Ирвин Ян. Башня над пропастью (Сказания трех миров - 2)

   От потери крови Лиан потерял сознание. Что-то обожгло его, и, открыв глаза, он увидел, что Малиена промывает рану тряпкой, от которой идет пар. Женщина так туго забинтовала его, что Лиан едва мог дышать. Затем юношу подняли, надели другую рубашку, мягкую, как шелк, - очевидно, принадлежавшую Малиене, - а сверху - шерстяную куртку.
   - Кто на меня напал? - простонал Лиан.
   - На копье знак вельмов, - с презрением произнесла Малиена.
   Дверь продолжали атаковать с помощью топоров или мотыг. Какой-то очень высокий арким снова поднял Лиана и вместе с ним начал спускаться вниз по длинной лестнице.
   - Зажигай, - прозвучал голос Тензора.
   Лиан с трудом приоткрыл глаза и увидел, как швырнули факел на груду приготовленных щепок и тряпок, смоченных в масле. Взметнулось желтое пламя.
   Лиана понесли дальше вниз по лестнице, затем через люк - в подвал. Дверца люка захлопнулась. Они прошли через погреб, забитый бочками и сырами размером с колесо телеги, потом через мокрый туннель. Тель разрубила топором сыр на треугольные куски и раздала их всем. У Тензора, как и у остальных аркимов, за спиной был огромный рюкзак. Он подождал, пока все пройдут, потянул за рычаг. В тот же миг позади отряда аркимов с грохотом обрушился потолок туннеля, завалив проход. Запахло землей. Пройдя еще через одну дверь, аркимы попали в следующий погреб и наконец выбрались в переулок, ничем не отличавшийся от тысяч переулков в Туркаде. Лил дождь.
   - Kcapa! - обратился Тензор к светловолосой женщине. - Ступай в наше убежище и жди. Если придет кто-нибудь из наших людей... - Он прошептал ей что-то в самое ухо, так что Лиан не услышал остального.
   Ксара устремила взор на свою сестру, которая с застывшим лицом смотрела на нее.
   - Я не могу уберечь вас обеих, - сказал Тензор. Ксара кивнула, обняла сестру и неохотно пошла прочь, то и дело вытирая глаза. Шала глядела сестре вслед, пока та не скрылась из виду.
   У Лиана при себе ничего не было - только мешочек на поясе, в котором он хранил кошелек, дневник с заметками для "Сказания о Зеркале" - их Лиан носил с собой повсюду. Тензор набросил юноше на плечи плащ. Лиан запахнул его одной рукой, а Аспер помог ему набросить на голову капюшон.
   Дождь все еще не прекращался. С юга дул ветер. С той же стороны доносились звуки битвы. Аркимы долго пробирались по городским улочкам. Затем они прошли потайным путем через городскую стену. Однако, судя по всему, об этом проходе было известно еще кое-кому: когда осталось пройти еще двоим из них, аркимы услышали:
   - Кто идет?
   Тензор стремительно напал на стражника и убил его. Он выкрикнул команду, и аркимы бросились врассыпную. Лиан почувствовал жгучую боль, когда человек, несший его, побежал. Мимо уха Лиана просвистела стрела. Арким поскользнулся, уронил Лиана и упал на него. Нестерпимая боль... и Лиан потерял сознание.
   Остаток ночи юноша провел то приходя в себя, то вновь впадая в забытье, и каждое пробуждение сопровождалось единственным ощущением: огонь жег ребра Лиана. Но сейчас было утро, это он мог сказать, не разлепляя глаз. В боку сильно пульсировала кровь, и он знал, что тот, кто его несет, бежит. Неожиданно человек остановился, опустив Лиана на холодную землю.
   Лиан открыл глаза. Он видел светлеющее небо сквозь сплетающиеся ветви деревьев с узкими листьями. Они были далеко от Туркада. Теперь ему никогда уже не найти Карану. Погруженный в печальные мысли, он забылся тяжелым сном.
   Лиан проснулся от жажды. Рука его нащупала снег, и он стал заталкивать его в пересохший рот. Он попытался пошевелить другой рукой, но весь бок, плечо и мускулы спины заныли.
   Слева, поодаль от него, прислонившись к дереву, стоял высокий арким и смотрел на дорогу. Грудь его все еще тяжело вздымалась, Лиан не помнил его имя.
   - Эй! - позвал он аркима. Голос юноши был слабый - словно завывания призрака, заглушаемые ветром. Однако тот перевел на него взгляд, потом снова устремил его на каменистую дорогу.
   Лиан попытался сесть, но ничего не получилось. Тогда, перекатившись на здоровый бок, он встал на колени. Кровь потекла по животу. Заставив себя подняться, он сделал несколько неуверенных шагов, добрел до ближайшего дерева и свалился на землю.
   "Где мы? И где остальные аркимы? "
   Наконец его спутник закинул за плечи большой рюкзак.
   - Ты идешь? - спросил он Лиана.
   Лиан нахмурился, затем определил, что за акцент у говорящего. Его спутник был с дальнего востока, вероятно из аркимского города Стассора.
   - Думаю, что смогу идти, - наконец ответил он. - Если ты не будешь двигаться слишком быстро.
   Арким повернулся к косогору.
   - Пошли, - сказал он.
   Лиан поднялся, держась за дерево, нащупал мешочек на поясе и последовал за аркимом. Вскоре дорога стала такой крутой, что ему пришлось присесть, чтобы не потерять сознание. Арким взвалил его на плечо, и они продолжили свой путь.
   У Лиана снова закружилась голова, и остаток дня запечатлелся в его сознании очень смутно: мучительная боль, тряска, тяжелое дыхание несшего его аркима и отдых на снегу. Наконец арким остановился, прислонил Лиана к дереву и исчез.
   Лиан попытался утолить жажду снегом, но у него заныли зубы, а пить все еще хотелось.
   Пейзаж был унылый: белый снег, искривленные сосны и серые камни, покрытые лишайником. Снег падал не переставая.
   Лиан не представлял, где они находятся. Когда наступили сумерки, арким раскрыл рюкзак и отрезал несколько кусков какого-то черного мяса. Положив их на широкий лист, он протянул еду Лиану.
   - Спасибо, Хинтис, - сказал тот, с трудом вспомнивший его имя. Должно быть, он действительно был в шоке, если забыл, как зовут аркима: ведь в точности помнить все услышанное и прочитанное - то, чему обязательно обучают мастеров-летописцев.
   Лиан грыз кусок мяса, оказавшийся солониной, твердой, острой и пряной. Когда он доедал первый кусок, на лбу у него выступил пот. Он съел немного снега, чтобы охладить горящий рот. Мясо было вкусным. Он принялся за второй кусок.
   - Где остальные? - спросил Лиан с набитым ртом.
   - Не знаю, - ответил Хинтис с сильным акцентом. Затем, предвосхищая следующий вопрос, продолжил: - Они нас найдут!
   Хинтис отрезал себе еще один кусок и, разделив его на аккуратные полоски, отправил в рот с помощью ножа. На второе у них был сыр.
   Не рискуя лечь на холодную землю, Лиан уселся на груду веток, прислонился к дереву и прикрыл глаза. Бок у него горел. Поскольку юноша продремал весь день, то теперь не мог заснуть. Один раз из леса раздалось какое-то шуршание. Наверно, это был Хинтис или какой-то лесной зверек. Лиан тосковал по Каране, чувствуя, что она безвозвратно утеряна. Он покинул ее. Унылая ночь проходила для него так медленно, как никогда еще в жизни.
   У Иггура не хватало солдат, чтобы полностью окружить Туркад: город был слишком велик, и из него было слишком много выходов - особенно через холмы с северной стороны. Но неподалеку от города расположился отряд из отборного войска Иггура, поджидавший возвращения вельмов-шпионов. Поступил сигнал, что из Туркада выскользнул кто-то значительный.
   Наконец один из шпионов явился: женщина в мешковатом сером одеянии с капюшоном из грубой ткани. Вельмы были медлительные и неуклюжие, но упорные и безжалостные. Однако и у них была слабость, которую Карана обнаружила, когда ее преследовал Идлис. Родом с морозного юга, вельмы были сверхчувствительны к солнцу. Эта особенность вынуждала их защищать лица полумасками со щелями для глаз, а кожу - одеждой, прикрывающей все тело.
   Шпионку звали Йетча - она преследовала Лиана по пути из Чантхеда прошлой осенью. Она была молода и более привлекательна, чем остальные ведьмы. Ее огромные глаза были черны, как полночь. Жесткие черные волосы, подрезанные клинком, свисали на плащ неровными прядями. Йетча с довольным видом отсалютовала капитану отряда. Он ждал, когда она заговорит, зная, что вельмов нельзя торопить.
   - Это наш враг, Тензор, - начала она. - Арким, который сбежал из Большого Зала Туркада две ночи назад. Он унес с собой Арканское Зеркало. С ним отряд из восьми-девяти аркимов, но они, кажется, слабо вооружены. Захватить его будет почти таким же великим подвигом, как поймать чародея Мендарка. - Она сплюнула при этом имени и поджала тонкие серые губы.
   - Тогда давайте составим план. Что ты знаешь об этих аркимах, Йетча?
   Усевшись поближе к огню, они принялись вполголоса беседовать и чертить маршруты, водя пальцами по карте. Наконец капитан кивнул:
   - Оповести другие отряды. Мы попытаемся загнать их на утес. Если мы загоним их туда, им придется сражаться или сдаться, так как с другой стороны - пропасть. А если они решат сражаться, то нас будет пятеро на одного, к тому же мы лучше вооружены!
   Проснувшись от звука голосов, Лиан увидел рядом с Хинтисом еще двух аркимов: высокую Еннис с коротко остриженными черными волосами и женщину меньше ее ростом с рыжими волосами - несомненно, Малиену.
   Она обернулась - это действительно была Малиена. Она что-то объясняла другим, жестикулируя и указывая на лес. Потом Хинтис кивнул и пошел в том направлении. Еннис начала выкладывать вещи из своего рюкзака. Занимался рассвет.
   Малиена присела на корточки возле Лиана и тщательно его осмотрела.
   - Как ты себя сегодня чувствуешь? - спросила она с улыбкой, напомнившей ему Карану.
   Ему было холодно, он проголодался и ослабел. Бок болел. Он вяло улыбнулся и ответил:
   - Неважно.
   Она расстегнула его зеленую шелковую рубашку, и ее взгляд упал на амулет из нефрита, висевший у Лиана на шее.
   - Просто подарок на память, который дала мне моя мать, когда меня отослали из дому.
   - Отослали! - приподняла она бровь. - Ты был смутьяном?
   Лиан с трудом рассмеялся:
   - Да нет, совсем наоборот. Я был умным ребенком, и меня заметил Мендарк. Он предложил оплатить мое обучение в Школе Преданий.
   - Чантхед далеко от Эпперанда, где проживают дзаиняне, - сказала она.
   - Слишком далеко! Мои родители были бедны, и такая возможность могла больше не представиться. Я уехал в Чантхед шестнадцать лет тому назад и так и не вернулся. Мне бы хотелось побывать дома.
   Малиена продолжала, нахмурившись, смотреть на амулет - он чем-то заинтересовал ее, - хотя, насколько было известно Лиану, он был дешевый и дорог только как память.
   - Кажется, он заколдован, - вымолвила она наконец. - Твоя мать?..
   - Нет! С ним что-то сделала Феламора, чтобы Эммант смог с его помощью заманить Карану в ловушку. Но хоть он и осквернен, я не в силах выбросить этот амулет.
   - Мне нужно на него взглянуть поближе. Я смогу убрать чары. - Малиена сняла с его шеи амулет. - А теперь обратимся к твоей ране.
   Она размотала окровавленный бинт.
   - Болит? - спросила она, дотрагиваясь до краешков раны.
   Лиан употребил все усилия, чтобы не закричать. Малиена снова нахмурилась, рыжеватые брови сошлись на переносице. "Как она похожа на Раэля!"
   На юношу нахлынул целый поток воспоминаний. "Интересно, не родственники ли они? Возможно, Малиена его старшая сестра". Лиан не умел определять возраст аркимов.
   Поджав губы, Малиена принялась собирать хворост для костра и, несмотря на предостережения Еннис, подожгла трут. Костер получился небольшой, и он не дымил. Вскоре вода в котелке закипела.
   Вымыв руки, Малиена отмочила бинты и промыла рану.
   - Тебе повезло, - сказала она. - Копье лишь распороло тебе бок и немного продырявило вот здесь. Рана чистая, не отравленная.
   - Дьявольски болит, - пожаловался Лиан, покрываясь испариной.
   - Конечно болит, - засмеялась Малиена. - Правда, многим приходилось гораздо хуже, и они не жаловались.
   - Я могу вспомнить тысячу сказаний о героях, слишком глупых, чтобы ощущать боль, - пробормотал Лиан, сейчас больше походивший на надувшегося школьника, чем на мастера-летописца.
   Малиена посыпала рану красным порошком из коробочки, сделанной из черного дерева, и, закрыв ее, взяла иголку с ниткой. Лиан встревожился:
   - Что ты собираешься делать?
   Она улыбнулась, показав безукоризненные зубы:
   - Я собираюсь заштопать тебя, летописец. Ты сможешь написать новое предание. Назови его "Тысяча первый герой, или Мальчик, который кричал". Малиена засмеялась.
   - Нет!
   - Это необходимо. Впрочем, если хочешь, я предоставлю это Тензору.
   - Нет!.. Я хочу сказать, лучше ты!
   Она принялась шить, продергивая окровавленную нить сквозь кожу юноши, что, кроме того что причиняло сильную боль, было ужасно неприятно. Наконец Малиена забинтовала рану и помогла Лиану надеть рубаху и куртку.
   - Не надо ли прибинтовать руку к боку, - задумчиво произнесла она, чтобы ты не разорвал стежки?
   - Нет! - ответил Лиан, но она все равно сделала по-своему.
   Как раз в этот момент появился Тензор вместе с остальными аркимами они сбегали с горы с тяжелыми рюкзаками.
   - Скорее! - закричал он. - За нами гонятся.
   Костер затоптали и засыпали снегом. Аркимы бежали всю ночь, но не могли оторваться от преследователей, мчавшихся за ними неутомимо, как свора псов. Из-за Лиана беглецы двигались медленнее. На рассвете Тензор объявил краткую передышку, чтобы позавтракать.
   - Кто они? - воскликнул курчавый Хинтис со своим невообразимым акцентом, запивая хлеб водой.
   - Я сильно опасаюсь, что среди них есть вельмы, - проговорил Тензор. Уж очень легко они идут по нашему следу в темноте.
   - Вельмы или гаршарды? - Хинтис напрягся. - А откуда они-то взялись спустя столько веков?
   - Это вопрос, на который всем нам хотелось бы найти ответ, - вставила Малиена.
   - Тогда я предлагаю остановиться и устроить на них засаду. Вырвем из них правду, чтобы отомстить за Шазмак. Мне невыносимо удирать от них.
   - Мы непременно отомстим за Шазмак, - пообещал Тензор, обняв Хинтиса за плечи. - Но сначала хозяин, потом - слуги.
   - Этот твой дзаинянин - большая обуза, мы из-за него еле тащимся, сердито сказал Хинтис. - И от него невыносимо воняет. Что если я размозжу ему голову вот об эту скалу? Тогда вельмам не видать нас как своих ушей.
   Лиан побелел от страха, но Тензор возразил:
   - Ты должен потерпеть, Хинтис, он мне нужен. Терпеть, как всегда терпели мы, аркимы.
   Хинтис сплюнул, но больше не произнес ни слова.
   Они принялись взбираться на крутой утес, и дорога становилась все круче. Справа и слева были пропасти. Вниз можно было лишь сползать.
   - Не нравится мне это, - сказала Малиена, тяжело дыша, когда они с трудом карабкались между валунами и поваленными деревьями. - Они загоняют нас в ловушку.
   - Не знаю, - ответил Тензор. - Эта местность мне незнакома.
   - Они могут очутиться у подножия горы прежде, чем мы доползем до вершины.
   - Несколько отрядов, оторванных от боевых действий на войне, не могут помешать нам добраться до цели, - заявил Тензор и, вскинув Лиана на плечо, зашагал в гору еще быстрее.
   Вскоре они добрались до вершины утеса; лес кончился, здесь были только вереск, жесткая трава и отколовшиеся камни. Негде укрыться! Пробежав несколько шагов, они замерли на месте. Впереди виднелось ущелье, за ним высокая черная скала, а под ногами - крутой склон, покрытый каменистой осыпью, образовавшейся в результате последнего из многочисленных обвалов. Внизу - бурная река. Они попали в ловушку. Аркимы молча переглянулись.
   - Мы умрем здесь, вот так? - наконец сказал Тензор. - Мы можем прихватить с собой многих из них.
   - У меня нет такого желания, - ответила Малиена. - Сначала я переберусь через утес и попытаю счастья со спуском к реке.
   Когда она произнесла эти слова, на вершине показались солдаты Иггура. Тензор снова посмотрел в пропасть:
   - Кто вызовется попробовать первым? Ты, летописец! Возмести нам все неприятности, которые нам доставил.
   С этими словами он разрезал бинты, которыми рука Лиана была прибинтована к боку.
   - Что ты делаешь? - закричал Лиан.
   - Сбрасываю тебя со скалы. Если ты уцелеешь, беги поперек склона, или тебя настигнет оползень. Готов?
   - Нет! - завопил Лиан, но Тензор поднял его на вытянутых руках и швырнул в пропасть.
   8
   ОБЩИЕ СНЫ
   Лиан полетел камнем вниз, задел за выступ черной скалы и рухнул на крутой склон, а затем заскользил по нему на спине вниз. Судя по резкой боли, рана открылась. Однако ему некогда было ее проверять, поскольку склон начал двигаться под ним. Вскочив на ноги, Лиан сделал шаг и снова упал.
   Он ехал вниз ужасно быстро и неудержимо. Посмотрев вверх, он увидел, что весь склон пришел в движение. Что сказал ему Тензор? Беги поперек склона. Теперь он понял. Оползень имел форму веера - если ему удастся удержаться на ногах и бежать достаточно быстро, то он сможет выскочить за его пределы.
   Однако легче сказать, чем сделать. Как только Лиан ступал на камень, тот выскальзывал из-под ног, и юноша, потеряв равновесие, падал.
   Наконец он нащупал точку опоры и обнаружил, что гораздо легче удержаться на ногах, если бежишь. И он бежал, пока в здоровом боку не закололо почти так же, как в раненом, который к тому же кровоточил. Камень размером с грейпфрут ударил Лиана под колено, он рухнул и покатился по склону. Вдруг над собой он увидел большую глыбу, летящую прямо в него. Лиан упал и прижался к скале, и камень пролетел, едва не задев его.
   Он снова побежал, а обвал ревел у него за спиной, как дикий зверь, догоняя его. Впереди он увидел маленький выступ между этим и соседним склонами. Устремившись к нему, Лиан упал на больной бок, беззвучно закричал и пополз на четвереньках. Оползень бушевал у его ног, пытаясь утащить вниз. Наконец он добрался до выступа и головой вниз ринулся к следующему склону. С минуту он лежал не шевелясь, боясь, что почва снова поедет под ним. Этого не случилось, и он продолжил свой спуск к реке.
   Вслед за Лианом аркимы один за другим прыгали со скалы и бежали по склону, вскрикивая от радости, невзирая на опасность. Не повезло лишь хрупкому Трулю с печальными глазами: он неловко приземлился и с хрустом сломал лодыжку. Этот хруст Лиан услышал сквозь рев обвала. Рюкзак утащил Труля вниз, и он больше не поднялся. За ним прыгнула Малиена, а последним Тензор, ловко пробежавший весь путь и остановившийся рядом с Лианом.
   - Труль? - спросил он.
   - Увы, он мертв, - тихо ответила Малиена. Тензор склонил голову, остальные тоже и постояли так немного: погиб еще один арким.
   Обвал стих. На вершине утеса показались головы. Половина булыжников и гальки упала в реку, и крутой склон был теперь голый, так что путь, который проделали аркимы, стал слишком опасен для их врагов.
   Тензор отвернулся и начал спускаться к реке. Они выиграли самое большее полчаса.
   Их преследователи были коварны и чрезвычайно выносливы. Они гнались за аркимами днем и ночью, никогда не приближаясь, чтобы атаковать, но и не отставая от них. Один раз Лиан их смог разглядеть: черная лента у подножия горы, на которую отряд аркимов только что взобрался. Снег перестал идти, но был такой глубокий, что невозможно было не оставлять следов. Больше он ничего не увидел, так как в открывшуюся рану попала грязь и его начало лихорадить. Все, что он помнил, - это озноб и встревоженные лица Малиены и Аспера, склонявшихся над ним.
   На следующий день после полудня аркимы перебрались через гряду гор и вошли в Эллюдорский лес. До того как высокие деревья сомкнулись за ними, они вновь заметили своих врагов, которые, казалось, были теперь ближе, чем прежде.
   - Они более неутомимы, чем мы! - воскликнул Тензор, и его смуглое лицо потемнело. - Вперед!
   Снега в лесу было меньше, а к ночи отряд добрался туда, где его вообще не было. Они шли всю ночь, не останавливаясь, чтобы передохнуть или поесть, минуя ручьи и пригорки и делая все, что в их силах, чтобы оторваться от врагов. На следующее утро, к ужасу Лиана, они переправились через глубокий овраг с помощью виноградной лозы.
   - Не бойся, летописец, - подбодрила его Малиена и весело рассмеялась. Ты отправишься легким путем.
   И она привязала его к лозе за руки и за ноги. Другой арким сильно толкнул его в спину, и Лиан полетел над оврагом, но повис на полпути.
   Он громко вскрикнул. Под ним виднелись небольшие лужицы, окруженные огромными валунами. Было не так уж высоко, но при падении он бы переломал все кости. Аркимы хохотали, даже Тензор не удержался и улыбнулся. Затем поспешили переправить его: враг мог быть все еще близко.
   - О, как мне приятно слышать твое кудахтанье, летописец, - сказал Тензор, развязывая веревки.
   На рассвете они сделали привал и наскоро позавтракали солониной, хлебом, сыром и сушеными фруктами, запив все это водой, затем продолжили свой путь.
   К ночи даже аркимы устали, и им надо было отдохнуть. Тензор выставил часовых в лесу. Они сменялись каждые несколько часов. Не заметив ничего подозрительного, аркимы осмелились разжечь костер, чтобы согреться и вскипятить воду.
   Они шли еще день и ночь, пока не убедились, что преследователи отстали от них. Тогда они разбили лагерь возле бурной речки, чтобы спокойно поесть, вымыться и поспать. Когда с Лиана сняли бинты, обнаружили, что рана начала заживать. Аспер, который был целителем, промыл ее и снова посыпал красным порошком, но решил не накладывать повязку. Лиан так устал, что ему было все равно. Он вымыл руки, выпил горячего чая с хлебом и, рухнув на ложе из папоротника, крепко уснул.
   Во сне его мучило предчувствие, какой-то безымянный, бесформенный страх перед надвигающейся катастрофой. Потом он погрузился в блаженный сон без сновидений, который скоро сменился новым кошмаром. Юноша видел Раэля, игравшего погребальную песню кому-то, кого не видел Лиан, в его комнате в Шазмаке. Лиан понял, что Раэль играл Малиене, предостерегая ее против Тензора и самого Лиана. Лиан принесет аркимам погибель, предупреждал сон. В нем Раэль погибал, он утонул, но со смертельно бледным лицом продолжал играть, и, когда он пел, изо рта у него лилась зеленая вода и выплывали водоросли. Лиан очнулся, его лоб от ужаса покрылся холодным потом. Он не осмеливался снова закрыть глаза.
   Несколько аркимов спали поблизости, завернувшись в плащи. Лиан выпил кружку чая, крепкого и горького оттого, что он долго настаивался, и съел корку хлеба. Затем побрел взглянуть на реку. Пробираясь вдоль берега под высокими деревьями, он услышал, как двое яростно спорят.
   - ... никогда не соглашусь! - пылко произнес чей-то голос. Похоже, это была Малиена.
   - Тогда что ты будешь делать? Не отвергай мой план, если не придумаешь лучшего. - Это, несомненно, был звучный голос Тензора!
   - Я вернусь в Стассор, откуда я родом. О, если бы только я не позволила тебе утащить меня из родительского дома!
   - Тогда ступай, хотя я буду очень скучать по тебе.
   - Ха! - воскликнула она. - Наш союз давно распался. Я тебя бросила. Я никогда не значила для тебя и сотой доли того, что значили для тебя твои собственные планы и безумства. Я опозорила мой дом и мою семью, связавшись с тобой. Как плакала бы Элинора, видя, как кончается ее род.
   - Элинора бы поплакала, - ответил Тензор звенящим голосом, - а затем поднялась бы и нанесла ответный удар, чтобы сохранить свою семью и народ.
   - Ах! - вскричала она. - Уходи от меня! Никогда больше не приближайся ко мне! - Она упала на валун и, обхватив его руками, прижалась к камню. Тензор гордо удалился.
   Лиан стоял под деревом, наблюдая за Малиеной. Он принялся красться по гравию, стараясь ступать бесшумно, но вдруг поскользнулся и рухнул на колени, застонав от боли.
   - Что тебе нужно, сказитель? - спросила Малиена.
   Он не знал, что ответить.
   - Кто такая Элинора? - спросил он наконец. Малиена села.
   - И это ты, мастер-летописец, задаешь мне подобный вопрос?
   - Даже в наших собственных Преданиях есть много пробелов. Там, где я учился, в Чантхеде, не было никаких сведений об аркимах за последнюю тысячу лет.
   - Элинора, - тихо произнесла она, и взор ее устремился куда-то вдаль, когда она вспоминала это древнее предание. - Она жила и умерла задолго до того, как мои предки пришли в твой мир. Она была родоначальницей моей линии, и Караны тоже. - Малиена заглянула Лиану в глаза. - Мы обе носим... носили ее имя.
   Ее слова пронзили ему грудь, как стрела. Слезы задрожали у него на ресницах, но не потекли по щекам.
   - Карана мертва? Как ты узнала об этом?
   - Судя по тому, что сказал Тензор, кажется... - Малиена умолкла, заметив выражение его лица. - Полно! Меня там не было, а ты был. Ты видел столько же, сколько Тензор. Она умирала?..
   - Нет! Когда я обнял Карану, веки у нее затрепетали, но она лежала на полу неподвижно и была холодна, как лед.
   - Это из-за оружия, разрушающего мозг. Однако люди твоей расы в основном выживают после него, если здоровы. Оно более опасно для нас, аркимов, чем для сантенарцев. Вот одна из причин, по которой это оружие запрещено. Карана только частично аркимка, поэтому оно могло подействовать на нее либо сильно, либо совсем незначительно. Как же ты смог видеть?
   - Не знаю. Когда Тензор применил это оружие, боль была ужасной. Я ослеп, но всего на секунду. Я почувствовал, как что-то закрылось у меня в голове, словно ворота. Потом открылось снова, боль исчезла, а зрение вернулось.
   Взяв его лицо в руки, Малиена долго смотрела Лиану в глаза.
   - Приободрись. Хотя в жилах Караны течет кровь аркимов, не думаю, чтобы она погибла.
   - Расскажи мне об оружии Тензора, - попросил Лиан. - Почему оно запрещено?
   - Мы использовали его дважды в нашей истории. И оба раза оно приносило больше вреда нам, чем нашим врагам.
   - Откуда оно взялось?
   - Мы создали его после того, как Непреодолимая Преграда закрыла обратный путь в наш собственный мир. Узнав, что Аркан для нас потерян, мы восстали, не пожелав быть рабами каронов. Попытавшись изготовить оружие, которое защитило бы нас от них, мы сделали оружие, разрушающее мозг. В первый же раз, когда его применили, стряслась беда. Десять из нас (я говорю "из нас", летописец, хотя, как ты понимаешь, до моего рождения тогда оставалось более двух тысячелетий) подстерегли Рулька. Он не согласился на наши справедливые требования, так что один из десятерых нанес ему удар новым оружием, а остальные стояли наготове чуть поодаль - на всякий случай. Рульк сильно пострадал, но мы не учли собственной уязвимости. Четверо аркимов были убиты, у шестерых разрушен мозг, и они были беспомощны. Рульк пришел в себя прежде аркимов и жестоко расправился с теми, кто выжил.