Страница:
– Все, что угодно, кузен, все что угодно…
– Суть моей просьбы заключается в том, что я попрошу ваше императорское величество во время одной из наших бесед выслушать некоего человека.
– Ладно, приводите этого человека. Он что же – теолог, мудрец, мыслитель?
– Отнюдь, ваше императорское величество, отнюдь. Его идеи просты и безыскусны – и тем не менее я прошу выслушать их, ибо прозреваю за ними великое будущее.
– Вот как!
– Этот человек – его имя, кстати, Когер – незначительный клирик из провинции. Он уже направляется в столицу, но еще не знает, кто пригласил его. Мы назовемся вымышленными именами и представимся священниками, занимающими довольно невысокое положение в церковной иерархии – брату Когеру вовсе незачем знать, что он беседует с архиепископом и императором. Мне бы весьма хотелось, чтобы вы, ваше императорское величество, выслушали его…
– Что ж, приводите этого вашего Когера – я распоряжусь предупредить охрану…
В коридоре Элевзиль II, как обычно, сбросил мантию и двинулся к тронному залу. За ним семенил, пыхтя и переваливаясь, канцлер – низкорослый толстячок.
– Ну, так что там у нас на сегодня? – поинтересовался император.
– С позволения вашего императорского величества, два приема – посольство гномов и этот сумасшедший колдун из Альды, – сопя и задыхаясь отвечал канцлер, которому тяжело было поспевать за широко шагающим рослым монархом и докладывать одновременно.
– Опять гномы… Что на сей раз? И неужели нельзя было отказать как-нибудь этому… как его… в общем, этому колдуну?
– Что касается гномов, то причиной послужил ювелир Ганпетус…
– А, помню – этот гном получил вид на жительство в столице и обслуживает наш двор.
– Именно так, ваше императорское величество. Он утверждал, что его комнату в трактире, где он остановился, ограбили. Когда же хозяин трактира отказался возместить убытки, сей гном, напившись, начал буянить и вместе со своими учениками разнес трактир, фактически, на куски. Стража пыталась арестовать буянов – те оказали сопротивление, при этом трое стражников серьезно ранены. Наконец, при помощи гвардейцев, все четверо гномов арестованы и заключены в тюрьму. Это-то и послужит, по-видимому, содержанием ноты протеста посла гномов.
– По-видимому? – император остановился перед дверями в тронную залу и строго посмотрел на канцлера. Следовавшие за ним слуги тут же кинулись распахивать тяжелые створки.
– Посол отказался назвать причину, по которой требует личной аудиенции у вашего императорского величества, но заявил, что в случае отказа он объявит войну и бросит вызов вашему императорскому величеству от имени своего короля. Что же касается колдуна… э-э… – канцлер, пользуясь остановкой, порылся в своих свитках, которые держал в руках, – э-э… Гельды-колдуна – то он уже давно обивал пороги моей канцелярии, а сегодня примчался с утра, твердя, что сообщит вашему императорскому величеству сведения государственной важности и при этом наделал много шума, чему стали свидетелями несколько дворян. Отказать в аудиенции не представлялось возможным. А затем уже прибыли послы гномов.
– Ну что ж – примем и его. Возможно, это окажется забавным.
Император вошел в зал, стоявшие в почетном карауле у трона гвардейцы отсалютовали. Элевзиль направился к возвышению, на котором стоял трон:
– Вот что, пусть сюда подойдет маршал и доложит о состоянии армии и готовности к войне, затем минут через двадцать – зовите послов, а уж после – примем колдуна… Да, пусть придворный маг тоже при том присутствует, – вспомнил император, усаживаясь на трон.
– Маршал Каногор и придворный маг Гимелиус уже оповещены и спешат сюда, – доложил канцлер, подавая императору скипетр.
– Отлично, сэр Гвино, отлично. Вы весьма расторопны… Но гномы, каковы эти гномы! Они готовы развязать войну из-за ареста какого-то ювелиришки, какого-то пьянчуги – и это после того, как мы нанесли им ряд тяжких поражений в последней кампании!..
– Но зато они наголову разбили наше войско в предпоследней, причем пал маршал имперского войска! – провозгласил маршал Каногор, входя в зал.
Сэр Каногор, не стесняясь, напоминал об этом поражении, поскольку любил утверждать, что имперские войска стали побеждать лишь после того, как маршалом был назначен он – Каногор из Эстака. На самом же деле, подлинным победителем гномов был капитан ок-Икерн, одержавший ряд побед во второстепенных схватках и тем вынудивший врага просить мира не доводя дела до генерального сражения. Об этом было известно всем участникам войны, тем не менее Каногор вовсю хвастал, да еще и называл это «простой и грубой прямотой солдата». Именно этим обстоятельством, очевидно, и было вызвано назначение сэра Брудо в далекую провинцию (и подальше от гор Гномов) – маршал не любил соперников.
– Ну-ка, сэр маршал, введите меня в курс дела, – потребовал император, – готова ли наша армия к войне, которой нам грозит король гномов. Вы, видимо, правы – он жаждет реванша, памятуя об этой давней победе…
Слушая монотонное бормотание маршала, бубнящего о гарнизонах, запасах провианта и состоянии дорог, император с тоской подумал: «Какой смысл быть императором величайшей державы Мира, если тебе грозят войной из-за ареста какого-то пьяного дебошира, если маршал смотрит на войну, как на способ обогатиться и упрочить свое положение при дворе, если целыми днями приходится выслушивать каких-то дерзких послов и амбициозных колдунов…» Когда сэр Каногор замолчал, Элевзиль промолвил:
– Да, жаль, что отсутствует капитан ок-Икерн, он слыл экспертом по войнам с гномами, – легкая шпилька в адрес маршала, – сэр Гвино, давайте мою корону и зовите послов.
Слуги распахнули двери в противоположном конце зала и перед императором появились гномы, старательно изображающие на лицах безмерную отвагу и праведный гнев.
Да что там говорить – даже на Сарнака и Мертенка, наделенных в Альде огромной властью, наши дворяне поглядывали свысока – лишь потому, что у этих двоих не было своих наследственных владений! Сэр Мертенк как-то обмолвился невзначай, что копит деньги, чтобы со временем приобрести небольшой участок земли с правом наследования и лишь после этого жениться, уйти на покой и жить в свое удовольствие. Все эти рассуждения навели меня на мысль предложить им – Сарнаку и Мертенку – взять в ленное владение две из пяти деревенек, обнаруженных нами в долине за замком вампиров. Своей верностью они это заслужили.
Поэтому когда, вернувшись в замок, я застал там прискакавшего из Альды Сарнака, мне не терпелось сообщить ему о своем решении. Вместо этого пришлось выслушивать его рассказ – он-то считал привезенные им вести очень важными и не сдержался, чтобы не похвалиться, как ловко он навел в столице порядок.
– Да-да, – наконец прервал я его, – это ты здорово придумал, насчет молитвы в храме. Я полагаю, что ты заслуживаешь награды. Как ты посмотришь на то, чтобы получить в лен одну из деревенек в этой долине – тебе ведь уже рассказали об… что с тобой?
На моего приятеля страшно было смотреть – он покраснел, затем побледнел, раскрывал рот, пытаясь что-то сказать:
– Ингви… Ваше величество… я, знаешь… я…
– Ну-ну, не нужно меня благодарить… Ты давно уж заслужил. Да ты успокойся, – я, глядя на него, тоже разволновался. – Послушай меня. Об этом мы поговорим после, а сейчас я расскажу тебе о дальнейших планах. Первым делом предстоит организовать торжественный въезд в столицу, кстати, эта идея – насчет благодарственного молебна и принесения даров в храм – интересна. Расскажешь мне поподробнее. А потом… потом мы отправимся на юго-запад страны. Помнишь, есть такой старинный обычай – король проводит Праздник сбора урожая со своими вассалами-фермерами?
– Да, такой обычай был. Король ездит по фермам, хозяева приветствуют его, угощают, но старый король Манонг…
– Да-да, старый король Манонг вечно был болен и никуда не ездил. Так вот, мы с тобой, в сопровождении свиты отправимся на Праздник урожая – навестим двух-трех фермеров, принесем благодарственные дары Гунгилле, а затем разделимся. Ты возьмешь с собой почти всю свиту и продолжишь эти попойки, создавая впечатление, что король гуляет где-то рядом, на соседней ферме. Я же тайно и быстро отправлюсь на восток, пересеку границу и поеду к оркам. Их король получил послание – он ждет меня, как сообщают вернувшиеся гонцы.
– А может, не стоит, Ингви? Из Черной Скалы никто еще не возвращался, знаешь ли…
– Стоит, стоит. Сейчас на кон поставлено все – надо делать следующий ход. А ты прикроешь меня здесь – не хочу, чтобы знали, что король покинул страну. Ну, хватит дел. Пойдем, перекусим, обсудим возвращение в столицу, а там – и на коней, поедем осматривать твои новые владения.
М-да-а, как мой придворный маг разволновался, узнав о предстоящей награде… Надо будет Мертенку сообщить как-нибудь поосторожнее, а то еще кондратий на радостях хватит…
ГЛАВА 15
Ехавшие во главе колонны предводители войска уже в третий раз обсуждали предстоящую церемонию торжественного молебна в храме. Принц Кадор-Манонг, испросив разрешения, покинул колонну и с несколькими всадниками поскакал наведаться в свой замок, мимо которого как раз проходило войско. Наконец и маршалу надоело слушать разговоры о грядущем ритуале и он отправился в хвост колонны, якобы для того, чтобы проверить, не отстали ли фургоны обоза. Проводив его взглядом, король оглядел окрестности – стояла чудесная пора, конец лета. Вдоль дороги шелестели едва начавшей желтеть листвой деревья, где-то среди ветвей щебетали невидимые с дороги птицы, перекрикивая стук копыт и лязг металла доспехов… Думать о делах не хотелось… Лениво щурясь под теплыми солнечными лучами, Ингви спросил:
– Скажи-ка, Сарнак, откуда этот странный обычай – воздавать хвалу Гилфингу-Воину? Я что-то не припомню, чтобы мне попадались легенды о воинских подвигах этого божества.
– Да есть такая легенда… Было это вскоре после Второго пришествия Гангмара Темного. Из моря в Легонте – там сейчас Сантлакское королевство, а в те времена Легонт населяли преимущественно эльфы – вышел гигантский змей. Вышел – и принялся разорять окрестности. Многие пытались биться с чудовищем, но все погибли. И казалось, что никто не сможет его одолеть – ни эльф, ни человек. И тогда вызвался некий воин Дантлин сразиться со змеем. Имя это скорее гномское, но легенда утверждает, что Дантлин был человек и даже сами гномы как будто не оспаривают этого. А надо сказать, что к тому времени, как храбрец вышел на бой с чудищем, многие уже поверили, что не в силах детей Мира победить страшного змея и молились Гилфингу Светлому, чтобы вернулся он в Мир и защитил их. Ну, вышел Дантлин на бой и что там вышло у него со змеем – никто не знает, потому что все со страху попрятались. Но говорит легенда, что гремел гром и земля тряслась. Потом те, кто посмелее отправились осмотреть место великой битвы и нашли умирающего Дантлина, а от змея не осталось ничего – лишь нашли змеиный зуб длиной с человеческую руку, да пропаханный по земле след огромного тела, обильно политый кровью, что вел обратно в море… Больше змея никто не видел – ни живого, ни мертвого, а Дантлин почти сразу умер. Потом церковники пустили слух, что, дескать, это сам Гилфинг вселился в смертную оболочку, вняв молитвам и после победы над змеем вновь покинул Мир. С тех пор повелось славить Гилфинга-Воина, посвящать ему оружие перед походом и торжественно приносить в его храм трофеи – оружие поверженного врага, как дар божеству, особенно – какого-нибудь необычного врага, самого опасного… Так что в каждом храме есть придел, посвященный Гилфингу-Воину, а на стенах там – трофеи… Первым трофеем стал зуб морского змея, который хранится сейчас в соборе столицы Империи – города Ванетинии и даже в самой захудалой деревенской часовенке тебе покажут с гордостью какое-нибудь оружие побежденного врага – заржавленный кривой меч орка или, скажем, боевой молот гнома…
– Интересная легенда… Странно, что раньше я об этом ничего не знал.
– Неудивительно – эту трактовку одобряют не все церковные авторитеты. Скажем, блаженный Мерк, к примеру, считал, что Дантлин – просто человек, а не воплощение божества и погиб он как человек – за это Мерка и отлучили от церкви во второй раз. Впрочем, наш епископ расскажет тебе лучше, если расспросить его.
– Это намек? В смысле – я должен сблизиться с епископом?
– Нет-нет, я хотел только сказать…
– Ладно-ладно! Я же шучу! Но, как бы то ни было, у нас есть, что поднести в дар Гилфингу-Воину – оружие вампиров. Как раз необычный и опасный враг – то, что требовалось. Да, а поломанное оружие епископ примет? А то наш маршал младшему вампиру меч-то – того… сломал… – при воспоминании о вампирах король помрачнел и замолчал.
Сарнак был рад перемене темы – поскольку король раскусил его намек – и наступившему затем концу беседы, поэтому тоже не стал возобновлять разговор. Путь приятели продолжили молча…
– Вы были превосходны, ваше императорское величество, превосходны! Вы были тверды и не подались ни на шаг!
– Ах, оставьте, сэр Гвино, оставьте эту лесть. Здесь не было ничего особенного.
– Нет-нет, как вы ловко разрешили сей дипломатический казус!
– Ну, собственно, казус был не дипломатического, а скорее юридического свойства – наша стража учинила самосуд, самовольно, без должных санкций, препроводив иноземных подданных в тюрьму, а те, в свою очередь, учинили самосуд над владельцем трактира, учинив месть согласно их гномьему обычаю также без приговора суда, – что ни говори, а император был горд собой, – самым трудным было лишь втолковать этот простой факт тупоголовым послам короля гномов. Ну да и Гилфинг с ними! Итак, что нам на сегодня еще предстоит? Ах, да! Этот колдун… как его там…
– Гельда-колдун, с позволения вашего императорского величества. Осмелюсь напомнить, что в коридоре дожидается придворный маг.
– Да-да, зови Гимелиуса!
В тронный зал важно вплыл Гимелиус – придворный маг императора – чудовищно жирный человек среднего роста, облаченный в зеленую мантию, покрытую причудливо вьющимися узорами. Он с гордостью именовал себя Гимелиус-Изумруд, такое имя указывало на то, что сей почтенный маг вел род от клана энмарских колдунов Изумрудов, изгнанных некогда из родного города конкурентами в результате обострения вражды династий «самоцветных магов». Теперь мастер Гимелиус возглавлял свой род – некогда изгнанников, а теперь потомственных колдунов при имперском дворе…
При взгляде на него император, как обычно, подумал: «ежели он такой великий маг, как любит говорить о себе, то мог бы, по крайней мере, сделать что-нибудь со своей внешностью!» – лицо колдуна походило на измятую подушку – среди складок жира совершенно терялись маленькие глазки, носик-пуговка и ярко-красные, вечно поджатые, губки. Толстяк важно проследовал к трону и занял место слева от императора. Вошедший в зал после этого Гельда – тощий костлявый аскет – представлял собой полную противоположность придворному магу.
После обязательных приветствий, во время которых колдуны поминутно обменивались неприязненными взглядами, Гельда объявил:
– Важные известия привели меня сюда! Сознавая как драгоценно время вашего императорского величества, я все же осмелился добиваться аудиенции, ибо странные события происходят ныне в Альде – странные и пугающие!
– Ну, и что же такого случилось в этой вашей Альде? – подал голос Гимелиус.
Не глядя на него, Гельда продолжил:
– У меня имеется магическая связь с преданным вашему императорскому величеству благородным дворянином, находящимся в Альде. Он сообщил мне о том, что проклятый демон отправился в военный поход! На вампиров! И одержал победу! При загадочных обстоятельствах! И использовании мощной магии! – каждая фраза сопровождалась взмахом руки.
– Постойте, постойте, мастер Гельда, – промолвил Элевзиль, – объясните-ка поподробнее.
– Сей коварный демон повел войско Альды на вампиров. Надо сказать, ваше императорское величество, на севере этой страны издавна гнездятся вампиры, построившие там неприступный замок и творящие всяческое зло тамошнему люду. И вот эта твердыня взята демоном. Упомянутый мною дворянин сам отважно участвовал в походе и был свидетелем поединка между демоном и вампиром! Жуткие вещи сообщил он! Сначала вампиры при помощи могущественного колдовства обратили вспять воинов Альды, но затем демон нанес ответный удар – и едва не разрушил при этом своими чарами замок, который сотни лет не могли взять Альдийские короли! А затем во дворе замка был поединок этих чудовищ.
– Да вы нам просто сказку рассказываете, мастер Гельда, – прошипел Гимелиус.
– Ну-ка, погодите, господин маг, – прервал его император и кивнул Гельде, – продолжайте свой рассказ!
– Да, ваше императорское величество, был поединок! И все, кто был свидетелем тому, пришли в ужас – до того потрясающим было зрелище. Сей вампир – настоящий великан, вдвое выше ростом обычного человека – до того поражавший одним ударом по пять воинов за раз, был побежден демоном. Причем – и это полагаю весьма важным – демон, перед тем как нанести вампиру смертельную рану, предлагал тому то ли поступить к себе на службу, то ли заключить союз…
– И что же здесь важного?
– С позволения вашего императорского величества – то, что демон сей стремится собрать под свои знамена все темные силы – ведь и с орками он дружбу завел. Счастье еще, что вампир, движимый гордыней, отказал ему! Однако теперь демон заколдованным замком владеет…
– Мышиная возня… – вновь вмешался Гимелиус.
Упрямо игнорируя толстого мага, как если бы того вовсе не существовало, Гельда-колдун продолжил, обращаясь к императору:
– Сей демон, полагаю, весьма опасен. Он силен, как видно из его победы над вампирами – силен, но не всемогущ. Так сужу я, видя, что ищет он поддержку у темных сил нашего Мира. Однако с каждым днем злодей становится сильнее и помешать ему – долг всех честных людей, почитающих Гилфинга Светлого. Потому-то и поспешил я ко двору вашего императорского величества, отказавшись служить злодею, потому-то и сегодня спешу сообщить о новых кознях его. Ваше императорское величество, вы сильнейший государь Мира, вы великий защитник Добра и Света – к вам обращаюсь я! Не дайте злу иного мира укрепиться в нашей стране, освободите от него Альду, пока не окрепло сие зло… Иначе даже боюсь подумать, что ждет Мир…
– Ну-ну, к чему такой драматизм… Да и насколько мы помним, короли Альды в наше время пренебрегают вассальной присягой императору – так имеем ли мы право вмешиваться в дела Альды?.. – задумчиво произнес император.
– Верно, верно, – подхватил тут же Гимелиус-Изумруд, – вы там в вашем захолустье творите Гангмар знает что, а императорскую власть признавать не желаете, но лишь только увязнете и запутаетесь в том, что сами натворили – тут же от его императорского величества ждете спасения! Вот, к примеру, как демон воцарился в Альде?
– Да-да, расскажите нам об этом. – потребовал Элевзиль.
Гельда смиренно опустил голову:
– Таков старинный обычай Альды – если король не оставит прямых наследников – предоставить выбор монарха беспристрастному суду существа иного мира… И следуя сему обычаю я, грешный, сам вызвал демона, – колдун говорил все тише и тише, но вдруг возвысил голос, – и ничего теперь не пожалею, чтобы исправить то, что содеял!
– Ну, что я говорил! – заключил маг в зеленом, – творят, что хотят, а император – спасай их потом…
На несколько минут воцарилась тишина, затем заговорил император:
– Мастер Гельда, все сообщенное вами весьма интересно. Нам бы хотелось узнать, как вы поддерживаете связь с этим дворянином в Альде.
– С позволения вашего императорского величества, при посредстве некоего могущественного талисмана, которым издревле владеет мой род.
– Мы желаем взглянуть на этот талисман.
– К сожалению, я не взял его с собой…
– Ничего, приходите вечером – и продемонстрируйте действие вашего талисмана нам и нашему придворному магу, – император поднялся, давая понять, что аудиенция окончена…
Войско приближалось к Альде. Ополченцы вновь загорланили песню, латники выровняли ряды, оруженосцы распустили знамена своих сеньоров. Ехавший рядом с Ингви Сарнак расчехлил королевское знамя – чуть ли не впервые за все время правления демон приказал выставить свой штандарт на всеобщее обозрение. Налетевший ветерок расправил тяжелые складки – на знамени красовался ворон, держащий в когтях меч. Ингви, сам придумавший эту эмблему, очень ею гордился – она представляла собой набор геральдических символов на нескольких смысловых уровнях. Ворон – символ мудрости, символ магии и всего загадочного, вместе с тем мог толковаться, как недвусмысленное предостережение врагу, темно-зеленый фон, заполнявший половину знамени, говорил о принадлежности знамени королю Альды (темно-зеленый – цвет Альдийских королей), алый цвет второй половины – о происхождении владельца (согласно геральдической традиции, красный – это цвет демонов). В целом, войско, вступающее в городские ворота, имело вид бравый и весьма внушительный.
Горожане – уже в который раз за время правления нынешнего короля – прекратили работу и теперь толпились у ворот и в боковых улочках. Вступая в город, воины заорали:
– Да здравствует король! Слава!
Крик подхватили специально затесавшиеся в толпу десятка два слуг из Альхеллы, предварительно проинструктированные Лордом-Хранителем, за ними – и вся толпа.
– Да здравствует король! Слава Альде! Слава королю! – нестройно гремело в переулках.
Криво ухмыляясь, король повел колонну на площадь. Там он, его свита и рыцари со своими латниками спешились. Гремя и позвякивая доспехами, под приветствия горожан вереница воинов двинулась в городской храм Гилфинга Светлого. Следом за латниками толпой двигались ополченцы, за ними – нестройная масса горожан. Войдя в храм, король отступил в сторону, пропуская вперед маршала Валента, за которым его латники несли трофеи – огромную секиру и обломки меча. Повернувшись в сторону алтаря Гилфинга-Воина и широко раскинув руки, маршал провозгласил:
– О Гилфинг Пресветлый, победитель врагов Мира! Мы, дети и слуги твои, приносим дары на твой алтарь! Дары сии добыты нами в бою – рискуя жизнью мы стяжали победу и славу, повергнув неприятеля. Прими же эти трофеи, о Гилфинг-Воин! Будь милостив к чтящим тебя, одаряй и впредь наше оружие мощью, а наши знамена – славой!
– Да будет по слову твоему, отважный воин, принесший трофеи на алтарь Гилфинга-Воина, – откликнулся епископ, стоявший у алтаря.
По его знаку двое священников выступили вперед и с поклоном приняли дары у двух оруженосцев, также вышедших вперед по знаку своего сеньора. Затем они, непрестанно кланяясь, повернулись и обогнув с двух сторон алтарь, приблизились к стене, затянутой черной тканью и увешанной всевозможным оружием – и водрузили трофеи на заранее подготовленные места – над алтарем, выше прочих трофеев… При этом хор монахов, стоящий над главным алтарем Гилфинга-Отца, затянул негромко старинный гимн, славящий божество, все обнажили головы, в том числе и демон, с интересом разглядывавший на протяжении всей церемонии увешанную оружием стену. За алтарем было собрано, казалось, все, что только могло служить народам Мира для истребления друг друга – начиная древними копьями с бронзовыми наконечниками, насаженными на трухлявые древки и заканчивая тяжеленными молотами гномов, массивными палицами троллей и тонкими, изящными мечами эльфов.
– Суть моей просьбы заключается в том, что я попрошу ваше императорское величество во время одной из наших бесед выслушать некоего человека.
– Ладно, приводите этого человека. Он что же – теолог, мудрец, мыслитель?
– Отнюдь, ваше императорское величество, отнюдь. Его идеи просты и безыскусны – и тем не менее я прошу выслушать их, ибо прозреваю за ними великое будущее.
– Вот как!
– Этот человек – его имя, кстати, Когер – незначительный клирик из провинции. Он уже направляется в столицу, но еще не знает, кто пригласил его. Мы назовемся вымышленными именами и представимся священниками, занимающими довольно невысокое положение в церковной иерархии – брату Когеру вовсе незачем знать, что он беседует с архиепископом и императором. Мне бы весьма хотелось, чтобы вы, ваше императорское величество, выслушали его…
– Что ж, приводите этого вашего Когера – я распоряжусь предупредить охрану…
В коридоре Элевзиль II, как обычно, сбросил мантию и двинулся к тронному залу. За ним семенил, пыхтя и переваливаясь, канцлер – низкорослый толстячок.
– Ну, так что там у нас на сегодня? – поинтересовался император.
– С позволения вашего императорского величества, два приема – посольство гномов и этот сумасшедший колдун из Альды, – сопя и задыхаясь отвечал канцлер, которому тяжело было поспевать за широко шагающим рослым монархом и докладывать одновременно.
– Опять гномы… Что на сей раз? И неужели нельзя было отказать как-нибудь этому… как его… в общем, этому колдуну?
– Что касается гномов, то причиной послужил ювелир Ганпетус…
– А, помню – этот гном получил вид на жительство в столице и обслуживает наш двор.
– Именно так, ваше императорское величество. Он утверждал, что его комнату в трактире, где он остановился, ограбили. Когда же хозяин трактира отказался возместить убытки, сей гном, напившись, начал буянить и вместе со своими учениками разнес трактир, фактически, на куски. Стража пыталась арестовать буянов – те оказали сопротивление, при этом трое стражников серьезно ранены. Наконец, при помощи гвардейцев, все четверо гномов арестованы и заключены в тюрьму. Это-то и послужит, по-видимому, содержанием ноты протеста посла гномов.
– По-видимому? – император остановился перед дверями в тронную залу и строго посмотрел на канцлера. Следовавшие за ним слуги тут же кинулись распахивать тяжелые створки.
– Посол отказался назвать причину, по которой требует личной аудиенции у вашего императорского величества, но заявил, что в случае отказа он объявит войну и бросит вызов вашему императорскому величеству от имени своего короля. Что же касается колдуна… э-э… – канцлер, пользуясь остановкой, порылся в своих свитках, которые держал в руках, – э-э… Гельды-колдуна – то он уже давно обивал пороги моей канцелярии, а сегодня примчался с утра, твердя, что сообщит вашему императорскому величеству сведения государственной важности и при этом наделал много шума, чему стали свидетелями несколько дворян. Отказать в аудиенции не представлялось возможным. А затем уже прибыли послы гномов.
– Ну что ж – примем и его. Возможно, это окажется забавным.
Император вошел в зал, стоявшие в почетном карауле у трона гвардейцы отсалютовали. Элевзиль направился к возвышению, на котором стоял трон:
– Вот что, пусть сюда подойдет маршал и доложит о состоянии армии и готовности к войне, затем минут через двадцать – зовите послов, а уж после – примем колдуна… Да, пусть придворный маг тоже при том присутствует, – вспомнил император, усаживаясь на трон.
– Маршал Каногор и придворный маг Гимелиус уже оповещены и спешат сюда, – доложил канцлер, подавая императору скипетр.
– Отлично, сэр Гвино, отлично. Вы весьма расторопны… Но гномы, каковы эти гномы! Они готовы развязать войну из-за ареста какого-то ювелиришки, какого-то пьянчуги – и это после того, как мы нанесли им ряд тяжких поражений в последней кампании!..
– Но зато они наголову разбили наше войско в предпоследней, причем пал маршал имперского войска! – провозгласил маршал Каногор, входя в зал.
Сэр Каногор, не стесняясь, напоминал об этом поражении, поскольку любил утверждать, что имперские войска стали побеждать лишь после того, как маршалом был назначен он – Каногор из Эстака. На самом же деле, подлинным победителем гномов был капитан ок-Икерн, одержавший ряд побед во второстепенных схватках и тем вынудивший врага просить мира не доводя дела до генерального сражения. Об этом было известно всем участникам войны, тем не менее Каногор вовсю хвастал, да еще и называл это «простой и грубой прямотой солдата». Именно этим обстоятельством, очевидно, и было вызвано назначение сэра Брудо в далекую провинцию (и подальше от гор Гномов) – маршал не любил соперников.
– Ну-ка, сэр маршал, введите меня в курс дела, – потребовал император, – готова ли наша армия к войне, которой нам грозит король гномов. Вы, видимо, правы – он жаждет реванша, памятуя об этой давней победе…
Слушая монотонное бормотание маршала, бубнящего о гарнизонах, запасах провианта и состоянии дорог, император с тоской подумал: «Какой смысл быть императором величайшей державы Мира, если тебе грозят войной из-за ареста какого-то пьяного дебошира, если маршал смотрит на войну, как на способ обогатиться и упрочить свое положение при дворе, если целыми днями приходится выслушивать каких-то дерзких послов и амбициозных колдунов…» Когда сэр Каногор замолчал, Элевзиль промолвил:
– Да, жаль, что отсутствует капитан ок-Икерн, он слыл экспертом по войнам с гномами, – легкая шпилька в адрес маршала, – сэр Гвино, давайте мою корону и зовите послов.
Слуги распахнули двери в противоположном конце зала и перед императором появились гномы, старательно изображающие на лицах безмерную отвагу и праведный гнев.
Даже известие о беспорядках в городе, привезенное Сарнаком, не смогло испортить мое спокойное, приподнятое настроение. От вчерашнего уныния не осталось и следа. Все утро я провел в седле, объезжая в сопровождении дворян свои новые владения. При этом, слушая разговоры моих добрых рыцарей, я сделал удивительное открытие. Именно сейчас, после победы над вампирами я впервые почувствовал себя «принятым в клуб» – дворяне обращались ко мне подчеркнуто уважительно и всячески старались выразить свою приязнь. И не подумайте, пожалуйста, что это уважение вызвала моя доблесть – нет! Хотя, конечно, и доблесть тоже, но… Земля и крестьяне! Все дело в земле с крепостными крестьянами! Будь я король-раскороль, будь я величайший воин всех времен и народов – в глазах этих сеньоров я выглядел бы неполноценным, не имея клочка земли и горстки сервов… Да любой из тех хвастливых сантлакских дворянчиков с их точки зрения больше достоин уважения, чем их собственный сюзерен, при том условии, разумеется, что где-то за тридевять земель имеется болотистый лужок, на котором проживают несколько жалких забитых крестьян, величающих этого дворянчика «господин».
…Лихой фонарь ожидания мотается
И всё идёт по плану…
Егор Летов
Да что там говорить – даже на Сарнака и Мертенка, наделенных в Альде огромной властью, наши дворяне поглядывали свысока – лишь потому, что у этих двоих не было своих наследственных владений! Сэр Мертенк как-то обмолвился невзначай, что копит деньги, чтобы со временем приобрести небольшой участок земли с правом наследования и лишь после этого жениться, уйти на покой и жить в свое удовольствие. Все эти рассуждения навели меня на мысль предложить им – Сарнаку и Мертенку – взять в ленное владение две из пяти деревенек, обнаруженных нами в долине за замком вампиров. Своей верностью они это заслужили.
Поэтому когда, вернувшись в замок, я застал там прискакавшего из Альды Сарнака, мне не терпелось сообщить ему о своем решении. Вместо этого пришлось выслушивать его рассказ – он-то считал привезенные им вести очень важными и не сдержался, чтобы не похвалиться, как ловко он навел в столице порядок.
– Да-да, – наконец прервал я его, – это ты здорово придумал, насчет молитвы в храме. Я полагаю, что ты заслуживаешь награды. Как ты посмотришь на то, чтобы получить в лен одну из деревенек в этой долине – тебе ведь уже рассказали об… что с тобой?
На моего приятеля страшно было смотреть – он покраснел, затем побледнел, раскрывал рот, пытаясь что-то сказать:
– Ингви… Ваше величество… я, знаешь… я…
– Ну-ну, не нужно меня благодарить… Ты давно уж заслужил. Да ты успокойся, – я, глядя на него, тоже разволновался. – Послушай меня. Об этом мы поговорим после, а сейчас я расскажу тебе о дальнейших планах. Первым делом предстоит организовать торжественный въезд в столицу, кстати, эта идея – насчет благодарственного молебна и принесения даров в храм – интересна. Расскажешь мне поподробнее. А потом… потом мы отправимся на юго-запад страны. Помнишь, есть такой старинный обычай – король проводит Праздник сбора урожая со своими вассалами-фермерами?
– Да, такой обычай был. Король ездит по фермам, хозяева приветствуют его, угощают, но старый король Манонг…
– Да-да, старый король Манонг вечно был болен и никуда не ездил. Так вот, мы с тобой, в сопровождении свиты отправимся на Праздник урожая – навестим двух-трех фермеров, принесем благодарственные дары Гунгилле, а затем разделимся. Ты возьмешь с собой почти всю свиту и продолжишь эти попойки, создавая впечатление, что король гуляет где-то рядом, на соседней ферме. Я же тайно и быстро отправлюсь на восток, пересеку границу и поеду к оркам. Их король получил послание – он ждет меня, как сообщают вернувшиеся гонцы.
– А может, не стоит, Ингви? Из Черной Скалы никто еще не возвращался, знаешь ли…
– Стоит, стоит. Сейчас на кон поставлено все – надо делать следующий ход. А ты прикроешь меня здесь – не хочу, чтобы знали, что король покинул страну. Ну, хватит дел. Пойдем, перекусим, обсудим возвращение в столицу, а там – и на коней, поедем осматривать твои новые владения.
М-да-а, как мой придворный маг разволновался, узнав о предстоящей награде… Надо будет Мертенку сообщить как-нибудь поосторожнее, а то еще кондратий на радостях хватит…
ГЛАВА 15
Настроение возвращающегося победоносного войска в Альду было радостным, не в пример тому унынию, что охватило воинов на пути к замку вампиров. Ополченцы весело вздымали пыль, дружно топая в такт походной песне – они предвкушали торжественное вступление в город, объятия любимых жен и предстоящие попойки с приятелями на честно заработанные деньги – король распорядился выдать каждому участнику штурма небольшую премию. Ох и порасскажут они землякам за кружкой-другой о своих подвигах, ох и наврут с три короба! Ох и попугают же подружек и жен ужасами заколдованного замка! А уж как достанется тем, кто был достаточно проворен и убрался вовремя слишком далеко, чтобы его не догнали латники маршала, когда вытаскивали разбежавшихся вояк из-под кустов…
…Побочные явления, плачевные гримасы,
Пустые массы, громкие слова.
Настойчивые выводы, незримые каркасы,
Цветные сны и кое-что ещё…
Егор Летов
Ехавшие во главе колонны предводители войска уже в третий раз обсуждали предстоящую церемонию торжественного молебна в храме. Принц Кадор-Манонг, испросив разрешения, покинул колонну и с несколькими всадниками поскакал наведаться в свой замок, мимо которого как раз проходило войско. Наконец и маршалу надоело слушать разговоры о грядущем ритуале и он отправился в хвост колонны, якобы для того, чтобы проверить, не отстали ли фургоны обоза. Проводив его взглядом, король оглядел окрестности – стояла чудесная пора, конец лета. Вдоль дороги шелестели едва начавшей желтеть листвой деревья, где-то среди ветвей щебетали невидимые с дороги птицы, перекрикивая стук копыт и лязг металла доспехов… Думать о делах не хотелось… Лениво щурясь под теплыми солнечными лучами, Ингви спросил:
– Скажи-ка, Сарнак, откуда этот странный обычай – воздавать хвалу Гилфингу-Воину? Я что-то не припомню, чтобы мне попадались легенды о воинских подвигах этого божества.
– Да есть такая легенда… Было это вскоре после Второго пришествия Гангмара Темного. Из моря в Легонте – там сейчас Сантлакское королевство, а в те времена Легонт населяли преимущественно эльфы – вышел гигантский змей. Вышел – и принялся разорять окрестности. Многие пытались биться с чудовищем, но все погибли. И казалось, что никто не сможет его одолеть – ни эльф, ни человек. И тогда вызвался некий воин Дантлин сразиться со змеем. Имя это скорее гномское, но легенда утверждает, что Дантлин был человек и даже сами гномы как будто не оспаривают этого. А надо сказать, что к тому времени, как храбрец вышел на бой с чудищем, многие уже поверили, что не в силах детей Мира победить страшного змея и молились Гилфингу Светлому, чтобы вернулся он в Мир и защитил их. Ну, вышел Дантлин на бой и что там вышло у него со змеем – никто не знает, потому что все со страху попрятались. Но говорит легенда, что гремел гром и земля тряслась. Потом те, кто посмелее отправились осмотреть место великой битвы и нашли умирающего Дантлина, а от змея не осталось ничего – лишь нашли змеиный зуб длиной с человеческую руку, да пропаханный по земле след огромного тела, обильно политый кровью, что вел обратно в море… Больше змея никто не видел – ни живого, ни мертвого, а Дантлин почти сразу умер. Потом церковники пустили слух, что, дескать, это сам Гилфинг вселился в смертную оболочку, вняв молитвам и после победы над змеем вновь покинул Мир. С тех пор повелось славить Гилфинга-Воина, посвящать ему оружие перед походом и торжественно приносить в его храм трофеи – оружие поверженного врага, как дар божеству, особенно – какого-нибудь необычного врага, самого опасного… Так что в каждом храме есть придел, посвященный Гилфингу-Воину, а на стенах там – трофеи… Первым трофеем стал зуб морского змея, который хранится сейчас в соборе столицы Империи – города Ванетинии и даже в самой захудалой деревенской часовенке тебе покажут с гордостью какое-нибудь оружие побежденного врага – заржавленный кривой меч орка или, скажем, боевой молот гнома…
– Интересная легенда… Странно, что раньше я об этом ничего не знал.
– Неудивительно – эту трактовку одобряют не все церковные авторитеты. Скажем, блаженный Мерк, к примеру, считал, что Дантлин – просто человек, а не воплощение божества и погиб он как человек – за это Мерка и отлучили от церкви во второй раз. Впрочем, наш епископ расскажет тебе лучше, если расспросить его.
– Это намек? В смысле – я должен сблизиться с епископом?
– Нет-нет, я хотел только сказать…
– Ладно-ладно! Я же шучу! Но, как бы то ни было, у нас есть, что поднести в дар Гилфингу-Воину – оружие вампиров. Как раз необычный и опасный враг – то, что требовалось. Да, а поломанное оружие епископ примет? А то наш маршал младшему вампиру меч-то – того… сломал… – при воспоминании о вампирах король помрачнел и замолчал.
Сарнак был рад перемене темы – поскольку король раскусил его намек – и наступившему затем концу беседы, поэтому тоже не стал возобновлять разговор. Путь приятели продолжили молча…
– Вы были превосходны, ваше императорское величество, превосходны! Вы были тверды и не подались ни на шаг!
– Ах, оставьте, сэр Гвино, оставьте эту лесть. Здесь не было ничего особенного.
– Нет-нет, как вы ловко разрешили сей дипломатический казус!
– Ну, собственно, казус был не дипломатического, а скорее юридического свойства – наша стража учинила самосуд, самовольно, без должных санкций, препроводив иноземных подданных в тюрьму, а те, в свою очередь, учинили самосуд над владельцем трактира, учинив месть согласно их гномьему обычаю также без приговора суда, – что ни говори, а император был горд собой, – самым трудным было лишь втолковать этот простой факт тупоголовым послам короля гномов. Ну да и Гилфинг с ними! Итак, что нам на сегодня еще предстоит? Ах, да! Этот колдун… как его там…
– Гельда-колдун, с позволения вашего императорского величества. Осмелюсь напомнить, что в коридоре дожидается придворный маг.
– Да-да, зови Гимелиуса!
В тронный зал важно вплыл Гимелиус – придворный маг императора – чудовищно жирный человек среднего роста, облаченный в зеленую мантию, покрытую причудливо вьющимися узорами. Он с гордостью именовал себя Гимелиус-Изумруд, такое имя указывало на то, что сей почтенный маг вел род от клана энмарских колдунов Изумрудов, изгнанных некогда из родного города конкурентами в результате обострения вражды династий «самоцветных магов». Теперь мастер Гимелиус возглавлял свой род – некогда изгнанников, а теперь потомственных колдунов при имперском дворе…
При взгляде на него император, как обычно, подумал: «ежели он такой великий маг, как любит говорить о себе, то мог бы, по крайней мере, сделать что-нибудь со своей внешностью!» – лицо колдуна походило на измятую подушку – среди складок жира совершенно терялись маленькие глазки, носик-пуговка и ярко-красные, вечно поджатые, губки. Толстяк важно проследовал к трону и занял место слева от императора. Вошедший в зал после этого Гельда – тощий костлявый аскет – представлял собой полную противоположность придворному магу.
После обязательных приветствий, во время которых колдуны поминутно обменивались неприязненными взглядами, Гельда объявил:
– Важные известия привели меня сюда! Сознавая как драгоценно время вашего императорского величества, я все же осмелился добиваться аудиенции, ибо странные события происходят ныне в Альде – странные и пугающие!
– Ну, и что же такого случилось в этой вашей Альде? – подал голос Гимелиус.
Не глядя на него, Гельда продолжил:
– У меня имеется магическая связь с преданным вашему императорскому величеству благородным дворянином, находящимся в Альде. Он сообщил мне о том, что проклятый демон отправился в военный поход! На вампиров! И одержал победу! При загадочных обстоятельствах! И использовании мощной магии! – каждая фраза сопровождалась взмахом руки.
– Постойте, постойте, мастер Гельда, – промолвил Элевзиль, – объясните-ка поподробнее.
– Сей коварный демон повел войско Альды на вампиров. Надо сказать, ваше императорское величество, на севере этой страны издавна гнездятся вампиры, построившие там неприступный замок и творящие всяческое зло тамошнему люду. И вот эта твердыня взята демоном. Упомянутый мною дворянин сам отважно участвовал в походе и был свидетелем поединка между демоном и вампиром! Жуткие вещи сообщил он! Сначала вампиры при помощи могущественного колдовства обратили вспять воинов Альды, но затем демон нанес ответный удар – и едва не разрушил при этом своими чарами замок, который сотни лет не могли взять Альдийские короли! А затем во дворе замка был поединок этих чудовищ.
– Да вы нам просто сказку рассказываете, мастер Гельда, – прошипел Гимелиус.
– Ну-ка, погодите, господин маг, – прервал его император и кивнул Гельде, – продолжайте свой рассказ!
– Да, ваше императорское величество, был поединок! И все, кто был свидетелем тому, пришли в ужас – до того потрясающим было зрелище. Сей вампир – настоящий великан, вдвое выше ростом обычного человека – до того поражавший одним ударом по пять воинов за раз, был побежден демоном. Причем – и это полагаю весьма важным – демон, перед тем как нанести вампиру смертельную рану, предлагал тому то ли поступить к себе на службу, то ли заключить союз…
– И что же здесь важного?
– С позволения вашего императорского величества – то, что демон сей стремится собрать под свои знамена все темные силы – ведь и с орками он дружбу завел. Счастье еще, что вампир, движимый гордыней, отказал ему! Однако теперь демон заколдованным замком владеет…
– Мышиная возня… – вновь вмешался Гимелиус.
Упрямо игнорируя толстого мага, как если бы того вовсе не существовало, Гельда-колдун продолжил, обращаясь к императору:
– Сей демон, полагаю, весьма опасен. Он силен, как видно из его победы над вампирами – силен, но не всемогущ. Так сужу я, видя, что ищет он поддержку у темных сил нашего Мира. Однако с каждым днем злодей становится сильнее и помешать ему – долг всех честных людей, почитающих Гилфинга Светлого. Потому-то и поспешил я ко двору вашего императорского величества, отказавшись служить злодею, потому-то и сегодня спешу сообщить о новых кознях его. Ваше императорское величество, вы сильнейший государь Мира, вы великий защитник Добра и Света – к вам обращаюсь я! Не дайте злу иного мира укрепиться в нашей стране, освободите от него Альду, пока не окрепло сие зло… Иначе даже боюсь подумать, что ждет Мир…
– Ну-ну, к чему такой драматизм… Да и насколько мы помним, короли Альды в наше время пренебрегают вассальной присягой императору – так имеем ли мы право вмешиваться в дела Альды?.. – задумчиво произнес император.
– Верно, верно, – подхватил тут же Гимелиус-Изумруд, – вы там в вашем захолустье творите Гангмар знает что, а императорскую власть признавать не желаете, но лишь только увязнете и запутаетесь в том, что сами натворили – тут же от его императорского величества ждете спасения! Вот, к примеру, как демон воцарился в Альде?
– Да-да, расскажите нам об этом. – потребовал Элевзиль.
Гельда смиренно опустил голову:
– Таков старинный обычай Альды – если король не оставит прямых наследников – предоставить выбор монарха беспристрастному суду существа иного мира… И следуя сему обычаю я, грешный, сам вызвал демона, – колдун говорил все тише и тише, но вдруг возвысил голос, – и ничего теперь не пожалею, чтобы исправить то, что содеял!
– Ну, что я говорил! – заключил маг в зеленом, – творят, что хотят, а император – спасай их потом…
На несколько минут воцарилась тишина, затем заговорил император:
– Мастер Гельда, все сообщенное вами весьма интересно. Нам бы хотелось узнать, как вы поддерживаете связь с этим дворянином в Альде.
– С позволения вашего императорского величества, при посредстве некоего могущественного талисмана, которым издревле владеет мой род.
– Мы желаем взглянуть на этот талисман.
– К сожалению, я не взял его с собой…
– Ничего, приходите вечером – и продемонстрируйте действие вашего талисмана нам и нашему придворному магу, – император поднялся, давая понять, что аудиенция окончена…
Войско приближалось к Альде. Ополченцы вновь загорланили песню, латники выровняли ряды, оруженосцы распустили знамена своих сеньоров. Ехавший рядом с Ингви Сарнак расчехлил королевское знамя – чуть ли не впервые за все время правления демон приказал выставить свой штандарт на всеобщее обозрение. Налетевший ветерок расправил тяжелые складки – на знамени красовался ворон, держащий в когтях меч. Ингви, сам придумавший эту эмблему, очень ею гордился – она представляла собой набор геральдических символов на нескольких смысловых уровнях. Ворон – символ мудрости, символ магии и всего загадочного, вместе с тем мог толковаться, как недвусмысленное предостережение врагу, темно-зеленый фон, заполнявший половину знамени, говорил о принадлежности знамени королю Альды (темно-зеленый – цвет Альдийских королей), алый цвет второй половины – о происхождении владельца (согласно геральдической традиции, красный – это цвет демонов). В целом, войско, вступающее в городские ворота, имело вид бравый и весьма внушительный.
Горожане – уже в который раз за время правления нынешнего короля – прекратили работу и теперь толпились у ворот и в боковых улочках. Вступая в город, воины заорали:
– Да здравствует король! Слава!
Крик подхватили специально затесавшиеся в толпу десятка два слуг из Альхеллы, предварительно проинструктированные Лордом-Хранителем, за ними – и вся толпа.
– Да здравствует король! Слава Альде! Слава королю! – нестройно гремело в переулках.
Криво ухмыляясь, король повел колонну на площадь. Там он, его свита и рыцари со своими латниками спешились. Гремя и позвякивая доспехами, под приветствия горожан вереница воинов двинулась в городской храм Гилфинга Светлого. Следом за латниками толпой двигались ополченцы, за ними – нестройная масса горожан. Войдя в храм, король отступил в сторону, пропуская вперед маршала Валента, за которым его латники несли трофеи – огромную секиру и обломки меча. Повернувшись в сторону алтаря Гилфинга-Воина и широко раскинув руки, маршал провозгласил:
– О Гилфинг Пресветлый, победитель врагов Мира! Мы, дети и слуги твои, приносим дары на твой алтарь! Дары сии добыты нами в бою – рискуя жизнью мы стяжали победу и славу, повергнув неприятеля. Прими же эти трофеи, о Гилфинг-Воин! Будь милостив к чтящим тебя, одаряй и впредь наше оружие мощью, а наши знамена – славой!
– Да будет по слову твоему, отважный воин, принесший трофеи на алтарь Гилфинга-Воина, – откликнулся епископ, стоявший у алтаря.
По его знаку двое священников выступили вперед и с поклоном приняли дары у двух оруженосцев, также вышедших вперед по знаку своего сеньора. Затем они, непрестанно кланяясь, повернулись и обогнув с двух сторон алтарь, приблизились к стене, затянутой черной тканью и увешанной всевозможным оружием – и водрузили трофеи на заранее подготовленные места – над алтарем, выше прочих трофеев… При этом хор монахов, стоящий над главным алтарем Гилфинга-Отца, затянул негромко старинный гимн, славящий божество, все обнажили головы, в том числе и демон, с интересом разглядывавший на протяжении всей церемонии увешанную оружием стену. За алтарем было собрано, казалось, все, что только могло служить народам Мира для истребления друг друга – начиная древними копьями с бронзовыми наконечниками, насаженными на трухлявые древки и заканчивая тяжеленными молотами гномов, массивными палицами троллей и тонкими, изящными мечами эльфов.