Иосселиани Ярослав. В битвах под водой

   Несмотря на сравнительно спокойный характер, который носила в то время война на западе (на Британские острова немцы уже не совершали воздушных налетов), затемнение здесь все же соблюдалось и скорость движения легковых автомобилей была ограничена. Мы ехали по лесу, буквально кишевшему дичью. Особенно много было в лесу зайцев и кроликов. Они прямо лезли под колеса машины, и вскоре мы задавили двух кроликов и зайца. Кроликов в Англии очень много, и с ними ведется борьба, так как она приносят вред фермерскому хозяйству.
   На батарее нас приняли очень радушно. Командир батареи, пожилой, но довольно энергичный полковник с седоватыми волосами, любезно представил нас своим многочисленным гостям.
   - Леди и джентльмены! Я рад познакомить с вами необычных для нас гостей: мой старый друг коммодор Трипольский и его коллеги, офицеры русских подводных лодок! Эти почетные гости сегодня представляют армию и флот, которые дали возможность западным союзникам открыть второй фронт против фашистов в Европе...
   Полковнику не дали договорить. Присутствующие потянулись к нам. Каждый старался подойти первым и обменяться с нами рукопожатием. Нас растащили по разным уголкам салона и без конца поздравляли с открытием второго фронта, словно это мы, подводники, вторглись в Нормандию и нам лично принадлежит окончательная победа.
   - Что вам нравится, сэр? - передо мной стояла девушка с подносом, уставленным рюмками с различными напитками.
   - Благодарю вас, - я взял рюмочку с портвейном.
   - Как так? - мои собеседники удивленно посмотрели на меня. - Русские, насколько нам известно, обычно пьют больше.
   - Недавно я встретил одного русского офицера. Он напился - и вот, заговорил долговязый старший лейтенант, показывая на свой довольно заметный рубец на переносице, - оставил мне память о своей работе...
   - Где же это было?
   - В Бангкоке...
   - Русские там не живут, - оказал я.
   - Жили, - ответил он, - лет десять тому назад там жило еще много эмигрантов. Мы с ними часто встречались в ресторане...
   - Значит, это был изменник Родины, а не советский офицер. А за изменников мы не отвечаем.
   Игравший фокстрот джаз неожиданно умолк.
   - Наши дорогие гости!.. Коммодор Трипольский просит исполнить шотландскую музыку, - объявил полковник. - С удовольствием удовлетворяем его желание...
   Шотландские народные песни всем нам очень нравились, и мы всегда охотно слушали полюбившуюся нам музыку.
   Из коридора донеслись звуки волынки, которая исполняла бравурную мелодию коллективного шотландского танца. Наши собеседники один за другим поставили на столики свои бокалы и стали включаться в общий танец. Скоро почти все, кто был в зале, в том числе и наши офицеры, пели, танцевали и веселились.
   - Мистер Иосселиани, вы не находите, что шотландские танцы хороши? Они даже интереснее, чем фокстроты, - обратилась ко мне девушка в форме майора.
   - По-моему, эти чудесные национальные танцы нельзя даже сравнивать с надоевшими всем фокстротами, - согласился я, - и название "фокстрот" (лисий шаг) уже давно не соответствует нынешним фокстротам. Они столь грубы, что я бы назвал их скорее "скаундрел-трот" (бандитский шаг)...
   Моя шутка рассмешила англичанку, и она немедленно сообщила о ней своим приятелям.
   Волынка долго играла шотландские песни и танцы. Меня заинтересовало, почему музыкант играет в коридоре, а не в зале, где находятся гости.
   - На волынке играет один старшина, - стыдливо пояснил мне майор, - он не офицер, и... ему нельзя появляться в салоне... Таковы старинные... обычаи королевства...
   - Неужели не настало время изменить эти традиции? - мне стало как-то не по себе. Майор пожал плечами и ничего не ответил.
   Чтобы посмотреть на музыканта, я, стараясь не привлекать к себе внимания, вышел из салона. В конце длинного коридора в форме шотландского старшины сидел убеленный сединами человек с волынкой через плечо.
   Я подошел к нему и увидел, что он играет очень старательно и добросовестно, но в нем не было той искорки оживления, которая так характерна для музыкантов. Наоборот, в его глазах я прочел глубокую печаль, которая, однако, не отражалась на исполнении.
   - Рад с вами познакомиться, мистер чийф, - обратился я к музыканту, как только он сделал паузу в игре. - Я большой поклонник вашей музыки.
   - О-о, сэр! - как ужаленный вскочил с места старшина. - Я... я счастлив, что доставил вам удовольствие...
   - Мне показалось, что вы чем-то опечалены, это правда?
   - Да, сэр, у меня несчастье, мой сын очень болен...
   - Так вам надо идти домой!
   - Нет, сэр, я все равно ничем не могу помочь больному. А здесь надо играть для гостей. Вы, вероятно, знаете, у нас в гостях русские офицеры. Они просили сыграть на волынке...
   Мне стало ясно, что старшина принял меня не за советского офицера. Но за кого? Вряд ли кто еще в тот вечер мог говорить с ним на таком ломаном английском языке, как говорил я.
   - Вы знакомитесь с музыкантом? Не правда ли, он очень мило играет? - к нам незаметно подошла девушка в форме майора.
   - Он играет восхитительно...
   - У вас в России нет таких волынок? - не дала мне договорить она.
   - Ему надо домой, у него дома больной сын.
   - Сэр! - растерянно произнес старшина. - Вы меня извините, извините, я прошу... я вас принял за греческого офицера... Мне не надо домой, нет, сын выздоровеет!..
   Я протянул ему руку, и мы обменялись дружеским рукопожатием.
   - Для меня это большое счастье! - глаза чийфа светились радостью. - Я расскажу о вас моему сыну...
   В другом конце коридора вдруг поднялся какой-то шум. Слышалось множество голосов, но разобрать что-либо было невозможно.
   - Американцы пришли! - крикнул кто-то у двери салона, и тут же большинство английских офицеров бросилось навстречу гостям.
   - Румбу! Почему нет музыки? - раздались хриплые голоса новых гостей.
   - Они пришли не только с опозданием, но и... пьяные, - как бы про себя вздохнул старшина. - Что мне делать? - он вопросительно посмотрел на девушку-майора.
   - Нет, вы можете идти домой, - рассеянно ответила она, - ваша волынка их не устроит. Им будет играть джаз.
   И действительно, с последними словами девушки раздались звуки румбы. Казалось, джаз подражал голосам сразу всех зверей далеких индийских джунглей.
   - Откуда здесь американцы? - обратился я к девушке.
   - Это летчики с соседних аэродромов, - ответила она и отошла.
   В салоне столики моментально были сдвинуты в угол, и национальные песни и танцы сменились крикливым джазом и энергичным шарканьем подошв.
   Мы недолго оставались на вечере и, откланявшись, уехали.
   При расставании с батарейцами мы еще раз услышали слова благодарности героическому советскому народу и его Вооруженным Силам за ту роль, которую они сыграли в спасении мировой цивилизации от фашистского рабства.
   Английский народ хорошо разбирался, кто его враг и кто друг. И можно только удивляться тому, что сразу же после войны в Англии появилось множество мемуаров, в которых всячески принижается роль Советских Вооруженных Сил в разгроме гитлеровской коалиции и сильно преувеличивается значение второстепенных фронтов на западе Европы.
   Состязания
   Вскоре после поднятия на принятых нами подводных лодках советского Военно-Морского флага мы перебазировались в порт Данди. На время прохождения курса боевой подготовки наши лодки вошли в состав Интернациональной флотилии.
   Нас, советских офицеров, расквартировали с офицерами других наций в фешенебельной гостинице "Мейфилд", в двух километрах от док-ярда. Остальной личный состав был размещен в матросских казармах в самом порту.
   В состав Интернациональной флотилии входили, кроме английских, подводные лодки Голландии, Норвегии, Свободной Франции, Дании и Польши.
   Появление в составе соединения советских подводных лодок явилось большим событием. Матросы всех кораблей флотилии встретили нас очень приветливо. Офицеры вели себя несколько сдержаннее, но чувствовалось, что и они рады познакомиться с нами.
   Вечером, в день нашего прибытия в Данди, командир флотилии устроил в гостинице "Мейфилд" прием в честь советских подводников.
   Здесь мы познакомились с руководящими офицерами флотилии и установили с ними деловой контакт.
   Мне приходилось много беседовать с механиком соединения, уже немолодым, но еще очень бодрым командиром Вульфом. Он знал одно русское слово "молодец" и, разговаривая по-английски, часто употреблял его кстати и некстати.
   - Думаю, вы к зиме вернетесь в Мурманск, - заявил Вульф, когда мы коснулись деловой темы разговора, - мы вам окажем помощь, какую только сможем...
   - Вы нам окажете плохую помощь, если мы будем готовы только к зиме, возразил я, - надо раньше! Война ведь...
   - Молодец, - отчеканил Вульф первое слово по-русски, - раньше, я думаю... трудно будет, но... мы поможем. Может быть, вы и успеете пройти курс боевой подготовки раньше. Если бы это сказал не русский офицер, я бы не поверил, но вам я верю. Не понимаю только, как вы можете бить немцев? Как вы их побеждаете? Это же уму непостижимо!.. Когда вы думаете начать выходить в море?
   - Через два-три дня, если, конечно, вы дадите обеспечение.
   - - Молодец! - повторил Вульф. - Вот почему вы бьете фашистов! Вы много работаете, не ленитесь, не теряете время. Молодец! Вы знаете, мне уже пятьдесят лет, и я видел жизнь. Кто много работает, тот всегда побеждает. А кто много отдыхает... у того дела плохи...
   От Вульфа и другие английские офицеры узнали о наших планах.
   - Прежде чем выйти в море, надо изучить условия навигации в нашем районе. А минная обстановка очень сложна. Плавание по реке и в прибрежной полосе тоже имеет свои особенности, - выразил свое мнение и командир флотилии. - Изучение всего этого потребует немало времени, я думаю, не меньше чем полмесяца.
   - Мы не имеем столько времени, - решительно сказал Трипольский. - Кое-что мои офицеры уже знают, кое-что доизучат, а для обеспечения безопасности плавания в районах боевой подготовки мы будем просить, чтобы английские командиры лодок пока оставались на кораблях.
   - Наши командиры в вашем распоряжении, - любезно согласился командир флотилии, - но доверяете ли вы нам?
   - Как же не верить союзникам? Какое мы имеем право сомневаться в вашей честности? - удивился Трипольский.
   - А мне почему-то казалось, что вы, русские, хотите все делать сами.
   - Напрасно. Мы очень благодарны за помощь и не отказываемся от нее.
   - Молодец! - снова громко воскликнул Вульф.
   - Вы говорите по-русски? - Трипольский повернулся в сторону краснощекого механика флотилии.
   - Только одно слово знает по-русски, - пояснил я, - но весьма широко им пользуется...
   - Он на каждом языке знает по одному слову и умудряется разговаривать на всех языках, - подхватил командир флотилии.
   Через три дня наши подводные лодки действительно начали боевую подготовку в море.
   "Урсула", получившая новое название "В-4", в течение двух дней была приведена в порядок и одной из первых вышла в море. На лодке еще оставались англичане, заканчивавшие сдачу отдельных механизмов, и командир лодки лейтенант Дэвис, который теперь выполнял роль лоцмана. Без него нам трудно было бы ориентироваться в минированных водах Великобритании.
   Стояла ясная, солнечная погода. Над утопавшим в зелени городом Данди метеорами носились в разных направлениях многочисленные группы самолетов. Корабли один за другим покидали обширный рейд. На реке Тей, на которой стоит город, царило не меньшее оживление, чем в воздухе. В общем гуле моторов и сигналов мы незаметно снялись со швартовов, дали ход обеими машинами и направились вниз по реке. До выхода в море нам надо было пройти около десяти миль. Однако едва "В-4" отошла от пирса, как матрос, укладывавший швартовные концы, уронил за борт пеньковый канат. Конец намотался на винт лодки, и правую машину пришлось остановить.
   - Придется возвратиться, - покачал головой Дэвис.
   - Нет, - решительно возразил я, - матросы освободят винт.
   - Не смогут. А мы идем на торпедные стрельбы. Задание ответственное.
   - У нас есть водолазы, которые в боевых условиях занимались очисткой винта даже от стальных тросов.
   - Ну, как хотите, мистер Иосселиани...
   Дойдя до удобного места, "В-4" застопорила ход и, свернув с фарватера, чтобы не мешать движению судов, стала на якорь.
   - Фомагина с водолазным прибором на мостик!
   - Может быть, пошлем моего старшину? Мои люди лучше знают подводную аппаратуру, - предложил обеспокоенный Дэвис.
   - Я в своих людях уверен.
   - Но, мистер Иосселиани, если кто-нибудь утонет из-за... нашего с вами упрямства...
   - Моряка, который утонет в таких простых условиях, не жаль, - по-русски вставил молчаливый Глоба, внимательно слушавший наш разговор.
   Все на мостике рассмеялись. Дэвис заинтересовался, что сказал мой помощник, и мне пришлось перевести ему эту фразу.
   - Ваш помощник стоит вас, - безнадежно махнул рукой лейтенант Дэвис.
   Фомагин быстро надел на себя легководолазное снаряжение, привычным движением привязал стальные резаки, с ходу прыгнул в воду и исчез в мутных волнах реки.
   Вскоре мы снялись с якоря и полным ходом поспешили в район боевой подготовки. Другие лодки уже занимали назначенные им позиции и выполняли упражнения по плану.
   Эскортный корабль "Лок Монтитц", служивший учебной мишенью, галсировал между условными точками в море, и подводные лодки по очереди выходили против него в атаку.
   Мы доложили семафором командиру дивизиона Трипольскому о причинах нашей задержки и начали боевую подготовку со второго-упражнения.
   "Лок Монтитц" подал сигнал о начале упражнения с выпуском учебных торпед.
   Атака завершилась успешно. Торпеды прошли точно под кораблем-целью и на заданной дистанции всплыли. Их подобрал буксирик, специально снаряженный для этой цели.
   Еще четыре раза выходили мы в атаку по "Лок Монтитц" и, выполнив план боевой подготовки, получили разрешение вернуться в базу.
   Не успели мы ошвартоваться, как увидели на пирсе Трипольского. "Лок Монтитц" вернулся с моря раньше нас, и комдив теперь встречал провинившуюся "В-4". Еще издали он погрозил мне пальцем. Как только лодка ошвартовалась, к борту подошел водолазный бот с водолазом в скафандре.
   - Зачем это? - удивился я.
   - Я сообщил семафором, чтобы осмотрели винты корабля, - объяснил лейтенант Дэвис.
   Водолаз был спущен и вскоре доложил, что никаких ненормальностей ему обнаружить не удалось.
   На следующий день предстояли дружеские состязания.
   Дело в том, что накануне в офицерском салоне в "Мейфилде" командир флотилии вызвал на борьбу Трипольского. При этом он предложил неизвестный нам вид борьбы - не то японского, не то индийского происхождения. Суть такой борьбы заключается в том, что противники ложатся головами друг к другу и, упершись плечами, соединяют руки. Затем, заложив ногу за ногу противника, борющиеся стараются перетянуть друг друга через себя. По окончании борьбы победитель садится верхом на побежденного. И хотя Трипольский был выше ростом англичанина и много тяжелее его, тем не менее он несколько раз кубарем летел через худого, но жилистого командира флотилии.
   - Мистер Трипольский, завтра вы имеете шансы выиграть. Будем играть в футбол...
   - Это ведь английская игра, - развел руками комдив, - почему же мы имеем больше шансов?
   - Наши офицеры играют плохо...
   Комдив принял вызов командира флотилии, и мы начали готовиться к матчу. Самое главное было усвоить правила игры. С футболом был знаком у нас только физрук дивизиона лейтенант Падчин. Он составил чертеж с размещением игроков на футбольном поле и вручил каждому из нас написанные им правила игры. Закончив служебные дела, я закрылся у себя в каюте и начал готовиться к предстоящему матчу.
   Но вскоре ко мне пришел матрос Архипов, бывший рабочий тульского оружейного завода. Он принес английские газеты и сказал, что меня хочет видеть какой-то американский офицер.
   Через минуту я увидел франтоватого лейтенанта американского флота. Он был чисто выбрит и распространял вокруг пряный запах кэпстена [сорт табака].
   - Лейтенант Гильтон, господин капитан третьего ранга! - отрекомендовался вошедший. Мы познакомились.
   - Я имею удовольствие доложить вам, - заговорил американец, - что завтра на стадионе старший по чину на рейде, контр-адмирал американского флота Аллан Стикер назначил состязание по боксу. Победителю будет вручен приз. Боксеров выставляют корабли союзных держав, пользующиеся гостеприимством в этом порту. Как организатор, я должен знать, будет ли выставлен от русских боксер.
   С боксом у нас на корабле дело, признаться, обстояло еще хуже, чем с футболом. Я мысленно перебирал имена матросов и старшин своего корабля. Хорошие, крепкие ребята, занимаются спортом, но боксеров нет. А ведь для участия в состязаниях надо знать все тонкости этого вида спорта.
   Словом, пришлось сказать американцу, что как легкоатлеты, борцы, гиревики мои матросы могли бы участвовать в состязании, но по боксу специалистов нет.
   - Весьма сожалею, - учтиво ответил американец и удалился.
   - Жаль, что у нас нет боксеров. Опозорились в чужом порту, - сказал я Архипову, как только ушел Гильтон.
   - Как же, боксеры у нас есть, да только не тренированные... нельзя без тренировки выступать.
   - Кто же?
   - А хотя бы Иван Откушенный. Да, наверное, и еще есть.
   Иваном Откушенным на корабле прозвали торпедиста Грачева. В дни Севастопольской обороны он воевал на сухопутном фронте. В одной из рукопашных схваток фашист откусил ему пол-уха.
   - Ну какой он боксер? Дал откусить свое ухо какому-то шалопаю...
   - Ведь против него было восемь гитлеровцев. Он уничтожил семерых, а восьмой, когда Ваня прижал его, хвать за ухо... ну и откусил. Что с него, фашиста, спросишь?
   Я приказал вызвать Грачева. Вид у него был далеко не спортивный.
   - Не умею я. Так, баловался, - неуверенно сказал матрос, озорно сверкнув при этом карими глазами. - Вот Алеша немножко может...
   - Архипов? - переспросил я.
   - Но его тоже, по-моему, нельзя выпустить: побьют, осрамит нас, - и Грачев посмотрел на дверь, в которую только что вышел его друг.
   На другой день рассыльный старшего на рейде принес несколько пригласительных билетов на состязание. Я роздал их свободным от вахты. Люди начали готовиться к увольнению с корабля - гладить брюки, фланелевки, бушлаты, чистить ботинки.
   Один билет я оставил у себя и спросил Архипова, не хочет ли и он пойти посмотреть настоящий американский бокс.
   - Товарищ капитан третьего ранга, - замялся матрос, - я немного занят сегодня... За мной комсомольский должок: надо написать передовую в стенгазету. Работенка часов на пять. Это ведь не узлы вязать, малость посложнее...
   - Знаю, что сложнее и что легче. Мне тоже сегодня предстоит тяжелое испытание. Мы будем играть в футбол с английскими офицерами.
   - Как? Кто с кем, товарищ командир?
   - Наши офицеры будут играть против английских. Я участвую...
   - Так... вы же не тренировались, товарищ командир, как же можно? Каким же номером вы играете, можно узнать?
   - Номера не помню, а называется это хаубегом... - ответил я, предварительно заглянув в шпаргалку.
   - Хаубеком, - поправил матрос и едва удержался, чтобы не рассмеяться. - А раньше вы играли в футбол?
   - Нет. Пожалуй, это единственный вид спорта, которым я никогда не интересовался. По-моему, и остальные офицеры... большинство из них никогда не играло.
   - Интересно, как вы будете играть... Они ведь забьют вам не меньше ста голов.
   - Ну, сто, может быть, и не забьют...
   - Все равно выиграют они... Товарищ командир, а мне можно прийти посмотреть, как вы будете играть?
   - Вам?.. Пожалуй, нет. Вы лучше занимайтесь своим боевым листком. На стадионе и без вас будет много зрителей. А после обеда пойдем смотреть бокс. Я думаю, там будет поинтереснее...
   Архипов нехотя пошел в матросский кубрик, а я направился на спортплощадку "Мейфилда", где был назначен сбор футбольных команд офицерского состава флотилии.
   Командир флотилии выступал в роли вратаря английской команды. Волей-неволей Трипольскому тоже пришлось получить такой же высокий спортивный пост.
   Когда все собрались, команды направились на стадион, и игра началась. Первые же минуты игры показали, что как футболисты мы и англичане стоили друг друга, - недаром облепившие ограду стадиона мальчишки громко смеялись над нами и то и дело скандировали что-то.
   Подобно своим товарищам, я носился по полю за мячом, с размаху налетая то на своего игрока, то на противника, падал, вскакивал и снова падал. Мяч ударялся о мою голову, я задевал его руками, но ногой ни разу так и не смог его ударить.
   - Не бегай по всему полю! - время от времени напоминал мне Паластров, игравший центра нападения, - держись своего места!
   И действительно, забыв о том, что было написано в шпаргалке Падчина, я вошел в азарт и вовсю гонялся за мячом. Один раз я даже влетел вслед за мячом в свои ворота, сбив с ног растерявшегося Трипольского.
   - Спокойней! - не на шутку рассердился комдив. - Что ты носишься? Да и глаза у тебя безумные, как у Ивана Грозного, убившего своего сына!
   В конце концов мне надоело получать толчки и удары, и я начал подумывать о том, как бы улизнуть с поля. Но неожиданно состязание окончилось. Оказывается, у судьи остановились часы, и мы играли лишних полчаса.
   - Счет пятнадцать - семь в пользу русских! - торжественно провозгласил судивший игру англичанин.
   После матча обе команды долго изучали полученные синяки и кровоподтеки.
   - Поздравляю вас, коммодор Трипольский, - первым подошел к нам командир флотилии, - вы блестяще отбивали мячи!
   - Это не я, - смеялся комдив, - мяч сам ударялся об меня и отскакивал. Я его ни разу так, и не смог поймать руками...
   - Вот кто лучше всех играл, - нашел меня глазами командир флотилии, - это он помог вам выиграть...
   - Да я же ни разу не ударил по мячу, мистер...
   - Это не важно! - перебил меня англичанин. - У вас был такой страшный вид, что наши офицеры как зайцы убегали от вас...
   - Он и своих пугал не меньше, - вмешался Паластров, рассматривая свою поврежденную ногу, - по-моему, меня искалечил именно он...
   За воротами стадиона меня встретил матрос Архипов.
   - Ну как? Проиграли? - спросил он.
   - Выиграли!
   - Не может быть...
   - Что за неверие в силы своего начальства? - шутил я. - Вот пойду умоюсь, оденусь, приведу себя в порядок, затем пообедаем и снова пойдем на стадион, понятно?
   - Так точно, товарищ командир! - И Архипов вприпрыжку помчался к своим друзьям сообщить необычайную новость: наши выиграли футбольный матч.
   После обеда часть офицеров и группа матросов и старшин пошли по приглашению американцев смотреть соревнования по боксу.
   У входа на стадион нас встретила группа девушек. Они собирали пожертвования в пользу жителей, пострадавших от фашистских бомбардировок. Мы вручили им небольшую сумму, прошли на свои места и увидели, что опоздали. Начался уже последний раунд. Произошла ошибка: американский лейтенант неправильно указал время начала матча.
   Мы увидели последнюю встречу. Выступали американец и голландец. Прозвучал удар гонга, соперники, как полагается, пожали друг другу руки, и бой начался. Американец сравнительно быстро победил противника. Судья подошел к победителю и высоко поднял его руку. Затем на ринг взбежал лейтенант Гильтон и крикнул в микрофон:
   - Победителем состязаний по боксу объявляется американский моряк! Эта победа тем знаменательнее, что здесь, как видите, нет профессионалов-боксеров...
   Я переводил речь Гильтона своим матросам.
   - Если Джим Оули, сегодняшний победитель, - продолжал Гильтон, - раньше дрался на спортивных встречах в Америке, то теперь он простой воин-моряк, любящий спорт, как и все американские моряки.
   - А будто остальные не любят спорт, - проворчал Архипов.
   - Спорт и мы любим, а все-таки с боксом у нас на корабле плоховато, заметил я. А Гильтон между тем говорил:
   - В состязаниях принимали участие моряки всех союзных кораблей, находящихся в настоящее время в порту. Только русские не выставили своих боксеров, несмотря на наше приглашение.
   Американец откашлялся и продолжал:
   - Прежде чем вручить победителю денежный приз, я объявляю еще раз: не желает ли кто-нибудь из публики оспаривать приз победителя? Если есть такой, то прошу на ринг!
   Я перевел эти слова Архипову. Он вдруг встрепенулся и, глядя мне в глаза, умоляюще сказал:
   - Товарищ капитан третьего ранга, разрешите!
   - Что разрешить?
   - Разрешите драться с американцем!
   - Так вы же не боксер?
   - Конечно, не профессиональный боксер... Но кое-что в этом деле кумекаю... У нас в Туле при заводском клубе был кружок, я занимался... Прошу разрешения, товарищ капитан третьего ранга!..
   - А не подведете? - нерешительно спросил я. - Помните, здесь дело идет о чести флага.
   - Знаю, товарищ капитан третьего ранга. Позволите?
   - Подведет, товарищ командир, наверняка подведет, - вмешался Иван Откушенный, - нет у неге тренировки. Нельзя так идти, Алексей!
   - Ты за собой смотри, - метнул в его сторону злой взгляд Архипов, - а то дал какому-то шалопаю ухо съесть...
   Архипов передал мне на хранение свой комсомольский билет и побежал на ринг.
   Лейтенант Гильтон объявил, что один из русских матросов изъявил желание участвовать в финальном состязании с победителем. В его голосе и в жесте, которым он указал на Архипова, сквозила ирония. По трибунам пронесся гул. Архипов рядом с рослым американцем выглядел маленьким и очень юным.
   Американец начал бой в быстром темпе. Он наскакивал на своего низкорослого противника и с первых же минут стал его одолевать. Удары американца заставляли Архипова переходить к обороне. Сам он наносил редкие и слабые удары.