Страница:
Впрочем, возможно все обстоит и не совсем так, ведь это лишь мои догадки, но тем не менее они прекрасно объясняют тот факт, что здесь моя магия прекрасно работает, а там – в моем прежнем мире… Я вспомнил свою работу, всю свою жизнь… Каким серым и пресным показалось мне это! Только сейчас я осознал по-настоящему, что это в прошлом, что я начал новую жизнь – жизнь, полную приключений, возможно опасностей, но зато какую интересную жизнь! Правда, когда-нибудь, возможно, мне будет не хватать Сумской.
После «небольшой пирушки», натянутую официальность которой не помогли преодолеть даже несколько кубков отличного вина из королевских подвалов, демон в сопровождении канцлера и Сарнака отправился осмотреть одеяния и доспехи прежнего короля, большую часть которых предстояло отправить на продажу в Энмар.
Оба приближенных обратили внимание на то, что демон совершенно по-человечески был неравнодушен к своей внешности. Он подолгу рассматривал дорогие, вышитые золотом, наряды, большая часть которых была ему, впрочем, велика. Если же какие-то одежды приходились впору – так же подолгу примерял их, вертясь перед большим зеркалом эльфийской работы, оправлялся так и этак и, как правило, с тяжелым вздохом откладывал. Для себя, в конце концов, Ингви отобрал некоторые одеяния, преимущественно темных тонов, отложив в сторону яркие и пестрые. На вопрос Мертенка, несмело спросившего о причинах такого выбора, король пробормотал:
– Я должен поддерживать свой имидж… а теперь займемся бижутерией, – и направился к столу, на котором были разложены украшения с драгоценными камнями.
Как перевести этот ответ Мертенку, Сарнак не знал и лишь пожал плечами:
– Кажется, он хочет выглядеть более мрачно, чем есть на самом деле… Наверное…
Канцлер собирался потребовать у мага более точного перевода, как вдруг оба заметили необычное поведение короля – тот застыл, склонив голову набок и пристально рассматривая янтарные четки. Через несколько минут Ингви спросил:
– Сарнак, а вашим колдунам что-нибудь известно о каких-нибудь необычных магических свойствах янтаря?
– Каждый камень имеет свои свойства…
– Да нет, ни один из всей этой груды не излучает такого… Черт, я не знаю как это объяснить, но от янтаря исходит нечто… какие-то эманации… стоп, а может кто-то заколдовал эти четки? Да нет, вот еще янтарная штучка, – демон поднял из поблескивающей груды пряжку, украшенную камнем – и здесь то же самое… Странно… Пожалуйста, проследите, чтобы изделия из янтаря, если они здесь есть, не пошли на продажу. Я должен кое-что проверить.
Впрочем, янтаря больше не нашлось и вскоре демон перешел к доспехам. Тут возникла заминка – как выяснилось, он ничего не понимал в оружии. Поэтому он подолгу нерешительно перебирал части воинского снаряжения, требовал объяснения по каждой мелочи, пока не дошел до лат из странного зеленоватого металла, пожалуй самых древних из всех. Это был полный доспех несколько странных пропорций, достаточно при этом легкий, чтобы его мог носить и пеший воин. Мертенк с Сарнаком принялись обсуждать возможное происхождение доспехов, причем демон не скрывал своей заинтересованности и поминутно требовал перевода. Он уже успел напялить причудливый шлем, украшенный металлическими крыльями и повертеться в нем перед зеркалом, поднимая и опуская забрало, когда его приближенные пришли наконец к заключению, что доспехи вероятно гномьей работы, но предназначены для орка – то есть либо изготовлены плененным орками гномом в неволе, либо выкованы до Великих Войн, когда гномы могли торговать с орками и работать по их заказу. Второй вариант был более вероятным, так как никто никогда не слышал про гнома, сделавшего что-либо подневольно – это племя славилось упрямством и непокорностью. С помощью колдуна Ингви влез в доспехи, сделал несколько шагов, попрыгал, поприседал – и наконец объявил, что чувствует себя в них «как дома». Когда-то доспехи были украшены драгоценными камнями, однако впоследствии камни кто-то выдрал. Мертенк заявил, что негоже королю ходить в ограбленных древних латах, однако демон был непоколебим и твердо сказал, что доспехи его устраивают.
Далее предстояло выбрать оружие, но тут Ингви заявил, что сначала хочет взять у Сарнака несколько уроков фехтования, а затем выберет себе что-нибудь сам, для начала же он прихватил довольно короткий меч, подходящий для тренировки и изящный эльфийский кинжал, который собирался носить на поясе, так как заметил, что дворяне не ходят без оружия.
В углу комнаты были развешаны щиты, украшенные гербами и эмблемами. Это навело канцлера на мысль, что новому королю необходим герб. Ингви согласился, что это дело неотложное и пробормотав опять что-то насчет «имиджа», сказал, что выберет «что-нибудь зловещее, например белый ворон на черном поле».
– Ваше величество, это не годится, – запротестовал Мертенк, – это слишком напоминает флаг морских разбойников – белая лошадь на темно-темно-синем…
– А этих разбойников боятся?
– Разумеется – они не знают жалости, не признают законов и не почитают Гилфинга Светлого.
– Ну вот и замечательно – что боятся… Ладно, герб – дело серьезное, подумаем еще немного. На этом пока закончим… Сэр Мертенк, распорядитесь, чтобы мои доспехи привели в порядок. – И с этими словами демон, сунув подмышку меч и кинжал и прихватив янтарные четки, удалился в сопровождении придворного мага, фальшиво насвистывая какой-то мотивчик…
Канцлер смотрел с минуту им вслед, затем пожал плечами и позвал слуг паковать то, что предстояло отправить в Энмар – король велел готовить обоз не откладывая…
ГЛАВА 5
Гунгилла часто жаловалась отцу, что Гангмар разрушает ее творения и губит созданных ею зверей и наконец Гилфинг сказал:
– Довольно, дети, Мир создан и поделен вами – хватит делить его и искажать то, что сделано. Пора испытать наше творение.
И Гилфинг, а за ним и его дети облеклись в плоть, приняв образы величественные и прекрасные и стали жить в мире, ими сотворенном… Так было!
Счастливы и беспечны были те первые дни юного мира! Среди зеленых рощиц, на берегах чистых прозрачных рек хрустальными колокольчиками звучал смех Гунгиллы, ослепительно прекрасной и всегда счастливой… С улыбкой глядел на нее Гилфинг и почувствовал вдруг то, чего не бывало с ним никогда прежде, да и не могло быть до создания Мира – в безвременьи и бестелесности, среди Вечного Ничто… В душу Гилфинга проникла любовь… Так было!
Подобный прекрасному юноше предстал Гилфинг перед Гунгиллой, прекрасной, вечно юной девой. И она взглянула на него с любовью, ибо такой была создана ее душа – ищущей любви и нежности и дарящей с радостью любовь и нежность… Казалось не будет предела их счастью – и плодом их любви стали эльфы – народ прекрасный и беззаботный, как Мир в первые дни творения, народ, всегда готовый петь и веселиться, живущий одним днем, но не знающий старости и смерти… Так было!
Долго длилась эта беспечная пора – долго, но не вечно… Все чаще Гилфинг становился задумчив и серьезен, все чаще уходил он поразмышлять о судьбах Мира в глубокие пещеры, у самых корней гор. Гунгилла тосковала по нему и как прежде Гилфинг являлся к ней в созданные ею леса, так теперь она приходила к нему в созданные им пещеры. Там находила она Гилфинга в ином облике – он представал перед ней зрелым мужчиной, его лоб прорезали морщины, а виски серебрились сединой, сама же Гунгилла не менялась – она была все той же вечно юной девой… И там, в безжизненных глубинах они породили народ гномов – детей все еще юного мира, но и предчувствий грядущих бед. И словно для того, чтобы выжить среди предстоящих испытаний, гномы пришли в Мир могучими и выносливыми, готовыми к тяжелому труду и лишениям… Так было!
Как пришли в Мир люди – не знает никто…»
Насколько быстрота восприятия и сообразительность демона вызывали восторг канцлера, настолько Сарнака удивляли телесная слабость Ингви и его полная неопытность в обращении с холодным оружием. Правда, реакция у него была отличная, двигался он довольно легко, но для боя на мечах Ингви был слабоват…
Совместные физические упражнения сближают – невозможно постоянно бояться того, кого по нескольку часов в день учишь фехтовать и держаться в седле, поэтому, уже на второй день, когда демон предложил перейти на ты – когда никто не слышит – Сарнак согласился и вскоре они уже болтали на демонском языке как старые приятели. В конце утренней тренировки Сарнак, осмелев, спросил:
– Слушай, Ингви, я думал, что демоны гораздо сильнее людей и сражаться умеют…
– О-о, мы умеем сражаться, но только не так, как принято здесь, то есть… я хотел сказать, что мы, демоны, сражаемся не так, как люди… а, впрочем – держись! – демон, пробормотав себе под нос несколько слов, прыгнул вперед, одновременно нанося рубящий удар, один из тех несложных ударов, которые он уже успел освоить.
Сарнак привычным движением выбросил навстречу свое оружие, в полной уверенности, что легко парирует несложный выпад хилого противника, как вдруг… почувствовал, что летит наземь, не в силах сдержать неожиданно мощный удар.
Ингви, горделиво выпрямившись и положив меч на плечо, пояснил сидящему на земле противнику:
– Я, конечно, использовал магию и добавил силы своему удару, но ведь одной силы мало! Я прекрасно это понимаю и потому хочу научиться биться по-настоящему. Ладно, на сегодня хватит… Идем, перекусим, и займемся верховой ездой…
С верховой ездой у демона дела обстояли еще хуже, чем с фехтованием – он совершенно не знал как обращаться с лошадью. При этом он не мог скрыть смущения и все время неловко пытался шутить, Тем не менее, с присущей ему рассудительностью, проявлявшейся во всех его начинаниях, Ингви потребовал, чтобы Сарнак начал обучение с азов и показал, как ухаживать за животным. На королевской конюшне ему подобрали небольшого смирного конька вороной масти (на этом демон настаивал особо) – и учеба началась. В общем, все шло неплохо, король вполне держался в седле, пока его Уголек – так звали коня – шел шагом. Однако дальше, стоило перейти на рысь – Ингви неизменно летел на землю. Уголек тут же останавливался, фыркал, качал головой, как бы укоряя неумелого наездника, тот быстро вскакивал, сердито отряхивался, смущенно шутил – и все повторялось сначала. Пришлось применить стремена, хотя Сарнак говорил, что учиться нужно без стремян – сначала, дескать, нужно научиться держаться в седле без них, а уж потом… Но пришлось признать, что хорошим наездником демону, видимо, стать не удастся…
С гораздо меньшим воодушевлением, чем благородными науками, король занимался хозяйственными вопросами. Впрочем, особо заниматься было нечем – время сбора податей еще не подошло, а статья расходов была только одна – Альхелла, королевский дворец. Демон провел ревизию счетов, представляемых к оплате еженедельно и потребовал у канцлера сократить расходы.
– Но, ваше величество, у нас нет никаких лишних трат…
– Есть – у нас слишком много слуг, я не нуждаюсь в таком их количестве!
– Так что же, – канцлер уже знал, что спорить с новым королем можно смело – тот был способен воспринимать аргументы, – прикажете выгнать на улицу столько верных слуг, преданно служивших прежнему королю? Им податься некуда – разве что в разбойники, а этого у нас в городе и так с избытком.
– Если придется – выгоним… Постойте-ка, давайте поступим так. – Ингви задумался, собираясь с мыслями. – Поступим так… Сейчас караульную службу у городских ворот и на улицах несут сами горожане – так?
– Да – каждый цех в свой день выставляет двадцать молодых мужчин с оружием.
– Так вот – подготовьте соответствующий указ – мы эту самодеятельность прекратим. Впредь будут выставлять не двадцать, а восемь человек – нести стражу у Северных и Южных ворот, а двенадцать человек из числа слуг – вы уж выберите подходящих – станут нашей постоянной стражей. Пусть патрулируют город по ночам, а днем – тренируются с луками и копьями вместо того, чтобы без толку шляться по дворцу. Организуйте в левом крыле для них казарму. А оплачивать их будут те горожане, которых мы освободим от службы. Заодно эти стражники и преступления будут расследовать – все равно этим занимаются дворцовые слуги. Я поговорю с нашим маршалом – пусть-ка экзаменует их время от времени на предмет владения оружием – нерадивых накажем.
Подобным же образом демон совал нос во все вопросы и всюду старался сэкономить, не брезгуя любой мелочью. Например, когда снаряжали груз в Энмар, Ингви лично проинструктировал доверенного слугу, назначенного старшим:
– …Не выставляйте на продажу все сразу, а то цены собьете. Сначала продадите небольшую часть – выберите самое лучшее. Как только наторгуете золотых на шестьдесят-семьдесят – тут же шлите их сюда с нарочным, мне позарез нужны наличные. Потом с остальным не торопитесь – как распродадите – накупите товаров, которые здесь пользуются спросом – получится выгоднее, чем везти сюда монету… Сэр Мертенк, вы подготовьте им список, чего закупить…
Впрочем, канцлеру подобная дотошность короля была по душе, иногда, выслушивая очередную идею Ингви, Мертенк даже поругивал себя – мог бы и сам додуматься… Да вот только к лицу ли такое монарху…
Да-а, мне предстоят очень тяжелые два месяца – за это время я должен не только изучить язык моей страны и «благородные науки» – верховую езду и владение оружием, которым любой местный дворянин обучен с детства – при этом я еще должен овладеть хотя бы азами местной политэкономии. Да кроме всего этого мне обязательно нужно перелопатить свою коллекцию заклинаний – проверить действие каждого. Наверняка в моем блокноте наряду с истинными магическими формулами содержится и халтура – любая наука на Земле, насколько я знаю, обрастает огромным количеством подделок, подражаний и просто-напросто конъюнктурщины, а в моем случае к этому добавляется и мощный пласт суеверий, не имеющих под собой никакой основы…
Словом, режим дня у меня был тот еще… По ходу дела я узнал еще одну довольно-таки неприятную штуку: интенсивные магические упражнения здорово выматывают. Я уже говорил, что толком не представляю себе механизма действия заклинаний, но, как бы то ни было – ясно одно: от колдовства здорово устаешь. Одно дело, если произнес одно-два несложных заклинания – тогда утомление еще незаметно, но когда я начал шпарить их одно за другим… Дело было так: после ужина, когда я все равно устал (после целого-то дня физических упражнений и уроков языка…) и решил, что больше ни на что уже не способен – я решил поупражняться с моей коллекцией, думал таким образом отдохнуть… Я заперся в большом зале, достал блокнот и приступил. После первых же проб я начал ощущать слабость, вялость во всем теле – словно только что мешки таскал… Честно говоря, я поначалу здорово струхнул – подумал, что какой-нибудь местный колдун начал против меня магическую атаку. Тут же я начал вспоминать всевозможные защитные чары – стало, пожалуй, только хуже. В общем, пока разобрался – пережил несколько неприятных минут. Лишь усилием воли я взял себя в руки и принялся анализировать свои ощущения. Другого объяснения быть не могло – моя необычайная слабость могла быть лишь следствием моей же магии – побочный эффект, так сказать… Словом, впредь я решил быть с магией поосторожнее. Это неприятное открытие здорово уменьшило мой восторг от новой жизни – выходило, что я не так уж и всемогущ… Зато порадовало меня другое открытие – я обнаружил, что янтарь обладает необычайными магическими свойствами. Даже не знаю, как описать… в общем, получалось, что янтарь можно «заряжать» магией – вроде как аккумулятор заряжают электричеством, что ли… Здесь необходимо пояснить еще вот что: однажды наложенные заклинания не держатся вечно – например, те запирающие чары, что я наложил на потайные двери в королевской опочивальне, пришлось обновлять уже недели через две – до того их сила истаяла, иссякла. А вот янтарь способен как бы вбирать магию, сохранять ее гораздо дольше – то есть делать заклинания куда более долговечными. Да что там заклинания – в янтаре, как выяснилось, можно собирать магическую энергию, ману, впрок – у меня даже возникла мысль мобилизовать для этого местных колдунов: представьте себе – они аккумулируют ману для меня в янтаре, а я пользуюсь ею в свое удовольствие. И никаких побочных эффектов! Конечно, это эксплуатация – но на то я ведь и король. Конечно, предстояло все это проверить тщательнейшим образом и все продумать, можно даже ввести монополию на изделия из янтаря.
Мне показалось очень странным, что магические свойства этого камня не общеизвестны, но, во-первых, здесь бытуют легенды о волшебных качествах драгоценных камней вообще (на мой взгляд – сплошное суеверие!) и, значит, на янтарь в отдельности никто особого внимания не обращал, а во-вторых – любой маг, сделавший такое открытие, постарался бы сохранить его в тайне. Это естественно – я и сам собирался поступить именно так. К тому же, янтарь здесь довольно редок…
Вот так, с открытиями на каждом шагу, я начал свое обучение ремеслу монарха и колдуна… Нельзя сказать, что меня ожидали одни трудности. Взять, например, верховую езду. Я, всю жизнь проведший в городе, и представить себе не мог – какое это удовольствие. А мой конь, Уголек – это же просто чудо, я привязался к нему с первого взгляда. Мне даже показалось, что и я пришелся ему по душе. Может это и самообман, но я верил, что эта скотинка сочувствует мне, переживает мои многочисленные падения не меньше, чем я сам. А уж переживать было что – чего греха таить – наездником я был никудышним. Тут мне никакая магия помочь не могла, разве что в лечении многочисленных ссадин и ушибов, которые неизменно сопровождали все мои уроки верховой езды. Гораздо лучше дело обстояло с изучением языка – в этом мне здорово помогла парочка заклинаний, обостряющих внимание и укрепляющих память.
Помимо уроков, я еще занимался и кое-какими практическими делами. Для серьезных решений время настанет еще не скоро – я собирался строго выдержать два месяца, прежде чем предпринять что-либо существенное, – но кое-какими мелочами занялся с первых же дней, не откладывая. В основном это были мероприятия, направленные на экономию моих, и без того довольно куцых королевских ресурсов. Попутно я начал формировать профессиональную стражу – прообраз будущей постоянной армии, которую я намеревался создать взамен недисциплинированного и ненадежного феодального ополчения. В этом важнейшем вопросе торопливость была недопустима ни в коем случае, поэтому я и начал пораньше – чтобы начали привыкать. Пока что стража должна была выполнять полицейские функции, что тоже было нужно – чуть ли не четверть городского населения составлял «деклассированный элемент», то есть это были люди, не внесенные в цеховые списки, а значит – не платящие налоги и живущие разбоем, милостыней, проституцией и тому подобное. Значительный кусок городской территории занимали трущобы, где и ютилась вся эта шваль. Разобраться с ней прежние короли, не имевшие ни полиции, ни мало-мальски дисциплинированной армии, не могли – значит заняться этим предстояло мне, тем более, что у меня – демона – руки не были связаны традициями. А уж какую роль традиции играли в этом обществе – не описать! Но ничего, дайте срок и демон Ингви это изменит. Дайте срок…
ГЛАВА 6
Явное зло было еще не ведомо тогда юному миру, да недолго уже оставалось до его прихода… В те годы лучшим кузнецом среди гномов считался Стомор – а был он великим мастером! Все знали, что Гаулда – его невеста и скоро быть свадьбе. Но однажды Гаулда исчезла и случилось так, что видели ее перед тем в обществе Гангмара. И Стомор явился к Гангмару требовать свою невесту… Так было!
Сурово взглянул на гнома Гангмар – и не было больше на его лице улыбки… но промолчал по своему обычаю. Однако Стомор не успокоился и схватив за пояс обидчика – ибо невысок был гном по сравнению со своим недругом – грубо потребовал ответа. Все также молча глянул на него Гангмар сверху вниз и – ударил гнома по лицу. От этого удара гном кубарем покатился по земле, но тут же вскочил и схватив свой тяжелый молот – а был тот молот так тяжек, что и трое гномов нашего времени не подняли бы его – кинулся отомстить. Удар молота Стомора пришелся в колено Гангмару – и с трудом устояв на ногах, с громким криком тот схватил за горло и правую руку злополучного гнома, поднял над головой и держал так, пока жизнь не оставила его… И по мере того, как умирал гном Стомор – менялся облик Гангмара. Он предстал перед гномами в обличье жутком и устрашающем – смуглая кожа почернела, сильные руки превратились в когтистые лапы, стройная фигура сгорбилась, но при этом стал Гангмар ростом вдвое выше прежнего… Так с первой насильственной смертью пришло в Мир Вечное Ничто, прорвавшись наружу из души Гангмара Темного, где таилось, пока не окрепло… Так было!
По-прежнему молча, не глядя на пораженных гномов, повернулся Гангмар и неспешно ушел прочь, хромая все же на раненую гномьим молотом ногу… А гномы подняли на руки Стомора и с печальной песней понесли к своим пещерам… Закончилась юность Мира. Так было!
Узнав об этом происшествии, призвал Гилфинг Светлый своего заблудшего сына – и не узнал его, сам же он тоже изменил свой облик – был он теперь подобен старцу, величественному и мудрому…
– Как же мог ты, – спросил он Гангмара, – принести столь великое зло в Мир, что создавал вместе с нами?
– Кто бы ни создавал Мир, однако владыка у него один – я! – ответил Гангмар Темный, и вихри хаоса бушевали в его душе, заставив забыть все – и стыд, и любовь, и почтение к родителю… – И никому не даю я отчета в том, что творю в моем владении. А тебе, старик, лучше покинуть мои пределы, не то я заставлю тебя вспомнить о второй стороне твоего естества – и уж мы с тобой наплодим уродов!
– …Ну что ж, господа, для первого раза, полагаю, достаточно, – подвел итоги демон после двух часов расспросов, – теперь, пожалуй, самое время отметить мое восшествие на престол небольшой пирушкой, а потом – снова за работу… Я должен обдумать то, что вы мне рассказали. Но – хватит дел! Идемте к столу!
…Мне хочется верить, что черные наши бушлаты
Дадут нам возможность сегодня увидеть восход…
В.Высоцкий
После «небольшой пирушки», натянутую официальность которой не помогли преодолеть даже несколько кубков отличного вина из королевских подвалов, демон в сопровождении канцлера и Сарнака отправился осмотреть одеяния и доспехи прежнего короля, большую часть которых предстояло отправить на продажу в Энмар.
Оба приближенных обратили внимание на то, что демон совершенно по-человечески был неравнодушен к своей внешности. Он подолгу рассматривал дорогие, вышитые золотом, наряды, большая часть которых была ему, впрочем, велика. Если же какие-то одежды приходились впору – так же подолгу примерял их, вертясь перед большим зеркалом эльфийской работы, оправлялся так и этак и, как правило, с тяжелым вздохом откладывал. Для себя, в конце концов, Ингви отобрал некоторые одеяния, преимущественно темных тонов, отложив в сторону яркие и пестрые. На вопрос Мертенка, несмело спросившего о причинах такого выбора, король пробормотал:
– Я должен поддерживать свой имидж… а теперь займемся бижутерией, – и направился к столу, на котором были разложены украшения с драгоценными камнями.
Как перевести этот ответ Мертенку, Сарнак не знал и лишь пожал плечами:
– Кажется, он хочет выглядеть более мрачно, чем есть на самом деле… Наверное…
Канцлер собирался потребовать у мага более точного перевода, как вдруг оба заметили необычное поведение короля – тот застыл, склонив голову набок и пристально рассматривая янтарные четки. Через несколько минут Ингви спросил:
– Сарнак, а вашим колдунам что-нибудь известно о каких-нибудь необычных магических свойствах янтаря?
– Каждый камень имеет свои свойства…
– Да нет, ни один из всей этой груды не излучает такого… Черт, я не знаю как это объяснить, но от янтаря исходит нечто… какие-то эманации… стоп, а может кто-то заколдовал эти четки? Да нет, вот еще янтарная штучка, – демон поднял из поблескивающей груды пряжку, украшенную камнем – и здесь то же самое… Странно… Пожалуйста, проследите, чтобы изделия из янтаря, если они здесь есть, не пошли на продажу. Я должен кое-что проверить.
Впрочем, янтаря больше не нашлось и вскоре демон перешел к доспехам. Тут возникла заминка – как выяснилось, он ничего не понимал в оружии. Поэтому он подолгу нерешительно перебирал части воинского снаряжения, требовал объяснения по каждой мелочи, пока не дошел до лат из странного зеленоватого металла, пожалуй самых древних из всех. Это был полный доспех несколько странных пропорций, достаточно при этом легкий, чтобы его мог носить и пеший воин. Мертенк с Сарнаком принялись обсуждать возможное происхождение доспехов, причем демон не скрывал своей заинтересованности и поминутно требовал перевода. Он уже успел напялить причудливый шлем, украшенный металлическими крыльями и повертеться в нем перед зеркалом, поднимая и опуская забрало, когда его приближенные пришли наконец к заключению, что доспехи вероятно гномьей работы, но предназначены для орка – то есть либо изготовлены плененным орками гномом в неволе, либо выкованы до Великих Войн, когда гномы могли торговать с орками и работать по их заказу. Второй вариант был более вероятным, так как никто никогда не слышал про гнома, сделавшего что-либо подневольно – это племя славилось упрямством и непокорностью. С помощью колдуна Ингви влез в доспехи, сделал несколько шагов, попрыгал, поприседал – и наконец объявил, что чувствует себя в них «как дома». Когда-то доспехи были украшены драгоценными камнями, однако впоследствии камни кто-то выдрал. Мертенк заявил, что негоже королю ходить в ограбленных древних латах, однако демон был непоколебим и твердо сказал, что доспехи его устраивают.
Далее предстояло выбрать оружие, но тут Ингви заявил, что сначала хочет взять у Сарнака несколько уроков фехтования, а затем выберет себе что-нибудь сам, для начала же он прихватил довольно короткий меч, подходящий для тренировки и изящный эльфийский кинжал, который собирался носить на поясе, так как заметил, что дворяне не ходят без оружия.
В углу комнаты были развешаны щиты, украшенные гербами и эмблемами. Это навело канцлера на мысль, что новому королю необходим герб. Ингви согласился, что это дело неотложное и пробормотав опять что-то насчет «имиджа», сказал, что выберет «что-нибудь зловещее, например белый ворон на черном поле».
– Ваше величество, это не годится, – запротестовал Мертенк, – это слишком напоминает флаг морских разбойников – белая лошадь на темно-темно-синем…
– А этих разбойников боятся?
– Разумеется – они не знают жалости, не признают законов и не почитают Гилфинга Светлого.
– Ну вот и замечательно – что боятся… Ладно, герб – дело серьезное, подумаем еще немного. На этом пока закончим… Сэр Мертенк, распорядитесь, чтобы мои доспехи привели в порядок. – И с этими словами демон, сунув подмышку меч и кинжал и прихватив янтарные четки, удалился в сопровождении придворного мага, фальшиво насвистывая какой-то мотивчик…
Канцлер смотрел с минуту им вслед, затем пожал плечами и позвал слуг паковать то, что предстояло отправить в Энмар – король велел готовить обоз не откладывая…
ГЛАВА 5
«…И они сошли в Мир, Гилфинг и его дети, и стали преображать его: Гилфинг вздымал горы и наполнял водой океаны, прорезал глубокие пропасти и расстилал широкие равнины; следом за ним шли его дети и творили – каждый в соответствии со своей природой. Гунгилла растила травы и деревья, населяла мир всевозможными зверями и птицами, там где проходила она все цвело – шумели леса, пышным ковром расстилались степи… Гангмар же, несший в душе отпечаток Вечного Ничто, творил Мир таким, что и сквозь мировой порядок под его рукой пробивались ростки хаоса. Он засыпал раскаленным песком зеленые степи – и пыльное марево закурилось над пустынями, он смешивал луга и озера в топкое месиво – и повис зловонный смрад над болотами, он крошил горы и сыпал их в море – на сотни километров протянулись стылые холодные отмели, заливаемые мутными волнами приливов, с иных гор он срывал вершины – и хаос расплавленной лавой тек по земле… И эти искаженные земли населял Гангмар жуткими тварями, отталкивающими и страшными. Особенно же любил он змей, ящериц и всевозможных гадов – летающих, ползающих, прыгающих, плавающих, в которых видел отражение своих дум и своего будущего облика… Так было!
…Крылатым ангелам сродни
К земле направились они —
Опасная повадка…
В.Высоцкий
Гунгилла часто жаловалась отцу, что Гангмар разрушает ее творения и губит созданных ею зверей и наконец Гилфинг сказал:
– Довольно, дети, Мир создан и поделен вами – хватит делить его и искажать то, что сделано. Пора испытать наше творение.
И Гилфинг, а за ним и его дети облеклись в плоть, приняв образы величественные и прекрасные и стали жить в мире, ими сотворенном… Так было!
Счастливы и беспечны были те первые дни юного мира! Среди зеленых рощиц, на берегах чистых прозрачных рек хрустальными колокольчиками звучал смех Гунгиллы, ослепительно прекрасной и всегда счастливой… С улыбкой глядел на нее Гилфинг и почувствовал вдруг то, чего не бывало с ним никогда прежде, да и не могло быть до создания Мира – в безвременьи и бестелесности, среди Вечного Ничто… В душу Гилфинга проникла любовь… Так было!
Подобный прекрасному юноше предстал Гилфинг перед Гунгиллой, прекрасной, вечно юной девой. И она взглянула на него с любовью, ибо такой была создана ее душа – ищущей любви и нежности и дарящей с радостью любовь и нежность… Казалось не будет предела их счастью – и плодом их любви стали эльфы – народ прекрасный и беззаботный, как Мир в первые дни творения, народ, всегда готовый петь и веселиться, живущий одним днем, но не знающий старости и смерти… Так было!
Долго длилась эта беспечная пора – долго, но не вечно… Все чаще Гилфинг становился задумчив и серьезен, все чаще уходил он поразмышлять о судьбах Мира в глубокие пещеры, у самых корней гор. Гунгилла тосковала по нему и как прежде Гилфинг являлся к ней в созданные ею леса, так теперь она приходила к нему в созданные им пещеры. Там находила она Гилфинга в ином облике – он представал перед ней зрелым мужчиной, его лоб прорезали морщины, а виски серебрились сединой, сама же Гунгилла не менялась – она была все той же вечно юной девой… И там, в безжизненных глубинах они породили народ гномов – детей все еще юного мира, но и предчувствий грядущих бед. И словно для того, чтобы выжить среди предстоящих испытаний, гномы пришли в Мир могучими и выносливыми, готовыми к тяжелому труду и лишениям… Так было!
Как пришли в Мир люди – не знает никто…»
Демон не шутил, берясь за дело. С утра и до самого позднего вечера он не давал покоя ни себе, ни Сарнаку – фехтование, верховая езда, изучение языка. Доведя себя до полного изнеможения, король звал канцлера Мертенка и внимательно изучал законы королевства и империи, летописи и прочее, что нашлось в королевской библиотеке и архивах. Время от времени он бормотал что-то себе под нос, вероятно, заклинания. При этом слуги, оказавшиеся поблизости, шарахались от демона и шептали молитвы Гилфингу Светлому. Король не обращал внимания на их суету.
…И пытались постичь
Мы, не знавшие войн…
В.Высоцкий
Насколько быстрота восприятия и сообразительность демона вызывали восторг канцлера, настолько Сарнака удивляли телесная слабость Ингви и его полная неопытность в обращении с холодным оружием. Правда, реакция у него была отличная, двигался он довольно легко, но для боя на мечах Ингви был слабоват…
Совместные физические упражнения сближают – невозможно постоянно бояться того, кого по нескольку часов в день учишь фехтовать и держаться в седле, поэтому, уже на второй день, когда демон предложил перейти на ты – когда никто не слышит – Сарнак согласился и вскоре они уже болтали на демонском языке как старые приятели. В конце утренней тренировки Сарнак, осмелев, спросил:
– Слушай, Ингви, я думал, что демоны гораздо сильнее людей и сражаться умеют…
– О-о, мы умеем сражаться, но только не так, как принято здесь, то есть… я хотел сказать, что мы, демоны, сражаемся не так, как люди… а, впрочем – держись! – демон, пробормотав себе под нос несколько слов, прыгнул вперед, одновременно нанося рубящий удар, один из тех несложных ударов, которые он уже успел освоить.
Сарнак привычным движением выбросил навстречу свое оружие, в полной уверенности, что легко парирует несложный выпад хилого противника, как вдруг… почувствовал, что летит наземь, не в силах сдержать неожиданно мощный удар.
Ингви, горделиво выпрямившись и положив меч на плечо, пояснил сидящему на земле противнику:
– Я, конечно, использовал магию и добавил силы своему удару, но ведь одной силы мало! Я прекрасно это понимаю и потому хочу научиться биться по-настоящему. Ладно, на сегодня хватит… Идем, перекусим, и займемся верховой ездой…
С верховой ездой у демона дела обстояли еще хуже, чем с фехтованием – он совершенно не знал как обращаться с лошадью. При этом он не мог скрыть смущения и все время неловко пытался шутить, Тем не менее, с присущей ему рассудительностью, проявлявшейся во всех его начинаниях, Ингви потребовал, чтобы Сарнак начал обучение с азов и показал, как ухаживать за животным. На королевской конюшне ему подобрали небольшого смирного конька вороной масти (на этом демон настаивал особо) – и учеба началась. В общем, все шло неплохо, король вполне держался в седле, пока его Уголек – так звали коня – шел шагом. Однако дальше, стоило перейти на рысь – Ингви неизменно летел на землю. Уголек тут же останавливался, фыркал, качал головой, как бы укоряя неумелого наездника, тот быстро вскакивал, сердито отряхивался, смущенно шутил – и все повторялось сначала. Пришлось применить стремена, хотя Сарнак говорил, что учиться нужно без стремян – сначала, дескать, нужно научиться держаться в седле без них, а уж потом… Но пришлось признать, что хорошим наездником демону, видимо, стать не удастся…
С гораздо меньшим воодушевлением, чем благородными науками, король занимался хозяйственными вопросами. Впрочем, особо заниматься было нечем – время сбора податей еще не подошло, а статья расходов была только одна – Альхелла, королевский дворец. Демон провел ревизию счетов, представляемых к оплате еженедельно и потребовал у канцлера сократить расходы.
– Но, ваше величество, у нас нет никаких лишних трат…
– Есть – у нас слишком много слуг, я не нуждаюсь в таком их количестве!
– Так что же, – канцлер уже знал, что спорить с новым королем можно смело – тот был способен воспринимать аргументы, – прикажете выгнать на улицу столько верных слуг, преданно служивших прежнему королю? Им податься некуда – разве что в разбойники, а этого у нас в городе и так с избытком.
– Если придется – выгоним… Постойте-ка, давайте поступим так. – Ингви задумался, собираясь с мыслями. – Поступим так… Сейчас караульную службу у городских ворот и на улицах несут сами горожане – так?
– Да – каждый цех в свой день выставляет двадцать молодых мужчин с оружием.
– Так вот – подготовьте соответствующий указ – мы эту самодеятельность прекратим. Впредь будут выставлять не двадцать, а восемь человек – нести стражу у Северных и Южных ворот, а двенадцать человек из числа слуг – вы уж выберите подходящих – станут нашей постоянной стражей. Пусть патрулируют город по ночам, а днем – тренируются с луками и копьями вместо того, чтобы без толку шляться по дворцу. Организуйте в левом крыле для них казарму. А оплачивать их будут те горожане, которых мы освободим от службы. Заодно эти стражники и преступления будут расследовать – все равно этим занимаются дворцовые слуги. Я поговорю с нашим маршалом – пусть-ка экзаменует их время от времени на предмет владения оружием – нерадивых накажем.
Подобным же образом демон совал нос во все вопросы и всюду старался сэкономить, не брезгуя любой мелочью. Например, когда снаряжали груз в Энмар, Ингви лично проинструктировал доверенного слугу, назначенного старшим:
– …Не выставляйте на продажу все сразу, а то цены собьете. Сначала продадите небольшую часть – выберите самое лучшее. Как только наторгуете золотых на шестьдесят-семьдесят – тут же шлите их сюда с нарочным, мне позарез нужны наличные. Потом с остальным не торопитесь – как распродадите – накупите товаров, которые здесь пользуются спросом – получится выгоднее, чем везти сюда монету… Сэр Мертенк, вы подготовьте им список, чего закупить…
Впрочем, канцлеру подобная дотошность короля была по душе, иногда, выслушивая очередную идею Ингви, Мертенк даже поругивал себя – мог бы и сам додуматься… Да вот только к лицу ли такое монарху…
Да-а, мне предстоят очень тяжелые два месяца – за это время я должен не только изучить язык моей страны и «благородные науки» – верховую езду и владение оружием, которым любой местный дворянин обучен с детства – при этом я еще должен овладеть хотя бы азами местной политэкономии. Да кроме всего этого мне обязательно нужно перелопатить свою коллекцию заклинаний – проверить действие каждого. Наверняка в моем блокноте наряду с истинными магическими формулами содержится и халтура – любая наука на Земле, насколько я знаю, обрастает огромным количеством подделок, подражаний и просто-напросто конъюнктурщины, а в моем случае к этому добавляется и мощный пласт суеверий, не имеющих под собой никакой основы…
Словом, режим дня у меня был тот еще… По ходу дела я узнал еще одну довольно-таки неприятную штуку: интенсивные магические упражнения здорово выматывают. Я уже говорил, что толком не представляю себе механизма действия заклинаний, но, как бы то ни было – ясно одно: от колдовства здорово устаешь. Одно дело, если произнес одно-два несложных заклинания – тогда утомление еще незаметно, но когда я начал шпарить их одно за другим… Дело было так: после ужина, когда я все равно устал (после целого-то дня физических упражнений и уроков языка…) и решил, что больше ни на что уже не способен – я решил поупражняться с моей коллекцией, думал таким образом отдохнуть… Я заперся в большом зале, достал блокнот и приступил. После первых же проб я начал ощущать слабость, вялость во всем теле – словно только что мешки таскал… Честно говоря, я поначалу здорово струхнул – подумал, что какой-нибудь местный колдун начал против меня магическую атаку. Тут же я начал вспоминать всевозможные защитные чары – стало, пожалуй, только хуже. В общем, пока разобрался – пережил несколько неприятных минут. Лишь усилием воли я взял себя в руки и принялся анализировать свои ощущения. Другого объяснения быть не могло – моя необычайная слабость могла быть лишь следствием моей же магии – побочный эффект, так сказать… Словом, впредь я решил быть с магией поосторожнее. Это неприятное открытие здорово уменьшило мой восторг от новой жизни – выходило, что я не так уж и всемогущ… Зато порадовало меня другое открытие – я обнаружил, что янтарь обладает необычайными магическими свойствами. Даже не знаю, как описать… в общем, получалось, что янтарь можно «заряжать» магией – вроде как аккумулятор заряжают электричеством, что ли… Здесь необходимо пояснить еще вот что: однажды наложенные заклинания не держатся вечно – например, те запирающие чары, что я наложил на потайные двери в королевской опочивальне, пришлось обновлять уже недели через две – до того их сила истаяла, иссякла. А вот янтарь способен как бы вбирать магию, сохранять ее гораздо дольше – то есть делать заклинания куда более долговечными. Да что там заклинания – в янтаре, как выяснилось, можно собирать магическую энергию, ману, впрок – у меня даже возникла мысль мобилизовать для этого местных колдунов: представьте себе – они аккумулируют ману для меня в янтаре, а я пользуюсь ею в свое удовольствие. И никаких побочных эффектов! Конечно, это эксплуатация – но на то я ведь и король. Конечно, предстояло все это проверить тщательнейшим образом и все продумать, можно даже ввести монополию на изделия из янтаря.
Мне показалось очень странным, что магические свойства этого камня не общеизвестны, но, во-первых, здесь бытуют легенды о волшебных качествах драгоценных камней вообще (на мой взгляд – сплошное суеверие!) и, значит, на янтарь в отдельности никто особого внимания не обращал, а во-вторых – любой маг, сделавший такое открытие, постарался бы сохранить его в тайне. Это естественно – я и сам собирался поступить именно так. К тому же, янтарь здесь довольно редок…
Вот так, с открытиями на каждом шагу, я начал свое обучение ремеслу монарха и колдуна… Нельзя сказать, что меня ожидали одни трудности. Взять, например, верховую езду. Я, всю жизнь проведший в городе, и представить себе не мог – какое это удовольствие. А мой конь, Уголек – это же просто чудо, я привязался к нему с первого взгляда. Мне даже показалось, что и я пришелся ему по душе. Может это и самообман, но я верил, что эта скотинка сочувствует мне, переживает мои многочисленные падения не меньше, чем я сам. А уж переживать было что – чего греха таить – наездником я был никудышним. Тут мне никакая магия помочь не могла, разве что в лечении многочисленных ссадин и ушибов, которые неизменно сопровождали все мои уроки верховой езды. Гораздо лучше дело обстояло с изучением языка – в этом мне здорово помогла парочка заклинаний, обостряющих внимание и укрепляющих память.
Помимо уроков, я еще занимался и кое-какими практическими делами. Для серьезных решений время настанет еще не скоро – я собирался строго выдержать два месяца, прежде чем предпринять что-либо существенное, – но кое-какими мелочами занялся с первых же дней, не откладывая. В основном это были мероприятия, направленные на экономию моих, и без того довольно куцых королевских ресурсов. Попутно я начал формировать профессиональную стражу – прообраз будущей постоянной армии, которую я намеревался создать взамен недисциплинированного и ненадежного феодального ополчения. В этом важнейшем вопросе торопливость была недопустима ни в коем случае, поэтому я и начал пораньше – чтобы начали привыкать. Пока что стража должна была выполнять полицейские функции, что тоже было нужно – чуть ли не четверть городского населения составлял «деклассированный элемент», то есть это были люди, не внесенные в цеховые списки, а значит – не платящие налоги и живущие разбоем, милостыней, проституцией и тому подобное. Значительный кусок городской территории занимали трущобы, где и ютилась вся эта шваль. Разобраться с ней прежние короли, не имевшие ни полиции, ни мало-мальски дисциплинированной армии, не могли – значит заняться этим предстояло мне, тем более, что у меня – демона – руки не были связаны традициями. А уж какую роль традиции играли в этом обществе – не описать! Но ничего, дайте срок и демон Ингви это изменит. Дайте срок…
ГЛАВА 6
«…Гангмар же поначалу не показывался никому из Рожденных – ни гному, ни эльфу, ни человеку – долгие века проводил он среди болот и пустынь, им созданных, в обществе всевозможных гадов… Но с некоторых пор стал являться он в заселенные земли, приняв облик прекрасного юноши, высокого и стройного. Его волосы были черны, кожа смугла, а глаза горели золотистым светом. Все чаще стал он встречать молодых женщин и девушек в укромных уголках – в лесу ли, в пещере ли, или у реки, выбирая притом прекраснейших из всех народов Мира. Какие слова говорил он им, какие подарки сулил – неведомо, однако все они безропотно шли за ним. Поначалу никто об этом не знал, однако рано или поздно открылась правда и тогда многие вспомнили о пропавших дочерях, сестрах, подругах. Когда же родственники и друзья пропавших спрашивали Гангмара об их судьбе – тот лишь молчал и улыбался… но не было тепла в его улыбке!.. Так было!
Змеи, змеи кругом, будь им пусто!..
В.Высоцкий
Явное зло было еще не ведомо тогда юному миру, да недолго уже оставалось до его прихода… В те годы лучшим кузнецом среди гномов считался Стомор – а был он великим мастером! Все знали, что Гаулда – его невеста и скоро быть свадьбе. Но однажды Гаулда исчезла и случилось так, что видели ее перед тем в обществе Гангмара. И Стомор явился к Гангмару требовать свою невесту… Так было!
Сурово взглянул на гнома Гангмар – и не было больше на его лице улыбки… но промолчал по своему обычаю. Однако Стомор не успокоился и схватив за пояс обидчика – ибо невысок был гном по сравнению со своим недругом – грубо потребовал ответа. Все также молча глянул на него Гангмар сверху вниз и – ударил гнома по лицу. От этого удара гном кубарем покатился по земле, но тут же вскочил и схватив свой тяжелый молот – а был тот молот так тяжек, что и трое гномов нашего времени не подняли бы его – кинулся отомстить. Удар молота Стомора пришелся в колено Гангмару – и с трудом устояв на ногах, с громким криком тот схватил за горло и правую руку злополучного гнома, поднял над головой и держал так, пока жизнь не оставила его… И по мере того, как умирал гном Стомор – менялся облик Гангмара. Он предстал перед гномами в обличье жутком и устрашающем – смуглая кожа почернела, сильные руки превратились в когтистые лапы, стройная фигура сгорбилась, но при этом стал Гангмар ростом вдвое выше прежнего… Так с первой насильственной смертью пришло в Мир Вечное Ничто, прорвавшись наружу из души Гангмара Темного, где таилось, пока не окрепло… Так было!
По-прежнему молча, не глядя на пораженных гномов, повернулся Гангмар и неспешно ушел прочь, хромая все же на раненую гномьим молотом ногу… А гномы подняли на руки Стомора и с печальной песней понесли к своим пещерам… Закончилась юность Мира. Так было!
Узнав об этом происшествии, призвал Гилфинг Светлый своего заблудшего сына – и не узнал его, сам же он тоже изменил свой облик – был он теперь подобен старцу, величественному и мудрому…
– Как же мог ты, – спросил он Гангмара, – принести столь великое зло в Мир, что создавал вместе с нами?
– Кто бы ни создавал Мир, однако владыка у него один – я! – ответил Гангмар Темный, и вихри хаоса бушевали в его душе, заставив забыть все – и стыд, и любовь, и почтение к родителю… – И никому не даю я отчета в том, что творю в моем владении. А тебе, старик, лучше покинуть мои пределы, не то я заставлю тебя вспомнить о второй стороне твоего естества – и уж мы с тобой наплодим уродов!