Иванов Олег Леонидович. 1923

   — Попробуйте. Но в разработку не лезьте. Ваше дело снабжение, им и занимайтесь. Это более надёжно. Но о полученном сигнале доложите. Сошлитесь на нэпманов, имеющих связи со сменовеховцами.
   Аршинов уже был на Петроверигском и, находясь в подвале, снова мучил Френкеля. Чего уж он там из него качал, Николай не стал выяснять. Дело о кредите его интересовала уже постольку поскольку. Было ясно, что в поисках Василия это не поможет. Поэтому он извлёк Степана из узилища, и посадив на подоконник, проникновенно взглянул в глаза.
   — Вы прекрасно справились с Френкелем. Я думаю, его надо будет отдать Сушину, и пусть тот делает с ним, что хочет. У нас стоит дело с Василием. Вы же профессионал. Если он лежал ночью в Замоскворечье, то его обязательно кто-то видел. Бросьте сейчас все силы на то, чтобы понять, как он оказался в Спецотделе ОГПУ.
   — А он в ЧК?
   — Да, в Специальном отделе у Глеба Ивановича Бокия. И совершенно непонятно, как его оттуда вытаскивать. Я говорил с Ксенофонтовы, он поднимает руки и говорит, что надо идти к Дзержинскому. А мне такая яркая картина не нужна.
   — Понимаю. Я думаю, что концы мы найдём. Вряд ли его целенаправленно брали люди из спецотдела. Наверное попал к ним по цепочке. А чем занимается этот самый спецотдел?
   — В том -то и дело, что никто не знает. Теоретически обеспечивает секретность, но практически это тайна.
   — Понятно. Тайная полиция внутри Тайной полиции. Для России это характерно. Ладно, я сейчас займусь тогда Замоскворечьем. А что с Френкелем?
   — Пусть пишет всё подробно. Особенно интересны англичане. И наверное, Вам будут интересны его связи в уголовной среде. Всё. Я буду прощаться - пойду готовить отъезд в Берлин. Надо договариваться с немцами - у них летает самолёт до Кенигсберга.
   — Вы полетите аэропланом?
   — Почему нет. Сейчас есть модели на пять-десять пассажиров. Садишься, и к часов через пятнадцать уже в Берлине.
   — Вы смелый человек. А я никогда на аэроплане не летал.
   — Ну, это можно будет легко исправить. Найдём Василия - отправлю Вас в Париж. Посмотрите на Эйфелеву башню, сходите на Пляс Пигаль - в общем, окунётесь в атмосферу «Столицы мира».
   — Нет уж, я лучше поездом. Не так быстро, зато куда как комфортней. Ладно, если не увидимся - удачной поездки.
   Солнце уже грело во всю, поэтому Саша закатал рукава рубашки и расстегнул воротник. Куртку, правда не снял, так всё время в ней и ездил. На Трехпрудный доехали быстро - никто ни с кем не сцеплялся и всё было как надо. Ленки опять не было, а Надежда, судя по иголкам и ниткам, что-то шила.
   — Одевайся, сказал Николай, сейчас поедем.
   — Куда?
   — На Никольскую, дом 7. У твоим знакомым из Юнкерса.
   — Нет, я спрашиваю как мне одеться.
   — Надо будет обольстить одного господина. Он должен нам помочь, даже если этого не хочет.
   — Хорошо. Я скоро - кивнула она и пошла к себе.
   — Учти, на улице жарко, крикнул он в закрытую дверь.
   Из раскрытого окна доносились детские голоса. Николая удивляло как тут много детей. В той, его Москве детей в Центре практически не было. А здесь они носились по двору, или чинно гуляли под присмотром прислуги. Впрочем, он обратил внимание, что специальным обустройством детских площадок тоже никто не занимался. Поэтому поведение детей зависело, скорее всего от социального статуса родителей.
   А беспризорников было много. Девицы не попадались, скорее всего их фильтровала организованная преступность, потому что с проституцией все было здесь как всегда хорошо. Предложение резко превышало спрос. Зато парней, обязательно группами, было много. И котлы с асфальтом тоже присутствовали. Милиция с этим боролась, но похоже, не особенно. Так, следили, чтобы порядок не нарушался. В общем, фильм «Путёвка в жизнь» был снят на фактическом материале.
   Надежда вышла, и Николай в который раз подивился, как разница эта женщина от той роли, которую она играла при первой встрече. Тогда это было что-то вроде «Мужчина, угостите даму папиросой» с развинченной походкой и хамовато-заискивающей манере разговора, а сейчас - вполне деловая женщина, только мобильника не хватает. И стервозности на морде поменьше. Украшений был самый минимум, так, чтобы подтвердить статус. Косметики никакой. Всё строго, но выдержано.
   Они подъехали на Никольскую куда-то в район Историко-Архивного. Там, в районе ГУМа, находились представительства каких-то немецких фирм, активно пытающихся заработать на вывозе сырья и ввозе своей машинерии. Фирмы, судя по названиям, были весьма солидными. Скромная табличка «общество российско-германских связей» ничем не выделялось на фонде других таких же вывесок.
   Герхард их ждал в небольшом холле, где стояли кресла и диван. Он, как и в прошлый раз был с папиросой. Увидев Николая с Надеждой он чрезвычайно возбудился и стал выплясывать перед ней брачный танец на тему «А почему бы и не попробовать». Надежда весело смеялась и оставляла тему открытой.
   — А мы к Вам по делу. Нам до зарезу надо попасть в Берлин. Лучше всего завтра. Я слышал, что у Вас летают самолёты.
   — Самолёты, конечно, летают но…
   — Вот и прекрасно. Я бы арендовал один на пару дней. День туда, день обратно.
   Николай кинул взгляд на Надю. Когда началась мужская беседа, она отошла в сторонку и листала журнал, из изобилия цветной макулатуры, валявшейся на столике между креслами. Уловив взгляд, она немедленно опустила журнал и подошла к Фрицу.
   — Даме надо срочно увидеть родственников, да и у меня есть кой какие дела
   Не понимая, о чём идёт речь, Надежда кивнула и изобразила озабоченность положениям несчастных родных.
   — Погодите, а как формальности?
   — С советской стороной я всё улажу, а в Германии я рассчитываю на Вашу помощь.
   — Погодите, погодите, господа. Что за большевистский напор. Давайте сначала. Вы хотите полететь в Германию на самолёте. Завтра. У дамы там родственники, а у Вас дела. Я правильно понимаю?
   — Совершенно правильно.
   — А зачем там я?
   — К сожалению, дорогой Фриц, мои дела касаются одного Вашего проекта, и мне бы хотелось, чтобы Вы тоже поучаствовали в их решении. Может быть мы оставим Надежду посмотреть журналы, а сами пойдём, более подробно поговорим?
   — Хорошо. Милая дама, я распоряжусь, чтобы прислали кофе. У нас чудесный бразильский кофе.
   Надежда молча кивнула и отошла к окну. Фриц вышел в коридор, а Николай подошёл к ней. Она стояла бледная, губы дрожали.
   — Ты чего, удивился Николай. Летать боишься?
   — Коля, мы что, уезжаем? - её голос сорвался к концу фразы и сел.
   — Мы ещё вернёмся, а Ленку там оставим - за много лет семейной жизни и деловых переговоров, Коля знал, что лучший способ успокоить человека, это погрузить его в решение бытовых подробностей. Пусть подумает, что с Ленкой делать. Так и случилось.
   — Как же она там одна!? - Нужный эффект был достигнут
   — А как ты, в её возрасте, с маленькой сестрой на руках?
   Надя посмотрела на него, потом резко опустила голову.
   — У Вас чудесные журналы, Фриц - сказала она вошедшему Герхарду. Здесь таких не найдёшь днём с огнём.
   — Я с удовольствием презентую Вам парочку.
   — Думаю, что это будет лишне - я всё-таки надеюсь, что Надежда сможет завтра посмотреть свежие.
   Наблюдать за действиями Надьки было великое удовольствие. Она подняла голову и так умоляюще посмотрела на Герхарда, что тот аж покраснел и отвёл взгляд. На её глазах появились слёзы. Она аккуратно достала платочек и промокнула глаза. Скорбь и отчаяние было написано на её лице.
   В кабинете Герхард закурил очередную папиросу и жестом указал на ближайший стул.
   — Ну, удивительный человек, расскажите, что случилось?
   — Фриц, у меня есть серьёзные подозрения, что Антанта стремится поломать выдачу кредита, который Вы так упорно пробиваете здесь и в Берлине.
   — В этом нет ничего странного. Германо-русское сближение ещё с середины прошлого века было головной болью для Наполеона III. Без Вашей дипломатической поддержки не было бы Седана и немецкие войска на стояли бы под Парижем.
   — К сожалению, из теоретической части дела уже давно перешли в часть практическую. Мы здесь обнаружили следы небольшой конспирации, имеющей целью сорвать выплаты. Кой какие концы идут к небезызвестному Вам господину Уркарту. Вот и хотелось бы в Берлине понять, дошла ли до них эта волна.
   — Вы можете рассказать более подробно?
   — Скажите, Вы в деталях ознакомлены с действием механизма накопления и использования кредитных денег?
   — Нет, я же не финансист.
   — Тогда нам лучше разговаривать в Берлине с финансистами. Я изложу там свои предположения, а они их либо подтвердят, либо опровергнут.
   — Звучит резонно. Хорошо. Вы представляете, сколько будет стоить использование самолёта?
   — Я надеюсь, что не разорюсь.
   — Когда Вы собираетесь лететь?
   — Завтра, с началом светового дня. Переговорим с людьми и сразу обратно.
   — Кого берёте с собой?
   — Две дамы - Надежда и её сестра, мой помощник и Вы, если согласитесь. Вот Вам фамилии.
   Фриц покивал головой, потом поднял телефонную трубку.
   Когда Николай узнал маршрут полёта, он только мысленно почесал в затылке. Вместо привычного ему Москва-Берлин через Варшаву, рейс шёл в обход польской территории, через Восточную Пруссию и Померанию. Подтвердив вчерашние сведения о времени полёта он явственно загрустил. Да, в день не уложишься. Но с другой стороны, лететь надо. Искать здесь Василия - лучше чем Аршинов он этого не сделает. Что ещё там по плану? Религия бон? Сегодня порешаем когда пообщаться. Но кажется что это дохлый номер и на Бокия этот путь не выведет. Вроде как всё. А в Германию надо увести валюту. И положить деньги в банк, мотануть оттуда в Берн. Хорошо бы взять того разведчика из Питера. Ну да ладно справимся без него. Если дело провалится, по крайней мере буду при деньгах. Да и на будущее пригодится. Это верно, это правильно. Работаем, страус, работаем. Это поможет в будущем.
   Он попросил Фрица и позвонил Сушину. Тот выслушал сообщение о готовности самолёта, сказал, что документы будут и сказал, что в два часа на Петроверигский подъедет один его знакомый и Коле хорошо бы быть там.
   Надежда листала журнал и с интересом глядела на фотографии. Николай подивился пластичности женской натуры. Решается судьба, исполняются желания - но моды - всё равно превыше всего. А может и правильно - что от неё зависит? Вот и смотри моды, благо делать больше нечего. Она тепло попрощалась с Герхардом, намекая всем видом, что его услуга принята, сведения об этом записаны в тетрадочку и он может предъявить счёт, который возможно, оплатят.
   — Ну что, езжай, собирайся. Поедем ночью, с рассвета вылет. Довольна?
   — Мы вернёмся обратно?
   — Вернёмся. А Ленку оставим. Пусть учит язык непосредственно на месте.
   — Ох, как всё быстро несётся. Голова идёт кругом.
   — Так всегда бывает. Пошли пообедаем - у меня есть минут сорок - пятьдесят.
   Они перешли дорогу и вошли в заведение с надписью «Французский ресторан». Николай посмотрел меню. Из французского там было разве что шампанское.
   — А теперь рассказывай.
   — Что, Коленька.
   — Всё, от самого рождения. А то я запутался. Какая-то ты загадочная. То, что ты говорила в Трактире можешь не повторять, я помню, но, извини, не верю.
   У неё задрожали руки.
   — Коленька, прошу тебя, не надо…
   — Не надо что?
   — Не спрашивай.
   — Вот те на. Что за страшные тайны ты не можешь мне доверить?
   Николай продолжал дурачиться, но чувствовал, что пора прекращать. Девушка была на грани. Ей было ощутимо плохо. С другой стороны он имел виды на её использование, и хотелось бы понимать, что от неё можно ждать. Впрочем, претензий он к ней не имел. Те, моменты, когда она вступала в дело - она делала хорошо. Коля вспомнил сосны и солнце Каменного острова, тела лежащие на песке. А без неё я бы не справился - подумал он. И только тут до него дошло, что он впервые убил человека. Как-то в горячке боя этих дней было не до рефлексии. А сейчас дошло. Вот те на. «Вы не жулик, вы человека убили». Что же ещё мне предстоит.
   — Коленька. Я ещё когда тебя в первый раз увидела, поняла что это мой единственный шанс. Я благодарна тебе за то, что ты для нас сделал. Я… я отработаю, ты не сомневайся. Коленька… пожалуйста не спрашивай. Я не могу.
   Она заплакала.
   — Ну всё, не реви. Я не ЧК. Не хочешь, не надо. Молчи как Зоя Космодемьянская - мысли о своих приключениях отключили привычный самоконтроль.
   — Как кто? Коля, ты так странно говоришь иногда. И слова у тебя странные. Ты наверное в России долго не был?
   Это же надо, восхитился Николай. Начали с вопросов о её биографии, а плавно перешли на мою. Не, ну я балдею с этих баб. Это теперь мне надо что-то придумывать.
   — Ладно. Ешь салатик. Вечер вопросов и ответов перенесём на более позднее время.
   — Коля, ты только не обижайся. Я действительно не могу. Ты ведь не обиделся - она стала искательно заглядывать в глаза.
   — Не обиделся. Ешь, давай
   На Петроверигский они поехали вместе.
   — Это Надежда Синицына, наш переводчик - представил её Сушину.
   Тот по товарищески пожал ей руку и спросил
   — Фотографии надо. Её и сестры. И быстро, печати ещё надо ставить и там до шести.
   Отправив Надю с Александром за сестрой, Николай пошёл с Алексеем. В его кабинете сидел пожилой человек, с обычной козлиной бородкой и в пенсне.
   — Знакомьтесь, сказал Сушин - Стефан Иосифович Мрчковский, старый большевик. Он по линии армии курирует хозяйственные дела, связанные с этим кредитом.
   — Очень приятно, сказал Николай. Вот, пытаемся разобраться. Поможете?
   — Вокруг денег всегда проблемы - мудро сказал Стефан Иосифович - но тем не менее, давайте разбираться. Мы определили два основных направления : химическое и педагогическое. Это вызвано тем, что ограничения Версальского договора запрещают Германии действия по созданию и испытанию новейших видов вооружений и организационных структур. Так, ей нельзя иметь химическое оружие, танковые войска, серьёзный флот и авиацию. Резко ограничено количество людей в армии. Сотрудничая с нами, они имеют шанс отрабатывать эти вопросы в России. То есть, от нас место, от них - технологии.
   — Стефан Иосифович, два вопроса : первый - про фирмы, которые будут созданы, второй… к нему мы подойдём попозже.
   — Сейчас ведётся проработка вопросов по созданию фирм под условным названием «Берсоль» и «Метахим». Названия говорят сами за себя. Фирмы создаются в виде акционерных обществ с российским и немецким капиталом. Первоначально планируется кредитоваться через швейцарские счета, потом, после стабилизации экономики в стране, думаю, будем работать напрямую через немецкие банки. Это то, к чему я имею отношение.
   — А через кого ведётся работа по практическому осуществлению программы в Германии?
   — Через Крестинского и Сташевского
   — Мы сможем к ним обратиться завтра?
   — Да, конечно.
   — Тогда второй вопрос. Есть ли у Вас ощущение организованного противодействия российско-германским отношениям?
   — У нас есть данные о серьёзном интересе польской разведки.
   — А англичане?
   — Я думаю, им это безразлично. По крайней мере у меня нет данных об участии разведок. А что касается одиночек типа Уркарта, то это просто капиталистическая конкуренция.
   — Вы можете поделиться польским следом с Алексеем?
   Алексей выразительно посмотрел. Николай всё понял и сказал
   — Хорошо, а с советской стороны, кто из хозяйственников курирует этот вопрос?
   В дверь постучали. Сушин открыл и впустил Александра. Он кивнул присутствующим и сказал
   — Николай Эдуардович, можно Вас на минуточку?
   Коля в недоумении вышел. За дверью стояла Надежда и по её виду он сразу понял, что что-то пошло не так.
   — Чего случилось? Неприятности? - обреченно спросил он. Или просто в фотоаппарат влезть не смогла?
   Надежда протянула ему записку. В записке простым и понятным народным языком излагалась мысль, что так как она ушла и не рассчиталась, это прекрасно сделает половой орган её младшей сестрёнки. Документ изобиловал большим количеством ошибок, или это была такая манера писать матерные слова в 23 году.
   — Кого это ты так обидела? - с интересом спросил он.
   — Василия, отрешённо сказала она.
   — Он что, Федотыча не знает?
   — Знает.
   — Плохо, наверное, знает. Не бойся. Разберёмся.
   Он заглянул в кабинет и сказал
   — Если ко мне у Стефана Иосифовича вопросов нет, то я тогда наверное откланяюсь. Алексей, тебя можно на минуточку?
   Взяв Аршинова и человека из сушинской активной части, они поехали в Замоскворечье. Аршинов назидательно втолковывал Николаю, что эта публика не понимает хорошего обращения, и всегда хочет проверить на крепость. Поэтому жест с отпусканием бандита Корнеева расценен был как признак слабости. Надежда показывала дорогу. Она так и была в своём строгом костюме. И лицо сейчас соответствовало.
   — Может тебе оружие дать? - спросил Николай.
   — Дай.
   Николай протянул ей наган, который специально взял на Петроверигском. Аршинов обернулся к ней с переднего сиденья и спросил адрес. Та ответила. Он что-то сказал Александру, и притормозив, он высадил Степана Терентьевича и бойца. Дальше они поехали втроём.
   У двухэтажного дома на Большой Татарской Саша остановил автомобиль. Аккуратно помог Наде выйти. Ты спрятала наган в сумочку и сохраняя непроницаемое выражение лица пошла впереди.
   В подъезде было темно и как всегда сильно воняло. Надежда постучала толкнула дверь, которая открылась со скрипом. Пахнуло щами и водкой. Она пошла вперёд. Там, в комнате сидела разнокалиберная компания, которая выпивала и закусывала. Увидев Надежду, они оживились.
   — Привет, Надюха, пьяно сказал человек постарше, сидящий в дальнем конце стола.
   — Во, сейчас и отсосёт по быстрому, а то всё без баб и без баб - отреагировал сидящий спиной молодой человек в пиджаке все радостно заржали, но обратив внимание на Николая и Александра, народ напрягся.
   — Тебе чо, профура? - спросил разворачиваясь молодой человек.- Фу ты нуту, какие мы красивые. А мы тебя в других видах видали. Чаще раком. Только теперь ты с благородными, нами наверное гнушаться будешь. Но ничё, ты нам без надобности. Других найдём, помоложе.
   Надежда стояла бледная, но улыбалась.
   — А может денег возьмёшь, Васенька? - сказала она и сунула руку в сумку. Спокойные позы рядом стоящих мужчин успокаивали людей. Они явно не ждали от Надьки неприятностей.
   — Возьму, как задолжала ты мне. Рассчитаемся и разбежимся. Это по божески будет.
   Николай уже решил вмешаться и сказать про Федотыча, но тут Надька очень медленно вынула наган и направила в его в улыбающегося Василия.
   — Ты что, офигела , сучка, - спокойно начал он, но к концу фразы голос резко поднялся, Что-то видать увидел в глазах Надежды, потому что попытался вскочить, но было поздно.
   Надежда выстрелила ему в бедро. Выстрел прогрохотал как сигнал к ускорению действия. Люди за столом вскочили, кто-то успел достать оружие. Николай сунул руку в кобуру и потянул ствол. Рядом знакомо загрохотал браунинг Александра. Человек с пистолетом упал лицом вниз, прямо на стол.
   — Стоять, суки - внушительно произнёс Саша- Оружие на пол.
   Увидев, что Николай тоже вооружён, уголовники стали нехотя кидать пистолеты.
   — Вы чего, мужики, сказал прежний старичок. Он один не дёргался и спокойно сидел в своем углу - Это Васькины заботы. Мы не при делах.
   — И у нас к вам вопросов нет, Петрович, сказал Аршинов, появляясь в дверях.- Только вот видишь, непонятка какая вышла. Мы же с Федотычем вопрос порешали, Корнея с кандея выпустили. А вы суки, не по божески.
   Василий изгибался на полу и слабо стонал. Аршинов подошел и пнул его в раненую ногу. Он заорал в голос, но Степан брезгливо сказал
   — Заткнись сука. Тебя тоже спросим- и Василий замолчал, как отрезало.
   — Степан Тереньтич, поясни, родной, в чём дело-то? Спросил старичок и стало ясно, что он за главного. Народ стал потихоньку опускаться на свои места, труп небрежно скинули со стула на пол.
   — А ты почитай, Петрович, почитай - Аршинов протянул записку.
   Тот медленно стал читать её в слух. Наконец прочитал и ласково обратился к Василию.
   — Ты что же это гадёныш делаешь? А? Тебе кто дал право людей красть. Ты что нехристь какой, равно чечен? Нет такого промеж нами.
   Василии застонал и попытался ответить. Но Аршинов сел на корточки и ткнул его пистолетом
   — Где девчонка, сука
   — В сарае, прохрипел тот.
   Надежда рванулась к выходу. Саша пошёл за ней. Николай стоял и смотрел как красное пятно под Василием расползается всё больше. Наверное артерию перебила, подумал он. Без ноги теперь останется.
   Надька вошла вместе с Ленкой. Ленка была зарёвана, но одежка вроде была целой.
   — Ну что, всё? - Спросил Аршинов.
   Николай посмотрел на Надьку.
   — У тебя вопросы есть?
   Та отрицательно кивнула головой, Ленка тоже помотала.
   — Вроде бы всё, Степан Терентьевич.
   Аршинов быстро поднял пистолет и поднявшись в полный рост, выстрелил Василию в голову.
   — Вы уж извиняйте, мужики, что помешали. Петрович, до скорого.
   Боец, не без удовольствия посадил Ленку на колени. Она уже улыбалась. Ей наверное интересно. Хорошо быть дитём, совсем не надо думать о последствиях.
   — Степан Терентьевич, надо бы к Федотычу заехать, точки поставить в этой истории.
   — Надо, значит заедем.
   В трактире уже собрался народ. Всё было как тогда, даже погода начала портиться. Они вошли втроём, и, послав полового за Федотычем, остались стоять в проходе. Надежда уже давно спрятала наган в сумку, и теперь, согласно расчёту Николая, должна была получить свою долю удовольствия. Она стояла и смотрела на публику в зале. Её лицо не выражало ничего, кроме лёгкой скуки. Местные дамы, сидевшие своим кружком, перестали болтать и смотрели на неё.
   Одна из них встала и подошла.
   — Здравствуй, Надя - несмело сказала она.
   — Здравствуй Тоня - Надежда улыбнулась - как ты?
   — Как обычно. А у тебя всё… хорошо?
   — Хорошо, Тоня. На, поставь бабам мою отходную - и она протянула ей червонец. Та взяла и автоматически спрятала на груди.
   — Прощай, Надя
   — Прощай Тоня. И у тебя всё будет хорошо. Не теряйся.
   Подошёл хозяин.
   — Что ж ты, Федотыч. - сказал Степан- Мы к тебе со всей душой, а ты?
   — А что случилось-то? - хозяин то ли не знал, то ли играл в свои, непонятные игры.
   — Убили мы Василия, Пушков - словно не слыша вопроса продолжал
   Аршинов. - Мы люди спокойные, но если нас разозлить, много что интересного может получиться. Так что с нами лучше в мире жить. Прощай, Федотыч, подумай на досуге как правильнее будет.

Глава 9.

   К Перовскому они приехали поздно. Пока нашли фотографию, пока хозяин долго ломался, пока приводили в порядок женщин - прошла куча времени. Наконец, отослав Аршинова с карточками к Сушину, Николай поехал к Перовскому, на Мясницкую. К счастью, тот был на месте.
   — Мне надо поменять 50 000 червонцев. На доллары. Сегодня.
   Перовский задумался, позвонил пару раз по телефону и назвал курс. Курс был на самом деле безразличен, поэтому Николай быстренько попрощался и поехал на Трёхпрудный - надо было отвезти девок. Доведя их до двери, он спустился вниз и помчался по домашнему адресу Шевырёва.
   Шевырёв дома не было, а был он на заседании какой-то комиссии в Конъюнктурном Институте. Про этот институт Николай читал и помнил, что в нём работал Кондратьев и прочие хорошие люди. Правда, как он не напрягался, никого не мог вспомнить, только Чаянова, да и то потому, что на одноимённой улице находилась его налоговая инспекция, где его когда-то оштрафовали аж на два миллиона рублей. А такое, как известно, не забывается.
   Комиссия, как и положено комиссиям в России, затягивалась, поэтому Коля пристроился на неудобном стуле в коридоре. Засыпать он умел в любом месте и в любое время, а здесь напряжённое течение жизни выматывало сильно. Поэтому он спал, когда профессор потрогал его за плечо.
   — Доброе утро, машинально сказал он, приходя в себя.
   — Добрый вечер - улыбнулся учённый.
   — Уделите минут десять?
   — С удовольствием, если поделитесь результатом Ваших изысканий.
   — Вы помните, что сказал Карамзин, въезжая в Россию, после путешествия во Францию.
   — Воруют, что ли ? - догадался Шевырёв.
   — Да, банальная попытка украсть часть кредита, по которому Вы работали в Германии. Можно конечно вывести и присутствие спецслужб, но пока рановато.
   — Хм, а что мешает?
   — Один вопрос, ради которого я и приехал. Нам неизвестна сумма кражи. Если она велика, это одно, а если маленькая, то разведки ради этого мараться не будут. Поэтому я завтра лечу в Берлин и приехал к Вам за рекомендательным письмом.
   — А кому Вас рекомендовать?
   — Немцам, причём лучше той группе финансовых воротил, которая стоит за этим кредитом. Не к политикам, не к чиновникам, а к финансистам. Я знаю, Вы с ними знакомы.
   — В общем то, со мной работали бывшие армейцы. Один из наших бывших генералов нам помогал. Потапов - не слышали такой фамилии? Я уверен, что это военные.
   — У них что, прииски в казармах? Это идеологическая сила движения кредита. Они хотят занять себя работой в условиях инфляции и развала экономики. И реванша тоже хотят. Там, я думаю, все хотят реванше. Но основные деньги ведь не у них и не у правительства.
   — А где, по вашему?
   — У Сименса, у Круппа, у Гамбургской группы.