Страница:
При строительстве Каира материалом служили главным образом камни из развалин древнего Мемфиса, Фустата и пирамид фараонов. Эти камни отличались необыкновенной прочностью, даже и сейчас в стенах какой-нибудь старинной кладки можно обнаружить камни, испещренные древними иероглифами.
В течение долгого времени Фустат и Каир существовали рядом, но постепенно Каир вбирал его в себя и в XVII веке поглотил уже полностью. Лишь квартал Кебеш остался от старого города, некогда простиравшегося от скалы, на которой стоит знаменитая каирская Цитадель, до Нила.
Цитадель — «гнездо Мухаммеда Али» — была сооружена еще в 1176 году, во времена правления знаменитого султана Саладина. Он выстроил здесь себе дворец, впоследствии постоянно служивший резиденцией султанов-мамелюков. Но от величественной прежде крепости сейчас остались внешние стены с южной и восточной сторон: в их древней кладке застряли ядра наполеоновских пушек. На территории Цитадели расположилась мечеть Мухаммеда Али, двор которой окружают легкие алебастровые колонны, отчего и всю мечеть часто называют Алебастровой. Все в ней сделано из алебастра, даже прислоненный к стене ручной электрический фонарик, который светится трепетным красноватым светом.
Ее огромные купола и стройные минареты давно уже стали символом Каира. Эхо, как стайка птиц, разлетается по мечети и многократно звенит под ее куполами. Направо от входа в мечеть находится могила Мухаммеда Али, обнесенная бронзовой оградой.
На широкой площадке перед мечетью расположен «колодец Иосифа», который гораздо старше ее по возрасту. Он был вырыт еще в средние века, строительство же самой мечети началось в 1820 году. По преданию, в нем был заключен библейский праотец Иосиф, проданный в рабство своими братьями. Вырытый в скале, колодец этот имеет глубину 88 метров, и дно его находится на одном уровне с дном Нила. Сколько ни смотри в этот колодец — не увидишь даже блеска воды…
В Старом городе расположились и островки коптского (христианского) Каира. Христианство пришло в Египет задолго до ислама — еще в III веке. Сначала с ним боролись те, кто почитал древних богов Нила. С VII века в Египте начал быстро распространяться ислам, но копты сохранили и себя, и свою веру.
Старейшей в Каире является Подвесная церковь, воздвигнутая в IV веке во славу Девы Марии. Храм построен над южными воротами Вавилонской крепости, стоявшей на берегу Нила. Церковь как бы парит в воздухе, так как ее основание покоится на сваях, а через стеклянные ниши пола видна вода.
Со времени основания Каира и до завоевания его турками здесь последовательно правили четыре династии, и в разные эпохи в городе возводились величественные мечети. Современницей нового Каира является мечеть эль-Азхар («Мечеть цветов»), сохранившая свой восточный облик. Еще несколько веков назад в ней был основан мусульманский университет, в котором обучалось до 9000 студентов, пришедших со всех концов мусульманского мира. До сих пор профессора преподают здесь, учитывая традиции, не изменившиеся с X века.
По грандиозности, величию и мужественной грации выделяется в Каире мечеть султана Хасана. Так и кажется, что в XVI веке ее построил какой-нибудь арабский Микеланджело. Длина этой знаменитой мечети — 140 метров, ширина — 75, а один из ее минаретов достигает высоты 86 метров. Она примечательна своими ребристыми, как будто скрученными минаретами. Рассказывают, что султану было представлено много архитектурных проектов, но ни один ему не понравился. Однажды он с досады скрутил пергамент с чертежом и бросил его, а потом посмотрел и приказал: «Стройте так!».
Мечеть султана Хасана в сущности не одна мечеть, а четыре. Именно столько было при султане крупных мусульманских сект, примирить которые он и надеялся. Витиеватый фонтан посреди двора мечети служил всем одинаково для традиционного омовения, а потом приступали к молитве: в одном дворе, но каждая община в своей нише, пробитой в стене.
В Каире с древности существовало четкое деление на кварталы, каждый из которых, в свою очередь, делился на несколько частей. Кварталы представляли собой группу домов обязательно с общими воротами, которые запирались на ночь. В основном в каждом квартале селились люди одной профессии, одной религии или общего происхождения. По кварталу проходила центральная улица, нередко дававшая ему название, в нем размещались одна или несколько мечетей, баня, лавки, рынок.
Каир огромен и разнолик, поэтому рассказывать можно лишь об отдельных его частях. В ослепительном свете купаются купола минаретов, в мягкий полумрак погружены улицы и базары. Вот, например, громаднейший крытый базар Хан эль-Халиль — знаменитый «золотой рынок», основанный более 700 лет назад султаном Ашрафом Халилем. В глазах рябит от золотой и серебряной парчи, муслина, разноцветного шелка… Это изобилие не умещается в тесных лавочках и выплескивается на улицу: торгуют и на лотках, и на тележках, и с возов. Истошно кричат зазывалы, расхваливая свой товар; сверкают белозубыми улыбками продавцы, энергично жестикулируя и бойко торгуясь. Хан эль-Халиль — это сплошная цепь магазинов, лавочек и лавчонок, которые тянутся на сотни метров: заблудиться здесь легко, выйти без проводника почти невозможно.
Еще в XIV веке писатели и путешественники с восторгом рассказывали о восточных тканях ручной работы. Вместе с шелком в них входили золотая и серебряная нити, которые придавали тканям большую плотность и удивительные по разнообразию рисунки. Невозможно подобрать два куска одинаковой материи: рисунки на них как будто чередуются в одинаковом порядке, и только пристально вглядевшись, можно заметить разницу в промежутках линий и размерах орнаментов.
Но «золотой рынок» славится не только тканями. В Хан эль-Халиле разместились еще 12 самостоятельных «суков» — базаров, которые специализируются на продаже определенных товаров. Только проводники безошибочно знают, где находится медный, терракотовый ряд или владения золотых дел мастеров. Это поистине царство ювелиров — мастеров самой искусной и тончайшей работы. Повсюду слышен дробный стук молоточков, быстрые, почти незаметные движения рук вьют тонкую золотую проволоку и узором укладывают ее на шкатулки. Сегодняшние каирские умельцы-искусники, будь то ваятели или ювелиры, чеканщики или ткачи, сознают себя прямыми наследниками тех мастеров, что возводили знаменитые пирамиды и великого Сфинкса. И сознают это с заслуженной гордостью!
Каирцы очень жизнерадостны и никогда не унывают. Даже бездомные и безработные стараются не показывать своего горя, и потому на улицах никогда не засыпающей египетской столицы всегда слышны смех и веселые шутки. Они очень простосердечны, и если вас ненароком толкнут, — не обижайтесь! Лучше с улыбкой примите неизменное «малеш» — едва ли не самое распространенное и необыкновенно емкое слово, основной смысл которого сводится к «Прошу прощения!».
Каирцы очень религиозны, в громадном большинстве своем — они правоверные мусульмане. Когда радио разносит по улицам и площадям протяжный призыв к молитве, жизнь этого неугомонного города останавливается. Разноголосый хор муэдзинов поднимает с постели спящего и напоминает каждому бодрствующему мусульманину: «Аллах акбар! Ля илляхи илле Аллах!» («Аллах велик! Нет Бога, кроме Аллаха!»). Водители, парикмахеры, официанты, продавцы — буквально все прекращают свои занятия, расстилают молитвенные коврики и совершают намаз. Так происходит пять раз в день — сегодня, как вчера и позавчера, как и сотни лет назад…
УЛЫБАЮЩИЙСЯ ГОРОД ХАНОЙ
ВЕНА
В течение долгого времени Фустат и Каир существовали рядом, но постепенно Каир вбирал его в себя и в XVII веке поглотил уже полностью. Лишь квартал Кебеш остался от старого города, некогда простиравшегося от скалы, на которой стоит знаменитая каирская Цитадель, до Нила.
Цитадель — «гнездо Мухаммеда Али» — была сооружена еще в 1176 году, во времена правления знаменитого султана Саладина. Он выстроил здесь себе дворец, впоследствии постоянно служивший резиденцией султанов-мамелюков. Но от величественной прежде крепости сейчас остались внешние стены с южной и восточной сторон: в их древней кладке застряли ядра наполеоновских пушек. На территории Цитадели расположилась мечеть Мухаммеда Али, двор которой окружают легкие алебастровые колонны, отчего и всю мечеть часто называют Алебастровой. Все в ней сделано из алебастра, даже прислоненный к стене ручной электрический фонарик, который светится трепетным красноватым светом.
Ее огромные купола и стройные минареты давно уже стали символом Каира. Эхо, как стайка птиц, разлетается по мечети и многократно звенит под ее куполами. Направо от входа в мечеть находится могила Мухаммеда Али, обнесенная бронзовой оградой.
На широкой площадке перед мечетью расположен «колодец Иосифа», который гораздо старше ее по возрасту. Он был вырыт еще в средние века, строительство же самой мечети началось в 1820 году. По преданию, в нем был заключен библейский праотец Иосиф, проданный в рабство своими братьями. Вырытый в скале, колодец этот имеет глубину 88 метров, и дно его находится на одном уровне с дном Нила. Сколько ни смотри в этот колодец — не увидишь даже блеска воды…
В Старом городе расположились и островки коптского (христианского) Каира. Христианство пришло в Египет задолго до ислама — еще в III веке. Сначала с ним боролись те, кто почитал древних богов Нила. С VII века в Египте начал быстро распространяться ислам, но копты сохранили и себя, и свою веру.
Старейшей в Каире является Подвесная церковь, воздвигнутая в IV веке во славу Девы Марии. Храм построен над южными воротами Вавилонской крепости, стоявшей на берегу Нила. Церковь как бы парит в воздухе, так как ее основание покоится на сваях, а через стеклянные ниши пола видна вода.
Со времени основания Каира и до завоевания его турками здесь последовательно правили четыре династии, и в разные эпохи в городе возводились величественные мечети. Современницей нового Каира является мечеть эль-Азхар («Мечеть цветов»), сохранившая свой восточный облик. Еще несколько веков назад в ней был основан мусульманский университет, в котором обучалось до 9000 студентов, пришедших со всех концов мусульманского мира. До сих пор профессора преподают здесь, учитывая традиции, не изменившиеся с X века.
По грандиозности, величию и мужественной грации выделяется в Каире мечеть султана Хасана. Так и кажется, что в XVI веке ее построил какой-нибудь арабский Микеланджело. Длина этой знаменитой мечети — 140 метров, ширина — 75, а один из ее минаретов достигает высоты 86 метров. Она примечательна своими ребристыми, как будто скрученными минаретами. Рассказывают, что султану было представлено много архитектурных проектов, но ни один ему не понравился. Однажды он с досады скрутил пергамент с чертежом и бросил его, а потом посмотрел и приказал: «Стройте так!».
Мечеть султана Хасана в сущности не одна мечеть, а четыре. Именно столько было при султане крупных мусульманских сект, примирить которые он и надеялся. Витиеватый фонтан посреди двора мечети служил всем одинаково для традиционного омовения, а потом приступали к молитве: в одном дворе, но каждая община в своей нише, пробитой в стене.
В Каире с древности существовало четкое деление на кварталы, каждый из которых, в свою очередь, делился на несколько частей. Кварталы представляли собой группу домов обязательно с общими воротами, которые запирались на ночь. В основном в каждом квартале селились люди одной профессии, одной религии или общего происхождения. По кварталу проходила центральная улица, нередко дававшая ему название, в нем размещались одна или несколько мечетей, баня, лавки, рынок.
Каир огромен и разнолик, поэтому рассказывать можно лишь об отдельных его частях. В ослепительном свете купаются купола минаретов, в мягкий полумрак погружены улицы и базары. Вот, например, громаднейший крытый базар Хан эль-Халиль — знаменитый «золотой рынок», основанный более 700 лет назад султаном Ашрафом Халилем. В глазах рябит от золотой и серебряной парчи, муслина, разноцветного шелка… Это изобилие не умещается в тесных лавочках и выплескивается на улицу: торгуют и на лотках, и на тележках, и с возов. Истошно кричат зазывалы, расхваливая свой товар; сверкают белозубыми улыбками продавцы, энергично жестикулируя и бойко торгуясь. Хан эль-Халиль — это сплошная цепь магазинов, лавочек и лавчонок, которые тянутся на сотни метров: заблудиться здесь легко, выйти без проводника почти невозможно.
Еще в XIV веке писатели и путешественники с восторгом рассказывали о восточных тканях ручной работы. Вместе с шелком в них входили золотая и серебряная нити, которые придавали тканям большую плотность и удивительные по разнообразию рисунки. Невозможно подобрать два куска одинаковой материи: рисунки на них как будто чередуются в одинаковом порядке, и только пристально вглядевшись, можно заметить разницу в промежутках линий и размерах орнаментов.
Но «золотой рынок» славится не только тканями. В Хан эль-Халиле разместились еще 12 самостоятельных «суков» — базаров, которые специализируются на продаже определенных товаров. Только проводники безошибочно знают, где находится медный, терракотовый ряд или владения золотых дел мастеров. Это поистине царство ювелиров — мастеров самой искусной и тончайшей работы. Повсюду слышен дробный стук молоточков, быстрые, почти незаметные движения рук вьют тонкую золотую проволоку и узором укладывают ее на шкатулки. Сегодняшние каирские умельцы-искусники, будь то ваятели или ювелиры, чеканщики или ткачи, сознают себя прямыми наследниками тех мастеров, что возводили знаменитые пирамиды и великого Сфинкса. И сознают это с заслуженной гордостью!
Каирцы очень жизнерадостны и никогда не унывают. Даже бездомные и безработные стараются не показывать своего горя, и потому на улицах никогда не засыпающей египетской столицы всегда слышны смех и веселые шутки. Они очень простосердечны, и если вас ненароком толкнут, — не обижайтесь! Лучше с улыбкой примите неизменное «малеш» — едва ли не самое распространенное и необыкновенно емкое слово, основной смысл которого сводится к «Прошу прощения!».
Каирцы очень религиозны, в громадном большинстве своем — они правоверные мусульмане. Когда радио разносит по улицам и площадям протяжный призыв к молитве, жизнь этого неугомонного города останавливается. Разноголосый хор муэдзинов поднимает с постели спящего и напоминает каждому бодрствующему мусульманину: «Аллах акбар! Ля илляхи илле Аллах!» («Аллах велик! Нет Бога, кроме Аллаха!»). Водители, парикмахеры, официанты, продавцы — буквально все прекращают свои занятия, расстилают молитвенные коврики и совершают намаз. Так происходит пять раз в день — сегодня, как вчера и позавчера, как и сотни лет назад…
УЛЫБАЮЩИЙСЯ ГОРОД ХАНОЙ
Ханой — очень приветливый город. Как мать дарит своему ребенку улыбку с первых мгновений его жизни, так и Ханой всегда улыбается людям. Со стен пагод улыбаются Будды в розовом ореоле, лотосы в озерах, хризантемы, гладиолусы, пионы — все это тоже многоцветье улыбок и доброты ханойской земли. Приветливо покачивают кронами кокосовые пальмы, да и сами дома как будто излучают свет и тепло. Простые и уютные, они лишены архитектурных капризов и восточной чопорности, зато в каждое лепное украшение на крыше вьетнамские зодчие стремились вложить только один смысл — радушие и гостеприимство. Каменные хвосты драконов на крышах домов — символ мира и спокойствия его жителей, ведь издавна дракон — повелитель вод — наделен великими добродетелями. Он верно служил людям и всегда защищал их, да и сам Ханой несколько столетий назад назывался «Тханглонгом» — «Городом взлетающего дракона».
Много воды утекло в Красной реке с тех пор, как на ее берегах появился Тханглонг. В IX веке китайский правитель Гао Бянь заложил здесь храм, который сейчас охраняется государством как памятник старины. Через 200 лет вьетнамский император Ли Тхай Хо начал возводить город, но на болотистой почве городские стены рушились. Старинное предание рассказывает, что однажды во сне император увидел белого коня, который выходил из храма. Конь проскакал вокруг нескольких деревень и снова удалился в храм. Сохранив в памяти участок, обозначенный следами конских копыт, император приказал на этой территории возвести стену, которая оказалась весьма прочной. Храм с тех пор стал называться «Бать Ма» — «Белая лошадь».
Первоначальное название должно было принести городу быстрый расцвет и счастье, однако ему выпал нелегкий жребий: не раз за свою многовековую историю город подвергался разрушениям. Особенно сильно Тханглонг пострадал в XIII веке от трехкратного нашествия захватчиков, вторгшихся с севера, но в конечном итоге непрошеные завоеватели получили достойный отпор. По сей день люди приходят в «Храм двух сестер», чтобы почтить память отважных женщин из рода Чынг, которые, как гласит древнее предание, подняли восстание против завоевателей. Храм построен в стиле китайской пагоды и раньше был украшен золотыми статуэтками Будды, но впоследствии они исчезли. На темных стенах храма сохранились лишь великолепные барельефы, изображающие разъяренного тигра, возносящегося к небу дракона, аиста с цветами лотоса в клюве и слона, попирающего ногами змею.
Местом паломничества в Ханое является и квартал Донгда с его знаменитыми Баньяновыми холмами, которые, по преданию, возникли на том месте, где в 1789 году была разбита 200-тысячная китайская армия.
Тханглонг начинался с крепости, история которой насчитывает уже больше 1000 лет. Сейчас от крепости сохранились лишь остатки Северных ворот, в каменной стене можно видеть глубокую, почерневшую от времени выбоину — след от ядра, выпущенного французской артиллерией в апреле 1872 года. С тех пор улицу, примыкающую к старой крепости, называют «улицей Раненого сердца».
Недалеко от крепости, в самом центре Ханоя, раскинулось «Озеро возвращенного меча». Оно почти правильной формы, вода в нем изумительного голубого цвета и такая прозрачная, что с берега видно, как по дну ползают большие черные черепахи. Озеро образовалось на месте старого русла Красной реки, которая нынче течет несколько севернее. Посреди озера стоит башенка, которая называется «Храмом черепахи» и с которой связана одна старинная легенда, где исторические факты столь тесно переплелись с поэтическим вымыслом, что разделить их уже невозможно.
Эти события произошли в те времена, когда феодалы китайской династии Мин вторглись в земли Вьетнама с севера. Народ под предводительством рыбака Ле Лоя поднял восстание, но китайцы были лучше вооружены, и вьетнамское войско терпело поражения.
Когда крестьянская армия отошла в горы и встала на отдых, в один из вечеров в лагерь пробрался бедно одетый вьетнамец. Его отвели к шатру, где вокруг Ле Лоя собрались военачальники, одолеваемые тревожными думами.
— Ле Лой, — сказал бедняк. — Я — простой рыбак и каждый день ловлю рыбу на своем озере. А вчера сеть зацепила что-то тяжелое, и я еле-еле подтянул ее к лодке. Потом на поверхность озера сплыла огромная черепаха, которая держала в зубах меч. Вот он, этот меч! Сокрушай им, Ле Лой, врагов нашей земли! — Рыбак вытащил из лохмотьев молнией сверкнувший меч и с поклоном вручил его вождю.
Ле Лой разбил полчища китайских захватчиков, прогнал их с вьетнамской земли и стал правителем страны. В честь великой победы он устроил праздник на том озере, где жила черепаха. В синих и желтых лодках Ле Лой и его приближенные выплыли на середину озера, и вдруг перед носом лодки правителя появилась старая черепаха и сказала:
— Тебе, Ле Лой, был послан меч, чтобы разгромить врага. Твой долг выполнен, ты победил. Меч этот страшен только захватчикам, и теперь верни его мне.
Меч описал над водой полукруг, черепаха схватила его в пасть и погрузилась в воду.
В честь легендарного рыбака-императора на середине «Озера возвращенного меча» воздвигнута нефритовая пагода Гок Сон, к которой с берега перекинут легкий изогнутый мостик. Недалеко от пагоды и возвышается над водой изящный «Храм черепахи», а вместе эти сооружения являются замечательными памятниками старинного вьетнамского зодчества, хотя в их архитектурных формах чувствуется и влияние Китая.
Свое нынешнее название — Ханой — город получил в 1839 году, и означает оно «город между рек». Собственно сам Ханой — это «внутренний город», где на сравнительно небольшой территории живет около 1000000 человек. Лабиринт тесных улиц делового Ханоя начинается у северного берега «Озера возвращенного меча». Это самый густонаселенный район города: здесь на каждый квадратный километр, застроенный домами не выше трех этажей, приходится 20—30 тысяч человек.
Сеть улиц «императорского города» окончательно сложилась к началу XX века, но многие дома были построены еще раньше — на месте бамбуковых и соломенных хижин. Феодальные правители Вьетнама запрещали незнатным людям строить дома, которые хотя бы отдаленно напоминали здания «императорского города». Закон императора Зя Лонга так и предписывал: «Дома простых людей не могут иметь два этажа или двухъярусные крыши; их нельзя красить разными красками или рельефно украшать».
Новые черты в облике Ханоя появились в конце XIX века, когда французы захватили город и разрушили императорские дворцы, а на месте старинных пагод построили здания почты и телеграфа. С приходом колонизаторов в Ханое резко выделились «европейская» и «туземная» части. Состоятельные ремесленники и торговцы перестали обращать внимание на прежние императорские предписания и стали строить по-новому. На широких, выложенных каменными плитами улицах «европейского города» один за другим вырастали фешенебельные особняки и роскошные отели, богатые магазины и другие здания; здесь разбивали тенистые парки и зеленые скверы… Ханой тогда стал резко расти вверх, места в городе не прибавилось, и жизненное пространство приходилось расширять только так.
Нижние этажи зданий оставались прежними, зато надстройки над ними стали воплощать самую буйную фантазию зодчих-самоучек и хозяев-заказчиков Миниатюрные балкончики, на разной высоте площадки под навесом, с перилами и ограждениями, лепные орнаменты… Например, в Парусном ряду до сих пор стоит дом, который отличается весьма замысловатой архитектурой. Дом этот называется Ты Зыонг — «дом мясников»: его действительно построили мясники, переселившиеся из провинции в Ханой. Карнизы этого дома украшены тонкой лепкой, изображающей целые сюжеты, где многочисленные керамические фигуры облиты глазурью темно-зеленых оттенков…
«Туземная» часть Ханоя, где кривые улочки были настолько узки, что по ним с трудом могла проехать одна повозка, становилась все мрачнее и грязнее. Это был район опиумных курилен и винных лавок, хотя до французского владычества вьетнамцы не знали даже вкуса алкогольных напитков. На границе между «европейской» и «туземной» частями французы выстроили тюрьму Ша-Тьен.
В 1940 году французов сменили японские завоеватели, которые тоже мало заботились о благоустройстве Ханоя. Только с сентября 1945 года, когда страна обрела независимость, вьетнамцы стали украшать и благоустраивать свою столицу, бережно сохраняя ее исторические памятники. Многие улицы города до сих пор имеют средневековые названия: улица Дорожных корзин, улица Бумажных изделий, улица Жареной рыбы и т.д.
Улица Кхамтхиен издавна считалась улицей звездочетов, писателей и ученых. Во время декабрьских налетов 1972 года она пострадала больше других, но уже в первые мирные месяцы стала восстанавливаться и преображаться. Бережно сохраняя ее древнюю архитектуру, рабочие-каменщики искусно заделывали кирпичом пробоины в стенах домов. Конечно, восстановить весь квартал в том виде, как он существовал много веков назад, невозможно. И тогда ханойцы решили засыпать воронки, проложить здесь широкий проспект, а по обе его стороны разбить аллеи, которые приведут к «Памятнику погибшим на улице Кхамтхиен».
Достопримечательностью вьетнамской столицы является и «Храм литературы», посвященный Конфуцию. В нем несколько двориков, заросших сейчас густой травой, в которой прячутся небольшие пруды, когда-то служившие бассейнами для купания, а теперь затянутые тиной. Узкая дорожка, выложенная каменными плитами, ведет из одного дворика в другой.
Все в «Храме литературы» скрывается в тени широколистых банановых и огромных манговых деревьев, как утверждают, ровесников самого храма. Некоторые из деревьев уже умерли и стоят, лишенные коры и листьев, как высохшие от времени скелеты великанов. В глубине двориков пахнет свежим сеном, тиной и дымком от ароматических свечей, день и ночь горящих в храме. Внутри храмового здания темно и прохладно, трепетный свет тонких свечей падает на большое бронзовое изваяние Будды. Перед Буддой стоит столик из сандалового дерева с чашечками для риса и вазами для фруктов. Неподалеку бронзовый аист (символ счастья и спокойствия), стоя на черепахе (символе бессмертия), держит в клюве цветок лотоса. Здесь же висят медный гонг и два меча, охраняющие храм от злых духов.
С XI века в храмовых двориках воспитывалась духовная элита Вьетнама. Вокруг Храма каменные черепахи поддерживают 84 плиты с именами победителей в конкурсных экзаменах на высшую ученую степень и литературных состязаниях, которые проводились здесь со времен основания Храма и вплоть до захвата Вьетнама Францией. Перед плитами установлена высокая изящная башня, служившая в свое время кафедрой — с нее ученые через бамбуковый рупор произносили речи, поэты читали стихи, экзаменующиеся отвечали на вопросы ученого совета…
В Ханое рядом с каждым, даже совсем не большим озерком можно встретить храм или пагоду. Символом города считается «Пагода на одной колонне», возведенная в 1049 году. Легенда рассказывает, что как-то король Ле Тхань Тонг увидел во сне спускавшуюся с гор богиню Гуаньинь. Наутро король приказал возвести в ее честь пагоду, которая сейчас расположилась неподалеку от площади Бядинь. Деревянное сооружение, поднявшись посреди небольшого водоема, приобрело форму лотоса, а внутри пагоды находилось скульптурное изображение богини. Весь ансамбль выражал мысль, что лотос всегда остается чистым среди моря скорби…
За последние десятилетия Ханой, конечно же, сильно изменился. В 1970-х годах вьетнамские и советские архитекторы разработали совместный проект реконструкции и строительства столицы, который предусматривал создание второго города с сохранением «старого Ханоя». Географическим центром города должна стать площадь Бядинь, на которой находится мавзолей Хо Ши Мина. Ханой заботится о мавзолее: полы здесь всегда устланы коврами, парадные комнаты сияют чистотой, курится дым благовонных палочек. В полном порядке содержится и Музей Хо Ши Мина, в витринах которого выставлены «макеты мечтаний» вьетнамского лидера о городе будущего — высотные дома в районе Западного озера — сдержанные, чистейших архитектурных пропорций сооружения в стиле Ле Корбюзье.
Но и живя в столице, ханойцы во многом сохранили черты сельского быта. Например, между пятиэтажными корпусами новостроек нередко можно увидеть огороды. Подсобные хозяйства имеют многие предприятия, учреждения и учебные заведения. А в некоторых центральных кварталах города утро начинается с переклички петухов.
Сегодняшний Ханой с его почти тысячелетней историей, в сравнении с ярким и живым городом Хошимином, представляется скорее мудрым и медлительным, как старая черепаха. Как старик, трясущийся над старыми семейными реликвиями, Ханой отвергает всякие критические замечания по поводу заплесневевших фасадов своих домов, полуосыпавшихся черепичных крыш и позеленевших ставней «старого города» с его темными пещерками-жилищами и глухими внутренними двориками. Ханой дорожит и прогнувшимися балконами с потрескавшимися колоннами, и ржавыми коваными решетками…
Каждая столица мира своеобразна не только своей историей и архитектурными традициями. Помимо них, любому городу присущи свои собственные, особенные звуки. Ханойские улицы с раннего утра наполняются глуховатым шуршанием тысяч велосипедных шин. Нескончаемым потоком рабочие и студенты, школьники и служащие, молодежь и пожилые люди катят на своих велосипедах на заводы и фабрики, в мастерские и учреждения, школы и другие учебные заведения. Они заполняют все улицы и площади города, и приезжему кажется невероятной способность ханойцев не только избегать столкновения, а и двигаться слаженно друг с другом. Но, присмотревшись, нетрудно заметить, что порядок в этом движении обеспечивается единым ритмом — ритмом мирной, спокойной жизни.
Много воды утекло в Красной реке с тех пор, как на ее берегах появился Тханглонг. В IX веке китайский правитель Гао Бянь заложил здесь храм, который сейчас охраняется государством как памятник старины. Через 200 лет вьетнамский император Ли Тхай Хо начал возводить город, но на болотистой почве городские стены рушились. Старинное предание рассказывает, что однажды во сне император увидел белого коня, который выходил из храма. Конь проскакал вокруг нескольких деревень и снова удалился в храм. Сохранив в памяти участок, обозначенный следами конских копыт, император приказал на этой территории возвести стену, которая оказалась весьма прочной. Храм с тех пор стал называться «Бать Ма» — «Белая лошадь».
Первоначальное название должно было принести городу быстрый расцвет и счастье, однако ему выпал нелегкий жребий: не раз за свою многовековую историю город подвергался разрушениям. Особенно сильно Тханглонг пострадал в XIII веке от трехкратного нашествия захватчиков, вторгшихся с севера, но в конечном итоге непрошеные завоеватели получили достойный отпор. По сей день люди приходят в «Храм двух сестер», чтобы почтить память отважных женщин из рода Чынг, которые, как гласит древнее предание, подняли восстание против завоевателей. Храм построен в стиле китайской пагоды и раньше был украшен золотыми статуэтками Будды, но впоследствии они исчезли. На темных стенах храма сохранились лишь великолепные барельефы, изображающие разъяренного тигра, возносящегося к небу дракона, аиста с цветами лотоса в клюве и слона, попирающего ногами змею.
Местом паломничества в Ханое является и квартал Донгда с его знаменитыми Баньяновыми холмами, которые, по преданию, возникли на том месте, где в 1789 году была разбита 200-тысячная китайская армия.
Тханглонг начинался с крепости, история которой насчитывает уже больше 1000 лет. Сейчас от крепости сохранились лишь остатки Северных ворот, в каменной стене можно видеть глубокую, почерневшую от времени выбоину — след от ядра, выпущенного французской артиллерией в апреле 1872 года. С тех пор улицу, примыкающую к старой крепости, называют «улицей Раненого сердца».
Недалеко от крепости, в самом центре Ханоя, раскинулось «Озеро возвращенного меча». Оно почти правильной формы, вода в нем изумительного голубого цвета и такая прозрачная, что с берега видно, как по дну ползают большие черные черепахи. Озеро образовалось на месте старого русла Красной реки, которая нынче течет несколько севернее. Посреди озера стоит башенка, которая называется «Храмом черепахи» и с которой связана одна старинная легенда, где исторические факты столь тесно переплелись с поэтическим вымыслом, что разделить их уже невозможно.
Эти события произошли в те времена, когда феодалы китайской династии Мин вторглись в земли Вьетнама с севера. Народ под предводительством рыбака Ле Лоя поднял восстание, но китайцы были лучше вооружены, и вьетнамское войско терпело поражения.
Когда крестьянская армия отошла в горы и встала на отдых, в один из вечеров в лагерь пробрался бедно одетый вьетнамец. Его отвели к шатру, где вокруг Ле Лоя собрались военачальники, одолеваемые тревожными думами.
— Ле Лой, — сказал бедняк. — Я — простой рыбак и каждый день ловлю рыбу на своем озере. А вчера сеть зацепила что-то тяжелое, и я еле-еле подтянул ее к лодке. Потом на поверхность озера сплыла огромная черепаха, которая держала в зубах меч. Вот он, этот меч! Сокрушай им, Ле Лой, врагов нашей земли! — Рыбак вытащил из лохмотьев молнией сверкнувший меч и с поклоном вручил его вождю.
Ле Лой разбил полчища китайских захватчиков, прогнал их с вьетнамской земли и стал правителем страны. В честь великой победы он устроил праздник на том озере, где жила черепаха. В синих и желтых лодках Ле Лой и его приближенные выплыли на середину озера, и вдруг перед носом лодки правителя появилась старая черепаха и сказала:
— Тебе, Ле Лой, был послан меч, чтобы разгромить врага. Твой долг выполнен, ты победил. Меч этот страшен только захватчикам, и теперь верни его мне.
Меч описал над водой полукруг, черепаха схватила его в пасть и погрузилась в воду.
В честь легендарного рыбака-императора на середине «Озера возвращенного меча» воздвигнута нефритовая пагода Гок Сон, к которой с берега перекинут легкий изогнутый мостик. Недалеко от пагоды и возвышается над водой изящный «Храм черепахи», а вместе эти сооружения являются замечательными памятниками старинного вьетнамского зодчества, хотя в их архитектурных формах чувствуется и влияние Китая.
Свое нынешнее название — Ханой — город получил в 1839 году, и означает оно «город между рек». Собственно сам Ханой — это «внутренний город», где на сравнительно небольшой территории живет около 1000000 человек. Лабиринт тесных улиц делового Ханоя начинается у северного берега «Озера возвращенного меча». Это самый густонаселенный район города: здесь на каждый квадратный километр, застроенный домами не выше трех этажей, приходится 20—30 тысяч человек.
Сеть улиц «императорского города» окончательно сложилась к началу XX века, но многие дома были построены еще раньше — на месте бамбуковых и соломенных хижин. Феодальные правители Вьетнама запрещали незнатным людям строить дома, которые хотя бы отдаленно напоминали здания «императорского города». Закон императора Зя Лонга так и предписывал: «Дома простых людей не могут иметь два этажа или двухъярусные крыши; их нельзя красить разными красками или рельефно украшать».
Новые черты в облике Ханоя появились в конце XIX века, когда французы захватили город и разрушили императорские дворцы, а на месте старинных пагод построили здания почты и телеграфа. С приходом колонизаторов в Ханое резко выделились «европейская» и «туземная» части. Состоятельные ремесленники и торговцы перестали обращать внимание на прежние императорские предписания и стали строить по-новому. На широких, выложенных каменными плитами улицах «европейского города» один за другим вырастали фешенебельные особняки и роскошные отели, богатые магазины и другие здания; здесь разбивали тенистые парки и зеленые скверы… Ханой тогда стал резко расти вверх, места в городе не прибавилось, и жизненное пространство приходилось расширять только так.
Нижние этажи зданий оставались прежними, зато надстройки над ними стали воплощать самую буйную фантазию зодчих-самоучек и хозяев-заказчиков Миниатюрные балкончики, на разной высоте площадки под навесом, с перилами и ограждениями, лепные орнаменты… Например, в Парусном ряду до сих пор стоит дом, который отличается весьма замысловатой архитектурой. Дом этот называется Ты Зыонг — «дом мясников»: его действительно построили мясники, переселившиеся из провинции в Ханой. Карнизы этого дома украшены тонкой лепкой, изображающей целые сюжеты, где многочисленные керамические фигуры облиты глазурью темно-зеленых оттенков…
«Туземная» часть Ханоя, где кривые улочки были настолько узки, что по ним с трудом могла проехать одна повозка, становилась все мрачнее и грязнее. Это был район опиумных курилен и винных лавок, хотя до французского владычества вьетнамцы не знали даже вкуса алкогольных напитков. На границе между «европейской» и «туземной» частями французы выстроили тюрьму Ша-Тьен.
В 1940 году французов сменили японские завоеватели, которые тоже мало заботились о благоустройстве Ханоя. Только с сентября 1945 года, когда страна обрела независимость, вьетнамцы стали украшать и благоустраивать свою столицу, бережно сохраняя ее исторические памятники. Многие улицы города до сих пор имеют средневековые названия: улица Дорожных корзин, улица Бумажных изделий, улица Жареной рыбы и т.д.
Улица Кхамтхиен издавна считалась улицей звездочетов, писателей и ученых. Во время декабрьских налетов 1972 года она пострадала больше других, но уже в первые мирные месяцы стала восстанавливаться и преображаться. Бережно сохраняя ее древнюю архитектуру, рабочие-каменщики искусно заделывали кирпичом пробоины в стенах домов. Конечно, восстановить весь квартал в том виде, как он существовал много веков назад, невозможно. И тогда ханойцы решили засыпать воронки, проложить здесь широкий проспект, а по обе его стороны разбить аллеи, которые приведут к «Памятнику погибшим на улице Кхамтхиен».
Достопримечательностью вьетнамской столицы является и «Храм литературы», посвященный Конфуцию. В нем несколько двориков, заросших сейчас густой травой, в которой прячутся небольшие пруды, когда-то служившие бассейнами для купания, а теперь затянутые тиной. Узкая дорожка, выложенная каменными плитами, ведет из одного дворика в другой.
Все в «Храме литературы» скрывается в тени широколистых банановых и огромных манговых деревьев, как утверждают, ровесников самого храма. Некоторые из деревьев уже умерли и стоят, лишенные коры и листьев, как высохшие от времени скелеты великанов. В глубине двориков пахнет свежим сеном, тиной и дымком от ароматических свечей, день и ночь горящих в храме. Внутри храмового здания темно и прохладно, трепетный свет тонких свечей падает на большое бронзовое изваяние Будды. Перед Буддой стоит столик из сандалового дерева с чашечками для риса и вазами для фруктов. Неподалеку бронзовый аист (символ счастья и спокойствия), стоя на черепахе (символе бессмертия), держит в клюве цветок лотоса. Здесь же висят медный гонг и два меча, охраняющие храм от злых духов.
С XI века в храмовых двориках воспитывалась духовная элита Вьетнама. Вокруг Храма каменные черепахи поддерживают 84 плиты с именами победителей в конкурсных экзаменах на высшую ученую степень и литературных состязаниях, которые проводились здесь со времен основания Храма и вплоть до захвата Вьетнама Францией. Перед плитами установлена высокая изящная башня, служившая в свое время кафедрой — с нее ученые через бамбуковый рупор произносили речи, поэты читали стихи, экзаменующиеся отвечали на вопросы ученого совета…
В Ханое рядом с каждым, даже совсем не большим озерком можно встретить храм или пагоду. Символом города считается «Пагода на одной колонне», возведенная в 1049 году. Легенда рассказывает, что как-то король Ле Тхань Тонг увидел во сне спускавшуюся с гор богиню Гуаньинь. Наутро король приказал возвести в ее честь пагоду, которая сейчас расположилась неподалеку от площади Бядинь. Деревянное сооружение, поднявшись посреди небольшого водоема, приобрело форму лотоса, а внутри пагоды находилось скульптурное изображение богини. Весь ансамбль выражал мысль, что лотос всегда остается чистым среди моря скорби…
За последние десятилетия Ханой, конечно же, сильно изменился. В 1970-х годах вьетнамские и советские архитекторы разработали совместный проект реконструкции и строительства столицы, который предусматривал создание второго города с сохранением «старого Ханоя». Географическим центром города должна стать площадь Бядинь, на которой находится мавзолей Хо Ши Мина. Ханой заботится о мавзолее: полы здесь всегда устланы коврами, парадные комнаты сияют чистотой, курится дым благовонных палочек. В полном порядке содержится и Музей Хо Ши Мина, в витринах которого выставлены «макеты мечтаний» вьетнамского лидера о городе будущего — высотные дома в районе Западного озера — сдержанные, чистейших архитектурных пропорций сооружения в стиле Ле Корбюзье.
Но и живя в столице, ханойцы во многом сохранили черты сельского быта. Например, между пятиэтажными корпусами новостроек нередко можно увидеть огороды. Подсобные хозяйства имеют многие предприятия, учреждения и учебные заведения. А в некоторых центральных кварталах города утро начинается с переклички петухов.
Сегодняшний Ханой с его почти тысячелетней историей, в сравнении с ярким и живым городом Хошимином, представляется скорее мудрым и медлительным, как старая черепаха. Как старик, трясущийся над старыми семейными реликвиями, Ханой отвергает всякие критические замечания по поводу заплесневевших фасадов своих домов, полуосыпавшихся черепичных крыш и позеленевших ставней «старого города» с его темными пещерками-жилищами и глухими внутренними двориками. Ханой дорожит и прогнувшимися балконами с потрескавшимися колоннами, и ржавыми коваными решетками…
Каждая столица мира своеобразна не только своей историей и архитектурными традициями. Помимо них, любому городу присущи свои собственные, особенные звуки. Ханойские улицы с раннего утра наполняются глуховатым шуршанием тысяч велосипедных шин. Нескончаемым потоком рабочие и студенты, школьники и служащие, молодежь и пожилые люди катят на своих велосипедах на заводы и фабрики, в мастерские и учреждения, школы и другие учебные заведения. Они заполняют все улицы и площади города, и приезжему кажется невероятной способность ханойцев не только избегать столкновения, а и двигаться слаженно друг с другом. Но, присмотревшись, нетрудно заметить, что порядок в этом движении обеспечивается единым ритмом — ритмом мирной, спокойной жизни.
ВЕНА
Вена расположена в том месте Австрии, где Дунай, прорвавшись сквозь теснины Венских ворот, выходит на равнину. Эта равнина издавна привлекала к себе поселенцев, ибо «земля здесь одарила людей и хлебом, и вином, и фруктами», как писал в середине XVII века австрийский топограф М. Цейлер.
Вена хотя и тесно связана с историей Австрии, но существовала еще задолго до создания австрийского государства. Около 3000 года до нашей эры на территории современной Австрии поселились венето-иллирийские племена, основавшие на месте одного из сегодняшних районов Вены поселок и возведшие вокруг него укрепления. После них сюда пришли кельты, которых в 16 году нашей эры сменили римляне. На месте нынешней Вены римляне нашли кельтское поселение «Виндомина» и построили тут один из своих лагерей, центр которого находился на месте нынешнего Хохер-Маркт. Главный лагерь римлян располагался несколько дальше, но в Виндобоне (так римляне переименовали Виндомину) постоянно стоял гарнизон одного из римских легионов. Географическое положение Виндобоны позволяло римским войскам не только отражать набеги германцев, но и самим предпринимать захватнические вылазки.
Со временем вокруг военного лагеря стали вырастать торгово-ремесленные поселки. В Виндобоне охотно и подолгу жил римский император Марк Аврелий, здесь он и умер в 180 году. С течением времени римляне были вытеснены отсюда новыми завоевателями, которые в этом районе вообще часто сменяли друг друга, но наиболее настойчиво к захвату этих земель стремились германские племена, которые переименовали Виндобону в Вению. Нынешнее название австрийской столицы впервые упоминается в исторических хрониках в 1030 году, но только в 1037 году Вена называется городом. Тогда она входила во владения герцогского рода Бабенбергов — могущественных правителей, владевших многими австрийскими землями. Однако сами Бабенберги тогда еще не жили в Вене, потому что она была слишком открыта для нападений мадьяр.
В 1138 году Генрих Язомирготт, маркграф этого же рода, сооружает у самых ворот тогдашней Вены свой дворец, в котором почти сразу же начинается довольно пышная светская жизнь. При нем же происходит закладка собора Святого Стефана и возведение Бенедиктинского монастыря для призванных им ирландских монахов.
При Леопольде VI Вена занимала уже почти всю свою нынешнюю центральную территорию и считалась одним из красивейших нижнегерманских городов. Рост Вены вширь в то время прекратился, и начался внутренний рост города. Появляются Суконная, Ювелирная и другие улицы, а также Дворянская, на которой не разрешалось жить торговцам и ремесленникам.
Строгая грань, проводившаяся между сословиями, отражалась и на внешнем облике города, каждый квартал которого имел свою собственную «физиономию». Так, в «городском статусе» Леопольда VI говорилось, что «потомственные граждане, владеющие поземельною собственностью, пользуются привилегиями перед купцами и мещанами, а все они вместе отрицают право заседать „в совете“ за ремесленниками». В соборе Святого Стефана сейчас можно видеть надгробную плиту, посвященную памяти бургомистра К. Форлуфа и двух «советников», казненных в 1408 году на Свиной площади ремесленниками, которые тогда одержали победу над «потомственными бюргерами».
В конце XIII века Вена переходит под владычество Габсбургов, которые постепенно присоединяли к своим владениям все новые и новые территории. В 1529 году пришлось выдержать первую осаду турок, которые завоевали Венгрию и тем самым открыли себе свободный путь к австрийской столице. Жители Вены сожгли все пригороды и срыли замок на Каленберг, чтобы лишить турок всякого прикрытия, и в течение 18 дней выдерживали осаду, пока им на помощь не пришло подкрепление. Множество немецких городов (например, Нюрнберг и другие) прислали тогда Вене крупные пожертвования, чтобы она могла вновь воздвигнуть свои укрепления.
Вена хотя и тесно связана с историей Австрии, но существовала еще задолго до создания австрийского государства. Около 3000 года до нашей эры на территории современной Австрии поселились венето-иллирийские племена, основавшие на месте одного из сегодняшних районов Вены поселок и возведшие вокруг него укрепления. После них сюда пришли кельты, которых в 16 году нашей эры сменили римляне. На месте нынешней Вены римляне нашли кельтское поселение «Виндомина» и построили тут один из своих лагерей, центр которого находился на месте нынешнего Хохер-Маркт. Главный лагерь римлян располагался несколько дальше, но в Виндобоне (так римляне переименовали Виндомину) постоянно стоял гарнизон одного из римских легионов. Географическое положение Виндобоны позволяло римским войскам не только отражать набеги германцев, но и самим предпринимать захватнические вылазки.
Со временем вокруг военного лагеря стали вырастать торгово-ремесленные поселки. В Виндобоне охотно и подолгу жил римский император Марк Аврелий, здесь он и умер в 180 году. С течением времени римляне были вытеснены отсюда новыми завоевателями, которые в этом районе вообще часто сменяли друг друга, но наиболее настойчиво к захвату этих земель стремились германские племена, которые переименовали Виндобону в Вению. Нынешнее название австрийской столицы впервые упоминается в исторических хрониках в 1030 году, но только в 1037 году Вена называется городом. Тогда она входила во владения герцогского рода Бабенбергов — могущественных правителей, владевших многими австрийскими землями. Однако сами Бабенберги тогда еще не жили в Вене, потому что она была слишком открыта для нападений мадьяр.
В 1138 году Генрих Язомирготт, маркграф этого же рода, сооружает у самых ворот тогдашней Вены свой дворец, в котором почти сразу же начинается довольно пышная светская жизнь. При нем же происходит закладка собора Святого Стефана и возведение Бенедиктинского монастыря для призванных им ирландских монахов.
При Леопольде VI Вена занимала уже почти всю свою нынешнюю центральную территорию и считалась одним из красивейших нижнегерманских городов. Рост Вены вширь в то время прекратился, и начался внутренний рост города. Появляются Суконная, Ювелирная и другие улицы, а также Дворянская, на которой не разрешалось жить торговцам и ремесленникам.
Строгая грань, проводившаяся между сословиями, отражалась и на внешнем облике города, каждый квартал которого имел свою собственную «физиономию». Так, в «городском статусе» Леопольда VI говорилось, что «потомственные граждане, владеющие поземельною собственностью, пользуются привилегиями перед купцами и мещанами, а все они вместе отрицают право заседать „в совете“ за ремесленниками». В соборе Святого Стефана сейчас можно видеть надгробную плиту, посвященную памяти бургомистра К. Форлуфа и двух «советников», казненных в 1408 году на Свиной площади ремесленниками, которые тогда одержали победу над «потомственными бюргерами».
В конце XIII века Вена переходит под владычество Габсбургов, которые постепенно присоединяли к своим владениям все новые и новые территории. В 1529 году пришлось выдержать первую осаду турок, которые завоевали Венгрию и тем самым открыли себе свободный путь к австрийской столице. Жители Вены сожгли все пригороды и срыли замок на Каленберг, чтобы лишить турок всякого прикрытия, и в течение 18 дней выдерживали осаду, пока им на помощь не пришло подкрепление. Множество немецких городов (например, Нюрнберг и другие) прислали тогда Вене крупные пожертвования, чтобы она могла вновь воздвигнуть свои укрепления.