объяснил Бриад. — Она отнимает много времени. Мы просим своих кандидатов пожить в верхней школе, понаблюдать за людьми и узнать побольше об их психологии.
Фигура Недара заполняла кабинет. Бриад чувствовал, что его аура пульсирует с почти ощутимыми ударами.
— У меня нет времени, — заявил пилот. — Я согласен на ваши условия, но вы должны согласиться на мои.
— Они действуют, как фильтры. Но если ты ускоришь процесс, рано или поздно ты вернешься к нам для повторного лечения… и, вероятно, даже не раз.
Недар проницательно взглянул на него.
— Это неважно. Сколько времени это продлится?
— Найти подходящего Брата бывает трудно. Мы должны быть… осторожны.
— Заказывает тот, кто платит. — Недар поднялся, рассматривая плакаты на стенах кабинета. — Вы обратились ко мне. Думаю, вы нуждаетесь во мне так же сильно, как я — в вас.
Бриад откашлялся. Его голоса прозвучали слабо и неясно:
— Мне нечего скрывать.
— Я думаю иначе. — Недар приблизился к столу и оперся на него так, что суставы его пальцев побелели. — Думаю, мне известно, что вы пытаетесь обратить в пепел, рив Бриад. Вам нужны для этого свежие гены, надежность и безродность пациентов.
Бриад почувствовал, как расширились его глаза. Однако он постарался держаться спокойно, слушая, как пилот раскрывает тщательно скрываемую тайну.
— Огненный дом считался уничтоженным, — продолжал Недар. — Не забывайте, что Небесный дом тоже ведет свои эксперименты. Нам известно, что даже представители Земного дома собирают остатки Огненного дома, чтобы поддержать свои слабые линии. Пока им удавалось успешно сохранять чистоту рода, в отличие от остальных Домов. Они вырастают крепкими — даже при перекрестных браках. Мятеж и уничтожение Трегарта из Земного дома стало предметом подозрений и догадок на целые столетия. Но в моем собственном Доме кое-кто уверяет, что ему известна истина — оказалось, что земляне достигли слишком больших успехов. Они работали с простолюдинами и так называемыми Заблудшими, обращая их возможности себе на пользу. Верно, рив Бриад? Или же это был воскрешенный Огненный дом, улетевший к звездам ради свободы? Так что это такое — школа или Дом, рив Бриад? Какую долю истины вы мне открыли?
Бриад вскочил, но проговорил спокойно:
— Я предлагаю вам жизнь, Недар. Бахдар. Я не могу подтвердить ваши догадки. Не думайте, что я не разбираюсь в политике. Вы жаждете оказаться на престоле Чо так же сильно, как я жажду новой крови.
Недар расплылся в улыбке.
— Тогда, вероятно, мы придем ко взаимопониманию. Но мы должны сделать это как можно быстрее — у меня нет времени, — повторил он.
— У меня есть три курсанта, — нехотя произнес Бриад, — которые могут соответствовать вашим требованиям. Все они достаточно сильны, хотя мы и не успели как следует обучить их. Садитесь, и мы обсудим все не спеша. Верю, что у вас нет времени, но наша работа требует осторожности, иначе люди умирают и усложняют дело. В процессе этой связи ваш бахдар переходит к ним, они очищают его, сами того не зная, и возвращают нам, пополненным и сильным. Они не обладают психическими возможностями, хотя в них сохранился предрассудок, что это не так. Передача нашего дара — напряжение, которое невозможно выдержать. Мы ослепляем и сдерживаем их в период очищения так, чтобы они не знали о силе, которая содержится в них, и не могли ею воспользоваться. В это время мы зависим от них так же, как они — от нас. Вы должны это понять. Ваши души оказываются связанными. Вы должны заботиться о них, как о лишенных чувств. Это звучит жестоко, и во многом это справедливо. С годами мы обнаружили, что бахдар требует особой осторожности. Но даже при этом… тезару иногда приходится вступать в связь с несколькими кандидатами, чтобы выяснить, кто из них совместим с ним и способен поддержать бахдар.
Недар приподнял бровь.
— И они не знают о собственных возможностях?
— Совершенно.
— Хорошо. Я буду готов в любое время.
Его нашли по частному каналу связи. Из аппарата послышался низкий, гулкий и чавкающий голос ГНаска.
— Томас, мы получили известие от вашей дочери.
Он выскочил из смятой постели.
— Что?
— Мы получили известие от вашей дочери. Прошу прощения за поздний звонок, но мне казалось, вы будете рады об этом узнать.
— С ней все в порядке? Что она говорила?
— Нам некогда обсуждать это. По-видимому, с ней все хорошо. Она хочет вернуться, как мы и думали. Сигнал был слабым. Нам понадобится некоторое время, чтобы запеленговать его. Однако мы найдем ее и вернем вам.
У Томаса перехватило горло от благодарности. Он проглотил ком, прежде чем ответить:
— А как насчет остальных?
— У нее было слишком мало времени для подробной информации. Но, думаю, посланник, наши надежды сбудутся. Мы наконец-то поймаем этих чоя в их собственную ловушку.
У Томаса тряслись руки.
— Хорошо, — хрипло прошептал он. — И спасибо вам.
ГНаск хохотнул в ответ.
— Вам спасибо, посланник. Мы работаем вместе.
Связь оборвалась.
Томас нервно расхаживал по кабинету, пытаясь постичь услышанное. Пока ему не хотелось думать о сложностях. Главное, Алекса жива, и с ней все в порядке. Большего он не мог и желать. Дочь никогда не вернется к нему такой, какой он отдал ее ГНаску. Но и ту, какая есть, он будет рад принять — даже столь странную и непонятную.
Недар покинул свою покровительницу, чтобы осуществить тайно предложенную ему сделку. Его бахдар продолжал мерцать, но он мог контролировать его силу сам. Палатон предупредил его, дав бесценный урок. По иронии судьбы, исчез именно Палатон — затерялся, храбро пожертвовав собственной жизнью ради спасения четырехсот медиков, чтобы вывести их из Хаоса. Ему удалось это, но сам Палатон пропал.
Но, мрачно подумал Недар, одним героем меньше — путь к престолу легче.
Ему предложили надежду и исцеление, стоило только решиться заплатить. Он заплатит — по-своему. Тайна хорошо послужила ему и заинтриговала его. Он не знал никого из этой отколовшейся группы чоя, не знал, что за незаконные генетические эксперименты они проводят, но они обладали большими возможностями, и Недар решил ими воспользоваться. Как только он исцелится, ничто его не остановит. Он вылетел на базу от самых границ Союза и связался с ними. Ему ответили благожелательно и предложили подождать.
И Недар ждал — собственной удачи и судьбы.
Алекса перестала приходить к нему после того случая. Она искала убежища в обществе Бевана, а тот чувствовал себя сильнее, защищая ее и отстраняясь от Рэнда. В классе они сидели рядом друг с другом, и когда наставники говорили о возможности принести пользу и оказаться в обществе тезаров, Беван поворачивал к Рэнду симпатичное лицо и шептал: «Врут».
Это слово иглой пронзало его грудь. Учеба продолжалась, но они до сих пор ничего не знали о ждущей их участи, и Рэнд чувствовал, что это ранит его все глубже. Проходили дни. Он сидел на занятиях, раздираемый мечтами о полете и неуверенностью в том, что чоя когда-нибудь предложат ему это. Кто такие Братья? Неужели ими готовились стать все эти сумасшедшие?
Ему было некого спросить. Сделав это, он рисковал потерять все, чего добился. Друзья тоже не могли избавить его от неуверенности, ибо они стали общаться только между собой, избегая его. Беван помрачнел, стал вести себя циничнее, а Алекса пряталась за его спиной.
В один из жарких дней, когда даже горный воздух, казалось, не способен ослабить палящие лучи солнца, Рэндолл с треском захлопнул учебник, сунул карманный компьютер в рюкзак и вышел из класса. Наставник на мгновение застыл, но промолчал, видя, как Рэнд направляется к двери.
Выйдя, он глубоко вздохнул. Щемящее чувство не проходило. Вероятно, оно не было вызвано жарой — причину следовало искать глубже. Повесив рюкзак на плечо, Рэнд зашагал через двор.
Клео не оказалось в ее кабинете, рядом с кухней корпуса. Значит, она была в биосферной зоне, работала в органических садах. Рэнд в нерешительности остановился на пороге кухни. В конце концов, поскольку больше ему было некуда идти, он направился в свою комнату.
Перешагнув порог, он почувствовал, что здесь что-то изменилось. Он ничего не мог понять, пока не увидел голубую форму, разложенную на постели.
Рэнд прижал руку к груди, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Он бросил рюкзак на пол и поспешил в комнату Бевана. Голубой костюм на кровати был единственным аккуратно разложенным предметом в общем беспорядке.
Он медленно поднялся в комнату Алексы. Дверь оказалась неплотно прикрыта. Он открыл ее пинком.
Голубая форма висела на дверце шкафа.
Рэнд в смущении остановился. То, чего раньше он не мог дождаться, теперь его пугало. Вернувшись к себе, он уставился на форму.
Он еще стоял у кровати, когда кто-то постучал в дверь. Клео просунула в щель морщинистое лицо.
— А, ты пришел пораньше и обнаружил мой сюрприз, — произнесла она.
Рэнд повернулся к ней.
— Но… она голубая… — его зубы неожиданно принялись выбивать дробь.
— А что ты ожидал увидеть? Вам было суждено ее носить, — отозвалась Клео. — Вы, все четверо, предназначались для верхней школы. Конечно, все случилось слишком быстро. Но вы хорошо потрудились и заслуживаете похвалы.
— Неужели? А она нужна мне?
Клео выглядела озадаченной. Она кивнула.
— Мальчик, думаю, тебе надо спуститься ко мне на кухню. Я заварила чай.
Он послушно пошел за ней следом, желая выговориться. Чай показался хорошей заменой брену, крепость которого выворачивала Рэнда наизнанку. Он сел, взяв чашку, и наблюдая, как Клео готовит сандвичи с арахисовым маслом. Он вдохнул запах, наслаждаясь им — никогда прежде Рэнд и представить себе не мог, что будет настолько скучать по арахисовому маслу.
— Для меня это слишком сытная еда, — объяснила Клео, опуская грузное тело в кресло напротив него. — Но мне нравится вспоминать о родине.
Первый сандвич он проглотил одним махом. Чай был свежим и ароматным. Рэнд осторожно прихлебывал его.
Клео взяла свою кружку натруженными руками. Садовая земля еще сохранилась под ее ногтями.
— А теперь расскажи мне, почему при виде голубой формы ты так побледнел?
Он покачал головой.
— Я виню в этом себя, — произнесла Клео. — Мне не следовало помещать тебя к Зейну. Но я сама не была здесь давно и ничего не знала о нем.
Воспоминание о Зейне уже почти стерлось в его памяти.
— Нет, он тут ни при чем.
— Тогда в чем дело?
— Я до сих пор не могу понять, чем мы занимаемся. Я не знаю, кто такие Братья. Не знаю, что хотят от нас чоя.
Клео слабо улыбнулась.
— Я знаю. — Она перебирала пальцами, обхватив ими кружку. На ее лице появилось грустное и нежное выражение.
— Тогда расскажите мне.
— Для этого существуют наставники. — Пожилая женщина прислонилась к спинке кресла. Оно хрустнуло под ее весом. — Это не мое дело. Но я не могу видеть, как мается хороший паренек, вроде тебя. Я сама это испытала, — она отвернулась на секунду, припоминая. — Это было лучшее, что когда-либо случалось со мной.
— Но что это было?
— Духовная связь. Чоя приходят к нам, чтобы восстановить силы. Они выбирают себе спутников, и мы делим с ними жизнь — на время. Они становятся как будто нашими детьми, а мы направляем их, пока они не окрепнут. Этот союз так же прочен, как наш брак, но гораздо более приятен. — Клео взглянула поверх его головы, как будто в кухне находился кто-то еще, и широко улыбнулась. — Да, я долго ждала, когда ты начнешь расспросы…
Рэнд повернулся в кресле и увидел, что позади стоит чоя, тезар в форме, тот, что когда-то спас ему жизнь. В его янтарных глазах чувствовалось беспокойство. Эмоции вспыхивали в янтаре жидким золотом, приковывая взгляд Рэнда, но он понял, что не хочет избавляться от этого наваждения.
— Это особая разновидность лечения, — мягко объяснил Бриад. — Она отнимает много времени. Мы просим своих кандидатов пожить в верхней школе, понаблюдать за людьми и узнать побольше об их психологии.
Фигура Недара заполняла кабинет. Бриад чувствовал, что его аура пульсирует с почти ощутимыми ударами.
— У меня нет времени, — заявил пилот. — Я согласен на ваши условия, но вы должны согласиться на мои.
— Они действуют, как фильтры. Но если ты ускоришь процесс, рано или поздно ты вернешься к нам для повторного лечения… и, вероятно, даже не раз.
Недар проницательно взглянул на него.
— Это неважно. Сколько времени это продлится?
— Найти подходящего Брата бывает трудно. Мы должны быть… осторожны.
— Заказывает тот, кто платит. — Недар поднялся, рассматривая плакаты на стенах кабинета. — Вы обратились ко мне. Думаю, вы нуждаетесь во мне так же сильно, как я — в вас.
Бриад откашлялся. Его голоса прозвучали слабо и неясно:
— Мне нечего скрывать.
— Я думаю иначе. — Недар приблизился к столу и оперся на него так, что суставы его пальцев побелели. — Думаю, мне известно, что вы пытаетесь обратить в пепел, рив Бриад. Вам нужны для этого свежие гены, надежность и безродность пациентов.
Бриад почувствовал, как расширились его глаза. Однако он постарался держаться спокойно, слушая, как пилот раскрывает тщательно скрываемую тайну.
— Огненный дом считался уничтоженным, — продолжал Недар. — Не забывайте, что Небесный дом тоже ведет свои эксперименты. Нам известно, что даже представители Земного дома собирают остатки Огненного дома, чтобы поддержать свои слабые линии. Пока им удавалось успешно сохранять чистоту рода, в отличие от остальных Домов. Они вырастают крепкими — даже при перекрестных браках. Мятеж и уничтожение Трегарта из Земного дома стало предметом подозрений и догадок на целые столетия. Но в моем собственном Доме кое-кто уверяет, что ему известна истина — оказалось, что земляне достигли слишком больших успехов. Они работали с простолюдинами и так называемыми Заблудшими, обращая их возможности себе на пользу. Верно, рив Бриад? Или же это был воскрешенный Огненный дом, улетевший к звездам ради свободы? Так что это такое — школа или Дом, рив Бриад? Какую долю истины вы мне открыли?
Бриад вскочил, но проговорил спокойно:
— Я предлагаю вам жизнь, Недар. Бахдар. Я не могу подтвердить ваши догадки. Не думайте, что я не разбираюсь в политике. Вы жаждете оказаться на престоле Чо так же сильно, как я жажду новой крови.
Недар расплылся в улыбке.
— Тогда, вероятно, мы придем ко взаимопониманию. Но мы должны сделать это как можно быстрее — у меня нет времени, — повторил он.
— У меня есть три курсанта, — нехотя произнес Бриад, — которые могут соответствовать вашим требованиям. Все они достаточно сильны, хотя мы и не успели как следует обучить их. Садитесь, и мы обсудим все не спеша. Верю, что у вас нет времени, но наша работа требует осторожности, иначе люди умирают и усложняют дело. В процессе этой связи ваш бахдар переходит к ним, они очищают его, сами того не зная, и возвращают нам, пополненным и сильным. Они не обладают психическими возможностями, хотя в них сохранился предрассудок, что это не так. Передача нашего дара — напряжение, которое невозможно выдержать. Мы ослепляем и сдерживаем их в период очищения так, чтобы они не знали о силе, которая содержится в них, и не могли ею воспользоваться. В это время мы зависим от них так же, как они — от нас. Вы должны это понять. Ваши души оказываются связанными. Вы должны заботиться о них, как о лишенных чувств. Это звучит жестоко, и во многом это справедливо. С годами мы обнаружили, что бахдар требует особой осторожности. Но даже при этом… тезару иногда приходится вступать в связь с несколькими кандидатами, чтобы выяснить, кто из них совместим с ним и способен поддержать бахдар.
Недар приподнял бровь.
— И они не знают о собственных возможностях?
— Совершенно.
— Хорошо. Я буду готов в любое время.
Глава 27
Грасет смотрела на чоя через порог. Поднятая в разгар полуденного отдыха, она поправляла волосы, но ее раздраженное лицо осветилось, как только она узнала вошедшего.
— Палатон! — воскликнула она и открыла дверь. — Надеюсь, ты принял решение, — добавила она, впуская его и уютно устраиваясь в кресле.
Его голоса наконец затихли, и она смогла говорить.
— Довольно часто между чоя и их спутниками возникает естественная привязанность. Однако уже несколько десятилетий не случалось так, чтобы Братьев выбирали прежде, чем мы делали попытки назначить их. Тем не менее я понимаю, что эта привязанность во многом повлияла на твое решение, — Грасет подогнула ноги. — Думаю, я смогу уговорить рива разрешить тебе эту дружбу. Если ты выполнишь наши условия. — Она не упомянула о том, какая судьба ждет людей. Она уже поняла, что Палатон не из тех, кто примирится с неизбежным. В сущности, если бы он знал обо всех трудностях этой связи, он мог бы отказаться от нее вообще. А он был ей слишком нужен. Грасет видела в Палатоне слишком многое, чтобы отказаться от него.
— Палатон! — воскликнула она и открыла дверь. — Надеюсь, ты принял решение, — добавила она, впуская его и уютно устраиваясь в кресле.
Его голоса наконец затихли, и она смогла говорить.
— Довольно часто между чоя и их спутниками возникает естественная привязанность. Однако уже несколько десятилетий не случалось так, чтобы Братьев выбирали прежде, чем мы делали попытки назначить их. Тем не менее я понимаю, что эта привязанность во многом повлияла на твое решение, — Грасет подогнула ноги. — Думаю, я смогу уговорить рива разрешить тебе эту дружбу. Если ты выполнишь наши условия. — Она не упомянула о том, какая судьба ждет людей. Она уже поняла, что Палатон не из тех, кто примирится с неизбежным. В сущности, если бы он знал обо всех трудностях этой связи, он мог бы отказаться от нее вообще. А он был ей слишком нужен. Грасет видела в Палатоне слишком многое, чтобы отказаться от него.