Страница:
Гонконг и полуостров Коулун облеплены множеством плавучих городков и деревень, которые не признают никакой архитектуры. За те годы, что они стоят на воде, покачиваясь в такт приливам и отливам, здесь не один раз перестраивались плавучие улицы и переулки. Джонки, стоящие на якоре вдоль и поперек залива, образуют запутанные улочки и переулки, по которым ловко снуют весельные и моторные лодки — продовольственные, почтовые и даже катафалки. Эти городки даже имеют свои названия, и самым крупным из них является Абердин. По «архитектуре» он ничем не выделяется среди своих собратьев, но в нем имеются два плавучих ресторана, в которых туристы могут заказать любой вариант китайской кухни из любого количества блюд.
Когда во время китайской революции была свергнута власть маньчжурской династии Цин, Гонконг остался британским, хотя местный пролетариат в последние революционные годы несколько раз пытался свалить английское владычество. Серьезные испытания пришлось пережить англичанам в середине 1920-х годов, когда английская полиция расстреляла демонстрацию китайских студентов в Шанхае. Тогда гонконгцы в знак солидарности объявили бессрочную забастовку, и вся жизнь колонии оказалась парализованной: остановилась работа в порту и на промышленных предприятиях, а англичане из-за угрозы нападений старались реже выходить на улицы. Отношение к ним изменилось только во время Второй мировой войны, когда Гонконг захватила японская армия. Оккупанты вели себя так жестоко, что английский колониальный режим стал представляться жителям колонии чуть ли не воплощением справедливости. Симпатии к англичанам усилились еще и потому, что они страдали вместе с китайцами и вместе боролись против японцев.
После Второй мировой войны стал формироваться современный облик Гонконга — экономической столицы Юго-Восточной Азии, где Запад и Восток «сошли с мест»[67] и создали условия для мирного сосуществования двух цивилизаций.
Но в начале 1980-х годов над безоблачным, казалось бы, Гонконгом стали сгущаться тучи. В сентябре 1982 года во время визита в Китай «железной леди» М. Тэтчер руководитель страны Дэн Сяопин полностью исключил возможность продления (или возобновления) аренды «новых территорий». «Железная леди» предпочла передать Гонконг под управление Китая с тем, чтобы постараться на максимально долгий срок обеспечить в городе его внутреннее самоуправление, экономические и, по возможности, политические свободы. Она приняла идею Дэн Сяопина «об одной стране — двух системах» и добилась закрепления ее в совместной китайско-британской декларации 1984 года. В ночь с 30 июня на 1 июля 1997 года последняя британская колония — Гонконг — превращалась в специальный административный район в составе Китая.
По-разному относились к этому событию сами гонконгцы. По опросам общественного мнения, 40% населения одобряли воссоединение Гонконга с Китаем; 35% его жителей считали, что колония должна стать независимым государством; 20% ратовали за то, чтобы Гонконг продолжал спокойно расти и процветать в своем колониальном качестве. Правда, с возрастом у жителей заметно усиливаются патриотические чувства, а гордость за преуспевающий Гонконг ослабевает. «Никому не понравится делить свою квартиру с чужими людьми, теперь же она вся будет принадлежать одной семье», — так рассуждают пожилые люди.
Как дурное предзнаменование восприняли некоторые пожар в Выставочном центре Гонконга, где готовилась церемония передачи. Дым от огня, вспыхнувшего в одном из служебных помещений, где разместился пресс-центр готовящегося торжества, заполнил пять этажей. Пожар быстро потушили, и, к счастью, никто не пострадал, но переполох он вызвал большой. Особенно суетилась служба безопасности, так как распространялись слухи о неких террористах из Ирландской республиканской армии, которые якобы проявляли нездоровый интерес к намечающемуся событию. Ведь участниками торжества являлись английский наследный принц Чарльз, британский премьер-министр Т. Блэр, председатель КНР Цзян Цзэминь и премьер Ли Пэн, государственный секретарь США М. Олбрайт и российский министр иностранных дел Е. Примаков.
В полдень 30 июня 1997 года из Дома правительства ушел последний британский губернатор Гонконга К. Пэттен. А в 19.09 по гонконгскому времени за «Здание принца Уэльского», где размещался штаб английского гарнизона, зашло солнце. В момент захода под музыку военного оркестра был спущен флаг Великобритании.
Пекин обещал не менять в течение 50 лет образ жизни бывшей колонии, однако уже первый год в составе Китая оказался для Гонконга трудным не только в экономическом плане. В августе 1997 года на Гонконг налетел сильный тайфун, вызвавший оползни с разрушениями и жертвами. К концу года разразилась эпидемия «птичьего гриппа», когда сначала пали миллионы кур и уток, а потом болезнь перекинулась на людей. К счастью, впоследствии она как-то сама собой прекратилась, но зато вскоре передохла вся рыба — из-за необыкновенно высокой температуры воды и ее загрязненности. В одночасье разорились рыбные предприятия, а больницы заполнились пациентами с диагнозом сильного отравления.
В день ввода в эксплуатацию нового международного аэропорта Чеклапкок вдруг выяснилось, что он совершенно к этому не готов. Эскалаторы стоят, кондиционеры затихли, табло не горят, телефоны молчат… Даже компьютеры выдают что-то несуразное. Все эти катастрофические случаи некоторые расценили как «логическое следствие» годового пребывания капиталистического Гонконга в коммунистическом Китае.
Не обошлось в этом деле и без суеверных предзнаменований. Сами жители убеждены, что остров Гонконг (с самого момента его заселения людьми) охраняет от всех невзгод Дракон, который дежурит и на материке, и на «новых территориях». Если в ясную погоду посмотреть с острова на север, то можно отчетливо увидеть все изгибы его длинного и сильного тела. Там, где возвышается большая гора, находится недремлющая голова Дракона. Несколько гор поменьше — это свернутая кольцами его мускулистая спина…
А суеверие заключается в том, что незадолго до присоединения Гонконга к Китаю в силуэте Дракона появилась брешь. В горах, где строители издавна добывали камень, в одну из сильных гроз раскололся карьер. Ливень подхватил и унес одну из его стен, а на следующее утро и поползла молва, что Дракон тяжело ранен и не сможет больше защищать Гонконг. Но молодежная экологическая организация «Друзья Земли» предлагает насыпать в образовавшуюся брешь камни и скрепить их деревьями и кустарниками, чтобы не дули в Гонконг недобрые вихри.
Вече, 2001
Когда во время китайской революции была свергнута власть маньчжурской династии Цин, Гонконг остался британским, хотя местный пролетариат в последние революционные годы несколько раз пытался свалить английское владычество. Серьезные испытания пришлось пережить англичанам в середине 1920-х годов, когда английская полиция расстреляла демонстрацию китайских студентов в Шанхае. Тогда гонконгцы в знак солидарности объявили бессрочную забастовку, и вся жизнь колонии оказалась парализованной: остановилась работа в порту и на промышленных предприятиях, а англичане из-за угрозы нападений старались реже выходить на улицы. Отношение к ним изменилось только во время Второй мировой войны, когда Гонконг захватила японская армия. Оккупанты вели себя так жестоко, что английский колониальный режим стал представляться жителям колонии чуть ли не воплощением справедливости. Симпатии к англичанам усилились еще и потому, что они страдали вместе с китайцами и вместе боролись против японцев.
После Второй мировой войны стал формироваться современный облик Гонконга — экономической столицы Юго-Восточной Азии, где Запад и Восток «сошли с мест»[67] и создали условия для мирного сосуществования двух цивилизаций.
Но в начале 1980-х годов над безоблачным, казалось бы, Гонконгом стали сгущаться тучи. В сентябре 1982 года во время визита в Китай «железной леди» М. Тэтчер руководитель страны Дэн Сяопин полностью исключил возможность продления (или возобновления) аренды «новых территорий». «Железная леди» предпочла передать Гонконг под управление Китая с тем, чтобы постараться на максимально долгий срок обеспечить в городе его внутреннее самоуправление, экономические и, по возможности, политические свободы. Она приняла идею Дэн Сяопина «об одной стране — двух системах» и добилась закрепления ее в совместной китайско-британской декларации 1984 года. В ночь с 30 июня на 1 июля 1997 года последняя британская колония — Гонконг — превращалась в специальный административный район в составе Китая.
По-разному относились к этому событию сами гонконгцы. По опросам общественного мнения, 40% населения одобряли воссоединение Гонконга с Китаем; 35% его жителей считали, что колония должна стать независимым государством; 20% ратовали за то, чтобы Гонконг продолжал спокойно расти и процветать в своем колониальном качестве. Правда, с возрастом у жителей заметно усиливаются патриотические чувства, а гордость за преуспевающий Гонконг ослабевает. «Никому не понравится делить свою квартиру с чужими людьми, теперь же она вся будет принадлежать одной семье», — так рассуждают пожилые люди.
Как дурное предзнаменование восприняли некоторые пожар в Выставочном центре Гонконга, где готовилась церемония передачи. Дым от огня, вспыхнувшего в одном из служебных помещений, где разместился пресс-центр готовящегося торжества, заполнил пять этажей. Пожар быстро потушили, и, к счастью, никто не пострадал, но переполох он вызвал большой. Особенно суетилась служба безопасности, так как распространялись слухи о неких террористах из Ирландской республиканской армии, которые якобы проявляли нездоровый интерес к намечающемуся событию. Ведь участниками торжества являлись английский наследный принц Чарльз, британский премьер-министр Т. Блэр, председатель КНР Цзян Цзэминь и премьер Ли Пэн, государственный секретарь США М. Олбрайт и российский министр иностранных дел Е. Примаков.
В полдень 30 июня 1997 года из Дома правительства ушел последний британский губернатор Гонконга К. Пэттен. А в 19.09 по гонконгскому времени за «Здание принца Уэльского», где размещался штаб английского гарнизона, зашло солнце. В момент захода под музыку военного оркестра был спущен флаг Великобритании.
Пекин обещал не менять в течение 50 лет образ жизни бывшей колонии, однако уже первый год в составе Китая оказался для Гонконга трудным не только в экономическом плане. В августе 1997 года на Гонконг налетел сильный тайфун, вызвавший оползни с разрушениями и жертвами. К концу года разразилась эпидемия «птичьего гриппа», когда сначала пали миллионы кур и уток, а потом болезнь перекинулась на людей. К счастью, впоследствии она как-то сама собой прекратилась, но зато вскоре передохла вся рыба — из-за необыкновенно высокой температуры воды и ее загрязненности. В одночасье разорились рыбные предприятия, а больницы заполнились пациентами с диагнозом сильного отравления.
В день ввода в эксплуатацию нового международного аэропорта Чеклапкок вдруг выяснилось, что он совершенно к этому не готов. Эскалаторы стоят, кондиционеры затихли, табло не горят, телефоны молчат… Даже компьютеры выдают что-то несуразное. Все эти катастрофические случаи некоторые расценили как «логическое следствие» годового пребывания капиталистического Гонконга в коммунистическом Китае.
Не обошлось в этом деле и без суеверных предзнаменований. Сами жители убеждены, что остров Гонконг (с самого момента его заселения людьми) охраняет от всех невзгод Дракон, который дежурит и на материке, и на «новых территориях». Если в ясную погоду посмотреть с острова на север, то можно отчетливо увидеть все изгибы его длинного и сильного тела. Там, где возвышается большая гора, находится недремлющая голова Дракона. Несколько гор поменьше — это свернутая кольцами его мускулистая спина…
А суеверие заключается в том, что незадолго до присоединения Гонконга к Китаю в силуэте Дракона появилась брешь. В горах, где строители издавна добывали камень, в одну из сильных гроз раскололся карьер. Ливень подхватил и унес одну из его стен, а на следующее утро и поползла молва, что Дракон тяжело ранен и не сможет больше защищать Гонконг. Но молодежная экологическая организация «Друзья Земли» предлагает насыпать в образовавшуюся брешь камни и скрепить их деревьями и кустарниками, чтобы не дули в Гонконг недобрые вихри.
Вече, 2001