Страница:
– М-да… Что-то уж больно гладко…
– А ты слушайся советов дурака – и у тебя в жизни вообще все будет гладко…
Тем временем во втором фургоне шла не менее оживленная дискуссия – почти помирившиеся Кадор-Манонг с Санеланой строили планы на будущее:
– … А не случись всего этого – и ты не встретила бы своего Алекиана!
– По-твоему выходит – я должна быть благодарна тебе – ведь это по твоей милости нам пришлось сбежать из собственного замка? Да? Ну так вот – это значит, что я должна быть благодарна скорее прогнавшему тебя демону, чем тебе!
– Ты все шутишь… Демон – враг!
– Он очень даже симпатичный, – Санелане нравилось дразнить недотепу-брата, – да еще и веселый, и щедрый… Вон какой праздник устроил – а ты напился тогда, пьяница…
– Да будет тебе, Сана… Ты больше думай об Алекиане.
– Ну, Алекиан, конечно, тоже симпатичный мальчик…
– Сана!
– Брось, Кади, я же шучу! Не волнуйся – Алекиан мне поклялся, что поможет нам вернуть наше наследство, а он настоящий рыцарь – не то, что ты. Раз поклялся – слово сдержит!
– Ну, хватит с меня, – не выдержал Кадор-Манонг и повернувшись к сестре спиной, начал пробираться к выходу.
Принц осторожно высунул нос из-под полога фургона и рявкнул приказ – облепленный промокшим плащом оруженосец подвел коня и снял с него тяжелую попону, принц взобрался в седло и поскакал к следующему фургону – там по-прежнему не смыкал глаз над толленорном верный слуга…
– Ну что, жаба земляная, выпьем?
– Выпьем, хорек лесной! – и звон кубков…
Под конец парочка – сидя уже вобнимку, причем более пьяный эльф повис на плече соседа – принялась горланить песни. Кендаг хрипло и нестройно стонал что-то боевое и маршевое и сквозь его рев время от времени пробивались мелодичные рулады эльфа… Мне стало смешно, но разделить веселье было не с кем – все мои гости уже достигли той степени удалого разгула, когда общаться с ними стало бесполезно. Сам-то я не рисковал напиваться…
И тут я краем глаза заметил какое-то шевеление за портьерой недалеко от входа в зал – Ннаонна! Ах, ты ж, девчонка! Она обещала мне (когда я отказался взять ее на пир), что будет умницей и отправится спать. А сама… ну я тебе задам! А, впрочем, что задам-то – к моей «вампирессе» я всегда относился по-особенному, видно, у меня так никогда и не хватит духу ее хоть раз наказать… Я указал рукой на колыхнувшуюся занавесь и позвал:
– Ннаонна! – из укрытия показался хитро блестящий глаз.
Я поманил ее пальцем, честно говоря – на пир я девчонку не пускал потому, что стеснялся, что ли, да и опасался как-то – все-таки собрались воины, будут пить до упаду, а тут молоденькая девушка. Но сейчас ее присутствия уже никто не заметит – половина гостей, наверное, не заметит вообще ничего, кроме, разве что, крошечных чертей, пляшущих по столу. Мелькнула мысль – а что, если и впрямь подшутить над пирующими и запустить какую-нибудь этакую иллюзию? Да нет, пожалуй, не стоит…
– Ну и что ты здесь, делаешь, а? Ты мне что обещала?
– Да ну, Ингви, они уже все так перепились, что меня не заметят… – Подойдя к столу, Ннаонна изобразила раскаяние и мольбу, – А мне так интересно…
В эту минуту сэр Кернит – самый молодой из моих рыцарей – оторвал буйную голову от стола, мутным взором окинул девушку и вновь опустил лицо на сложенные на груде объедков ладони.
– Интересно ей… Да чего тут интересного – сама видишь, одни мертвецки пьяные мужики… Я бы сам лучше спать пошел, да нельзя – так не положено… Охо-хо…
– Что – охо-хо? – Ннаонна была довольна, что я ее не гоню и старательно поддерживала беседу, заговаривая мне зубы. Впрочем, я был даже рад, что есть с кем поговорить среди этого скопища поверженных хмелем героев.
– Устал я… Вот скоро уже отдохну – зимой никаких дел!
– А ты говорил раньше: «осенью никаких дел».
– Да, конечно, ты права, но зимой – точно… Хватит с меня. Да ты не стой, вот садись рядом, – Я усадил Ннаонну на какой-то низенький стульчик рядом с собой (так, что ее почти не было видно из-за уставленного посудой стола), – не привлекай лишнего внимания.
Довольная, что ее не гонят, девочка шмыгнула на предложенное место и принялась из-за кувшинов, блюд и кубков украдкой разглядывать пьяных сеньоров. Ничего, пусть посмотрит – убедится, что здесь нет ничего интересного…
– Мастер Гельда, а чего мы ждем-то? – Конта уже в четвертый раз задавал этот вопрос – в четвертый раз за почти три часа ожидания. – Чего ждем-то?
– Погоди, уже, должно быть, скоро… – не глядя бросил маг.
– Чего скоро-то?.. – не унимался тот.
– Сегодня должен прибыть принц Кадор, а у него – мой амулет, – наконец-то соизволил обратить внимание на вопросы ученика Гельда. – Амулет нужно вернуть до того, как эта жаба, Гимелиус, наложит на него свои жирные лапы…
Вентис молчал и не менял позы, словно его это не касалось, однако под своим низко надвинутым капюшоном он напряженно вслушивался в каждое слово учителя. «Сегодня или никогда! Сегодня или никогда! Сегодня единственный шанс!» – билось в голове…
Гельда слегка распахнул ворот своего тяжелого плаща – становилось жарковато. Гунгилла подарила один солнечный денек – возможно, последний теплый день в этом году…
– Должно быть, они, – сквозь душную дымку на дороге за воротами маг различил какое-то движение, – больше некому – фургоны, всадники… Ученики, стойте в сторонке и молчите. Да! И внимательно смотрите по сторонам – как бы не показался кто-нибудь из Изумрудов…
Старый колдун вытянул шею, напряженно всматриваясь в приближающуюся процессию.
Кавалькада приблизилась к воротам – в одном из всадников маг узнал принца:
– Приветствую вас, ваша светлость! Позвольте мне забрать мой толленорн! – тут же перешел он к делу, – С вашего позволения, я должен немедленно кое-что сделать…
– Учитель! – вскрикнул за спиной Гельды Конта.
Обернувшись, Гельда увидел выходящего из-за угла Гимелиуса, за спиной которого зеленели балахоны его родичей и учеников.
– Куда это вы спешите, мастер Гельда? – со сладчайшей улыбкой поинтересовался толстяк, в то время, как его спутники выстроились полукольцом за спиной своего предводителя, отрезая Гельде возможные пути отступления.
– Не ваше дело, почтенный мастер Гимелиус, – прошипел тот, украдкой оглядываясь в поисках выхода.
В воздухе нависла напряженность – это почувствовали даже стражники в воротах, почувствовали даже возницы, машинально останавливая фургоны… Воцарилась тишина, нарушаемая лишь позвякиванием конской сбруи – лошадям не было дела до интриг и переживаний хозяев, уставшие животные почувствовали скорый отдых в стойлах и нетерпеливо переступали ногами, торопясь быстрее отправиться дальше… Замер и слуга Кадор-Манонга, вылезший было из фургона с тяжелым свертком в руках…
Вдруг тишину прорезал звонкий голос Вентиса:
– Менеградо аторан! Менеградо аторан! – сыпал заклинания молодой маг, при этом с его вытянутого указательного пальца сыпались бледно-оранжевые искры. Колдовство было так себе, средней, что называется, руки, но на напрягшихся, взвинченных людей и этого было довольно. Пораженный колдовским огнем, Гельда шлепнулся на мокрые камни мостовой, мешком рухнул Гимелиус – Вентис схватил толленорн левой рукой и на ходу стряхивая с него тряпье, кинулся к фургонам, сыпя вокруг себя правой рукой на бегу искры:
– Менеградо аторан! Менеградо аторан!
Подскочив к оторопевшему слуге, юный маг вырвал у него из рук сверток, рывком освободил амулет от ткани и с торжествующим криком поднял оба толленорна над головой.
– Нет! – приподнимаясь, завопил Гимелиус.
– Нет! – воскликнул Гельда-колдун…
Но Вентис не слышал и не видел, казалось, ничего вокруг – капюшон с его головы свалился, глаза горели, губы шевелились – он то ли бормотал заклинания, то ли пел, то ли ругался. Руки же его, словно живя своей отдельной жизнью, медленно продолжали подниматься, точно и неуклонно сводя толленорны оконцами друг к другу – вот-вот… сейчас… сейчас в руках у него вместо двух половинок окажется единая тускло блестящая сфера… Вот!
Раздался хлопок, что-то ослепительно сверкнуло в руках у Вентиса… И когда, наконец, все, моргая, вновь смогли поднять глаза – в руках у мага не было никакого шара… не было вообще ничего – пара амулетов превратилась в ком мерзкой зеленовато-коричневой жижи, медленно стекавшей теперь по рукам на голову и плечи неудачливого покусителя. Словно стряхнув наваждение, все одновременно задвигались – возницы принялись раздвигать закупорившие ворота фургоны, родичи Гимелиуса бросились помогать подняться своему предводителю, двое из них, бормоча защитные заклинания, подбежали и схватили за руки Вентиса, стражники, стоявшие на посту в воротах опасливо приблизились, выставив мечи и алебарды…
– Поздравляю, мастер Гельда, – тихо сказал первый придворный маг, – у вас прекрасные ученики… Жаль только, что вы ничему не смогли их обучить… А ты, парень, запомни – две половины – не всегда образуют целое… Стража, узнаете меня?
– Так точно, господин придворный маг, – отозвался начальник караула.
– Тогда помогите мне доставить всех этих, – маг кивнул, – в тюрьму… Впрочем, нет – лучше во дворец – там эти маги будут под более надежной охраной…
ГЛАВА 32
– А ты слушайся советов дурака – и у тебя в жизни вообще все будет гладко…
Тем временем во втором фургоне шла не менее оживленная дискуссия – почти помирившиеся Кадор-Манонг с Санеланой строили планы на будущее:
– … А не случись всего этого – и ты не встретила бы своего Алекиана!
– По-твоему выходит – я должна быть благодарна тебе – ведь это по твоей милости нам пришлось сбежать из собственного замка? Да? Ну так вот – это значит, что я должна быть благодарна скорее прогнавшему тебя демону, чем тебе!
– Ты все шутишь… Демон – враг!
– Он очень даже симпатичный, – Санелане нравилось дразнить недотепу-брата, – да еще и веселый, и щедрый… Вон какой праздник устроил – а ты напился тогда, пьяница…
– Да будет тебе, Сана… Ты больше думай об Алекиане.
– Ну, Алекиан, конечно, тоже симпатичный мальчик…
– Сана!
– Брось, Кади, я же шучу! Не волнуйся – Алекиан мне поклялся, что поможет нам вернуть наше наследство, а он настоящий рыцарь – не то, что ты. Раз поклялся – слово сдержит!
– Ну, хватит с меня, – не выдержал Кадор-Манонг и повернувшись к сестре спиной, начал пробираться к выходу.
Принц осторожно высунул нос из-под полога фургона и рявкнул приказ – облепленный промокшим плащом оруженосец подвел коня и снял с него тяжелую попону, принц взобрался в седло и поскакал к следующему фургону – там по-прежнему не смыкал глаз над толленорном верный слуга…
Но исполнить свою угрозу мне не пришлось – Кендаг с Филькой (именно так – в этом деле я проявил стойкость, поскольку по опыту уже знал: дай эльфу малейшую поблажку – пожалеешь и наказание исполнялось непреклонно) исправно напились в тот же вечер, сидя за столом рядом. Поначалу они, разумеется, дулись и не смотрели друг на друга, но по мере употребления крепких напитков мало-помалу оттаяли и вскоре я уже слышал:
Далёкая Офелия смеялась во сне —
Пузатый дрозд, мохнатый олень.
Привычно прошлогодний нарисованный снег
Легко, светло и весело хрустит на зубах.
Егор Летов
– Ну что, жаба земляная, выпьем?
– Выпьем, хорек лесной! – и звон кубков…
Под конец парочка – сидя уже вобнимку, причем более пьяный эльф повис на плече соседа – принялась горланить песни. Кендаг хрипло и нестройно стонал что-то боевое и маршевое и сквозь его рев время от времени пробивались мелодичные рулады эльфа… Мне стало смешно, но разделить веселье было не с кем – все мои гости уже достигли той степени удалого разгула, когда общаться с ними стало бесполезно. Сам-то я не рисковал напиваться…
И тут я краем глаза заметил какое-то шевеление за портьерой недалеко от входа в зал – Ннаонна! Ах, ты ж, девчонка! Она обещала мне (когда я отказался взять ее на пир), что будет умницей и отправится спать. А сама… ну я тебе задам! А, впрочем, что задам-то – к моей «вампирессе» я всегда относился по-особенному, видно, у меня так никогда и не хватит духу ее хоть раз наказать… Я указал рукой на колыхнувшуюся занавесь и позвал:
– Ннаонна! – из укрытия показался хитро блестящий глаз.
Я поманил ее пальцем, честно говоря – на пир я девчонку не пускал потому, что стеснялся, что ли, да и опасался как-то – все-таки собрались воины, будут пить до упаду, а тут молоденькая девушка. Но сейчас ее присутствия уже никто не заметит – половина гостей, наверное, не заметит вообще ничего, кроме, разве что, крошечных чертей, пляшущих по столу. Мелькнула мысль – а что, если и впрямь подшутить над пирующими и запустить какую-нибудь этакую иллюзию? Да нет, пожалуй, не стоит…
– Ну и что ты здесь, делаешь, а? Ты мне что обещала?
– Да ну, Ингви, они уже все так перепились, что меня не заметят… – Подойдя к столу, Ннаонна изобразила раскаяние и мольбу, – А мне так интересно…
В эту минуту сэр Кернит – самый молодой из моих рыцарей – оторвал буйную голову от стола, мутным взором окинул девушку и вновь опустил лицо на сложенные на груде объедков ладони.
– Интересно ей… Да чего тут интересного – сама видишь, одни мертвецки пьяные мужики… Я бы сам лучше спать пошел, да нельзя – так не положено… Охо-хо…
– Что – охо-хо? – Ннаонна была довольна, что я ее не гоню и старательно поддерживала беседу, заговаривая мне зубы. Впрочем, я был даже рад, что есть с кем поговорить среди этого скопища поверженных хмелем героев.
– Устал я… Вот скоро уже отдохну – зимой никаких дел!
– А ты говорил раньше: «осенью никаких дел».
– Да, конечно, ты права, но зимой – точно… Хватит с меня. Да ты не стой, вот садись рядом, – Я усадил Ннаонну на какой-то низенький стульчик рядом с собой (так, что ее почти не было видно из-за уставленного посудой стола), – не привлекай лишнего внимания.
Довольная, что ее не гонят, девочка шмыгнула на предложенное место и принялась из-за кувшинов, блюд и кубков украдкой разглядывать пьяных сеньоров. Ничего, пусть посмотрит – убедится, что здесь нет ничего интересного…
Гельда-колдун нервно расхаживал по мостовой у Южных городских ворот Ванетинии, сжимая обеими руками толленорн, завернутый в тряпье (теперь он боялся оставлять свое сокровище без присмотра). За его спиной переминался с ноги на ногу Конта и неподвижно, как изваяние, стоял Вентис.
…Зубчатые колеса завертелись в башке
В промокшей башке под бронебойным дождем
Закипела ртуть, замахнулся кулак
Да только если крест на грудь, то на последний глаз – пятак.
Ходит дурачок по миру,
Ищет дурачок глупее себя…
Егор Летов
– Мастер Гельда, а чего мы ждем-то? – Конта уже в четвертый раз задавал этот вопрос – в четвертый раз за почти три часа ожидания. – Чего ждем-то?
– Погоди, уже, должно быть, скоро… – не глядя бросил маг.
– Чего скоро-то?.. – не унимался тот.
– Сегодня должен прибыть принц Кадор, а у него – мой амулет, – наконец-то соизволил обратить внимание на вопросы ученика Гельда. – Амулет нужно вернуть до того, как эта жаба, Гимелиус, наложит на него свои жирные лапы…
Вентис молчал и не менял позы, словно его это не касалось, однако под своим низко надвинутым капюшоном он напряженно вслушивался в каждое слово учителя. «Сегодня или никогда! Сегодня или никогда! Сегодня единственный шанс!» – билось в голове…
Гельда слегка распахнул ворот своего тяжелого плаща – становилось жарковато. Гунгилла подарила один солнечный денек – возможно, последний теплый день в этом году…
– Должно быть, они, – сквозь душную дымку на дороге за воротами маг различил какое-то движение, – больше некому – фургоны, всадники… Ученики, стойте в сторонке и молчите. Да! И внимательно смотрите по сторонам – как бы не показался кто-нибудь из Изумрудов…
Старый колдун вытянул шею, напряженно всматриваясь в приближающуюся процессию.
Кавалькада приблизилась к воротам – в одном из всадников маг узнал принца:
– Приветствую вас, ваша светлость! Позвольте мне забрать мой толленорн! – тут же перешел он к делу, – С вашего позволения, я должен немедленно кое-что сделать…
– Учитель! – вскрикнул за спиной Гельды Конта.
Обернувшись, Гельда увидел выходящего из-за угла Гимелиуса, за спиной которого зеленели балахоны его родичей и учеников.
– Куда это вы спешите, мастер Гельда? – со сладчайшей улыбкой поинтересовался толстяк, в то время, как его спутники выстроились полукольцом за спиной своего предводителя, отрезая Гельде возможные пути отступления.
– Не ваше дело, почтенный мастер Гимелиус, – прошипел тот, украдкой оглядываясь в поисках выхода.
В воздухе нависла напряженность – это почувствовали даже стражники в воротах, почувствовали даже возницы, машинально останавливая фургоны… Воцарилась тишина, нарушаемая лишь позвякиванием конской сбруи – лошадям не было дела до интриг и переживаний хозяев, уставшие животные почувствовали скорый отдых в стойлах и нетерпеливо переступали ногами, торопясь быстрее отправиться дальше… Замер и слуга Кадор-Манонга, вылезший было из фургона с тяжелым свертком в руках…
Вдруг тишину прорезал звонкий голос Вентиса:
– Менеградо аторан! Менеградо аторан! – сыпал заклинания молодой маг, при этом с его вытянутого указательного пальца сыпались бледно-оранжевые искры. Колдовство было так себе, средней, что называется, руки, но на напрягшихся, взвинченных людей и этого было довольно. Пораженный колдовским огнем, Гельда шлепнулся на мокрые камни мостовой, мешком рухнул Гимелиус – Вентис схватил толленорн левой рукой и на ходу стряхивая с него тряпье, кинулся к фургонам, сыпя вокруг себя правой рукой на бегу искры:
– Менеградо аторан! Менеградо аторан!
Подскочив к оторопевшему слуге, юный маг вырвал у него из рук сверток, рывком освободил амулет от ткани и с торжествующим криком поднял оба толленорна над головой.
– Нет! – приподнимаясь, завопил Гимелиус.
– Нет! – воскликнул Гельда-колдун…
Но Вентис не слышал и не видел, казалось, ничего вокруг – капюшон с его головы свалился, глаза горели, губы шевелились – он то ли бормотал заклинания, то ли пел, то ли ругался. Руки же его, словно живя своей отдельной жизнью, медленно продолжали подниматься, точно и неуклонно сводя толленорны оконцами друг к другу – вот-вот… сейчас… сейчас в руках у него вместо двух половинок окажется единая тускло блестящая сфера… Вот!
Раздался хлопок, что-то ослепительно сверкнуло в руках у Вентиса… И когда, наконец, все, моргая, вновь смогли поднять глаза – в руках у мага не было никакого шара… не было вообще ничего – пара амулетов превратилась в ком мерзкой зеленовато-коричневой жижи, медленно стекавшей теперь по рукам на голову и плечи неудачливого покусителя. Словно стряхнув наваждение, все одновременно задвигались – возницы принялись раздвигать закупорившие ворота фургоны, родичи Гимелиуса бросились помогать подняться своему предводителю, двое из них, бормоча защитные заклинания, подбежали и схватили за руки Вентиса, стражники, стоявшие на посту в воротах опасливо приблизились, выставив мечи и алебарды…
– Поздравляю, мастер Гельда, – тихо сказал первый придворный маг, – у вас прекрасные ученики… Жаль только, что вы ничему не смогли их обучить… А ты, парень, запомни – две половины – не всегда образуют целое… Стража, узнаете меня?
– Так точно, господин придворный маг, – отозвался начальник караула.
– Тогда помогите мне доставить всех этих, – маг кивнул, – в тюрьму… Впрочем, нет – лучше во дворец – там эти маги будут под более надежной охраной…
ГЛАВА 32
– …и теперь виновные – Гельда-колдун и его ученики – содержатся под надежной охраной в моих апартаментах, ваше императорское величество, – заключил свой рассказ Гимелиус Изумруд.
– М-да, сын, твое возвращение в Ванетинию оказалось весьма бурным, – заметил Элевзиль II, обращаясь к принцу Алекиану, – а что вы, мастер Гимелиус, сами делали у ворот, да еще и в сопровождении всего своего клана?
– Как я уже доложил вашему императорскому величеству, следил за Гельдой…
– Почему?
– Ну-у… его поведение показалось мне несколько… странным… Ведь я его начальник и отвечаю за него! – нашелся маг, – в какой-то мере…
– Стало быть, вы объявили только что нашего второго придворного мага «виновным» на том основании, что преступником оказался его ученик – я правильно вас понял?
– Э-э-э… – толстяк заметил свою оплошность и принялся судорожно подыскивать, как бы ему выкрутиться, – возможно, я не так выразился… Но Гельда, хотя и сам не был в сговоре с учеником, тем не менее, явно и сам замышлял нечто… нечто недоброе…
– Ладно, мастер Гимелиус, подведем итог. Итак, Гельда невиновен – либо виновен в той же мере, что и вы сами, если считать наставника ответственным за вину подопечного. Что же до его якобы подозрительного поведения – то оно, опять-таки, менее подозрительно, чем ваше. Он хотел получить назад свое имущество, вы же… Никак не могу понять, какую цель преследовали вы. Короче говоря, немедленно освободите Гельду и его второго ученика из-под стражи, а виновного – отведите в тюрьму. И обеспечьте надлежащий надзор за ним там – с учетом дерзости и талантов этого молодчика. А также проследите, чтобы Гельда не покидал Ванетинию без нашего ведома. Да, и передайте мастеру Гельде, что он уволен с должности второго придворного мага. И воздержитесь-ка от комментариев. Ступайте!.. С этими магами всегда непросто… А вы, кузен, – Император обернулся к архиепископу Кениамерку, – скажите-ка, как наша церковь трактует произошедшее?
– Ваше императорское величество, полагаю – хотя я и не специалист в магических действах – что произошло следующее. Как и весь наш Мир в целом, магия имеет два полюса, два основополагающих источника, две стороны, которые мы именуем «Гангмар» и «Гунгилла». Видимо, каждый из пары амулетов был посвящен одному из этих божеств. А при слиянии их – заключенная в амулетах сила, либо, если угодно, вещество этих амулетов, вернулось к исходному состоянию, которое именуется в традиции «Вечное Ничто». Поскольку упомянутые мной полюсы Мира – или боги – вышли из Вечного Ничто и могут существовать лишь раздельно, равно как и посвященные им амулеты, начиненные, так сказать, силой этих божественных… сущностей… то… при контакте произошел возврат к их домировому, дораздельному состоянию – Вечному Ничто, – было заметно, что архиепископ Кениамерк с трудом подбирает слова, – посему я и объявил всю эту… м-м-м… субстанцию, которую удалось собрать на месте происшествия, собственностью святой церкви. Это вещество будет тщательнейшим образом осмотрено и изучено – вероятно, другой возможности познать домировую субстанцию нам не представится никогда… Впрочем, я изложил вам лишь свое мнение – не исключено, что позднее нам удастся выяснить что-либо поподробнее, либо, возможно, придется отказаться от этой теории вовсе…
– Что ж, интересное объяснение… Ну, будем считать, что эта история закончена. Кстати, кузен, а что с этим клириком… Когером, который должен был появиться при нашем дворе?
– Увы, ваше императорское величество, произошел на редкость неприятный казус… Когер был вызван мною в столицу, как я и говорил вашему императорскому величеству. Он покинул в начале осени Приют, миновал Неллу – а странствовал он не спеша, проповедуя в пути свои идеи – и уже приближался к границам Ванета… Но в Восточном Сантлаке произошло непредвиденное – некий тамошний рыцарь остановил группу странствующих служителей церкви, в числе которых находился и брат Когер – и отобрал у бедняг все, что посчитал ценным – в том числе и теплую одежду. Вследствие этого многие, включая и сего клирика, заболели, замерзнув в пути. Этот случай задержал брата Когера, но как только он выздоровеет настолько, что сможет отправиться дальше…
– Да-да… Рыцари Сантлака творят подчас Гангмар знает что… И мы не властны что-либо изменить в этом прискорбном обстоятельстве, ибо король Сантлака – наш вернейший вассал и любое вмешательство в его дела, в дела его государства… будет оскорбительно… Увы, ничего поделать нельзя… Мы полагаем, что вы уже позаботились выслать своему протеже все необходимое для продолжения пути? Если желаете – его доставят сюда под охраной гвардии.
– Ваше императорское величество, это было бы нежелательно, так как нарушит все планы и раскроет мое отношение к брату Когеру… Но я сделаю все возможное – в разумных пределах…
– Ну, будь по-вашему, кузен Кениамерк. А теперь, сын, послушаем, наконец, что же повлекло вас в путь в такую непогоду. Расскажите-ка нам обо всем…
Как ни странно, но дела, непрерывно осаждавшие меня в последнее время, внезапно кончились. Бац – и никаких авралов, никаких тревог и волнений. И совершенно некуда спешить. Впрочем, я сказал – «как ни странно» – но странно это было только для меня, местные к такому обороту были совершенно привычны. Поздняя осень, зима, начало весны – время не для дел. Дороги совершенно непроходимы – этим сказано все для тех, кто понимает. Да что там дороги, даже улицы столицы – те, что не вымощены булыжником – превратились в топкое болото. Это, кстати, оказалось моим самым большим проколом – я всячески старался ускорить возведение казарм для орков, а приказать мостить улицы не догадался. Так что теперь мои вояки засели в прочных теплых строениях, но выбраться оттуда могли лишь с большим трудом. Конечно, как только зарядили дожди и я обнаружил свой просчет – тут же велел исправить его, но было уже поздно… Старательные орки кое-как проложили дорожки из Альхеллы к своим казармам, используя для этого остатки строительного мусора, собранного ими на разоренной Северной стороне, но пользоваться этими дорожками было все же сущим мучением.
Но нет худа без добра, если невозможно никуда отправиться – значит, с чистой совестью нужно отдохнуть. В конце концов, для чего я затеял свои революции? Именно для того, чтобы привести свое королевство в такой порядок, чтобы он не требовал моего поминутного вмешательства – да и жить в свое удовольствие. Вот и начну пожинать плоды. Вооружившись таким благим намерением, я приступил к отдыху – да не тут-то было. И дело оказалось вовсе не в том, что меня находили какие-то дела – нет, я сам по привычке искал их.
Все, что накопилось, я переделал за пару дней (в основном, это были заботы по благоустройству моих покоев, так как дождь и холод постоянно проникали туда, а я вовсе не спартанец и люблю комфорт) – и призадумался, чем заняться дальше. Решительно ничего нового не придумав, я возобновил свои занятия фехтованием с Сарнаком, к нам тут же присоединились Кендаг и – сюрприз – Ннаонна! Когда выяснилось, что Кендаг бьется лучше Сарнака, я не удивился, но самым лучшим фехтовальщиком из всех нас оказалась она! Девчонка своей манерой напоминала брата – она так же вертелась, скакала, уворачивалась – достать ее мечом было совершенно невозможно, в то время, как ее клинок словно превращался в целый частокол лезвий, разя одновременно отовсюду! Поэтому я стал обычно отправлять Кендага с Сарнаком выяснять отношения между собой – а сам брал уроки у юной вампирессы. Конечно, в настоящем бою я бы с ней разделался, поскольку заколдованный доспех защитил бы меня, а Ннаонна не смогла бы парировать ни одного моего выпада, усиленного магией, но вот в тренировке… От нечего делать я освоил и кое-какие «показательные выступления» – нечто среднее между военным танцем и гимнастикой с мечом, практикуемые орками. Я видел эти упражнения, выполняемые одновременно – и совершенно синхронно – дюжиной орков, когда гостил в подземельях Короны. Красота! Стальные лезвия с тихим шорохом описывали круги, восьмерки и более замысловатые фигуры, окутывая блестящими полупрозрачными оболочками гибкие фигуры воинов…
Как-то в зал, где мы упражнялись, заглянул Филька (вот уж кто совершенно не боялся скуки – эльфа ничуть не тяготило вынужденное безделье) и лениво принялся наблюдать за нашей схваткой. Когда в очередной раз меч Ннаонны (мы завели себе для занятий деревянные мечи) нашел слабое место в моей защите, он заявил:
– Вот теперь я верю всем рассказам, Ннаонна, о твоих родичах. Я никогда не видел, чтобы кто-либо сражался с таким мастерством – даже среди лучших эльфийских мастеров клинка!
Это замечание – насчет родичей – было, в общем-то, довольно бестактным (что совершенно свойственно легкомысленному эльфу), но говорило о многом – я впервые слышал, чтобы мой друг Филька признал, что кто-то делает что-либо лучше его соплеменников. Поскольку я порядком вымотался (а моя подружка между тем была свежа, бодра и скакала как белка) – я решил закончить тренировку и воспользовался присутствием Фильки, сказав, что желаю с ним побеседовать.
– Ну что, друг Филька, ты, как я посмотрю, все же поладил с Кендагом и его орками? А то я уж заподозрил, что эльфы – народ заносчивый и не способный ладить с другими жителями Мира.
– Что касается других народов – так ты еще не видел гномов. Вот уж с кем трудно иметь дело… А орки, в сущности, ничего ребята. И к тому же в них чувствуется эльфийская кровь – взять, к примеру, Кендага… Хотя даже в нем эльфийское начало испорчено примесью гномьих и человеческих черт. Особенно человечьих.
– Ладно-ладно… А сам ты не хочешь потренироваться?
– Вот еще! Я столько бился за сотни лет своей жизни, что не нуждаюсь в этом. Скажи, Ингви, а сколько тебе лет?
– Не скажу! – хитрец Филька время от времени пытался выведать у меня тайну продолжительности жизни демонов, но я не сознавался. Пусть не ждет, что его служба мне кончится скоро.
Вообще-то, я каждое утро читал заклинание долголетия, но проверить его действенность у меня возможности пока еще не было – сами понимаете!
– Ну что ж, Алекиан, все верно. Мы видим, что опыт правления Гонзором пошел тебе на пользу – все что ты сказал свидетельствует о подлинно государственном образе мысли. Я могу лишь добавить, что это еще не все неприятности, причиненные нам демоном. Энмарские купцы в последнее время резко подняли цены – и мотивируют это тем, что должны возместить убытки, причиненные им налогами, введенными на их товар в Альде. Это не мелочи… И все эти обстоятельства, вместе взятые, делают войну с Альдой неизбежной… М-да… Плохое время для войны – королевство гномов опять окрепло после нанесенных им в последней войне поражений, теперь король Грабедор только ждет повода, чтобы прислать нам вызов – и при этом монарх Гевы ведет себя все заносчивее – он готов отказаться признавать себя вассалом Империи, стоит лишь нам хоть малость оступиться… Да! Небольшая победоносная война с Альдой послужит и ему уроком! – пока император говорил – все почтительно внимали, – итак, сын, ваши доводы приняты. Мы распорядимся подготовить на имя герцога Гонзора все необходимые документы – включая и разрешение на активную вербовку добровольцев. Ты, Алекиан, возглавишь армию. В твоем распоряжении будут твои гонзорские вассалы, рота нашей гвардии, усиленная наемниками, рыцари-волонтеры, которых ты завербуешь – с этими бродягами-сантлакцами обычно проблем не бывает, они вечно шастают по всей Империи. Объяви, что весной отправляешься в поход – и их набежит под твое знамя сколько угодно. Да, кстати, этот ваш принц Альдийский – он ведь прибыл в Гонзор с целой небольшой армией?
– Да, батюшка. С ним четыре рыцаря.
– Ну вот и еще отряд в твое войско. Ступай, Алекиан, можешь порадовать своего нового приятеля. Мы примем его завтра и оговорим детали. Да, кстати, у этого принца рожа выпивохи – смотри, мальчик, не напивайся с ним!
– Да, батюшка, – пробормотал Алекиан и с поклоном удалился.
Его, конечно, покоробило замечание Императора о Кадор-Манонге, да и то, что его назвали «мальчиком», тоже… Но все это мелочи! Скоро, совсем скоро он во главе огромного войска выступит в поход и с мечом в руке отстоит права прелестной Санеланы! Алекиан представил себе, как он сообщит принцессе о решении батюшки, как вспыхнут при этом ее глаза… Да, жизнь и вправду прекрасна!..
Покинув дворец, принц тут же поспешил на постоялый двор, где остановились его друзья. Вопреки его ожиданию, Кадор-Манонг воспринял новости без энтузиазма:
– Значит его императорское величество, твой отец, – молодые люди уже успели перейти на «ты» после нескольких дружеских попоек, во время которых принц Альдийский восхитил своего юного приятеля умением пить, – примет меня… А как ты думаешь, Алекиан, что он потребует у меня взамен своей помощи?
– Я не понимаю…
– У меня потребуют вассальную присягу от Альды?
– А разве ты не собирался… Но ведь Альда издавна…
– Что ж, этого, конечно, следовало ожидать. Спасибо, Алекиан, а теперь прости – мне нужно подготовиться к завтрашнему приему. Я думаю, что ты не откажешься развлечь мою сестренку? Ну, тогда я вас покину, – Кадор-Манонг нарочно оставил парочку наедине, поскольку собирался и впредь использовать чувства Алекиана в своих интересах, для чего всячески поощрял дружбу сестры с наследником императорского престола.
– Знаете, Санелана, ваш брат вроде бы совсем не рад тому, как быстро разрешаются дела. Я надеялся…
– Пустяки, милый Алекиан, не обращайте внимания на Кади – он вечно всем недоволен. Вы просто мало с ним знакомы, потому вас и удивляет его поведение. Да ну его! Лучше расскажите мне о Ванетинии… Или пригласите меня на прогулку по городу, я думаю, вы можете показать немало интересного.
– О! Ванетиния, конечно, прекраснейший из городов Мира и я бы с радостью предложил вам прогулку, но… осень…
– Да… Осень…
– Но я приглашаю вас на прогулку по дворцу! Древний императорский дворец – это необычайно интересное место. Помню как-то в детстве… Но вам, должно быть, неинтересно…
– Что вы, напротив, очень интересно!
– В таком случае, решено! Завтра – официальная аудиенция, вы будете представлены батюшке, а затем сможете посещать дворец когда угодно – и я проведу вас по самым загадочным, таинственным и необычным его уголкам. Вы увидите коридоры и залы, что еще помнят эльфов… Но как обидно, что я через несколько дней должен буду вас покинуть! Батюшка настаивает на моем скорейшем возвращении в Гонзор и я не увижу вас, наверное, всю зиму…
– М-да, сын, твое возвращение в Ванетинию оказалось весьма бурным, – заметил Элевзиль II, обращаясь к принцу Алекиану, – а что вы, мастер Гимелиус, сами делали у ворот, да еще и в сопровождении всего своего клана?
– Как я уже доложил вашему императорскому величеству, следил за Гельдой…
– Почему?
– Ну-у… его поведение показалось мне несколько… странным… Ведь я его начальник и отвечаю за него! – нашелся маг, – в какой-то мере…
– Стало быть, вы объявили только что нашего второго придворного мага «виновным» на том основании, что преступником оказался его ученик – я правильно вас понял?
– Э-э-э… – толстяк заметил свою оплошность и принялся судорожно подыскивать, как бы ему выкрутиться, – возможно, я не так выразился… Но Гельда, хотя и сам не был в сговоре с учеником, тем не менее, явно и сам замышлял нечто… нечто недоброе…
– Ладно, мастер Гимелиус, подведем итог. Итак, Гельда невиновен – либо виновен в той же мере, что и вы сами, если считать наставника ответственным за вину подопечного. Что же до его якобы подозрительного поведения – то оно, опять-таки, менее подозрительно, чем ваше. Он хотел получить назад свое имущество, вы же… Никак не могу понять, какую цель преследовали вы. Короче говоря, немедленно освободите Гельду и его второго ученика из-под стражи, а виновного – отведите в тюрьму. И обеспечьте надлежащий надзор за ним там – с учетом дерзости и талантов этого молодчика. А также проследите, чтобы Гельда не покидал Ванетинию без нашего ведома. Да, и передайте мастеру Гельде, что он уволен с должности второго придворного мага. И воздержитесь-ка от комментариев. Ступайте!.. С этими магами всегда непросто… А вы, кузен, – Император обернулся к архиепископу Кениамерку, – скажите-ка, как наша церковь трактует произошедшее?
– Ваше императорское величество, полагаю – хотя я и не специалист в магических действах – что произошло следующее. Как и весь наш Мир в целом, магия имеет два полюса, два основополагающих источника, две стороны, которые мы именуем «Гангмар» и «Гунгилла». Видимо, каждый из пары амулетов был посвящен одному из этих божеств. А при слиянии их – заключенная в амулетах сила, либо, если угодно, вещество этих амулетов, вернулось к исходному состоянию, которое именуется в традиции «Вечное Ничто». Поскольку упомянутые мной полюсы Мира – или боги – вышли из Вечного Ничто и могут существовать лишь раздельно, равно как и посвященные им амулеты, начиненные, так сказать, силой этих божественных… сущностей… то… при контакте произошел возврат к их домировому, дораздельному состоянию – Вечному Ничто, – было заметно, что архиепископ Кениамерк с трудом подбирает слова, – посему я и объявил всю эту… м-м-м… субстанцию, которую удалось собрать на месте происшествия, собственностью святой церкви. Это вещество будет тщательнейшим образом осмотрено и изучено – вероятно, другой возможности познать домировую субстанцию нам не представится никогда… Впрочем, я изложил вам лишь свое мнение – не исключено, что позднее нам удастся выяснить что-либо поподробнее, либо, возможно, придется отказаться от этой теории вовсе…
– Что ж, интересное объяснение… Ну, будем считать, что эта история закончена. Кстати, кузен, а что с этим клириком… Когером, который должен был появиться при нашем дворе?
– Увы, ваше императорское величество, произошел на редкость неприятный казус… Когер был вызван мною в столицу, как я и говорил вашему императорскому величеству. Он покинул в начале осени Приют, миновал Неллу – а странствовал он не спеша, проповедуя в пути свои идеи – и уже приближался к границам Ванета… Но в Восточном Сантлаке произошло непредвиденное – некий тамошний рыцарь остановил группу странствующих служителей церкви, в числе которых находился и брат Когер – и отобрал у бедняг все, что посчитал ценным – в том числе и теплую одежду. Вследствие этого многие, включая и сего клирика, заболели, замерзнув в пути. Этот случай задержал брата Когера, но как только он выздоровеет настолько, что сможет отправиться дальше…
– Да-да… Рыцари Сантлака творят подчас Гангмар знает что… И мы не властны что-либо изменить в этом прискорбном обстоятельстве, ибо король Сантлака – наш вернейший вассал и любое вмешательство в его дела, в дела его государства… будет оскорбительно… Увы, ничего поделать нельзя… Мы полагаем, что вы уже позаботились выслать своему протеже все необходимое для продолжения пути? Если желаете – его доставят сюда под охраной гвардии.
– Ваше императорское величество, это было бы нежелательно, так как нарушит все планы и раскроет мое отношение к брату Когеру… Но я сделаю все возможное – в разумных пределах…
– Ну, будь по-вашему, кузен Кениамерк. А теперь, сын, послушаем, наконец, что же повлекло вас в путь в такую непогоду. Расскажите-ка нам обо всем…
Как ни странно, но дела, непрерывно осаждавшие меня в последнее время, внезапно кончились. Бац – и никаких авралов, никаких тревог и волнений. И совершенно некуда спешить. Впрочем, я сказал – «как ни странно» – но странно это было только для меня, местные к такому обороту были совершенно привычны. Поздняя осень, зима, начало весны – время не для дел. Дороги совершенно непроходимы – этим сказано все для тех, кто понимает. Да что там дороги, даже улицы столицы – те, что не вымощены булыжником – превратились в топкое болото. Это, кстати, оказалось моим самым большим проколом – я всячески старался ускорить возведение казарм для орков, а приказать мостить улицы не догадался. Так что теперь мои вояки засели в прочных теплых строениях, но выбраться оттуда могли лишь с большим трудом. Конечно, как только зарядили дожди и я обнаружил свой просчет – тут же велел исправить его, но было уже поздно… Старательные орки кое-как проложили дорожки из Альхеллы к своим казармам, используя для этого остатки строительного мусора, собранного ими на разоренной Северной стороне, но пользоваться этими дорожками было все же сущим мучением.
Но нет худа без добра, если невозможно никуда отправиться – значит, с чистой совестью нужно отдохнуть. В конце концов, для чего я затеял свои революции? Именно для того, чтобы привести свое королевство в такой порядок, чтобы он не требовал моего поминутного вмешательства – да и жить в свое удовольствие. Вот и начну пожинать плоды. Вооружившись таким благим намерением, я приступил к отдыху – да не тут-то было. И дело оказалось вовсе не в том, что меня находили какие-то дела – нет, я сам по привычке искал их.
Все, что накопилось, я переделал за пару дней (в основном, это были заботы по благоустройству моих покоев, так как дождь и холод постоянно проникали туда, а я вовсе не спартанец и люблю комфорт) – и призадумался, чем заняться дальше. Решительно ничего нового не придумав, я возобновил свои занятия фехтованием с Сарнаком, к нам тут же присоединились Кендаг и – сюрприз – Ннаонна! Когда выяснилось, что Кендаг бьется лучше Сарнака, я не удивился, но самым лучшим фехтовальщиком из всех нас оказалась она! Девчонка своей манерой напоминала брата – она так же вертелась, скакала, уворачивалась – достать ее мечом было совершенно невозможно, в то время, как ее клинок словно превращался в целый частокол лезвий, разя одновременно отовсюду! Поэтому я стал обычно отправлять Кендага с Сарнаком выяснять отношения между собой – а сам брал уроки у юной вампирессы. Конечно, в настоящем бою я бы с ней разделался, поскольку заколдованный доспех защитил бы меня, а Ннаонна не смогла бы парировать ни одного моего выпада, усиленного магией, но вот в тренировке… От нечего делать я освоил и кое-какие «показательные выступления» – нечто среднее между военным танцем и гимнастикой с мечом, практикуемые орками. Я видел эти упражнения, выполняемые одновременно – и совершенно синхронно – дюжиной орков, когда гостил в подземельях Короны. Красота! Стальные лезвия с тихим шорохом описывали круги, восьмерки и более замысловатые фигуры, окутывая блестящими полупрозрачными оболочками гибкие фигуры воинов…
Как-то в зал, где мы упражнялись, заглянул Филька (вот уж кто совершенно не боялся скуки – эльфа ничуть не тяготило вынужденное безделье) и лениво принялся наблюдать за нашей схваткой. Когда в очередной раз меч Ннаонны (мы завели себе для занятий деревянные мечи) нашел слабое место в моей защите, он заявил:
– Вот теперь я верю всем рассказам, Ннаонна, о твоих родичах. Я никогда не видел, чтобы кто-либо сражался с таким мастерством – даже среди лучших эльфийских мастеров клинка!
Это замечание – насчет родичей – было, в общем-то, довольно бестактным (что совершенно свойственно легкомысленному эльфу), но говорило о многом – я впервые слышал, чтобы мой друг Филька признал, что кто-то делает что-либо лучше его соплеменников. Поскольку я порядком вымотался (а моя подружка между тем была свежа, бодра и скакала как белка) – я решил закончить тренировку и воспользовался присутствием Фильки, сказав, что желаю с ним побеседовать.
– Ну что, друг Филька, ты, как я посмотрю, все же поладил с Кендагом и его орками? А то я уж заподозрил, что эльфы – народ заносчивый и не способный ладить с другими жителями Мира.
– Что касается других народов – так ты еще не видел гномов. Вот уж с кем трудно иметь дело… А орки, в сущности, ничего ребята. И к тому же в них чувствуется эльфийская кровь – взять, к примеру, Кендага… Хотя даже в нем эльфийское начало испорчено примесью гномьих и человеческих черт. Особенно человечьих.
– Ладно-ладно… А сам ты не хочешь потренироваться?
– Вот еще! Я столько бился за сотни лет своей жизни, что не нуждаюсь в этом. Скажи, Ингви, а сколько тебе лет?
– Не скажу! – хитрец Филька время от времени пытался выведать у меня тайну продолжительности жизни демонов, но я не сознавался. Пусть не ждет, что его служба мне кончится скоро.
Вообще-то, я каждое утро читал заклинание долголетия, но проверить его действенность у меня возможности пока еще не было – сами понимаете!
Дослушав сына, Элевзиль II на минуту задумался, затем произнес:
…А где-то вблизи, затаившись в тумане
Предчувствий, латает заплаты
Завтрашней пулей блаженный висок…
Егор Летов
– Ну что ж, Алекиан, все верно. Мы видим, что опыт правления Гонзором пошел тебе на пользу – все что ты сказал свидетельствует о подлинно государственном образе мысли. Я могу лишь добавить, что это еще не все неприятности, причиненные нам демоном. Энмарские купцы в последнее время резко подняли цены – и мотивируют это тем, что должны возместить убытки, причиненные им налогами, введенными на их товар в Альде. Это не мелочи… И все эти обстоятельства, вместе взятые, делают войну с Альдой неизбежной… М-да… Плохое время для войны – королевство гномов опять окрепло после нанесенных им в последней войне поражений, теперь король Грабедор только ждет повода, чтобы прислать нам вызов – и при этом монарх Гевы ведет себя все заносчивее – он готов отказаться признавать себя вассалом Империи, стоит лишь нам хоть малость оступиться… Да! Небольшая победоносная война с Альдой послужит и ему уроком! – пока император говорил – все почтительно внимали, – итак, сын, ваши доводы приняты. Мы распорядимся подготовить на имя герцога Гонзора все необходимые документы – включая и разрешение на активную вербовку добровольцев. Ты, Алекиан, возглавишь армию. В твоем распоряжении будут твои гонзорские вассалы, рота нашей гвардии, усиленная наемниками, рыцари-волонтеры, которых ты завербуешь – с этими бродягами-сантлакцами обычно проблем не бывает, они вечно шастают по всей Империи. Объяви, что весной отправляешься в поход – и их набежит под твое знамя сколько угодно. Да, кстати, этот ваш принц Альдийский – он ведь прибыл в Гонзор с целой небольшой армией?
– Да, батюшка. С ним четыре рыцаря.
– Ну вот и еще отряд в твое войско. Ступай, Алекиан, можешь порадовать своего нового приятеля. Мы примем его завтра и оговорим детали. Да, кстати, у этого принца рожа выпивохи – смотри, мальчик, не напивайся с ним!
– Да, батюшка, – пробормотал Алекиан и с поклоном удалился.
Его, конечно, покоробило замечание Императора о Кадор-Манонге, да и то, что его назвали «мальчиком», тоже… Но все это мелочи! Скоро, совсем скоро он во главе огромного войска выступит в поход и с мечом в руке отстоит права прелестной Санеланы! Алекиан представил себе, как он сообщит принцессе о решении батюшки, как вспыхнут при этом ее глаза… Да, жизнь и вправду прекрасна!..
Покинув дворец, принц тут же поспешил на постоялый двор, где остановились его друзья. Вопреки его ожиданию, Кадор-Манонг воспринял новости без энтузиазма:
– Значит его императорское величество, твой отец, – молодые люди уже успели перейти на «ты» после нескольких дружеских попоек, во время которых принц Альдийский восхитил своего юного приятеля умением пить, – примет меня… А как ты думаешь, Алекиан, что он потребует у меня взамен своей помощи?
– Я не понимаю…
– У меня потребуют вассальную присягу от Альды?
– А разве ты не собирался… Но ведь Альда издавна…
– Что ж, этого, конечно, следовало ожидать. Спасибо, Алекиан, а теперь прости – мне нужно подготовиться к завтрашнему приему. Я думаю, что ты не откажешься развлечь мою сестренку? Ну, тогда я вас покину, – Кадор-Манонг нарочно оставил парочку наедине, поскольку собирался и впредь использовать чувства Алекиана в своих интересах, для чего всячески поощрял дружбу сестры с наследником императорского престола.
– Знаете, Санелана, ваш брат вроде бы совсем не рад тому, как быстро разрешаются дела. Я надеялся…
– Пустяки, милый Алекиан, не обращайте внимания на Кади – он вечно всем недоволен. Вы просто мало с ним знакомы, потому вас и удивляет его поведение. Да ну его! Лучше расскажите мне о Ванетинии… Или пригласите меня на прогулку по городу, я думаю, вы можете показать немало интересного.
– О! Ванетиния, конечно, прекраснейший из городов Мира и я бы с радостью предложил вам прогулку, но… осень…
– Да… Осень…
– Но я приглашаю вас на прогулку по дворцу! Древний императорский дворец – это необычайно интересное место. Помню как-то в детстве… Но вам, должно быть, неинтересно…
– Что вы, напротив, очень интересно!
– В таком случае, решено! Завтра – официальная аудиенция, вы будете представлены батюшке, а затем сможете посещать дворец когда угодно – и я проведу вас по самым загадочным, таинственным и необычным его уголкам. Вы увидите коридоры и залы, что еще помнят эльфов… Но как обидно, что я через несколько дней должен буду вас покинуть! Батюшка настаивает на моем скорейшем возвращении в Гонзор и я не увижу вас, наверное, всю зиму…