Страница:
Он нашёл оправдание и ему полегчало. А тренированная совесть подсказывала и другие аргументы. Если можно будет уходить с товаром, то вот он товар. Деньги есть, закупиться, в 21 веке это будет недешево стоить.
Подходя к машине, Надька увидела взгляд Александра и гордо вскинула голову. А тот всё смотрел и смотрел на неё. Что-то наверное своё вставало у него перед глазами, потому что лицо его напряглось, и в прищуренных глазах появились стальные тона. Он встал, открыл дверцу и аккуратно подсадил даму под локоть. Николай, удивлённо смотревший за этой мизансценой только присвистнул мысленно.
— Ну вам, господа, только лестницы не хватает.
— Какой лестницы - удивился Саша.
— Широкой, с красно-синим ковром. Чтоб подниматься в бельэтаж под стук булавы дворецкого. Ничего, всё ещё будет. Как сказал другой великий и жестокий человек «Будет и на нашей улице праздник!».
Квартира прозаика была большой и богатой. Как у нового русского. Только телевизоров не было. Зато был рояль. Белый. Николай тут же представил на нём Надьку. Выглядело очень эротично.
Он представился и дал бумажку от Шевырёва. Мог бы и не давать - будущий основатель жанра смотрел на Надежду и все бумажки были ему по фиг.
Вот и прекрасно, подумал Коля и пошёл давать бумажку какому-нибудь другому сменовеховцу. После недолгих поисков им оказался сам Устрялов - основатель и главный идеолог движения.
— Скажите, а как Вы сформулируете национальную идею? - заинтересованно спросил Николай. Беседа, начавшаяся с решения вопросов конкретно-оперативных, вскоре всерьёз захватила его.
— Возвращение страны в ранг Великой Державы и естественные границы.
— То есть?
— Балтика, два океана и линия пустынь и гор на Юге.
— Любая граница потребует потом предполья, да и развитие техники будет постоянно менять представления о физической надёжности преграды.
— Это будет потом. А пока так. И большевики очень много сделали в этом направлении.
— Конечно. Сама идеология марксизма агрессивно-наступательная, поэтому и правящая верхушка будет поддерживать это направление.
— Идеология - это шелуха исторического процесса. Какая разница, под какие слова будут умирать русские солдаты где-нибудь на Гиндукуше - «Самодержавие, православие и народность» или «Пролетарии всех стран - соединяйтесь!». На зато это даст нам возможность освоить Евразийскую степь и горные равнины Турана. А это - снижение демографического давления в деревне и ликвидация земельного голода. Каракумы станут цветущим садом в руках русского крестьянина.
— Звучит заманчиво. И сколько крови Вы отмерите народу пролить за эти свершения?
— Если это не сделают национальные силы, это сделают за нас другие. И пролитая при этом кровь не будет служить славе русского народа. Разделённая на множество мелких формирований она погрязнет в грызне и холуйстве перед экономической и военной мощью Великих держав. Большевики сумели сплотить народ во имя идеи, пусть мифической идеи III Интернационала. И долг любящего Родину русского - быть вместе с ними. Наносы чуждой народу идеологии уйдут, но останется мощь и сила Державы.
В этом человеке, столь спокойно философствующем на диване под приглушенный свет торшера подкупала не сколько любовь к России - тут Николай мог очень долго с ним спорить, сколько жертвенность и готовность жизнью оплатить эту любовь. Они не были наивными интеллигентами и знали, куда и на что едут. И они сознательно делали это. Потому что понимали - без их знаний и связей народу труднее будет залечить раны революции и гражданской войны. Это и было то интеллигентское служение народу, которое вызвало восхищение.
В комнату заглянули дамы. Они стали что-то щебетать, тянуть мужчин за рукав и беседа затихла сама собой.
— Спасибо, профессор, - сказал на прощание Николай - Я надеюсь на продолжение беседы, но если мы не встретимся с Вами, то знайте, я буду помнить эту встречу
В большой комнате играла музыка, кто-то танцевал, кто-то с тарелкой, а-ля фуршет, стоял в уголке, люди двигались и общались, благо площадь комнаты позволяла. Он поискал глазами Надежду. Она стояла около молодого человека, который с интересом ей что-то рассказывал. К штатскому пиджаку на розетке был привинчен орден. Николай кивнул ей и пошёл искать другого собеседника - надо было уточнить ряд деталей эмигрантской жизни.
Как и положено, с рюмкой коньяку он подошёл к Надежде, весело смеющейся над остротами немолодого господина с моноклем.
— Ой, Николай, радостно сказала она и представила - Николай, мой товарищ, Владимир Стечкин, представитель фирмы «Юнкерс», работает в «Дерулюфте».
Они кивнули друг другу и Коля с интересом спросил
— Торгуете самолётами?
— Нет, скорее будем строить, а сейчас ставим регулярные рейсы на наших судах
— До Нижнего? - Николай в своё время часто летал в этот регион и буклетики компании описывали её создание где-то в это время.
— Да, - немножко растерянно ответил Стечкин. Но мы только начинаем. Основная линия идёт до Кенигсберга.
— И сколько туда лететь?
— Часов десять - двенадцать. Но тяжело идёт. Народ не привык, да и билеты дорогие - 7 червонцев. Тяжело.
— Я думаю у Вас всё получится. Кстати, а Вы знакомы с господином Герхардом? - Это имя называли все, так или иначе замешанные в истории с кредитом.
— Да. Конечно. Он очень много делает для развития германской торговли в России. Нам очень часто приходится общаться. Он сейчас здесь - вон видите, высокий господин в платочком в кармане.
Фриц Герхард довольно громко беседовал с кем-то об изысканиях алюминия, и Николай разобрался, что речь идёт о Пикалёвском месторождении. Дождавшись конца беседы, он, поймав хозяина дома, подошёл к немцу и представился как работник Центрального Комитета. Это вызвало интерес, поэтому он сразу стал брать быка за рога
— Скажите. Как отнесётся германское правительство к решению России о предоставлении организации Секта полигонов для испытания и обучения авиационных и танковых специалистов?
Герхард в изумлении посмотрел на него. Потом , подумав, сказал
— Может быть хозяин выделить нам кабинет и тогда мы сможем обсудить такие интересные вопросы.
— Война 1914 года была гигантской провокацией держав Антанты. Это недоразумение, которое должно быть навсегда исключено из истории российско-германских отношений. Поймите, мы близки друг к другу не только географией и положениям на карте. Нас объединяет другое - мы крупные материковые державы. И направление нашей экспансии - это земля. А Англия и доминионы - это державы моря, державы окраины. Они преуспели в торговле и коммерции - наша роль в освоении гигантских пространств континента. Посмотрите что такое Англия. Это остров, который плодит себе подобных. Но располагает он их в стратегически важных местах. Посмотрите - крошечный Гибралтар и контроль над всем Средиземным морем. Маленькая Мальта - и позиции Итальянцев и Французов в Северной Африке под постоянной угрозой. Аден- средневековая деревенька в скалах запирает Красное море и вся торговля с Востоком в руках надменных бриттов. Сингапур держит проливы и поток товаров из Китая обязательно проходит мимо него. Поэтому они диктуют миру свои правила игры. Они держат его за горло, просто своей способностью пережать водные артерии мировой торговли. Они навязывают свои торгашеские правила жизни, исключая из неё понятие чести и подвига, заменяя всё это на профит, профит и ещё раз профит. Но и у нас, внутренних держав континента есть что противопоставить этим голым скалам в Мировом Океане. Людские ресурсы, сырье и высоту духа наших народов. Соединение вашей, большевистской решительности с нашей техникой могут дать возможность для гигантского рывка вперёд, к миру, способному возродить основы духа и найти новый путь к стране Шамбале.
Николай слушал всё это буквально разинув рот. Одно дело читать это у современных геополитиков типа Дугина, - думал он, - другое слушать это в исполнении искренне верящего в свои слова человека. Даже на него, знающего наперёд чем закончатся эти призывы, и сколько крови будет пролито в защиту этих тезисов, речь Фрица Герхарда произвела впечатление. Это даже как-то возбуждало. Хотелось «идти, приветствовать, рапортовать». Обыденная житейская борьба вдруг приобретала высокий, даже сакральный смысл. А как говорят философы школы «смысла жизни» если человек видит в своих действиях смысл он способен вытерпеть многое. Боже, как же это действует на партийную элиту, не имеющую опыта будущего осмысления подобного бреда - с ужасом сообразил он. Это же страшно. Эдак как пойдут они Шамбалу искать дружно взявшись за руки. Впрочем, к делу. С неё и начнём.
— Я бывал в Тибете и видел жрецов культа бон. Но страны Шамбала я не нашёл - он негромко вставил реплику в технологическую паузу, пока собеседник раскуривал папиросу. Тот опять удивлённо посмотрел на него.
— Вы очень удивительный человек. Почему я не встречал Вас раньше?
— Наверное именно тогда я и путешествовал по истокам Брахмапутры. Там, к сожалению, не летают крепкие самолёты господина Стечкина всё пешком и пешком.
— И вы побывали в Цанпо?
— Побывал. Но мне кажется, что в Европе имеют неправильное представление об этом культе. На мой взгляд, это смесь буддизма с языческими религиями древнего Тибета, когда старые боги вошли в новый Пантеон.
— Да, старые боги не ушли оттуда. Они остались, и теперь с усмешкой смотрят на наши попытки познать непознаваемое. Но мы выведем их из этого бесстрастия. Они проснутся и мир изменится. Новый человек встанет над ним, как вестник нового общества - общества познавшего все тайные законы мироздания. Мировая война, унесшая множество миллионов жизней - это первый дар на алтарь пути. Кровь, именно кровь может разбить панцирь недеяния, надетый много миллионов лет назад.
По моему у него поехала крыша, второй раз за двадцать минут ужаснулся Коля. Он явно не в себе. Или очень хитрый актёр. Но здесь он в авторитете. Что же за ним стоит? Этот самый чёртов кредит? Но он не производит впечатление делового человека. Его могут терпеть как диковинку на пати и суаре, не более. Кто-то денежный должен стоять за всей этой белибердой.
Наконец Герхард выдохся. Он снова закурил погасшую папиросу и вопросительно посмотрел на Николая.
— Вы сможете сделать доклад о своём путешествии? У нас тут маленький кружок и мы бы с удовольствием послушали Ваши рассказы.
— Вы понимаете, что я должен сначала получить санкции руководства. Иначе, я боюсь, меня неправильно поймут - стал выкручиваться Коля.
— Только не с нами, только не с нами. Нас посещают немало видных работников. Давайте сделаем так. Встретимся, к примеру завтра, и обсудим эти проблемы. А то неудобно, хозяин обидится.
Вечер постепенно подходил к концу. Они шли к автомобилю и молчали. Каждый молчал о своём. Первой заговорила Надя
— Спасибо тебе - она сказала негромко, но очень проникновенно. Я уже забыла, что такое бывает. Наряды, драгоценности, икра. Коля, я конечно понимаю, что ты непростой человек. Я знаю тебя всего несколько дней, а ты уже совсем поломал мою жизнь. Я была готова ко всему и жила только ради Ленки. Теперь я вижу, что у меня всё ещё впереди. Я считала, что знаю мужчин, знаю что от них ждать и что с ними делать - теперь появился ты. После того, что ты сделал со мной в поезде, я уже просто не смогу быть с ними так как раньше. Я страшусь вернуться обратно. Я лучше умру. Я больше не выживу в Замоскворечье. Коля, ты ведь не простой человек. Я знаю, я чувствую. Ты всё делаешь не так, как другие. Возьми меня с собой. Я не подведу.
Она говорила негромко, короткими, рубленными фразами и всё время пыталась поймать его глаза. А он не мог ничего ответить. Чувство стыда опять охватило его. Я наследник чужого имени, чужих денег и чужих связей. Мне даже женщина досталась чужая. На самом деле я не могу просто защитить себя и свою семью. Я удрал хрен знает куда, бросив их одних. Я завалил дело, которое делал десять лет. Я потерял офис, потерял коллектив. И теперь во мне видят человека, который может куда-то вести, как-то помочь. Господи, за что такая ирония? Воля, конечно твоя, и я буду нести этот крест, но, Господи, ты не покидал меня раньше. И сейчас не покинь. Я не знаю как, но я помогу тебе в твоих целях и планах.
Неожиданно он понял, что повторяет её аргументацию. Она говорит с ним, а он с Богом. Об одном и том же. О помощи.
— Надюша - сказал он. Давай не будем торопиться. В моих играх есть икра и шампанское. Но есть смерть и пытки. Всё там есть, и только от Бога зависит пропорция. Я тебе уже говорил - работы хватит на всех.
Они купили Ленке конфет и пирожных в небольшом магазине на Садовом. Когда они вошли, она честно читала про своего Людовика. Надежда пошла к себе, раздеваться и Николай, уставший за день как собака, привлек девчонку
— Ну что, обещала спать уложить. Давай, действуй.
Она зарделась и повела его в спальню. Раздевшись, он упал на кровать.
— Я сейчас, прошептала она, но Коля уже провалился в темноту сна.
Проснулся от того, что кто-то делал ему минет. Довольно быстро он сообразил, что случилось, и прищурив глаза, рассмотрел стоящую перед кроватью на коленях Ленку. Значит это Надька старается, - расслабленно подумал он, и тут же вспомнил великий анекдот про двух мужиков, приехавших в командировку. Более старший утомился и лёг спать, а молодой позвал гостиничных дам. Занявшись с одной он предложил свободной даме по быстрому сделать минет спящему товарищу. Через минуту из спальни долетели полные ужаса слова приятеля «Василии, ты чего, офигел что ли?». Он чуть не заржал в голос, но вовремя сдержался. Однако настроение стало соответствующим. Это что же, подумал он, обучение на живом примере? Или предмете? Сквозь прищуренные веки он видел внимательное лицо младшей, и это отнюдь не добавляло серьёзности моменту. Он честно попытался настроиться на нужный лад, но в голову упрямо лезла всякая ерунда. С этим надо кончать, подумал он. А то человек язык смозолит.
Тут он не сдержался и улыбнулся во весь рот.
— Нет, давайте по другому, сказал он - Зайчонок, вставай.
Осторожно посадив Елену на колени, он стал медленно опускать её на стоящий член. Влажный после минета, он легко вошёл в тело девочки, и Николай почувствовал, как горячее лоно крепко обхватило его. Придерживая бёдра, он стал направлять движения Ленки вверх и вниз. Новая, непривычная поза возбудила девчонку и она что - то заверещала. Что-то похожее на ой-ой-ой, но Николай уже не слышал. Они кончили одновременно. Он почувствовал, как что-то горячее пролилось на него, и обессиленный отпал на подушку. Ленка прерывисто дышала, чуть ерзая на нём.
— Слазь, сестрёнка. Дай другим попробовать. У тебя и так всё ещё впереди.
Надо было ехать в пансион, в третий раз за вечер ужаснулся Коля.
Глава 8.
Подходя к машине, Надька увидела взгляд Александра и гордо вскинула голову. А тот всё смотрел и смотрел на неё. Что-то наверное своё вставало у него перед глазами, потому что лицо его напряглось, и в прищуренных глазах появились стальные тона. Он встал, открыл дверцу и аккуратно подсадил даму под локоть. Николай, удивлённо смотревший за этой мизансценой только присвистнул мысленно.
— Ну вам, господа, только лестницы не хватает.
— Какой лестницы - удивился Саша.
— Широкой, с красно-синим ковром. Чтоб подниматься в бельэтаж под стук булавы дворецкого. Ничего, всё ещё будет. Как сказал другой великий и жестокий человек «Будет и на нашей улице праздник!».
Квартира прозаика была большой и богатой. Как у нового русского. Только телевизоров не было. Зато был рояль. Белый. Николай тут же представил на нём Надьку. Выглядело очень эротично.
Он представился и дал бумажку от Шевырёва. Мог бы и не давать - будущий основатель жанра смотрел на Надежду и все бумажки были ему по фиг.
Вот и прекрасно, подумал Коля и пошёл давать бумажку какому-нибудь другому сменовеховцу. После недолгих поисков им оказался сам Устрялов - основатель и главный идеолог движения.
— Скажите, а как Вы сформулируете национальную идею? - заинтересованно спросил Николай. Беседа, начавшаяся с решения вопросов конкретно-оперативных, вскоре всерьёз захватила его.
— Возвращение страны в ранг Великой Державы и естественные границы.
— То есть?
— Балтика, два океана и линия пустынь и гор на Юге.
— Любая граница потребует потом предполья, да и развитие техники будет постоянно менять представления о физической надёжности преграды.
— Это будет потом. А пока так. И большевики очень много сделали в этом направлении.
— Конечно. Сама идеология марксизма агрессивно-наступательная, поэтому и правящая верхушка будет поддерживать это направление.
— Идеология - это шелуха исторического процесса. Какая разница, под какие слова будут умирать русские солдаты где-нибудь на Гиндукуше - «Самодержавие, православие и народность» или «Пролетарии всех стран - соединяйтесь!». На зато это даст нам возможность освоить Евразийскую степь и горные равнины Турана. А это - снижение демографического давления в деревне и ликвидация земельного голода. Каракумы станут цветущим садом в руках русского крестьянина.
— Звучит заманчиво. И сколько крови Вы отмерите народу пролить за эти свершения?
— Если это не сделают национальные силы, это сделают за нас другие. И пролитая при этом кровь не будет служить славе русского народа. Разделённая на множество мелких формирований она погрязнет в грызне и холуйстве перед экономической и военной мощью Великих держав. Большевики сумели сплотить народ во имя идеи, пусть мифической идеи III Интернационала. И долг любящего Родину русского - быть вместе с ними. Наносы чуждой народу идеологии уйдут, но останется мощь и сила Державы.
В этом человеке, столь спокойно философствующем на диване под приглушенный свет торшера подкупала не сколько любовь к России - тут Николай мог очень долго с ним спорить, сколько жертвенность и готовность жизнью оплатить эту любовь. Они не были наивными интеллигентами и знали, куда и на что едут. И они сознательно делали это. Потому что понимали - без их знаний и связей народу труднее будет залечить раны революции и гражданской войны. Это и было то интеллигентское служение народу, которое вызвало восхищение.
- проговорил он про себя бессмертные строки.
«Нет, и не под чуждым небосводом
И не под защитой чуждых крыл
Я была тогда с моим народом
Там где мой народ к несчастью был»
В комнату заглянули дамы. Они стали что-то щебетать, тянуть мужчин за рукав и беседа затихла сама собой.
— Спасибо, профессор, - сказал на прощание Николай - Я надеюсь на продолжение беседы, но если мы не встретимся с Вами, то знайте, я буду помнить эту встречу
В большой комнате играла музыка, кто-то танцевал, кто-то с тарелкой, а-ля фуршет, стоял в уголке, люди двигались и общались, благо площадь комнаты позволяла. Он поискал глазами Надежду. Она стояла около молодого человека, который с интересом ей что-то рассказывал. К штатскому пиджаку на розетке был привинчен орден. Николай кивнул ей и пошёл искать другого собеседника - надо было уточнить ряд деталей эмигрантской жизни.
Как и положено, с рюмкой коньяку он подошёл к Надежде, весело смеющейся над остротами немолодого господина с моноклем.
— Ой, Николай, радостно сказала она и представила - Николай, мой товарищ, Владимир Стечкин, представитель фирмы «Юнкерс», работает в «Дерулюфте».
Они кивнули друг другу и Коля с интересом спросил
— Торгуете самолётами?
— Нет, скорее будем строить, а сейчас ставим регулярные рейсы на наших судах
— До Нижнего? - Николай в своё время часто летал в этот регион и буклетики компании описывали её создание где-то в это время.
— Да, - немножко растерянно ответил Стечкин. Но мы только начинаем. Основная линия идёт до Кенигсберга.
— И сколько туда лететь?
— Часов десять - двенадцать. Но тяжело идёт. Народ не привык, да и билеты дорогие - 7 червонцев. Тяжело.
— Я думаю у Вас всё получится. Кстати, а Вы знакомы с господином Герхардом? - Это имя называли все, так или иначе замешанные в истории с кредитом.
— Да. Конечно. Он очень много делает для развития германской торговли в России. Нам очень часто приходится общаться. Он сейчас здесь - вон видите, высокий господин в платочком в кармане.
Фриц Герхард довольно громко беседовал с кем-то об изысканиях алюминия, и Николай разобрался, что речь идёт о Пикалёвском месторождении. Дождавшись конца беседы, он, поймав хозяина дома, подошёл к немцу и представился как работник Центрального Комитета. Это вызвало интерес, поэтому он сразу стал брать быка за рога
— Скажите. Как отнесётся германское правительство к решению России о предоставлении организации Секта полигонов для испытания и обучения авиационных и танковых специалистов?
Герхард в изумлении посмотрел на него. Потом , подумав, сказал
— Может быть хозяин выделить нам кабинет и тогда мы сможем обсудить такие интересные вопросы.
— Война 1914 года была гигантской провокацией держав Антанты. Это недоразумение, которое должно быть навсегда исключено из истории российско-германских отношений. Поймите, мы близки друг к другу не только географией и положениям на карте. Нас объединяет другое - мы крупные материковые державы. И направление нашей экспансии - это земля. А Англия и доминионы - это державы моря, державы окраины. Они преуспели в торговле и коммерции - наша роль в освоении гигантских пространств континента. Посмотрите что такое Англия. Это остров, который плодит себе подобных. Но располагает он их в стратегически важных местах. Посмотрите - крошечный Гибралтар и контроль над всем Средиземным морем. Маленькая Мальта - и позиции Итальянцев и Французов в Северной Африке под постоянной угрозой. Аден- средневековая деревенька в скалах запирает Красное море и вся торговля с Востоком в руках надменных бриттов. Сингапур держит проливы и поток товаров из Китая обязательно проходит мимо него. Поэтому они диктуют миру свои правила игры. Они держат его за горло, просто своей способностью пережать водные артерии мировой торговли. Они навязывают свои торгашеские правила жизни, исключая из неё понятие чести и подвига, заменяя всё это на профит, профит и ещё раз профит. Но и у нас, внутренних держав континента есть что противопоставить этим голым скалам в Мировом Океане. Людские ресурсы, сырье и высоту духа наших народов. Соединение вашей, большевистской решительности с нашей техникой могут дать возможность для гигантского рывка вперёд, к миру, способному возродить основы духа и найти новый путь к стране Шамбале.
Николай слушал всё это буквально разинув рот. Одно дело читать это у современных геополитиков типа Дугина, - думал он, - другое слушать это в исполнении искренне верящего в свои слова человека. Даже на него, знающего наперёд чем закончатся эти призывы, и сколько крови будет пролито в защиту этих тезисов, речь Фрица Герхарда произвела впечатление. Это даже как-то возбуждало. Хотелось «идти, приветствовать, рапортовать». Обыденная житейская борьба вдруг приобретала высокий, даже сакральный смысл. А как говорят философы школы «смысла жизни» если человек видит в своих действиях смысл он способен вытерпеть многое. Боже, как же это действует на партийную элиту, не имеющую опыта будущего осмысления подобного бреда - с ужасом сообразил он. Это же страшно. Эдак как пойдут они Шамбалу искать дружно взявшись за руки. Впрочем, к делу. С неё и начнём.
— Я бывал в Тибете и видел жрецов культа бон. Но страны Шамбала я не нашёл - он негромко вставил реплику в технологическую паузу, пока собеседник раскуривал папиросу. Тот опять удивлённо посмотрел на него.
— Вы очень удивительный человек. Почему я не встречал Вас раньше?
— Наверное именно тогда я и путешествовал по истокам Брахмапутры. Там, к сожалению, не летают крепкие самолёты господина Стечкина всё пешком и пешком.
— И вы побывали в Цанпо?
— Побывал. Но мне кажется, что в Европе имеют неправильное представление об этом культе. На мой взгляд, это смесь буддизма с языческими религиями древнего Тибета, когда старые боги вошли в новый Пантеон.
— Да, старые боги не ушли оттуда. Они остались, и теперь с усмешкой смотрят на наши попытки познать непознаваемое. Но мы выведем их из этого бесстрастия. Они проснутся и мир изменится. Новый человек встанет над ним, как вестник нового общества - общества познавшего все тайные законы мироздания. Мировая война, унесшая множество миллионов жизней - это первый дар на алтарь пути. Кровь, именно кровь может разбить панцирь недеяния, надетый много миллионов лет назад.
По моему у него поехала крыша, второй раз за двадцать минут ужаснулся Коля. Он явно не в себе. Или очень хитрый актёр. Но здесь он в авторитете. Что же за ним стоит? Этот самый чёртов кредит? Но он не производит впечатление делового человека. Его могут терпеть как диковинку на пати и суаре, не более. Кто-то денежный должен стоять за всей этой белибердой.
Наконец Герхард выдохся. Он снова закурил погасшую папиросу и вопросительно посмотрел на Николая.
— Вы сможете сделать доклад о своём путешествии? У нас тут маленький кружок и мы бы с удовольствием послушали Ваши рассказы.
— Вы понимаете, что я должен сначала получить санкции руководства. Иначе, я боюсь, меня неправильно поймут - стал выкручиваться Коля.
— Только не с нами, только не с нами. Нас посещают немало видных работников. Давайте сделаем так. Встретимся, к примеру завтра, и обсудим эти проблемы. А то неудобно, хозяин обидится.
Вечер постепенно подходил к концу. Они шли к автомобилю и молчали. Каждый молчал о своём. Первой заговорила Надя
— Спасибо тебе - она сказала негромко, но очень проникновенно. Я уже забыла, что такое бывает. Наряды, драгоценности, икра. Коля, я конечно понимаю, что ты непростой человек. Я знаю тебя всего несколько дней, а ты уже совсем поломал мою жизнь. Я была готова ко всему и жила только ради Ленки. Теперь я вижу, что у меня всё ещё впереди. Я считала, что знаю мужчин, знаю что от них ждать и что с ними делать - теперь появился ты. После того, что ты сделал со мной в поезде, я уже просто не смогу быть с ними так как раньше. Я страшусь вернуться обратно. Я лучше умру. Я больше не выживу в Замоскворечье. Коля, ты ведь не простой человек. Я знаю, я чувствую. Ты всё делаешь не так, как другие. Возьми меня с собой. Я не подведу.
Она говорила негромко, короткими, рубленными фразами и всё время пыталась поймать его глаза. А он не мог ничего ответить. Чувство стыда опять охватило его. Я наследник чужого имени, чужих денег и чужих связей. Мне даже женщина досталась чужая. На самом деле я не могу просто защитить себя и свою семью. Я удрал хрен знает куда, бросив их одних. Я завалил дело, которое делал десять лет. Я потерял офис, потерял коллектив. И теперь во мне видят человека, который может куда-то вести, как-то помочь. Господи, за что такая ирония? Воля, конечно твоя, и я буду нести этот крест, но, Господи, ты не покидал меня раньше. И сейчас не покинь. Я не знаю как, но я помогу тебе в твоих целях и планах.
Неожиданно он понял, что повторяет её аргументацию. Она говорит с ним, а он с Богом. Об одном и том же. О помощи.
— Надюша - сказал он. Давай не будем торопиться. В моих играх есть икра и шампанское. Но есть смерть и пытки. Всё там есть, и только от Бога зависит пропорция. Я тебе уже говорил - работы хватит на всех.
Они купили Ленке конфет и пирожных в небольшом магазине на Садовом. Когда они вошли, она честно читала про своего Людовика. Надежда пошла к себе, раздеваться и Николай, уставший за день как собака, привлек девчонку
— Ну что, обещала спать уложить. Давай, действуй.
Она зарделась и повела его в спальню. Раздевшись, он упал на кровать.
— Я сейчас, прошептала она, но Коля уже провалился в темноту сна.
Проснулся от того, что кто-то делал ему минет. Довольно быстро он сообразил, что случилось, и прищурив глаза, рассмотрел стоящую перед кроватью на коленях Ленку. Значит это Надька старается, - расслабленно подумал он, и тут же вспомнил великий анекдот про двух мужиков, приехавших в командировку. Более старший утомился и лёг спать, а молодой позвал гостиничных дам. Занявшись с одной он предложил свободной даме по быстрому сделать минет спящему товарищу. Через минуту из спальни долетели полные ужаса слова приятеля «Василии, ты чего, офигел что ли?». Он чуть не заржал в голос, но вовремя сдержался. Однако настроение стало соответствующим. Это что же, подумал он, обучение на живом примере? Или предмете? Сквозь прищуренные веки он видел внимательное лицо младшей, и это отнюдь не добавляло серьёзности моменту. Он честно попытался настроиться на нужный лад, но в голову упрямо лезла всякая ерунда. С этим надо кончать, подумал он. А то человек язык смозолит.
Тут он не сдержался и улыбнулся во весь рот.
— Нет, давайте по другому, сказал он - Зайчонок, вставай.
Осторожно посадив Елену на колени, он стал медленно опускать её на стоящий член. Влажный после минета, он легко вошёл в тело девочки, и Николай почувствовал, как горячее лоно крепко обхватило его. Придерживая бёдра, он стал направлять движения Ленки вверх и вниз. Новая, непривычная поза возбудила девчонку и она что - то заверещала. Что-то похожее на ой-ой-ой, но Николай уже не слышал. Они кончили одновременно. Он почувствовал, как что-то горячее пролилось на него, и обессиленный отпал на подушку. Ленка прерывисто дышала, чуть ерзая на нём.
— Слазь, сестрёнка. Дай другим попробовать. У тебя и так всё ещё впереди.
Надо было ехать в пансион, в третий раз за вечер ужаснулся Коля.
Глава 8.
Они собрались к Ксенофонтова рано, не было ещё восьми. В шесть Николай поехал во флигель, смотреть записку. Записка исчезла, на её месте висела лежала иконка. Он внимательно рассмотрел её. Это была какая-то святая, на обороте в углу карандашом было написано 15. Перевод был понятен: в день этой самой святой, в 15 часов. У него отлегло от сердца. Значит есть канал, значит он всё-таки вернётся домой. Он счастливо улыбнулся и поехал в церковь, благо их тут было много. В церкви он поставил свечку своему святому Николаю Угоднику. Он заодно был покровителем купцов и торговцев, поэтому с именем Коле повезло, а вот всё остальное, как он это уже понял, не очень подходило для коммерции. Окрылённый, он поехал к Сушину в Петроверигский.
Аршинов то ли уже встал, то ли ещё не ложился. Он выглядел довольным, - Алексей вчера порешал вопрос с его домиком на Гончарном, защитив его от попыток уплотнения и заселения. Это Аршинова вполне устраивало, поэтому он радостно встретил Николая, спустившись в буфет из мансарды. Выслушав жилищную новость и благодарности, он порекомендовал из домика не переезжать ни под каким видом. Николай имел свою теорию террора 37 года, и одним из её элементов была борьба за квартиры. Так что он считал - наличие отдельной квартиры резко усиливает шансы попасть под молотки пролетарского Особого Совещания.
— Степан Терентьевич, мы с вами живём в удивительное время. В 1917 году произошла смена элиты. Старые правящие классы уничтожены. Однако свято место пусто не бывает. Поэтому возникнут новые правящие классы, одного представителя которых мы с вами прекрасно знаем. Это наш друг Алексей, который так успешно решает все наши проблемы. Так как материальная основа существования будет всё больше и больше зависеть от государства, то место в новом правящем классе будет цениться гораздо более, чем при старом режиме. Если раньше чиновника выгоняли, то куда он девался? Ехал в имение. Теперь имения нет. Жилье в 90 процентах будет государственным. И его ещё очень долго будет не хватать. Поэтому за место при власти, и за жилье будет отчаянная борьба. Чтобы в ней уцелеть, надо демонстрировать две вещи: первое - отсутствие личного имущества, которое хотелось бы отобрать и второе - свой профессионализм и принадлежность к одному из кланов в этой борьбе. То есть, Ваша позиция должна определяться просто - я ищейка и это я умею делать хорошо. В политике понимаю только то, что мой хозяин всегда прав. И тогда у Вас есть шанс дожить до глубокой старости. Сейчас мы волею судеб познакомились с одной из групп, на которые расколоты большевики. На мой взгляд - эта группа весьма перспективна, и имеет все шансы лет через пять-шесть получить все рычаги власти. Её противники будут уничтожены. Причём физически. Так что держитесь Ксенофонтова и его покровителя - товарища Сталина.
Выслушав Аршинова, Николай рассказал ему свои наблюдения, и они отшлифовали свою концепцию. Потом Коля нашел Сушина и рассказал всё ему. Алексей не перебивал, иногда коротко кивал. Похоже было, что концепция Коли совпадает с его некоторыми наблюдениями. В ЦК, положив на стол папки с протоколами допроса Френкеля и вдовы Конева, Аршинов стал докладывать. Из доклада вытекало, что видный советский работник господин Эйсмонт, опираясь на давние связи с господином Френкелем решили внести свои изменения в схему получения и использования германского кредита. Для этого, стараниями Френкеля были открыты фирмы в Германии и Швейцарии, которые должны были участвовать в получении денег. Однако старый знакомый Френкеля, господин Конев, обеспечивающий юридически правовую сторону этого процесса за границей и связанный с движением «сменовеховства» не сошёлся с Нафталием Ароновичем в цифре процента за услуги по изменению схемы и участников кредитования. Для воспитания, его взяли в оборот и посадили во внутреннюю тюрьму ОГПУ. Но тут на его несчастье, пришёл Кисилев и стал искать человека с такой фамилией и именем. И он не просто его нашёл, а имел с ним беседу. Это поставило под вопрос планы товарища Эйсмонта, и было решено уничтожить как Конева, так и Кисилёва. Коневым занялся Эйсмонт, а Кисилёва и впоследствии Аршинова, было поручено убрать Френкелю, имеющему связи среди уголовников.
Кончив отчёт, Степан Терентьевич подвинул документы Ксенофонтову.
Тот обалдело смотрел на Степана. Потом посмотрел на Алексея, но так как тот молчал, было ясно, что это не бред и не провокация. Он молча погладил папки и обратился к Николаю
— А что у Вас?
— У меня следующее. По показаниям работников НАРКОМФИНА существует согласованная схема получения кредитных денег. Механизм здесь прост - в Германии инфляция как у нас в 19-20 годах. Поэтому выделенные деньги мгновенно переводятся в Швейцарию, обмениваясь там на твёрдую валюту. В Швейцарии создаётся несколько фирм, по отраслям использования кредита, которые получают права на использование этих денег. Так, кто-то закупает машины, а кто-то оборудование. В фирмах согласованный персонал несёт ответственность как перед немецкой стороной, так и перед нами. По моему мнению, ввод в механизм получения кредита ещё нескольких фирм мог быть и не замечен советской стороной, если уполномоченные представители России обратились бы с просьбой к немцам соблюдать особую секретность, в связи с какими-нибудь политическими обстоятельствами.
— Значит, получается что у Эйсмонта есть люди в Германии?
— Выходит да. Единственное, что смущает, это то, что такая схема неизбежно вскроется после начала процесса кредитования. Некоторое время можно будет ссылаться на особенности банковского процесса, но потом всё равно возникнет ясность. Тогда или человеку надо будет уходить за рубеж, или он ждёт каких-то кардинальных перемен в советско-германских отношениях.
Николай знал ещё со школы, что в 1923 году в Германии была попытка революции. Потом он читал Бажанова, который доказывал, что она была полностью инспирирована советской военной разведкой под руководством Уншлихта. Он был послан в Германию и там на месте организовывал механизмы захвата власти. По всему выходило, что участники всей этой лабуды с кредитом хотели под маркой революции украсть немного денег. А потом, к примеру, разъярённая толпа, погромит банк и все бумаги исчезнут. Да и забот после революции будет у новой власти немерено. Так что расчёт и рыбку съесть и на велосипеде прокатиться мог вполне оправдаться. Он даже некоторое время обдумывал не операция ли это фонда, но потом пришёл к мысли, что вряд ли. Там -то знают, что революция не удалась и советско - германское сближение продолжалось до 1933 года.
— Как вы думаете, снова спросил Ксенофонтов, это операция одиночек, или целенаправленное противодействие из-за рубежа?
— Для полного ответа на этот вопрос мы должны изучить связи Эйсмонта. Пока лишь у нас есть показания Френкеля, что тот имел контакты с английской разведкой - ответил Аршинов.
— Эйсмонт до революции работал с Уркартом, - неожиданно вмешался Сушин. Надо брать санкцию на его разработку.
Ксенофонтов кивнул и сделал пометочку в своих бумагах. Потом веско сказал, хлопнув рукой по аршиновским папкам
— Для того, чтобы взять в разработку работника ранга Эйсмонта мы должны получить санкцию Политбюро или Секретариата ЦК. К сожалению, у нас пока что только показания Френкеля. Для принятия политического решения этого явно недостаточно. Я считаю, что проверка нашей версии будет обеспечена запросом немецкой стороны о составе фирм, куда будут перекинуты деньги. Если мы найдём расхождения, то я буду ставить вопрос на Политбюро. Алексей, формируй список на поездку в Берлин.
Когда все выходили, Николай подошёл к Ивану Ксенофонтовичу.
— Я нашел своего археолога. Он находится у Бокия, в спецотделе.
— Это плохо, помрачнел он. Я даже не знаю, чем смогу помочь.
— Почему?
— Глеб Иванович пользуется особым доверием руководства. Он выходит непосредственно к самому. И если он не захочет отдать человека, он не отдаст.
— Понятно. А что можно сделать?
— Попробуем обратиться к Менжинскому, может быть к Феликсу.
Такое оборот событий Николая не устраивал. Привлечь ненужное внимание к этому делу - это значило серьёзно подставить себя под угрозу. Неизвестно, конечно, что говорит в ЧК Васька, но если кому - то в голову придёт мысль поверить в его бредни, то копать будут самым серьёзным образом. И начнут с него, с Николая. Поэтому, чем меньше народа об этом знает, тем лучше.
— Давайте так. Подождём денек. Если я ничего не придумаю, надо будет идти к руководству. И вот что я думаю. Я сегодня переговорю с серьёзным человеком из Германии. Фирма Юнкерс имеет тут аэродром и регулярное сообщение с Берлином. Я думаю мы можем за пару дней обернуться. Он мне даст записочку и мы всё быстро узнаем. Для поездки мне нужен загранпаспорт на себя и двух женщин 23 и 15 лет.
— Фамилии?
— Синицины Надежда и Елена Михайловны.
— Хорошо. К вечеру будут. Договаривайтесь со своим немцем. Возьмёте Сушина. Правда он по-немецки не говорит.
— Я тоже не говорю. Синицына старшая нам и переведёт. Я так понимаю, нам не нужно будет отмечаться у Крестинского?
Он позвонил Горностаеву прямо из ЦК и предложил тому подойти к центральному входу в Политехнический музей. Там было спокойно, только редкие энтузиасты заходили внутрь. В соседних подъездах жизнь так и кипела, а в музейный был тих. Горностаев пришёл через пятнадцать минут. Николай передал ему записку Красина и спросил, что нового известно про Василия. Яков сказал, что информацию сможет получить не раньше четверга, когда у него будет повод поехать на Спецотдельские объекты.
— Понятно. Но тогда хоть адрес этих объектов подготовьте.
— Хорошо. Это я сделаю. Могу к вечеру передать.
— Лады. Давайте в 9 там, на Сретенке. Кстати, что Вы знаете про переговоры с немцами о кредите?
— Только то, что проходит в информашках. Это ведь не моя сфера.
— Ясно. А кто должен курировать эту работу?
— ИНО и Экономическое управление.
— Есть концы? Нужна информация.
— Какая?
— Вся. И особенно - есть ли в ЧК ощущение противодействия работе по кредиту со стороны Антанты.
Горностаев внимательно посмотрел на Николая.
— А что, у Вас есть такое ощущение? Может быть мне стоит поставить этот вопрос. Оформлю как донесение агентуры, попрошусь в разработку.
Аршинов то ли уже встал, то ли ещё не ложился. Он выглядел довольным, - Алексей вчера порешал вопрос с его домиком на Гончарном, защитив его от попыток уплотнения и заселения. Это Аршинова вполне устраивало, поэтому он радостно встретил Николая, спустившись в буфет из мансарды. Выслушав жилищную новость и благодарности, он порекомендовал из домика не переезжать ни под каким видом. Николай имел свою теорию террора 37 года, и одним из её элементов была борьба за квартиры. Так что он считал - наличие отдельной квартиры резко усиливает шансы попасть под молотки пролетарского Особого Совещания.
— Степан Терентьевич, мы с вами живём в удивительное время. В 1917 году произошла смена элиты. Старые правящие классы уничтожены. Однако свято место пусто не бывает. Поэтому возникнут новые правящие классы, одного представителя которых мы с вами прекрасно знаем. Это наш друг Алексей, который так успешно решает все наши проблемы. Так как материальная основа существования будет всё больше и больше зависеть от государства, то место в новом правящем классе будет цениться гораздо более, чем при старом режиме. Если раньше чиновника выгоняли, то куда он девался? Ехал в имение. Теперь имения нет. Жилье в 90 процентах будет государственным. И его ещё очень долго будет не хватать. Поэтому за место при власти, и за жилье будет отчаянная борьба. Чтобы в ней уцелеть, надо демонстрировать две вещи: первое - отсутствие личного имущества, которое хотелось бы отобрать и второе - свой профессионализм и принадлежность к одному из кланов в этой борьбе. То есть, Ваша позиция должна определяться просто - я ищейка и это я умею делать хорошо. В политике понимаю только то, что мой хозяин всегда прав. И тогда у Вас есть шанс дожить до глубокой старости. Сейчас мы волею судеб познакомились с одной из групп, на которые расколоты большевики. На мой взгляд - эта группа весьма перспективна, и имеет все шансы лет через пять-шесть получить все рычаги власти. Её противники будут уничтожены. Причём физически. Так что держитесь Ксенофонтова и его покровителя - товарища Сталина.
Выслушав Аршинова, Николай рассказал ему свои наблюдения, и они отшлифовали свою концепцию. Потом Коля нашел Сушина и рассказал всё ему. Алексей не перебивал, иногда коротко кивал. Похоже было, что концепция Коли совпадает с его некоторыми наблюдениями. В ЦК, положив на стол папки с протоколами допроса Френкеля и вдовы Конева, Аршинов стал докладывать. Из доклада вытекало, что видный советский работник господин Эйсмонт, опираясь на давние связи с господином Френкелем решили внести свои изменения в схему получения и использования германского кредита. Для этого, стараниями Френкеля были открыты фирмы в Германии и Швейцарии, которые должны были участвовать в получении денег. Однако старый знакомый Френкеля, господин Конев, обеспечивающий юридически правовую сторону этого процесса за границей и связанный с движением «сменовеховства» не сошёлся с Нафталием Ароновичем в цифре процента за услуги по изменению схемы и участников кредитования. Для воспитания, его взяли в оборот и посадили во внутреннюю тюрьму ОГПУ. Но тут на его несчастье, пришёл Кисилев и стал искать человека с такой фамилией и именем. И он не просто его нашёл, а имел с ним беседу. Это поставило под вопрос планы товарища Эйсмонта, и было решено уничтожить как Конева, так и Кисилёва. Коневым занялся Эйсмонт, а Кисилёва и впоследствии Аршинова, было поручено убрать Френкелю, имеющему связи среди уголовников.
Кончив отчёт, Степан Терентьевич подвинул документы Ксенофонтову.
Тот обалдело смотрел на Степана. Потом посмотрел на Алексея, но так как тот молчал, было ясно, что это не бред и не провокация. Он молча погладил папки и обратился к Николаю
— А что у Вас?
— У меня следующее. По показаниям работников НАРКОМФИНА существует согласованная схема получения кредитных денег. Механизм здесь прост - в Германии инфляция как у нас в 19-20 годах. Поэтому выделенные деньги мгновенно переводятся в Швейцарию, обмениваясь там на твёрдую валюту. В Швейцарии создаётся несколько фирм, по отраслям использования кредита, которые получают права на использование этих денег. Так, кто-то закупает машины, а кто-то оборудование. В фирмах согласованный персонал несёт ответственность как перед немецкой стороной, так и перед нами. По моему мнению, ввод в механизм получения кредита ещё нескольких фирм мог быть и не замечен советской стороной, если уполномоченные представители России обратились бы с просьбой к немцам соблюдать особую секретность, в связи с какими-нибудь политическими обстоятельствами.
— Значит, получается что у Эйсмонта есть люди в Германии?
— Выходит да. Единственное, что смущает, это то, что такая схема неизбежно вскроется после начала процесса кредитования. Некоторое время можно будет ссылаться на особенности банковского процесса, но потом всё равно возникнет ясность. Тогда или человеку надо будет уходить за рубеж, или он ждёт каких-то кардинальных перемен в советско-германских отношениях.
Николай знал ещё со школы, что в 1923 году в Германии была попытка революции. Потом он читал Бажанова, который доказывал, что она была полностью инспирирована советской военной разведкой под руководством Уншлихта. Он был послан в Германию и там на месте организовывал механизмы захвата власти. По всему выходило, что участники всей этой лабуды с кредитом хотели под маркой революции украсть немного денег. А потом, к примеру, разъярённая толпа, погромит банк и все бумаги исчезнут. Да и забот после революции будет у новой власти немерено. Так что расчёт и рыбку съесть и на велосипеде прокатиться мог вполне оправдаться. Он даже некоторое время обдумывал не операция ли это фонда, но потом пришёл к мысли, что вряд ли. Там -то знают, что революция не удалась и советско - германское сближение продолжалось до 1933 года.
— Как вы думаете, снова спросил Ксенофонтов, это операция одиночек, или целенаправленное противодействие из-за рубежа?
— Для полного ответа на этот вопрос мы должны изучить связи Эйсмонта. Пока лишь у нас есть показания Френкеля, что тот имел контакты с английской разведкой - ответил Аршинов.
— Эйсмонт до революции работал с Уркартом, - неожиданно вмешался Сушин. Надо брать санкцию на его разработку.
Ксенофонтов кивнул и сделал пометочку в своих бумагах. Потом веско сказал, хлопнув рукой по аршиновским папкам
— Для того, чтобы взять в разработку работника ранга Эйсмонта мы должны получить санкцию Политбюро или Секретариата ЦК. К сожалению, у нас пока что только показания Френкеля. Для принятия политического решения этого явно недостаточно. Я считаю, что проверка нашей версии будет обеспечена запросом немецкой стороны о составе фирм, куда будут перекинуты деньги. Если мы найдём расхождения, то я буду ставить вопрос на Политбюро. Алексей, формируй список на поездку в Берлин.
Когда все выходили, Николай подошёл к Ивану Ксенофонтовичу.
— Я нашел своего археолога. Он находится у Бокия, в спецотделе.
— Это плохо, помрачнел он. Я даже не знаю, чем смогу помочь.
— Почему?
— Глеб Иванович пользуется особым доверием руководства. Он выходит непосредственно к самому. И если он не захочет отдать человека, он не отдаст.
— Понятно. А что можно сделать?
— Попробуем обратиться к Менжинскому, может быть к Феликсу.
Такое оборот событий Николая не устраивал. Привлечь ненужное внимание к этому делу - это значило серьёзно подставить себя под угрозу. Неизвестно, конечно, что говорит в ЧК Васька, но если кому - то в голову придёт мысль поверить в его бредни, то копать будут самым серьёзным образом. И начнут с него, с Николая. Поэтому, чем меньше народа об этом знает, тем лучше.
— Давайте так. Подождём денек. Если я ничего не придумаю, надо будет идти к руководству. И вот что я думаю. Я сегодня переговорю с серьёзным человеком из Германии. Фирма Юнкерс имеет тут аэродром и регулярное сообщение с Берлином. Я думаю мы можем за пару дней обернуться. Он мне даст записочку и мы всё быстро узнаем. Для поездки мне нужен загранпаспорт на себя и двух женщин 23 и 15 лет.
— Фамилии?
— Синицины Надежда и Елена Михайловны.
— Хорошо. К вечеру будут. Договаривайтесь со своим немцем. Возьмёте Сушина. Правда он по-немецки не говорит.
— Я тоже не говорю. Синицына старшая нам и переведёт. Я так понимаю, нам не нужно будет отмечаться у Крестинского?
Он позвонил Горностаеву прямо из ЦК и предложил тому подойти к центральному входу в Политехнический музей. Там было спокойно, только редкие энтузиасты заходили внутрь. В соседних подъездах жизнь так и кипела, а в музейный был тих. Горностаев пришёл через пятнадцать минут. Николай передал ему записку Красина и спросил, что нового известно про Василия. Яков сказал, что информацию сможет получить не раньше четверга, когда у него будет повод поехать на Спецотдельские объекты.
— Понятно. Но тогда хоть адрес этих объектов подготовьте.
— Хорошо. Это я сделаю. Могу к вечеру передать.
— Лады. Давайте в 9 там, на Сретенке. Кстати, что Вы знаете про переговоры с немцами о кредите?
— Только то, что проходит в информашках. Это ведь не моя сфера.
— Ясно. А кто должен курировать эту работу?
— ИНО и Экономическое управление.
— Есть концы? Нужна информация.
— Какая?
— Вся. И особенно - есть ли в ЧК ощущение противодействия работе по кредиту со стороны Антанты.
Горностаев внимательно посмотрел на Николая.
— А что, у Вас есть такое ощущение? Может быть мне стоит поставить этот вопрос. Оформлю как донесение агентуры, попрошусь в разработку.