Страница:
Вторым архитектурным стилем, который расцвел в Праге, была готика. Особенно много готических построек сохранилось в Праге от времен правления короля Карла IV, прославившегося в Европе своим благоразумием и мудростью. При нем был выстроен мост, соединивший берега Влтавы недалеко от Пражского кремля. Карлов мост находился на старинной королевской дороге, по которой король в сопровождении советников и охраны отправлялся от городских ворот к своей резиденции, располагавшейся в Пражском Граде.
Если процессия была особенно пышной, то пражане знали, что происходит что-то весьма важное. Когда вдобавок еще звонили пражские колокола и королевская свита бросала в толпу мелкие монеты, то если это была не коронация, значит, королевская свадьба или крестины наследника престола.
Королевская дорога была самой важной пражской магистралью в XII веке и еще долго после этого. Многие мечтали иметь там дом или мастерскую, небольшую лавку или винный погребок, потому что это было поистине «золотое дно». Чужестранцы оставляли здесь немало монет местной или иностранной чеканки. Достаточно было королю, королеве или кому-нибудь из их приближенных задержать взгляд на разложенных товарах, повелеть что-нибудь показать — уже одно это было великой честью!
Карлов мост пережил века, был свидетелем многих исторических событий, знал времена славы чешского народа и годы его унижения. С тех пор, как он был построен, многое изменилось в Чехии: не раз споры и междоусобные войны разделяли людей одной крови и одного языка, лишь мост оставался неизменно любим всеми на протяжении многих веков.
Из всех пражских мостов Карлов мост самый прочный, потому что, как гласит легенда, при строительстве его в раствор, скрепляющий камни, добавляли яйца.
На шестнадцать могучих пролетов моста и на столько же опор нужно было такое большое количество яиц, что его не нашлось ни в самой Праге, ни в ее окрестностях. И тогда король Карл IV приказал всем чешским городам присылать сырые яйца на постройку моста. И присылали их отовсюду: подъезжали воз за возом, яйца сгружали, тут же разбивали и бросали в раствор. Только недогадливые жители одного города прислали яйца, сваренные вкрутую, и тогда вся Прага смеялась над простаками.
Когда 520-метровый Карлов мост только был построен, на нем не было ни одной скульптуры. Лишь деревянный крест был установлен на выступе, перед которым в древние времена совершались казни. Человек, приговоренный к смерти, у того креста творил свою последнюю молитву. Сейчас на стене, которая соединяет одну из башен моста с монастырем Ордена Святого Креста, со стороны реки можно увидеть вытесанную из камня голову Бородача. Рассказывают, что эта голова изображает первого строителя моста, который приказал высечь на камне свое изображение на вечную память потомкам.
В настоящее время Карлов мост украшен триумфальной аркой и целой галереей скульптур, выполненных в стиле барокко. На одной из опор, за балюстрадой, стоит фигура рыцаря Брунцвика — пражского юноши, который отправился странствовать и сражаться за справедливость.
В далекой стране он убил дракона и освободил дочь короля, и тот в благодарность предложил рыцарю взять ее в жены. Но Брунцвик отказался, так как в Праге его ждала невеста. Разгневанный король бросил отважного рыцаря в темницу, но выбраться из нее юноше помог волшебный меч, который теперь замурован в кладке моста. Когда Праге будет угрожать враг, меч сам выйдет наружу, острием своим укажет на неприятеля и поведет чехов в бой.
При короле Карле IV было начато и возведение собора Святого Вита — на месте первоначальной ротонды, воздвигнутой в 926 году князем Вацлавом. Своим фасадом собор напоминает Нотр-Дам де Пари. Он строился несколько столетий, работу прерывали войны, моровая язва, но дело переходило от отцов к сыновьям и внукам, и теперь собор Святого Вита является не только самым большим в Праге, но еще и жемчужиной мировой готики.
Пройдя по Карлову мосту, мы достигнем Староместской площади. Улицы, примыкающие к ней, так узки и запутанны, что писатель К. Чапек, неистощимый на выдумки человек, обронил об одной из них: «Улочка до того узкая, что осел едва ли пройдет по ней, если растопырит уши».
На Староместской площади высится и пражская Ратуша со своеобразной башней, увенчанной каменным шлемом. Рассказывают, что когда-то шпили на вершине башни были покрыты золотом и светились лучах заходящего солнца вместе с другими позолоченными пражским башнями. С тех пор и пошло название «Злата Прага». Живший в XI веке ученый Больцано не поленился сосчитать все пражские башни, и тогда их набралось 103, а в нынешней Праге их гораздо больше.
В 1338 году Староместский район получил некоторое самоуправление, в ознаменование чего жители и приступили к строительству Ратуши. Но пражане не бросились строить ее сразу же: они без спешки, рассудительно выбрали в центре города дом, выкупили его у владельца, а позже пристроили к нему готическую башню. Слева к зданию Ратуши в XV веке пристроили еще один дом — тот, у которого над окном расположен герб «Praha regni» («Прага — глава королевства»). Следующий дом в том же ряду городу достался по наследству: в свое время он принадлежал лавочнику Кржижу, инициатору строительства Вифлеемской часовни, в которой читал свои проповеди магистр Ян Гус. С XIX века к комплексу пражской Ратуши были отнесены еще два дома, расположенные по соседству.
В старой Праге все напоминает о прошедших веках, и неторопливо отсчитывают время знаменитые часы на башне Ратуши, установленные в 1410 году, а потом не раз переделывавшиеся. По легенде, пражане приказали ослепить создателя курантов, мастера Гануша, чтобы ни в каком другом городе он больше не мог создать подобного чуда. Но магистр-звездочет отплатил им за такую черную неблагодарность: он попросил подвести себя к своему творению, твердой рукой прикоснулся к механизму, и часы остановились. Однако это только легенда, хотя часовых дел мастера тоже звали Ганушем.
Часы на пражской Ратуше состоят из трех частей. Верхняя часть — это два окошка, из которых появляются Апостолы. Пока они идут по кругу, в окошках «этажом ниже» Скелет переворачивает песочные часы, звонит в погребальный колокол и кивает Турку, но тот в ответ отрицательно качает головой. Щеголь смотрится в зеркало, Скупой с радостью позвякивает монетами в кошельке, но все это суета — все равно каждого в конце ждет Смерть…
Вторая часть часов — циферблат, который изображает движение небесных тел. Правда, художник исходил из средневекового представления о Вселенной, когда Земля считалась ее центром. Третья часть — это календарный круг со знаками Зодиака и символами 12 месяцев. Каждый день круг поворачивается на один зубчик большого колеса.
Многовековая Прага цела еще и потому, что ее жителей не одолевал пафос переустройства. Огромный Старый город — самый большой в мире — по сути дела остается нетронутым, несмотря на прожитые столетия. Потому, сколько бы вы ни знакомились с чешской столицей, ее никогда нельзя постигнуть до конца. Ни с каким городом мира не связано столько загадочных историй, как с Прагой. Сейчас уже даже неважно, выдуманные это истории или реальные, так как в этом городе мистика всегда была частью обыденного.
А есть еще Прага литературная… Хочешь — не хочешь, а ищешь на тротуарах и улицах города следы героев незабвенного романа Ярослава Гашека о бравом солдате Швейке. Помните историю про пана Паливца — трактирщика, который угодил в тюрьму за портрет Франца Иосифа? Портрет висел в трактире «У чаши», где его загадили мухи, а пан Паливец — человек осторожный, хоть и сквернослов, возьми да и закинь его на чердак… В трактире «У чаши» любил сиживать и промышлявший собачками Швейк. Всю эту историю можно было бы считать вымыслом Я. Гашека, но вот он — трактир «У чаши»! Стойка, небольшие залы и портреты целых двух Францев Иосифов! Посетители сидят себе, едят и пьют за столами под изображениями сценок из жизни всем знакомых героев, и кто скажет, что Швейк не живет рядом с нами?! Роман Я. Гашека пронизан Прагой; если выписать из него названия всех улиц и площадей, парков и пригородов, дворцов, домов и т.д., то получится своеобразный путеводитель по городу.
Стобашенная Прага, Прага музыкальная, «злата Прага»… Кто хоть раз видел Градчаны или Золотую улочку, на которой в средние века жили ювелиры и алхимики, кто бродил по древним площадям и улицам чешской столицы, тот никогда ее не забудет. Поднявшись на Ратушу, даже сами пражане не могут сдержать восхищенного вздоха: Старый город лежит не вдали, не в дымке, а рядом. Разбегаются в стороны его улицы-колодцы, до бесчисленных башен, кажется, можно дотянуться рукой; а кругом, на сколько хватит глаз, волны красно-бурой черепицы, и потому никакими словами не передать неповторимого очарования Праги. Рассказывают, что чешского патриота Юлиуса Фучика фашисты перед казнью долго возили по пражским площадям и улицам, потому что Прага — это город, которым искушается сердце человеческое…
БРЮССЕЛЬ
ЧИЧЕН-ИЦА — ГОРОД ГОРОДОВ МАЙЯ
Если процессия была особенно пышной, то пражане знали, что происходит что-то весьма важное. Когда вдобавок еще звонили пражские колокола и королевская свита бросала в толпу мелкие монеты, то если это была не коронация, значит, королевская свадьба или крестины наследника престола.
Королевская дорога была самой важной пражской магистралью в XII веке и еще долго после этого. Многие мечтали иметь там дом или мастерскую, небольшую лавку или винный погребок, потому что это было поистине «золотое дно». Чужестранцы оставляли здесь немало монет местной или иностранной чеканки. Достаточно было королю, королеве или кому-нибудь из их приближенных задержать взгляд на разложенных товарах, повелеть что-нибудь показать — уже одно это было великой честью!
Карлов мост пережил века, был свидетелем многих исторических событий, знал времена славы чешского народа и годы его унижения. С тех пор, как он был построен, многое изменилось в Чехии: не раз споры и междоусобные войны разделяли людей одной крови и одного языка, лишь мост оставался неизменно любим всеми на протяжении многих веков.
Из всех пражских мостов Карлов мост самый прочный, потому что, как гласит легенда, при строительстве его в раствор, скрепляющий камни, добавляли яйца.
На шестнадцать могучих пролетов моста и на столько же опор нужно было такое большое количество яиц, что его не нашлось ни в самой Праге, ни в ее окрестностях. И тогда король Карл IV приказал всем чешским городам присылать сырые яйца на постройку моста. И присылали их отовсюду: подъезжали воз за возом, яйца сгружали, тут же разбивали и бросали в раствор. Только недогадливые жители одного города прислали яйца, сваренные вкрутую, и тогда вся Прага смеялась над простаками.
Когда 520-метровый Карлов мост только был построен, на нем не было ни одной скульптуры. Лишь деревянный крест был установлен на выступе, перед которым в древние времена совершались казни. Человек, приговоренный к смерти, у того креста творил свою последнюю молитву. Сейчас на стене, которая соединяет одну из башен моста с монастырем Ордена Святого Креста, со стороны реки можно увидеть вытесанную из камня голову Бородача. Рассказывают, что эта голова изображает первого строителя моста, который приказал высечь на камне свое изображение на вечную память потомкам.
В настоящее время Карлов мост украшен триумфальной аркой и целой галереей скульптур, выполненных в стиле барокко. На одной из опор, за балюстрадой, стоит фигура рыцаря Брунцвика — пражского юноши, который отправился странствовать и сражаться за справедливость.
В далекой стране он убил дракона и освободил дочь короля, и тот в благодарность предложил рыцарю взять ее в жены. Но Брунцвик отказался, так как в Праге его ждала невеста. Разгневанный король бросил отважного рыцаря в темницу, но выбраться из нее юноше помог волшебный меч, который теперь замурован в кладке моста. Когда Праге будет угрожать враг, меч сам выйдет наружу, острием своим укажет на неприятеля и поведет чехов в бой.
При короле Карле IV было начато и возведение собора Святого Вита — на месте первоначальной ротонды, воздвигнутой в 926 году князем Вацлавом. Своим фасадом собор напоминает Нотр-Дам де Пари. Он строился несколько столетий, работу прерывали войны, моровая язва, но дело переходило от отцов к сыновьям и внукам, и теперь собор Святого Вита является не только самым большим в Праге, но еще и жемчужиной мировой готики.
Пройдя по Карлову мосту, мы достигнем Староместской площади. Улицы, примыкающие к ней, так узки и запутанны, что писатель К. Чапек, неистощимый на выдумки человек, обронил об одной из них: «Улочка до того узкая, что осел едва ли пройдет по ней, если растопырит уши».
На Староместской площади высится и пражская Ратуша со своеобразной башней, увенчанной каменным шлемом. Рассказывают, что когда-то шпили на вершине башни были покрыты золотом и светились лучах заходящего солнца вместе с другими позолоченными пражским башнями. С тех пор и пошло название «Злата Прага». Живший в XI веке ученый Больцано не поленился сосчитать все пражские башни, и тогда их набралось 103, а в нынешней Праге их гораздо больше.
В 1338 году Староместский район получил некоторое самоуправление, в ознаменование чего жители и приступили к строительству Ратуши. Но пражане не бросились строить ее сразу же: они без спешки, рассудительно выбрали в центре города дом, выкупили его у владельца, а позже пристроили к нему готическую башню. Слева к зданию Ратуши в XV веке пристроили еще один дом — тот, у которого над окном расположен герб «Praha regni» («Прага — глава королевства»). Следующий дом в том же ряду городу достался по наследству: в свое время он принадлежал лавочнику Кржижу, инициатору строительства Вифлеемской часовни, в которой читал свои проповеди магистр Ян Гус. С XIX века к комплексу пражской Ратуши были отнесены еще два дома, расположенные по соседству.
В старой Праге все напоминает о прошедших веках, и неторопливо отсчитывают время знаменитые часы на башне Ратуши, установленные в 1410 году, а потом не раз переделывавшиеся. По легенде, пражане приказали ослепить создателя курантов, мастера Гануша, чтобы ни в каком другом городе он больше не мог создать подобного чуда. Но магистр-звездочет отплатил им за такую черную неблагодарность: он попросил подвести себя к своему творению, твердой рукой прикоснулся к механизму, и часы остановились. Однако это только легенда, хотя часовых дел мастера тоже звали Ганушем.
Часы на пражской Ратуше состоят из трех частей. Верхняя часть — это два окошка, из которых появляются Апостолы. Пока они идут по кругу, в окошках «этажом ниже» Скелет переворачивает песочные часы, звонит в погребальный колокол и кивает Турку, но тот в ответ отрицательно качает головой. Щеголь смотрится в зеркало, Скупой с радостью позвякивает монетами в кошельке, но все это суета — все равно каждого в конце ждет Смерть…
Вторая часть часов — циферблат, который изображает движение небесных тел. Правда, художник исходил из средневекового представления о Вселенной, когда Земля считалась ее центром. Третья часть — это календарный круг со знаками Зодиака и символами 12 месяцев. Каждый день круг поворачивается на один зубчик большого колеса.
Многовековая Прага цела еще и потому, что ее жителей не одолевал пафос переустройства. Огромный Старый город — самый большой в мире — по сути дела остается нетронутым, несмотря на прожитые столетия. Потому, сколько бы вы ни знакомились с чешской столицей, ее никогда нельзя постигнуть до конца. Ни с каким городом мира не связано столько загадочных историй, как с Прагой. Сейчас уже даже неважно, выдуманные это истории или реальные, так как в этом городе мистика всегда была частью обыденного.
А есть еще Прага литературная… Хочешь — не хочешь, а ищешь на тротуарах и улицах города следы героев незабвенного романа Ярослава Гашека о бравом солдате Швейке. Помните историю про пана Паливца — трактирщика, который угодил в тюрьму за портрет Франца Иосифа? Портрет висел в трактире «У чаши», где его загадили мухи, а пан Паливец — человек осторожный, хоть и сквернослов, возьми да и закинь его на чердак… В трактире «У чаши» любил сиживать и промышлявший собачками Швейк. Всю эту историю можно было бы считать вымыслом Я. Гашека, но вот он — трактир «У чаши»! Стойка, небольшие залы и портреты целых двух Францев Иосифов! Посетители сидят себе, едят и пьют за столами под изображениями сценок из жизни всем знакомых героев, и кто скажет, что Швейк не живет рядом с нами?! Роман Я. Гашека пронизан Прагой; если выписать из него названия всех улиц и площадей, парков и пригородов, дворцов, домов и т.д., то получится своеобразный путеводитель по городу.
Стобашенная Прага, Прага музыкальная, «злата Прага»… Кто хоть раз видел Градчаны или Золотую улочку, на которой в средние века жили ювелиры и алхимики, кто бродил по древним площадям и улицам чешской столицы, тот никогда ее не забудет. Поднявшись на Ратушу, даже сами пражане не могут сдержать восхищенного вздоха: Старый город лежит не вдали, не в дымке, а рядом. Разбегаются в стороны его улицы-колодцы, до бесчисленных башен, кажется, можно дотянуться рукой; а кругом, на сколько хватит глаз, волны красно-бурой черепицы, и потому никакими словами не передать неповторимого очарования Праги. Рассказывают, что чешского патриота Юлиуса Фучика фашисты перед казнью долго возили по пражским площадям и улицам, потому что Прага — это город, которым искушается сердце человеческое…
БРЮССЕЛЬ
Зарождение бельгийской столицы — города Брюсселя — относится к VIII веку. Город возник благодаря своему чрезвычайно выгодному географическому местоположению на древних транспортных путях, которые соединяли северную часть Европы с Францией, Германией и другими странами. Уже к X веку Брюссель становится одним из главных городов княжества Брабант, а еще через четыре века, когда город перешел во владение герцогов Бургундских, он превратился в крупнейший торговый центр с богатым купечеством, аристократической верхушкой и патрициатом.
Брюссель во многом не похож на другие столицы мира. Ему более 1000 лет, и около 800 из них он находился под иноземным владычеством бургундских герцогов, императоров Австрии и Испании, Наполеона Бонапарта, голландцев и немцев. И каждый новый хозяин стремился насадить в городе свои порядки и обычаи. Но будучи столько веков в подчинении, Брюссель встал над центрами империй, которые когда-то им правили, и сделался столицей европейского государства. Более того, именно здесь размещаются штаб-квартиры многих международных организаций, например, Европейского союза, НАТО и других.
За свою долгую и бурную историю Брюссель не раз подвергался разрушениям со стороны многочисленных завоевателей. В конце XVII века, например, армия французского короля Людовика XIV уничтожила исторический центр, и сейчас во многом утрачен традиционный облик средневекового города — города мастеров-ремесленников и торговых гильдий. Потом была снесена часть «самого брюссельского квартала» Маролль, где сейчас возвышается Дворец правосудия. А совсем недавно, меньше полувека назад, был разрушен построенный в начале XX века Дворец народа — лучшее творение архитектора Виктора Хорта, основоположника стиля «модерн» в архитектуре.
Нынешний Брюссель живописно раскинулся на обширной равнине, одна сторона которой несколько приподнята на юго-восток. Это обстоятельство и обусловило разделение Брюсселя на верхний и нижний город, между которыми расположилась его центральная часть.
Главное место, куда устремляется всякий приехавший в бельгийскую столицу, — это Гранд-Плас, то есть Большая площадь, которая на самом деле невелика. Однако трудно представить Брюссель без этой площади со средневековым ансамблем окружающих ее зданий. Вид нарядных фасадов старинных зданий с большим количеством статуй, стрельчатых окон, устремленных в небо остроконечных башен, узорчатых карнизов, длинных коридоров, дверей с замысловатой резьбой настолько необычен, что путешественнику трудно сразу сосредоточиться на чем-то одном: пышное сочетание готики и барокко сразу очаровывает своей величавой красотой.
На Гранд-Плас, высятся старинные здания и среди них знаменитая городская ратуша, которая строилась на протяжении нескольких веков. Знаменита она еще и тем, что ее центральный вход несколько смещен, так как из-за ошибки архитектора он расположен не на оси башни.
На Гранд-Плас расположился и «Дом короля» — элегантное, точно сотканное из тончайших каменных кружев здание, покоящееся на десяти колоннах. Это готическое строение возникло из другого здания, находившегося здесь еще в XIII веке и известного в исторических хрониках под названием «Хлебный дом». В XV веке «Дом короля» подвергся большой реконструкции, а в XVI веке королем Карлом V вновь был переделан, причем весьма значительно. Некоторое время в этом дворце жили правители Брабанта, и потому его называли «Домом герцогов». Позднее дворец переименовали в «Дом короля», хотя ни один король в нем никогда не жил.
Сейчас в «Доме короля» разместился Городской музей, посвященный истории Брюсселя. В его залах представлена подробная экспозиция развития города со времени его основания. Множество моделей, планов и карт дают посетителям полное представление о том, как развивалась столица Бельгии. Со стен свисают знамена ремесленных корпораций, под стеклом витрин выставлены редкие документы, принадлежавшие виднейшим людям страны, создававшим ее историю и строившим город. В последние десятилетия два раза в год Гранд-Плас превращается в ковер из бегоний, хотя в старину в Брюсселе не выкладывали цветочных ковров: на центральной площади в основном сжигали еретиков или рубили головы бунтовщикам. Увлеченный тропическими растениями, завезенными в Европу в середине XIX века, Стаутеманс решил сделать им рекламу. В 1950-х годах он создал цветочные ковры в нескольких маленьких городах Фландрии и во французском городе Лилле. В 1971 году он покорил брюссельскую Гранд-Плас, и с тех пор 700000 корней бегонии с плантаций под Гентом привозятся в Брюссель и за несколько часов выкладываются поверх брусчатки прямоугольником 77x24 метра. Такой ковер украшает главную площадь бельгийской столицы в течение трех дней, так как в бегонии много воды, и она без труда может продержаться этот. срок Считается, что сегодняшние «цветочные ковры» берут свое начало от того ковра, который разостлали верноподданные горожане испанскому королю Карлу V — уроженцу Фландрии.
В 1549 году Брюссель устроил торжественную встречу Карлу V, и сейчас в городе ежегодно с большой пышностью проходит праздничное шествие «Омеганг» — воспроизведение той блестящей церемонии. Много часов продолжается торжество, в котором участвуют сотни людей и лошадей. При проведении празднества сохранены все атрибуты той эпохи, а многие знатные фамилии Фландрии и Брабанта представлены потомками, которые из поколения в поколение передают свои исторические традиции. Их дети начинают «придворными пажами», а потом вырастают в «баронов» и «герцогов». В Брюсселе вам покажут мостовые, по которым ходил Карл V; алтари, у которых он преклонял колени, и таверны, в которых он якобы любил повеселиться.
Рядом с Гранд-Плас, за углом, под темной колоннадой расположился барельеф лежащей святой. Некогда несчастные матери, которые из-за бедности сами не могли вырастить своих детей, клали новорожденных младенцев в специальный ящик, устроенный под свечой. Через отверстие с другой стороны детей забирали монашки. Сейчас медная рука святой натерта до ослепительного блеска, так как ее гладят все, кто хочет исцелиться от какой-нибудь болезни.
Особое положение приобрел в жизни Брюсселя, да и всей Бельгии, знаменитый «Маннекен пис», которого бельгийцы любовно называют «старейшим гражданином столицы». «Писающий мальчик» — это небольшой фонтан, огороженный решеткой. На каменном возвышении в соответствующей позе стоит 2—3-летний бронзовый мальчик в натуральную величину. Существует множество легенд о его происхождении. Одна из них, например, повествует о шалуне, который был застигнут врасплох феей, когда писал на крыльце ее дома. В наказание разгневанная фея превратила его в камень.
Другое предание рассказывает, что фигура «Писающего мальчика» изображает маленького сына герцога Готфрида Брабантского и была изваяна в 1619 году знаменитым бельгийским скульптором Ж. Дюкесноем. А сюжет статуи родился благодаря следующему эпизоду.
Во время борьбы герцога с восставшими вассалами удача отвернулась от правителя, и победа стала склоняться на сторону противника. В самый критический момент сражения солдаты вдруг услышали крики слуги, что в люльке сына герцога, который сопровождал отца в походе, приключилась обыкновенная детская беда. С громким смехом солдаты стали повторять: «Маннекен пис! Маннекен пис!», и это событие воодушевило упавшее было духом войско, солдаты бросились в атаку и выиграли сражение. В память об этом событии герцоги Брабантские и построили знаменитый фонтан.
Нынешняя скульптура «Маннекен пис» высотой 61 сантиметр была изготовлена в XIX веке, но установлена она на месте древних изваяний, которые стояли тут издавна. «Писающий мальчик» пользуется всеобщей любовью, и по большим праздникам его одевают в нарядные костюмы. Ему преподносят в подарок национальные одежды, всевозможные костюмы и мундиры, и это уже давно стало традицией. По преданию, первый костюм «Писающему мальчику» прислал в 1698 году курфюрст Баварский, а через 50 лет французский король Людовик XV подарил ему наряд из золотой парчи.
В Городском музее выставлено более 100 копий «Маннекен пис», одетых в самые разнообразные костюмы. Тут и одежда французских революционеров, мундир придворного времен Наполеона Бонапарта, перья индейского вождя, форма американского полицейского. Есть среди них и русская национальная одежда. В залах музея хранятся и поднесенные «Маннекен пис» подарки, а также посвященная ему литература: об истории «Маннекен пис» писали многие бельгийские ученые и даже психологи.
«Писающий мальчик», который знаменит гораздо больше, чем любой другой памятник, награжден и многими орденами. В частности, высшим бельгийским орденом, который был дан ему «за гордое и пренебрежительное отношение к врагу, выразившееся в его независимой позе».
Среди старинных зданий, расположившихся на Гранд-Плас, внимание туристов неизменно привлекает «Дом портных и Виктора Гюго»: в этом доме французский писатель жил после того, как его изгнал из Франции Наполеон III. По существу это даже не один дом, а целый комплекс домов: в среднем из них, наверху которого стоит бронзовая женщина, протянувшая руку к площади, и жил великий француз.
В главе 35-й бессмертного романа Ш. де Костера «Легенда о Тиле Уленшпигеле» есть такие строки:
«Три дня спустя вошел он в богатое село Уккле, под Брюсселем. Возле гостиницы „Охотничий Рог“ его остановил дивный запах жаркого».
Сейчас Уккле стало одним из пригородов Брюсселя, и здесь к одному из старинных каменных зданий, немало повидавшему на своем веку, примыкает средневекового вида постройка из красного кирпича. В ней и размещается небольшой ресторанчик «Охотничий Рог» — тот самый, где Тиль Уленшпигель накормил нищих слепцов за счет уккальского священника.
В бельгийской столице есть места, связанные и с Россией. В 1929 году Н.М. Котляревский — личный секретарь барона П.Н. Врангеля, живший тогда в Брюсселе, решил начать строительство храма во имя Иова Многострадального. А кроме того, храм возводился, чтобы не забылась память о царственных мучениках и всех верных «белому делу».
Особая художественная комиссия, в которую входили академик живописи И.Я. Билибин, академик архитектуры Н.П. Краснов и другие выдающиеся деятели русской культуры, из 60 древнерусских памятников выбрала в качестве прообраза нового храма придел церкви в Остроге. Как гласит старинное предание, эту церковь во второй половине XVI века выстроил царь Иван Грозный во имя преображения Господня. Три шатра церкви были богато украшены восходящими кверху ярусами кокошников.
Торжественная закладка русской церкви в Брюсселе состоялась 20 января (2 февраля) 1936 года, но вскоре строительные работы прервала Вторая мировая война, и освящение храма состоялось только в 1950 году. Рядом с храмом была выстроена шатровая колокольня с колоколами «малинового звона». Во внутреннем убранстве церкви прежде всего привлекают внимание памятные доски, которые содержат имена 144 архиереев (претерпевших мученичество) и имена вождей «белого движения», указаны на них также названия полков, кадетских корпусов и т.д. — всех тех, кто «помнит и чтит светлое прошлое родной земли».
По некоторым свидетельствам, в храме хранятся уникальные реликвии, принадлежавшие членам расстрелянной царской семьи: крест и найденные в Коптяковском лесу иконки и кольцо, Библия цесаревича Алексея, образ Святого Иоанна Крестителя, находившийся в Ипатьевском доме, а также погон государя-императора и его полушубок…
Брюссель во многом не похож на другие столицы мира. Ему более 1000 лет, и около 800 из них он находился под иноземным владычеством бургундских герцогов, императоров Австрии и Испании, Наполеона Бонапарта, голландцев и немцев. И каждый новый хозяин стремился насадить в городе свои порядки и обычаи. Но будучи столько веков в подчинении, Брюссель встал над центрами империй, которые когда-то им правили, и сделался столицей европейского государства. Более того, именно здесь размещаются штаб-квартиры многих международных организаций, например, Европейского союза, НАТО и других.
За свою долгую и бурную историю Брюссель не раз подвергался разрушениям со стороны многочисленных завоевателей. В конце XVII века, например, армия французского короля Людовика XIV уничтожила исторический центр, и сейчас во многом утрачен традиционный облик средневекового города — города мастеров-ремесленников и торговых гильдий. Потом была снесена часть «самого брюссельского квартала» Маролль, где сейчас возвышается Дворец правосудия. А совсем недавно, меньше полувека назад, был разрушен построенный в начале XX века Дворец народа — лучшее творение архитектора Виктора Хорта, основоположника стиля «модерн» в архитектуре.
Нынешний Брюссель живописно раскинулся на обширной равнине, одна сторона которой несколько приподнята на юго-восток. Это обстоятельство и обусловило разделение Брюсселя на верхний и нижний город, между которыми расположилась его центральная часть.
Главное место, куда устремляется всякий приехавший в бельгийскую столицу, — это Гранд-Плас, то есть Большая площадь, которая на самом деле невелика. Однако трудно представить Брюссель без этой площади со средневековым ансамблем окружающих ее зданий. Вид нарядных фасадов старинных зданий с большим количеством статуй, стрельчатых окон, устремленных в небо остроконечных башен, узорчатых карнизов, длинных коридоров, дверей с замысловатой резьбой настолько необычен, что путешественнику трудно сразу сосредоточиться на чем-то одном: пышное сочетание готики и барокко сразу очаровывает своей величавой красотой.
На Гранд-Плас, высятся старинные здания и среди них знаменитая городская ратуша, которая строилась на протяжении нескольких веков. Знаменита она еще и тем, что ее центральный вход несколько смещен, так как из-за ошибки архитектора он расположен не на оси башни.
На Гранд-Плас расположился и «Дом короля» — элегантное, точно сотканное из тончайших каменных кружев здание, покоящееся на десяти колоннах. Это готическое строение возникло из другого здания, находившегося здесь еще в XIII веке и известного в исторических хрониках под названием «Хлебный дом». В XV веке «Дом короля» подвергся большой реконструкции, а в XVI веке королем Карлом V вновь был переделан, причем весьма значительно. Некоторое время в этом дворце жили правители Брабанта, и потому его называли «Домом герцогов». Позднее дворец переименовали в «Дом короля», хотя ни один король в нем никогда не жил.
Сейчас в «Доме короля» разместился Городской музей, посвященный истории Брюсселя. В его залах представлена подробная экспозиция развития города со времени его основания. Множество моделей, планов и карт дают посетителям полное представление о том, как развивалась столица Бельгии. Со стен свисают знамена ремесленных корпораций, под стеклом витрин выставлены редкие документы, принадлежавшие виднейшим людям страны, создававшим ее историю и строившим город. В последние десятилетия два раза в год Гранд-Плас превращается в ковер из бегоний, хотя в старину в Брюсселе не выкладывали цветочных ковров: на центральной площади в основном сжигали еретиков или рубили головы бунтовщикам. Увлеченный тропическими растениями, завезенными в Европу в середине XIX века, Стаутеманс решил сделать им рекламу. В 1950-х годах он создал цветочные ковры в нескольких маленьких городах Фландрии и во французском городе Лилле. В 1971 году он покорил брюссельскую Гранд-Плас, и с тех пор 700000 корней бегонии с плантаций под Гентом привозятся в Брюссель и за несколько часов выкладываются поверх брусчатки прямоугольником 77x24 метра. Такой ковер украшает главную площадь бельгийской столицы в течение трех дней, так как в бегонии много воды, и она без труда может продержаться этот. срок Считается, что сегодняшние «цветочные ковры» берут свое начало от того ковра, который разостлали верноподданные горожане испанскому королю Карлу V — уроженцу Фландрии.
В 1549 году Брюссель устроил торжественную встречу Карлу V, и сейчас в городе ежегодно с большой пышностью проходит праздничное шествие «Омеганг» — воспроизведение той блестящей церемонии. Много часов продолжается торжество, в котором участвуют сотни людей и лошадей. При проведении празднества сохранены все атрибуты той эпохи, а многие знатные фамилии Фландрии и Брабанта представлены потомками, которые из поколения в поколение передают свои исторические традиции. Их дети начинают «придворными пажами», а потом вырастают в «баронов» и «герцогов». В Брюсселе вам покажут мостовые, по которым ходил Карл V; алтари, у которых он преклонял колени, и таверны, в которых он якобы любил повеселиться.
Рядом с Гранд-Плас, за углом, под темной колоннадой расположился барельеф лежащей святой. Некогда несчастные матери, которые из-за бедности сами не могли вырастить своих детей, клали новорожденных младенцев в специальный ящик, устроенный под свечой. Через отверстие с другой стороны детей забирали монашки. Сейчас медная рука святой натерта до ослепительного блеска, так как ее гладят все, кто хочет исцелиться от какой-нибудь болезни.
Особое положение приобрел в жизни Брюсселя, да и всей Бельгии, знаменитый «Маннекен пис», которого бельгийцы любовно называют «старейшим гражданином столицы». «Писающий мальчик» — это небольшой фонтан, огороженный решеткой. На каменном возвышении в соответствующей позе стоит 2—3-летний бронзовый мальчик в натуральную величину. Существует множество легенд о его происхождении. Одна из них, например, повествует о шалуне, который был застигнут врасплох феей, когда писал на крыльце ее дома. В наказание разгневанная фея превратила его в камень.
Другое предание рассказывает, что фигура «Писающего мальчика» изображает маленького сына герцога Готфрида Брабантского и была изваяна в 1619 году знаменитым бельгийским скульптором Ж. Дюкесноем. А сюжет статуи родился благодаря следующему эпизоду.
Во время борьбы герцога с восставшими вассалами удача отвернулась от правителя, и победа стала склоняться на сторону противника. В самый критический момент сражения солдаты вдруг услышали крики слуги, что в люльке сына герцога, который сопровождал отца в походе, приключилась обыкновенная детская беда. С громким смехом солдаты стали повторять: «Маннекен пис! Маннекен пис!», и это событие воодушевило упавшее было духом войско, солдаты бросились в атаку и выиграли сражение. В память об этом событии герцоги Брабантские и построили знаменитый фонтан.
Нынешняя скульптура «Маннекен пис» высотой 61 сантиметр была изготовлена в XIX веке, но установлена она на месте древних изваяний, которые стояли тут издавна. «Писающий мальчик» пользуется всеобщей любовью, и по большим праздникам его одевают в нарядные костюмы. Ему преподносят в подарок национальные одежды, всевозможные костюмы и мундиры, и это уже давно стало традицией. По преданию, первый костюм «Писающему мальчику» прислал в 1698 году курфюрст Баварский, а через 50 лет французский король Людовик XV подарил ему наряд из золотой парчи.
В Городском музее выставлено более 100 копий «Маннекен пис», одетых в самые разнообразные костюмы. Тут и одежда французских революционеров, мундир придворного времен Наполеона Бонапарта, перья индейского вождя, форма американского полицейского. Есть среди них и русская национальная одежда. В залах музея хранятся и поднесенные «Маннекен пис» подарки, а также посвященная ему литература: об истории «Маннекен пис» писали многие бельгийские ученые и даже психологи.
«Писающий мальчик», который знаменит гораздо больше, чем любой другой памятник, награжден и многими орденами. В частности, высшим бельгийским орденом, который был дан ему «за гордое и пренебрежительное отношение к врагу, выразившееся в его независимой позе».
Среди старинных зданий, расположившихся на Гранд-Плас, внимание туристов неизменно привлекает «Дом портных и Виктора Гюго»: в этом доме французский писатель жил после того, как его изгнал из Франции Наполеон III. По существу это даже не один дом, а целый комплекс домов: в среднем из них, наверху которого стоит бронзовая женщина, протянувшая руку к площади, и жил великий француз.
В главе 35-й бессмертного романа Ш. де Костера «Легенда о Тиле Уленшпигеле» есть такие строки:
«Три дня спустя вошел он в богатое село Уккле, под Брюсселем. Возле гостиницы „Охотничий Рог“ его остановил дивный запах жаркого».
Сейчас Уккле стало одним из пригородов Брюсселя, и здесь к одному из старинных каменных зданий, немало повидавшему на своем веку, примыкает средневекового вида постройка из красного кирпича. В ней и размещается небольшой ресторанчик «Охотничий Рог» — тот самый, где Тиль Уленшпигель накормил нищих слепцов за счет уккальского священника.
В бельгийской столице есть места, связанные и с Россией. В 1929 году Н.М. Котляревский — личный секретарь барона П.Н. Врангеля, живший тогда в Брюсселе, решил начать строительство храма во имя Иова Многострадального. А кроме того, храм возводился, чтобы не забылась память о царственных мучениках и всех верных «белому делу».
Особая художественная комиссия, в которую входили академик живописи И.Я. Билибин, академик архитектуры Н.П. Краснов и другие выдающиеся деятели русской культуры, из 60 древнерусских памятников выбрала в качестве прообраза нового храма придел церкви в Остроге. Как гласит старинное предание, эту церковь во второй половине XVI века выстроил царь Иван Грозный во имя преображения Господня. Три шатра церкви были богато украшены восходящими кверху ярусами кокошников.
Торжественная закладка русской церкви в Брюсселе состоялась 20 января (2 февраля) 1936 года, но вскоре строительные работы прервала Вторая мировая война, и освящение храма состоялось только в 1950 году. Рядом с храмом была выстроена шатровая колокольня с колоколами «малинового звона». Во внутреннем убранстве церкви прежде всего привлекают внимание памятные доски, которые содержат имена 144 архиереев (претерпевших мученичество) и имена вождей «белого движения», указаны на них также названия полков, кадетских корпусов и т.д. — всех тех, кто «помнит и чтит светлое прошлое родной земли».
По некоторым свидетельствам, в храме хранятся уникальные реликвии, принадлежавшие членам расстрелянной царской семьи: крест и найденные в Коптяковском лесу иконки и кольцо, Библия цесаревича Алексея, образ Святого Иоанна Крестителя, находившийся в Ипатьевском доме, а также погон государя-императора и его полушубок…
ЧИЧЕН-ИЦА — ГОРОД ГОРОДОВ МАЙЯ
На востоке было царство Красного Чака — оттуда приходило багряное палящее светило; на севере царствовал Белый Чак — его ледяное дыхание приносило снега и дожди; Черный Чак жил на западе, где над песчаными пустынями чернели горы; а на юге, где желтели саванны и колыхалось пестрое разнотравье джунглей, правил Желтый Чак. А между царствами богов лежала страна народа майя. Со всех сторон слетались к благодатной земле майя Чаки, шумя ливнями и грохоча грозами. Наклоняли они гигантские кувшины с водой, с небес сходила радуга, и вечно юный бог кукурузы и владыка лесов Юм-Кааш начинал прорастать зелеными побегами.
Так говорится в одной из легенд майя. Много было у них красивых легенд, не меньше, чем красивых городов с красивыми названиями — Паленке, Тикаль, Ушмаль, Чичен-Ица… В этих городах возводились каменные дворцы, украшенные резными узорами, ступенчатые пирамиды с храмами Солнца на верхних площадках, астрономические обсерватории, стадионы для игры в мяч, каменные арены театров.
Название майяского города Чичен-Ица означает буквально «рот колодца, пасть». В середине V века племя ица нашло на этом месте сенот (естественный колодец) и обосновалось вокруг него.
До X века Чичен-Ица был богатым и красивым городом, одним из важнейших центров цивилизации майя, во многом загадочной еще и сегодня. В городе процветали искусства и ремесла, в храмах совершались пышные многодневные мистерии, часто с человеческими жертвоприношениями. В 692 году индейское племя ица по какой-то причине покинуло свой главный центр, уже тогда величественный и прекрасный. С их уходом все здания и храмы пришли в запустение.
В IX веке на полуостров Юкатан пришло племя тольтеков: они подчинили себе значительную часть государства майя, захватили город Чичен-Ица и сделали его своей новой столицей. По всей вероятности, майя и тольтеки не воевали друг с другом, слияние их было мирным. Тольтеки приняли язык майя, их достижения в астрономии и математике, научились у них возделывать землю. Сами они принесли новые порядки, вместе с ними пришли и новые боги. Майя переняли у тольтеков искусство возводить круглые здания, похожие на небольшие башни обсерваторий, начали поклоняться их богу. Ученые не исключают, что Чичен-Ица был столицей изгнанного из Тулы верховного бога-вождя Топильцина-Кецалькоатля, который у майя был известен под именем Кукулькана. Для этого бога была построена пирамида «Кастильо», возведенная на развалинах более древнего сооружения. Господствующая над всей окружающей местностью, пирамида представляет собой 9-ярусное сооружение с лестницами на всех четырех сторонах: каждая лестница состоит из 91 ступени.
Своим симметричным расположением, строгой ориентированностью по сторонам света и числом ступеней лестницы символизируют времена года, месяцы и дни. В дни весеннего и осеннего равноденствия здесь можно было наблюдать, как лучи солнца падают на камни пирамиды таким образом, что Пернатый змей-Кукулькан, голова и хвост которого были высечены соответственно на вершине и в основании пирамиды, словно оживает и, извиваясь, начинает выползать из храма.
Тольтекский правитель Пернатый змей прежде всего приказал построить в побежденном майяском городе святилище бога Кецаля, имя которого он носил. Завоевавшие Мексику испанцы назвали этот архитектурный памятник «Караколь» («Улитка»), так как морская раковина (улитка) была одним из обычных атрибутов Кецаля — повелителя ветров.
Цилиндрическую форму в Мексике имели только святилища Пернатого змея. Но майя связали эту постройку не только с богом Кецалем, но и со своим календарем. Здание, первоначально круглое, впоследствии обнесли террасой: над первым этажом Караколя строители возвели второй этаж, тоже круглый, но значительно меньших размеров. В стенах верхнего этажа проделали четыре квадратных отверстия, и в центре надстройки, таким образом, была создана обсерватория, откуда жрецы наблюдали за небесными светилами.
Звездочеты майя пользовались в Караколе двойным календарем, а следовательно, и двойной системой счета Когда в Чичен-Ица вступил Пернатый змей, к этой системе прибавился и третий календарь, в котором продолжительность года определялась временем обращения Венеры — 584 дня. Индейские астрономы, которые искали во взаимоотношениях светил абсолютный порядок, быстро нашли соотношение между «гражданским» годом майя и годом планеты Венеры.
На расстоянии трех полетов стрелы от центра Чичен-Ица располагался «Колодец смерти», в котором жил Юм-Чак — бог дождя и влаги. Сенот майя считали священным: рек вокруг не было, и вдруг на этом месте известняковая порода провалилась и появилась вода. Под ней исчезли кусты и деревья, только белые стены колодца среди пышной зелени джунглей, как зубы бога Юм-Чака, требовали жертв. Если бог будет гневаться, то все на земле погибнет: деревья, птицы, звери. Без дождя все сгорит, и тогда погибнут сами люди; останутся только высокие горы и бездонное небо. Чтобы бог Юм-Чак проявил милость, ему нужны самые красивые девушки, которых он ждет на дне Священного колодца.[24]
Так говорится в одной из легенд майя. Много было у них красивых легенд, не меньше, чем красивых городов с красивыми названиями — Паленке, Тикаль, Ушмаль, Чичен-Ица… В этих городах возводились каменные дворцы, украшенные резными узорами, ступенчатые пирамиды с храмами Солнца на верхних площадках, астрономические обсерватории, стадионы для игры в мяч, каменные арены театров.
Название майяского города Чичен-Ица означает буквально «рот колодца, пасть». В середине V века племя ица нашло на этом месте сенот (естественный колодец) и обосновалось вокруг него.
До X века Чичен-Ица был богатым и красивым городом, одним из важнейших центров цивилизации майя, во многом загадочной еще и сегодня. В городе процветали искусства и ремесла, в храмах совершались пышные многодневные мистерии, часто с человеческими жертвоприношениями. В 692 году индейское племя ица по какой-то причине покинуло свой главный центр, уже тогда величественный и прекрасный. С их уходом все здания и храмы пришли в запустение.
В IX веке на полуостров Юкатан пришло племя тольтеков: они подчинили себе значительную часть государства майя, захватили город Чичен-Ица и сделали его своей новой столицей. По всей вероятности, майя и тольтеки не воевали друг с другом, слияние их было мирным. Тольтеки приняли язык майя, их достижения в астрономии и математике, научились у них возделывать землю. Сами они принесли новые порядки, вместе с ними пришли и новые боги. Майя переняли у тольтеков искусство возводить круглые здания, похожие на небольшие башни обсерваторий, начали поклоняться их богу. Ученые не исключают, что Чичен-Ица был столицей изгнанного из Тулы верховного бога-вождя Топильцина-Кецалькоатля, который у майя был известен под именем Кукулькана. Для этого бога была построена пирамида «Кастильо», возведенная на развалинах более древнего сооружения. Господствующая над всей окружающей местностью, пирамида представляет собой 9-ярусное сооружение с лестницами на всех четырех сторонах: каждая лестница состоит из 91 ступени.
Своим симметричным расположением, строгой ориентированностью по сторонам света и числом ступеней лестницы символизируют времена года, месяцы и дни. В дни весеннего и осеннего равноденствия здесь можно было наблюдать, как лучи солнца падают на камни пирамиды таким образом, что Пернатый змей-Кукулькан, голова и хвост которого были высечены соответственно на вершине и в основании пирамиды, словно оживает и, извиваясь, начинает выползать из храма.
Тольтекский правитель Пернатый змей прежде всего приказал построить в побежденном майяском городе святилище бога Кецаля, имя которого он носил. Завоевавшие Мексику испанцы назвали этот архитектурный памятник «Караколь» («Улитка»), так как морская раковина (улитка) была одним из обычных атрибутов Кецаля — повелителя ветров.
Цилиндрическую форму в Мексике имели только святилища Пернатого змея. Но майя связали эту постройку не только с богом Кецалем, но и со своим календарем. Здание, первоначально круглое, впоследствии обнесли террасой: над первым этажом Караколя строители возвели второй этаж, тоже круглый, но значительно меньших размеров. В стенах верхнего этажа проделали четыре квадратных отверстия, и в центре надстройки, таким образом, была создана обсерватория, откуда жрецы наблюдали за небесными светилами.
Звездочеты майя пользовались в Караколе двойным календарем, а следовательно, и двойной системой счета Когда в Чичен-Ица вступил Пернатый змей, к этой системе прибавился и третий календарь, в котором продолжительность года определялась временем обращения Венеры — 584 дня. Индейские астрономы, которые искали во взаимоотношениях светил абсолютный порядок, быстро нашли соотношение между «гражданским» годом майя и годом планеты Венеры.
На расстоянии трех полетов стрелы от центра Чичен-Ица располагался «Колодец смерти», в котором жил Юм-Чак — бог дождя и влаги. Сенот майя считали священным: рек вокруг не было, и вдруг на этом месте известняковая порода провалилась и появилась вода. Под ней исчезли кусты и деревья, только белые стены колодца среди пышной зелени джунглей, как зубы бога Юм-Чака, требовали жертв. Если бог будет гневаться, то все на земле погибнет: деревья, птицы, звери. Без дождя все сгорит, и тогда погибнут сами люди; останутся только высокие горы и бездонное небо. Чтобы бог Юм-Чак проявил милость, ему нужны самые красивые девушки, которых он ждет на дне Священного колодца.[24]